Глава ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

ПОБЕГ НА СКЛОН ВУЛКАНА

Почти эпилог

11 ноября 2020 года, среда.

     Я сидела на небольшом плоском валуне, поглаживала лежащую у меня на коленях Лулу и наблюдала, как к нашему острову причаливает моторная лодка. Даже отсюда, со склона потухшего вулкана, я прекрасно видела две фигурки, мужскую и женскую, сидящие в ней.

     – Надеюсь, мы ничего не упустили, – раздался над моим плечом голос Фрэнка. Он сел рядом, приобнял меня, и я с удовольствием прижалась к нему.

     – Я тоже на это надеюсь, – улыбнулась я. – Хорошо ещё, что ночью дождь прошёл, потому что политые грядки их бы точно насторожили. А так – ну, мокро и мокро, сейчас везде мокро.

     Впрочем, скалы под солнцем уже высохли, сидеть было вполне комфортно, а вот земля пропиталась водой основательно. Надеюсь, наши вещи, спрятанные в джунглях неподалёку от виллы, не отсыреют. А даже если и отсыреют, это не страшно, просушим.

     – С грядками мы, конечно, лопухнулись, – согласился Фрэнк.

     – Я лопухнулась, – честно уточнила я. – Но мне стало так жарко растения. Не удержалась. Забыла про уборщиков.

     – Я и сам про них забыл. Даже не верится, что мы здесь уже шесть дней, пролетели, как пара часов.

     – Хорошо, что Ричард отговорил Эбби делать уборку перед отъездом. Уж это-то они бы точно заметили.

     Мы помолчали, наблюдая, как приехавшие идут к дому, женщина сразу заходит внутрь, мужчина обходит виллу и направляется в сторону огородика. Три дня назад мы повыдёргивали на грядках все сорняки, но за это время, в тёплом влажном климате, выросли новые, довольно большие, так что наша прополка была не так уж и заметна. Собственно, начала прополку Эбби, она, смеясь, заявила, что фермерская жилка даёт о себе знать, и её душа не может вынести того, что растения страдают, забитые сорняками. Ричард, конечно же, не мог позволить ей заниматься этим в одиночестве, а мы с Фрэнком присоединились к ним из чувства солидарности. Мне, кстати, процесс прополки очень понравился – я могла уничтожать сорняки, не прилагая особых усилий, и если случайно рвала или ломала сорное растение – это было не страшно.

     Мужчина взял из небольшого сарайчика мотыгу и начал рыхлить грядки, срубая сорняки, женщина вышла на веранду второго этажа и стала вытряхивать и развешивать на перилах покрывала с кроватей, видимо, чтобы проветрить.

     – Интересно, как долго они тут пробудут? – задумалась я. – Что-то кушать хочется. Что у нас в той корзине?

     – Завтрак, – ухмыльнулся Фрэнк. – Собрал, что успел. Надеюсь, к обеду они уедут.

     Он расстелил на камне, с которого мы пересели прямо на землю, точнее – на каменный склон вулкана, салфетку и выложил из корзины на этот импровизированный столик два батона хлеба, батон варёной колбасы, две палки копчёной, полголовки сыра, бутылку с водой, три апельсина, два бокала, кошачью миску, банку сгущённого молока и два пакетика с кошачьим кормом.

     – Нож забыл, – расстроенно вздохнул он, оглядывая «накрытый стол». – Но могу сбегать, взять незаметно.

     – Не нужно, – успокоила я его, обдирая шкурку с батона колбасы, отламывая кусок и протягивая его Лулу. – Учитывая цейтнот, в который мы попали, ты справился замечательно. Будем есть по-походному, зачем нужен нож, если есть руки? Так ли уж необходимо делать сэндвичи, если всё равно в желудке всё смешается?

     – Правильная мысль! – и Фрэнк стал ломать хлеб, сыр и колбасу на небольшие куски.

     «Вкусно. Лулу хочет ещё», – услышала я и протянула кошке ещё один кусок колбасы. Поглощая свой непривычно сервированный завтрак, я вновь стала наблюдать за парочкой, приплывшей на остров – сквозь огромные окна было прекрасно видно, как женщина пылесосит пол на втором этаже.

     – И как мы про них забыли? – всё не могла я успокоиться.

     – Я вообще потерял счёт времени, – хмыкнул Фрэнк. – Едва день с ночью не путаю, особенно с тех пор, как мы остались на острове одни.

     Да, наши родственники нас покинули. Первой не выдержала Рэнди. Гейб говорил, что они могут остаться здесь хоть на целую неделю, с работой всё уладилось, но на третий день Рэнди решительно засобиралась домой. Хотя она каждый день, причём не по разу, общалась с теми, кто остался в Долине, но этого оказалось недостаточно. Со словами: «Они там все без меня обязательно с голода погибнут!», она начала паковать вещи, и, спустя час, их с моим дядей на острове уже не было.

     Она даже не захотела ждать семейного самолёта, просто взяла Гейба в охапку и унесла на Пуэрто-Рико, где они сели на рейсовый самолёт, благо загранпаспорт там был не нужен, хватило американского, который не так давно состряпал для Рэнди Тайлер. Для нас с Эбби подобное было пока недоступно, мои документы остались в Литл-Роке, а у Эбби их просто не было, поэтому вчера её и Ричарда забрал наш самолёт, на который они, уже привычно, пробрались «зайцами».

     А поскольку из нас четверых крылья были только у Фрэнка, и он вполне мог бы унести двоих, но не троих сразу, а оставлять меня на острове одну категорически отказывался, мы поступили очень просто – поплыли на Пуэрто-Рико на катере.

     Это была чудесная прогулка, доставившая нам всем массу удовольствия. Мы немного прогулялись по острову, нафотографировались, накупили сувениров, благо у мужчин были с собой платиновые кредитки, так что финансовых проблем не возникло. Проводили Ричарда и Эбби до аэропорта, помахали вслед улетающему самолёту, ещё погуляли по городу, накупили всяких вкусностей и отбыли на остров, который мне уже стал почти таким же родным, как Долина.

     Вернувшись на виллу, мы вдруг осознали, что впервые нам не нужно прятаться или сдерживаться, что за стеной нет никого, кто мог бы нас услышать, что уже не нужно удирать на свой пляж, чтобы заняться любовью, теперь весь остров, в том числе и вилла, в нашем единоличном распоряжении.

     Ночь прошла бурно. Я сбилась со счета, сколько раз мы занимались любовью в разных помещениях виллы, включая веранду, бассейн и даже крышу, пока не свалились без сил поперёк кровати, когда за окном уже забрезжил рассвет. Чтобы в панике вскочить спустя три часа, услышав шум мотора катера, бывшего уже буквально в четверти мили от берега.

     Как же я радовалась в тот момент, что мы такие быстрые. Конечно, сокрытием следов нашего пребывания на якобы необитаемом острове занимался в основном Фрэнк. Хотя я уже совсем неплохо справлялась с повседневными делами, перестала рвать одежду и вновь подружилась с сантехникой, но не в таком же авральном режиме. Поэтому Фрэнк поручил мне то, что было по силам – брать в охапку коробки или сумки с вещами, сложенные им, и уносить подальше в джунгли. Причём, по совету Фрэнка, я каждый раз бежала к тайнику и обратно разными маршрутами, чтобы не протоптать слишком заметную тропу. Кстати, носилась я по лесу абсолютно голой, и даже не замечала этого, настолько привыкла за последние дни к подобному состоянию.

     Когда я вернулась на виллу в последний раз, Фрэнк, уже одетый, быстро сам одел меня, чего не делал уже несколько дней, я справлялась сама, сунул мне в руки корзину для пикника и переноску с перепуганной, но без возражений переносящей своё заключение Лулу, схватил меня на руки и помчался прочь от виллы. И теперь мы сидели втроём на склоне горы, завтракали тем, что Фрэнк успел побросать в корзину, наблюдали за действиями уборщиков и надеялись, что они не догадаются, что всю последнюю неделю на острове находились сквоттеры. (*вселившиеся незаконно в незанятый дом, поселившиеся неправомочно на незанятую землю) Не самое приятное ощущение. До меня впервые дошло, что мы находимся здесь незаконно. Раньше как-то и мысли такой не возникало, поскольку хозяин этого острова больше никогда не сможет вернуться, продать его или пригласить гостей, я считала этот остров едва ли не ничейным. Но появление уборщиков ясно напомнило нам, что это не так.

     – Может, нужно было сообщить уборщикам, что здесь пока поживут друзья Гада? Ну, когда им сообщили о его отъезде? В отъезд-то они поверили.

     – Надо бы, – вздохнул Фрэнк, протыкая ногтём в банке со сгущёнкой два отверстия и передавая её мне. – Вот только в тот момент о стольких вещах нужно было позаботиться, столько всего предусмотреть, что до этого как-то никто не додумался. Убрали уборщиков с острова – и хорошо. Кто же знал, что мы так надолго здесь задержимся, планировали-то остаться дня на два-три. А вышло...

     – А я бы и ещё подольше осталась здесь, с удовольствием, – мечтательно вздохнула я, высосав из банки немного сгущёнки, потом нашла плоский камешек и, налив на него немного, предложила Лулу. Она, сначала осторожно, а потом с явным энтузиазмом стала слизывать лакомство. – Здесь же рай. Я бы осталась здесь навсегда.

     – И не скучала бы по родным? Не надоел бы тебе вскоре этот безлюдный остров?

     – Если здесь со мной будешь ты, я никогда не буду скучать, – я говорила это на полном серьёзе, я в это верила! – А родных можно навещать, общаться по скайпу, они могли бы в гости к нам прилетать. Эх, мечты, мечты...

     Жаль, что подобное невозможно. А уж если вспомнить реакцию отца на нашу помолку... Да уж, бедный его раздавленный телефон, Эндрю потом несколько часов возился с его останками, спасая нужную информацию, иначе пропала бы. Усмехнувшись, я вспомнила тот вечер, когда внезапно решила поделиться с отцом радостной новостью без всякой подготовки.

     Пока я в растерянности смотрела на издающую короткие гудки трубку, пискнул компьютер, сообщая о звонке по скайпу. Гейб принял вызов и первым попал под гневную руку моего отца.

     – Ты же обещал, что присмотришь за ними! Ты обещал! – вопрошал тот с настоящей трагедией в голосе. – Как ты мог это допустить?

     – Не переигрывай, Синклер, – хмыкнул Гейб, ни чуточки не взволнованный подобным обвинением.

    – Синклер, ты прекрасно знал, что мы с Ники собираемся пожениться, – бесстрашно принимая огонь на себя, Фрэнк шагнул ближе к монитору.

     – Но я не думал, что это произойдёт так скоро! Я считал – вы подождёте, пока Ники не станет совсем взрослой, хотя бы лет до шестидесяти.

     – Синклер, сколько тебе лет? – серьёзным тоном вдруг поинтересовалась Рэнди.

     – Шестьсот девяносто четыре, – отец явно растерялся от такой смены темы, но ответил, не задумываясь.

     – Ну вот, – укоризненно покачала головой Рэнди. – Такой большой, а в сказки веришь. Ты на полном серьёзе считаешь, что вот они, – взмах в нашу сторону, я к этому моменту успела подойти к Фрэнку и очутиться в его объятиях, – действительно продержатся хотя бы месяц, не говоря уже про десять лет? Серьёзно?

     Отец сник. Он прекрасно всё и сам понимал, но, видимо, надежда умирает последней. В этот момент рядом с ним появилась мама, на ходу стягивая перепачканные землёй перчатки.

     – Ники, доченька, я так за тебя рада, моя хорошая! Фрэнк, добро пожаловать в семью, сынок! Ты лучшее, что случилось с нашей девочкой, я так счастлива! Ники, покажи колечко, хочу разглядеть поближе.

     Вдохновлённая маминой реакцией, я расплылась в улыбке и протянула руку к камере. Мама пришла от кольца в восторг, отец пытался делать недовольное лицо, но махнул рукой и тоже заулыбался. А потом огорошил меня лавиной вопросов по организации свадьбы, причём со знанием дела. Ага, не можешь пресечь безобразие – возглавь его.

     Поскольку мы с Фрэнком это вообще пока не обсуждали, как-то нам не до деталей было, мы просто знали, что поженимся как можно скорее, а о подробностях пока не задумывались, я слегка растерялась, не представляя, что ответить на вопросы о дате свадьбы, священнике или модельере, от которого хочу платье. Но тут меня снова выручила Рэнди, заявив, что мы решили устроить общую свадьбу, и детали пока ещё толком не согласовывали, но обязательно известим родителей, как только, так сразу.

     Поскольку подобное предложение привело меня в восторг, я даже и не подумала возразить, мужчины тоже промолчали, хотя слышали подобную идею впервые. Наверное... Насчёт Гейба не уверена, но Фрэнк, даже если обговорил бы это с Рэнди мысленно, обязательно обсудил бы всё со мной.

     – Двойная свадьба, какая прелесть, – всплеснула мама руками. – Вы, девочки, будете идеально смотреться рядом.

     Это вряд ли, учитывая, насколько мы отличаемся по росту, это будет забавно, согласна, но вряд ли идеально, но пусть мама в это верит.

     – Тройная свадьба, – раздался голос Ричарда, спускающегося по лестнице с Эбби на руках.

     – Тройная! – мама была не просто в восторге, она была в экстазе. – Это будет замечательно, изумительно, так красиво! Близняшки будут идти впереди, и разбрасывать цветы, Вэнди, Бетти и Стейси будут нести ваши шлейфы, ах, я просто вижу этих куколок в пышных платьицах, можно сшить им всем одинаковые наряды, но разных цветов, обязательно пастельных. А мальчики понесут кольца на таких красных, бархатных подушечках. Можно надеть на них такие маленькие смокинги и короткие бархатные штанишки, а ещё бабочки, на малышах так очаровательно смотрятся бабочки!..

     – Мам, мам, погоди! – я всё же сумела остановить её восторженный монолог. – Какие малыши, у нас нет столько малышей.

     – Ну, как же, – растерялась мама. – Есть! Как раз трое. Эрик, Джереми и Томас.

     – Томас? – воскликнуло сразу несколько человек, в том числе и я. Потом раздался громкий хохот, смеялись все, даже отец.

     – Ах, Элоиз, не обижайся, пожалуйста, – с трудом сдерживая смех, сказал Гейб. – Но представить Томаса мальчиком, несущим кольца, я не могу. Он перерос эту роль ещё лет двадцать назад.

     – Действительно? – расстроенно пробормотала мама. – А я всё о нём, как о маленьком думаю. Но что же делать? Других мальчиков у нас нет, точнее – есть, но Клейтону всего пять месяцев, он точно не подходит. Фрэнк, а у вас в семье случайно не найдётся ещё одной маленькой гаргульи?

     – Найдётся, – улыбнулся Фрэнк. – Не совсем гаргулья, лишь частично, но маленький мальчик у нас всё же имеется. Это Доминик, сынишка Энджи, племянник Эрика, – это он уже для меня уточнил. – Ему семь, выглядит как трёхлетний человеческий малыш, так что подойдёт на эту роль идеально.

     – Вот и славно, – казалось, решение именно этой проблемы обрадовало маму так, словно только от наличия или отсутствия мальчиков, несущих кольца, зависело, состоится ли свадьба вообще или нет. При том, что, насколько я знала, такие мальчики присутствуют, дай бог, на одной из двадцати свадеб, а то и реже. Но для мамы это было, видимо, очень важно, так что я не возражала. И остальные тоже, проблема-то разрешилась.

     В этот момент мои воспоминания прервал хохот Фрэнка. Взглянув на него, я отметила знакомый, чуть рассеянный взгляд – очередной «сеанс связи».

     – Поделишься, – поинтересовалась я, проглотив очередной кусок колбасы.

     – Обязательно. Рэнди рассказала мне свежие новости из Долины. В общем, твоя мама в расстройстве, а Гейб рвёт и мечет.

     – Мама расстроилась, – я заволновалась, но подумала, что случись что-то серьёзное, он не стал бы смеяться, и успокоилась. – Можно поподробнее?

     – Конечно. Всё дело в Эйдене. Как ты знаешь, он отправился в Долину вместе с Эндрю, дорогой они подружились, и Эндрю предложил ему остановиться в своём доме, благо живёт один. В общем, особо он Гейбу глаза не мозолил, гулял себе по Долине, знакомился с народом, и когда исчез на пару дней, Гейб и не заметил, других забот хватало, чтобы ещё и за взрослой гаргульей присматривать. А сегодня утром Эйден заявился к нему официально просить руки твоей родственницы Айрис, той, из мясного цеха, не помню, кем она тебе приходится.

     – Двоюродной племянницей, – машинально ответила я. – Айрис? Эйден и Айрис?

     – Да. Представь себе – очередные половинки. Не зря Эйден так в Долину рвался. Ну, эта хотя бы взрослая, тут проблем не будет. А поскольку её отца сейчас в Долине нет, Эйден явился к Гейбу, как к главе семейства. Предупредив, кстати, что спрашивает разрешение исключительно из вежливости, но в принципе, ни в каком разрешении не нуждается. Он, оказывается, всё это время у Айрис пропадал, вот, сподобились-таки, голубки, покинуть постель, может, запасы в холодильнике закончились, но влюблённые выползли на свет божий, и Эйден решил уведомить Гейба о своих намерениях.

     – А почему Гейб рвёт и мечет?

     – Сбылись его опасения – ещё одна гаргулья похищает из семьи женщину-оборотня. А ведь, – тут Фрэнк чуть изменил голос, очень похоже спародировав Гейба, – самим не хватает!

     Я расхохоталась, представляя своего дядюшку, который абсолютно ничего не может поделать в данной ситуации. Отсмеявшись, поинтересовалась:

     – А мама чем расстроена?

     – Так эта парочка решила тоже к нашей свадьбе присоединиться. Мол, где трое, там и четверо, к чему время-то терять? И вот теперь снова возникла «проблема кадров» – детей катастрофически не хватает. Нужна четвертая девочка, чтобы нести шлейф, и четвёртый мальчик, чтобы нести кольца.

     – С девочками проблем не будет, у нас есть ещё юные родственницы, правда, они несколько постарше, чем Вэнди и Бетти, но это не страшно, подберём кого-нибудь. Но вот с мальчиками точно проблема, третьего-то еле нашли, где же четвёртого-то взять?

     – Вот именно это твою маму и расстраивает. Она пытается найти выход и уже начинает бросать алчные взгляды в сторону Томаса. 

     – Ох, сомневаюсь, что он согласится. А у вас точно больше никого из детей не осталось?

     – Единственный оставшийся ребёнок – это Эрик. Но представить его несущим подушечку с кольцами я не могу при всём желании.

     – И к чему такие сложности, – вздохнула я, привалившись к Фрэнку и чистя апельсин. – Я готова выйти за тебя хоть завтра, просто расписавшись в мэрии. Но мама мечтает об идеальной свадьбе для меня.

     – Её можно понять, – улыбнулся Фрэнк. – Любая мама мечтает об идеальной свадьбе для своей дочери, особенно единственной, порой даже больше, чем сама невеста.

      – А ты знаешь, мама ведь никогда даже не надеялась увидеть мою свадьбу. Пределом её мечтаний был мой выпускной. Наши мамы не видят нас взрослыми, мы слишком медленно растём, а они так быстро стареют. Старели, – поправилась я. – Благодаря вашей крови теперь всё изменится. Спасибо.

     – Не за что, Солнышко, – целуя мою макушку, ответил Фрэнк. – Я так рад, что твоя мама сможет присутствовать на твоей свадьбе. У наших мам была та же проблема. Взрослыми они нас, конечно, видели, но свадьбы… Мы слишком долго искали своих половинок. Теперь, когда мы можем не только продлевать им жизнь, но и делать бессмертными, всё изменится. Но моя мама так и не увидела ни свадеб сыновей, не своих внуков.

     – Мне жаль, – я погладила его по щеке. – Я бы хотела познакомиться с твоей мамой. Думаю, мы бы друг другу понравились.

     – Она полюбила бы тебя, я в этом уверен.

     «Лулу сыта, – кошка подошла ко мне и коснулась лапкой колена. – Лулу гулять? Новое место, интересно. Лулу гулять?»

     – Иди, погуляй, – я осторожно погладила хрупкую головку. – Постарайся не потеряться.

     – Иногда мне кажется, что она догадывается о том, что ты её понимаешь, – глядя вслед исчезающей в кустах кошке, покачал головой Фрэнк.

     – Очень может быть. Лулу невероятно умная, возможно, понимает и это. По крайней мере, к остальным она с прямой просьбой никогда не обращалась, если рядом была я.

     Я вновь мысленно вернулась на шесть дней назад, когда мы толпились возле экрана компьютера, а с другой стороны тоже была небольшая толпа. К моим родителям сначала присоединились Томас и Кристиан, рассказывая о том, что произошло в Долине в наше отсутствие, потом зашла Алана, позвать ребят ужинать, и тоже задержалась. Следом появился Адам и сообщил Гейбу, что на время его «отпуска», и пока отсутствует Дуглас, взял на себя руководство корпорацией, благо современные коммуникации это позволяют, и уже успешно разрулил парочку проблем, так что пусть отец отдохнёт, наконец, по-настоящему, не дёргаясь и не переживая – как там дела на работе? Потом все стали требовать описание острова, мы старались, как могли, расписывая местные красоты, в итоге Ричард сделал несколько снимков и небольшое панорамное видео с крыши виллы и, загрузив в компьютер, отправил всем желающим по электронной почте.

     И вот примерно в это время, когда шло обсуждение красот острова, виллы и океана, я услышала тихий робкий голос: «Лулу голодна». Обернувшись, я увидела заглядывающую в дверной проем кошку, которая, поняв, что замечена, поднялась на задние лапки и протянула ко мне сложенные передние. Вспомнив слова Гада о том, как он дрессировал кошку, я догадалась, что именно так она приучена просить еду. Взяв в помощники Фрэнка, я прошла на кухню, а там, пока он накладывал в миску корм из банки, поставила на пол тарелку с оставшейся от ужина котлетой. И едва не прослезилась, слыша мысленные восторги несчастной кошки, впервые в жизни попробовавшей что-то ещё, кроме привычного корма.

     После этого я каждый раз старалась дать ей что-то вкусненького помимо еды из банок и пакетиков, где всё было «сбалансировано и полезно для животных», но не так уж и вкусно. Полезное редко бывает вкусным. А без десерта – что за обед?

     Лулу оказалась удивительно послушной, деликатной и чистоплотной кошкой, безумно стосковавшейся по доброте. Поначалу они очень боялась человеческих рук без перчаток, но быстро поняла, что никакой боли они не несут, только ласку. Лулу стала всеобщей любимицей, но выбрала в хозяйки меня, возможно, догадавшись, что я её понимаю. Когда, по вечерам, мы все вместе смотрели телевизор, Лулу сворачивалась у меня на коленях, спала в уголке на нашей кровати и именно у меня просила поесть. А я старалась накормить её заранее, до того, как она начнёт унижаться, не нравилось мне это, лишний раз напоминало о том, через что бедному животному пришлось пройти. Надеюсь, ей понравится Долина, потому что, конечно же, мы заберём её с собой.

     – Опаньки! – раздался вдруг негромкий голос Фрэнка, выдернув меня из воспоминаний и, кажется, лёгкой дрёмы. А, возможно, не такой уж и «лёгкой». – Похоже, мы остались без фруктов и молочных продуктов, купленных вчера. Хорошо, что тортик я догадался спрятать, всё же у него вчерашняя дата выпуска, мы могли спалиться.

     Я открыла глаза и поняла, что лежу на руках у Фрэнка, как в колыбели, а солнце перешло на другую сторону неба. Похоже, я, действительно, уснула. Приподняв голову, я нашла глазами пристань, к которой приближались уборщики, неся в руках корзины с продуктами.

     – И помидорки они тоже обобрали, – печально вздохнула я – А я планировала пустить их сегодня на салатик.

     – Это логично. Если хозяина нет, всё это всё равно пропало бы. Заметь, они взяли только скоропортящееся. И это хороший знак – они поверили, что сейчас на острове никого нет. Кстати, и чаевые, якобы от хозяина, они тоже нашли – видишь, у мужчины торчит конверт из заднего кармана? Хорошо, что я вчера снял наличные с карточки, пригодились.

     – Значит, мы можем возвращаться?  Теперь это безопасно?

     – Конечно, – губы Фрэнка легонько коснулись моих. – У меня куча планов на остаток дня. Но сначала я хочу кое-что тебе показать.

     И он отказался говорить, что именно, лишь загадочно улыбался и намекал на сюрприз, который обязательно мне понравится.

     Мы собрали остатки еды в корзину, позвали Лулу, которая моментально явилась на зов – всё же это неправильно, что кошка настолько послушна, это против природы, – посадили её в переноску, Фрэнк раскинул крылья, и мы полетели домой. Да, я уже начала воспринимать эту виллу как дом, и уже знала, что буду очень по ней скучать, когда мы вернёмся в Долину.

     Вилла встретила нас чистотой, запахом моющих средств, свежим постельным бельём и полупустым холодильником. Ничего, кладовка и шкафчики полны под завязку, у нас остался тортик, ладно, полтортика, в джунглях полным-полно фруктов, которые только людям достать сложно, нам же только руку протянуть. Ну, ещё подпрыгнуть, конечно. Выживем.

     – Пойдём за спрятанными вещами? – предложила я, выпуская Лулу из переноски и выливая остатки сгущёнки для неё в блюдечко.

     – Сначала сюрприз, – покачал головой Фрэнк, после чего повёл меня в кабинет, включил компьютер, вошёл в свою почту, что-то скачал, включил принтер, и всё это молча, с загадочной улыбкой. Когда из принтера вылез лист бумаги, я уже едва не подпрыгивала от нетерпения. Протянув листок мне, Фрэнк, всё так же молча, ждал моей реакции.

     Я не сразу поняла, что именно держу в руке. Право собственности на что-то. Владельцем являлся Фрэнк. Это что-то представляло собой набор слов и цифр, какие-то координаты, ничего мне не говорящие, кажется, земельный участок размером чуть менее пятнадцати квадратных миль, и что-то ещё, я вчиталась внимательнее, «прибрежная полоса, шириной в 2,43 морские мили». Что? Прибрежная полоса?

     – Остров? Ты купил остров?! ЭТОТ?!

     – Да, Солнышко, – Фрэнк со счастливой улыбкой наблюдал за моей реакцией. – Это, конечно, всего лишь копия, оригинал у моего отца, но всё абсолютно законно, сделка скреплена нотариально, заверена и зарегистрировано во всех возможных организациях. Этот остров теперь наш.

     – Но как? – я не до конца ещё поверила в происходящее, но бурлящее чувство счастья начало подниматься во мне, как пузырьки в коле. – Как ты мог его купить? Ты же всё время был рядом…

     – Ну и что? Когда имеешь родственников, как две капли воды похожих на тебя, совсем не обязательно везде присутствовать самому. Остров для меня купил Саймон, всё просто.

     – Но… Но как же он его купил? Разве Гад мог его продать, находясь в том состоянии, в котором находится?

     – Продать – нет. Но он вполне мог перед той «аварией» зайти к нотариусу и написать распоряжение, что всё своё имущество отдаёт на благотворительность, оно должно быть продано в кратчайший срок с аукциона, а все вырученные средства должны быть поровну распределены между больницами, список прилагается. Сам он попал в больницу как раз из этого списка, так что его будут там холить и лелеять, продлевая его никчёмную жизнь, насколько только возможно. А если начнёт уж совсем загибаться – всегда можно сделать ему укольчик с нашей кровью. Вылечить это его не вылечит, но поможет не отбросить коньки как можно дольше.

     – Так ему и надо, – кивнула я, соглашаясь с планом по поддержанию жизни Гада. – Но, неужели он так прямо взял, и всё отдал? Как-то не верится.

     – А ты поверь. Он, действительно, пришёл сам, своими ножками, и сам отдал это распоряжение. Солнышко, не забывай, что этот Гад исполняет все приказы моего отца, не может не исполнять. Сам дал ему такую возможность, вот пусть себя и винит. В общем, позавчера был аукцион, и Саймон, по моей просьбе и от моего имени, выкупил этот остров.

     – Но это же… Это же безумно дорого… Целый остров!

     – Солнышко, я могу их, таких, штук десять купить без проблем. Я же говорил, что богат, и тебе не нужно волноваться, на что мы будем жить.

     – Я и не волновалась. Но даже и представить не могла… Господи, остров… И он наш. – До меня стало постепенно доходить, что всё это правда. – И нам не нужно уезжать?

     – Только если мы сами этого не захотим.

     – Но как? Как ты решил?.. Как догадался?..

     – Я подумал об этом с самого начала, едва увидев его. Сразу представил, что здесь можно устроить поселение вроде вашей Долины. Место замечательное, и очень уединённое, чужие сюда точно не сунутся. Тогда-то я и предложил отцу идею с благотворительностью и аукционом. А уж когда увидел, как ты полюбила этот остров, понял, что принял правильное решение.

     – Правильное! Самое правильное! – Я запрыгнула на Фрэнка и стала покрывать поцелуями его лицо. – Спасибо, спасибо, спасибо! – потом спрыгнула, помчалась на второй этаж, вылетела на веранду и, окинув взглядом окружающую нас красоту, заплясала от радости. – Он наш! Наш! И не нужно уезжать! Ура!

     Попрыгав и поорав какое-то время, я слегка успокоилась, оглянулась на Фрэнка, который стоял, привалившись к косяку, и со счастливой улыбкой наблюдал за моими восторгами, а потом задала ему весьма важный, можно сказать, животрепещущий вопрос:

     – Фрэнк, а как ты думаешь, здесь будет расти клубника?

     Ну вот и закончилась история Доминики, Франциско и всех их родственников.
      Но нас ждёт ещё длинный эпилог, из которого мы узнаем, что же произошло с нашими героями спустя много лет. Кое-кто из наших старых знакомых найдёт свою любовь. И, кстати, к "великой радости" Гейба образуется ещё одна пара гаргулья-оборотень, и мы прекрасно знакомы с теми, кто эту пару составит. Есть предположения? 

     Жду вас на форуме.