От автора: Я так рада, что большинство из вас оценили желание Эдварда и Беллы подождать до свадьбы. Следующую главу мне было писать невероятно трудно, ведь я обратилась к такой сложной теме. Я почти сдалась и пропустила сцены, которые занимают большую часть второй половины главы, но потом подумала, что это слишком трусливо, такие вопросы так не решаются. Заранее извиняюсь за грустную главу и за то, что немного отклонюсь от основного хода истории… но я пишу дальше, и все будет, как положено, обещаю. 

Глава 65. Просвещение 

После триумфа на моем первом балу наши с Эдвардом дни до помолвки проходили в постоянной бурной деятельности. Мое тихое затворническое воспитание совершенно не подготовило меня к безумству Лондонского сезона – особенно такого, где я оказалась главной достопримечательностью, - но я нашла бесконечный раунд социальных обязательств с их формальным поведением, жесткими рамками и, как правило, банальными темами для разговоров вполне сносными. Леди Эсме и Элис одобряли мои попытки соответствовать строгим ожиданиям общества, корректируя поведение. Но я испытывала огромное облегчение, когда предоставлялась возможность пообщаться с кем-то из своих без постоянного присутствия любопытных глаз с их оценкой каждого моего жеста и слова. 
Семья Эдварда увеличилась, теперь к ней присоединилась прежде не часто навещающая брата леди Пенелопа с двумя ее мальчиками, которые на лето приехали вместе с матерью домой, и лорд Джаспер, который оказался очень настойчивым в своем желании вернуть себе хорошее имя в глазах Элис и дяди Карлайла. Эта семья стала для меня центром жизни, отгороженной от всего внешнего мира, и с каждым днем я чувствовала, что она становится мне все дороже. 
Папа выполнил свое обещание, настоял на предоставлении мне определенного количества свободного времени в напряженном графике наступившего сезона, чтобы насладиться прелестями города: для посещения музеев и достопримечательностей, пикников в парке и просто прогулок на свежем воздухе. Должна признаться, это было моим самым любимым занятием… тем более рядом с очень желанным и самым внимательным Эдвардом. Элис и Джаспер тоже прогуливались время от времени в присутствии компаньонов, обычно состоящих из одного или нескольких старших членов нашей семьи, часто сопровождающих нас. 
После нашей официально признанной помолвки мы с Эдвардом получили целую гору приглашений на вечеринки, званые обеды и престижные балы. Леди Эсме любезно подсказывала, от каких стоит отказаться, а в которых – принять участие. Несмотря на то, что я наслаждалась танцевальными вечерами, которые мы с Эдвардом могли посещать вместе, большее предпочтение отдавала театрам и операм. Этот вид развлечения не был для меня привычным, и я оказалась плененной драматическими сказками и величием музыки. Ну а возможность сидеть рядом с Эдвардом в ложе Каленов или в королевской ложе, в зависимости от наших компаньонов, осторожно переплетя наши руки, и тихо шептаться во время представления или более свободно разговаривать в перерывах доставляли самое большое удовольствие. 
Папа продолжал дарить нам с Эдвардом по несколько драгоценных минут наедине в конце каждого вечера, и часто это происходило в те моменты, когда он сам прощался с леди Пенелопой. Я была взволнована, замечая разрастающуюся между ними связь, сестра дяди Карлайла была прекрасна во всех отношениях, чтобы выглядеть по-настоящему очаровательной и приятной дамой. Она и мой отец, казалось, очень хорошо подходили друг другу, и можно было сказать, осторожно, что между ними зарождалась любовь. Я бы не удивилась, если бы их вечерние прощания содержали мало слов, но больше невербального проявления любви, также как и у нас с Эдвардом… не то чтобы мне хотелось представлять отца, хоть как-то демонстрирующего любовное поведение. Но я была очень за него рада. Несмотря на то, что я знала, как ужасно буду скучать по нему, выйдя замуж, - ведь Мейсен-парк находится далеко от Форкстона, но к счастью не так далеко, как Уортингтон-холл, - я чувствовала себя более уверенно, понимая, что он вряд ли будет одинок долго. 
Наши с Эдвардом попытки сохранить вечерние прощания относительно целомудренными, в соответствии с решением воздержаться от интимной близости до свадьбы, не были особенно успешными. Поначалу наши поцелуи были мягкими и сладкими, губы нежно касались друг другу, а кисти рук едва переплетались. Но желание, которое постоянно томилось на медленном огне, ютилось на самой поверхности нашей чувствительной кожи, поглощало нас и приводило к более глубоким, более страстным поцелуям и ласкам. Каждый вечер неизбежно заканчивался страданием, мучительными вздохами и сомнением в правильности принятого нами решения. 
И конечно, каждый раз я соглашалась с правильностью моих догадок о том, что воздержание увеличит силу наших чувств. 
Дни шли, голод друг к другу возрос настолько сильно, что мимолетное соприкосновение пальцев вызывало резкий перепад дыхания, а случайное соприкосновение коленей воспламеняло целый калейдоскоп ощущений. Взгляд Эдварда почти никогда не отрывался от моего лица. Даже в переполненной комнате я могла чувствовать прикосновение его взгляда, и это невидимое ласковое касание возбуждало дрожь вдоль всего моего позвоночника. К концу вечера глаза Эдварда были больше черными, чем зелеными, и желание гудело между нами, как удары молнии в летний шторм. 
Хотя часть меня надеялась, что Эдвард откинет прочь все наши договоренности и в середине ночи ворвется в мою комнату, я не могла не восхищаться силой характера, которую он демонстрировал, воздерживаясь от этого. Он твердо придерживался обещания показать уважение к моему отцу и готовность выполнить мою просьбу, подождать… несмотря на то, насколько сложным испытанием это для него было. 
Несмотря на то, что нарастающее между нами напряжение было мучительным, а иногда настолько неудобным… что я испытывала постоянную ноющую боль в животе… я наслаждалась мыслью о том, как замечательно буду себя чувствовать, когда ожидание закончится, и мы, наконец, поженимся. Помимо фантазий о физической близости я жаждала появления возможности просто проводить время наедине без любых наблюдателей, как в Уортингтон-холле. В то время как наши семейные компаньоны не мешали нам общаться на любые откровенные темы, мы так часто оказывались под бдительным оком любопытного общества, что я мечтала о времени, когда мы будем полностью свободными друг для друга, не опасаясь осуждения. 
Для меня было вполне очевидно, что большинство дам и господ, которые стремились оказаться в моей компании, вовсе не были заинтересованы во мне, как в человеке. Их основной целью было обеспечение очень престижной связи через меня, предположительно наивной и уступчивой, с самим королем, герцогом и маркизом. Другие были очарованы мыслью, что кто-то из их класса притворялся слугой, и я быстро стала искусной в том, что стоит рассказывать, чтобы удовлетворить любопытство, а чего следует избегать. Любые несоответствующие или похотливые вопросы о времени побега от лорда Хантера и время работы горничной и кондитером я отклоняла. К счастью, не все члены высшего общества, с которыми я завела знакомство, были так же мелки в их интересах и побуждениях, и я надеялась продолжить знакомство с несколькими умными и внимательными леди, в особенности с теми, кто выразил интерес к благотворительной работе, которой я была полна решимости заниматься. 
Я была в восторге от настойчивости папы периодически отказываться от встреч с жадными до общения представителями общества, это позволяло нам с Эдвардом проводить больше времени рядом и наслаждаться компанией друг друга. Кроме того, я боялась, что из-за постоянных приемов и встреч мое желание заниматься благотворительностью будет отложено на неопределенный срок. 
Используя влиятельное положение Эдварда, - а он старался поддерживать меня во всех отношениях, - мне, как будущей маркизе Мейсен, удалось получить доступ к тайнику моей матери с ювелирными украшениями. Оставив несколько украшений на память, я, договорившись с папой, продала оставшиеся драгоценности и золотые монеты, и теперь в моем распоряжении оказалось огромное состояние… которое я планировала использовать на благие цели. 
Моим первым шагом было научиться всему, что окажется необходимым для помощи молодым женщинам и девушкам, нуждающимся в спасении из борделей и других оскорбительных рабочих мест. Я обнаружила, что большинство благотворительных организаций и женских реабилитационных учреждений для проституток существуют за счет пожертвований. А значит, они открыты для всеобщего обозрения, представляют собой своего рода развлечение, которое члены высшего класса могут посещать, разглядывая «падших женщин». Проповеди в основном проводились на темы греховной и распущенной природы девушек, без упоминания о тех, кто пользовался их услугами, или о том, что многие женщины были вовлечены в такую жизнь, оказавшись в безвыходном положении, и их невинность была жестоко украдена. По условиям проживания эти дома часто походили на монастырь или исправительное учреждение, и хотя многие женщины были счастливы оказаться в подобном месте, вдалеке от ужасных и безнадежных обстоятельств, я была в ужасе… и леди Эсме тоже. 
Леди Эсме, пережившая годы мучений в своем весьма оскорбительном браке, теперь хотела поддержать пострадавших. Она создала несколько домов, в которых предложила в первую очередь безопасность, воспитание и образование для девочек, проживающих в них, наряду со столь необходимой конфиденциальностью. И это несмотря на то, что по сравнению с другими учреждениями ее дело совершенно не приносило прибыль. 
Воспользовавшись связями леди Эсме, мы смогли договориться о встрече с директором благотворительной организации и объяснить ему наше желание посетить один из реабилитационных домов. Я не только с нетерпением ждала возможности узнать побольше об этом, но и оказать посильную помощь. Опасаясь увидеть испуг девушек, я начала пересматривать свое решение о том, чтобы Эдвард и Джаспер сопровождали нас, но директор, мисс Хорсфолл, отставная гувернантка со строгим, но уступчивым характером, заверила нас, что присутствие господ только приветствуется. 
- Мы нуждаемся в поддержке и понимании мужчин, находящихся у власти, это позволяет нам поверить, что когда-нибудь мы увидим законы, защищающие молодых девушек, и дарит надежду, что те, кто использует их мучения и страдания в свое удовольствие, будут отданы под суд, - объявила она. - Конечно, предварительно мы удостоверимся, что самым уязвимым девочкам это не доставит дискомфорта, другие же женщины в один прекрасный день должны вернуться в мир, где доминируют мужчины. Это является важным аспектом их восстановления и реабилитации, они должны понять, что не все представители мужского пола высокомерны и аморальны… в частности, не все джентльмены. 
Эдвард и Джаспер заметно побледнели, когда я пересказала им наш разговор, и мне стало очень интересно, не решат ли они отклонить приглашение сопровождать нас. Но они выдержали испытание на прочность, подтвердив свои обещания поддерживать нас. У Джаспера была особенная мотивация, ему просто необходимо было вынести любые испытания, чтобы разобраться со своей совестью. 
Он делал все возможное, чтобы убедить Элис и лорда Карлайла в своей искренности, заслужив также мое внимание и внимание моего отца. Но Элис настаивала, что не поверит в его исправление, и не пожелает слышать повторного предложения, пока он полностью не победит свою темную сторону… я не могла не согласиться с этим. 
И вот однажды пасмурным летним утром Эсме, Элис, Джаспер, Эдвард и я отправились в ту часть города, которую нечасто посещали. Мы были одеты неброско в знак уважения к цели нашей поездки, хотя выбранные Элис фиолетовое цветочное платье, накидка из сиреневого бархата и кружевная шляпка не совсем соответствовали тому, что я имела в виду. 
- Я убрала с шляпки большую часть сиреневого шелка и не надела брошь, - защищалась она, заметив мой вопросительный взгляд, когда мы собрались в фойе в ожидании отъезда, и я едва сопротивлялась желанию закатить глаза. 
Я же надела то невеселое платье, что носила на протяжении нескольких недель, пока была в бегах от лорда Хантера. Поспешно собирая вещи в Лондон, я захватила его с собой по сентиментальным причинам, и сейчас обратила внимание на приподнятые брови Эдварда. 
Подойдя ближе, он прикоснулся к моей руке и поинтересовался: 
- Это то самое платье, в котором ты была на рынке Уортей? 
- Да, - осторожно призналась я. – Я понимаю, что оно выглядит изрядно поношенным, и вряд ли уместно для будущей маркизы, но я подумала, что в реабилитационном доме в этом платье я буду выглядеть с ними на равных. Надеюсь, ты не возражаешь? 
- Возражаю? – пробормотал он в мое ухо, и его глаза потемнели. – Я планировал попросить тебя снова надеть это платье после того, как мы поженимся. Напоминаю тебе о своем сне, я бы очень хотел однажды… воссоздать сцену в гостинице Уортей… с участием стула. 
- Эдвард, веди себя прилично! – прошипела я, чувствуя, как мои щеки запылали пламенем, а сердце заколотилось от довольно ярких образов, которые начало рисовать мое воображение от его жарких слов. 
Усмехнувшись, он помог мне надеть накидку. Выражение его лица быстро изменилось, когда леди Эсме похвалила мудрость моего предложения относительно одежды. 
- Я уверена, что некоторые девушки будут смущены от твоего присутствия, - сообщила она, имея большой опыт работы в этой среде в прошлом, в частности, помогая Анжеле. 
Я хотела пригласить свою подругу поехать вместе с нами, потому что она с энтузиазмом воспринимала все мои усилия, но Эсме посчитала, что членам благотворительной организации будет сложно понять, почему горничная сопровождает нас. Мне казалось это несправедливым, но я не стала спорить, хотя пообещала позже предоставить полный отчет о нашей поездке и найти возможность в будущем обеспечить ее присутствие на таких встречах. 
Невзрачное здание, к которому извозчик подвез нас, стояло в стороне от дороги и было окружено высокой кирпичной стеной. Миновав ворота, которые для нас открыл охранник, мы увидели ухоженные цветочные клумбы и фруктовые деревья. Казалось, что сады устроены по всему периметру. Несколько неброско одетых женщин оторвались от своей работы и рассматривали нас, когда мы вышли из кареты. Я кивнула им, и мы направились к парадной двери, но прежде чем мы успели постучать, она открылась. 
Мисс Хорсфолл тепло поприветствовала нас перед тем, как проводить в гостиную, где нас ожидали члены правления благотворительной организации и управляющая домом, пухлая, очень приятная на вид леди, миссис Морли. Несмотря на то, что чай нам подала горничная с широко раскрытыми глазами, чей взгляд постоянно перемещался с Эдварда на Джаспера, ее лицо светилось благоговением. Мисс Хорсфолл в это время озвучила нам перечень услуг, предоставляемых учреждением, и казалось, что она очень неохотно отвечала на вопросы из-за нашего с Элис присутствия. Уверив ее, что нет никакого смысла беспокоиться о наших трепетных чувствах, мы попросили директриссу быть честной в своих ответах… хотя я искренне сомневалась, что любой из нас был готов услышать всю правду о разврате и мучениях девушек, которыми она могла поделиться. Ведь каждая женщина, или даже ребенок, нашедшая путь в этот дом, поведала ей свою ужасную историю страданий. 
Я была потрясена ее рассказами, но это не остановило меня от желания пройтись и осмотреть отдельные комнаты в доме, прежде чем мы попали в большой светлый, залитый солнцем класс, где группы молодых женщин были заняты самыми разными делами, направленными на освоение полезных навыков, которые могли бы увеличить их шансы на получение респектабельной работы. 
Мисс Хорсфолл представила нас девушкам и молодым женщинам, которые тут же поднялись и присели в реверансах. Директор предложила девушкам вернуться к своему занятию, а затем жестом показала, что Элис, Эсме и я можем подойти ближе. Эдвард и Джаспер держались на почтительном расстоянии, оставаясь у дверей рядом с джентльменом, который сопровождал нас по дому. Но, тем не менее, их присутствие вызвало ажиотаж среди жительниц дома. Некоторые, казалось, действительно насторожились из-за присутствия мужчин, но большинство проявили интерес, а некоторые даже тихо переговаривались между собой и открыто посылали кокетливые взгляды. 
Я была рада, что прошлый опыт не сломал девушек, и едва могла винить их за такое поведение, принимая во внимание, два каких красивых молодых господина стоят перед ними. Но большей частью мое внимание было сосредоточено на тех девушках, которые погрустнели, явно испытывая дискомфорт от присутствия представителей сильного пола. Я согласилась с мнением директора, что присутствие мужчин необходимо, и хотела каким-то образом успокоить девушек, доказывая добрые намерения нашей компании. 
Несколько девушек, занятых созданием украшений для шляпок, встретились взглядом с Элис, и она сделала комплимент их работам. Застенчивые на первый взгляд девушки быстро расслабились под влиянием веселой Элис, и я мысленно поаплодировала способностям моей подруги. Вскоре стало ясно, что им очень понравились ее платье и шляпка, и Элис многозначительно посмотрела на меня. Я лишь улыбнулась, а потом подошла туда, где сидела робкая золотоволосая девушка, выглядящая на несколько лет моложе меня. Она делала розетки из атласной ленты и передавала их другим девушкам, которые уже создавали настоящие украшения. Я восхитилась ее умелыми руками, и она нашла достаточно смелости, чтобы заговорить со мной. 
- Неужели вы, принцесса, на самом деле работали горничной, когда прятались от злодея? – прошептала она, ее глаза широко распахнулись, а лицо осталось бледным. 
- Это правда, - ответила я мягким голосом. – Но на самом деле я не принцесса, я стану маркизой, когда выйду замуж за лорда Эдварда. 
Девушка вздрогнула от моих слов, кидая взгляд туда, где стоял Эдвард рядом с другими джентльменами у широкой двойной двери. 
- Он очень хороший человек, - заверила я ее. – Он помог мне, когда я была в беде. 
- Да, безусловно, он прекрасен… как принц, - прошептала она, на ее лице слегка отразился страх, но потом выражение изменилось на сомнение. – Но это, конечно, не значит ничего такого. 
Ссутулившись, она опустила голову, а я вернула свое внимание к очень аккуратной строчке на ее ленте и сообщила, что шьет она намного лучше, чем я. 
- Как вам удавалось справляться с работой горничной, миледи? – спросила она через некоторое время, врожденное любопытство побеждало ее. 
Улыбнувшись, я рассказала о моей любви к выпечке, и как мне повезло найти работу кондитера на кухне. Я украшала повествование небольшими историями, которые заставляли ее хихикать: о том, какой некомпетентной я была, наливая чай или составляя букеты, о том, как ненавидела чистить и полировать посуду, ведь это занимало помногу часов ежедневно. Одна за другой девушки пересаживались поближе к нам, прислушиваясь. 
- Знаете ли вы, насколько тяжело работать помногу часов подряд? – поинтересовалась рыжеволосая девушка. 
- Конечно, - призналась я, поведя плечами в подтверждение своих слов. – Мои мышцы болели, и мне казалось, что едва голова коснулась подушки вечером, как уже нужно вставать на следующее утро и начинать все заново. 
Мой комментарий вызвал улыбки на лицах некоторых девушек, но одна из них ответила с грустью, отчего в моем горле сформировался большой комок: 
- Мне без разницы, насколько тяжела работа, и как долго она длится, если работа приличная и мне не придется обслуживать одного мужчину за другим всю ночь напролет. 
- Или терпеть побои, - вставила еще одна девушка. 
Их слова были поддержаны большинством женщин, находящихся в комнате. Но когда стройная молоденькая девушка, сидящая рядом со мной, не отрывая глаз от цветка в ее руках, тихо добавила: «Я тоже согласна», ее худенькие плечи задрожали, и я почувствовала, как защемило мое сердце. 
Шум у дверей привлек мое внимание, я подняла глаза и увидела Эдварда и Джаспера с потрясенными выражениями на лицах. Элис подошла к ним, и ее плечи вздрагивали от беззвучного рыдания, они все вместе вышли, оставив Эсме и меня наедине с девушками и миссис Морли. 
Сморгнув слезы, я подумала, что должна что-то сказать, чтобы нарушить тяжелую тишину. Но потом одна из девушек спросила, правда ли, что я родственница короля, и мрачное настроение тут же сменилось кучей вопросов, посыпавшихся на меня о пережитом опыте… как горничной, так и представительницей высшего общества. Особенно девочкам понравились мои рассказы о том, как я танцевала на балу у короля. Я делала все возможное, чтобы в подробностях описать это блестящее событие, и они, затаив дыхание, старались не пропустить ни одного слова. Вспомнив, как нравилось жителям Уортингтон-холла слушать смешные истории про членов высшего общества, я попала в точку, упомянув некоторые нелепые вещи, которые я видела и слышала, общаясь с людьми высокого статуса… без упоминания имен, конечно. 
- И вы действительно подружились с горничной? – поинтересовалась одна из девушек с недоверием на лице. – Вы – кузина короля и, э… прислуга? 
- Я могла положиться на большинство людей, вместе с которыми работала, но Анжела особенная, - подтвердила я. – Сейчас она работает моей горничной, но для меня она больше друг, чем слуга. Надеюсь, вы сможете познакомиться с ней, когда я приеду к вам в следующий раз, я буду настаивать, чтобы ей позволили сопровождать меня. 
- Почему она хочет встретиться с нами? – осторожно спросила одна из девушек. – Вы знаете, что мы… были… 
- Вы – девушки, которым пришлось тяжело в жизни не по своей вине, но которые сейчас обретают новое и, надеюсь, светлое будущее, - чувственно произнесла я. – И, хотя я не имею права делиться историей Анжелы, могу заверить, что она будет последним человеком, который захочет осудить вас. 
- А что насчет вас, мисс? – робко спросила рыжеволосая девушка. – Почему вы приехали сюда? 
- Потому что я знаю, что такое бояться за свою жизнь, и могу только представить, как вы страдали, - спокойно ответила я. – Я пообещала себе, что когда-нибудь мне удастся изменить жизнь уязвимых девушек и молодых женщин… это вопрос моей собственной жизни. Как я могу помочь вам? 
Мой вопрос породил различные реакции: удивление, настороженность, любопытство… но ответа не было. 
- Что? У вас нет мечты о будущем? Нет ничего, чего бы вы хотели добиться или кем стать? – настаивала я, пытаясь звучать добро и обнадеживающе, и верила, что не перегибаю палку. 
- Я хотела бы стать швеей и шить такие же красивые платья, как ваше золотое больное платье, - сообщила молодая белокурая девушка, и я улыбнулась, поддерживая ее, и вскоре голоса наполнили комнату. 
- Я хочу быть поваром. 
- Я хочу быть кондитером, как леди Белла. 
- Я хочу научиться профессии акушерки и помогать детям появляться на свет. 
- Я хочу быть служанкой, но в таком доме, где хозяин не будет ждать от меня… ну… вы понимаете. 
Несколько девушек согласились с этим заявлением, и я сглотнула комок, снова образовавшийся в горле. 
- Я хочу выйти замуж и иметь свою семью, но кто захочет быть со мной после прежней жизни? – девушка, задавшая этот опрос, выглядела не старше Элис или меня, ее отличали лишь морщинки вокруг глаз. У меня не было ответа, и я была очень рада, когда миссис Морли шагнула вперед, чтобы ответить. 
- Мария, я уже говорила раньше, что живет очень много хороших людей, фермеры, шахтеры и тому подобные, они будут рады способной девушке, которая знает, как вести хозяйство, и будет прекрасной матерью, - заверила она, глядя на удрученную девушку. 
- Да… но без приданного, - пробормотала Мария, - мне абсолютно нечего предложить. 
- Сколько нужно, чтобы иметь достойное приданное? – спросила я, и миссис Морли назвала очень скромную сумму. Я была практически уверена, что столько стоит пара перчаток, которые на мне сейчас надеты. Одна из моих новых шляпок будет стоить приданного нескольким девушкам, и я подозревала, что мой потрясающий новый гардероб может обеспечить приданным всех девушек, проживающих в этом доме, станет стартом в их новую жизнь, независимо от того, какие у них мечты. 
Волна вины охватила меня от моей удачи и от того, какой небольшой процент от щедрости я могу привнести, чтобы кардинально изменить жизнь девушек. Молча я поклялась себе сделать все, что смогу, не только для этих девушек, но и для множества других, которые находятся в еще более плачевном положении. 
Миссис Морли отметила, что пришло время нашего отъезда. Поблагодарив девушек за их искренность, я обещала посмотреть, что смогу сделать, чтобы помочь им в выполнении их будущих стремлений. 
- Нужно так много всего сделать, - заявила Эсме на обратном пути в дом Каленов. – Найти девушкам подходящее и безопасное место работы, и приданное, если они когда-нибудь будут готовы выйти замуж. Это самые важные моменты, хотя я предвижу, что нам необходимо работать с девушками над их образованием и верой в будущее. 
- Да, это так, - согласилась я, крепко держась за руки Эдварда для комфорта. Они с Джаспером молчали на протяжении всей поездки, и по их лицам было видно всю тяжесть одолевающих их мыслей. Элис успокоилась, хотя ее глаза все еще были красными, и было ясно, что откровения очень глубоко затронули ее… как и нас всех. 
- Скажи, о чем ты думаешь? – спросила я, когда мы с Эдвардом во второй половине дня сидели вместе у окна с видом на сад на небольшом расстоянии от остальных членов семьи, и у нас, наконец, появилась возможность пообщаться наедине. 
Он продолжал молчать и смотреть вдаль, и я подумала, что он, возможно, не услышал меня. Но вдруг он глубоко вздохнул. 
- Я согласен с Эсме, что мы много чем можем помочь… - покачав головой, он посмотрел на меня, на его лице отражалась мука. – Я мог бы попытаться обвинить свою молодость за невежественные поступки, но я не имею права оправдываться. Я должен нести полную ответственность за свое поведение. – Расправив плечи, он дал мне торжественный обет: - Я обещаю сделать все, что смогу, чтобы загладить невольно или осознанно нанесенный вред, я буду бороться против зла и защищать таких девушек, которых видел сегодня, - его голос сорвался в конце предложения, и я потянулась к его рукам, чтобы пожать их. 
- Мы будем бороться вместе, - я поклялась в свою очередь любить его еще больше за готовность смотреть в лицо такой неприятной правде… и за его смелое и сострадательное сердце. – Мы изменим их жизнь. 

Источник: http://robsten.ru/forum/19-1102-1