Глава 18. Правила, последствия и награды.
EPOV
EPOV
Я договорился с медсестрой насчет крема от ожогов для Беллы и заодно подписал заявление для установки в палате телевизора. Я вышел, чтобы позвонить детективам в Порт-Анджелес. Похоже, они были благодарны мне за звонок и рады слышать, что Белла сама хотела бы поговорить с ними. Они сказали, что немедленно выезжают и будут у нас в течение часа.
Привычно меряя шагами сад, я позвонил Гэри Бенсону. Он заверил меня, что прилагает все усилия, работая над нашим делом. У меня не было в этом никаких сомнений, о чем я ему и сказал. Я сказал ему, что теперь мне известно о договоре, и о том, кто является отцом Элизабет. Он ответил, что ему нужна копия договора, а потом предупредил меня, что Белла не призналась ему, кто отец Элизабет, и поэтому мне тоже не следует этого ему сообщать. Только с разрешения Беллы. Я возразил, что скоро в любом случае всё выяснится, поскольку Белла собирается говорить с полицией. Он спросил, будет ли предметом внимания полиции вопрос об отцовстве девочки, а не только контракт, и я ответил, что наверняка будет. Тогда он спросил, понадобится ли Белле, по моему мнению, помощь юриста при встрече с полицией, и я сказал ему, что именно поэтому я ему и звоню. Я твердо заявил ему, что она не сделала ничего плохого и не нуждается в защите, но просто необходимо, чтобы во время разговора с полицейскими рядом с ней был кто-то сведущий в юридических вопросах. Он не менее твердо ответил, что ему это известно.
Он согласился прийти, несмотря на воскресный день, и, прежде чем положить трубку, сказал, что внесет это в счет.
Я позвонил Эммету и Рози, чтобы попросить их прийти позже, чем они изначально планировали, чтобы дать Белле время для встречи с полицией и Гэри. Они согласились прийти вечером. Джаспер и Элис уже вышли из дома, поэтому их домашний телефон не отвечал. Я понял, что уже поздно просить их не приходить, поэтому я позвонил Элис на мобильный телефон и спросил, везет ли она какую-нибудь одежду для Беллы. Она подтвердила, что везет одежду и сообщила, что их визит будет недолгим, они заглянут буквально на пять минут.
Вернувшись в палату, я застал там Сандру. Белла стояла, но выглядела так, будто терпит сильную боль. Я сдержался, хотя мне нестерпимо хотелось подбежать к ней и помочь, но я знал, что она должна сделать это сама.
Мама держала на руках Элизабет и отдала мне ее, когда я подошел.
- Она только что сама встала, - сказала она мне, и я улыбнулся.
- Отлично, малыш, - подбодрил я Беллу, которая слабо улыбнулась мне в ответ.
- Теперь вспомни, что я говорила о твоих тазовых мышцах. Я хочу, чтобы, делая шаг, ты втягивала их, как мы говорили. Представь себе, что ты втягиваешь все к центру и плотно удерживаешь, а затем двигай вперед правую ногу. Готова? – спросила ее Сандра, и я затаил дыхание.
Белла выпрямила спину и плечи, и я увидел, как она сделала глубокий вдох, и задержала дыхание. Рука Сандры поддерживала её с одной стороны, но слева она была без опоры. Что ж, по крайней мере, это её здоровая сторона. Первый шаг, казалось, был для нее болезненным.
- Сможет помочь пальцам и плюсневой кости поддерживающий бандаж на стопе? - спросил я у Сандры.
- Возможно, я посмотрю, - говорит она. – Правильно, Белла, только маленькие шаги.
Десять минут спустя, когда пришли Джаспер и Элис Белла все еще медленно ходила по небольшому участку палаты между своей кроватью и креслом. Они с энтузиазмом одобрили ее усилия и в один голос громко заявили, что она отлично выглядит, даже по сравнению со вчерашним днем.
Правда, вскоре она выдохлась. Сандра помогла ей забраться обратно в постель, а я положил Элизабет рядом с Беллой, когда она легла на бок. Элизабет была довольна тем, что просто лежала там, а Белла, кажется, хотела только смотреть на неё.
Визит Элис и Джаспера был хоть и коротким, но приятным. Они заехали к Белле по пути в Порт-Анджелес на вечерний чай у бабушки Джаспера. Но они пообещали нам приехать завтра после работы. Элис оставила в шкафу сумку с одеждой для Беллы, а также инструкции, что с чем надевать. Я заметил, как Белла закатила глаза, и тихо рассмеялся, заполучив хмурый взгляд от моей мамы и «Не поощряй её», - от Элис.
Когда с обхода вернулся отец, мы решили уйти. Она знала, что мне нужно ненадолго поехать домой, и я полагал, что ей захочется пообщаться с Гэри Бенсоном и полицией без моего присутствия. Но я ошибся.
- Ты же не уйдешь? – спросила Белла, вцепившись в мою руку.
- Дайте нам минутку, - попросил я маму, и она забрала Элизабет, которую Белла уже успела поцеловать на прощанье. Я подождал, пока родители оказались за дверью, затем обратился к Белле:
- Детка, Гэри Бенсон в пути, и он будет сидеть здесь на протяжении всего разговора с полицией. Он позаботиться о тебе, обещаю. А я скоро вернусь.
- Нет, не уходи. Я не буду говорить с ними без тебя. Не могу оставаться с незнакомыми людьми, не оставляй меня с этими мужчинами. Я не смогу быть с полицейскими одна, - закричала она и в ужасе вцепилась в мою руку.
Я встал рядом с кроватью и обнял ее.
- Ладно, хорошо. Я останусь. Всё хорошо, - успокаивал я её. Я не имел понятия насколько сильно она боялась находиться на людях. Казалось, ей было так легко рядом с нами. То, как она сказала «эти мужчины» заставило мой желудок скрутиться.
- Я скажу родителям, чтобы ехали домой с Элизабет, и сразу вернусь, ладно? Съезжу домой позже, ничего страшного.
Я подал ей салфетку, чтобы она могла вытереть лицо, и вышел из палаты.
Родители, как всегда, отнеслись к моим словам с пониманием и пожелали нам удачи с тем, через что мы собирались пройти. Я сказал им, что приеду домой позже, чтобы забрать кое-какие вещи. Я проводил их взглядом, когда они шли к выходу по коридору, и вернулся в палату к Белле.
Она всё ещё дрожала, но больше не плакала. Я спросил, нужно ли ей что-нибудь, и она сказала, что ей надо в ванную. Я обул ей на ноги новые тапочки и помог встать с кровати. Используя новые приемы, показанные ей сегодня Сандрой, она напрягала мышцы, пока одолевала короткую дистанцию до ванной комнаты. Она все еще использовала меня в качестве опоры, но явно в меньшей степени, чем утром.
Я провел её в ванную комнату, и когда она прислонилась к раковине и смогла стоять самостоятельно, отпустил ее и вышел, показав ей, где находится кнопка вызова, на случай, если ей понадобится помощь, и сказав, что не войду, пока она сама не позовет меня.
Она все еще была в ванной, когда пришли сотрудники полиции. Шейла сообщила об их приходе, и я сказал Белле, что выйду к сестринскому посту, чтобы встретить их.
Это те же двое полицейских, с которыми я разговаривал в первый раз в Порт-Анджелесе. Парень первым подошел ко мне с протянутой рукой.
- Рад снова видеть вас, доктор Каллен, - сказал он, и я пожал ему руку.
- Простите, не помню ваших имен, - сказал я. – В тот день все было как в тумане.
- Такое часто случается. Что если мы сразу представимся Белле, чтобы не повторяться? – доброжелательно предложила женщина.
- Разумеется, она у себя, - я провел их в палату Беллы – Она в ванной, присаживайтесь. Наш семейный адвокат просил без него не начинать, но он с минуты на минуту появится. Они не возражали, и я подошел к двери в ванную.
- Белла, готова снова выйти?- спросил я.
- Эдвард? - позвала она тихо.
- Да, детка, это я. Я войду, чтобы забрать тебя, ладно?
Она согласилась, и я вошел. Она стояла возле раковины и, как мне показалось, довольно уверенно.
- У тебя отлично получается. - похвалил я её, - Полицейские уже в палате, и я не хочу, чтобы ты боялась. Хорошо? Я буду с тобой, а они не обидят тебя, – сказал я ей твердо.
Белла кивнула, и я нежно положил руку на её спину:
- Хорошо, а теперь медленно повернись, и мы вместе выйдем.
Я продолжал держать ее за талию, а она повернулась лицом к двери и выпрямилась.
До двери она дошла самостоятельно, а потом снова оперлась на мою руку. Когда я поддержал её, она с облегчением вздохнула. Несколько шагов она прошла, шаркая ногами, но потом приспособилась, сумев взять контроль над своими мышцами и болью. Когда мы подходили к кровати, она ступала уже немного увереннее.
Когда я посадил её на кровать и помог улечься, она с усилием сосредоточилась. Посмотрев на полицейских, она слабо улыбнулась и тихо поздоровалась.
Женщина пристально смотрела на Беллу, а я надеялся, что у неё достаточно такта, чтобы не ахнуть при виде синяков, которые все еще оставались у нее на лице, и шрамов у рта и возле уха. К счастью, она справилась со своими чувствами и сказала, что она детектив Кэрол Хардвик, а затем представила своего напарника – детектива Кена Ливингстона.
- Я Белла Блэк, - сказала моя Белла, и я съежился. Ненавижу эту фамилию, так сильно ненавижу, что готов сорвать со стены табличку с этой фамилией.
В дверь тихо постучали, и к нам присоединился Гэри Бенсон. Я представил его полицейским, и он сказал, что будет держаться на заднем плане и записывать. Казалось, Белла чувствовала себя нормально, поэтому я сел в свое кресло в ожидании беседы. Все это не имело ко мне прямого отношения, я был здесь только для того, чтобы морально поддержать Беллу, так что постарался сконцентрироваться на том, что нужно ей, а не на своих желаниях.
Кен достал блокнот и спросил у Беллы, хочет ли она сама рассказать свою историю или только отвечать на вопросы. Она сказала, что предпочла бы отвечать на вопросы. Он заверил ее, что понимает, это всё личное, и этот разговор останется между ними, его содержание не будет передано никому постороннему.
Она сделала глубокий вдох, когда Кен прочитал первый вопрос. И этот вопрос был тяжелым.
- Было сделано заявление, что ваш отец, шеф полиции Форкса Чарльз Эндрю Свон подвергал вас в детстве насилию, физическому и моральному. Вы подтверждаете это обвинение?
Белла сначала посмотрела на меня, затем на полицейского. Я видел, как она выпятила челюсть перед тем, как ответить чистым ясным голосом:
- Да. Физическому, моральному и сексуальному.
Я чертовски ею гордился. Первый вопрос должен был прикончить меня, но она ответила на него, прямо и без страха. Я улыбнулся, когда она вновь посмотрела на меня. Женщина записывала, Гэри тоже.
- Ясно, - сказал Кен. - Нам нужны подробности конкретных случаев, но на сегодняшний день мы должны просто понять, с чем мы имеем дело, поскольку для большинства эпизодов срок исковой давности уже истек.
Так я и думал. Даже телевизионные шоу про копов могут просветить насчет этого дерьма. Белле скоро исполнится двадцать пять, и значит, слишком много времени прошло, чтобы предъявлять Чарли обвинение за содеянное им с маленькой Беллой.
- У нас имеется несколько доказательств в поддержку заявления миссис Блэк. Мой офис передаст вам всю информацию, как только вы сделаете официальный запрос, – сказал Гэри, и Кен его горячо поблагодарил.
Кэрол заговорила, открыв свой блокнот.
- Простите, что приходится задавать этот вопрос, но мне нужно знать ответ, Белла. Вели ли вы половую жизнь, когда отец впервые тронул вас?
Белла съежилась, но ответила отрицательно. Кэрол записала её ответ.
- Сколько лет вам было, когда началось насилие? - спросила она. Белла сказала, что четырнадцать. – Вы рассказывали кому-нибудь? Подруге, учителю, врачу или родственникам?
- Нет, я боялась, и отец говорил мне, что он полицейский, и если он потеряет работу, нам придется есть из мусорных баков. Так что я молчала. Я раздумывала над этим, став взрослее, и начала понимать, что с другими девочками этого не происходит. Но к тому времени он ввел систему наказаний и поощрений, и было легче подчиняться ему, нежели быть избитой, – ответила она тихо.
Кэрол быстро писала в своем блокноте, а в это время Кен задал следующий вопрос:
- Белла, вы когда-либо проходили лечение, связанное с сексуальным насилием? – Белла задумалась.
- Не думаю, нет. То есть, он бил меня, если я сопротивлялась, но в то время я часто ходила избитой, и не всегда из-за секса. Сначала я была упрямой, пока не научилась вести себя дома, как подобает. Иногда я что-то делала неправильно, и тогда следовало наказание, но я не помню конкретных травм, полученных из-за секса. Так что нет, – исчерпывающе ответила Белла.
Настала очередь Кэрол. Она дописала и теперь задала следующий вопрос. И как всегда чертовски «деликатный»:
- Когда закончилось сексуальное насилие?
Белла склонила голову к плечу и задумалась.
- Я выходила замуж в пятницу, за два дня до этого, значит в среду, перед свадьбой.
- Гребаный ублюдок, - зашипел я - недостаточно тихо, судя по лицам полицейских. – Простите, - буркнул я и улыбнулся Белле так широко, как только смог себя заставить в эту минуту.
- Прости, - сказала она мне.
- Тебе не за что извиняться, - сумел я выговорить, пока пытался обуздать свой гнев.
- И когда вы вышли замуж? - спросила детектив.
- Тридцатого июля прошлого года.
Никогда в жизни не смогу забыть этот день.
- А когда родился ваш ребенок?
Я хотел дать понять Белле, что ей нечего стесняться, так как они в курсе - Джейк не является отцом Элизабет, и что она должна просто рассказать о том, что сделал Чарли. Но они опрашивали не меня, а она уже сказала, что ей легче отвечать на вопросы.
- Шестнадцатого марта, - пробормотала она.
- Ну вот, это одно дело, - сказала Кэрол, - Оно находится в рамках срока давности, поэтому если мы сможем собрать нужные доказательства, а это всегда нелегко, то предъявим вашему отцу обвинение в домогательстве. Вообще-то, здесь есть множество возможностей обвинить его. Начиная с сексуального насилия и неподобающего поведения и заканчивая изнасилованием при отягчающих обстоятельствах, но доказать всё это будет довольно сложно. Особенно если ваш ребенок был зачат в период, когда вы подвергались насилию со стороны вашего отца. Боюсь, он может заявить, что вы вели беспорядочную половую жизнь, если вы вступали в интимные отношения с любовником или бойфрендом в то время, и вы не сможете ничего возразить, – сказала она грустно.
Взгляд Беллы был устремлен на меня, и я знал, о чем она думает. Я вскочил с кресла и через мгновение уже был возле нее и держал в ладонях ее лицо.
- Малышка, скажи им, они здесь, чтобы помочь. Знаю, ты не хочешь, чтобы кто-нибудь знал это, но они могут остановить его, он больше никому не причинит боль, - умолял я её. - Ты не сделала ничего предосудительного, любимая, он всё это натворил, и, клянусь, никто не подумает о тебе плохо.
Её глаза наполнились слезами, мое сердце готово было разорваться, когда она зарыдала, но я знал, что это правильно, так нужно. Я наклонился и нежно поцеловал её в обе щеки. Прошептал, что люблю её, что я здесь ради неё и буду держать её за руку, пока она открывает свои тайны.
- Если есть что-то, о чем нам следует знать, что поможет нам остановить Свона от последующих насилий, вы должны нам рассказать, Белла, - доброжелательно попросил Кен.
Белла попросила салфетку, и я протянул ей одну. Она вытерла слезы и наклонилась ко мне.
- Ты действительно думаешь, что это поможет? – шепчет она, и я яростно кивнул – да, я так думаю. Она тяжело вздохнула.
- Я могу доказать, что мой отец изнасиловал меня именно в то время, - прошептала она.
Все трое стали писать в своих блокнотах, но Кэрол первой нарушила тишину.
- И как вы сможете доказать это, Белла? – медленно спросила она.
Я почувствовал, как напряглась Белла, когда начала говорить, но я не сомневался, что она сможет пройти через это, потому что она самый сильный человек из всех, кого я когда-либо знал.
- Потому что он отец Элизабет, - прошептала она.
- Сукин сын, - прошипел Кен Ливингстон и закашлялся, пытаясь скрыть свою реакцию.
Кэрол в это время смотрела прямо на меня. Ей, скорее всего, приходилось раньше слышать подобные вещи, и даже хуже, поэтому её более спокойная реакция не шокировала меня.
- Нужно провести тест ДНК, - сказала она мне.
- У меня есть образец от ребенка, ещё нужно от Беллы, - признался я. Бела посмотрела на меня убийственным взглядом и я грустно вздохнул. – Когда вчера мы были в клинике, я провел ватной палочкой у нее во рту, детка, вот и всё. Клянусь, ей не было больно. Гэри сказал, что мы должны быть готовы опровергнуть любые притязания Джейка на нее. Я не желал неделями дожидаться результата. Я хотел заранее иметь все доказательства. Прости, что сначала не сказал тебе.
Она вздохнула, но не подняла голову с моего плеча.
- Думаю, всё нормально, тебе в любом случае пришлось бы это сделать.
Сегодня ее реакция полностью отличалась от той, что я ожидал. Так же, как и реакция полицейских.
- Вам нужно подписать документ с разрешением, Белла. Даже если анализ уже проведен, нам нужно иметь возможность доказать суду, что тест был сделан с вашего согласия, - сказал ей Кен.
- Я подпишу, - согласилась она.
- Не буду притворяться, что знаю как делается тест ДНК, но если отец Беллы является отцом её ребенка, что именно покажет тест? - спросил Гэри.
- Не могу с уверенностью утверждать, так как не являюсь специалистом в этой области, - сказал я, - но тест докажет, что Джейк не отец Элизабет. Будет доказано, что Белла является её биологической матерью, дальше я могу только догадываться и прошу меня не цитировать, но думаю, тест должен показать, что генетическая связь Беллы и Чарли совпадает со связью Чарли и Элизабет. И без сомнений, это докажет, что Чарли – ее биологический отец.
- Тогда отложим эту тему опроса до получения результатов теста. Белла, у вас тоже должны взять образец ДНК для экспертизы, - сказал Кен, и Белла спросила, смогу ли я сделать это. Я пообещал, и Кен снова начал задавать вопросы.
- Ваша дочь зарегистрирована как Элизабет Смит. Не объясните, в чем причина, по которой она не носит ни вашей девичьей фамилии, ни фамилии Блэк?
Я сам задавался этим вопросом уже давно. Белла легко вздохнула.
- Я отказалась дать ей фамилию Свон из-за отца, Джейк не позволил мне дать ей фамилию Блэк, так как не являлся её отцом, поэтому я выбрала эту распространенную фамилию. Никто из них не хотел её, не пожелал назвать её своей, мой отец даже пытался обвинить меня в том, что я переспала с каким-то случайным парнем, которого встретила на улице, так что я знала, в случае чего он откажется от неё. Поэтому я дала ей такую фамилию, чтобы ей не было стыдно, когда она повзрослеет.
- Понятно. Что ж, я хотел бы, чтобы вы знали, миссис Блэк, что я вам верю. Но как полицейский я должен предусмотреть все возможности и вынужден задать формальные вопросы, даже те, которые, по моему мнению, задавать не следовало бы. И этот один из таких. Вы выбрали фамилию Смит потому, что у вас была связь с неким мистером Смитом и вы забеременели от него до своего брака с мистером Блэком? – спросил Кен.
- Нет, - просто ответила она. Я прижался губами к ее волосам, подбадривая.
Кен записал её ответ и перешел к другому вопросу:
- Также было заявлено, что Чарли Эндрю Свон заключил письменный договор с вашим мужем Джейкобом Уильямом Блэком о продаже вас ему. Вы можете подтвердить или опровергнуть это?
На этот раз Белла даже не вздрогнула. После разговора с мамой, Гэри и мной, она знала, что договор – этот кусок дерьма – незаконен.
- Это правда. Джейк заплатил моему отцу двадцать тысяч долларов. Они оба подписали договор, и я тоже. У меня есть копия, она у Эдварда дома.
Когда Гэри услышал это, его глаза вспыхнули.
- Завтра его доставят к вам в участок, - сказал он детективам и спросил Беллу, - вы случайно не знаете, каким способом он совершил платеж?
- Банковским чеком, это была моя работа – отнести его в банк.
Гэри начал неистово записывать, как и остальные двое. Похоже, это хорошая новость.
- Прекрасно, - сказала Кэрол, оторвавшись от записей. - Существуют доказательства того, что мистер Блэк несколько раз нападал на вас. Миссис Блэк, намереваетесь ли вы подать жалобу против своего мужа, основываясь на этих доказательствах?
Бела взглянула на меня, и я пожал плечами.
- Я не могу сказать, как тебе поступить Белла. Это твое решение. Ты сама должна решить – хочешь ли, чтобы Джейк ответил за всё то, что он заставил пережить тебя и Элизабет.
- Думаю, я хочу, - прошептала она, и я улыбнулся. Она повернулась к Кэрол. - Он избил меня, когда узнал, что я беременна. До этого он так не поступал, всё началось после того, как он понял, что я уже жду ребенка. Я предполагала, что отец сказал ему об этом, но ошиблась. Он был в ярости. После первого избиения он прекратил делать это лишь потому, что мог навредить ребенку. У него был другой способ наказать меня. Он обсуждал с моим отцом, как меня воспитывать. Отец рассказал ему о своих методах наказания и поощрения. Результатом этого и был список правил, - сказала Белла.
Я слышал об этом впервые и ненавидел необходимость слушать это. Я изо всех сил заставлял себя оставаться спокойным, особенно сидя рядом с Беллой; её голова покоилась на моем плече, и она чувствовала, как я реагирую.
- Использовал ли он другие способы наказания, миссис Блэк? Не могли бы рассказать? – спросил Кен.
- Я не хочу, чтобы меня называли миссис Блэк. Я Белла, - твердым чистым голосом сказала она. В благодарность я сжал её руку, и она ответила мне тем же. – Вы хотите знать, за что он меня наказывал или каким образом? Так как был список поступков, за которые я могла быть либо наказана, либо поощрена.
Черт подери. Я не хотел знать этого. У меня в голове не укладывалось то, что я уже узнал, и я был совершенно не готов услышать еще и эту часть. Зато детективы были готовы.
- Можете рассказывать, как вам удобнее, Белла. Если у нас возникнут вопросы, мы зададим их в конце, - мягко сказала Кэрол, на этот раз назвав её по имени, а не миссис Блэк.
Белла сделала глубокий вдох.
- Список правил в доме отца слегка отличался от списка Джейкоба, но раз я была женой Джейка, то, думаю, что и ситуация была немного другой с самого начала. Не знаю, что вам рассказать, я жила так всю жизнь, и мне всё это кажется нормальным, - она пожала плечами, и меня передернуло.
Я ничего не мог с собой поделать. Было мучительно слышать, как она говорит, что для неё нормально то, что отвратительно для любого другого человека. Она погладила мою грудь, и я напрягся. Я накрыл её руку своей и сжал её в знак поддержки.
- Я видел список правил на стене, - сказал я полицейским.
Кен приподнял брови.
- Это был настоящий реальный список?- спросил он.
- Разве Эммет не передал вам копии его фотографий? – удивился я. Если он забыл, я убью его.
- Да, конечно, они у меня с собой, – он вытащил несколько фотокарточек 6х4 из-под обложки своего блокнота и положил на край кровати Беллы.
- Я не смог разобрать большую часть слов, но кое-что удалось прочитать. Могу я задать несколько вопросов об этих правилах, может быть, тогда общая картина того, как с вами обходились, станет более ясной? – спросил он, и Белла кивнула. - У вас был список телефонных номеров, по которым разрешалось звонить? Это правило было первым в списке?
Белла кивнула.
- Да, Джейк говорил, что раз он работает и оплачивает все счета, то пользование телефоном – не право, а привилегия, и мне разрешалось пользоваться им только в определенных обстоятельствах. Я не возражала. Мне все равно некому было звонить.
- Ты могла позвонить мне, - прошептал я, и маленькая рука Беллы слегка напряглась у моей груди.
- Не напомнишь, кому и когда тебе разрешали позвонить? – спросила Кэрол.
Я понимал, что она уже знает ответ на свой вопрос, но хочет, чтобы Белла объяснила это своими словами.
- Мм, конечно. Хотя это вполне стандартный набор. Разрешается звонить в полицию в случае ограбления квартиры. Я могу вызвать в любое время пожарных или «скорую помощь», но только если это будет необходимо Джейку или ребенку. Номер продуктового магазина внесен в память телефона, и мне позволено звонить туда раз в неделю и делать заказ. Еще мне разрешается звонить отцу в любое время, но я не делаю этого, - тихо сказала она.
- Белла, это раньше тебе приходилось так жить…Никогда больше, никогда, - сказал я твердо.
Она говорила в настоящем времени, описывая это. И меня убивала одна лишь мысль о том, что ей еще когда-нибудь снова придется жить по своду правил вроде этого.
- Следующий пункт сложно толковать. Здесь говорится, что только ребенку разрешаются прогулки, правильно? – спрашивает Кен.
- Да, Элизабет разрешалось выносить на балкон, на солнце. Ей это нравилось. Я разворачивала ее, чтобы она полежала на свежем воздухе. И женщина в клинике Эдварда сказала мне, что солнечные лучи полезны для детей. Разве не так? – и она повернулась, чтобы взглянуть на меня.
- Да, малышка, всё верно. Но ведь и тебе нужно солнце, - вздохнул я.
- Мне не позволялось. Соседи со всех сторон наблюдали. Они отмечали каждое мое пребывание с ребенком вне квартиры, поэтому я знала, что нельзя бездельничать, - сурово заметила она.
- Подождите, вы считаете, что люди вокруг записывали каждый ваш выход из квартиры? – скептически спросила Кэрол.
- Да, разумеется. Джейк говорил, что они наблюдают за мной для него. Когда приходил почтальон, я каждый день могла выйти на тротуар, забрать почту и сразу же вернуться обратно. Я замечала движение занавесок на соседском окне, так что я поняла, что Джейк не соврал. Раз в неделю мне разрешалось выйти к бордюру, чтобы забрать мусорное ведро. Так что нельзя сказать, что я никогда не видела солнца. – Она щелкнула языком, словно мы все чокнутые, а её положение было вполне разумным, и мы просто не понимаем этого.
Кэрол побледнела. Думаю, их только сейчас осенило, через что пришлось пройти Белле.
- Вам можно было получать личную почту? – очень тихо спросила она. О да, она только что осознала, как паршиво всё было.
- Нет, конечно же. Это решение отца, или мужа, получать мне почту или нет. Я никогда не получала. О, подождите. Я вру, простите. Я получила письмо из твоей клиники, Эдвард. Это было напоминание о прививках, которые нужно было сделать Элизабет в двухмесячном возрасте. Мне было разрешено получить его. Оно у меня до сих пор. О, у меня есть и другое письмо. Это приглашение на свадьбу Элис в конце прошлого года. Оно было красивым. Бумага цвета слоновой кости, такая плотная. Я сохранила его. Мне разрешается держать на виду только шесть личных предметов во всей квартире, так что я хранила приглашение в книге, чтобы не испачкать, но оно всё ещё у меня, - гордо сказала она. Она повернула ко мне лицо и грустно посмотрела на меня. – Элис ведь не будет возражать, что я не хранила его на видном месте, правда? Просто я держала на виду мою сумку с принадлежностями для душа и фото Элизабет, которое было сделано при первом посещении твоей клиники. Вместе с плюшевым мишкой Элизабет, ее пустышкой, моим обручальным кольцом и медальоном, выходило как раз шесть вещей, - извиняющимся тоном сказала она.
Я подумал обо всех тех письмах, которые я получал и даже не трудился прочитать. Я думал о множестве бесполезных вещичек, разложенных повсюду в моей комнате, и мое сердце сжалось. Я поцеловал её в макушку и крепко обнял.
- Если приглашение было в книгах из его шкафа, то я забрал его, детка. Когда вернешься домой, можешь поместить его в рамку. Мы не будем прятать то, что принадлежит тебе, Белла. Можешь держать на видных местах все, что захочешь, - сказал я тихо, взял её за руку и повернул обручальное кольцо на её пальце. Она была так чертовски верна, даже избиваемая ими, она всё равно оставалась верной им, продолжая носить его чертово кольцо, как будто ей это нужно. Я хотел бы, чтобы она сняла его.
- Ты хочешь сохранить это? – кивнул я на её руку. Она посмотрела на кольцо и снова на меня. Её глаза были грустными, она в задумчивости прикусила нижнюю губу. Она медленно покачала головой. Я понимал, что мы не одни и, вероятно, я выбрал не самое подходящее время, но мне было чертовски наплевать. Ей нужно было выздороветь, очиститься от всего этого дерьма, боли и лжи, среди которых она прожила всю жизнь. Я хотел убрать это кольцо с её пальца и надеть свое, чтобы защитить её. Она сняла с пальца гладкое золотое кольцо и протянула его мне. Я положил его на тумбочку. Я притянул её руку к губам и нежно поцеловал ее пальчики. Снял перстень с печаткой с безымяного пальца своей правой руки. Все мужчины семьи Каллен носили такие, и я получил свое, поступив в старшую школу. Никогда прежде я не снимал его. Я надел его на её безымяный палец и снова поцеловал её пальцы.
- Пожалуйста, не снимай его, пока я не заменю этот перстень обручальным кольцом, - тихо прошептал я.
Я знал, что она плачет, потому что она уткнулась мне в шею и не показывала лица. Она кивнула и крепко сжала мою руку. Я поднял глаза на присутствующих. Кэрол широко улыбалась, Кен быстро записывал что-то, а Гэри Бенсон ухмылялся от уха до уха.
- Продолжим? – рассмеялся я, и напряжение спало.
- Вы в состоянии продолжать, Белла?- спросил Кен, и она кивнула. - Вам разрешалось иметь только шесть книг и шесть личных вещей, верно? – Он смотрит на фотографии в блокноте.
- Да, - тихо ответила Белла, всё ещё свернувшись у меня на груди.
- Никакого телевидения, радио, никаких внешних контактов, кроме вашего отца, верно?
- Нет, мне разрешалось смотреть телевизор. Только новости. Я могла также слушать радио. Но никаких посетителей, кроме отца.
- Не понимаю следующее правило. Вам приходилось оставлять мусор на осмотр мужу, прежде чем упаковать и выбросить его? - спросил Кен, подняв брови.
- Всё так. Он боялся, что я выброшу что-нибудь ценное. Однажды он включил в список покупок зубную щетку, и когда её доставили, я выбросила его старую щетку. Он был в ярости. Я была наказана. Он хотел, чтобы я сохранила ее для чистки, так что после этого он всегда проверял мусорное ведро, прежде чем я выносила его.
Все трое активно записывали. Я заметил, что гнев Кена закипает, но он старался сохранить невозмутимое выражение лица. У него получалось лучше, чем у меня, а ведь я знал многое заранее.
- К слову о вашем списке покупок, - Кен просматривает фотографии и смотрит на одну из них. - Вам разрешалось истратить сорок два доллара на вас и ребенка, так?
- Да. Хотя каждый месяц эта сумма увеличивалась. Через несколько дней Элизабет исполнится три месяца, так что сумма вырастет до сорока восьми, - сказала она, словно это были щедрые отчисления.
- Понятно, - ответил Кен, записывая ее слова. - В заявлении, сделанном доктором Калленом, говорится, что на кухонном стеллаже, помеченном вашим именем, находились, цитирую: «…пара пачек крекеров и, может быть, 3-4 пакетика желе». Также говорится, что на верхних двух полках холодильника было очень мало еды, несмотря на то, что остальные отсеки и дверца холодильника были заполнены продуктами. Не значит ли это, что эти верхние полки предназначались вам с ребенком?
- Да, - пробормотала она, - но у меня были не только крекеры и желе, Эдвард, должно быть, не увидел этого. Еще пара яблок в корзине под кухонным столом, а в морозильнике я хранила восемь кусков хлеба и две полоски бекона, - сказала она, защищаясь.
- Завернутый чайный пакетик в одном из контейнеров холодильника был вашим? – осторожно спросил Кен.
- Да.
- Сколько раз вы использовали его, прежде чем положить в контейнер?
- Несколько раз, - призналась она.
- Сколько стоит банка детской молочной смеси?
- Двенадцать долларов, - пробормотала она.
- А средства для ухода за новорожденным ребенком, к примеру? - спросил он,- Салфетки, присыпки и лосьоны, подгузники. Как думаете, во сколько это обходилось каждую неделю?
- Думаю, двадцать долларов, - снова бормочет она.
- Итак, из еженедельного пособия в сорок два доллара вам приходилось минимум тридцать два доллара тратить на нужды ребенка, оставляя на себя всего десять долларов. Так?
- Выходит, так, - вздохнула Белла.
- Ясно, - он записал ее ответ. Гэри молча записывал на протяжении всего допроса.
Наступила очередь Кэрол задавать вопросы.
- Мне нужно задать вопросы относительно системы наказаний и поощрений. На протяжении вашего брака угрожало ли вам изъятие предметов первой необходимости, таких вещей, как еда, вода, кров и защита, если вы не могли предоставлять сексуальные услуги?
- Нет. Я имею в виду, я должна была делать определенные вещи, чтобы заработать свое содержание. Но разве не все так делают? – спросила Белла женщину.
- Такие дела по дому как стирка, глажка, мытье полов, приготовление еды и прочее? - спросила Кэрол. Вопрос был простым, но я мог предположить, к чему она вела, и сам напрягся, слушая ответ Беллы.
- Да, это тоже, - ответила она почти вызывающе, - конечно, мне приходилось делать это, как и любой женщине. Мы готовим и убираем, моем и гладим, а мужчины снабжают деньгами. Я не глупая, и знаю, что все должны выполнять свой долг.
- Разумеется, кто-то в семье должен выполнять работу по дому, и признаю, что, как правило, это женщина, - спокойно заметила Кэрол, - но я говорю о другом. Приходилось ли вам выполнять другие требования, чтобы Джейк продолжал обеспечивать вас и Элизабет? – проницательно спросила Кэрол.
Я вздохнул. Не смог ничего с собой поделать. Понятно теперь, к чему все пришло. Белле придется объяснять, на что ей приходилось идти ради выживания, ради избавления от избиений, а я не хочу этого слышать. Вчерашнего мимолетного взгляда на это мне было достаточно. Меня затошнило, я снова ощутил вкус желчи во рту, когда Белла заговорила.
Она спрятала голову под моим подбородком и, прошептав «прости», начала свой рассказ.
- Были правила, которым нужно было следовать, чтобы не умереть с голоду, да. Не все они были необоснованными. Он был моим мужем, я добровольно вышла за него, он не заставлял меня, предложил – и я согласилась. Это дало ему права, я знаю это. Я не глупая и не наивная. Знаю, что он вполне правомерно ожидал от меня секса. Но содержать ребенка очень дорого, а он был обманут. Я обманула его, не сказав о своей беременности, и он не был готов к таким расходам. Так что мне пришлось заработать право сохранить Элизабет, - прошептала она.
У Кена на лице читалось отвращение, Гэри явно боролся с тошнотой. Кэрол яростно записывала, стараясь сохранить самообладание.
- Продолжайте, - наконец произнес Кен. – Вы можете рассказать, как ваш супруг заставлял вас заработать это право? Как он использовал свое право заниматься с вами сексом?
Он вел её к рассказу о том, что им нужно было знать, к тому, что я не хотел слышать произнесенным ею вслух.
- Что ж, мне было разрешено принимать душ дважды в неделю по четыре минуты в дни для секса. Это вторник и пятница. Разрешалось использовать только мыло, никакого шампуня, а также зубную пасту со щеткой; расческу и бритву можно было использовать только раз в неделю, но не при включенном кране. Я должна была быть побритой и чистой, вы поняли, везде, к тому времени, как он вернется с работы, в дни для секса. А ребенок должен был спать, или просто подальше от его глаз в это время.
Я вытер глаза тыльной стороной руки. Я не плакал, но был близок к этому. Я чувствовал, как слезы гнева закипают в уголках глаз, ожидая, когда я зарыдаю, как ребенок. Но Белла была спокойной и такой отважной, что я осушил глаза и затолкал гнев и боль поглубже, чтобы не опозориться. У Кэрол это не очень хорошо получалось. Она вытирала мокрые глаза. Гэри был ошарашен, но продолжал записывать.
- Были еще какие-нибудь правила? – тихо спросил Кен. Сейчас он не выглядел как полицейский, скорее, как обычный мужчина, услышавший такое, что вызвало у него желание убить. На его лице отражались мои чувства.
- Конечно, и много, - беспечно сказала Белла. Мне нужно было постоянно напоминать себе, что ей пришлось жить с этими правилами всю жизнь, и она не осознает, что для нормальных людей не существует правил, таких, во всяком случае.
- Если я плакала во время секса, то он назначал дополнительный день на неделе. Я быстро усвоила это, и теперь я не плачу. Если я не проявляла особого энтузиазма, мне приходилось учиться. Если слишком усердствовала, и это выглядело фальшиво, он бил. Ему нравилось кусать. Очень нравилось. Если я кричала от боли, он бил, - сказала она, как о чем-то совершенно обычном.
- Простите, что приходится спрашивать, но расскажите, пожалуйста, как вы получили вагинальный разрыв? – спросила Кэрол, и я вздрогнул. Белла тоже.
Она не хотела бы, чтобы об этом узнал кто-то еще, но они видели её медицинскую карту. Это было неизбежно. Я сжал её руку, поддерживая, в надежде, что она способна это рассказать.
- Элизабет родилась в среду, прямо в этой больнице. Нас выписали в пятницу утром. У меня были послеродовые швы и кровотечение, но пятница была днем для секса, так что мне нужно было принять душ и быть готовой к его приходу. Я умоляла его отказаться, говорила, что мне будет ужасно больно, что у меня швы и воспаление, но он ответил, что это мои проблемы. Что если бы я не ложилась под каждого до нашей свадьбы и не родила бы ублюдка, он бы мог нормально трахать меня. Швы долго не продержались, - пробормотала она. – Думаю, мои ребра были сломаны в ту ночь. Видите ли, он не любит вид крови. У меня не было месячных во время нашего брака, так как я уже была беременна до того, как он впервые взял меня. Но он сказал, что простил бы мне менструальную кровь, но эта кровь была иной. Была доказательством того, что я шлюха с распутной кровью. И всё равно он сделал это, но я кричала. Я пыталась сдерживаться, но закричала, когда у меня порвались швы. Думаю, он знал, что мне придется обращаться в больницу, поэтому не бил меня по лицу в ту ночь. Вместо этого он сломал мне ребра, чтобы было не видно. Он привез меня в клинику на следующий день. Помнишь, Эдвард?
- Да, - я вздохнул. - Десять недель назад, мои записи в файле, который я тебе прислал, - сказал я Кену, и он кивнул. - Ребра с седьмого по десятое, так же, как и в этот раз, – сказал я им. К этому моменту я был уже на автопилоте. Оцепенелый. Шокированный. Ужаснувшийся. Испытывающий тошноту и совершенно опустошенный рассказом о той жизни, которую она вела.
- Ладно. Мм, а что вы можете сказать об избиении, из-за которого вы попали в больницу? – почти неохотно спросил Кен. Вполне очевидно, почему – мы и так услышали более чем достаточно.
- Оо, хмм. Ладно. Думаю, у меня была инфекция из-за разрыва. От меня плохо пахло, и мой сосок почти отвалился из-за укуса, так что я рискнула и пришла в клинику Эдварда. Он выписал мне антибиотики и попросил принести Элизабет на осмотр и самой прийти через пару дней. Он подозревал о сломанных ребрах и инфекции, но я не позволила ему помочь мне, я боялась. Это не его вина, - прошептала она.
Я поцеловал её в волосы, попросив рассказать им все. Сказал, что никто не будет ни в чем её винить.
- Ну, я вернулась домой, и пару дней всё было нормально. Но когда я не пришла в клинику для осмотра, Эдвард позвонил нам. Мне не разрешалось отвечать на звонки, так что ему пришлось оставить сообщение. Конечно же, Джейк услышал это сообщение, обвинив меня в романе с Эдвардом и растрачивании денег на лекарства и посещения клиники. Мне пришлось ехать на автобусе, а это стоило три доллара двадцать центов за проезд вдвоем с Элизабет в одну сторону. Он был по-настоящему зол в тот вечер. Несмотря на то, что был понедельник, а не день для секса, он заставил меня помыться. Он хотел секса. Он был грубее обычного. Он сказал, что вынужден пометить меня, и даже если я захочу одурачить Эдварда, под моей одеждой он увидит, какой я испорченный товар, и не захочет иметь со мной дело. Он прокусил мои соски так сильно, что ему пришлось что-то выплюнуть изо рта. Он ударил меня по голове основанием лампы, открыв рану на голове и сделав новую на плече. Я бы подняла руки, чтобы защититься, но одно из правил запрещало, так что он снова ударил меня лампой. Мои пальцы были сломаны, на плече остался глубокий порез. Из-за того, что у меня была инфекция и неприятный запах, ему не хотелось обычного секса, только орального. Обычно если в течение недели я вела себя хорошо, то оральный секс вместо полного был моим вознаграждением. Но в ту ночь он был особенно жесток, толкал и дергал меня, отчего мои зубы ранили внутреннюю поверхность губы, а когда он увидел на своем мужском достоинстве кровь, его злости не было предела. Он сказал, что это кровь шлюхи, и теперь я испортила не только свое влагалище, но и рот. Он зацепил пальцами мой рот и ударил. Думаю, я потеряла сознание, - сказала она тихо. - Вернее, я знаю, что была без сознания, так как очнулась в постели, когда Джейк был на работе. Элизабет кричала, она была мокрая и голодная. Наверное, я была в отключке всю ночь.
- Сукин сын, - буркнул Кен,- Мм, простите. Не обращайте внимания. Можете вспомнить ещё что-нибудь об этом случае?
- Немногое. На следующий день, во вторник, в день для секса, он сказал что не хочет меня ни обычно, ни орально, так как я грязная, а возьмет меня через задний проход. Раньше он так не делал, но я знала, что будет больно, я умоляла его подождать пока я вылечусь и он снова сможет иметь меня нормально. Он ударил меня, и я очнулась через пару часов с ужасной болью в ступне и в щеке. После этого я не могла нормально видеть, и мое ухо было разорвано. Так что не знаю, что происходило после того, как я потеряла сознание, - пожала она плечами, словно говорила о сущих пустяках.
Кэрол уже не сдерживала слез, но отвернулась, чтобы мы не видели как она вытирает глаза. Кен глядел на неё с сочувствием, но взглядом умолял её успокоиться и завершить наконец это дело.
- В отчете приемного покоя говорится о нескольких ожогах на бедрах. Они были нанесены вашим мужем? – спросил он Беллу.
Я знал об ожогах, но не имел понятия, как и почему она их получила. Меня снова затошнило, и было непонятно, выдержу ли я что-то еще. Она рассказывала так обыденно, так спокойно, без лишних эмоций обо всех ужасах, которые он творил с ней. Но я был не в состоянии это терпеть. Я был на пределе и мог в любой момент сломаться.
И она заговорила:
- О да, они от Джейка. Если я не испытывала оргазма, когда он приказывал, то он обжигал мне кожу на внутренней стороне бедер, чтобы научить меня различать удовольствие, которое он предлагал мне получить, и боль, которую причиняет вместо этого.
Я чувствовал приближающуюся рвоту. Гэри Бенсон платком вытирал глаза, Кэрол вскочила и направилась в ванную комнату. Кен записывал, но рука его предательски дрожала. Я обнял Беллу, но это было эгоистическим действием. Мне нужно было держать её, чтобы самому не сорваться. Она была такой чертовски отважной, была способна выдержать это, а я нет.
Кен дождался возвращения своей напарницы, и пока она вновь просматривала покрасневшими глазами записи в своем блокноте, он спросил:
- И ещё один вопрос, последний на сегодня. В день, когда вас привезли в клинику, вы были дома одна с ребенком, верно? – спросил он, и Белла кивнула. – Когда миссис Каллен звонила в скорую помощь – у меня есть распечатки этого вызова – она сказала, что вы находитесь без сознания и не реагируете. Вы лежали на полу в гостиной без явных следов борьбы или пребывания в помещении кого-то еще. Это произошло из-за ранее полученных травм или случилось еще что-то, вследствие чего вы потеряли сознание?
Если бы лет через десять кто-нибудь спросил меня, сделал ли я хоть один вдох за то время, что прошло от его вопроса до ее ответа, я бы на куче библий мог поклясться, что не делал. Я не желал этого слышать. Если она расскажет о моей вине, это прикончит меня. Я осознавал, что у неё нет выбора, и моя роль в этой истории должна будет открыться.
- Эдвард позвонил и оставил голосовое сообщение, попросив связаться с ним, чтобы он мог мне помочь. Я знала, что если Джейк услышит это, то ударит меня снова и убьет. Я не смогла бы пережить новые побои и секс, только не при тех травмах, которые у меня уже были. Поэтому я положила Элизабет в ее кроватку и постаралась не потерять сознание там, где я могла удариться о мебель, - прошептала Белла.
- Это моя вина, что она здесь, - пробормотал я и крепко обнял её.
За перевод и редакцию столь эмоциональной главы можно поблагодарить:
Перевод: Juliet.
Редакция: O_Q.
Источник: http://robsten.ru/forum/19-866-1
0
