Глава 12.1. Неопровержимое доказательство

Человеческий род изжил бы себя, если бы люди перестали помогать друг другу. Мы не можем существовать без взаимной помощи. Поэтому все, что нужно для содействия – это попросить о помощи у близких; и никто, кто в силе помочь, не может отказать в этом без чувства вины.

Сэр Вальтер Скот

19 июня, 2009 год

Джейкоб

– Он прицеливается и… забивает!

Джейкоб Блэк довольно улыбнулся, когда его импровизированный баскетбольный мяч приземлился прямо в центр мусорной корзины. Он сидел за столом уже несколько часов, просматривая свои записи и пытаясь расшифровать куриный почерк, изучая свои теории и продираясь сквозь десятки медицинских записей и отчетов, что он получил из офиса судмедэкспертизы. Его внимание стало рассеянным в последний час или около того; деталь за деталью слились в один большой размытый сгусток информации. Он просто рисовал каракули на желтых листах правовых документов, пока, наконец, не выбросил комок любительского искусства в корзину и не попытался восстановить свою концентрацию.

Это была, пожалуй, его наименее любимая часть прокурорской работы, хотя большинство считают, что это был бы лучший выбор для тех, кто стремится на эту должность. Он громко простонал в очередную стопку прецедентного права, что он достал из Lexis (ПП: Lexis – крупнейшая в мире онлайн-библиотека юридической, архивной и деловой информации) ранее этим же днем, лениво задумываясь, сколько же деревьев он погубил, с каждым щелчком мыши. Не то чтобы он ненавидел эту часть работы; он просто смотрел на это как на необходимую меру, чтобы оказаться там, где он любил быть. Он жил, чтобы находиться в зале суда, сражаться с пресловутыми убийцами и убедиться, что бесчувственные криминальные элементы получили свою справедливую награду.

Он всегда был сторонником справедливости и боролся за нее практически всю свою жизнь, пусть его методы не считались обществом приемлемыми. Он дрался с хулиганами и всегда защищал честь своих друзей, к большому огорчению отца. Вспыльчивая природа вскипала в нем снова и снова, как в детстве, но его отец Билли был очень горд тем, что сын наконец-то нашел хороший выход для своей привычки доброго самаритянина. Его мать умерла, рожая его, так что, хоть он никогда и не знал ее, он знал, что она тоже гордилась бы им.

Обе его сестры поступили в колледж и начали успешную карьеру. Его старшая сестра Рейчел тоже занялась юридической карьерой, но в качестве корпоративного специалиста в области права в юридической топ-фирме в Сиэтле. Джейкоб задавался вопросом, почему она не продолжает юридическое образование, но она всегда игриво отшучивалась, что никогда не сможет быть достаточно большим мудаком, чтобы стать адвокатом, очевидно, намекая на дерзкого братика. Она также решила не работать с криминальным правом, дистанцируясь от выбранной области карьеры Джейкоба. Она всегда была слишком чуткой и боялась, что станет слишком эмоциональной со своими клиентами, особенно с учетом характера дел в уголовном мире. Ребекка была свободнее духом из них всех, явно склонная к синдрому среднего ребенка. Она немного сомневалась, пытаясь найти правильное направление для себя, прежде чем вышла замуж за серфингиста на Гавайях и открыла успешную художественную галерею в Гонолулу. Он редко видел свою сестру, но понял, как только этот процесс будет закончен, он воспользуется столь необходимым отдыхом на Гавайях и прокатится на волнах в честь своей самой большой победы на сегодняшний день.

Он знал, без сомнения, что собирается выиграть это дело. Эдвард Каллен не имеет шансов; не должен иметь. Доказательства ясно говорили сами за себя, и Джейкоб чувствовал твердую убежденность, тверже, чем его обычные догадки, дать Каллену именно то, что он заслужил. Даже если Джейкоб чувствовал полную обоснованность своей беспощадной погони за преступниками вроде Эдварда Каллена, он тем не менее перевернул каждый листок и осмотрел каждую деталь своим острым взором, зная, что один недосмотр может стоить ему всего этого дела и даже не дать возможности напрячь мышцы в зале суда, особенно когда адвокат, подобный Изабелле Свон, борется с ним за господство. Другие прокуроры, более опытные, чем он, уже стали жертвами юридического смерча, которым была Изабелла Свон; в первую очередь, его босс, Тайлер Кроули, который потерпел унизительный проигрыш несколько месяцев назад в своей погоне за якобы рэкетиром Лореном Фонтейном. На самом деле, эта победа дала карьере Изабеллы Свон заслуженный импульс, и она все еще пользовалась успехом этой победы, надеясь продвинуться дальше, хотя Джейкоб отчаянно хотел немного сдуть ее пузырь.

Однако Джейкоб не слишком волновался. Он знал Изабеллу лично и любил ее девяносто пять процентов времени; оставшиеся пять процентов времени были зарезервированы для того, когда он должен был работать по делу с ней. Помимо своего великолепного творческого подхода в оборонительной стратегии, она была еще и тщательна. И все же Джейкоб знал, что не забрался так высоко по чистой случайности. Он упорно трудился, чтобы добраться сюда, и всегда чувствовал, словно постоянно доказывает что-то своими действиями старшим, более опытным прокурорам; хотя их сомнения по его поводу медленно сходили на нет. Не зря же у него был почти идеальный показатель вынесений обвинительных приговоров. Несмотря на то, что это было его первое громкое дело об убийстве, Джейкоб чувствовал, что он потратил достаточно времени, выступая в качестве обвинителя в делах о мелких проступках и преступлениях. Он также участвовал в нескольких делах по убийствам, хотя все они были в значительной степени тривиальными и решенными даже до вынесения обвинительного приговора. Хоть в настоящее время он был просто заместителем окружного прокурора, он знал, что является восходящей звездой. Не важно, что он воспользовался своими связями с окружным прокурором, чтобы взять это дело. Он рассматривал это только как то, что он должен сделать, чтобы продвинуться. Нет ничего плохого в небольшом количестве амбиций. В любом случае, это был его первый большой шанс пробраться через улики, построить сильную и прочную дело и выступить против крутого адвоката защиты. Это был шанс проявить себя.

Он определенно потратил лучшую часть сегодняшнего дня, чтобы пробраться сквозь это особенно мутное болото доказательств. Казалось, что офис коронера накрыл его лавиной сверху, и он едва мог найти воздушный карман, в котором мог дышать. Изображения аутопсии были ужасными, в лучшем случае, и образы мертвого, в синяках и следах побоев тела Тани Денали заставляли кожу покрываться мурашками, а кровь одновременно кипеть. Было очевидно с самого начала, что кто-то со значительной силой, мужчина, как Эдвард Каллен, был катализатором ее безвременной кончины. Не было никакого другого объяснения степени повреждения ее гортани или глубоким рубцам и синякам, покрывающим грудную клетку и плечи. Плюс ко всему, кто-то должен быть достаточно сильным, чтобы удержать ее и приложить необходимое давление, чтобы успешно душить ее, и худощавое, но мускулистое тело Эдварда Каллена абсолютно подходит.

Тем не менее Джейкоб знал, что были, конечно, редкие случаи, когда доказывали, что преступниками являлись женщины, иногда даже дети, как ни странно, так что он не мог исключить женский пол полностью. Он просто нашел это крайне маловероятным, что только придало дополнительный вес его убеждению — Эдвард Каллен сделал это.

Но почему?

Люди боролись; характеры распалялись. Иногда ситуация выходила из-под контроля, и прежде, чем любая из сторон понимала, что-то ужасное и трагическое случалось. Но он не пытался обвинить Эдварда Каллена за преступление по страсти; если уж на то пошло, то он будет настаивать на обвинении в умышленном убийстве. Он схватил ближайшее к себе дело «Соединенные Штаты против Ростона». Этот частный случай установил стандарты для преступлений такого рода, и для того, чтобы доказать, что Эдвард Каллен действовал со «злым умыслом», Джейкоб должен будет доказать отсутствие аффекта вне всяких разумных сомнений. Для Джейкоба было недостаточно просто изобразить Эдварда Каллена, как человека настолько злого, что он мог прервать жизнь своей подружки. Глупые люди делали глупые вещи все время, но этого просто не было достаточно для обвинения в убийстве второй степени. Он перелистал страницы к следующему выделенному фрагменту и прочитал его вслух.

– Убийство второй степени сводится к непредумышленному убийству, если противозаконное убийство совершается при внезапной ссоре или в пылу страсти, вызванной адекватной провокацией. – Джейкоб бросил дело обратно на стол. – Чтоб тебя.

Он обыскал свой стол и обнаружил фотографии преступления, необходимые ему. Трасологические доказательства придавали вес аргументу о вероятном аффекте, так что карты были против него, и более вероятно было, что обвинение будет снижено до непредумышленного убийства.

– Ебись же оно, – почти прорычал Джейкоб.

– Ебись что? – Веселый голос друга и коллеги заместителя окружного прокурора, Джареда Коннвеллера, просочился в комнату, а его физическая оболочка появилась на пару секунд позже.

– Я должен доказать, что Каллен виновен в убийстве второй степени.

– Ну да, если это обвинение, то это твоя работа. В чем проблема?

– «Ростон» моя проблема. Взгляни на это. – Джейкоб легкомысленно бросил распечатанное дело через стол коллеге, который смотрел на него в течение нескольких минут.

– Ах. Да, будет трудно доказать, что это не было преступлением на почве страсти, так что обвинение не придет к общему знаменателю. Довольно очевидно, что эти двое выясняли отношения и выясняли еще как.

– Я знаю. Часть дерьмового стандарта.

Джаред только рассмеялся.

– Хорошо, давай посмотрим, чем ты должен подкрепить обвинение. Каков состав преступления?

– Во-первых, человек убил другого человека. Во-вторых, злой умысел и преднамеренность. Идентично убийству первой степени, но наказания абсолютно разные¹.

– Верно, верно. Хорошо, итак, у нас есть покойник, так что начало положено. Теперь, каковы твои теории относительно того, почему Эдвард Каллен мог убить свою девушку?

– Он мудак.

– Может быть, а может быть, нет. Но если ты используешь это, то не только судья де Лука выставит тебя из зала суда, ты также станешь посмешищем всего юридического сообщества Сиэтла.

Джейкоб вздохнул.

– Хорошо, ну, Каллен сам заявил, что был единственным из присутствующих и составлял компанию Тане Денали в ту ночь. Так что это дает ему больше возможностей, чем другим, особенно учитывая тот факт, что она была убита во время секса или вскоре после этого. Учитывая тот факт, что его друг нашел его голым в постели рядом с девушкой, и показания детективов, я бы сказал, что у нас здесь неоспоримые факты.

– Ладно. Хорошо. Что еще?

– Ну, он сам сказал, что был зол. Ты, очевидно, должен быть немного разозлен, чтобы убить кого-то.

– Верно. Так почему он сердился? Любые мысли по этому поводу?

– Я не заострял на этом много внимания пока. Мне нужно позвонить Эммету МакКарти и посмотреть, есть ли у него что-нибудь новое к этому моменту. Я все время возвращаюсь к тому, что Таня Денали крутила роман на стороне. Обычно это напрочь выбешивает мужчин.

– Готов ли ты выставить свою жертву в негативном свете?

– Совсем не готов, но если это то, что скажут мне доказательства, у меня нет выбора. Но независимо от прошлого поведения или предательства, нет никакого оправдания для убийства.

– Правда, – вздохнул Джаред. – Таким образом, у тебя есть жертва, и у тебя есть гнев, хотя ты не знаешь, была ли это внезапная злость или это кипело под поверхностью уже некоторое время, которое дало бы тебе широкие возможности для укрепления аспекта преднамеренности.

– Да. Если это «преступление по страсти», так сказать, и он просто действовал в порыве ревности, я не могу судить его за убийство второй степени. Тогда это становится причинением смерти по неосторожности. Но я не пытаюсь посадить его за это. Я пытаюсь инкриминировать ему убийство второй степени. Самое большое препятствие, с которым я столкнулся сейчас, доказать, что не было никакого преступления из ревности в ту ночь.

– Ну, они, очевидно, ссорились... и ссорились довольно серьезно, глядя на это. – Джаред указал на снимки улик и осколков стекла, что были разбросаны по поверхности стола Джейкоба.

– Да, но это еще не доказывает, что Эдвард Каллен умышленно убил Таню Денали.

– Ну, большинство людей не станут просто целоваться и мириться после противостояния. Ты знаешь?

– Очевидно, что они пытались, судя по всем следам спермы и другим выделениям внутри и вокруг тела Тани.

– Тем не менее это не означает, что он окончил бой. Отнюдь нет.

– Правда. Возможно, вечер начался довольно спокойно, а потом произошла ссора, и они предприняли попытку «помириться», но судя по количеству ДНК Эдварда Каллена… Я имею в виду… черт… она была покрыта им. В буквальном смысле слова, мой друг.

– Таким образом, у них был примирительный секс. Лучше тут и не скажешь. – Джаред хмыкнул. – Но, возможно, он не переступил через это. Он сказал, что Тане нравились своеобразные вещи в спальне, да?

– Да. Он говорит, что ему никогда особо это не нравилось, однако.

– Это ничего не значит. Может быть, он увидел это в качестве прекрасной возможности. Она расценивала это как половой акт и даже не думала о возможности того, что он хотел убить ее.

– Ага, я предпочитаю эту теорию, определенно. Эдвард Каллен стопудово не обуздал свой гнев с ней и закончил свой бой, хотя это была чрезвычайно единоличная и эгоистичная победа. Это, безусловно, отвечало бы всем требованиям для преднамеренности.

Джаред снова кивнул

– Ну, позвони МакКарти и посмотри, что отыскалось в его глухомани. Вероятно, он может дать тебе что-то веское, и ты сможешь начать свой путь оттуда.

Джейкоб откинул голову к стене и задумался. Существовало так много теорий, мотивов и средств защиты для конкретизации. Так как он был прокурором, его бременем было распутать это дело. Он должен был думать о каждой детали в каждом сценарии. Изабелла Свон тоже должна была думать об этих вещах, но не в столь большом масштабе, как это делал Джейкоб. Она держала его в неведении, по большей части, и были шансы, что он не узнает о ее планах, пока она не войдет в зал суда. Эдвард Каллен на самом деле не занимал какую-либо из стандартных позиций обороны, но Джейкоб все еще должен был быть подготовленным. У него не было алиби, и не было ни малейшего понятия, что можно предложить в этом случае. Самооборона – не вариант. Иногда такое происходило, и кто-то убивал другого в целях самообороны, но опять же, это было крайне маловероятно в этом случае. Если кто-то и попытался бы использовать самозащиту в ту ночь, этим кем-то была бы Таня Денали, истинная жертва, а не Эдвард Каллен. В свете этих событий над Эдвардом Калленом, заявившем о самозащите, можно было бы в лучшем случае посмеяться.

Было достаточно легко исключить самооборону в качестве мотива, кажется, но было не так легко исключить такую иррациональную и, пожалуй, даже фатальную эмоцию, как ревность. Умышленные преступления на почве страсти были очень распространены, и хотя совсем не принимались обществом, шок от них сильно износился за многие годы. Это определенно делало его работу по убеждению группы из двенадцати человек намного легче. Если бы он мог убедить присяжных заседателей в темпераментном характере и склонности Эдварда Каллена к драме, как следствие всего, что он видел до сих пор, то это было бы лакомым куском пирога.

Черт, он даже взял бы не имеющие ценности снимки и попытался получить доказательства в отношении прошлых препирательств Эдварда Каллена и Тани Денали. Это стоило попытки. Эммет МакКарти и его команда детективов опросили соседей, чтобы узнать, не слышали ли они что-нибудь ночью, например, возможную ссору между парой, что придало бы вес делу Эдварда, но никто не смог дать положительного ответа. Конечно, Джейкоб все еще будет подталкивать судью принять доказательства, хотя знал, что это как красная тряпка для своенравного быка, коим является Изабелла Свон. Она фыркнет и лягнет, и, вероятно, забодает его в этой корриде, но это попытка, которой он воспользуется в любом случае.

Кроме того, он сильно сомневался, что любой вид опроса соседей Эдварда Каллена будет рассматриваться как нечто большее, чем просто слухи, и Изабелла Свон, что неудивительно, будет успешно маневрировать, чтобы эти доказательства запретили. Но опять-таки, что он теряет? Ему все еще нужно задать соседям несколько вопросов для характеристики лица и посмотреть, что он может узнать из полученного о подозреваемом и его жертве.

Джейкоб бросил карандаш на стол, положив поверх него ноги, и заложил руки за голову. Если ревность была вероятным мотивом, тогда почему он ревновал?

Конечно, наиболее вероятной теорией была бы связь на стороне; измена заставила бы любого человека вскипеть от гнева. Он написал себе записку, чтобы рассмотреть это подробнее. До сих пор следователи не передали никаких доказательств в поддержку внебрачного баловства подобного рода, за неимением лучшего слова. Это не означает, что их не будет, однако. Фактические данные по-прежнему поступали неравномерно, если груда бумаги на его столе вообще что-нибудь означала. И хотя он ненавидел выставлять свою жертву в каком-либо негативном свете, он знал, что должен предположить возможную связь на стороне, независимо от негативного вреда ее репутации. Возможно, он сделает ее немного развязной, но это не делает ее заслуживающей того, что с ней случилось. Некоторые люди, возможно, поставят под сомнение причины неверности, но нет никакого оправдания для убийства. И если бы он мог представить Эдварда Каллена, как презренного любовника, это было бы еще лучше для обвинения.

Небольшим затруднением в этом направлении был нерожденный ребенок Тани Денали, хотя это определенно было большей проблемой для стороны защиты, нежели для него. Джейкоб точно собирался запросить тест на отцовство – и скоро – но только чтобы закрепить мотив осуществления преступления со стороны Эдварда. Если тест вернется с подтверждением отцовства Эдварда Каллена, то это хорошо для него. Он не поставил бы Эдварда Каллена выше желания устранить Таню из-за незапланированной беременности. Неожиданности случаются. Возможно, Таня забеременела и потребовала больше от Эдварда, чем он готов был дать. Их отношения на общем фоне, кажется, не были здоровыми. Опять же, он не хотел снижать ее репутацию любыми средствами, но любое откровение относительно отцовства повредило бы Эдварду Каллену, а не Тане. С другой стороны, если тест на отцовство вернется отрицательным, это опять же сделает его наиболее вероятным кандидатом в глазах Джейкоба. Ни один мужчина в здравом уме не вернется снова к женщине, переспавшей с другим парнем. Это само по себе рассердило бы даже самого уравновешенного мужчину. Это была беспроигрышная ситуация для Джейкоба.

Он снова вздохнул. Он знал, что также высока вероятность, что защита использует проверенное временем состояние невменяемости, как это было всегда. Если ответчик не имел умственных способностей совершить преступление из-за психического заболевания, присяжные не могли осудить его. Неудивительно, что подсудимые признавали себя невменяемыми с завидной регулярностью. Что-то говорило ему, что даже если безумство будет вероятной линией защиты, это было бы слишком легко для Изабеллы Свон. В любом случае, ему нужно быть готовым ко всему — вообще ко всему, что Изабелла и ее приспешники приготовят для него в зале суда, в том числе линию защиты с невменяемостью. Эммет МакКарти сказал, что Эдвард был не в себе, когда он прибыл на место преступления, и Джейкоб, очевидно, получит свидетельские показания от лучшего друга Эдварда Каллена в ходе перекрестного допроса о том, что тот видел, когда обнаружил подсудимого с трупом Тани. Но это не значит, что он сошел с ума. Ошеломленный, в шоке, в отрицании, раскаянии... называйте, как хотите, но это не было безумием.

Прямо сейчас козырь Джейкоба был в стопке слева от него, в наборе романов авторства самого Эдварда Каллена. Джейкоб не считал простой случайностью, что Таня Денали умерла во многом таким же образом, как и девица в беде из последнего бестселлера Каллена «Penumbra». Если ты написал на бумаге о смерти своей любовницы, а затем несколько лет спустя ее убили почти таким же образом, преднамеренность на лицо. Он задавался вопросом, что Изабелла Свон будет делать с этой маленькой частью доказательств, как только поймет это сходство между вымышленным преступлением и реальным убийством. Это, конечно, было бы интересно, но присяжных будет легко убедить, что Эдвард Каллен кто угодно, кроме невиновного.

Он спустил ноги обратно на пол и сгорбился над своим заваленным столом, хмуро разглядывая блокнот перед собой. Прокурор должен был хорошенько подумать о том, кого он планировал назвать в качестве свидетелей, поскольку был уверен, что Изабелла Свон и ее команда юристов-пройдох будут ворковать над ними в ближайшее время. Детектив МакКарти и несколько его дознавателей не были умниками, как и судмедэксперт. Блэк должен был найти нескольких свидетелей, которые были бы готовы дать показания относительно наблюдаемых эмоциональных проблем Эдварда Каллена по контролю над гневом. Он поднял трубку, чтобы позвонить Эммету и сообщить о статусе всех новых доказательств, которые тщательно собирал в последние несколько дней.

Это будет длинный день.

^[1] ПП: За совершение тяжкого убийства первой степени предусмотрена смертная казнь, если присяжные не оговорят свой вердикт словами «без смертной казни». В этом случае виновный подлежит пожизненному тюремному заключению. Тяжкое убийство второй степени влечет за собой тюремное заключение на любой срок, вплоть до пожизненного. (Согласно пар. 1111, п. 18 Сводов закона США.)