- Подожди меня здесь, - коротко бросил он и вышел из машины.

Я пожала плечами и откинулась на сиденье.

Через пять минут он вернулся.

- Идем.

Я послушно выбралась из автомобиля и пошла за ним.

Гостиница представляла собой неприметное кирпичное строение из трех этажей. Остроконечная четырехскатная крыша здания была отделана декоративной черепицей, а на фронтоне красовались старинные часы. Со всех четырех сторон, по периметру, располагались небольшие уличные фонарики, подсвечивающие гостиницу приятным молочным светом. Мы прошлись по дорожке, вымощенной грубым плоским камнем к высокому крыльцу, украшенным белоснежными вазонами.

Вышколенный портье, не моргнув глазом, глядя на мой больничный наряд, вежливо кивнул в знак приветствия. Я натянуто улыбнулась и проплыла вперед. Мы поднялись на лифте на третий этаж, и попали в широкий холл.

Номер оказался не менее уютным, чем внешний вид гостиницы. Он состоял из двух комнат, выполненных в бежевых тонах. Одна комната предназначалась для гостиной, в ней стоял широкий кожаный диван и два кресла с сервировочным столиком посередине, на стене висел плоский телевизор. Вторая комната была спальней. Я с интересом огляделась, в любом случае, оказаться здесь приятнее, чем там, где я была. Да, это вообще, ни в какое сравнение не идет!

Не обращая внимания на Каллена, я скинула ненавистную одежду и отправилась в душ. В таких простых житейских удовольствиях, я не могла себе отказать. Настроив погорячее воду, я оставила нараспашку открытой дверь и встала под обжигающие струи. Вода торопливо смывала события прошедшего дня, снимала напряжение, дарила божественное расслабление.

- Что будет дальше? – крикнула я из душа, решив хоть немного прояснить ситуацию. – Мне ждать, когда ты меня убьешь? Превратишь? Свяжешь?

Ответ последовал не сразу

- Боишься?

Я подставила лицо под струи горячей воды, немного поразмыслив над вопросом.

- Нет.

Я выключила воду и завернулась в халат. Бросив короткий взгляд на свое отражение в зеркало, я вышла из ванной, уселась в кресло и включила телевизор.

- Я есть хочу.

- Я закажу ужин.

- Сделай одолжение, - пробормотала я, изображая полную увлеченность программой новостей, однако при этом я не оставляла без внимания ни одного его движения. Хотя, зная, его способности, я могла и не напрягаться. Он неторопливо подошел к телефону, набрал номер, заказал ужин, и очень медленно повесил трубку на место. Я чувствовала его взгляд на себе. Постоянно. Его взгляд обжигал, его взгляд нервировал, его взгляд не давал дышать. Мне стало душно.

- Прости меня, - вдруг четко и ясно произнес он.

Его слова резанули слух. Я вздрогнула, но не повернулась.

«Простить? Что за чушь?»

Моя рука потянулась к пульту управления, не отрываясь от новостей, я сделала звук громче.

- Белла?

Новости закончились, начался прогноз погоды. Динамики надрывались на полную громкость.

-Я знаю, ты меня ненавидишь, - хоть он и говорил тихо, но я прекрасно его слышала, при этом не помогали никакие мои манипуляции с телевизором.

«Вашингтон. Переменная облачность».

- Я совершил ошибку, - его голос мягкий, без привычных ледяных интонаций эхом отозвался у меня в ушах.

«Нью-Йорк. Облачно. Возможны осадки».

- Послушай меня.

«Мы прощаемся с Вами до завтра»

Я до боли сжимала пульт. Хрупкий пластик треснул в моих пальцах. Я не хотела ничего слушать. Он в два шага пересек комнату и оказался рядом со мной. Осторожно взяв из моих рук пульт, выключил телевизор.

Я медленно перевела взгляд на него и тихо спросила:

- Почему так долго?

Он потянулся к моему лицу, и ласково провел указательным пальцем по щеке. Я не пошевелилась.

- Я хотел вытащить тебя раньше…

- Почему так долго не несут ужин? – прервала я и отвернулась в другую сторону. Не без удовольствия, заметив, как потемнели его глаза.

«Не нравится? Мне тоже много чего не нравится».

В дверь постучали. Он резко поднялся и пошел открывать. Служащий отеля вкатил тележку и, пожелав приятного аппетита, удалился.

Я принюхалась. Пахло замечательно. Я встала и подошла к столику с ужином и приподняла блюдо. На тонкой фарфоровой тарелке лежала запеченная форель с соусом, щедро украшенная сладким перцем и зеленью.

- Я не ем рыбу, - твердо заявила я, закрыла блюдо и отвернулась.

За спиной я услышала короткий выдох, и опять во мне всколыхнулась приятная волна радости. Оказывается, действовать на нервы тоже может быть интересным.

- И что ты хочешь? – ровно спросил он.

- Гамбургеров и колы, - выдала я первое, что пришло в голову.

Позади раздалось, едва слышимое движение, звон ключей, и звук открываемой двери.

- Поехали.

Я резко обернулась и с самым невинным видом уточнила:

- Куда?

Мне показалось, что он сосчитал до десяти, прежде, чем ответить.

- В МакДональдс

- Так? – мой взгляд красноречиво опустился на гостиничный халат. Он проследил за направлением моего взгляда, чуть задержался на груди, словно оценивая, затем снова вернулся к лицу и пожал плечами.

- Выглядишь, не плохо.

По большому счету, мне было все равно в каком виде появляться на людях, но реванш состоится не сегодня.

- Ок, сойдет и рыба, - сдалась я и уселась за стол, с удовольствием приступая к задержавшемуся ужину. Голодовку я не объявляла, организм требовал свое, а все, что последует далее, буду решать по мере поступления предложений. Раз уж меня загнали в угол, без возможности выбора, то этим углом я воспользуюсь, на сколько, хватит фантазии. В конце концов, я свое общество не навязывала.

Именно тогда, в первый раз, во мне проснулось странное чувство. Едва заметное, ненавязчивое, его даже было трудно идентифицировать, объяснить, дать название. Оно просто зажглось внутри, среди оставшихся руин моего мира и слабо тлело, отбрасывая тусклые отблески на каменную стену безразличия. Наверное, я все-таки не умерла, как мне подумалось в начале, я просто стала другая. Все незначительное в моей душе отсеялось сквозь тонкое сито пережитого и осталось только самое необходимое. Все необходимое для того, чтобы человек мог полноправно сойти с ума, не думая о последствиях.

Все это крутилось в моей голове, пока я тщательно пережевывала ужин. Закончив с этим, я сделала глоток сока и, подняв голову, посмотрела на Эдварда. Он сидел в кресле, скрестив руки и внимательно за мной наблюдал, наверное, радовался за мой аппетит.

Я аккуратно сложила приборы на тарелке, и задумчиво протянула:

- Что ты чувствуешь, когда испытываешь жажду?

Это было не простая любознательность, и не попытка завязать разговор, это было вполне целенаправленное действие на измерение глубины свободы от страха.

- Это трудно объяснить, - после недолгого молчания, ответил он, словно прикидывая в уме варианты ответа. – Да, и тебе не понять.

- А ты попробуй, - настаивала я. Было странно и непривычно больше не бояться его, не следить за словами, не замирать от любого движения, дышать и при этом не испытывать ледяное оцепенение внутри. Сейчас я не чувствовала его преимущества, не думала о том, что он сильнее, и без труда может убить прямо здесь, я даже не думала об этом, ни один рефлекс не предупреждал меня об опасности.

Все это осталось за гранью, которую я давно перешагнула.

- Это сильнее всего, - начал он, опустив взгляд золотистых глаз на свои скрещенные руки. Я посмотрела на его темные растрепанные волосы, скользнул взглядом вниз к вороту расстегнутой рубашки, задержалась на тонких запястьях и длинных пальцах. Я ждала продолжения.

- Жажда постоянна, она может быть слабее, но есть всегда.

Я внимательно слушала, подозревая в душе, что он не слишком откровенен со мной, но мне этого и не требовалось.

- Наверное, это трудно находиться среди людей? – продолжала гнуть свое я.

- Терпимо, - коротко бросил он.

Я кивнула, стараясь не углубляться в размышления о том, что если все «терпимо», то зачем устраивать охоту на людей. Сейчас не об этом.

- Чем отличается мой запах от других?

Он улыбнулся одними уголками губ, выговаривая слова, словно через силу.

- Твой аромат другой, гораздо сильнее, слаще, он сводит с ума.

- Но ты же держишься рядом со мной, как ты справляешься?

Я даже подалась чуть вперед, сократив расстояние между нами. Он поднял глаза, наши взгляды встретились. Я видела в них, как и когда то в лесу – хищника - собранного, напряженного, готового к прыжку. Это была опасная игра, и мне это нравилось.

- С трудом, - ответил он, его губы искривились в чуть заметной ухмылке.

- А какие места вы предпочитаете для укусов? Здесь? – я приподняла рукав и провела пальцем по запястью, где в тонких голубых венах, едва заметно бился пульс. – Или здесь?

Я указала на шею в области сонной артерии.

Он молчал, следя за моими движениями, но мне и не требовались больше его ответы. Я видела, как меняется выражение его лица, как сузились глаза и потемнели радужки, превратившись из золотистых, в цвет темного янтаря, как побелели губы и сжались челюсти.

- И насколько трудно преодолевать соблазн? – почти шепотом спросила я.

Медленно съехав с кресла, я встала перед ним на колени, прихватив со столика десертный нож.

- Проверим? – с этими словами я легко резанула себе палец ножом. Тонкая струйка крови устремилась к ладони.

- Это глупо, Белла, - усмехнулся он, но от меня не укрылось напряжение, прозвучавшее в его словах. Он подался мне на встречу и добавил, глядя в глаза. – Я чувствовал твою кровь сотни раз, особенно ярко, когда ты кусала губы, стоило мне приблизиться к тебе.

- Воздух то на слова не трать, - язвительно заметила я. – Но ты прав.

Я с удовольствием слизнула кровь с пальца кончиком языка.

- Ммм… соленая.

Вдруг он резко схватил меня за руку и сильно сжал запястье.

- Иди спать, - процедил он сквозь зубы. – Немедленно.

Чувство опасности приятно щекотало нервы, я быстро поднялась и ушла в другую комнату.