Глава 73. Вместе 

- Слишком тихо, черт побери. Я слышал немного криков раньше, но теперь она молчит. Почему она не издает никакого шума? 
- Ты предпочел бы, чтобы она кричала? – В тоне Джаспера, возможно, и чувствовался юмор, но эффект от его слов был вполне предсказуем, учитывая состояние моей нервной системы. 
- Что, черт возьми, ты имеешь в виду? – я повернулся к нему, делая перерыв в своей бездумной ходьбе из угла в угол, а потом стремительно направился к другу, в то время как он прижался к стене и выставил перед собой в защите руки. 
- Ничего, Эдвард, ничего… а теперь успокойся, - Джаспер делал все возможное, чтобы успокоить меня, но я не реагировал на его увещевания, и был готов ринуться в бой. 
- Я не видел свою жену на протяжении полутора суток, и я чертовски сильно волнуюсь. Не проси меня успокоиться! – выкрикнул я, прежде чем повернуть голову в сторону спальни, где меня привлекло какое-то движение. 
- Ради бога, говорите потише. Вы расстраиваете Беллу, а у нее есть над чем работать сейчас, - зашипела Эсме, выходя из двери спальни, где моя жена в настоящее время трудилась над тем, чтобы принести нашего ребенка в этот мир; из той двери, которая открывалась перед каждым входящим туда и выходящим оттуда человеком на протяжении всего дня до самого вечера… перед всеми, кроме меня, конечно. 
Это утверждение было не совсем справедливо, потому что, кроме врача, которому нечего было ответить мне каждый раз, когда я интересовался, как протекают роды, Беллу позволялось увидеть Эсме, Пенелопе и Элис всего на несколько мгновений. Последняя была явно потрясена, когда вышла из комнаты в последний раз; я решил, что она, будучи на четвертом месяце, на себе ощутила, через что ей предстоит пройти. 
Конечно, я понимал, что у женщин в процессе родов не было никакого желания развлекать посетителей мужского пола, но я был мужем и отцом ребенка. Несомненно, это что-то да значило? 
В сотый раз со стоном я провел пальцами по волосам. Тот, кто решил, что муж должен быть исключен из одного из самых важных событий, касающихся его и жены, должен был быть приговорен к расстрелу, выпорот плетьми, а потом, после того, как он мертвым пролежал бы десятилетие, а может столетие, его следовало бы выкопать, воскресить, а затем снова убить, сжечь дотла и развеять по ветру, настолько я был зол. 
Отвернувшись от Эсме и Джаспера, я вернулся туда, где наматывал круги в ожидании. Это было бессмысленное занятие, но у меня не было других способов расходовать энергию, которая стремительно сочилась по моим венам, ведь об удовлетворении себя боем – кулачным боем – в данных обстоятельствах не могло быть и речи. Если даже громких голосов было достаточно, чтобы расстроить Беллу, то становиться участником драки, о которой я думал, у меня не было никакого желания. 
- Он переживает и не может понять, почему она не издает никакого шума, - предположил Джаспер в качестве объяснения, когда Эсме поинтересовалась, что между нами происходит. 
- Прошло почти двадцать часов, - проворчал я. – Большинство жеребят рождаются менее чем за час. Если одна из моих кобыл не может ожеребиться на протяжении нескольких часов, мы понимаем, что не все идет ладно. Вряд ли меня можно обвинить в излишнем беспокойстве. 
- Ты сравниваешь Беллу с одной из своих кобыл? – опешила Эсме, лукаво приподнимая брови. 
- Конечно, он этого не делает, - Карлайл пришел мне на помощь, услышав брань своей жены, когда вошел в комнату. Они с сэром Чарльзом пытались уговорить меня выйти на свежий воздух, но я не собирался находиться в любом другом месте, кроме этой комнаты, пока существует хоть малейший шанс, что я могу понадобиться жене. 
- Просто скажите мне, как она, - умолял я, поворачиваясь лицом к мачехе, которую полюбил и начал ценить больше, чем мог себе представить, за последние два года, но которую сейчас хотел благополучно задушить за то, что она не пускала меня к жене. 
- Она очень устала, милорд, - высунула голову из-за двери акушерка, пухлая шотландка с огромным опытом в акушерской деятельности, допущенная до моей любимой. – Ваша жена упорно трудилась, чтобы принести в этот мир вашего ребенка, но рождение первых малышей часто занимает много времени, а это означает, что хрупкой девушке предстоит еще немало вынести этим вечером. Поэтому хочу попросить вас перестать отвлекать ее своей чрезмерной заботой, она оценила бы это. 
- О боже, - пробормотал я, слезы жгли уголки глаз, когда я переполнился чувством раскаяния из-за своих эгоистичных действий и слишком рьяным беспокойством о благосостоянии Беллы. – Пожалуйста, только скажите ей, что я люблю ее, и я здесь, если вдруг ей что-нибудь понадобится, чтобы помочь… что угодно. 
Громко вздохнув, акушерка мгновение смотрела на меня, а потом, обернувшись через плечо в комнату, немного прикрыла дверь, эффективно прикрывая для меня обзор. Я услышал тихое бормотание, а затем мне сказали то, что я не смог осознать сразу. 
- Почему бы вам не пройти и не сказать это ей лично, - спокойно предложила акушерка. - Ей нужна небольшая поддержка, но никакой суеты и слов, которые могут расстроить ее, вы слышите? 
- Да, мэм, - покорно кивнул я и пересек комнату в три больших шага. Но когда наступил момент, чтобы пересечь дверной порог, я засомневался. Мне потребовалось сначала вытереть потные ладони о бедра и сглотнуть комок в горле. 
- Эдвард? – я услышал, как любимый голос зовет меня, и это заставило меня действовать, я быстро побежал к ней и встал на колени у кровати. 
Она действительно выглядела измотанной, ее прекрасно лицо было бледнее, чем я когда-либо видел, и темные круги образовались под глазами. Ее волосы, которые были заплетены в косу, были покрыты потом, а рука, которой она потянулась ко мне, заметно дрожала. 
- Я здесь, моя любовь, - пробормотал я, и она схватила меня за руку так, как будто у нее не было никакого намерения отпускать меня. 
- Мне жаль, что это занимает так много времени, но я так сильно устала, и спина очень болит, - хрипло прошептала она, и я, чуть обняв ее, начал нежно покачивать, когда она, не выдержав, заплакала в мое плечо. 
- Тише, тише, дорогая, все в порядке. Я уверен, что скоро все это закончится, - пообещал я, делая все возможное, чтобы скрыть свою панику, одновременно выискивая взгляд акушерки поверх головы Беллы. Я хотел убедиться, что мои слова правдивы, чтобы успокоиться, но вспышка разочарования в глазах женщины и небольшое покачивание головой убило мои надежды на то, что испытание Беллы скоро закончится. 
- О нет, вот еще одна, - захныкала Белла, когда ее тело напряглось, и спазм прошелся по ней. Я видел, как поверхность ее живота слегка напрягалась и расслаблялась, когда тело пыталось подтолкнуть нашего ребенка в этот мир. Упав на подушки, она начала дышать так, как учила ее акушерка, руками она так крепко схватилась за мою ладонь, что я сильно испугался за нарушение циркуляции крови в моих пальцах… небольшая плата за предложенную мной поддержку и хоть немного комфорта от моего присутствия. Спустя, казалось, бесконечный промежуток времени, но, скорее всего, около полутора минут, она расслабилась и тяжело вздохнула. 
Доктор, до этого тихо сидящий в углу, подошел к акушерке и что-то спросил у нее, прежде чем вернуться на свое место. Мои брови вопросительно приподнялись. 
- Малыш готов родиться, но у вашей жены не очень большой прогресс в схватках, - объяснила она, и мои страхи резко возросли от тона ее заявления. 
Как долго это уже продолжается? – потребовал я, стараясь говорить мягко, не желая огорчать Беллу, которая, казалось, вымоталась так, что уснула. 
- За последние два часа она продвинулась не слишком далеко, боюсь, - призналась шотландка с серьезным выражением на лице. 
- И чем же мы можем помочь? – молил я, но врач пожал плечами. 
- В первый раз матерям часто приходится непросто, хотя, должен признаться, на мой взгляд, это тянется слишком долго… но боюсь, с этим ничего невозможно поделать. 
Акушерка издала хмыкающий звук, и я повернулся в ее сторону, однако она не стала озвучивать свои мысли. 
- Скажите мне… что такое? – настаивал я на своем. 
- Ну, доктор считает, что наилучший способ для родов – это лежать ровно на спине, так ему легче наблюдать за процессом, и он может вовремя поймать дитя, - она поморщилась в направлении Беллы. – Но я считаю, что старые методы эффективнее, нам нужно расположить ее вертикально, так у нее будет возможность двигаться. 
Доктор начал что-то бормотать о современной практике и бабушкиных сказках, но быстрый взгляд на Беллу, которая снова начала стонать и хныкать с наступлением новой схватки, заставили меня подумать, что в словах акушерки есть логика. Это имеет смысл, спине Беллы не придется испытывать такую большую нагрузку, она будет легко склоняться вперед, а это, в свою очередь, может продвинуть ребенка вниз. 
- Помогите мне посадить ее, - попросил я Эсме, которая тихо стояла в стороне, но быстро пошла к нам, чтобы помочь. Прежде чем ее схватка достигла своего пика, мы помогли Белле принять вертикальное положение. Стоя на коленях рядом с кроватью, чтобы поддерживать ее спину, мы придерживали ее, когда она склонилась к ногам, тужась. 
- О, вот так намного лучше, - сообщила акушерка, заглядывая между ног Беллы, прикрытых юбкой ради скромности… неужели кто-то, черт подери, может думать о таких вещах в такие моменты. 
Моя жена была явно в опасности, и я старался сделать все возможное, что она и наш ребенок выжили. 
- Наклоните ее еще немного вперед, тогда у нее будет возможность встать полностью вертикально, - подсказала акушерка, и я быстро послушался, слыша хныканье Беллы от боли, когда я схватился за нее покрепче. 
- Прости, любимая, - прошептал я. – Это займет несколько секунд. 
- Все в порядке, - слабо прошептала она. – Так лучше, последний приступ боли был не таким болезненным. Я почти почувствовала, что это когда-нибудь может закончиться. 
- Да, девочка… я имею в виду, миледи, - исправилась акушерка. - Последняя схватка была очень эффективной, и вскоре вы принесете в этот мир ребенка в целости и сохранности. 
- Ну, если мои рекомендации игнорируются, то я могу уходить, - ворчал доктор, и я пронзил его недобрым взглядом. 
- Останьтесь, - грубо сказал я. – Вы все еще можете понадобиться Белле и малышу. 
Бормоча себе под нос, врач занял свое место, но у меня не было времени, чтобы побеспокоиться о его задетых чувствах, Белла снова напряглась в моих руках, предчувствуя неизбежные схватки. 
- Я держу тебя, дорогая, - прошептал я, поддерживая рукой ее спину. Она посмотрела на меня и кивнула, выражение решимости заменило отчаяние и усталость, царствовавшие здесь совсем недавно. Сделав глубокий вдох, она со всех сил поднатужилась, и стоны от ее стараний звучали гораздо целенаправленнее, чем хныканье от боли, слышимое мной раньше. 
- Да… вот так, девушка, я вижу макушку ребенка. Еще несколько таких схваток полностью все решат, - увещевала акушерка, когда Белла упала на меня, расслабляясь и отдыхая. 
«Еще несколько схваток» акушерки превратились в сорок минут напряженной работы, но Белла, казалось, сейчас работала вместе со своим телом, а не против него. Я уже был исчерпан, только глядя на нее, каждый мускул на моем теле был напряжен, поддерживая тяжелый труд моей молодой жены. 
«Независимо от исхода это будет наш единственный малыш», - поклялся я себе с мрачной решимостью. Если она когда-нибудь будет готова позволить мне прикоснуться к ней снова, в чем я серьезно сомневался, учитывая, через какие тяжелые испытания ей приходится проходить из-за моих действий, то я приму все меры предосторожности, чтобы гарантировать, что она снова не забеременеет. Если этот малыш будет девочкой, то Эммет станет моим наследником. А если второй ребенок Розали тоже будет девочкой, то все мое состояние перейдет к любым другим дальним родственникам, или даже к королю, мне все равно. Я никогда больше не буду сознательно подвергать свою жену таким страданиям. 
Отбрасывая свои мрачные мысли в сторону, я сконцентрировался на усилиях Беллы, поощряя ее, как мог, успокаивая, поглаживая ее болящую поясницу и тихо подбадривая. 
- Вот и все, любимая, ты можешь сделать это, - бормотал я, позволяя ей сжимать мои руки и слушая ее крики, с облегчением принимая слова, что появилась голова ребенка. Задыхаясь и постанывая, Белла упала на мою грудь. 
- Еще немного, девочка. Твой ребеночек почти родился, - подбадривала ее акушерка, и Белла бессвязно бормотала, что почти истощена. 
- Ты все делаешь правильно, любовь моя, - напевал я в ее ухо, поглаживая и успокаивая ее руками. Эсме плакала, но, по правде говоря, мне казалось, что для этого еще рано, для начала нам следовало закончить свое дело, а потом жене требовался отдых и восстановление. 
Я ощутил приближающееся сокращение раньше, чем Белла зашевелилась, мы с Эсме снова выпрямились, поддерживая ее своими руками и словами, когда она сделала последний быстрый толчок. Она так громко стонала и скулила от напряжения, что я подумал, будто сейчас Белла разорвется на две части, но вдруг малыш выскользнул из ее тела прямо в ожидающие руки акушерки. Вскрикнув и задохнувшись, Белла снова упала на меня, в то время как доктор подошел к нам, чтобы перерезать пуповину, а потом осмотреть ребенка. 
Я в первую очередь беспокоился о состоянии Беллы, которая выглядела полностью изнеможденной, но ее внимание было сосредоточено на мокром, грязном, скользко выглядящем малыше, которого сейчас осматривал врач. Когда доктор был удовлетворен, акушерка начала укутывать ребенка, пряча его от прохладного ночного воздуха. 
- Милорд, миледи, у вас родился прекрасный сын, - заявил доктор, перекрывая громкие и резкие крики нашего ребенка, мальчика. 
- Сын, у нас родился сын… - выдохнул я, и мы с Беллой улыбнулись друг другу сквозь слезы. 
- Могу я подержать его? – спросила Белла, и ее руки потянулись к нашему малышу. 
- Только на одно мгновение, а потом передайте его своему мужу, - посоветовала акушерка. – Вам необходимо еще кое-что сделать, и только после этого мы сможем вымыть вас. 
Белла кивнула, но я видел, что она невнимательно слушает акушерку, все ее внимание было привлечено к извивающемуся свертку в руках врача. Осторожно развернув пеленки, мы сделали то, что с незапамятных времен делают все родители – пересчитывают крошечные пальчики их ребенка. Благоговейно восхищенные и совершенно пораженные нашим прекрасным маленьким мужчиной, мы не могли оторвать от него глаз. 
- У него есть волосы, - прошептала Белла, перебирая влажные волосики, которые даже в приглушенном свете давали ясный намек на рыжий цвет. 
- У него твои глаза, ну… разрез. Некоторое время мы еще не будем знать цвет его глаз, - пробормотал я, нежно поглаживая шелковистую кожу сына. Его маленький ротик открылся, и голова повернулась в направлении моего пальца. 
- Бедный ребенок. Он, должно быть, голодный, - пробормотала Белла и быстро распахнула свою сорочку, чтобы мы могли придвинуть ребенка к груди. 
Понадобилось не так много времени, чтобы мать и ее ребенок приспособились друг к другу, заняли наилучшее положение, и мое горло сжалось при виде того, как наш голодный сын быстро нашел грудь, обхватил ротиком сосок и начал причмокивать. 
- Вы уверены в этом, миледи? – тут же заговорил врач. – Женщинам вашей инстанции не полагается кормить младенцев грудью. Для этих целей есть кормилицы. Вы окажетесь прикованы к дому на несколько месяцев, если возьмете на себя эту задачу, это, несомненно, заставит вас потерять много вашего свободного времени. 
- Это все, доктор, - я заставил его замолчать своим ледяным тоном, чтобы он не беспокоил Беллу своими речами. Она приняла решение, и я поддерживал ее от всего сердца. Конечно, у нас была кормилица на всякий случай, если возникнут проблемы или Белле понадобится помощь. 
- Я буду крайне расстроен, если услышу любые сплетни о нетрадиционной природе рождения моего сына, и в частности о моем в этом участии, - заявил я врачу. – Понятно? 
- Более чем, - ответил мужчина. – Все конфиденциально, можете быть в этом уверены, милорд. 
- Хорошо. Можете подождать внизу. Дворецкий позаботится о ваших потребностях до тех пор, пока я не спущусь. 
Мужчина натянуто кивнул, а затем вышел из комнаты, оставив нас с Беллой смотреть с любовью на сына и друг на друга. Вдруг улыбка Беллы исчезла, когда новое, но, к счастью, не сильное сокращение сжало все еще большой живот. 
- Пришло время показать нашего сына семье, любовь моя, - прошептала она, передавая ребенка мне на руки. 
- Ты уверена, что не хочешь, чтобы я остался? – спросил я, не желая покидать ее. 
- Да… ты сделал достаточно, - улыбнулась она, когда спазм прошел, выражение на ее лице было уставшим, но спокойным. – Спасибо, что был здесь, Эдвард. Не думаю, что смогла бы пройти через это без тебя. 
- Спасибо, что принесла нашего красивого мальчика в этот мир, - пробормотал я, наклоняясь, чтобы поцеловать ее губы. 
- Ты не расстроен, что пришлось увидеть меня в таком виде? – ее глаза пристыженно опустились, а в голосе звучала неуверенность, и я потянулся погладить ее щеку, чтобы наши взгляды встретились. 
- Ты никогда не была для меня более красивой, - заявил я, держа сына между нами. – И я люблю тебя сильнее, чем думал, что человек способен любить. 
- Ну хорошо, вы, двое, заканчивайте, - усмехнулась акушерка, указывая мне и сыну, уютно лежащему в моих руках, в сторону двери. – Мы сообщим, когда вам можно будет вернуться. 
Последний раз улыбнувшись своей прекрасной жене, я пошел знакомить сына и нового наследника с его огромной семьей. Единственное беспокойство вызывало то, что наши отцы могут обидеться на отсутствие их имен при назывании нашего сына; нам пришлось выполнить обещание, данное кузену Беллы, королю. 
Много семей присутствовало на крестинах лорда Энтони Эдварда Артур Джорджа Калена, виконта Метьюса, в будущем маркиза Мейсона и герцога Уортингтона, испытывая одновременно благоговение и радость. После устройства роскошного обеда в Мейсен-парке, который последовал за службой в часовне, я имел радость представить последнюю картину, написанную Беллой – семейный портрет. Это была та же самая картина, которую все видели раньше, на ней были изображены мы оба в моем кабинете, но с одним очень важным дополнением… наш сын лежал на ее коленях, облаченный в кружевную рубашку для крещения, которую носило каждое поколение Каленов. 
Несмотря на мои попытки придерживаться своего слова, что у нас будет только один ребенок, - главной задачей было обеспечить безопасность Беллы, - два с половиной года спустя на крещение семья пополнилась нашим вторым сыном. 
Моя жена, несомненно, была храбрее меня, когда, не колеблясь, взяла дело в свои руки, застигнув меня в момент слабости практически засыпающим. К счастью, лорд Дэвид Чарльз Карлайл Эдвард Кален появился в этом мире счастливо и быстро, без особого труда для Беллы. Шесть часов все же показались очень длительным промежутком времени, чтобы выносить такие страдания, хотя она настаивала, что мне пришлось тяжелее, чем ей. Продолжая наши традиции, я остался с Беллой, чтобы поддерживать ее в процессе родов. Так же я поступил и тогда, когда две прекрасные девочки-близняшки появились у нас четыре года спустя. В то время как наши сыновья внешностью пошли в меня, Рене и Элизабет были копией своей матери с теплыми каштановыми волосами, красивыми большими карими глазами и улыбками, такими же, как у меня и их старших братьев. 
Ребенок номер пять стал для нас своего рода сюрпризом пять лет спустя. 
- Подарок, - настаивала Белла, несмотря на то, что ребенок была зачат в те времена, когда мы находились в длительной поездке – один из редких случаев, когда мы оказались вдали от нашего шумного растущего потомства. Одухотворенные уединением, мы абсолютно забыли о всякой предосторожности, что и послужило причиной появления малыша. Еще одна красивая маленькая девочка пополнила нашу семью, заставляя меня благоговеть перед ней. У Белинды был нос и подбородок матери, а мои темно-рыжие волосы и зеленые глаза… заставили нас с Беллой испытывать трепетное восхищение. 
Наша с Беллой любовь друг к другу и нашей семье все больше разрасталась, я гордился женой и ее значительными достижениями. Ее картины украшали наш дом, и дома членов нашей семьи и друзей, когда она принимала случайные заказы рисовать портреты. Ее французские, итальянские и английские поваренные книги имели необычайный успех, доходы от продаж которых мы отправляли на благотворительность. Ее работа с молодыми девушками, спасенными из городских борделей, вдохновила многих наших коллег на проведение аналогичных благотворительных акций, хотя мы, казалось бы, ни на йоту не приблизились к принятию новых законов, которые могли бы сделать возможным преследование виновных в совершении таких порочных поступков. 
Антирабовладельческие законы в конечном итоге были приняты, что дало нам повод для большой радости, однако молодые девушки по-прежнему были вынуждены заниматься проституцией, поэтому наши труды были далеки от завершения. В то время как некоторые аспекты нашего участия в спасении девушек очень печалили, было много поводов для радости, когда мы видели, как улыбки возвращаются на их лица, когда жизнь начинала изменяться в лучшую сторону. 
Семьи наших друзей и родственников разрастались, племянники, племянницы, кузены и двоюродные кузены уже обзавелись собственными детьми. Чего только стоит сказать о сводных братьях Беллы, когда удивленная леди Пенелопа и восхищенный сэр Чарльз знакомили нас со своим новым наследником. Рождество было шумным и суматошным, когда мы собрались все вместе, и все вместе согласились, что потратили огромное количество времени на поездки между поместьями на празднования дней рождения и вечеринки по другим поводам, но это того стоило. Наши семьи, хоть и были разделены расстоянием, собирались на время сезона в Лондоне, и чувствовали себя одним голосом, и сердцем, и стремлениями… чувствовали себя сплоченнее, чем когда-либо. 
Несмотря на то, что случались препятствия и разнообразные разногласия, которые мы, слава богу, успешно преодолевали, наша с Беллой жизнь была наполнена семьей, друзьями, смехом и, прежде всего… любовью, когда-то запретной, но теперь свободно демонстрируемой, и это для меня – самый дорогой подарок за всю жизнь. 

Конец. 

___________ 

От переводчика: Ну вот , дорогие читатели, мы и добрались с вами до финала, проделав длинный путь. Наши герои будут жить долго и счастливо. 
Спасибо всем, кто был с нами с самого начала, и тем, кто присоеденился позже. Спасибо за ваши отзывы и комментарии, я читала их с огромным удовольствием. 
До встречи в новых переводах! 

Источник: http://robsten.ru/forum/19-1102-1