Глава 17. Прогресс

Гилфорд, графство Суррей, Великобритания
24 декабря 2006 года

- Ш-ш-ш-ш. - Эдвард поглаживает меня по голове. - Ш-ш-ш. Все нормально.

О, нет, не нормально.

Новая волна слез катится по щекам, когда я думаю об этом.

- Ты расскажешь мне, что случилось? – тихо спрашивает он.

Я шмыгаю носом, пытаясь сдержать рыдания.

- Я никогда не проводила Рождество без мамы, - говорю я сквозь слезы. - Я просто позвонила, чтобы пожелать ей счастливого Рождества, а она сказала, что нам не о чем говорить и повесила трубку.

Не имея смелости позвонить, позавчера я написала маме е-мейл, в котором объяснила ситуацию и извинилась за то, что в этом году не приеду в гости. Я надеялась, что она поймет меня – она видела, какой я была в августе – но, по-видимому, она не поняла. Она не ответила, и когда я, наконец, позвонила, была принята с такой мучительной холодностью.

Я не могу думать об этом без того, чтобы сердце не сжималось, поэтому просто хватаюсь за футболку Эдварда, поскольку только он может облегчить эту боль, и продолжаю плакать.

Его грудь поднимается, когда он делает большой глоток воздуха.

– Мне жаль, малышка. Мне так жаль.

Я чувствую холод внутри, когда внезапно вспоминаю два других отосланных мной е-мейла – Джейкобу и Роуз. Ответ Джейка ожидаем.

«Ты предала меня, Белла. Я не хочу иметь с тобой ничего общего. Никогда не звони мне больше».

А Роуз… она была резка.

«Ну, надеюсь, вы, наконец, переспите».

Так что вот так. Я ухитрилась заставить трех людей, которых я люблю, отвернуться от меня.

- Почему мир так жесток ко мне? – рыдая, говорю я. - Почему я вынуждена жертвовать всем ради любви?

- Может быть, ты приняла неверное решение, - шепчет Эдвард, его голос глух и пронизан страданием.

- Нет, нет, нет. - Я поднимаю голову, отыскивая его глаза, и вижу, что они полны боли. - Я не это имела в виду. - Я протягиваю руку и ласкаю его лицо. - Я не могу жить без тебя. Это уже даже не выбор. Но просто это так нечестно! – хныча, говорю я.

Эдвард ничего не говорит, просто прижимается губами к моему лбу и баюкает меня как ребенка до тех пор, пока я, наконец, не успокаиваюсь. Он двигается, чтобы выключить свет, и я закрываю свои усталые глаза, готовая, наконец, задремать, когда внезапно он снова начинает говорить.

- Я был в больнице после случая в Токио. - Его голос ровный, монотонный. - Мне было так скучно, что я стал слишком любопытен, для своего же собственного блага. Я заметил, что группа крови, записанная в моей истории болезни – первая отрицательная, и спросил у медсестры, что это означает. Она принесла мне книгу по генетике, и когда я прочел про наследственность, мое любопытство разгорелось еще сильнее, и я спросил у родителей – какая у них группа крови.

Он замолкает, и я перестаю дышать, когда понимаю, что он мне рассказывает.

- У Карлайла вторая положительная, а у Эсме – третья отрицательная. Само собой, встал вопрос. - Он делает глубокий вдох. - За всю свою жизнь я ни разу не видел их такими испуганными. И тогда они рассказали мне о том, что моя настоящая мать умерла при родах, а отец отказался от меня.

Мое сердце сжимается и мне хочется сказать что-нибудь, чтобы утешить его, но я просто не могу найти правильных слов. Я уже знаю это от Эсме, но слышать это от него, чувствовать его эмоции – это совсем другое дело.

- Я убил свою собственную мать, - натянуто шепчет он.

- Это не твоя вина, - возражаю я, потрясенная тем грузом вины, который он несет. - Такое иногда случается… это просто природа, - лепечу я.

Эдвард посмеивается, но в его смехе не слышится юмора.

– Это факт, - с горечью говорит он.

Внезапно меня осеняет.

– Так вот почему ты не любишь праздновать свой день рождения? – предполагаю я.

- Да. - Он шумно выдыхает. - Я был и так расстроен после Токио… это было слишком для подростка. Ты понятия не имеешь, как сильно я себя ненавидел.

В моем горле комок и я делаю попытку сглотнуть.

– Ты причинял себе боль?

- Нет. Я выпускал свой гнев, причиняя разрушение. Я ввязывался в драки по поводу и без повода.

Я вздрагиваю.

– Как ты это преодолел?

- Джаспер, - говорит он. - Он всегда знал, как вернуть меня в чувство, даже, несмотря на то, что я никогда не говорил ему причину своей враждебности. - Рука Эдварда лениво ласкает волосы у меня на затылке. - Но у мамы с папой из-за меня было действительно тяжелое время. Истина такова, что мне было трудно принять их любовь, и когда я сделал это, я пообещал себе, что сделаю все возможное, чтобы быть достойным ее.

- Ты… искал своих настоящих родителей? – тихо спрашиваю я.

- Искал. Я знал, что они были богаты, ну, по-настоящему богаты. Голубая кровь. - Он посмеивается. - Моя мать была очень красивой женщиной, а мой отец… - Эдвард замолкает.

Какое-то время он молчит.

- Я знал, что Карлайл наблюдал за каждым моим шагом. Мне не хотелось ранить его чувства… и лишь несколько лет назад, когда я закончил колледж, я набрался храбрости встретиться со своим биологическим отцом. - Теперь в его голосе появляются стальные нотки. - Я приехал к его дому в Челси и встал у своей машины. Не знаю, как долго я ждал, пока, наконец, не подъехала машина. Он был с женщиной – думаю, он только что повторно женился. Когда он увидел меня, замер на месте. На мне были солнцезащитные очки, но без сомнения он понял, кто я такой – я очень на нее похож… - Эдвард вздрагивает, переживая болезненные воспоминания.

- Итак, он смотрел на меня, а я смотрел на него в ответ. И знаешь что? Я ничего не почувствовал. Никакой любви к человеку, который дал мне жизнь. Никакой ненависти к человеку, который вышвырнул меня… Ничего. Поэтому я просто сел в машину и приехал сюда. Карлайл ждал меня, и когда наши глаза встретились, я, наконец, осознал самое главное. - Он делает многозначительную паузу. - Я Каллен, даже, несмотря на то, что в моих жилах нет ни капли крови Калленов.

Мне хочется что-нибудь сказать, но я раздавлена силой тяжести его признания.

- Спасибо, - шепчу я.

- За что?

- За то, что поделился. Это очень многое значит для меня.

Она наклоняется и целует мой затылок.

– Спасибо, что выслушала. Я никогда никому этого не рассказывал. Ощущения… странные. А теперь спи.

- Эдвард?

- А?

- Ты был первым мужчиной, который поцеловал меня.

Он фыркает от смеха.

- Так я и думал.

- О. - Я прижимаюсь щекой к его груди. - Я намочила тебе футболку, - бормочу я. - Прости.

Не говоря ни слова, он двигается в сторону, срывает футболку через голову и отшвыривает ее.

О, черт.

Я робко провожу пальцами по его горячей, гладкой коже, ощущая, как его дыхание замирает, и сворачиваюсь калачиком на его голой груди. Я действительно сильно устала, и почти сразу, как я закрываю глаза, ровное дыхание Эдварда убаюкивает меня.

- Эд, пойдем, не могу дождаться, чтобы открыть подарки! – радостный голос Элис вырывает меня из сна. Я открываю глаза и вижу, что она глазеет на меня, стоя в дверях. О Господи. Внезапно я понимаю, что я в постели Эдварда, лежу, распластавшись на его обнаженной груди. Разве может ситуация быть еще более неловкой?

- Иисусе, Элли. - Эдвард стонет. - Что случилось с уважением к личной жизни? Ты не могла сначала просто постучать?

- Простите, ребят. - Она краснеет, неловко отступая назад.

- О Господи. - Я издаю стон, когда за ней закрывается дверь. - О Господи. - Я в стыде соскальзываю вниз, прячась под одеялом, до тех пор, пока не чувствую, как что-то задевает мой живот. У меня занимает полсекунды понять, что это. – О Боже, Эдвард, - в тревоге выкрикиваю я, перекатываясь на бок.

- Что? – Судя по голосу, ему весело. - Сейчас утро. И ты не можешь просто тереться об меня без последствий…

- Заткнись. - Я краснею.

Он смеется.

– Белла, тебе что – тринадцать?

- Прекрати. - Я издаю стон. - Унизительно уже то, что Элис нас видела. Как я теперь посмотрю в глаза твоим родителям?

- Не будь смешной. Мы оба взрослые. И в любом случае, это не их дело.

Я рычу, стиснув зубы, и сажусь на край постели.

– Мне нужно пойти собраться. И, думаю, у тебя есть одно серьезное дело, которым стоит заняться.

- Ну, спасибо. - Он тянется к моей руке, хихикая как девчонка.

О Боже. Хихикающий Эдвард. Это доброе утро, в конце концов.

Я наклоняюсь и быстро целую его, а затем встаю.

– Увидимся внизу.

После того, как я заканчиваю свои утренние процедуры, я надеваю платье и сапоги, в которых была вчера, и спускаюсь на кухню. Я нахожу Эсме, стоящую у плиты и Элис, сидящую на барном табурете, нетерпеливо болтая ногой.

- Доброе утро, - говорю я, пытаясь сохранять невозмутимый вид.

- Белла, милая. - Эсме оборачивается и притягивает меня в объятья. - Доброе утро. Сегодня я готовлю традиционный завтрак. Это займет какое-то время, так что если ты голодна, возьми себе что-нибудь из фруктов.

- Хорошо. - Я перевожу взгляд на Элис и она подмигивает мне, заставляя покраснеть. Когда Эсме возвращается к плите, я хватаю большое зеленое яблоко из чаши, стоящей на стойке. – Мне действительно вас не хватало, - говорю я, перекатывая яблоко в руках.

- О, дорогая… - Эсме снова оборачивается, улыбаясь. – Нам тоже не хватало тебя. Я рада видеть вас снова вместе. - Она отворачивается и помешивает что-то в кастрюле, а затем откладывает лопатку в сторону. - Мой Эдвард очень нежный мальчик; он будет хорошо о тебе заботиться.

- Я знаю, - бормочу я.

- И он будет хорошей парой, особенно теперь, когда его талант, наконец, признали.

- Мам. - Элис закатывает глаза. - Еще слишком рано говорить об их свадьбе.

- Простите, - смущенно говорю я. Я совершенно не обращаю внимания на первую часть предложения, когда слышу вторую. - Признали? О чем Вы говорите?

- О. - Эсме широко улыбается. - Он не рассказал тебе, да? Ну, скромность – одно из многочисленных достоинств Эдварда. Тебе следует спросить у него о его успехе.

Сначала я чувствую легкую обиду. Это так нечестно, что Эдвард настаивает на открытости, а сам скрывает от меня что-то важное. А его успех действительно важен. Но затем я думаю о признании, которое он сделал прошлой ночью, и я в огромном замешательстве. Я имею в виду то, что он открыл мне свою душу, поэтому должна же быть какая-то причина, по которой он не рассказал мне о чем-то столь простом?

- Я знаю, что вы что-то замышляете против меня. - Эдвард широко улыбается, входя на кухню. На нем тот же темно-синий свитер с V-образным вырезом и черные штаны, что были вчера, но я замечаю, что на нем свежая рубашка, белоснежная.

Мой смышленый парень.

Сначала он подходит к Эсме и целует ее в лоб, затем к Элис, и потом поворачивается ко мне, сияя. Позавчера он сделал новую стрижку; теперь у него действительно короткие волосы, едва ли в дюйм длиной, и от этого его глаза выглядят такими большими и яркими. Его губы слегка изгибаются, когда взгляд останавливается на моих глазах. Я совершенно уверена, что он собирается поцеловать меня, прямо на глазах у Эсме и Элис, но вместо этого он хватает меня за запястье и кусает от моего яблока. Я изумленно смотрю на него, но он лишь посмеивается и начинает жевать.

- А теперь можем мы, наконец, открыть подарки? – нетерпеливо спрашивает Элис.

Мы переходим в гостиную и подходим к большой, великолепно украшенной елке. Я рада, что мы с Эдвардом оставили наши подарки друг другу дома, потому мой подарок ему скорее символический, и он будет выглядеть здесь неуместно. Я уже знаю, что Рождество в доме Калленов означает трату денег, потому что помогала Эдварду выбирать подарки для его семьи не где-нибудь, а в бутике «Гермес». Он купил кашемировую шаль для Эсме, запонки для Карлайла и сумочку-клатч для Элис. Слава Богу, я не видела ценников – я уверена, что у меня случился бы сердечный приступ.

Я начинаю разворачивать плоский продолговатый сверток, на ярлыке которого написано «Белла», опасаясь того, что могу обнаружить внутри, но Элис останавливает меня.

- О, нет, ты должна открыть этот дома, и когда он не видит. - Она кивает на Эдварда, который вскидывает бровь, глядя на нее.

Эдвард щелкает языком, когда открывает свой подарок. Это часы «Омега».

О, черт.

- Там надпись на задней крышке, Эд, - говорит Элис. – «Не трать время понапрасну, или время сделает это с тобой».

***

Мы уезжаем вскоре после ужина. Эдвард пребывает в необычайно хорошем настроении, подпевая песне, звучащей по радио. Он едет очень быстро, словно ему не терпится попасть домой, его пальцы барабанят по рулю. На парковке он берет меня за руку и практически тащит вверх по лестнице.

Когда я снимаю свои сапоги и куртку и вхожу в гостиную, Эдвард уже успел включить камин. Мы встаем на колени перед елкой, что для меня немного неудобно, учитывая то, что на мне тесное платье.

- Ты первый, - говорю я.

Он посмеивается и срывает обертку, под которой показывается обложка книги.

– Мм, Достоевский? Интересно.

- Ну, я помню, как ты говорил, что читал лишь «Преступление и наказание» и мне захотелось показать тебе другого Достоевского,… эти рассказы действительно другие. Думаю, тебе понравится. - Я тереблю подол своего платья. - На самом деле, у меня было не так много времени, чтобы придумать что-нибудь еще, - мямлю я, но он быстрым поцелуем заставляет меня замолчать.

- Спасибо, любимая. Это подарок со смыслом. - Он улыбается, садясь на пятки на овечью шкуру у огня. - Теперь твоя очередь.

Я неуверенно, молясь о том, чтобы внутри не оказалось ничего крайне дорогого, разрываю обертку и открываю квадратную коробку размером примерно тридцать на тридцать сантиметров. Я вздыхаю от облегчения, когда заглядываю внутрь.

- Оо, привет, моя прелесть! - Я взвизгиваю, доставая из коробки пэддингтонского медвежонка*. - Эдвард, он такой милый!

- Он попросил меня забрать его домой. - Эдвард довольно робко улыбается. - Сказал, что хочет познакомиться с тобой. Я не смог сопротивляться.

Я хихикаю и наклоняюсь, чтобы поцеловать его.

– Да? А что еще он тебе сказал?

- Он сказал, что у него есть для тебя кое-что.

Я отстраняюсь и озадаченно смотрю на него. Его глаза озорно блестят.

И затем до меня доходит и мое сердце ёкает.

Я прикусываю губу и лезу в кармашек его пальтишка. Ничего. Я лезу в другой кармашек и охаю, когда мои пальцы дотрагиваются до чего-то холодного. Я вытаскиваю руку, зажмуриваюсь на секунду и смотрю, что это.

Это крошечная – действительно крошечная – подвеска в форме сердца, сделанная из цельного драгоценного камня, на прекрасной тонкой цепочке из белого металла.

- Тебе нравится? – Эдвард буравит меня взглядом.

Умоляя.

- Она прелестна, - шепчу я. - Я… я не знаю, что сказать.

- Скажи «спасибо», - предлагает он, нервно посмеиваясь.

- Спасибо, - выдыхаю я. - Ээ …это…?

- Это - что?

- Ты знаешь, что.

- Это то, чем ты хочешь, чтобы это было, - загадочно говорит он. - Позволь, я помогу тебе. - Он протягивает руку, помогает мне надеть подвеску и застегивает цепочку на шее. - Вот.

- Я люблю тебя. - Я откладываю игрушку в сторону и обнимаю Эдварда за шею. О, он так напряжен. Он ожидал, что я откажусь от его подарка? – И я люблю твое сердце.

Он кладет руки мне на талию и откидывается на ковер, увлекая меня за собой. Он мгновенно расслабляется, когда его губы, мягкие, но настойчивые, находят мои губы. Пока я поглаживаю сзади его шею – я знаю, что он это любит, очень любит – он мурчит как кот мне в рот, углубляя поцелуй. Его рука оставляет мою талию и движется вниз, вдоль бедра, пока не добирается до колена. Он лениво рисует на нем круги и медленно двигает руку вверх, останавливаясь у подола моего платья, и затем продолжает двигать ее под тканью. Его пальцы нежно танцуют на моей коже, повергая ее в огонь. Я знаю, что я в опасности, но я слишком занята, впитывая ощущения, чтобы волноваться об этом.

Рука Эдварда полностью останавливается в дюйме от линии моих трусиков, и он в последний раз ласкает меня языком, прежде чем отстраниться. – Послезавтра я приглашаю тебя. Тебя и это платье, - не дыша, говорит он и снова накрывает поцелуем мои губы.

***

В девять вечера на следующий после Дня подарков день мы выходим на улицу.

- Ты не была в Лондоне, если не ходила в ночной клуб в Сохо, - возбужденно говорит Эдвард, когда мы находимся в машине. На нем джинсы и серая толстовка с надписью «Арсенал» под серым бушлатом, а на мне - то черное платье, которое так ему нравится, новые замшевые сапоги и старая куртка. Я думаю о том, что мне действительно нужно купить красивое шерстяное пальто, что-нибудь слегка более женственное.

Мм, и полностью обновить гардероб.

Я краснею, вспоминая о том, что обнаружила в коробке от Элис – сиреневую с матовым отливом шелковую сорочку. Слава Богу, Эдвард не спрашивал про нее. Честно – я не знаю, когда смогу ее надеть. Что-то удерживает меня от того, чтобы полностью отдаться ему. Порой я думаю, что было бы легче сделать последний шаг, если бы он был более настойчив, но он всегда так терпелив и нежен со мной.

Складывается впечатление, что в Сохо клуб имеется в каждом доме и люди переходят из одного в другой. Что мы и делаем. В первом заведении, куда мы входим, танцпол уже забит трясущимися телами. Мы проводим там всего десять минут, прежде чем Эдвард морщится от музыки, и мы уходим. Следующий клуб, куда мы приходим, поменьше, но по какой-то неизвестной мне причине Эдвард и здесь не хочет оставаться. Третий клуб, кажется, удовлетворяет его, и мы сдаем в гардероб верхнюю одежду и спускаемся по узкой лестнице в подвал.

Заведение не слишком большое, но вмещает бар, танцпол, зону отдыха со столиками и кожаными диванами и небольшую сцену. Я предполагаю, что сцена используется для гостей клуба, желающих выступить в жанре «стендап комедия» или чего-то подобного.

Еще рано, поэтому в клубе всего несколько человек помимо нас. Эдвард ведет меня к столику.

- Я собираюсь взять чего-нибудь выпить, - говорит он. - Что ты будешь?

- Пиво, пожалуйста. - Я бросаю на него настороженный взгляд. - А ты?

- Я выпью один бокал пива, Белла, - холодно говорит он. - Не нужно беспокоиться.

Когда Эдвард возвращается с двумя бокалами пива, я сижу на диване, скрестив ноги. Он ставит высокие бокалы на столик и садится рядом со мной.

- Расслабься, - шепчет он мне на ухо, кладя руку мне на плечи. - Я должен заботиться о тебе, а не наоборот. И я позабочусь. Я обещаю.

Клуб довольно быстро заполняется людьми, что совсем не удивительно в праздники. К десяти часам назначение маленькой сцены становится очевидным, когда ди-джей объявляет, что сегодня – вечер караоке. Песни под караоке чередуются с танцевальными хитами и после того, как допиваю свое пиво, я позволяю Эдварду утащить меня на танцпол. Я нечастый посетитель клубов, поэтому пробегаю глазами толпу и пытаюсь копировать движения других девушек. Я знаю, что, должно быть, выгляжу неуклюже, но восхищенные взгляды Эдварда говорят мне об обратном. Когда еще одна песня подходит к концу, он кружит меня и притягивает ближе, надежно запирая руки в замок у меня на животе.

- Наш следующий сегодняшний исполнитель, - объявляет ди-джей, глядя на лист бумаги в руке, - Это Изабелла, и песня, которую она выбрала, «Никакой надежды».

- Думаю, это твой выход, - шепчет Эдвард мне на ухо.

- Что? – Я резко оборачиваюсь лицом к нему. - Нет, ты не…

Но усмешка на его лице говорит мне о том, что он на самом деле сделал это. Должно быть, он внес меня в список, когда ходил за пивом.

- Боже, нет. - Я издаю стон. - Я не умею петь.

- У тебя такой красивый голос, - возражает он и берет за руку. - Я слышал, как ты пела в душе.

Пипец.

- И эта песня… почему?

- Очевидно потому, что она начинается с «А»*. - Он сжимает мои негнущиеся пальцы и тянет на сцену. - Порадуй меня, пожалуйста.

Мне хочется плакать.

– Ты хочешь, чтобы я опозорилась?

- Я подпою тебе, договорились? Пойдем.

Мы забираемся на сцену, и я трясущимися руками беру у ди-джея микрофон. Когда я разворачиваюсь лицом к танцполу, встречаюсь взглядом с дюжинами любопытных глаз. О, черт. Я выставлю тебя полной дурой. Как же я мечтаю просто исчезнуть.

- Просто дыши, Белла. - Эдвард сжимает мою руку. - Я здесь.

- Вы готовы? – спрашивает ди-джей.

Я слегка киваю.

Господи, помоги.

Музыка начинается. Первая строчка появляется на экране, и я начинаю петь слабым голосом:

Я смотрю на Эдварда и вижу, что он улыбается. Счастливо. Даже гордо.

И затем он подносит микрофон к своим губам и начинает петь вместе со мной:

Я изумленно смотрю на него, мой рот все еще открыт. Его голос спокойный, низкий, и каждая нота выходит без усилий. Его рука снова находит мою руку, когда мы вместе переходим к припеву.

Когда песня заканчивается, он притягивает меня в объятья и целует на глазах у присутствующих, срывая восторженные аплодисменты. Внезапно я чувствую такое ликование, такую свободу, словно нет никаких границ, и я могу делать все, что раньше казалось мне невозможным.

- Моя храбрая девочка, - шепчет Эдвард мне на ухо, и я не вижу этого, но чувствую, что он улыбается.

Я все еще чувствую храбрость, когда мы приходим домой, поэтому, когда я иду в ванную, чтобы переодеться на ночь, я беру с собой пижаму, которую купила несколько дней назад. Это не совсем пижама – просто голубая хлопковая кофточка и подходящие штаны. Я надеваю их и смотрюсь в зеркало. Ух, верх практически прозрачный. Кажется, Эдвард будет доволен больше, чем я изначально рассчитывала.

Он сидит на кровати и смотрит телевизор, и когда оборачивается на скрип двери ванной, застывает на месте. Его взгляд перемещается с моих глаз вниз, к моей груди, и быстро возвращается обратно; он прокашливается, но ничего не говорит, лишь тянется за пультом и выключает телевизор.

Я притворяюсь невозмутимой, когда подхожу к постели, забираюсь под одеяло и ложусь как обычно на свою половину, ожидая, когда Эдвард обнимет меня. Мне всегда так хорошо, когда он укачивает меня, окружая своим теплом. Но вместо этого его руки нежно движутся с моих обнаженных плеч по рукам и спине. Мои мышцы невольно костенеют, и он нежно трет мое плечо.

- Ты всегда такая напряженная, когда кто-то прикасается к тебе, или только если это я? – тихо спрашивает он.

- Я… я не знаю.

- А когда тебе делают массаж, например?

- О… мне никогда его не делали.

- Правда? Я закажу тебе визит к массажисту. - Он продолжает нежно гладить мою руку.

- Я не хочу, чтобы любой другой мужчина прикасался ко мне так, - смущенно выдыхаю я.

- Я тоже этого не хочу. - Эдвард слегка посмеивается, его дыхание щекочет мне шею сзади. – Но, во-первых, массажист – женщина, а во-вторых, мне хочется, чтобы ты перестала быть такой напряженной. - Он вздыхает. - Белла, я должен спросить у тебя кое-что.

- Мм. - Внезапно я чувствую тревогу. - Хорошо.

- Муж твоей мамы когда-нибудь прикасался к тебе? – В голосе Эдварда слышится напряжение.

- Боже, нет, - выдыхаю я. Он все время предполагал это? Боже. – Все было не так. - Я делаю паузу и внезапно решаю выговориться. - Но иногда он так на меня смотрел, что я боялась, что прикоснется.

Из горла Эдварда вырывается приглушенное рычание.

- Все хорошо, это лишь мое воображение, - говорю я, чтобы успокоить его.

Он колеблется, его осторожные пальцы снова ласкают мою кожу.

– Не все хорошо. Я пытаюсь понять, что тебя так сильно пугает.

- Я плохо переношу боль, - шепчу я.

- Я никогда не причиню тебе боль… намеренно.

- Я знаю.

- И будет не только боль… также будет удовольствие. - Внезапно он оставляет поцелуй на моем плече, заставляя вздрогнуть. - Иисусе, ты такая чувствительная, - шепчет он, осторожно убирая волосы с задней стороны моей шеи. Бабочки начинают порхать у меня в животе, когда он начинает целовать мои ключицы, его губы медленно и нежно задевают мою кожу. Обжигающий жар растекается по всей моей спине, и я так поглощена ощущениями, что упускаю момент, когда его руки скользят вниз к моему боку и забираются под кофточку. Следующим делом его пальцы находят мою грудь, и мы оба охаем.

- Пожалуйста, - шепчет он мне в спину. - Прекрати думать. Просто чувствуй.

Я сглатываю.

Не дожидаясь моего ответа, Эдвард продолжает целовать меня, а его рука – мягкая, осторожная, нежная рука - начинает ласкать мою грудь.

- Тебе хорошо? – спрашивает он очень низким голосом.

- О Боже. - Я издаю стон, мой разум не в состоянии придумать связный ответ, когда меня накрывает волна восхитительного, мощного чувства, связываясь в узел у меня в животе.

- Ш-ш-ш, тихо, - шепчет он.

Его дыхание с каждой секундой становиться все более затрудненным, поцелуи – горячее, и его рука начинает дрожать.

- Ахх, я не могу, - со стоном говорит он, наконец, и почти выпрыгивает из постели, оставляя меня горячей и холодной одновременно, и бредет в ванную. Я кладу голову на подушку, невольно слыша его, и пытаюсь успокоиться.

Он быстро возвращается и выдергивает подушку из моих пальцев.

– Прости, - шепчет он, снова баюкая меня. На этот раз все как всегда – невинно и осторожно, словно я - ребенок у него на руках.

- Все нормально. Я люблю тебя. - Я беру его руку, лежащую на моей талии, и прижимаюсь губами к тыльной стороне ладони.

Он вздыхает и нюхает мои волосы, прежде чем зарыться лицом у меня на плече.

– Я тоже люблю тебя. Спокойной ночи.

На следующий день Эдварду удается записать меня к массажисту в местный спа-центр.

- Ничего, если я не буду ждать тебя здесь? У меня одно дело в городе, - извиняясь, говорит он, когда мы стоим у стойки регистрации.

- Угу. Уверена, что сама могу найти дорогу домой. - Я посмеиваюсь.

Процедура тревожит меня, и не только потому, что мне никогда раньше ее не делали. Тот факт, что есть другая женщина, которая может прикасаться к нему, мягко говоря, непривлекателен. Мое воображение рисует мне высокую блондинку с грудью четвертого размера, но Зафрина оказывается совершенно не такой. Она латиноамериканка с изящными чертами лица и ей, думаю, за пятьдесят. Я мгновенно расслабляюсь, когда она кладет свои профессиональные руки мне на плечи.

- Хотите что-нибудь еще, мисс? – спрашивает девушка за стойкой, когда я появляюсь из массажного кабинета. - Мы делаем всевозможные косметические процедуры.

- Мм. - Я секунду раздумываю. - На самом деле, есть одна вещь, которую я хотела бы попробовать.

***

Когда я возвращаюсь домой, Эдварда еще нет. Мне так странно находиться одной в его квартире. Я не видела его всего несколько часов, и уже скучаю по нему. Я голодна, поэтому решаю не ждать его; я делаю себе сэндвич с ветчиной и сыром и чашку чая. Когда я беру чашку с тарелкой и начинаю мыть их в раковине, слышу, как хлопает входная дверь и мое сердце ускоряет бег.

- Я же говорил тебе пользоваться посудомоечной машиной, - говорит он.

Я оборачиваюсь и вижу, что он стоит в дверном проеме и улыбается. Я быстро закрываю кран, оставляя посуду в раковине, и подхожу к нему.

- Это всего лишь чашка и тарелка - было бы напрасной тратой природных ресурсов включать ради этого посудомоечную машину.

- Природных ресурсов, да? – Он посмеивается, притягивая меня к себе.

- Ты голоден? – спрашиваю я.

- Нет, я встречался с Джаспером и мы ходили в кафе. Кстати, он передавал тебе привет.

- Спасибо. Хорошо провел время?

Он кивает.

– Тебе понравился массаж?

- Очень. Спасибо. - Я наклоняюсь и целую его. Он очень охотно отвечает мне, кружа нас по кухне. Я тяну руки, чтобы обнять его за шею, но он ловит их и медленно поднимает вверх, прижимая меня к стене. Его пальцы оставляют мои запястья и медлительно двигаются вверх-вниз по внутренней стороне моих предплечий, едва касаясь кожи. Эти прикосновения такие легкие, почти мимолетные, но такие чувственные, что внезапная вспышка желания неизвестного заставляет меня начать извиваться.

Эдвард улыбается мне в губы и отстраняется, кладя руки на стену по обе стороны от моей головы.

Я открываю глаза и встречаюсь с его глазами, яркими и сверкающими от его собственного желания.

- У меня есть для тебя новости, - шепчу я. - Это только ты.

Он озадаченно вскидывает бровь.

- Только твои прикосновения заставляют меня нервничать, - поясняю я треснувшим голосом.

- Не знаю, что и чувствовать по этому поводу, - бормочет Эдвард низким голосом. Он осторожно кладет свою левую руку сбоку моей челюсти, пристально глядя на меня. Мое дыхание запинается.

- Я думал… - Его большой палец ласкает мою щеку. - Раз уж мы собираемся заняться сексом, может, нам следует начать с чего-то… менее продвинутого.

О. Мне хочется сделать шаг назад, но позади меня стена.

Под «менее продвинутым» он явно имеет в виду…

- Если ты хочешь, чтобы я сделала тебе минет, я не думаю, что смогу это сделать, - выпаливаю я, краснея.

Эдвард фыркает и морщит нос.

– Твой язык и высокое мнение обо мне никогда не перестают меня изумлять, - неодобрительно говорит он, прижимая большой палец к моим губам. - На самом деле, я имел в виду кое-что другое. – Он внимательно смотрит мне в глаза. - Прими со мной ванну.

- Я. – Я открываю рот от удивления. - Я не знаю. - Мои внутренности скручиваются одновременно от возбуждения и от тревоги.

- Не стесняйся, - подбадривает он меня, поднося другую руку, чтобы поласкать мои волосы. - Ты прекрасна.

- Мне нужно побрить ноги, - бормочу я жалкую отговорку.

- Я хочу сделать это, - шепчет он низким, соблазнительным голосом. - Я очень осторожный, я не порежу тебя. Позволь мне, пожалуйста.

О Господи. Думаю, я сейчас задохнусь.

– Ладно, - выдыхаю я.

- Хорошо. - Он отходит назад и его губы изгибаются в улыбке. - Я пойду, наберу ванну.

Когда он уходит, я удаляюсь в гостевую спальню и сажусь на кровать. Я ловлю себя на мысли, что мне хочется спрятаться под нее, чтобы он меня не нашел.

Боже, Белла, ты так жалка! Ради Бога, он видел тебя в бикини! Он лапал тебя и тебе это нравилось!

Правда в том, что я не знаю, что беспокоит меня больше – то, что он увидит меня или то, что я увижу его, потому что я ни разу в реальной жизни не видела обнаженного мужчину. Я знаю, что это совершенно глупо, но ничего не могу поделать.

- Вот ты где. - Эдвард улыбается мне, входя в комнату. - Ты прячешься от меня? – он садится рядом со мной, разжимая мои пальцы, которыми я ухватилась за край одеяла.

Я ничего не говорю, просто затягиваю губу между зубов.

- Малышка, я тоже чувствую неуверенность. - Он подносит мою руку к губам и целует костяшки пальцев. - Но это не имеет значения, потому что я люблю тебя.

Я тяжело вздыхаю.

- Пожалуйста, - шепчет он, дергая меня за руку. - Пойдем.

Слава Богу, сегодня на мне красивое белье. И из одного комплекта.

От автора: Show must go on. Надеюсь, вам нравится.
_________________________
*Оригинальное название песни «Against All Odds»

Дорогие читатели, не забывайте благодарить замечательную Елену за перевод. Ждем вас на Форуме!