«Что именно ты хочешь знать?» – спросил я. Секретов больше не осталось, только незначительные детали.
«Сколько тебе лет?» – спросила она.
Мой ответ был автоматическим и привычным: - «Семнадцать».

- Лжец, - бросил Джейкоб.
- Хмм…. Уверена, это правда… в каком-то смысле, - пожала плечами Белла.

«И давно тебе семнадцать?»
Я постарался не улыбнуться на ее покровительственный тон.
«Довольно давно», - признался я.
«Ясно», - ответила она, внезапно преисполнившись энтузиазмом. Белла улыбнулась мне. Когда я взглянул на нее, в очередной раз задумавшись о ее душевном здравии, она улыбнулась еще шире. Я скорчил рожицу.
«Не смейся», - предупредила она. – «Но разве ты можешь выходить в дневное время?»

- Нет ни шанса, что он не засмеется, - захохотал Джейкоб, пойманный врасплох этим вопросом.

Я все-таки засмеялся. Ее исследование, по-видимому, дало вполне ожидаемые результаты.
«Чушь».
«Сгораешь на солнце?»
«Миф».
«Спишь в гробу?»
«Ерунда».
Сон уже очень давно не был составляющей моей жизни, если не считать последние ночи, которые я проводил, наблюдая за спящей Беллой.
«Я не могу спать», - пробормотал я, более полно отвечая на вопрос.

- Это немного странно, - заметила Белла.
- Знаю, - ответил Джейкоб. – Кто может не спать?
- Вампир, - немедленно ответила Белла, и Джейкоб закатил глаза.

Она помолчала.
«Совсем не спишь?»
«Никогда», - выдохнул я.
Я смотрел в ее глаза, такие большие, обрамленные густыми ресницами и мечтал о сне.
Не для того, чтобы забыться, как это было раньше, не для того, чтобы избежать скуки, а потому, что я хотел бы видеть сны.

- Бедненький вампир, не может видеть сны, - пробурчал Джейкоб.

Может быть, будучи без чувств и имея возможность видеть сны, я бы смог провести несколько часов в мире, где мы с ней были бы вместе. Она видела сны обо мне. Я хотел, чтобы она снилась мне.
Белла тоже смотрела на меня удивленно. Пришлось отвести взгляд.
Я не могу видеть сны о ней. Ей не стоит во сне видеть меня.
«Ты еще не задала мне самый важный вопрос», - произнес я, мое молчащее сердце стало еще холоднее, еще тяжелее. Она должна понять. Так или иначе, но ей необходимо осознать, что она делает сейчас. Что только это имеет значение, несмотря на все другие обстоятельства.
На обстоятельства вроде того факта, что я люблю ее.

- М-м… о каком вопросе он говорит? – спросил Джейкоб, но Белла пожала плечами.

«Который?» – озадаченно спросила она.
Это только сделало мой голос жестче: – «Тебя не интересует моя диета?»
«Ах. Это», - тихо произнесла Белла тоном, который я не понял.
«Да. Это. Ты же хочешь знать, пью ли я кровь?»
Она вздрогнула от моего вопроса. Наконец-то. Она начала понимать.
«Ну, Джейкоб кое-что рассказал об этом…» - ответила она.

Белла напряглась при упоминании имени Джейкоба, но, казалось, с ним все хорошо. Или, по крайней мере, он не хотел больше тратить время на ссоры.
- Похоже, я рассказал тебе об их вегетарианстве, - сказал он.

«И что же рассказал Джейкоб?»
«Он сказал, что вы… не охотитесь на людей. Он сказал, что ваша семья не считается опасной, потому что вы охотитесь только на животных».

- Должно быть, я немного не так сказал, - заметил Джейкоб.
- Действительно? – спросила Белла.
- Ага… ведь раньше я совсем не верил в эти легенды, но сейчас, - произнес Джейкоб, затем пожал плечами. – Они – кровопийцы, с которыми мы подписали невыгодное для нас соглашение… Так что, я не мог сказать о них ничего приятного.

«Он сказал, что мы не опасны?» – с долей цинизма повторил я.
«Не совсем», - объяснила она. – «Он сказал, что вы не считаетесь опасными. Но на всякий случай, квилеты не хотят видеть вас на своей земле».
Я смотрел на дорогу, мысленно рыча от безнадежности, мое горло жгло привычной болью.
«Так он был прав?» – спросила она так буднично, будто интересовалась прогнозом погоды. – «Вы не охотитесь на людей?»
«У квилетов хорошая память».
Она кивнула сама себе, глубоко задумавшись.
«Только не стоит обольщаться», - быстро бросил я, - «они правы, что стараются держаться от нас подальше. Мы по-прежнему опасны».

- Да, они опасны, - нахмурился Джейкоб, эта книга не раз доказывала это. Эти вампиры действительно вели каждодневную борьбу с собой, чтобы быть рядом с людьми… но если они встречали кого-то, чей запах был слишком хорош… они теряли себя, превращаясь в монстров. Но все же ему было трудно ненавидеть их, потому что они пытались, они боролись со своей сущностью…

«Я не понимаю».
Действительно не понимает. Как бы ей объяснить это?
«Мы стараемся», - изрек я. – «Обычно у нас получается. Но иногда и мы ошибаемся. Как, например, я сейчас, позволяя себе находиться с тобой наедине».
Ее запах наполнял машину. Я почти привык к нему, практически игнорировал его, но невозможно было отрицать, что мое тело все еще тянется к ней с совершенно недопустимыми намерениями. Мой рот был полон яда.

Джейкоб вздохнул, он не хотел слышать этого сейчас… ведь было так легко опять начать ненавидеть их.

«Это ошибка?» – надломленно спросила Белла. Эта интонация в ее голосе обезоружила меня. Она хотела быть со мной – не смотря ни на что, она хотела быть со мной.
Надежда вспыхнула опять, я тут же погасил ее.
«Да, и очень опасная», - честно ответил я, желая, чтобы каким-нибудь образом эта правда перестала иметь значение.
Она замолчала. Я слышал, что ее дыхание изменилось, оно участилось, но не от страха.

- Тогда что это? – спросил Джейкоб.
Белла не ответила; она просто грустно посмотрела на книгу.

«Расскажи еще что-нибудь», - внезапно попросила моя спутница, в ее голосе слышалась мука.
Я внимательно посмотрел на нее.
Ей было больно. Как я допустил это?

- Тебе стоит тщательней подбирать слова, - пробормотала Белла.

«Что ты хочешь знать?» – спросил я, думая, как уберечь ее от боли. Ей не должно быть больно. Я не мог позволить, чтобы ей было больно.
«Почему ты охотишься на животных, а не на людей?» – спросила она все с той же мучительной тоской в голосе.
Разве ответ не очевиден? Или, возможно, это тоже не имеет для нее значения.
«Не хочу быть монстром», - пробормотал я.

Белла улыбнулась, размышляя, как же доказать ему, что он не монстр.

«Но животных недостаточно?»
Я искал подходящее сравнение для объяснений: – «Я, конечно, не могу говорить с абсолютной уверенностью, но, наверно, это похоже на замену мяса на тофу и соевое молоко. Мы в шутку называем себя вегетарианцами. Это не полостью удовлетворяет голод, или в нашем случае — жажду, но этого достаточно, чтобы мы могли устоять перед соблазном. В большинстве случаев», - мой голос стал тише. Я стыдился того, что подвергал ее такой опасности, что продолжаю подвергать. - «Иногда сдерживаться особенно сложно».
«И сейчас сложно?»
Я вздохнул. Конечно, она задала именно тот вопрос, на который я не хотел отвечать.

- Потому что есть вопросы, которые действительно важны… позволь мне лучше узнать тебя, - попросила Белла.

«Да», - признал я.
На этот раз я знал, какой ожидать реакции: ее дыхание было спокойным, ее сердце билось спокойно. Я ожидал этого, но не понимал. Почему она не боится?

- Потому что она ненормальная, - предположил Джейкоб.

«Но ты не голоден сейчас», - заявила она, абсолютно уверенная в своей правоте.
«Откуда такая уверенность?»
«Твои глаза», - безапелляционно произнесла Белла. – «Я тебе говорила, что у меня есть теория. Я заметила, что люди, особенно мужчины, становятся раздражительнее от голода».

- Это же смешно, - фыркнул Джейкоб с притворным негодованием.
- Ты сейчас голоден? – спросила Белла.
- Еды бы не помешало, да, - заметил Джейкоб.
- Вот моя теория и подтвердилась, - молвила Белла, Джейкоб же закатил глаза.
- Но мы же пойдем обедать после этой главы, верно? – спросил Джейкоб, теперь, когда Белла напомнила о еде, он почувствовал, что зверски голоден.
- Думаю, да, - ответила Белла. – Я позвоню Чарли, а затем посмотрим… к тому времени он уже должен вернуться домой.
- Ага, отличная мысль, - согласился Джейкоб. – Но давай уже закончим эту главу.

Я усмехнулся на ее описание: «раздражительный». Это было явным преуменьшением, но она была абсолютно права, как обычно.
«А ты наблюдательна», - засмеялся я снова.
Она немного улыбнулась, но тут же снова нахмурилась, задумавшись о чем-то.
«Ты ведь охотился в эти выходные? С Эмметом?» – спросила она, когда мой смех затих. То, как спокойно она это говорила, пленило и обескураживало одновременно. Неужели она действительно могла воспринимать все настолько спокойно? Я был гораздо ближе к шоку, чем она.

Белла и Джейкоб засмеялись.

«Да», - ответил я, и потом, когда я собрался было на этом слове поставить точку, я вновь почувствовал то же, что чувствовал в ресторане – необходимость того, чтобы она узнала меня. – «Я не хотел уезжать», - продолжил я медленно, - «но это было необходимо. Мне легче быть рядом с тобой, когда я не испытываю жажды».
«Почему ты не хотел уезжать?»
Я глубоко вздохнул и потом повернулся, чтобы взглянуть ей в глаза. Эта разновидность откровенности давалась мне не легко, но уже совсем по другой причине.

- Почему? – спросила Белла, но она знала, что не получит ответа на свой вопрос.

«Мне очень неспокойно», - я подумал, что это слово подойдет, хотя оно не соответствовало силе моих переживаний, - «когда ты далеко от меня. Я не шутил, когда в прошлый четверг просил тебя не упасть в океан и не попасть под машину. Все выходные я места себе не находил, беспокоясь о тебе. После того, что случилось сегодня, я удивлен, что ты пережила те выходные без повреждений», -

Белла поморщилась; как будто Эдварду были нужны еще какие-то причины, чтобы поверить, что она не сможет выжить, если его не будет рядом… что ж, тогда это к лучшему – он всегда будет рядом… так что ей не стоит раздражаться из-за этого.

тут я вспомнил виденные мною царапины, - «ну, почти без повреждений», - уточнил я.
«Что?» – удивилась она.
«Твои руки», - напомнил я.
«Я упала», - вздохнула она, поморщившись.
Я так и думал.
«Вот об этом я и говорю», - я не удержался от улыбки. – «Я так думаю, что, если говорить о тебе, все могло быть гораздо хуже – и эта вероятность мучила меня все время, пока я был далеко. Это были очень долгие три дня. Я порядком потрепал нервы Эммету».
Честно говоря, употребление прошедшего времени было не уместно, потому что я продолжал раздражать Эммета и всю остальную свою семью. За исключением Элис…
«Три дня?» – ее голос внезапно стал резким. – «Разве ты вернулся не сегодня?»
Я не понял резкости в ее голосе.

- Она тоже скучала по тебе, идиот, - ухмыльнулся Джейкоб.

«Нет, мы вернулись в воскресенье».
«Тогда почему тебя не было в школе?» – спросила она. Ее нервозность смутила меня. Похоже, она не понимала, что этот вопрос был одним из тех, что касался мифологии.
«Ну, солнце действительно не причиняет мне вреда», - сказал я, - «но я не могу выйти на солнечный свет, по крайней мере, не там, где кто-то может меня увидеть».
Это отвлекло ее от непонятного мне раздражения.

- Неужели это действительно так непонятно? – спросила Белла Джейкоба.
- Не думаю, - ответил Джейкоб. - Но ведь ты сидишь рядом со мной, рассказывая, о чем думает книжная Белла… м-м… по крайней мере, когда знаешь.

«Почему?» – задала вопрос она, наклонив голову.
Я сомневался, что смогу найти подходящую аналогию, поэтому просто сказал. – «Когда-нибудь сама увидишь».
А потом подумал, не станет ли это обещанием одним из тех, что мне придется нарушить. Увижусь ли я с ней еще раз после сегодняшнего вечера? Хватит ли моей любви, чтобы вынести разлуку?

Белла зарычала, на этот раз действительно разозлившись. Если он не прекратить думать о том, чтобы уйти от нее… твердя, что уходить, чтобы доказать свою любовь к ней, она точно закричит.

«Ты мог бы позвонить мне», - молвила она.
Какое странное умозаключение: – «Но я же знал, что с тобой все в порядке».

- Какой идиот, - засмеялся Джейкоб. – Конечно же, важен только он.
Белла закатила глаза.

«Но я не знала, где ты. Я…» - она замолчала и уставилась на свои руки.
«Что?»
«Мне так плохо», - изрекла Белла, застеснявшись, ее щеки порозовели. – «Когда я не вижу тебя. Я ведь тоже беспокоюсь».

- Ох… Бедная Белла, - дразнился Джейкоб.
- Заткнись, - простонала Белла.

Ну, теперь ты счастлив? Спросил я сам себя. Вот и награда всем моим надеждам.

- Он говорит так, будто это плохо, что он получил то, на что надеялся, - закатил глаза Джейкоб.

Меня переполняли смущение, ликование и ужас – большей частью ужас – оттого, что все мои безрассудные мечты были так близки к реальности. Так вот почему для нее не имело значения то, что я монстр. И именно поэтому для меня больше не было никаких правил.

- И это ужасно, - сказал Джейкоб.

Поэтому «правильно» и «неправильно» не оказывали больше на меня своего неодолимого воздействия. По этой причине все мои приоритеты отошли на задний план, превыше всего стала эта девушка.
Белла тоже переживала за меня.

Белла улыбнулась.
- Не думаю, что он перестанет всегда предполагать худшее, - заметил Джейкоб.
- Но все же приятно знать, что он нравится мне… и что теперь он знает об этом, - сказала Белла.

Я знал, что в сравнении с моей любовью к ней, это было ничем.

- И очевидно он по-прежнему недооценивает тебя, - ухмыльнулся Джейкоб.
- М-м… что ж, он может быть прав, - ответила Белла. – Ты же слышал, как он описал любовь вампиров…
- Да уж, - согласился Джейкоб, понимая, что любовь вампира очень похожа на ту, что описана в их легендах. – Но если это правда, вероятно, и ты можешь чувствовать так же, - добавил он немного неохотно. – Ведь если кто-то любит тебя так… не думаю, что это так уж легко… даже для нас, непримечательных людей… любить кого-то так сильно.
- Я согласна, - проговорила Белла. – Но все же, я должна сначала встретиться с ним, прежде чем смогу до конца разобраться в своих чувствах.

Но этого было достаточно для того, чтобы она сидела рядом со мной, рискуя своей жизнью. Делая это с такой радостью.
Этого было достаточно, чтобы причинить ей боль, если я поступлю правильно и оставлю ее.

Белла простонала.

Было ли хоть что-нибудь, что я мог бы сделать, не причинив ей боли? Хоть что-нибудь?
Я должен держаться от нее подальше. Я должен навсегда уехать из Форкса. Я не причиню ей ничего, кроме боли. Только остановит ли это меня сейчас?

Белла поморщилась, но сейчас она была преисполнена решимости… она должна объяснить ему, что уход – это не вариант. Конечно же, ей предстоит трудная задача – найти способ, как все это доходчиво объяснить.

Смогу ли я уйти и не сделать все еще хуже?
Нет. Ничто меня не остановит.
«Нет», - простонал я. – «Это так неправильно».
«Что я такого сказала?» – спросила она, тут же взяв всю вину на себя.
«Разве ты не видишь, Белла? Одно дело - мучиться самому, совсем другое – впутывать в это тебя. Я не хочу слышать, что ты чувствуешь что-то ко мне».
Это было правдой, это было ложью. Наиболее эгоистичная часть меня парила от осознания того, что я был нужен ей также, как она мне.
«Это не правильно. Это не безопасно. Я опасен, Белла. Пожалуйста, пойми это».
«Нет», - она с обидой надула губы.

Джейкоб засмеялся: – Прости, парень… но ты не сможешь пробиться через ее толстый череп.
Белла закатила глаза, хотя Джейкоб был в чем-то прав.

«Я не шучу», - я изо всех сил боролся сам с собой – отчаянно желая, чтобы она поняла, и также отчаянно желая не произносить больше никаких предупреждений – слова вырывались сквозь мои зубы с рычанием.
«Я тоже», - настаивала она. – «Я тебе уже сказала, мне все равно, кто ты есть. Слишком поздно».

- Тебе, вероятно, стоило выбрать лучшие слова, чем слишком поздно, - пробормотал Джейкоб.
- Не важно, - ответила Белла.

Слишком поздно? Мир внезапно на одну бесконечную секунду утратил краски, я видел, как в моих воспоминаниях тени ползут к Белле, спящей на солнечной лужайке. Неотвратимые, неумолимые. Они наплывают на нее, и Белла погружается в темноту.
Слишком поздно? Видение Элис всплыло в моей голове: красные, налитые кровью глаза Беллы равнодушно смотрят на меня. Бесстрастно – но она не может не ненавидеть меня за это будущее. Она будет ненавидеть меня за то, что я украл у нее все. Украл ее жизнь и ее душу.

Джейкоб поморщился; ему не понравилось это напоминание о том, что Белла станет вампиром. Конечно, помогало то, что Эдвард был решительно настроен против этого, но все же… казалось, будто он действительно не хотел этого.
Белла была разочарована мыслями Эдварда, она верила, что если станет вампиром, у них будет будущее… это был ее выбор. Хотя она знала, что лучше не произносить этого в голос, Джейкоб и так выглядел слишком напряженным.

Нет, не может быть настолько поздно.
«Никогда так не говори», - прошипел я.
Она уставилась в окно, закусив губу. Ее руки были сжаты в кулаки. Дыхание участилось, а потом прервалось.
«О чем ты думаешь?» – я должен был знать.
Она помотала головой, не глядя на меня. Я увидела, как на ее щеке что-то блеснуло, будто кристалл.

- Т… - хотел что-то сказать Джейкоб, но остановился.

Немыслимо.
«Ты плачешь?»
Она плачет из-за меня, я настолько больно задел ее.
Она смахнула слезы тыльной стороной ладони.
«Нет», - соврала она, ее голос сорвался.
Какой-то древний давно забытый инстинкт заставил меня протянуть к ней руку – в этот момент я почувствовал себя человеком как никогда ранее. А потом я вспомнил, что я… не человек. И убрал руку.

- Для меня ты – человек, - бросила Белла, было так мило, что он утешал ее, хотя она не была уверена, грустит она или злится… она плакала в обоих случаях.

«Прости», - промолвил я, мои челюсти сжались. Как я мог ей сказать, насколько мне было жаль?
Я сожалел обо всех глупых ошибках, которые я совершил. Я просил прощение за свой бесконечный эгоизм. Я просил прощение за то, что она была настолько неудачлива, что разбудила во мне первую, несчастную любовь. Я сожалел обо всех своих чувствах, которые не мог обуздать – больше всего о том, что я был тем самым монстром, который волей судеб был предназначен прервать ее жизнь.
Я глубоко вздохнул – игнорируя мои низменные инстинкты на запах в машине – и постарался сосредоточиться. Я хотел сменить тему, подумать о чем-то другом. Хорошо, что мой интерес к этой девушке был неиссякаем. У меня всегда были вопросы.
«Скажи мне кое-что», - произнес я.
«Да?» – хрипло спросила Белла со слезами в голосе.
«О чем ты думала, когда я выехал из-за угла? У тебя было такое лицо — не испуганное, а будто бы очень сосредоточенное на чем-то, - я вспомнил ее лицо, стараясь не задумываться над тем, через чьи глаза я его видел, оно было полно решимости».
«Пыталась вспомнить, как вывести из строя противника», - уже более спокойно ответила она, - «ну, знаешь, что-нибудь из курса самозащиты. Сломать ему нос, например».

Джейкоб засмеялся, хотя это был мрачный смех, ведь он помнил, какой опасности она подвергалась: - Неужели ты не думала, что убежать будет лучше?
- Я спотыкаюсь, когда бегу, - вздохнула Белла.
- Ох, - поморщился Джейкоб. – Фигово… по крайней мере, ты знаешь приемы самообороны.

Ее спокойствия не хватило на всю фразу, под конец голос зазвенел от ненависти. И она не преувеличивала, в этой ее реакции рассерженного котенка не было ничего забавного. Я мог видеть тогда ее хрупкую тонкую фигурку, перекрываемую мощными, крупными монстрами в человеческом обличии. Где-то на краю моего сознания закипал гнев.
«Неужели ты собиралась драться?» – мне хотелось рычать. Ее реакции были убийственны – для нее самой. – «Ты не думала о бегстве?»
«Я часто падаю, когда бегу», - промолвила она застенчиво.
«А кричать не пробовала?»
«Как раз собиралась».
Я с неверием покачал головой. Как ей удавалось оставаться в живых до приезда в Форкс?

- Моей жизни ничто не угрожало до того, как я переехала в Форкс, - ответила Белла.

«Ты была права», - мрачно сказал я. – «Спасая тебе жизнь, я действительно сражаюсь с судьбой».

- Или возможно, судьба сталкивает меня с опасностью, чтобы ты не бросил меня, - выдала Белла.
- Что? – спросил Джейкоб.
- Что ж, похоже, Эдвард собирается убраться из моей жизни, если меня не нужно будет все время спасать, - пожала плечами Белла. – К тому же, я сомневаюсь, что смогла бы узнать его, если бы не авария… и знание о том, что он вампир, только укрепило наши отношения.

Она вздохнула и посмотрела в окно, потом взглянула обратно на меня.
«Я увижу тебя завтра?» – внезапно спросила Белла.
Шагая по дороге в ад, я еще и наслаждался путешествием.
«Конечно, мне тоже надо сдавать сочинение», - я улыбнулся, мне нравилось ей улыбаться, - «я тебе займу место за ленчем».
Ее сердце затрепетало, на моем сердце неожиданно стало теплее.
Я остановился у дома ее отца. Она не пошевелилась.
«Ты обещаешь, что придешь завтра?» – настаивала она.

- Что ж, похоже, ты знаешь о его намерениях уйти от тебя, - ухмыльнулся Джейкоб.
- Хм, - выдохнула Белла, не уверенная, хорошо это или плохо.

«Обещаю».
Как могли такие ошибочные поступки дарить мне столько счастья? Безусловно, все это было совершенно неправильно.
Она кивнула сама себе, довольная ответом, и начала стаскивать с себя мой пиджак.
«Ты можешь оставить его себе», - быстро уверил я ее. Мне хотелось, чтобы у нее осталось что-то мое. Талисман, как та крышка от бутылки, что была сейчас в моем кармане…

- Ох… он носит крышку в кармане, - засмеялся Джейкоб.

«Тебе же не в чем теперь идти завтра».
Она протянула его мне, печально улыбнувшись.
«Не хочу ничего объяснять Чарли», - сказала она.

- Могу тебя понять, - захихикал Джейкоб, Белла выглядела так, будто полностью согласна с собой.

Ну, конечно. Я улыбнулся.
«Да, верно».
Она взялась за дверную ручку и замерла. Ей не хотелось уходить так же, как и мне не хотелось отпускать ее, оставлять ее беззащитной даже на несколько минут…
Питер и Шарлотта уже наверняка были на пути домой, давным-давно миновав Сиэтл. Но всегда остаются другие. Этот мир никогда не будет безопасным местом для человека, а для нее он, похоже, был гораздо опаснее, чем для всех остальных.
«Белла?» – позвал я, удивленный тем, как приятно мне было произносить ее имя.
«Да?»
«Пообещай мне кое-что».
«Конечно», - пообещала она, но тут же напряглась, будто придумывая заранее причину для отказа.

- Можешь просить о чем угодно, - пробормотала Белла, надеясь, что он не попросит о чем-то совсем уж невыполнимом.

«Никогда не ходи в лес одна», - предупредил я ее, гадая, снимет ли эта просьба напряжение в ее глазах.
Она озадаченно моргнула: – «Почему?»
Я настороженно вглядывался в темноту. Отсутствие света не составляло для меня никаких проблем, также как и для другого охотника, а вот люди в темноте слепли.
«Здесь кроме меня бывают и другие опасные существа», - сказал я, - «поверь мне».
Она вздрогнула, но быстро взяла себя в руки и даже улыбнулась мне, ответив:
«Как скажешь».

- Не нарушай своего обещания, - произнес Джейкоб и вздрогнул.

Ее дыхание коснулось моего лица, такое сладкое и свежее.
Я бы так и просидел тут всю ночь, но ей надо было спать. Два равных по силе противоречия боролись во мне: желание обладать ею и страх за ее безопасность.
Я вздохнул от невозможности совместить не сочетаемое.
«Увидимся завтра», - промолвил я, отлично зная, что увижу ее вновь гораздо раньше.
Хотя она, действительно, увидит меня только завтра.
«До завтра», - ответила она, открывая дверь.
Видеть, как она уходит, было мучительно.
Я потянулся за ней, желая удержать: - «Белла?»
Она повернулась и замерла, удивленная тем, как близко были наши лица.
Я тоже был ошеломлен этой близостью. Ее тепло волнами касалось моего лица. Я почти что чувствовал нежность ее кожи.
Ее сердце сбилось с ритма, а губы приоткрылись.
«Спокойной ночи», - прошептал я и отклонился назад - будучи преисполненным как знакомой уже жаждой, так и совершенно новым, неизвестным голодом, который я внезапно почувствовал – чтобы не совершить чего-нибудь, что могло бы навредить ей.

Белла вздрогнула слегка от страха… и предвкушения.

Еще мгновение она не шевелилась, стояла зачарованно, широко раскрыв глаза. Ослеплена и поражена, догадался я.
Так же, как и я.

Она улыбнулась; было приятно знать, что и она может ослеплять его.

Белла пришла в себя, хотя на лице еще отражалось потрясение, и она почти что выпала из машины, споткнувшись, но в последний момент ухватилась за дверь и удержалась от падения.
Я усмехнулся – надеюсь, что слишком тихо для ее слуха.

- Я не был бы так уверен с Беллой, - пробормотал Джейкоб.

Я увидел, как она еще раз споткнулась на пути к пятну света на крыльце ее дома. Теперь она в безопасности. А я скоро вернусь, чтобы в этом убедиться.
Я чувствовал, что она смотрит мне вслед, когда уезжал вниз по темной улице. Это было непривычным для меня ощущением. Обычно я просто видел себя со стороны глазами человека, чьи мысли в тот момент читал. Это было неожиданно приятно – чувствовать на себе взгляд внимательных глаз. Я знал, что дело было в том, что это были именно ее глаза.
Тысячи мыслей проносились в моей голове одна за другой, пока я бесцельно несся по ночной дороге.
Долгое время я кружил по улицам, думая о Белле и о том необъяснимом облегчении, которое я испытывал от того, что она знала правду. Больше мне не надо было бояться, что она узнает, кто я есть. Она знала. И это не имело для нее значения. Несмотря на то, что для нее в этом не было ничего хорошего, мне это приносило удивительное облегчение.

- Приятно слышать, - произнесла Белла; ну почему его мысли были такими мрачными.