Из Аббатства мы поехали во дворец в открытой карете, вдоль дорог выстроились доброжелательные зрители, их яркие улыбки и аплодисменты заставляли чувствовать, будто весь город вместе с нами праздновал наше счастье. Роскошный обед был подан лучшими дворцовыми поварами, шеф-поваром Петерсом из Уортингтон-холла и моим поваром из Форкстона Луи, который внес в меню ряд гастрономических изысков. Это мероприятие казалось менее официальным, чем посещаемые нами ранее обеды и ужины во дворце, и пришлось мне по душе. Обед дал нам с Эдвардом возможность пообщаться с нашими гостями, которые рассыпались в похвалах и поздравлениях. Позже в доме Каленов прошел более скромный ужин, на котором присутствовали только ближайшие родственники и друзья, большая часть которых не была официальными представителями высшего общества. В один момент я почувствовала, что мне не хотелось бы заканчивать это мероприятие, но я вовсе не была разочарована, когда Эдвард шепнул мне на ухо, что пришло время уезжать.
Скорое свершение того, что ожидалось на протяжении нескольких недель, несмотря на волнение и сложность дня, отметало всю мою усталость… я была более чем готова, наконец, оказаться наедине со своим мужем.
После прощания с друзьями и семьей, папа крепко обнял меня, желая нам обоим счастья, и попытался скрыть слезы, навернувшиеся на глаза, когда Эдвард помог мне подняться в экипаж, который повезет нас до места назначения. Мой багаж был отправлен в начале дня, Анжела уже ожидала меня там, чтобы помочь мне избавиться от красивого платья, но в любом случае я была в полном неведении о планах Эдварда: где мы должны провести ближайшие несколько дней, прежде чем отправимся в настоящий медовый месяц. Я была согласна на все, лишь бы у нас двоих была возможность остаться в полном уединении. Ну… в том уединении, в котором могут остаться два человека, не считая горничной, камердинера, повара, экономки, дворецкого, а также нескольких лакеев, служанок, прачки и садовника, которые должны будут заботиться о нас, не говоря уж об извозчике и конюхах, которые будут следить за нашими лошадьми.
- Тебя что-то забавляет, дорогая? – поинтересовался Эдвард, когда я усмехнулась, поближе прижавшись к нему.
Я поделилась с ним своими мыслями о природе уединения, которого так нам хотелось, и он снисходительно улыбнулся.
- Ты предпочла бы отпустить их всех, чтобы мы ухаживали сами за собой? – промурлыкал он в мое ухо. – Я понимаю, что ты более чем способна взять большую часть работы на себя, у тебя даже есть опыт разливания горячих напитков. Все же думаю, было бы мудрее, если бы я взял на себя ответственность за выполнение этой задачи, - дразнил он, и я посмотрела на него, насупившись.
- Мне нравится проводить время на кухне, - сообщила я с напускной серьезностью. – И я знаю, как тебе нравятся приготовленные мной вкусные пирожные. Поэтому, если тебе не удастся придумать для нас каких-нибудь интересных занятий, я могла бы взять на себя домашнее хозяйство, заодно ты сэкономил бы на зарплате для прислуги.
- Шалунья! – зарычал Эдвард, приподнимая меня и усаживая к себе на колени. – Ты очень хорошо знаешь, что именно я запланировал для нас… каждую минуту, если у меня будет такая возможность. Можешь выкинуть из головы мысли о выпечке или увольнении прислуги, юная леди.
Я захихикала над его отеческим тоном и повернулась к нему лицом, держась руками за его широкие плечи, чтобы не упасть.
- Каждый момент бодрствования? – приподняла я бровь, прежде чем наклониться и прикоснуться к его губам в легком поцелуе. – Ты собираешься морить меня голодом и держать привязанной в кровати?
Как только слова сорвались с моих губ, мы оба замерли, и наши лица погрустнели, когда неуместная шутка заставила вспомнить ужасные моменты о похищении. Застонав, Эдвард притянул меня в свои объятия и спрятал лицо на моей шее.
- Прости, - сокрушенно пробормотала я. – Я всего лишь пошутила. Я не хотела напоминать или даже допускать мысль, что ты когда-нибудь…
- Никогда! – Эдвард отстранился и пристально посмотрел на меня. – Никогда я не смог бы причинить тебе вред, Белла, или неуважительно отнестись к тебе. Теперь ты моя жизнь.
- Так же как и ты, любовь моя, - заверила я, мягко разглаживая морщинки на его лбу.
Глаза Эдварда все еще оставались печальными, а в голосе отдавалась боль.
- Когда я вспоминаю, как относился к тебе, когда думал, что ты простолюдинка, что я едва позволил тебе выбирать, потому что хотел тебя. Я не лучше, чем…
- Перестань! – приказала я, поворачивая его лицо к себе, встречаясь с его мучительным взглядом. Я не была слишком удивлена, что эта тема вновь всплыла, и я понимала, что Эдвард все еще борется со своей совестью за прошлые действия, однако не могла вынести, чтобы он сравнивал свое поведение с тем, что делал лорд Хантер. – Ты не похож на него… ничем. То, что произошло между нами в Уортингтон-холле, зародило любовь, не меньше. Пожалуйста… давай не будем пачкать эти воспоминания стыдом или угрызениями совести.
Он кивнул, но его глаза все еще были затуманены, и моя неуверенность вышла на первый план.
- Хотя, конечно, какой-то части меня сейчас хочется, чтобы этой ночью я была с тобой девственницей, - трепетно добавила я.
- Нет, Белла, пожалуйста… - пробормотал Эдвард, поднимая руку и прижимая ее к моей щеке. – В тот день, когда ты позволила мне заняться с тобой любовью, ты подарила самый дорогой подарок, который я когда-либо получал… до сегодняшнего дня, когда ты официально дала мне обещание быть рядом со мной всю жизнь. Наши воспоминания – это то, что нас объединяет, укрепляет нашу любовь и преданность друг к другу.
- То есть никаких сожалений? – с тревогой спросила я, прикусывая нижнюю губу, и Эдвард большим пальцем нежно освободил ее из моих зубов.
- Никаких сожалений, - подтвердил он, наклоняясь, чтобы захватить мой рот в ласковом поцелуе. Я охотно ответила, с облегчением осознавая, что вопрос, наконец, решен… раз и навсегда, надеюсь. Настало время двигаться дальше, и я, желая показать Эдварду, что на самом деле чувствую, приоткрыла рот и углубила поцелуй. Недолго думая, его язык пробежался по моим губам, прежде чем мягко проникнуть в мой рот и прикоснуться к моему языку. Его восхитительный вкус затопил мои чувства и вызвал желание захныкать от потребности в нем.
- Ты удивительная на вкус, - прошептал он между голодными глубокими поцелуями, повторяя мои мысли, и жестче притянул меня к себе. Мои бедра прижались к доказательству его желания, и я усмехнулась.
- Что, любовь моя? – хрипло прошептал он в мой рот, и я поерзала на нем, вызывая стон и урчание в его груди.
- Я просто пытаюсь удостовериться, что это не пистолет, - объяснила я, и он поднял голову, глядя на меня глазами, полными желания.
- Определенно, нет, - согласился он, застонав, когда экипаж остановился. Я хотела спуститься с его коленей, но была поражена ощущением «дежавю», когда он удержал меня, жестом умоляя остаться на месте.
- Дорогой, не думаю, что несколько минут облегчат притяжение между нами в этот раз, - пробормотала я, чувствуя, как его мужское достоинство дергается подо мной.
Он грустно улыбнулся чудесными покрасневшими губами, которые совершали восхитительные вещи в самых потайных уголках моего тела, и не важно, что я уже множество раз любовалась ими.
- Я тоже, - хрипло согласился он, – и я не собираюсь завершать свадьбу в этом экипаже, мне просто нужно время, чтобы немного успокоиться.
- Надеюсь, не слишком много времени, - выдохнула я, мои мысли были заполнены удивительно эротическими образами, как мы вдвоем становимся одной плотью.
Глаза Эдварда стали почти черными, но вдруг он решительно тряхнул головой и поднял меня с колен.
- Мне придется прятаться за твою юбку, мне не терпится показать тебе твой свадебный подарок… а потом уединиться в более благоприятной для нас обстановке, чтобы продолжить то, что мы начали.
- Мой свадебный подарок? Но ты уже и так подарил мне очень много!
- Считай, что я изменил данное ранее обещание, - пояснил он, возбужденная улыбка придавала мальчишеский вид прекрасным чертам его лица. Он помог мне выйти из экипажа, а потом убедился, что стоит достаточно близко, чтобы мои объемные юбки прикрывали его по-прежнему огромное возбужденное состояние, которое в ином случае стало бы очевидным для каждого. Мы ничего не могли сделать, чтобы скрыть раскрасневшиеся щеки, опухшие губы и светящиеся глаза, но свет был тусклым, это была наша первая брачная ночь, и меня большей частью мало волновало, что могли подумать о нас случайные свидетели, кем бы они ни были.
- Ну и… где мы? – спросила я, завороженным взглядам рассматривая элегантный и великолепный четырехэтажный дом, стоящий за высокой кованной железной оградой. Он не был столь огромным, как дом Каленов, но выглядел очень милым с кремовыми стенами, гранитной подъездной галереей, с обилием роз и других цветов, которые я видела в свете лампы и в нежном свете луны.
- О, как прекрасно, - пробормотала я. – Чей это дом?
- Твой, - заявил Эдвард, и я посмотрела на него в замешательстве.
- Мой? Что ты имеешь в виду?
- Я обещал тебе собственное жилье, которое навсегда останется твоим, если со мной что-нибудь случится… вот оно. Кроме того, я собираюсь перевести на твое имя еще один прекрасный дом и землю вне города, который не является частью официальной недвижимости.
Мой рот открылся и закрылся несколько раз, я не была способна произнести ни звука.
- Но Эдвард, теперь мне этого не нужно, я твоя жена. Мы разговаривали об этом, если бы я согласилась стать твоей… - мой голос затих, когда я осознала, что мы не одни. Прислуга стояла в две прямые линии вдоль дорожки, ведущей к главному входу.
Было ясно, что сложившаяся ситуация смущает меня гораздо больше, чем наших свидетелей. Эдвард привлек меня в свои объятия и нежно обхватил мое лицо руками.
- Нужно, Изабелла, я не хочу, чтобы ты когда-нибудь стала уязвимой снова. Я понимаю, что драгоценности твоей матери дали тебе финансовую независимость, но мне хотелось бы, чтобы ты использовала их для своей благотворительной работы или для чего-то другого, что тебе захочется. Конечно, этот дом находится не совсем там, где я первоначально планировал, недалеко от дома Каленов или дворца. Он твой, - уверенно сказал он. – Его не смогут забрать у тебя независимо от того, что произойдет со мной или нашей недвижимостью в будущем.
- Но с тобой ничего не должно случиться! – вскрикнула я, хватаясь за лацканы его пальто. – Я не смогу жить без тебя!
- А я без тебя, - он наклонился и легко поцеловал меня. – И тебе не нужно ни о чем беспокоиться, потому что я никуда без тебя не собираюсь. Пока мы оба достаточно молоды, будем двигаться дальше вместе. Сейчас мы можем жить здесь, но потом я могу приобрести много домов для наших дочерей и внучек, которые тоже будут иметь полную финансовую независимость.
- И нашим вторым и третьим сыновьям? – нахально поинтересовалась я, порхая ресницами, наслаждаясь направлением его мыслей. – О них ты также щедро позаботишься?
- Конечно, само собой разумеется, - сказал он с притворным оскорблением, прежде чем повести меня к нашим сотрудникам, терпеливо ожидающим представления… хотя, к моему облегчению, некоторые из них мне уже были знакомы.
Дворецкий и экономка напомнили мне Хенсона и миссис Коуп. Дженкс, камердинер Эдварда, выглядел презентабельным и довольным, с удовольствием кланяясь, когда его представляли мне… было время, мы обедали вместе и вели беседы, когда я была прислугой в Уортингтон-холле. Анжела, моя дорогая подруга и горничная леди, обрадовала меня, обняв и повернув к новому дому с широкой улыбкой на лице. Бен, теперь официально ее жених, доставил нас к этому дому, и сейчас был занят лошадьми. Но самым большим сюрпризом для меня было увидеть нашего нового шеф-повара Луи, моего друга детства и сотрудника кухни.
- Повар Луи? – я смотрела на него в замешательстве. – Что ты здесь делаешь? Как же папа будет без тебя? – добавила я, почувствовав неожиданную печаль.
- Не переживай о своем отце, дорогая девочка. Он планирует провести остаток сезона в городе, чтобы оставаться рядом с леди Пенелопой, а так как у нее есть отличный шеф-повар, - ну, не настолько хороший, как я, конечно, но вполне адекватный, - он был счастлив позволить мне приехать и готовить для вас и вашего мужа. Ну… знакомое лицо…
Я снова улыбнулась, слушая французский акцент Луи, и довольная таким поворотом событий.
Остальная часть представления прошла быстро, а затем Эдвард настоял, чтобы перенести меня через порог нашего нового дома. Я покраснела от смущения из-за его действий перед работниками, но выражения на их лицах были лишены осуждения, выказывая только радость и счастье за новых хозяина и хозяйку.
Отказываясь от ужина или чашки чая на ночь, Эдвард провел меня по широкой лестнице, а потом по широкому холлу до наших комнат.
- Надеюсь, ты не подумаешь, что я слишком самонадеян, - прошептал он, прикасаясь губами к моему уху. – Но я попросил, чтобы подготовили только одну спальню, у меня нет никакого желания спать с тобой раздельно.
- Как не модно, - застенчиво улыбнулась я, глядя на него из-под опущенных ресниц. Он указал мне комнату, где я могу уединиться и переодеться. – А также мудро, у меня тоже нет намерения спать в любой другой спальне кроме как в твоей… сейчас или еще когда-либо.
- Слава богу! – Эдвард схватил меня в жесткие объятия и крепко поцеловал, полностью игнорируя присутствие Анжелы, которая дожидалась возможности помочь мне раздеться.
Он застонал, когда я прервала поцелуй, не желая отпускать меня, но мне хотелось закончить необходимые вещи, чтобы потом остаться в полном уединении.
- Я присоединюсь к тебе в самое ближайшее время, любовь моя, - пробормотала я, лаская его подбородок с крепко сжатой челюстью.
Эдвард прерывисто выдохнул, прежде чем ушел в свою гардеробную комнату, прилегающую к противоположной стороне спальни, закрыв за собой дверь. Анжела привлекла мое внимание негромким хихиканьем, и я повернулась, чтобы увидеть, как она прикрывает рот, явно испуганная своим поступком. Я не возражала, поддержав девичью радость своим визгом.
- Ох, миледи, удивительно видеть, как сильно он любит вас, - покачала она головой. – А теперь давайте готовиться, вы же не хотите заставлять его ждать.
- Нет… конечно, не хочу, - тихо прошептала я и повернулась, позволяя ей заняться огромным количеством, более ста, атласных пуговиц, которые располагались на спине по всему моему красивому платью.
***
Кровь так громко стучала в моих ушах, пока я ждал прихода Беллы, что я боялся не услышать ее стука, если она решит постучать, прежде чем войти.
Должен ли я открыть дверь в ожидании, или это будет выглядеть чрезмерно неуважительно?
О, кого я смешу? Я похож на мальчика в коротких бриджах, который томится в ожидании Рождества!
Белла, наконец, моя, сейчас и навсегда.
Слова нашей свадебной клятвы звучали в моей голове, но они не передавали всю торжественность случая, или даже свадебная красота моей любимой жены не могла заменить того, что я чувствовал сейчас, осознавая, что скоро Белла окажется в моих руках… и в этот раз я не буду вынужден воздерживаться от своей любви и страсти, и не будет необходимости отпускать ее, пока мы оба целиком и полностью не насытимся друг другом во всем мыслимых отношениях. Единственное, что меня беспокоило, что прошло более двух месяцев с того момента, с того памятного дня у камина в моей комнате в Уортингтон-холле, когда мы любили друг друга, не сдерживаясь, и я волновался, что мне не хватит самообладания, чтобы сделать нашу первую ночь, как мужа и жены, такой же запоминающейся.
Я должен убедиться, что доставил ей огромное удовольствие, прежде чем соединюсь с ней. Сейчас я уже чувствовал себя перевозбужденным, и плоть, желающая оказаться в ней, плотной и шелковой, уже пульсировала, отчаянно требуя разрядки. Я был уверен, что освобождение придет слишком быстро.
Поправив свой стонущий от боли член, я пожал плечами, размышляя, что если я не смогу продержаться долго, всегда существует второй раз… и третий… и четвертый.
Легкое движение привлекло мое внимание, и я остановился, поворачиваясь лицом к двери в комнату Беллы. Видеть красоту, которая появлялась из-за медленно открывающейся двери, было так заманчиво, так очаровательно, что та кровь, которая все еще продолжала поддерживать функции моего мозга, опустилась в нижние отделы тела, и я боялся, что выставлю себя полным дураком, упав в обморок.
- Белла, - выдохнул я, немного покачнувшись на ногах, прежде чем взять себя в руки и шагнуть к ней, чтобы поприветствовать ее, как полагается. Остановившись перед ней, я взял ее прохладную руку в свою и, почтительно поклонившись, одновременно поцеловал ее дрожащие пальцы.
Она была такой же нервной, как и я, понимание этого вызвало ободряющую улыбку на моих губах.
- Ты выглядишь совершенно божественно, - сообщил я, и она моментально отреагировала румянцем на мои слова, который распространился на ее изысканное декольте. Она была одета в шелковую кружевную сорочку и халат из бледного золота, ткань мерцанием делала комплимент ее сливочной плоти, намекая на те сокровища, что сокрыты под ней.
- Как и ты, - пробормотала она в ответ и опустила голову. – Я имею в виду, ты выглядишь красивым… очень красивым.
Ее ресницы затрепетали, и она посмотрела на меня так, что во рту пересохло, и я почувствовал себя совершенно зеленым. Но потом до меня дошел смысл ее слов, и я улыбнулся с облегчением, благодарный, что она считает меня таковым. Я всегда знал, что женщины находят меня привлекательным, но Белла была единственной, чье мнение имело для меня значение…
В нашу первую ночь в качестве мужа и жены я оделся просто. Синие шелковые пижамные штаны висели низко на бедрах, и я не потрудился застегнуть рубашку… не из уважения, а потому что надеялся, что не останусь одетым очень долго.
Аккуратно взяв жену за обе руки, я повел ее за собой в центр комнаты, освещенной свечами. Повернувшись к ней лицом, я остановился в нескольких дюймах от ее тела и, подхватив прядь волос с ее щеки, заправил за ухо. Белла задрожала от моего прикосновения, мое тело ответило ей дрожью.
- О, Эдвард, - выдохнула она, глядя на меня с такой тоской, что я, не теряя времени, обнял ее, и наши губы объединились в поцелуе любви и желания. Окруженный теплом и мягкостью, я вдыхал ее цветочный аромат и наслаждался вкусом… Беллы.
- Моя жена… моя любимая жена, - пробормотал я ей в губы, когда наши поцелуи стали более горячими, мои руки жадно изучали ее сладкие, покрытые шелком изгибы.
- Мой муж, - ответила Белла, поднимаясь на носочки, чтобы плотнее прижаться ко мне, а затем потереться животом о мое пульсирующее возбуждение. Ее руки запутались в моих волосах, чуть дергая, отчего я получал еще большее удовольствие. Опустив руки, я обхватил ее прекрасную попку, притянув ее еще жестче к себе. Отреагировав на мои горячие действия, она всхлипнула от желания. Но вдруг, удивив меня, она вывернулась из моих объятий и отступила назад. Я пробормотал недовольство, и только потом понял, что она делает мне одолжение. Поведя хрупкими плечиками, она скинула халат, который упал вниз вокруг ее ног шелковым облаком, и она осталась в одном пеньюаре, который дразняще… заманчиво… облегал ее, заставляя меня чувствовать себя диким.
- Отнеси меня в постель, дорогой, и сделай нас одной плотью, - взмолилась она, и я с радостью согласился. Подняв на руки, я понес ее на большую кровать и положил ее головой на белоснежные простыни, на мягкие, пышные подушки, длинные каштановые волосы веером легли вокруг нее. Мгновение все, что я мог делать, это стоять и благоговейно смотреть на это совершенство, но потом она потянулась ко мне, и я, быстро сбросив рубашку, лег рядом.
Исчез опытный наставник, который обучал ее искусству любовных ласк, отвечая на сладкие наивные вопросы, и облегчал ее страхи, который стремился к ней, чтобы успокоить свою грязную похоть. Его место занял влюбленный мужчина, или вернее он превратился в него. Белла изменила меня, открыв глаза на бесконечное множество возможностей, с которыми я раньше не считался, обратила мое тело к получению удовольствия от истинной страсти и наполнила мое сердце глубокой любовью, которую мужчина может чувствовать к своей возлюбленной, к своей жене, своей второй половинке.
Лежа на боку, я откинул прядь волос с ее лица, а затем провел тыльной стороной пальцев по раскрасневшейся щеке. Не жалея времени, я прочертил линию по краю ее подбородка и, дразня, скользнул к уху, ощущая ее дрожь. Мои пальцы продолжили свой медленный чувственный путь через ключицу вниз и остановились на слегка изогнутой выемке между грудью.
Мои глаза поднялись в молчаливой мольбе, и она кивнула. Ее задыхающееся «Да, пожалуйста…» было музыкой для моих ушей.
Игнорируя свой ноющий член, я медленно двигал пальцами, когда будто бы единственное, что мне хотелось в этом мире, это доставить удовольствие красивой женщине, лежащей передо мной. Аккуратно обхватив одну ее грудь рукой, я дразняще провел пальцем вокруг уже острых сосков, которые напряженно упирались в кружево. Одновременно я опустил голову, чтобы поцеловать другую ее грудь, продолжая поигрывать большим и указательным пальцами, наслаждаясь ее вскриками восторга и тем, как ее тело выгибалось в кровати. Передвинувшись, чтобы лечь на одну ее ногу своей, я немного вжался в нее, чтобы облегчить мучения своей плоти, пока мой рот и пальцы занимались ее грудью… целовали… подергивали… облизывали… ласкали.
Белла извивалась подо мной все сильнее, и я с радостью сдвинул сорочку с ее плеч, опустив ее до талии, и моему хищному взгляду предстала ее молочная, с розовыми пиками, плоть.
- Боже мой, ты прекрасна, - выдохнул я, сверля ее глазами, с облегчением понимая, что больше мне никогда не будет отказано видеть эту красоту снова.
Опустив голову, я прикоснулся к ее обнаженной плоти ртом, закручивая язык вокруг ареолы, а затем, нажав на плотный бутон, всосал его.
Воодушевленный ее криками и стонами, я проделывал движения языком снова и снова, пока мои руки гладили и ласкали сладкие полукружия.
Белла дрожала подо мной, постанывая от удовольствия, и ее руки двигались по мне, то запутывались в волосах, то опускались на плечи и спину… как будто она не могла найти удовлетворения от прикосновений ко мне. Ее ноги переплелись с моими, и она не скрывала удовольствия, которое получала от того, как горячо прижималась к моему страстному пульсирующему желанию.
- Ох… пожалуйста, Эдвард, пожалуйста, - просила она об освобождении, и я начал быстро двигаться, что внять ее мольбам, подталкивая ее юбку вверх, так чтобы мои руки могли скользить по гладкой коже ее бедер. Мы оба вздрогнули, когда я прикоснулся к ней, и мои пальцы скользнули между ее сладкими складками. Пока мой рот продолжал облизывать ее сочную грудь, теребя и дразня опухшие соски, я медленно открывал ее тело пальцами. Чувствуя, насколько она влажная от желания моих прикосновений, я осторожно проник в ее бархатистую мягкость одним пальцем… а потом вторым. Неспешно двигая пальцами вперед и назад, подражая тому, как бы двигался в ней мой член, я наполнял ее, растягивал и закручивался.
Ее тело дрожало от желания, и я, не теряя времени, сконцентрировался на создании медленного ритма, проникающих толчках, в то время как большой палец кружился на ее чувствительном сосредоточении нервов.
Стоны Беллы заполнили воздух, ее бедра двигались навстречу моим пальцам. Ее страсть и нарастающее удовольствие были очевидны по тому, как забилась вена у основания ее шеи, по разгоряченной и порозовевшей кожи на груди.
- О, Эдвард… да, - кричала она, ее руки запутались в моих волосах, когда я согнул внутри нее пальцы, одновременно посильнее прижимаясь большим пальцем к маленькому бутону сверху.
Задохнувшись, ее тело замерло, внутренние стеночки сжали мои пальцы, когда она достигла своего пика. Застонав, я жестко всосал ее сосок, и она выгнулась мне навстречу, бессвязно крича в такт с накатывающими волнами удовольствия, которое получало ее стройное тело. И лишь когда она расслабилось, я прекратил свои действия и медленно двинулся вверх, целуя по пути кожу, пока не нашел нежные, ласковые губы.
- О Эдвард, - вздохнув, повторила она, на этот раз шепотом.
Наши глаза встретились: ее сонные и временно сытые и мои темные, но все же довольные, полные желания.
- Твоя очередь, - выдохнула она, запуская пальцы в мои волосы и притягивая вниз для поцелуя, который начался мягко и нежно, но вскоре стал разгоряченным и снова голодным.
Отодвинув мои плечи, Белла потянула сорочку, которая собралась на ее талии, и я быстро помог снять ее. В то время как я застыл, потрясенный видом ее полностью обнаженного тела, ее ловкие пальцы дернули за пояс моих штанов. Невозможно было снять их без моей помощи, поэтому она скользнула под темный шелк и погладила ноющий член.
- Белла, - то ли застонал я, то ли заплакал, накрывая ее руку, когда она окружила меня пальцами и сжала опухшую плоть. – Медленнее, или я закончу раньше, чем мы начнем, - хрипло ответил я на ее любопытный взгляд. Оглядываясь назад, я должен был пересмотреть свое решение не удовлетворять себя самостоятельно в ночь перед нашей свадьбой, но я старался придерживаться нашей договоренности, что мы получим удовольствие вместе. Понимание озарило ее лицо, и она попыталась убрать руку, но я удержал ее на месте, плотно завернутую вокруг моего пульсирующего члена, наслаждаясь ощущением, привыкая к ее прикосновениям… если такое вообще возможно.
Когда я удостоверился, что не потеряю контроль, я поднялся на колени, и мы вместе с Беллой спустили мои штаны достаточно низко, чтобы их можно было откинуть в сторону. Я накрыл сверху ее великолепное тело и вжался между бедер, рот начал жадно целовать ее, а руки исследовали и ласкали ее красивую голую плоть.
Мои усилия были не напрасны, дыхание Беллы участилось, и желание быстро возродилось. Поглаживая руками мою спину, она раздвинула ноги шире и приподняла их, чтобы обнять меня за бедра… открывая себя и приглашая меня. Это были действия женщины, уверенной в своем теле, чувственной и опытной, но я узнал мимолетный проблеск застенчивости в ее глазах, когда она поняла, что сделала. За долю секунды она замерла, ее мышцы напряглись, и я практически увидел, как в ней нарастает неуверенность и настороженность.
- Белла, - вздохнул я, поддавшись вперед и заполнив ее одним плавным движением, заверяя ее одним, известным мне путем… объединяя нас. – Ах, как я люблю тебя, - застонал я, ощущая, как плотно ее шелково-бархатная плоть сжимает меня.
Ощущение было подавляющим, и теперь настала моя очередь замереть. Задохнувшись, я навис над ней на локтях, стараясь удерживать свой вес, чтобы не давить слишком сильно на ее хрупкое тело. Наши глаза не отрывались друг от друга, пока я стремился обрести контроль. Тревога покинула ее блестящие глаза, и она смотрела на меня с необузданной страстью.
- Я тоже тебя люблю, - пробормотала она и качнула бедрами навстречу мне. – Так хорошо, когда ты внутри. Не важно, если ты не продержишься долго в первый раз… у нас вся ночь впереди.
Удовольствие затопило меня от ее слов, и изумление, что меня любит такая понимающая и удивительная женщина. Наши губы встретились в горячем и глубоком поцелуе, и я начал двигаться внутри нее, медленно скользя внутрь и выходя, проникая все глубже в ее опухшую плоть, постепенно открывающуюся для меня. Ее руки и ноги обхватывали, когда она пропускала меня в самые потаенные уголки своего тела, а я старался не двигаться резко, и мы оба стонали от удовольствия.
В то время как я не торопился, желая сначала добиться ее удовлетворения раньше своего, сейчас мое удовольствие увеличивалось в десятки раз, когда я чувствовал, что мы одновременно поднимаемся на высоты восторга. Ощущение ее мягкого великолепного тела, движущегося подо мной, и ее теплой шелковистой кожи, скользящей по моей, было изысканной пыткой. Покалывающие разряды удовольствия мчались через мой позвоночник, останавливаясь в паху в ожидании предстоящего взрыва, и я понимал, что не смогу продержаться долго. Но, к моему облегчению, я почувствовал, как стеночки Беллы начали сжимать меня невозможно плотно, когда она достигла своего пика еще раз. Выгнувшись подо мной, она закричала мое имя, вид неописуемой радости, искажающей ее тонкие черты лица… и я отпустил себя.
- Белла! – закричал я хрипло, перегруженный чистым, неподдельным удовольствием, когда взорвался в ней. Мое освобождение было почти болезненным по своей интенсивности, мое тело дрожало от изысканных ощущений. Наконец, я рухнул поверх своей драгоценной жены… все еще сохраняя толику разума, чтобы помнить, что большую часть веса нужно держать на локтях. К моему удивлению, тело Беллы продолжало реагировать даже после того, как все закончилось, мое малейшее движение, ласка или нежное прикосновение губ запускало новые волны наслаждения глубоко в ней, и она начинала задыхаться и хныкать от удовольствия.
- Ты удивляешь, сокрушаешь и поражаешь меня, - прошептал я, когда она, наконец, замерла подо мной. – Я не могу определить количество любви к тебе и глубину моего обожания.
Улыбнувшись, Белла посмотрела на меня глазами смущенной лани, с той же степенью обожания, и смутила меня, отталкивая мои плечи. Но потом я понял, что слишком сильно придавил ее своим весом, поэтому решил перекатиться на бок.
- Нет… возьми меня с собой, - робко попросила она, плотно сжимая бедра, чтобы мой член остался внутри нее, когда я повернулся на бок. Новое положение было таким интимным и удобным, но она продолжала давить на плечи, и я вопросительно сморщил лоб.
- Я хочу быть сверху, - пояснила она, неуверенно покусывая губы. Я был более чем счастлив послушаться ее и перекатился на спину, и ее гибкое тело устроилось на мне, растянувшись вдоль. Ее ноги переплелись с моими, когда она опустила щиколотки под мою голень.
- Лучше? – пробормотал я, заинтересованный ее намерениями, и она кивнула, хотя ее лицо все еще оставалось неопределенным. - Что не так, моя дорогая? – прошептал я, убирая за ухо прядь волос с ее лица. – Ты можешь сказать мне.
Она мгновение посмотрела на меня, но не ответила словами. Вместо этого она чуть подвинулась и села верхом на мои бедра, поерзав на месте, чтобы мой вновь затвердевший член проник в нее более глубоко. Ее действия вызвали рычание в моем горле. Застенчиво улыбнувшись, она выпустила губу из зубов и провела по ней языком… срывая новый стон похоти с моих губ, и мне пришлось бороться с самим собой, чтобы не схватить ее за бедра и не начать толкаться в нее.
Эта женщина сделала достаточно, чтобы лишить меня разума.
- Ты меня любишь, - уверенно заявила она, привлекая мое полное внимание. Я кивнул, соглашаясь, потому что не мог произнести ни слова, одурманенный потрясающим видом ее, сидящей обнаженной на мне верхом. – Ты любишь во мне все, и ты хочешь, чтобы я… не сдерживалась, когда мы близки?
Ее голос звучал вопросительно, и я, наконец, понял причину ее неуверенности.
- Да, любовь моя, тысячу раз да, - решительно заявил я, хватая ее руки и целуя пальцы. – Я обожаю все в тебе, и я хочу, чтобы ты чувствовала себя совершенно свободно в выражении своей любви и страсти, когда бы тебе ни захотелось.
- Хорошо, - выдохнула она со знойной улыбкой и, осторожно опустив руки на мой живот, начала двигаться на мне. Ее волосы опускались вокруг нас, как шелковый платок, и я вздрагивал от чувственного удовольствия, когда они прикасались к моей коже. Ее бедра обнимали меня, а восхитительное основание прижималось к моему паху, поднимаясь и падая.
Я толкался ей навстречу, мои руки нетерпеливо поднялись к ее груди, чтобы обхватить ладонями их прекрасную форму и дразнить пальцами соски с невозможно твердыми пиками. Издавая стоны и корчась, она выгибала спину и прижималась к моим рукам, тихо прося о большем. Стремясь доставить ей удовольствие, я поднялся с матраца и захватил ее колеблющуюся грудь губами, жестко посасывая сосок ртом.
- О да… да… - кричала Белла, а я пробовал и дразнил чувствительные почки губами, зубами и языком. Мои руки разрывались между поглаживанием ее груди, мягким массированием и сжатием, скольжением по ее прекрасным округлым бедрам, направляя их… хотя ей не требовалось мое руководство. Врожденно чувственная, она непрерывно двигалась на мне, то медленно, выглядя невероятно эротично, сжимала внутренние мышцы, отчего интенсивность ее движений создавала угрозу сокрушить меня… то быстро и жестко, отчего начинала громко вскрикивать, и я толкался вверх, чтобы соответствовать ее ненасытным требованиям.
Находясь почти вне себя от желания, в тот самый момент, когда я подумал, что больше не могу сдерживаться, Белла откинула голову назад и закричала в экстазе, оргазм проходил через нее сильным и глубоким трепетом, пульсирующей дрожью восторга. Безжалостно держась за остатки своего контроля, я убедился, что помогаю ей получить полную дозу блаженства руками и ртом, ритмично двигаясь, пока ее тело не испытало полное удовольствие. И только тогда я сдался и с длительным криком триумфа рухнул на кровать, когда мое тело начали сотрясать спазмы, которые, казалось, длились бесконечное количество пропитанных наслаждением минут.
Укачивая Беллу, удовлетворенную, истощенную и ох, какую драгоценную в своих руках, я успокаивающе скользил пальцами по ее атласной коже, тесно прижимая к себе, когда эмоции нахлынули на меня. Страсть и удовольствие, отражающееся на ее лице, когда она двигалась верхом на мне, ее высокая округлая грудь, подпрыгивающая в такт с ее толчками, были теми образами, которые врезались в мое сознание и планировали выводить меня из равновесия каждый раз, когда память будет воспроизводить в голове эротические картинки… но я не мог жаловаться.
Белла была самой красивой, самой потрясающе отзывчивой и чувственной женщиной, которую мужчина мог когда-либо мечтать взять в жены… и я, вне всякого сомнения, был самым удачливым человеком на свете.
____________
От автора: Эх… Лордвард и Наивелла прошли очень долгий путь, и я действительно буду скучать по ним. Я так рада, что Эдвард по-настоящему оценил, насколько замечательная Белла. Я не вижу, что он когда-нибудь будет воспринимать ее, как что-то само собой разумеющееся, и все мы знаем, как сильно она любит его
Далее у нас продлится медовый месяц (я знаю… знаю… пора заканчивать с лимонами, но есть несколько сцен, которые мне до смерти хочется написать, и это мой последний шанс!), а затем, думаю, вы не будете против заглянуть в будущее, чтобы увидеть, как складывается жизнь у нашего преданного маркиза и его добросердечной маркизы.
Источник: http://robsten.ru/forum/19-1102-1
0
