– Карлайл, – прочитал Эдвард.
Он провел меня назад по коридору к кабинету Карлайла. На секунду остановился у двери.
- Входите, - позвал голос Карлайла.
Эдвард открыл дверь, и мы вошли в комнату с высоким потолком и большими окнами, выходящими на запад. Стены были обшиты темными древесными панелями – по крайней мере, там, где их можно были разглядеть. Большую часть пространства занимали книжные шкафы высотой до потолка, полностью забитые книгами. Больше я видела только в библиотеках.
Карлайл сидел в кожаном кресле за огромным столом из красного дерева. Когда мы вошли, он как раз вкладывал закладку между страниц толстенного фолианта, который держал в руках. Именно такой я всегда представляла себе кабинет декана какого-нибудь колледжа – только Карлайл выглядел слишком молодо, чтобы занимать эту должность.
– Это правда, одна из причин, по которой я никогда не смогу занять эту должность, – вздохнул Карлайл.
- Чем могу помочь? – любезно спросил он, вставая с кресла.
- Хотел рассказать Белле кое-что о нашем прошлом, - ответил Эдвард. – Точнее, о твоем прошлом.
- Мы не хотели вас беспокоить, - извинилась я.
- Что вы, вовсе не побеспокоили. Откуда ты собирался начать?
- С начала, - ответил Эдвард,
– Конечно, – улыбнулся Карлайл. – Лучше всего начать сначала.
слегка коснувшись рукой моего плеча и повернув меня лицом к двери, через которую мы только что вошли. Каждый раз, когда он меня касался, даже самым будничным и простым прикосновением, мое сердце тут же реагировало учащенным сердцебиением. А сейчас, когда здесь был Карлайл, это смущало меня еще больше.
Стена, которая была сейчас прямо передо мной, отличалась от других. Вместо книжных полок ее оккупировало множество картин всех размеров. Некоторые были ярких, «энергичных» цветов, другие – приглушенных монохромных тонов. Я пыталась найти некую логику, какой-либо связующий мотив, общий для всех полотен, но быстрый просмотр ничего не дал.
– Думаю, для того, чтобы увидеть связь, нужно знать всю историю, – сказал Карлайл.
– Я все равно ожидал, что она интуитивно догадается, – усмехнулся Эдвард.
Эдвард потянул меня к левому краю стены, остановившись прямо перед маленькой квадратной картине в простой деревянной рамке. Она не выделялась среди больших и ярких полотен, ее цветовая гамма варьировалась различными оттенками сепии. На ней был изображен городской пейзаж с крутыми скатами крыш и острыми шпилями нескольких редких башен. На переднем плане была изображен мост через широкую реку, украшенный множеством скульптур, напоминающих крохотные соборы.
- Лондон 1650-х, - сказал Эдвард.
- Лондон моей юности, - добавил Карлайл, стоя в полуметре позади нас. Я вздрогнула – не слышала, как он подошел. Эдвард сжал мою руку.
- Может, ты сам расскажешь эту историю? – спросил Эдвард. Я повернулась, чтобы увидеть реакцию Карлайла.
Он встретился со мной взглядом и улыбнулся.
- Я бы рассказал, - ответил он. – Но, вообще-то, я уже немного опаздываю. Сегодня утром звонили из больницы – доктор Сноу взял больничный. И потом, ты знаешь эту историю так же хорошо, как и я, - добавил он, улыбнувшись Эдварду.
Все же было немного трудно переключиться – ежедневные заботы провинциального доктора прерывают рассказ о днях его молодости в Лондоне 17-го века.
– Когда она говорит так, и вправду все кажется слегка странным, – усмехнулся Карлайл.
А еще было немного не по себе осознавать, что вслух он говорит только ради меня.
– Нет, с Эдвардом я всегда стараюсь говорить вслух, – сказал Карлайл.
– Кроме тех случаев, когда ты слишком взволнован, – усмехнулся Эдвард. – Например, когда ты придумываешь новую теорию.
Подарив мне на прощание еще одну теплую улыбку, Карлайл вышел из комнаты.
Несколько долгих минут я смотрела на миниатюру с изображением города.
- Что произошло потом? – наконец спросила я, поворачиваясь к Эдварду, который все это время не сводил с меня глаз. – После того как он понял, кем стал?
Он вновь взглянул на стену, и я обернулась, чтобы посмотреть, что привлекло его внимание. Картина среднего размера, пейзаж унылых осенних цветов – пустая затененная поляна в лесу и крутой горный пик на заднем плане.
- Когда он понял, кем стал, - тихо произнес Эдвард, - он воспротивился своей новой сущности. Пытался уничтожить себя. Но это нелегко сделать.
- Но как? – я не собиралась говорить этого вслух, слова сами сорвались с губ.
- Прыгал с высоких обрывов, - невозмутимо ответил Эдвард. – Пытался утопиться в океане… но в своей новой ипостаси он был очень молод, и потому очень силен. Поразительно, как он смог сопротивляться…голоду, ведь он был новообращенным.
– Это и правда поразительно, – уныло промолвил Джаспер.
– Возможно, это заложено во мне, – ответил Карлайл. – Мы все разные.
– Знаю, – вздохнул Джаспер, но затем улыбнулся. – Самое главное я пытаюсь.
– Точно, – улыбнулся Карлайл, они уже не раз говорили об этом. – И ты преуспеваешь.
Инстинкт в это время сильнее всего, пересиливает все чувства. Но он настолько сильно противостоял этому, что вполне мог заморить себя голодом.
- Такое возможно? – тихо спросила я.
– Нет, – ответили все в комнате.
- Нет, существует всего несколько способов нас убить.
Я открыла было рот, чтобы задать вопрос, но он меня опередил.
- Итак, он голодал, и в конце концов ослаб. Он старался держаться как можно дальше от людских поселений, поняв, что его сила воли тоже слабеет. Месяцами он скитался по ночам в поисках удаленных заброшенных мест, ненавидя себя.
- Однажды ночью мимо его убежища проходило стадо оленей. Жажда так мучила его, что он напал на них, не раздумывая. Силы вернулись к нему, и он понял, что есть альтернатива тому существованию, которого он так страшился.
– Одно из лучших моих озарений, – сказал Карлайл.
Он и раньше питался дичью, которую ловил на охоте, ведь так? Через несколько месяцев родилась его новая философия. Он мог существовать, не становясь монстром. Он вновь нашел себя.
- Он начал искать применение тому времени, что у него было. Он всегда был умен, всегда жаждал знаний. Теперь же у него был неограниченный запас времени. Он учился по ночам, а днем строил планы. Он поплыл во Францию и…
– Ах, ты так легко сказал об этом, – захихикал Эммет. – Как будто в этом нет ничего странного.
– Наверное, я увлекся историей, – пожал плечами Эдвард.
- Он поплыл во Францию?
- Люди всегда плавали через Ла-Манш, Белла, - терпеливо напомнил он мне.
- Да, наверное, так. Просто в том контексте звучало забавно. Продолжай.
– Ты сказал так, как будто это в порядке вещей, – сказал Элис, скептически посмотрев на брата. Уголки губ Эдварда дрогнули, но он ничего не сказал.
- Плаванье – для нас это легко…
- Все легко для тебя, - не удержалась я.
Он молчал, весело глядя на меня.
- Я не буду больше перебивать, обещаю.
Он тихо рассмеялся и закончил предложение:
- Потому что, в принципе, нам не нужно дышать.
– Я так и знала, что ты что-нибудь такое выкинешь, – улыбнулась Элис, покачав головой.
– Все что угодно, чтобы застать ее врасплох, – рассмеялся Эдвард, очевидно, он тоже знал, что так сделает.
- Ты…
- Нет, нет, ты обещала! – засмеялся он, приложив холодный палец к моим губам. – Ты хочешь дослушать историю, или нет?
- Ты не можешь заявлять мне такое и ждать, что я ничего не скажу в ответ, - пробормотала я.
Он поднял руку и положил ее мне на шею. Скорость моего сердцебиения тут же подскочила, но я не сдавалась.
- Вам не нужно дышать?
- Нет, в этом нет необходимости. Просто привычка, - пожал он плечами.
- И как долго ты можешь обходиться без воздуха?
– Вечность, но мне не хочется так делать, – сказал Эдвард.
– Но ты наверняка старался дышать как можно реже, когда встретил ее впервые, – заметил Джаспер.
- Бесконечно долго, я полагаю. Я не знаю. Вообще-то, это немного неудобно – оставаться без обоняния.
- Немного неудобно, - эхом повторила я.
Я не следила за своим выражением лица, но что-то в нем заставило его помрачнеть. Он опустил руку и встал неподвижно, напряженно глядя мне в лицо. Молчание затягивалось. Его лицо было неподвижно, словно каменное.
– С чего ты снова такой грустный, Эдди? – спросил Эммет.
– Не знаю, – ответил озадаченный Эдвард.
- Что случилось? - прошептала я, касаясь его щеки.
Черты его лица расслабились под моей рукой, и он вздохнул.
- Я все жду, что это случится.
- Что случится?
- Я знаю, что в какой-то момент, чего-то, что я скажу тебе, или чего-то, что ты увидишь, будет уже слишком. И ты с криком убежишь от меня, -
– О, – пробормотал Эдвард, выглядя еще более сбитым с толку.
– Сейчас ты так не думаешь? – спросила Эсме.
– Нет, – сказал Эдвард. – То есть да, сначала я волновался… но перестал какое-то время назад.
– Это потому что ты знаешь, о чем она думает, – ответила Элис. – В книге ты не знаешь, ты понятия не имеешь, о чем она думает, и тебе приходиться судить обо всем по ее действиям. А благодаря этим книгам, ты будешь знать ее лучше.
– Ага, – сказал Эдвард, улыбаясь.
он слегка улыбнулся, но его глаза оставались серьезными. – Я не буду останавливать тебя. Я хочу, чтобы это случилось, потому что хочу, чтобы ты была в безопасности. И все равно, я хочу быть с тобой. Эти два желания невозможно совместить…, - он замолчал, глядя на меня. Ждал.
- Я никуда не убегаю, - пообещала я.
- Посмотрим, - ответил он, снова улыбаясь.
Я снова нахмурилась.
- Итак, продолжай – Карлайл поплыл во Францию.
Он помедлил, возвращаясь к рассказу. Рефлекторно его взгляд остановился на другой картине – самой красочной из всех, самой большой, и в самой богато отделанной раме.
– Да уж, что я могу сказать: Аро действительно любит роскошь, – усмехнулся Карлайл.
Она была в два раза шире той двери, рядом которой висела. Полотно пестрело яркими фигурами в развевающихся мантиях, которые сновали между высоких колонн и стояли на мраморных балконах. Я не могла точно сказать, был ли это какой-то кадр из греческой мифологии, или персонажи, плывущие среди облаков, являются библейскими.
- Карлайл приплыл во Францию и продолжил свое путешествие по Европе и местным университетам. Ночами он изучал музыку, науку, медицину – и нашел свое призвание, свое искупление именно в этом – в спасении человеческих жизней. – Выражение его лица стало трепетным, почти благоговейным. – Я не могу адекватно описать тяжести его усилий. Карлайлу потребовалось два столетия мучительной борьбы с собой, чтобы выработать идеальный самоконтроль. Теперь он невосприимчив к запаху человеческой крови и может заниматься той работой, которую любит, не испытывая агонии.
– Это правда, но я думаю теперь твой контроль равен моему, – сказал Карлайл. – Судя по тому, как ты можешь не обращать внимания на чувства, которые в тебе вызывает ее кровь, и оставаться рядом с ней.
Эдвард нахмурился, но ничего не сказал.
Он нашел свой уголок покоя там, в больнице…, - Эдвард задумчиво смотрел в пространство в течение пары минут. Но затем неожиданно вспомнил, о чем рассказывал. Он указал пальцем на огромную картину прямо перед нами.
- Он учился в Италии, когда узнал, что там есть и другие. Они были намного цивилизованнее и образованнее, чем «призраки» лондонских пригородов.
Он прикоснулся к четырем степенным фигурам, стоящим на самом высоком балконе, спокойно взирающим на творящийся внизу хаос. Я осторожно изучила силуэты и пораженно выдохнула, узнав мужчину с золотистыми волосами.
- Франческо Солимена невероятно вдохновляли друзья Карлайла. Он часто изображал их богами, - рассмеялся Эдвард.
– Что их сильно позабавило, – улыбнулся Карлайл.
– Аро, Маркус и Кай, - сказал он, поочередно указывая на остальных – двое были темноволосыми, у третьего были белоснежные волосы. – Ночные покровители искусств.
- Что с ними стало?
- Они все еще там, - он пожал плечами. – Кто знает, может уже несколько тысячелетий. Карлайл оставался с ними недолго, всего несколько десятилетий. Он восхищался их манерами, утонченностью и изысканностью, но они настойчиво пытались избавить его от отвращения к «естественному источнику питания», как они это называли. Они пытались убедить его, он пытался убедить их – все безуспешно.
– Я никогда по-настоящему не верил, что они изменят свое решение, а их очень расстроило то, что я не изменил своего, – вздохнул Карлайл. – В то время отношения там стали довольно напряженными… хотя очень жаль, что мне пришлось так рано их покинуть… у них было столько информации…
Эммет кашлянул.
– Точно, простите, – робко улыбнулся Карлайл.
И тогда Карлайл решил увидеть Новый Свет. Он мечтал найти таких же, как он. Как видишь, он был очень одинок.
Долгое время он вообще не мог никого найти. Но со временем, когда монстры стали лишь частью сказок, он понял, что может существовать среди ничего не подозревающих людей, как будто является одним из них. Но отношения, которых он так жаждал, словно ускользали от него. Он не мог рисковать.
- Когда разразилась эпидемия гриппа, он работал в одной больнице в Чикаго, в ночную смену. Он вынашивал эту идею уже несколько лет, и почти решился – если он не может найти себе товарища, он его создаст.
– С моей стороны было немного напыщенно думать, что мой ребенок последует по моим стопам, – вздохнул Карлайл.
– Но твой путь был самым лучшим, – улыбнулся Эдвард. – Знаю, было время, когда я взбунтовался против этого… но я очень рад, что это именно ты тот, кто меня изменил и научил многому.
Он не был абсолютно уверен, как произошла его собственная трансформация, и потому колебался. И он не хотел красть чью-либо жизнь так, как это произошло с ним. И именно тогда он нашел меня. Для меня уже не было никакой надежды, я был оставлен в отделении для умирающих. До этого он ухаживал за моими родителями, и знал, что я остался один. И он решился попробовать...
Последние слова он произносил почти шепотом, а затем умолк. Он посмотрел невидящим взглядом в окно. Я пыталась представить, какие образы сейчас у него в голове – воспоминания Карлайла или его собственные.
– Карлайла, – сказал Эдвард. – По крайней мере до того момента, как я начал гореть…
Я тихо ждала.
Когда он вновь повернулся ко мне, нежная ангельская улыбка озарила его лицо.
- Итак, с этим мы закончили, - подытожил он.
- Значит, ты всегда был вместе с Карлайлом? – поинтересовалась я.
– Агрх, трудный вопрос, – нахмурился Эдвард; он знал, что сейчас расскажет ей о самой мрачной части своего прошлого.
- Почти всегда, - он положил руку мне на талию и потянул меня к выходу. Я бросила последний взгляд на стену с картинами, думая о том, услышу ли когда-либо остальные истории.
– Наверняка, но не сегодня, – улыбнулся Эдвард, хотя хмурое выражение не исчезло с его лица.
Эдвард ничего не говорил, пока мы шли по коридору, и потому я спросила:
- Почти?
Он вздохнул – похоже, ему не хотелось отвечать.
- Ну, у меня была типичная стадия подросткового бунта, примерно лет через 10 после того, как я… родился… был создан – называй как хочешь. Меня тогда не устраивал его образ жизни, постоянное воздержание, я злился на него за то, что он пытается обуздать мой аппетит. Так что некоторое время я жил один.
- Правда? - я не испугалась, как должна была. Нет, я была заинтригована.
– Только Белла отреагирует на это подобным образом, – улыбнулся Эдвард, покачав головой. – Я рад, что тогда уничтожал лишь злодеев.
– Не думаю, что она обвиняла бы тебя, если бы ты убивал не только их, – заметила Элис.
– Все равно этот факт не помешает, – пожал плечами Эдвард.
Он это понял. Лишь смутно я осознавала, что мы поднимаемся по лестнице на следующий этаж, но не обращала особенного внимания на окружающие предметы.
- Тебя это не отталкивает?
- Нет.
- Почему?
- Думаю… это звучит резонно.
Он зашелся смехом. Мы стояли на самом верху лестницы, в еще одном коридоре, обшитом панелями.
- С момента моего перерождения, - пробормотал он, - у меня появилось преимущество – я слышал мысли всех, кто меня окружает, как людей, так и тех, кто ими не является. Вот почему мне потребовалось целых 10 лет, чтобы воспротивиться Карлайлу – я знал его кристальную честность и искренность, четко понимал, почему он выбрал именно такой образ жизни.
- Мне потребовалось всего несколько лет, чтобы вернуться обратно к Карлайлу и признать его видение. Я думал, что не буду подвержен той…депрессии, которая обычно сопутствует мукам совести. Поскольку я знал мысли своих жертв, я мог не трогать невинных и преследовать только зло. Если я следовал за убийцей вдоль по темному переулку, когда он выслеживал маленькую девочку - если я ее спас, значит, я точно не был таким чудовищем.
Я вздрогнула, чересчур ясно представив себе эту картину – ночной переулок, испуганная девочка, темная мужская фигура позади нее. И Эдвард – Эдвард во время охоты, ужасный и прекрасный, словно молодой бог, неудержимый и беспощадный. Была ли она благодарна ему, та девочка, или напугалась еще сильнее?
– Напугалась еще сильнее, – прошептал Эдвард.
- Но шло время, и я начал видеть монстра в своих глазах. Я не мог сбежать от груза ответственности за такое количество отобранных человеческих жизней, не важно, насколько это было справедливо. И я вернулся к Карлайлу и Эсме. Они с радостью приняли меня назад, как блудного сына, простив все. Это было больше, чем я заслуживал.
– Чепуха, Эдвард, – сказал Эсме, поднимаясь, чтобы обнять сына.
Мы остановились перед самой последней дверью в конце коридора.
- Моя комната, - оповестил он, открывая дверь и пропуская меня вперед.
Его комната выходила на юг, огромное окно во всю стену – похоже, вся задняя стена дома была стеклянной – открывало вид на извилистую реку и нетронутый лес, простиравшийся у подножья Олимпийских гор. Оказывается, скалы были намного ближе, чем я думала.
Западная стена от пола до потолка была увешана полками с cd-дисками. Ассортимент здесь был богаче и интереснее, чем в любом музыкальном магазине. В углу стояла очень элегантная на вид стереосистема, одна из тех, к которым я боялась прикоснуться, чтобы чего-нибудь не сломать. Кровати не было, только широкий и уютный черный кожаный диван. Пол был покрыт толстым золотистым ковром, стены были задрапированы плотной тканью чуть более темного оттенка.
- Хорошая акустика? – предположила я.
– Лучшая, – рассмеялся Эдвард.
Он захихикал и кивнул, затем переключил проигрыватель на радиочастоту и включил звук. Это был тихий, мягкий джаз, который звучал так, словно оркестр находится с нами в одном комнате. Я подошла поближе, чтобы рассмотреть потрясающую музыкальную коллекцию.
- Как они расположены? – наконец спросила я, не в силах выявить какой-либо определенный порядок.
Казалось, он не обращал внимания на мой интерес.
- Эм-м-м, по годам и личным предпочтениям, - отсутствующим тоном сказал он.
Я повернулась и увидела, что он внимательно смотрит на меня.
- Что?
- Я готовился к тому, что почувствую… облегчение. Ты обо всем знаешь, больше не нужно хранить от тебя секретов. Но я не ожидал, что почувствую себя настолько лучше. Мне это нравится. Я чувствую себя… счастливым, - он пожал плечами, слегка улыбнувшись.
– Что, незнакомое для тебя чувство? – усмехнулся Эммет.
- Я рада, - ответила я, улыбаясь в ответ. Я волновалась, что он возможно сожалеет о том, что рассказал мне все это. Приятно было ошибиться.
Но затем он увидел выражение моего лица, и его улыбка исчезла. Он напрягся.
- Все еще ждешь криков и попыток сбежать, да? – догадалась я.
Легкая улыбка заиграла на его губах, и он кивнул.
– Она хорошо тебя знает, – улыбнулась Эсме.
- Ненавижу тебя разочаровывать, но на самом деле ты не такой пугающий, как думаешь. Я вообще не нахожу тебя пугающим, если уж совсем честно, - легко солгала я.
– Не самое умное высказывание, – сказал Эдвард. – По крайней мере, в момент, когда я чувствую себя таким счастливым.
Он удивленно приподнял брови. А затем улыбнулся широкой, коварной улыбкой.
- Тебе действительно не стоило этого говорить! – ухмыльнулся он.
Он зарычал – низким, горловым звуком - оскалился, обнажая идеальные зубы. Его тело неожиданно изменило положение – он припал к полу, словно лев перед прыжком. Я сделала шаг назад, сердито глядя на него.
- Ты не посмеешь.
Я даже не увидела, как он прыгнул на меня –
– Эдвард! – выкрикнула Эсме.
– Ты в действительности напрыгнул на нее! – рассмеялся Эммет, широко улыбаясь.
его движения были слишком быстрыми. Просто неожиданно я поняла, что лечу в воздухе, а затем мы упали на диван, который в свою очередь ударился об стену. В это же время его руки обвились вокруг меня, образовав стальную клетку, чтобы защитить меня от удара. Но я все равно пыталась высвободиться.
Само собой, он на это не обращал внимания. Он сгреб меня в охапку, удерживая надежнее железных цепей. Я настороженно посмотрела на него, но казалось, что он хорошо себя контролирует - его челюсти были расслаблены, пока он улыбался, в глазах светилось веселье.
- Ты что-то сказала? – игриво прорычал он.
- Что ты очень-очень страшный монстр, - сказала я. Правда, впечатление от сарказма несколько смазалось из-за сдавленного голоса.
- Так-то лучше, - одобрил он.
– Не могу поверить, что ты так легко об этом шутишь, – сказал Джаспер.
– Думаю, она вызывает во мне смешанные чувства, – улыбнулся Эдвард.
- Эм-м, - я снова попыталась высвободиться, - можно мне теперь встать?
Он только рассмеялся.
- Можно войти? – донесся нежный голос из коридора.
Я попыталась встать, но Эдвард подхватил меня, и уже через секунду я сидела на его коленях. Я увидела Элис, за ней в дверном проеме стоял Джаспер. Мои щеки тут же вспыхнули, но Эдвард сидел как ни в чем не бывало.
- Входите, - ответил он, все еще тихо смеясь.
Элис, похоже, не нашла ничего необычного в нашем объятии. Она вошла – почти танцуя, ее движения были так изящны – и грациозно опустилась на пол посередине комнаты. Джаспер застыл в дверях, выражение его лица было слегка шокированным.
– Наверное, меня сбили с толку ваши чувства, – сказал Джаспер, приподняв бровь.
Он смотрел на лицо Эдварда, и мне стало интересно, «пробует» ли он сейчас атмосферу в комнате.
– И, конечно, она заметила это, – усмехнулся Джаспер.
- Звук был такой, словно ты решил пообедать Беллой, и мы пришли в надежде, что ты поделишься, - заявила Элис.
На секунду я напряглась, но затем почувствовала, что Эдвард улыбается – над ее словами или над своим ответом, вот этого я не поняла.
- Простите, но боюсь, что мне самому не хватит, - ответил он, обнимая меня все так же крепко.
- На самом деле, - ответил Джаспер, входя в комнату и стараясь улыбаться, – Элис говорит, что сегодня ночью будет гроза, и Эммет хочет поиграть в мяч.
– Ура! – закричал Эммет.
– Ты помнишь, что до этого еще несколько месяцев? – спросил Джаспер.
–Агрх, – простонал Эммет
Ты с нами?
Слова были достаточно будничными, но контекст меня несколько смутил. Хотя, похоже, словам Элис стоит доверять больше, чем прогнозам метеорологов.
– Да, всего лишь чуть больше, – усмехнулся Эдвард.
Глаза Эдварда засверкали, но он замешкался.
- Конечно, тебе следует взять Беллу с собой, - прощебетала Элис. Мне показалось, что Джаспер бросил на нее быстрый взгляд.
– Да, это будет классно, – сказал Эммет. – Ее шокирует наша форма бейсбола.
– Не думаю, что это такая уж хорошая идея, – сказала Розали, шокировав всех выражением лица. Она выглядела напуганной.
– Что такое? – спросил Эдвард. – Это же всего лишь игра.
– Ведь в городе должны появиться другие вампиры, – сказала Розали.
– Но Элис об этом знает, – сказал Эдвард, все еще немного паникуя. – Она бы увидела, если была бы какая-нибудь опасность.
– Ты прав, – вздохнула Розали с облегчением.
Эдвард, наоборот, все еще выглядел взволнованным, он не мог избавиться от изображений, которые извлек из мыслей Розали. Наверное, тот факт, что все также как и он думали, что произойдет что-то ужасное, совсем не помогал ситуации. Он решил продолжить читать, чтобы не особо задерживаться на этих мыслях.
- Хочешь пойти? – весело спросил меня Эдвард, сверкая глазами.
- Конечно, - я не могла разочаровать такое лицо. – Эм-м, а куда мы пойдем?
- Нам придется дождаться грома, чтобы поиграть – ты увидишь, почему, - пообещал он.
- Мне понадобится зонтик?
Все трое рассмеялись.
- Понадобится? – спросил Джаспер у Элис.
- Нет. Гроза пройдет над городом. На поле будет достаточно сухо.
- Тогда отлично, - энтузиазм в голосе Джаспера был заразителен. Я поняла, что жажду поиграть, вместо того, чтобы окостенеть от ужаса.
– Она костенеет от ужаса при мысли о бейсболе? – скривился Эммет, но потом рассмеялся. – Нет, в принципе, в этом есть смысл.
- Пойдем, спросим, пойдет ли Карлайл, - Элис вскочила на ноги и пошла к двери. Увидев такую походку, у любой балерины от зависти разбилось бы сердце.
- Во что мы будем играть? – настороженно спросила я
- Ты будешь смотреть, - обнадежил меня Эдвард. – Мы будем играть в бейсбол.
Я ошеломленно уставилась на него.
- Вампирам нравится бейсбол?
- Это ведь традиционное американское развлечение, - ответил он с напускной серьезностью.
– Конец главы, – сказал Эдвард, с радостью передавая книгу Эммету; ему представиться больше времени поразмышлять о том, что должно произойти.
