Глава 5. Картина маслом

Тусовки вампиров не прошли даром. В тёмном мире пополнение. Стая выросла. На тренировки приходят восемь волков и волчица.
Джейк  приходил  послушать историю своего запечатления. Они подружились с Эдвардом и часто патрулируют в паре. Он стал приходить к Калленам  как к себе домой.
Розали в восторге. Купила ящик освежителя воздуха.

Виктория трижды пыталась прорваться. Поймать не смогли. Её дар - уклонение. Видимо, она сильно любила Джеймса. А если он был её парой, месть стала стимулом, смыслом жизни. Умереть она не может, самоубийство невозможно, остаётся погибнуть  в бою, но прежде отомстив. Пара за пару. Зуб за зуб.
Умереть в бою – достойная смерть. У меня она вызывает  только чувство уважения. Она воин своего племени.

На голову Калленам свалилась ещё одна проблема. Бумеранг прошлого догнал Джаспера. Армия Марии готовится к нападению.
Видимо, она решила - так не доставайся же ты никому, Джаспер… Месть брошенной женщины может быть жестокой. Очень жестокой. Смертельной.

Чаши весов выровнялись?  Кучу маленьких бед и несостоявшихся событий  заменили двумя крупными гирями. Они объединятся или нападут по отдельности, одновременно или в разное время? Элис не видит пока. Будем надеяться, что только пока.
Картина маслом… Неосознаваемая случайность - это когда мозг и ваш разум не может понять, почему так произошло. А осознаваемая она становится, когда вы понимаете, почему произошло именно так, находя этому логическое объяснение.
Найти происходящему с ним логическое объяснение разумному человеку очень просто.
А если не нашёл, значит, он неразумный?
Что хорошо научился делать человек, так это оправдывать свои поступки. Триста раз повернётся, вывернется наизнанку, но выкрутится и себя оправдает.
А если нет? Значит, не очень-то и надо. Пофиг всё.

А ещё есть суперразумные экстра-класса. Они не ищут объяснений, берут голые факты своих поступков, оценивают по шкале «хорошо-плохо», делают выводы. Выводы закидывают в память. Поэтому их карта памяти не бывает перегружена. Там одни выводы.

Я со шкалой «хорошо - плохо» не работаю вообще. Потому что хороший, в моём понимании,  поступок может вернуться злом, а злой - добром. Всё относительно. Зло и добро, как жизнь и смерть, под ручку ходят. Они неразделимы.

Вот жили бы себе Каллены и добра наживали. Происходило бы в их жизни всё по расписанию и заранее определённому  в небесной канцелярии плану. Но им на головы свалилась я, и понеслось.

У меня было три пути: полиция, квилеты, вампиры. Я выбрала вампиров. Мой выбор, как и последующие  решения, и поступки, принесли им две гири в виде двух армий. Пока двух.
Теперь вампиры проводят досуг на тренировках. Собирают союзников.

 Союзники приезжают, устраиваются в других городах поблизости и прибегают на тренировки. Перенимают опыт  друг у друга. Ген волка работает. Дети квилетов превращаются в волков. Ещё дети, а уже воины...
 

У всего есть свои последствия.
Любую болезнь надо лечить. Чтобы её вылечить, надо найти очаг. Причину болезни. Источник. А если это уже невозможно? Нет, я понимаю, что не бывает поздно, а бывает уже не надо. Но в моём случае, видимо, есть ещё один вариант – невозможно. Но сколько «невозможно» по человеческим меркам уже со мной произошло? Может, время не пришло?

Когда мне было лет пять, я нашла на дороге крестик на цепочке. Крестик был с камушками. Для ребёнка это была просто  красивая игрушка. И я его взяла себе. Надела на шею. Наигравшись, я его положила в «секрет» и закопала. На счастье. Все девчонки делали «секреты», ну и я сделала. Выкопала ямку, положила листики, на них крестик, а сверху стёклышко...

Говорила мне бабушка, что нельзя поднимать то, что валяется на дороге. Но мне было всего пять лет. Ребёнок.
Когда я смотрю сквозь время, мне кажется, что  это было начало. Источник.

Кофе, сигарета, мысли, терраса…  Я тяжело вздохнула. Надо меньше думать, будет крепче сон.

Мне снился сон - на шёлковой простыне среди разбросанных подушек меня целуют холодные, твёрдые и нежные, как шёлк губы. Слегка покусывая в местах  поцелуя и зализывая языком. Руки гладят тело. Везде. Сильные мужские руки. Всё быстрей и жёстче. Рот всасывает сосок, потом второй. Из его груди вырывается рычание, хватка рук становится  крепче. Пальцы врываются вовнутрь меня и начинают хоровод, рычание становится громче с новой нетерпеливой ноткой.
Я выгибаюсь, пытаюсь двигаться навстречу. Мне надо глубже и больше. Его тело нависает надо мной. Руки жёстко вцепляются  мне в  бёдра,  он врывается в меня с хрипом и стоном. РЫК! Его руки крутят моё тело. Я сбоку, я под ним, я на нём… он поворачивает меня к себе спиной, ставит на колени и локти. Удар за  ударом. Он долбится в меня со всей силы. Одной рукой нажимает на позвоночник, заставляя прогнуть спину вниз, выгнуться. И снова зажимает руками мои бёдра в жёсткую сцепку. Ещё удар, и в моей голове взрываются тысячи порванных в хлам звёзд, глаза заливает северное сияние...
Он рычит, выгибая спину и приподняв голову, громко, на всю вселенную, и вселенная дрожит…
Я без сил упала на простыню. Он прилёг рядом, обхватил меня рукой за талию и притянул к себе вплотную.
- Вернись ко мне, душа моя, - прошептали его губы, - надень кольцо...

Утро в растерянности. Когда не знаешь, что надо делать, надо сделать шаг вперёд.
Вспомнила слова Райкина о поездке в Москву: «…у родственников не был, толпа туда не шла…»

В голове звучит его голос из сна: «Вернись ко мне, душа моя, надень кольцо…»
Камень в груди давит. Дышать тяжело. Мне снова надо сделать выбор.
Решения… решения… Сна недостаточно. Других знаков, что пришло время надеть кольцо, пока нет. А если других и не будет? И что будет, что произойдёт, когда я надену кольцо? Я не знаю.

Эдвард и Белла уехали проведать маму Беллы. Скоро выпускной бал.

Приезжали Денали в гости. Таня в печали. Она была уверена, что Эдвард поиграется со своей игрушкой-зверушкой и бросит её. Она не только в  печали, она злится. Сильно. Она строила на него планы по-крупному. Ещё одна обиженка.

 Мало Виктории и Марии. Не нравится мне это. Надо сказать, чтобы сёстры за ней присмотрели. Вдруг предательство Ирины заменили на какую-нибудь мерзость от Тани.

Пока гости были в доме, я предпочитала находиться на своей территории, благо есть выход на террасу. Доступ к свежему воздуху. Не потому, что я их боялась. Скорость их передвижения очень меня нервировала.  Зашибут и не заметят. Почему человек, пока человек, так ограничен?

Надо что-то решать. Завтра  пятый день новой луны.  До следующего новолуния ждать нельзя. Две войны на носу.  Я в этой войне как трава под ногами.

Я уснула. Последняя ночь, прежде чем я нажму на пусковой механизм. Что меня ждёт? «К добру или худу?»  - у кого спросить?

Тах-татах-тах-татах-тах-татах… Тринадцатое января, тринадцатый вагон, тринадцатое место… В купе было темно. Там был мужчина. Он сидел в углу на нижней полке. Верхняя полка нависала над ним, дополнительно создавая для него тень-укрытие. За мной захлопнулась дверь купе. Одновременно мужчина включил ночник.

 Резкие и громкие звуки прозвучали в унисон – хлоп/щёлк! Его глаза и холод в животе. Мне казалось, что мой кишечник  заворачивает в ледяную спираль. 
- Здравствуй, душа моя, - мягким баритоном проговорил он. – Я же говорил, что мы встретимся. Я скучал.

 Я не испугалась. Я замерла. Я не знала, что мне делать.  Сделать шаг вперёд или два назад: к двери, за дверь? Но он меня опередил. Каким-то образом я оказалась у него на коленях.  В охапке рук. Он обнимал меня так нежно, как будто меня знал, любил и тысячу лет не видел. Зарылся головой в мои волосы и вдыхал запах, как наркоман дорожку из  героина.  Поцеловал за ухом.
Я вздрогнула. На плечиках справа от дверей висело моё пальто и шарф. Когда я успела их снять?

- Есть хочу, – выпалила я. –  Я в ресторан.
Мне надо было выйти на волю. И всё обдумать. Стряхнуть с себя шок. Он меня не удерживал. Это вселяло надежду.

Я иду вдоль вагонов. Он идёт за мной. Я открываю двери в тамбур, он закрывает. Я открываю из тамбура, он закрывает.

Вагон-ресторан забит под завязку. Все столы заняты. И только один свободен, но на нём стоит табличка «заказано». Он подошёл к официанту, что-то шепнул. Тот кивнул головой и убрал табличку. Он провёл меня к столу. Отодвинул стул.
Сел напротив меня.  Он ничего не ел. Поставил руки локтями на стол, сцепил пальцы в замок. И просто на меня смотрел. Иногда брал мою левую руку и нежно прикасался к ней губами. Я не знала,  что мне делать.  Его глаза, они ласкали.  От него исходило какое-то магнитное поле и обволакивало меня, притягивало. Мы молчали оба.
Кроме еды, мне принесли бокал шампанского. Я вообще не пью спиртное. Но почему-то сделала несколько глотков.

Я решила, что пора идти обратно. Люди ждали, когда мы освободим столик.
Обратный путь мы проделали так же. Я открывала двери, он закрывал.
Но что-то пошло не так. Визг  тормозов, грохот. Вагоны начали трястись и наползать друг на друга, задираться вверх и сваливаться  в бок. Меня подкинуло и швырнуло. Он меня поймал. Я в его руках. Куда-то летим. Снег. Кровь. Крики. Я падаю на что-то твёрдое. И проваливаюсь в темноту…
- Ты не успел ей надеть кольцо?! – спросил незнакомый мужской голос.
- Нет, – ответил мягкий баритон. – Не успел.
- И память стереть не успел? – тот же незнакомый голос
- При такой травме… не знаю, что из этого выйдет, – ответил баритон.
Тишина. Пустота….

Вдруг голова стала совершенно пустой. Как пустой сосуд. Одна оболочка.
Внутри  головы раздался мужской голос: «Твоё время пришло. Надень кольцо».
Я подскочила на кровати. Ледяная спираль раскрутилась в животе так, что доставала до горла. По телу пробежали холодные мурашки. Дыхание сбилось.

В этот момент я почему-то вспомнила, как мы с девчонками боялись заплакать или попасть под дождь. Потому что ресницы были накрашены ленинградской тушью. Кто ей пользовался, тот в курсе. Смертельный номер.
Мозг защищал меня от стресса, решил рассмешить.

Я решила предупредить Карлайла  о принятом мной решении. Поставить в известность, что меня ждёт неизвестность. И что будет, я не знаю. Предполагать бесполезно, вариантов тысячи, а выхлоп один.

Бросить их, сбежать или исчезнуть втихаря я не могла. Хоть и пользы от меня в этой войне ноль. Я воин не их племени. Хотя я к ним привыкла и может быть, полюбила.  По-своему.
В том, что к ним придёт война или две, я чувствовала свою вину.

Целый день я провела в гостиной. Наблюдая за всеми и каждым. Я мысленно с ними прощалась. Моя душа обливалась слезами. Но рот улыбался.
Одно дело, когда с тобой что-то происходит неожиданно, другое, когда ты делаешь это сознательно.
Это мой выбор. Я его сделала. Я ушла в свою комнату. И закрыла за собой дверь.
В полночь я надела кольцо.