- Шрамы, - прочитал Карлайл. Хорошо, что именно он приступил к этой главе, ибо только у него было достаточно времени научиться держать свои эмоции под контролем.
Карлайл был единственным, кто сохранял спокойствие. Столетия опыта в отделении скорой помощи явственно сказывались, потому, как голос его прозвучал тихо и властно.
- Эммет, Роуз, выведите Джаспера наружу!
На этот раз, не улыбаясь, Эммет кивнул.
- Пошли, Джаспер.
Джаспер боролся с нерушимой хваткой Эммета, изворачиваясь, приближаясь к брату. Оскалив зубы, он все еще не пришел в себя.
Джаспер обхватил голову руками, Элис обвила свои руки вокруг него, не говоря ничего, зная, что он не захочет слышать ничего.
Лицо Эдварда было белее мела, пока он стоял, пригибаясь надо мной, занимая оборонительную позицию. Низкое предостерегающее рычание выскальзывало из его сжатых зубов. Я знала, что он не дышал.
Божественное лицо Розалии превратилось в самодовольную маску:
- Знаешь, что это не тот мир, в котором она могла бы жить, - заметил Эдвард.
- Это правда, именно поэтому я была самодовольной тогда, - согласилась Розали, - но я не уверена…
- Все равно, - произнес Эдвард. Выглядело так, как будто у него было достаточно времени, чтобы подумать об этом.
она находилась на безопасном расстоянии от зубов Джаспера, и помогала Эммету вывести его через стеклянную дверь, которую Эсми держала открытой, прижимая другую руку к губам и носу.
Лицо Эсми, в форме сердечка, выражало стыд.
- Я так сожалею, Белла, - она будто плакала, когда последовала за остальными во двор.
- Позволь мне подойти к Белле, Эдвард, - пробормотал Карлайл.
Прошла секунда, и Эдвард медленно кивнул, расслабляясь.
Карлайл встал на колени около меня, близко наклоняясь, чтобы осмотреть руку.
Я чувствовала выражение шока, застывшего на моем лице, и я постаралась его подавить.
- Держи, Карлайл, - Элис протянула ему полотенце.
Он покачал головой, - Слишком много стекла в ране.
Эдвард вздохнул, выглядя грустнее, чем когда-либо, зная, что это из-за него она пострадала так сильно.
Он потянулся и оторвал длинный кусок белой скатерти. Затем обмотал его вокруг моей руки выше локтя, наподобие жгута. Запах крови вызывал головокружение.
- Правильно, она падает в обморок при виде ... э ... запахе крови, - Эммет хмыкнул, хотя это звучало немного притворно.
В ушах звенело.
- Белла, - сказал мягко Карлайл, - Хочешь, чтобы я отвез тебя в больницу, или лучше позаботиться об этом здесь?
- Зачем ты вообще спросил? - Эммет закатил глаза. - Можно подумать, она захотела бы привлекать внимание поездкой в больницу.
- Здесь, пожалуйста, - прошептала я. Если он отвезет меня в больницу, то это никак не скроешь от Чарли.
- Я принесу твою сумку, - промолвила Элис.
- Давай отнесем ее к кухонному столу, - попросил Карлайл Эдварда.
Эдвард без усилий поднял меня, пока Карлайл осторожно сжимал мое предплечье.
- Как ты себя чувствуешь, Белла?
- Я в порядке, - мой голос был довольно твердым, что порадовало меня.
Лицо Эдварда выглядело как застывший камень.
- Ты будешь очень сильно реагировать на это, ведь так? - спросила Элис тихим голосом.
- Да, - Эдвард смотрел, но не на нее… он уставился в пространство.
Элис вернулась. Черная сумка Карлайла уже лежала на столе, небольшой, но сверкающий лучик света отражался от стола на стену. Эдвард бережно меня усадил на стул, Карлайл выдвинул другой, и, не мешкая, сразу же погрузился в работу.
Эдвард стоял надо мной, все еще защищая, все еще не дыша.
- Просто уходи, Эдвард, - я вздохнула.
- Я не хочу оставлять ее, - произнес Эдвард.
- Думаешь, она в опасности? - спросила Элис. Только ей одной хватило смелости задать этот вопрос.
- Не совсем, - ответил Эдвард.
- Считаешь, ты чувствуешь боль, стоя там? - задала вопрос Элис.
- Да, - вздохнул Эдвард. - Она не будет такой.
- Я смогу это вынести, - настаивал он. Но его челюсть была неподвижна; глаза горели, с такой жаждой он боролся, до такой степени ему было сложнее, чем остальным.
- А ведь я один из… - начал Джаспер.
- Она весь мой мир, - отчеканил Эдвард. - Я не могу причинить ей боль…
- К тому же, Эдвард постоянно борется со своей вампирской сущностью… - произнес Карлайл знающим голосом. - Он имеет гораздо более жесткий контроль над этой частью себя, чем другие из нас...
- Тебе не надо быть героем, - сказала я. - Карлайл может все сделать и без твоей помощи. Подыши свежим воздухом.
Я вздрогнула, когда Карлайл уколол мою руку.
- Скорее всего, даю ей укол новокаина, - подумал Карлайл.
- Я остаюсь, - сказал он.
- Почему ты такой мазохист? - пробормотала я.
Карлайл решил вступиться.
- Эдвард, пойди и найди Джаспера, пока он не ушел далеко. Я уверен, он расстроен из-за произошедшего, и я сомневаюсь, что он послушает сейчас кого-нибудь, кроме тебя.
- Это правда, - бросил Джаспер, продолжая испытывать отвращение к себе.
- И правда в том, что я на самом деле не виню тебя, - сказал Эдвард брату.
- Это делает все только хуже, - ответил Джаспер.
- Я хорошо понимаю твои чувства, - прошептал Эдвард.
- Да, - я горячо согласилась.
- Иди и найди Джаспера.
- Сделай что-нибудь полезное, - добавила Элис.
Глаза Эдварда сузились, когда мы на него набросились, но, в конце концов, он кивнул и беспрекословно удалился через кухонную дверь. Я была уверена, что он не сделал ни одного вздоха с того момента, как я порезала палец.
- Я уверен, что и это тоже правда, - вздохнул Эдвард.
Онемение - неприятное чувство - растеклось по моей руке.
- Да, новокаин, - Карлайл кивнул головой.
Хотя оно и притупило боль от укола, но напомнило мне о глубокой ране, и я тщательно смотрела на лицо Карлайла, стараясь отвлечься от того, что делали его руки. Его волосы мерцали золотом в ярком свете, когда он склонялся над моей рукой. Я чувствовала едва заметные позывы обморока, но решила не позволять моей обычной слабости взять вверх. Сейчас не было боли, только тянущее ощущение, которое я пыталась игнорировать. Не было причин вести себя как ребенок.
Если бы она не была в поле моего зрения, я бы не заметила, как Элис сдалась и начала прокрадываться к выходу из комнаты. С крошечной извиняющейся улыбкой на губах, она исчезла сквозь дверной проем кухни.
- Что ж, теперь все, - я вздохнула. – Я всех распугала.
- Бедная Белла, - молвила Эсми.
- Агрх, она действительно обвиняет себя в случившемся, - застонал Эдвард.
- Но это же Белла, - сказала Эсми. – Она всегда волнуется обо всех, и должна чувствовать себя ужасно от этого.
- Я не удивлюсь, если она попросит прощения у меня за это, - сказал Джаспер с ошеломленной улыбкой.
- Я тоже, - был вынужден признать Эдвард. – Но все это не правильно, - добавил он упорно.
- Это не твоя вина, - Карлайл утешил меня, посмеиваясь. - Это могло произойти с каждым.
- Могло, - повторила я. – Но произошло, как обычно, со мной.
Он снова засмеялся.
Его невозмутимое спокойствие удивительно контрастировало с реакцией остальных. Я не могла найти ни одного следа беспокойства на его лице.
- Ну, это забрало две сотни лет, дабы я мог пойти этим путем, - засмеялся Карлайл.
- Ты думаешь, мы тоже можем быть лучше? - спросила Элис.
- Я думаю, Эдвард непременно найдет способ, - Карлайл улыбнулся ему. - Но я не уверен по поводу кого-нибудь еще… Все намного сложнее, чем просто быть вокруг людей, которые сделали меня таким ... Зная, что я хочу стать врачом, я должен был привыкнуть быть окруженным кровью…
Он работал быстрыми уверенными движениями. Кроме звука нашего дыхания слышен был мягкий звон - звон, когда крохотные кусочки стекла падали один за другим на стол.
- Как ты можешь это выносить? - я потребовала объяснения. - Даже Элис и Эсми…
Я умолкла, качая головой от удивления. Хотя, остальные и приняли традиционную диету вампиров так же, как и Карлайл. Он единственный, кто мог вынести запах моей крови, не мучаясь сильным искушением.
- Это гораздо сложнее, чем кажется, но с каждым днем это становится менее болезненным, - Карлайл улыбнулся. – В этом намного больше приятного, нежели болезненного.
- Годы и годы практики, - сказал он мне. - Я всего лишь замечаю аромат, ничего более.
- Как ты думаешь, тебе было бы сложнее, если бы ты уехал в отпуск на длительное время. И вокруг не было бы крови?
- Может быть, - он пожал плечами, но руки оставались неподвижными. - Я никогда не чувствовал необходимость в длительном отпуске, - он сверкнул ослепительной улыбкой в мою сторону. - Я слишком наслаждаюсь своей работой.
Дзинь, дзинь, дзинь. Я удивилась, сколько стекла оказалось в моей руке. Мне захотелось посмотреть на растущую кучку, чтобы проверить количество, но я знала, что эта идея не очень полезна моей стратегии «без рвоты».
- Чем именно ты наслаждаешься? - удивилась я. Для меня это не имело смысла. Годы борьбы и самоконтроля, которые он, должно быть, потратил для достижения того момента, когда смог это так легко переносить.
- Никто, похоже, не понимает этого, - сказал Карлайл, качая головой, но улыбаясь.
Кроме того, я хотела поддержать разговор с ним; беседа отвлекала от ощущений в желудке.
Его темные глаза были спокойными и вдумчивыми, когда он ответил.
- Хм. Больше всего я наслаждаюсь, когда мои… возросшие способности позволяют мне спасать кого-то, кто иначе был бы потерян. Приятно знать, что благодаря им я могу сделать жизни некоторых людей лучше. Время от времени даже обоняние - полезный диагностический инструмент, - он улыбнулся одним уголком рта.
Я размышляла над услышанным, пока он осматривал, удостоверяясь, что все осколки извлечены. Затем порылся в своей сумке в поиске новых инструментов, и я постаралась не представлять себе иглу и нитку.
- Ты слишком стараешься возместить то, в чем нет твоей вины, -
- У нее отличная точка зрения, - молвила Эсми.
- Это все не ради того, чтобы возместить что-то, - произнес Карлайл. – Было больше похоже, что я счастлив, зная, что я могу сделать что-то. Я не хочу тратить дар, который имею, если я могу помочь людям.
- Ну, кажется, что у тебя ничего не пропало даром, - Эсми просияла.
предположила я, когда новое тянущее ощущение возникло на краях порезов. - Я имею в виду, ты не просил об этом. Ты не выбирал такой вид жизни, и ты не должен так тяжело работать, чтобы быть хорошим.
- Я не думаю, что восполняю что-то, - не согласился он. - Как и все в жизни, я только должен был решить, что сделать, с тем, что мне дали.
- Это кажется слишком легким.
Он снова осмотрел мою руку.
- Вот так, - сказал он, отрезая нитку. - Теперь все.
Он достал большую ватную палочку, с нее капала цветная сиропообразная жидкость, и протер весь участок операции. Запах был странный, от него голова закружилась. Жидкость окрасила мою кожу.
- В начале, - я сжалась, когда он начал туго обматывать мою руку длинным бинтом, - почему ты даже не подумал попробовать другой путь, вместо очевидного?
- Любопытство, - Карлайл улыбнулся.
Он улыбнулся.
- Разве Эдвард не рассказал тебе эту историю?
- Да. Но я пытаюсь понять, о чем ты думал …
Его лицо внезапно снова стало серьезным, и я задалась вопросом, подумал ли он том же, о чем я. Интересно, о чем бы я думала — я отвергла эту мысль — если бы это произошло со мной.
- Она просто должна взять и разрушить хорошее настроение, которое я начал получать, не так ли? - Эдвард застонал.
- Ты знаешь, что мой отец был священником, - Карлайл погрузился в размышления, пока тщательно убирал со стола, вытирая все влажной марлей.
Запах спирта ударил мне в нос. - У него было довольно резкое суждение о мире, которое я уже начинал ставить под вопрос, еще до того как я изменился.
Карлайл убрал грязную марлю и осколки в пустую прозрачную чашу. Я не понимала, что он делает, даже когда он зажег спичку. Затем он бросил спичку на пропитанные спиртом волокна, и внезапно вспыхнувшее пламя заставило меня подскочить.
- Извини, - сказал он. - Так надо… Таким образом, я не согласился со специфической верой моего отца. Но никогда, почти за все эти четыреста лет с момента моего рождения, я не сомневался в существовании Бога в какой-либо форме. Даже видя отражение в зеркале.
Эдвард поднял брови при этих словах. Было ясно, куда ведет этот разговор, и все знали его мысли по этому поводу.
Я притворилась, что осматриваю повязку на руке, чтобы скрыть удивление от того, в какое русло потекла наша беседа. Из всех моих мыслей, мысль о религии была последней, о которой я подумала. Моя собственная жизнь была довольно далека от веры. Чарли считал себя лютеранином, так как это была вера его родителей, но воскресенья он проводил у реки с удочкой в руках. У Рене время от времени были периоды, когда она посещала церковь, но так же недолго, как и ее занятия теннисом, глиняной посудой, йогой и французским, и так далее, пока я не узнавала о ее новом увлечении.
- Это так грустно, что религия исчезла из жизни людей, - Карлайл вздохнул. - Или, по крайней мере, есть большое число людей, которые остановились, даже не пытаясь поверить в Бога.
- Я уверен, что все это странно слышать, тем более от вампира, - он усмехнулся, зная, что обыденное использование этого слова не шокирует меня. - Но я надеюсь, что в этой жизни все еще есть место даже для нас. Признаю, это смелое предположение, - он небрежно продолжил, - По общему мнению, мы прокляты невзирая ни на что. Но я надеюсь, возможно, это глупо, что у нас есть еще небольшой шанс, чтобы попытаться.
- Я не думаю, что это глупо, - пробормотала я.
- Ах ... она, кажется, на моей стороне, - Карлайл улыбнулся. Эдвард, действительно высказал много мнений по этому поводу, и он определенно не согласен с Карлайлом.
- Почему я не удивлен? - Эдвард вздохнул. - Она, вероятно, имеет аналогичную причину, что и у тебя, я мог бы поспорить.
Я не могла вообразить, что кто-то остался равнодушен к Карлайлу, ведь в нем было что-то божественное. Кроме того, единственный вид небес, которые я смогла бы оценить, включали в себя Эдварда.
- Я думаю, ты был прав, - засмеялся Карлайл.
- И я не думаю, что кто-то со мной не согласился бы.
- В действительности, ты первая, кто со мной согласился.
- Остальные не разделяют твою точку зрения? - спросила я, удивленная, думая только об одном человеке.
Карлайл снова изменил ход моих мыслей, сразу догадавшись, о ком я подумала.
- Эдвард согласен со мной, до определенного момента. Бог и небеса существуют … также как и ад. Но он не верит, что для нашего вида существует загробная жизнь.
- Именно поэтому я никогда не смирюсь с ее превращением, - бросил Эдвард. - И я знаю, что ты думаешь, Карлайл… Но я не буду рисковать ее душой.
- Я понимаю, - вздохнул Карлайл.
Голос Карлайла был очень нежным; он задумчиво смотрел в темноту большого окна.
- Понимаешь, он думает, что мы потеряли наши души.
Я сразу же вспомнила слова Эдварда, сказанные днем:
- Тобой я больше рисковать не намерен, так что и спорить не о чем.
Над моей головой мигнула лампочка.
- Не могу дождаться увидеть это, - усмехнулся Эдвард.
- Я не думаю, что это на самом деле визуально, - дразнился Эммет. - И ты не можешь заглянуть ей в голову, помнишь?
- Я не нуждаюсь в напоминании об этом, - отрезал Эдвард, прежде чем начал снова улыбаться. - То, что я имел в виду - это то, что я не могу дождаться, пока не увижу ее, когда она начнет что-то выяснять… составить все кусочки вместе и узнать все, о чем она думает.
- В этом вся проблема, не так ли? - предположила я. - Именно поэтому ему так трудно сделать это со мной.
Карлайл медленно заговорил.
- Я смотрю на моего… сына. Его сила, доброта, сияющее великолепие – все это питает надежду и веру, больше, чем когда-либо. Как может не быть большего для такого, как Эдвард?
Я пылко кивнула, соглашаясь.
- Конечно, она согласна, - улыбнулся Эдвард.
- Но, если бы я верил в то же, что и он… - Карлайл посмотрел вниз на меня бездонными глазами. - Если бы ты верила также как и он... смогла бы ты забрать его душу?
Я не могла ответить на этот вопрос.
- Замечательно, Карлайл, - Эдвард улыбнулся отцу. - Полагаю, этот способ точно остановит ее. Она не хотела бы, чтобы что-то угрожало мне.
- Но это немного поздно для тебя, - указала Элис. - Я хочу сказать, ты уже вампир.
- Но она может понять, что я чувствую, - сказал Эдвард, теряя часть своего волнения.
- И это может замедлить ее, но не остановить, - улыбнулась Элис. - Не то чтобы это было актуально сейчас, но все же.
Если бы он спросил меня, смогла бы я рискнуть своей душой ради Эдварда, ответ был бы очевидным. Но рискнула бы я душой Эдварда? Я с сожалением сжала губы. Это был несправедливый обмен.
- Теперь она понимает мою позицию, - улыбнулся Эдвард.
- Ты понимаешь.
Я качнула головой, зная о своем упрямом подбородке. Карлайл вздохнул.
- Это мой выбор, - настаивала я.
- И его тоже, - он поднял руку, увидев, что я готова поспорить. – Если это сделает он.
- Он не единственный, кто может это сделать, - я осторожно глянула на Карлайла.
- Вы не будете убеждать меня, если Эдвард категорически против, - молвил Карлайл. - И я буду иметь неприятности, если сделаю это, когда она такая здоровая и имеет так много, ради чего стоит жить.
Он засмеялся, внезапно его настроение улучшилось.
- О, нет! Ты должна сначала решить этот вопрос с ним, - но потом он вздохнул. - Это – первая часть, где я никогда не буду уверен, что я сделал все от меня зависящее, с тем, с чем мне пришлось столкнуться. Но действительно ли это было правильно, обрекать остальных на такую жизнь? Я не могу решить.
- Ты был прав, - все, или, по крайней мере, все, кого он изменил, сказали это.
Я не ответила. Я представила, на что была бы похожа моя жизнь, если бы Карлайл не поддался искушению изменить свое одинокое существование… и задрожала.
- Именно мать Эдварда изменила мое мнение, - голос Карлайла снизился до шепота. Он, не отрываясь, смотрел в окно, не замечая темноту.
- Его мать?
Всякий раз, когда я спрашивала Эдварда о родителях, он просто говорил, что они давно умерли, и он их смутно помнит. Я поняла, что Карлайл очень хорошо их помнит, несмотря на краткость их знакомства.
- Да. Ее звали Элизабет. Элизабет Мэйсон. Его отец, Эдвард старший, не приходил в сознание в больнице. Он умер в первой волне гриппа. Но Элизабет была в сознании почти до самого конца. Эдвард очень на нее похож – у нее был тот же странный бронзовый оттенок волос, и ее глаза были точно такого же зеленого цвета.
- У него были зеленые глаза? - пробормотала я, пытаясь их представить.
- Да… - глаза Карлайла цвета охры унеслись в прошлое на сто лет назад.
- Нет, ближе к девяноста, - улыбнулся Карлайл.
- Элизабет одержимо волновалась о сыне. Она теряла собственные шансы на выздоровление, пытаясь ухаживать за ним со своей больничной койки. Я ожидал, что он уйдет первым, ему было гораздо хуже, чем ей. Когда пришло время, она умерла очень быстро. Это случилось сразу после заката, я только что пришел сменить других докторов, работавших целый день. В то время трудно было притворяться, было много работы, и мне не нужен был отдых. Я ненавидел возвращаться домой, скрываться в темноте, притворяться спящим, пока столько людей умирало.
Сначала я пошел проверить Элизабет и ее сына. Я всегда относился к этому осторожно, принимая во внимание хрупкую человеческую природу. Я видел, что ее состояние ухудшается. Лихорадка усилилась, ее состояние трудно было контролировать, тело было слишком слабым, чтобы бороться дальше. Она не выглядела слабой, когда пристально смотрела на меня со своей больничной койки.
- Спаси его! - скомандовала она мне хриплым голосом, на который было способно ее горло.
- Я сделаю все, что в моих силах, - пообещал я, беря ее за руку. Жар был настолько сильным, что она даже не заметила, насколько неестественно холодна была моя кожа. По сравнению с ее кожей все было холодным.
- Ты должен, - настаивала она, хватаясь за мою руку с такой силой, что я удивился, переживет ли она кризис. Ее глаза были тверды, как камни, как изумруды. Ты должен сделать все, что в твоей власти. Что не смогут сделать другие, ты должен сделать для моего Эдварда.
- Почти казалось, что она знала, что ты можешь сделать, - прокомментировал Эммет. Он не слышал эту историю.
- Я всегда удивлялся сам, - подумал Карлайл.
Это испугало меня. Она пристально смотрела на меня этим глубоко проникающим взглядом, и на одно мгновение я уверился, что она знает мою тайну. Потом ею овладела лихорадка, и она так и не пришла в себя. Через час после этого разговора она умерла.'''
Я потратил десятилетия, рассматривая идею создания для себя компаньона. Только такое же существо могло действительно понять меня, не надо было больше притворяться. Но я так и не смог оправдать, то, что сделали со мной.
Там лежал умирающий Эдвард. Было ясно, что у него в запасе мало времени. По сравнению с ним лицо его матери не было мирным, даже после смерти.
Карлайл видел все это снова, его память не была затуманена прошедшим столетием. Я также могла видеть это ясно, пока он говорил - отчаяние больницы, подавляющая атмосфера смерти, Эдвард, горящий в лихорадке, его жизнь, уходящая с каждым часом… я снова задрожала, с трудом представляя картину в голове.
- Слова Элизабет эхом отражались в моей голове. Как она догадалась, что я могу? Неужели кто-нибудь действительно пожелал бы такое своему сыну?
- Да, - Эсми говорила тихо. - Для того, чтобы они жили, матери пойдут на все.
Я посмотрел на Эдварда. Даже больным, он все еще был красив. В его лице было что-то чистое и хорошее. Я бы хотел, что бы такое лицо было у моего сына.
После всех тех лет нерешительности, я просто действовал по прихоти. Сначала я отвез его мать в морг и затем возвратился за ним. Никто не заметил, что он все еще дышал. Было недостаточно рук, недостаточно глаз, чтобы уследить за всеми нуждающимися пациентами. В морге было пусто – не было живых, по крайней мере. Я тайно вынес его через черный выход, и нес по крышам до своего дома.
Я не был уверен, что нужно делать. Я постепенно восстанавливался от ран, полученных мной столетиями ранее в Лондоне.
- Мне очень жаль, - вздохнул Карлайл.
- Мы уже прошли через это, - Эдвард улыбнулся ему.
Позже я сожалел об этом. Это было слишком болезненно и длилось медленнее, чем было необходимо.
Я все же не сожалею. Я никогда не сожалел, что спас Эдварда, - он тряхнул головой, возвращаясь в настоящее, и улыбнулся мне. – Думаю, теперь я должен отвести тебя домой.
- Я отвезу, - произнес Эдвард. Он вошел через темную столовую, двигаясь слишком медленно. Его лицо было спокойно, по нему ничего нельзя было прочесть, но было что-то не так с его глазами - кое-что, что ему было сложно скрыть. Я почувствовала спазм тревоги в животе.
- Эдвард, о чем ты думаешь? - тихо спросила Элис.
- Я или он? - уточнил Эдвард.
- Он… но, кажется, ты лучший вариант, кого можно попросить дать ответ на этот вопрос, - ответила Элис.
- Я думаю, ты знаешь, о чем он думает, - сказал Эдвард. - Я не могу ранить ее так снова…
- Не делай этого, - тихо взмолилась девушка.
- Я не могу остановить его, - серьезно ответил Эдвард.
- Карлайл может меня отвезти, - сказала я. Я посмотрела на свою футболку; светло-голубой хлопок пропитался кровью. Мое правое плечо было покрыто толстой розовой коркой.
- Я в порядке, - голос Эдварда был бесстрастен. - Тебе все же нужно переодеться. У Чарли будет сердечный приступ от твоего вида. Я попрошу Элис дать тебе что-нибудь.
Он снова вышел в кухонную дверь.
Я смотрела на Карлайла с тревогой.
- Он очень расстроен.
- Да, - Карлайл согласился. - Сегодня вечером произошло то, чего он больше всего боялся. Ты подвергаешься опасности из-за нашей сущности.
- Из-за моей семьи, - добавил Эдвард с горечью, и Джаспер слегка нахмурился, но ничего не сказал.
- Это не его вина.
- Также как и не твоя.
Я отвела взгляд от его мудрых, красивых глаз. Я не могла согласиться с этим.
- Конечно, нет, - зашипел Эдвард, но в тоже время он чуть не рассмеялся.
Карлайл предложил мне руку и помог встать из-за стола. Я последовала за ним гостиную. Вернулась Эсми; она вытирала пол там, где я упала. Чувствовался отчетливый запах отбеливателя.
- Так можно быстрее всего вывести запах, - улыбнулся Эммет.
- Эсми, позволь мне убрать, - я почувствовала, как мое лицо снова покраснело.
- Я уже все сделала, - она улыбнулась мне. - Как ты себя чувствуешь?
- Все хорошо, - уверила я ее. - Карлайл зашивает быстрее, чем любой другой доктор, у которого я была.
- Конечно, - сказал Эммет. - И могу поспорить, что она может сравнивать его с очень большим количеством докторов.
Они оба засмеялись.
Элис и Эдвард вошли через черный ход. Элис поспешила в мою сторону, но Эдвард медлил, выражение лица было трудно разобрать.
- Пошли, - сказала Элис. - Я дам одеть что-нибудь менее мрачное.
Она нашла мне футболку Эсми похожего цвета. Я была уверена, что Чарли даже не заметит разницы. Длинный белый бандаж, не забрызганный кровью, на моей руке смотрелся не так уж серьезно. Чарли никогда не удивится, увидев меня перевязанной.
- Конечно, нет, - Эммет засмеялся.
- Элис, - прошептала я, как только она подошла к двери.
- Да? - она тоже понизила голос и посмотрела на меня с любопытством, качнув головой в сторону.
- Насколько все плохо? - я не могла убедиться, было ли впустую говорить шепотом. Даже притом, что мы были наверху, с закрытой дверью, возможно, он мог слышать меня. Ее лицо напряглось.
- Я еще не уверена.
- Как Джаспер?
Она вздохнула.
- Он очень расстроен. Это вызов для него, а он ненавидит чувство слабости.
- Это не его вина. Скажи ему, что я не сержусь на него, совсем. Скажешь?
- Конечно.
Эдвард ждал меня у парадной двери. Как только я добралась до конца лестницы, он без слов открыл дверь.
- Возьми подарки! - крикнула Элис, пока я осторожно шла к Эдварду. Она достала два свертка, один из которых был полуоткрыт, и мой фотоаппарат из-под фортепьяно, вложив их в мою здоровую руку. - Ты сможешь меня поблагодарить позже, когда их откроешь.
Эсми и Карлайл оба сказали тихое «спокойной ночи». Я видела, как они украдкой глянули на своего безразличного сына, так же, как и я.
Я испытала облегчение, оказавшись снаружи. Я поспешила мимо фонарей и роз, теперь навевавших неприятные воспоминания. Эдвард тихо шел в ногу со мной. Он открыл пассажирскую дверь для меня, и я взобралась без жалоб.
На приборной панели была большая красная лента, украшавшая новое стерео. Я сорвала ее, бросая на пол. Когда Эдвард скользнул с другой стороны, я запинала ленту под свое сидение.
Он не смотрел ни на меня, ни на стерео. Ни один из нас не включил его, и тишина усугубилась внезапным грохотом двигателя. Он вел слишком быстро вниз по темной извилистой дороге переулка.
Тишина сводила меня с ума.
