Глава 9

НОВАЯ  НАДЕЖДА

24 июня. День третий.

     – Старейшина, а где же они деньги-то на покупки возьмут?

     Дракон вздохнул.

     – Аэтель, ну какой я старейшина? Теперь у нас старейшина Бекилор. Называй меня просто Фолинором.

     – Ладно, – кивнула я, хотя, наверное, мне будет сложно. Уже привыкла мысленно называть нашего старейшину старейшиной. Ну вот, опять.

     – Так что же с деньгами? У драконов же нет карманов…

     – Вообще-то, карман есть. Магический. Туда мы убираем одежду, чтобы не оказываться голыми, переходя в двуногую форму. А вот на этой одежде есть и карманы, и пояса с сумками, и любой другой небольшой багаж. Туда-то они и положили кошели с золотом.

     – С золотом? Да, Керанир говорил, что у вас его много. Только откуда? Вы что-то продаёте? Урожай? Рыбу?

     – Нет, Аэтель, – рассмеялся дракон. – Нам нет нужды что-то продавать, мы, наоборот, покупаем. Ткани, бумагу, продукты, которые сами не производим, теперь вот – скот. Хотя нет, кое-что мы всё же продаём. Золото. Его много в скальных породах, и, обладая магией земли, извлечь его очень легко. Его обнаружили ещё древние, когда раскалывали гору, делая себе жилища. Тогда им просто понравился этот металл – он удобен в обработке и совсем не ржавеет. Из него делали предметы быта, посуду, например. А когда выяснилось, что люди готовы отдать многое за этот металл, мы стали обменивать его на то, что нам необходимо или просто улучшает качество нашей жизни.

     – Понятно… Это здорово, что у вас есть золото, но не надуют ли старейшин на базаре? Они же столько пропустили, цен не знают. Обдерут их, как липку, – я печально вздохнула.

     – Не обдерут, – засмеялся наш старейшина… то есть Фолинор. – Золото они сдадут в лавку ювелира, Эльрод прекрасно знает, где она находится, да и Магилор, пожалуй, тоже. Этой лавке несколько сотен лет, и всё это время мы имели с ними дело. И нам, и им это выгодно. Владельцы лавки не спрашивают, где мы это золото берём, за это мы продаём им его немного дешевле. Не волнуйся за эту троицу, Аэтель, они ведь только выглядят молодыми парнями, но у каждого за плечами тысячелетний опыт, в том числе – несколько десятилетий, а то и столетий в роли главы клана. Их на мякине не проведёшь.

     А ведь и правда. Всё время забываю, сколько им всем на самом деле лет. Не привыкла ещё. Голова-то понимает, а вот глаза видят молодых красивых парней, вот и забываю, что они прожили аж по тысяче лет, а это десять пальцев по сто! Значит, я всё же получу свой петушок на палочке. За это можно не волноваться. А вот за другое…

     – Ста… Фолинор, а можно ещё вопрос?

     – Спрашивай, Аэтель. Всегда спрашивай, если чего-то не знаешь, или что-то тебе непонятно. Помни – не знать не стыдно, стыдно не стремиться узнать.

     – А матушка всегда говорит: «Много будешь знать – скоро состаришься», – вздохнула я. – И жрец тоже говорил: «Зачем знать – как и почему, нужно принять на веру, что это просто есть».

     – И много ты у них спрашивала?

     – Не очень. Не отвечали же…

     – И о чём ты пыталась узнать?

     – О разном. Почему летом жарко, а зимой холодно? Почему листья осенью желтеют? Почему утка плавает, а курица тонет. Почему, если забыть на огне чайник, то вода исчезнет? Почему лёд не тонет? Почему я пью белое молоко и красный компот, а мочусь жёл… Ой! Простите, старейшина, я забылась…

     Дракон расхохотался так, что я крепче вцепилась в его ноготь, а то лапа так затряслась, что я подумала – вывалюсь. Ну, да, глупость ляпнула. Помню, маменька мне за тот вопрос подзатыльник дала, со словами: «Удумала, дурёха, что рассматривать!», а братец Херевард долго насмехался: «Ты ещё дерьмо своё на зуб попробуй!» Вот и теперь себя дурёхой выставила, и перед кем! Захотелось провалиться сквозь землю. Словно поняв это, дракон перестал смеяться.

     – Не обижайся, Аэтель, просто… Это так забавно прозвучало. Знаешь, как минимум половина ребятишек задавали мне примерно тот же вопрос. Остальные, наверное, спрашивали у своих родителей. Просто было непривычно услышать это не от трёхлетнего малыша. Впрочем, учитывая, что тебе на этот вопрос так и не ответили…

     – Трёхлетнего? – я заметила очередную странность. – Да трёхлетние ещё и говорить-то толком не умеют, не то что вопросы задавать. – Дракон лишь хмыкнул, ничего не ответив, и я догадалась сама. – Аааа, конечно. Ваши дети другие. И ещё не раз меня удивят, да? – повторила я слова девочек.

     – Верно, – кивнул старейшина. – И, знаешь, на все твои вопросы я смогу дать тебе ответы. Правда, на некоторые не сразу, тебе нужно будет многое узнать, чтобы понять мои объяснения. Но я буду учить тебя, Аэтель. Приятно, когда ребёнок так тянется к знаниям, и ты можешь эти знания ему дать.

     Мне показалось, или в голосе дракона послышалась тоска?

     – Вы любили это, да? Учить деток? – про то, что я уже не ребёнок, решила не напоминать.

     – Да. Мне всегда нравилось видеть горящие жаждой знания детские глазёнки и делиться с ними всем, что знаю сам. А теперь мне некого учить.

     – Но малыши будут вылупляться! Лани же вылупилась.

     – Но старейшина, а значит и учитель теперь – Бекилор. Когда он станет слишком слаб для этого, эстафету примет Диэглейр, потом Аэглеф. Пока очередь дойдёт до меня…

     – А это обязательно? Я так поняла – раньше у вас был только один старейшина за раз. А теперь вас много. Ну, пусть этот титул перешёл обратно к Бекилору, но вы же все умеете то, что умеет и он. И знаете тоже. И зачем взваливать всё на старика? Можно же поделить работу, кому что нравится.

     – Знаешь, – немного помолчав, ответил дракон. – Мне как-то и в голову такое не приходило. Впрочем, я ещё не до конца осознал возвращение старейшин, да и всю историю с артефактом – тоже. Все эти недели я старался что-то делать, чтобы не сойти с ума, собирал выживших, искал яйца, налаживал быт… Потом появились ты, Лани, старейшины – всё в один день. Голова кругом идёт. Почему-то решил, что раз Бекилор – старший, то он теперь старейшина, а мы, остальные, уже как бы не у дел. Но ты права – знания и умения наши никуда не делись, мы можем разделить ответственность, а не взваливать всё на плечи старика. Да, многое ещё предстоит обдумать, обсудить…

     Некоторое время мы летели молча. Я думала о том, что хотя моя жизнь и изменилась, мир драконов изменился гораздо сильнее. Мой дом остался на прежнем месте, мои родные живы и здоровы, ничего с ними не случилось. Я просто… переехала. А вот если бы вдруг все жители села исчезли, превратились бы в прах, в ничто… И во всех окрестных сёлах – тоже. И вся скотина. И осталась бы пара-тройка ребятишек, которые только от меня бы зависели. Справилась бы я? Наверное, да. Работать мне не привыкать. Но как же мне было бы страшно, тоскливо, наверное, ревела бы ночами в подушку. Бедный старейшина, как же ему было тяжко. И сейчас, наверное, тоже. Столько родных и друзей разом потерять! Это же кошмар просто.

     Я погладила палец, придерживающий меня от падения. Вряд ли он это почувствовал, кожа-то – топором не пробьёшь, но я всё равно погладила. Как же мне его жалко. Нивена и Лучиелла хотя бы выплакаться могли, да и мальчики, наверное, тоже. А ему каково?

     Уже видна была гора с нашей пещерой, которую я с любопытством рассматривала – с этой стороны я её ещё не видела, – когда дракон очнулся от своей задумчивости.

     – Ты ведь о чём-то хотела спросить, Аэтель?

     – Да. Я вот подумала – как же те старейшины, что улетели к людям, ну, то есть, бывшие старейшины, будут в людей-то превращаться? Если сядут на корабль – раздавят же. Или они в воду опустятся? Так неудобно же потом залезать на борт, там вроде бы я лесенок не видела. Или по пути есть островок, на котором можно обратиться? Я, наверное, непонятно говорю…

     – Я всё понял, Аэтель. Нет, никакого островка между нами и материком нет. Драконы будут нести корабли, пока не устанут, или не надоест, потом опустят их на воду, а сами обратятся над ними.

     – Не опускаясь на палубу?

     – Нет. Нам не нужно стоять, чтобы обратиться, мы можем делать это и в полёте. Сейчас сама увидишь.

     Золотой дракон завис невысоко над выступом, на который обычно приземлялся, поставил корзину с рыбой, опустил лапу, чтобы я могла сойти, а потом, так и вися в воздухе, превратился в человека. Легко спрыгнув с высоты моего роста, он широко улыбнулся мне, вновь подхватил корзину и отнёс её на кухню. Потом забрал приготовленный для него узелок с едой и улетел.

     А я осталась на хозяйстве. Остаток дня прошёл в привычных хлопотах – с помощью Луччи я научилась запекать рыбу с картошкой в духовом шкафу – это было похоже на готовку в печке, только проще. После этого испекла пирог с яблоками – как это делать, тоже подсказала мне девочка. Сама она мало что могла сделать, детское тельце не позволяло ей даже себя толком обслужить, но знания-то остались при ней. Нам хорошо работалось в паре – её голова и мои руки. Она же советовала мне, как приучать Лани к горшку. Пока особых успехов я не заметила – малышка послушно и, похоже, с удовольствием сидела на горшке, словно на маленьком стульчике, но, как мне кажется, не особо понимала, для чего. Но Луччи уверяла меня, что всё у нас получится. Я не возражала – менять мокрые пелёнки, а потом стирать их, мне ещё дома осточертело, если удастся избавиться от них здесь – я буду только рада.

     Керанир с Бекилором улетели поливать поля и огороды. У них тоже хорошо получалось работать вдвоём – крылья Керанира и магия воды Бекилора. Как оказалось, та река, действительно, была создана древними, а потом, если появлялись новые поля или пастбища, её русло меняли, чтобы она протекала и мимо них тоже. Я представила, сколько же нужно было бы перетаскать вёдер с водой, чтобы полить хотя бы один, ближайший к нашей горе огород, который я могла видеть, выйдя на выступ. Но дракон и старейшина справились за несколько минут. Это было похоже на то, как Нивена мыла пол в коровнике – из реки поднялись десятки струй, они прямо в воздухе делились на водяные шары, которые либо опускались прямо в лунки с капустой, либо рассыпались дождиком над морковными и свекольными грядками.

     Зрелище было завораживающим, жаль, что быстро закончилось, парочка поливальщиков скрылась из вида, а я вернулась к плите, чтобы достать источающую вкуснейший аромат рыбу. Я приготовила столько, чтобы нам, шестерым, наесться досыта и ещё чтобы осталось на завтра, остальные же рыбины положила в холодный шкаф – по словам Луччи, она там прекрасно долежит до возвращения мужчин. Тех, кто улетел искать выживших, мы ждали не раньше завтрашнего вечера, те же, кто отправился за припасами к людям, вообще могли отсутствовать неделю или больше. По словам Бекилора, путь до берега занимал около суток – корабль сильно замедлял полёт, да и плыл намного медленнее летящего дракона, – но ведь нужно было ещё продать золото, закупить припасы и скот, загрузить их на корабль… «И найти сговорчивых вдовушек», – мысленно хихикнула я. Впрочем, учитывая, какие драконы красавчики, долго им искать не придётся.

     Вечер принёс пару сюрпризов. Сначала вернулись наши поливальщики, причём вернулись на крыльях оба. Бекилор почувствовал в себе достаточно сил, чтобы обратиться. Меня это удивило, мне-то казалось, что после того, как он столько работал, пользуясь магией, он будет вымотанным, но нет. Оказалось, это, наоборот, помогло проснуться его способности к обращению. Я, наверное, никогда не пойму до конца все эти странности и буду удивляться постоянно.

     Заодно огородники, как оказалось, покормили птицу и собрали яйца. Четыре гусиных и двенадцать куриных – совсем неплохо для двух дней. Гусиные я пустила на пирог, а куриные оставила – так съедим, варёными или жареными.

     Второй сюрприз нам преподнесла Лани. Нет, с горшком пока так ничего и не получалось, зато малышка начала ползать. Она сидела на горшке, развлекаясь погремушкой, которую раздобыл для неё один из старейшин, но от неловкого движения игрушка вылетела из её пока неумелой ручонки и откатилась на несколько шагов. Эйлинод подбежал, чтобы вернуть погремушку Лани, но она не стала ждать, а просто плюхнулась на четвереньки и бодро поползла навстречу мальчику.

     – Вы были правы, – вздохнула я, наблюдая, как получив и тут же отбросив ставшую неинтересной игрушку, кроха принялась ползать по комнате, исследуя ставший вдруг доступным окружающий мир. – Она снова меня удивила. И что теперь делать? Сейчас Лани одна, за ней я вполне могу уследить, но что делать, когда вылупятся остальные малыши. Они быстро начнут ползать, а потом ходить. Расползутся в разные стороны, как тараканы, и кто-нибудь обязательно выползет на выступ и рухнет вниз.

     – Прежде такого не случалось, – возразил Бекилор.

     – И часто у вас в семье сразу по четыре малыша бывало?

     – Никогда не бывало. Двое-то редкость, и то, если сразу несколько поколений в одной пещере жили, и у двух матерей дети близко по времени рождались. У нас ведь дети далеко не каждое столетие появляются.

     – Ого! Так редко? Это потому, что вы драконы, да? Долго живёте, потому и размножаться чаще не можете?

     – Можем, Аэтель, можем, – рассмеялся Бекилор. – Если захотим, то хоть каждый год, даже каждые полгода, физиология позволяет. Нет, мы сознательно ограничиваем свою численность. Раньше, когда древние только возрождали наш род с помощью человеческих женщин, количество детей в семье, действительно, могло доходить и до десяти. Но и они не были малышами одновременно. Нужно будет подумать, уж в четырнадцать-то голов мы что-нибудь сообразим. А пока – будем смотреть за малышкой все вместе.

     – Моим бы родителям такую сознательность, – пробормотала я. – А то у нас в семье детей больше всех в деревне. У других не больше десяти, чаще меньше, а у моих родителей – пятнадцать! И почти всех мне приходилось нянчить. Ничего, пускай теперь маменька сама с ними сидит, а мне и здесь хорошо!

     – Похоже, тебя, действительно, устраивает роль «жертвы», – улыбнулся Бекилор.

     – Ещё как устраивает! А я-то, глупая, ещё и напугалась, когда Керанир меня забрал. Если б я знала, навстречу бы ему побежала!

     Керанир посмеялся над этим заявлением, в лицах описав, как я уползала от него на берегу. По его словам выходило, что я старалась уползти на животе и зарыться в гальку. Я возражала, что всё было совсем не так, и на самом деле я храбро защищала от его посягательств мешок с брюквой, используя веник вместо меча. В общем, остаток вечера прошёл весело, а когда младшие начали клевать носом, все разбрелись по кроватям. Бекилор решил переночевать в спальне нашего старейшины – хотя он снова мог летать, но, по его словам, не хотел оставлять нас одних. Никто не стал напоминать, что прежде дети постоянно находились одни, он и сам это прекрасно знал. Может, Бекилор просто не хотел оставаться один, всё же старенький уже. Кому плохо от того, что он переночует здесь, всё равно этой ночью хозяин кровати не вернётся.

     Я ошибалась.

     Спала я всегда чутко, поэтому сразу подхватилась, едва услышав тяжёлые шаги, хотя пришедший явно старался идти осторожно. Приоткрыв глаза, я, в свете оставленных на кухне шариков, разглядела высокую фигуру, завернувшую за угол, и по волосам догадалась, что это наш старейшина. Мою догадку подтвердил его приглушённый голос:

     – Уверен, здесь осталось молоко. Погоди ещё минутку, сейчас найду, и ты поешь.

     Интересно, с кем это он разговаривает? Я видела только одну фигуру, может, второй зашёл раньше? Терзаемая любопытством, я мгновенно натянула платье и заглянула в кухню.

     – Старейшина, то есть, Фолинор, вам помочь? Молоко вот здесь. А ещё есть пирог с яблоками и рыба с кар…

     Я застыла, замолчав на полуслове, потому что старейшина обернулся ко мне. И я даже не знаю, что меня больше поразило: его обнажённая грудь – наш кузнец рядом с ним просто дохляк, – или завёрнутый в его рубашку ребёнок, которого Фолинор держал на руках.

     – Пирог – это было бы замечательно, спасибо, – улыбнулся мне малыш, и я сразу поняла, что он совсем не такой, как Лани, он – старый малыш, как Луччи и Эйлинод. Как же он выжил эти две недели, один, маленький, голодный? Луччи ведь пришлось заново учиться ходить, она и сейчас вряд ли смогла бы сама о себе позаботиться. Как же он выжил? И сколько голодал?

     – Может, сначала лучше творожку? – предложила я. Да, я помню, что драконы гораздо крепче людей, и старейшины практически не пострадали от долгой голодовки, но это же ребёнок! – Свеженький совсем, я только сегодня откинула.

     – Творог – тоже неплохо, – кивнул головой мальчик. То есть, я думаю, что мальчик. – А потом, всё же, можно пирога?

     – Конечно, конечно, – засуетилась я, наливая молоко в кружку, а потом добавляя в творог сливки и ложечку мёда, и всё это размешивая, пока старейшина поил малыша, придерживая кружку. – Фолинор, а вам картошки с рыбой, да?

     – Не откажусь, – улыбнулся мне старейшина. – Но сначала покорми Фингона. Мы умудрились съесть всё, что взяли с собой, ещё до того, как его нашли. Собирались утром картошки наварить, поэтому покормить его было просто нечем, разве что яблоком или капустой, всё остальное, что нашлось в опустевших пещерах, было либо сырое, либо уже заплесневелое. Поэтому я и кинулся сюда, здесь-то всегда есть, что поесть.

     Фингон. Всё же мальчик. Я посадила его на колени и стала кормить с ложки, поскольку сам он её удержать пока не смог, хотя и попытался. Заметив что-то, прилипшее к редким русым волосёнкам, я отлепила странный кусочек какой-то плёнки. Не сразу, но я поняла, что это такое – нечто подобное я не так давно смывала с Лани.

     – Так ты вылупился? – догадалась я.

     – Да. Четыре дня назад, – ответил малыш, вновь потянулся за ложкой, прожевал, проглотил и добавил. – Второй раз в жизни. И, в отличие от первого, я всё прекрасно осознавал. Незабываемое ощущение.

     – Мы нашли его на берегу реки, – начал рассказывать старейшина, ставя разогреваться кастрюлю с картошкой. – К счастью, через какое-то время после вылупления, он смог доползти до воды и пить. Это его и спасло.

     – Мой правнук приносил меня на берег реки, я любил лежать в тени ивы, наблюдая, как течёт вода. Я уже не мог летать, с трудом ходил, и Бефинин делал это, чтобы доставить мне радость. Славный мальчик.

     – Мы нашли его яйцо, так что он обязательно вернётся к тебе, нужно лишь подождать. Благодаря тебе и Лани мы теперь точно знаем, что не напрасно собирали яйца, что те, кто находятся в них, к нам вернутся.

     А ведь и правда. Появление Фингона означало, что яйца не пустые. Как и почему – непонятно, но и из новых, и из старых яиц появлялись нормальные дети. Конечно, этого всё равно слишком мало, но всего три дня назад оставшиеся могли лишь надеяться на то, что те, кто в яйцах – выжили, теперь они получили доказательство.

     Малыш доел творог и получил кусок пирога, который у него получалось держать обеими руками. Старейшина устроился напротив нас с тарелкой картошки и рыбы. Я, словно зачарованная, уставилась на его грудь, которая в тусклом свете пары шариков выглядела ещё рельефнее. Появилось странное желание потрогать её, узнать, такая ли она гладкая на ощупь, какой выглядела?

     Голая мужская грудь не была для меня невидалью. Видела я мужиков, в жару работавших без рубашек, а парней, что коней купали – вообще голыми. И никогда это зрелище особо меня не интересовало – тело, оно и есть тело. А вот грудь старейшины заворожила.

     Словно почувствовав мой взгляд, Фолинор вопросительно взглянул на меня, оторвавшись от тарелки, и я тут же выпалила первое, что в голову пришло.

     – А где остальные? Почему они тоже не прилетели? Вы много яиц нашли?

     – Яиц? Сорок семь, и это замечательно. Мы на такое и не рассчитывали, но в одной из пещер, похоже, что-то праздновали, мы нашли там двадцать шесть яиц одновременно, включая одно, лежащее в люльке.

     – В поселении «Три сосны»? – Фингон оторвался от пирога. – Кажется, там праздновали помолвку, хотя я могу и ошибаться. Память меня в последнее время подводила. Сейчас-то голова светлая и ясная, но до этого всё как в тумане. Я был очень старым…

     – Все мы были очень старыми, – ободряюще улыбнулся ему старейшина.– Кроме Лани, конечно, она-то, наоборот, совсем новенькая. Остальных придётся подождать.

     – Моя жена была живорождённой, её я уже точно не дождусь, – вздохнул мальчик.

     – Мне жаль, – покачал головой старейшина. – Но твой правнук обязательно к тебе вернётся, возможно, кто-то ещё из потомков. Нужно просто верить и ждать.

     – Так что с остальными? – напомнила я, стараясь смотреть только на лицо Фолинора, чтобы избавиться от странного наваждения. Не хватало ещё протянуть руку и начать ощупывать старейшину, вот позор-то будет! Ещё подумает, что я рехнулась.

     – Они остались. Мы хотели вернуться утром, поскольку уже осмотрели все жилища, но потом нашли Фингона. Случайно. Мы ведь осматривали поселения – пещеры, землю вокруг них, огороды, птичники, в общем, те места, где драконы могут находиться в двуногой форме. О пространстве между посёлками мы даже и не думали – его мы обычно преодолеваем на крыльях, а все, кто был в то время в воздухе, погибли. Но теперь мы подумали, что кто-то ещё мог зачем-либо опуститься на землю вдали от жилья и выжить, как Фингон и Бефинин. Поэтому решили осмотреть остров ещё раз, но уже целиком. Это не займёт много времени, возможно, несколько дней, ведь не нужно будет осматривать все помещения пещер, просто пролететь на бреющем и присмотреться повнимательнее. Поэтому остальные начнут осмотр с дальнего края острова, а я – с противоположного, раз уже здесь. Взял бы с собой Керанира, но не могу же я оставить вас в пещере вообще без крыльев.

     – У нас есть лестница, – пожала я плечами. – И теперь мне понятно, для кого её сделали. Но вообще-то, можете забирать Керанира – Бекилор теперь снова может летать.

     – Это замечательно. Думаю, нужно предложить им самим решить, кто полетит со мной, а кто останется с вами.  

     – Фолинор, – Фингон вдруг начал корчить какие-то загадочные гримасы, указывая глазами то на меня, то куда-то в угол комнаты.

     Проследив за его взглядом, я увидела, что указывает он на колыбельку Лани. Сначала я подумала, что он пытается дать понять, что хочет спать. Но к чему тогда эта таинственность, так бы прямо и сказал. К тому же, слишком уж бодро он ёрзает у меня на коленях? Ёрзает? Ха, я же нянька с многолетним опытом, поэтому быстро догадалась, чего хочет ёрзающий ребёнок. Я ткнула пальцем в горшок, стоящий возле колыбельки, и уточнила:

     – Ты хочешь помочиться? – Мальчик залился краской, но кивнул. – Так бы сразу и сказал.

     Я направилась к горшку, по пути разворачивая рубашку Фолинора, в которую малыш был закутан до самых пят.

    – Нет! Я сам! Или пусть Фолинор! – заволновался Фингон.

     – А смысл, – пожала я плечами, разворачивая его и усаживая на горшок. Он тут же прикрылся ладошками, точь в точь как Эйлинод в своё время. И уж было бы чего там прятать! – Я же всё равно всё увижу, когда буду тебя купать.

     – Купать? – кажется, теперь я его окончательно перепугала.

     Табличка с Фингоном в Галерее