Глава 12

Я ворвался в подвальное помещение здания и помчался прямиком вниз по лестнице. Лапы гудели от напряжения, чувства были предельно обострены, а клыки агрессивно обнажены – я готов разорвать любого, кто причинил ей боль. Konge звал, он буквально молил о помощи, но не его зов заставил меня мгновенно поменять обличие и вылететь с совета без каких-либо объяснений - ее зов. Еще до печального плача тигра я почувствовал боль Беллы. Боль, которая разрывала меня на части, которая делала меня слабым и уязвимым в глазах стаи, они так и не смогли понять, зачем мне – одному из сильнейших  lederen av flokken - какая-то там слабая и хрупкая девчонка, когда практически каждая красивая и опытная волчица в стае готова лечь под меня. Я хотел ее, как только мельком увидел много лет назад, а сейчас, зная, что она прибывает в академию – я просто стал сходить с ума. Даже пообещал оторвать голову каждому, кто хотя бы приблизится к ней  на сантиметр, не говоря уже о предъявлении прав.

Я в предвкушении ждал нашей сегодняшней встречи в моем доме, хозяйкой которого Белла стала бы через несколько часов, но кто-то решил разрушить мои планы. Что ж, это было его последнее разрушение в жизни – я обещаю.

Я вышиб двери плечом и буквально кубарем закатился в помещение, почувствовав резкую боль в ключице – это сейчас не так важно, разберемся позже – и замер от удивления и шока, чувствуя, как в голове мутнеет от нового приступа ярости. Я увидел Konge, который свернулся вокруг Беллы, уткнувшись мордой ей в живот, согревая и оберегая его маленькую девочку, которая, несомненно, была ему дорога так же, как и мне. На его морде смешались беспокойство и тревога за здоровье Беллы. Знала бы только она, кто борется за ее хрупкую жизнь – но всему свое время.

Белла. Kone.

Она была белее снега, сердцебиение катастрофически слабое, если бы не мой сверхъестественный слух, то я бы подумал о самом  худшем исходе, на лбу испарина, а с губ изредка срывались слабые стоны. Подойдя поближе, я почувствовал резкий запах крови.

Мгновение резкой боли – я снова человек.

- Konge! – обратился я к тигру, пригнув голову. – Отдай мне ее, я отнесу Беллу в дом, чтобы заняться ее ранами. У нас слишком мало времени.

Даже представить страшно, как жалко я сейчас выглядел. Я никогда никого не просил и не умолял, считая это крайней и унизительной  мерой, но сейчас я готов был даже встать на колени.

Тигр без промедления кивнул, хотя было видно, что ему это не очень нравится. Он всегда меня ненавидел, что доказывает наша с ним перепалка в лесу, но сейчас мы оба были вынуждены наступить на шею своей гордости, придушить ее в зародыше, потому сейчас от нас зависела ее жизнь.

Я поднял легкое и хрупкое тело Беллы на руки, чувствуя спокойствие и умиротворение, и провел носом по нежной коже ее щеки, целуя Беллу в лоб.  Она, по каким-то непонятным, но таким приятным причинам, замурлыкала и прижалась к моей груди, кладя руку мне на плечо.

Я уже подлетел к двери и был готов выскользнуть на улицу, как внезапно для себя прошептал, зная, что старый тигр услышит:

 - Приходите, Konge, в деревянный дом, находящийся  на северо-западе от академии в тридцати минутах ходьбы. Там вы и найдете Беллу. Мне кажется, вы будете ей нужны.

И, перейдя на бег, я побежал к нашему дому.

Через пятнадцать минут я уже был около деревянно- кирпичного дома, запорошенного снегом, который одиноко выглядывал из-за деревьев. Он был очень мал: одна спальня, ванная, кухня, гостиная и маленькая веранда, больше напоминавшая сарай – всё. У меня хватило средств только на этот старый дом, да на то, чтобы утеплить его, обложив  кирпичом и белым сайдингом. Если бы я жил один, то с легкость смог найти себе пристанище у одной из любовниц, но теперь у меня была Белла, а это значит ответственность за ее жизнь и ребенка. Мне даже еще сложно осознать до конца, насколько круто переменилась моя жизнь. Но я совру, если скажу, что все эти заботы мне в тягость. Я устал быть один в толпе. Я даже найду работу в человеческом мире, потому что в академии на меня наложили запрет – теперь  меня ни один работодатель не примет на работу, даже друзья не рискнут. Хоть бы только она меня поняла и приняла. Я смогу жить, зная, что меня ненавидят все в академии, но я умру, зная, что меня ненавидит она. Вот такая жизнь тяжелая штука.

Я проскользнул в спальню Беллы, положил ее на кровать и начал снимать с нее одежду, заранее принеся тазик с теплой водой, полотенце  и медикаменты. Нас, оборотней, с самого детства учат двум вещам: акушерскому искусству и то, как быть мужчиной в нашем порой жестоком мире. 

Сняв с Беллы одежду, я попытался унять дрожь во всем теле - она была прекрасна. Такая нежная, хрупкая и бесконечно красивая, ее кожа была на ощупь как бархат, такого приятного и желанного сливочного оттенка, ноги были стройными и длинными - их хотелось касаться и касаться. Но когда мой взгляд упал на отвратительный синяк, проявлявшийся  на  ее животе, мой восторг сменился яростью – я повешу этих щенков в центре академии, чтобы все знали, что наследник и вожак возрождается, что я не какая-нибудь тряпка, о которую можно вытирать ноги.

Я вколол Белле, обезболивающее, разработанное специально для оборотней, и через несколько минут морщинки на ее лице стали разглаживаться, а выражение боли сменилось спокойствием и удовлетворением. Кажется, она даже заснула – это и к лучшему. Я смазал огромный синяк мазью и перебинтовал живот, а потом, смыв с бедер кровь, покрылся потом и стал молиться, чтобы с ребенком было все хорошо. Закончив процедуры, я закрыл глаза, приложил ухо к низу живота Беллы  и напряг все свои чувства, прислушиваясь.

Давай.

Давай маленький.

Ты мне нужен.

Отзовись.

Папочка нуждается в тебе.

Мои руки стали трястись, а сердце начало обеспокоенно стучать, когда я услышал слабый отклик жизни, слабую волну тепла и чего-то маленького, но от того не менее родного.

Жив.

Боже. Я застонал от облегчения, не заботясь, что Белла может услышать, расцеловал ее живот долгим и легким поцелуем, поглаживая нежную кожу вокруг пупка.

Я не отдам ее ему, пусть даже я не был уверен, чей это ребенок, но она МОЯ.

И, укутав Беллу в одеяла и поцеловав ее в лоб, я  пошел в академию за сиделкой, одной из немногих, кому я бы доверил свою жизнь – Беллу. Анна будет ворчать, говоря, что я погубил девочку, но я уверен, что все равно поможет мне, как и много лет назад.

****

Я начала медленно просыпаться, пытаясь почувствовать хоть одну конечность. Все тело ломило и болело, хотелось просто обратно заснуть, чтобы не чувствовать такой сильной и тянущей боли в животе. Но, вспомнив последние события, мозг отодвинул все дискомфортные ощущения на задний план, а тело наполнилось непонятно откуда взявшейся энергией. Паника. В голове кружилась тысяча вопросов. Где я? Что со мной? Где те парни? Где Пушок?

Я медленно села на кровати, осторожно рассматривая обстановку. Вполне приятная комната, светлые стены контрастировали с деревянным полом, огромные стеклянные белые двери вели, как я поняла, в гостиную, над ними висел кондиционер, который, скорее всего, и не дал мне замерзнуть. Но, надо признать, кроме кровати и шкафа, здесь не было никакой мебели, только стояло несколько коробок. Такое впечатление, что сюда совсем недавно переехали. Я попыталась привстать, но поняла, что под одеялом я раздета. И тут я содрогнулась, пытаясь вспомнить того, кто меня сюда принес. Мозг отказывался предоставить мне всю ситуацию, показывая только какие-то размытые картинки…. Парень, молодой, что-то делал с моим телом, я почувствовала себя хорошо…поцелуй в лоб…темнота…

Какое-то теплое чувство появилось внутри – он спас меня. Он обо мне позаботился. Это не тот ли вожак, о котором говорила врач? Возможно. Тогда, получается, я живу в его доме, и мне нечего боятся, наверное.

Я повернула голову к окну и к большой двери, ведущей на улицу, и увидела морду какого-то животного, наблюдающего за мной. Мое тело покрылось мурашками, я встала с кровати, схватив в правую руку стеклянную полупустую бутылку, а левой прикрываясь простыней, и начала потихоньку двигаться к окну. Это что-то уловило мое движение и теперь скреблось в дверь. Я медленно отдернула штору, прижав руку ко рту и позабыв о простыне…

Лана, маленькая засранка, виляла хвостом от радости, что ее наконец-то заметили. Я выдохнула от облегчения и впустила хаски внутрь. Та с разбегу прыгнула на меня, поставив лапы мне на грудь, отчего я упала на пятую точку на пол.

 - Лана, девочка, я тоже рада тебя видеть! Но ты делаешь мне больно, - простонала я, держась за живот.

Лана, как будто услышав мои мольбы, навострила уши и села около меня на пол, смотря на меня раскаивающимся взглядом, если такой, конечно, может быть у собаки. В этот момент я даже забыла, что хотела ее отругать за такое внезапное появление и обняла хаски, утыкаясь носом в пушистую и влажную шерсть на загривке собаки, которая пахла свежестью и морозом. Мои силы и радость начали постепенно улетучиваться, и я почувствовала слабость. Лана, высвободившись из моих вялых объятий, стала подталкивать меня носом к кровати. Умная собачка. И чего папе никогда не нравились эти животные? Эх… Мысли о папе разбередили мою старую рану на сердце, и я легла в кровать, укрылась одеялом и позволила себе немножко поплакать, лежа в девичьей компании. Лана скромничать не стала и запрыгнула на постель, ложась мне под бок и кладя голову мне на живот, прямо туда, где…. ребенок.

Я положила руку хаски на голову и стала медленно перебирать шерсть, выговариваясь своей новой соседке по комнате:

- Лана, как мне быть с ребенком. Я не смогу его воспитать, у меня не хватит сил, я слишком слаба. Да и что мне сказать тому вожаку, который меня примет. Извини, у меня через девять месяцев появится орущее существо, которое будет мешать тебе спать по ночам? Хм. Да я ведь даже не знаю…я боюсь, Лана. Это все так неожиданно, я ничего не знаю о родах, вернее, то, что знаю, и пугает меня до смерти. Я одна Лана, а это так тяжело, растить ребенка в семнадцать, почти восемнадцать лет, одной.

Лана подняла глаза и фыркнула, посмеиваясь над моей проблемой, как будто тема материнства была ей знакома. Хотя, возможно, у нее даже был не один ребенок, а несколько. Только я начала засыпать под равномерное дыхание хаски, как открылась дверь, и в комнату вошла женщина лет пятидесяти пяти, среднего роста, одета в синее свободной платье, черные волосы заколоты в пучок, из-под рукавов выглядывали ухоженные смуглые руки, а теплые карие глаза и добродушная улыбка располагали к себе.

 - Во-первых, растить ты одна ребенка не будешь. Для чего я тут, извините, нахожусь? – после этих слов она озорно улыбнулась. – Во-вторых, роды и уход за ребенком это не так страшно и сложно, стоит тебе только его увидеть сразу после рождения…. – и она мечтательно улыбнулась, как будто вспоминая свои годы. - И, в-третьих, одиночество тебе явно не грозит, такой мужчина на тебя права заявил.

Я напряглась, пытаясь выловить хоть толику информации о моем спасителе. Увидев мой заинтересованный взгляд, женщина рассмеялась и продолжила, присев на край кровати. Лана все также спала, так и не шелохнувшись. Видимо, опасности эта болтливая дамочка не представляла.

 - Вон, лет тридцать за ним гоняются самые завидные невесты академии, а он только прыг к ним в койку, да на утро его как ветром сдуло. И не смею его винить, потому что эти стервы знали, на что шли, да и он им ничего не обещал. А ты не будь глупой да упрямой и пригрей его у сердца, не зря же он тебя выбрал, да меня к тебе силой привез сюда. Говорит, срочно нужна помощь, за девушкой уход нужен. А ведь ни для кого он так не старался. Да что уж там, дома он ни для кого не покупал.

 - Я, конечно, благодарна ему за спасение, но его собственностью я быть не собираюсь.

Мне было неприятно,  что меня за какую-то куклу считают – у кого в руках, тот и хозяин.

Женщина устало улыбнулась и сказала:

 - Девочка, ты, видно, не знаешь еще здешних законов. Я тебе как-нибудь покажу потом другие семьи. Женщину тут не спрашивают особо, понимаешь? Тебе повезло с хозяином, потому что он просто мог дать тебе потерять твоего ребенка, потому что это, наверняка, не его. Да просто сломал бы тебя, чтобы ты все выполняла, когда только он хочет и сколько раз он хочет. А этот тебе свободу дает, пожить пока одной в доме. Да-да, не смотри на меня так. Я к тебе только два раза в неделю буду приходить. Но ты не думай, что тут мужики у нас злые – это к кому попадешь. А по внешнему виду ведь не всегда определишь, ведь так?

Я кивнула, пытаясь переварить информацию и придумать новые вопросы, пока тетенька не ушла.

 - Вы его так описали, как будто он идеальный мужчина, раз за ним все девушки бегают.

Она кинула на меня задумчивый взгляд и ответила:

 - Идеальный мужчина — это как снежный человек. Многие говорят, что видели его, но никаких доказательств его существования нет. Твой далеко не идеальный, очень далеко, просто…смотря на тебя, я понимаю, что лучшего тебе и пожелать не могу, как и ему. Я чувствую, что вы с ним смогли бы построить крепкую семью, - на этих словах я скривилась, а  женщина рассмеялась. – Ну, ты же не думаешь, что он тебя для платонической любви поселил рядом с собой. Нет, он, конечно, терпеливый и порядочный мужчина, но всему есть свой предел, знай. Хотя, мне кажется, что он тебе так понравится, что ты первая не выдержишь.

Я задрала подбородок и произнесла:

 - Посмотрим, что-то я очень в этом сомневаюсь, что я как озабоченная самка прыгну на него.

 Женщина лукаво улыбнулась и произнесла:

 - Посмотрим-посмотрим. Так, - перевела она тему. – Совсем забыла, меня зовут Анна, просто Анна. И еще, мне сказали подготовить тебя к церемонии для первокурсников, которая  пройдет ровно через три дня. Не волнуйся, ты вылечишься к тому времени, потому что твой муж, - на этом слове я испуганно на нее посмотрела.  – Да, ты уже можешь считаться его супругой, так как живешь в его доме и носишь ребенка в утробе, а чей он, никто не узнает. Хотя, может и его, а ты мне тут лукавишь, что не знаешь хозяина своего.

Я резко закачала головой.

 - Нет, я тут несколько часов еще, я даже не знаю, почему я тут, что мне делать, как мне себя с ним вести, когда я его увижу….

  - Всему свое время, девочка, - оборвала меня Анна. – Ну, так вот, у нас, оборотней, нет как таковых документов подтверждающих брак, у нас мало разводов, потому что и мужчины немного порядочней, чем у людей, поэтому устное подтверждение вашего брака и его запах на тебе уже о многом скажет другим. Если жена хорошая, то и ходить налево нет смысла, поверь. Измен мало, процента два, не более. И да, если кто-то покушался на твою честь, то виновники будут посмертно наказаны твоим мужем. Так что готовься увидеть их головы на площади.

Я от страха пропищала:

 - На площади? Головы?

 - А ты как думала? В сказку попала? Тут все намного серьезней. И еще, не выходи из дома просто так, слишком много недоброжелателей у твоего мужа, а он пока в обществе не установился, да и женщины коварные существа, а ты так наивна, что боюсь даже что-то предположить. Главное, не дай бог тебе повстречать Розали, не дай бог…

 - А кто она? Как она выглядит? – подала я голос из-под одеяла.

 - Его бывшая любовница, собственница еще та. Держит всех женихов на расстоянии вытянутой руки, все ждет, да надеется, что заметит ее твой мужчина. Она даже ему ребенка родить предлагала, представляешь? Хотя дети у нас рождаются не так часто. И я все удивляюсь, как ты так быстро, и, похоже, с первого-второго раза понесла? Удивительно. Ладно, сейчас уже вечер, я пошла домой. Ужин на столе и в холодильнике. Продуктов не очень много, но есть на кухне. Если что, звони, мой номер уже вбит в телефон.

Анна уже подошла к двери, когда я прошептала свой вопрос, не надеясь, что меня услышат:

 - А этот дом, все это – для меня? И почему вы его называете «мужчина», «хозяин» или же  «муж»?

 - Да, девочка, для тебя. Ох, и поплатится, да поборется он еще за счастье свое. И да, мне запрещено раскрывать его личность. Когда он созреет, тогда и придет к тебе сам. Не отталкивай его, попробуй полюбить, он этого заслужил, - грустно прошептала Анна и скрылась за дверью.

Муж. Ага, разбежалась я, не собираюсь я признавать его мужем, ерунда какая. Ой, я более чем уверена, что никакой он не красавец, а Анна только все преувеличивает.

Сон уже не то, что не лез, он просто ушел через дверь вместе с Анной. Мышцы все еще ныли, но упоминание о еде пробудило во мне голод, да и ребенка надо кормить, хоть я еще и не осознала до конца свою беременность. И, встав с кровати, я поплелась в сторону кухни. Лана шла за мной, цокая ногтями по отполированному дереву. И тут она заскулила, а я услышала протяжной рык, заставляющий дрожать все стекла в доме.