Глава 17
Когда я осмелилась выглянуть за плечо Эммета – увидела волка-Эдварда, который влачился за нами. Именно влачился, потому что голова его была опущена, хвост поджат, а лапы еле-еле передвигались друг за другом. Казалось, он сейчас рассыпится от чувства вины. Мне его было жалко, и в тот момент я захотела дотронуться до его большой головы, встряхнуть и не увидеть ни капли крови на его морде и нежную любовь в глазах. Но тут же в мое сознание врезались картинки убийства: разорванные тела, кровь, занимающая каждый сантиметр поляны, и полные страха глаза, навсегда устремившие взгляд в небо.
Я всхлипнула, а Эдвард поднял взгляд на меня взгляд полный боли и чувства вины, что я стала свидетелем этой картины. Но так же там было и другое – он ни капли не сожалел, что убил тех двоих. В какой-то момент я поняла, что он сделал бы это снова, если бы понадобилось. И вот тогда я по-настоящему испугалась.
Через какое-то время я уже привыкла к размеренным шагам Эммета и успокоилась, постепенно оглядываясь по сторонам и узнавая дорогу, которая вела к поляне. Пульсации в голове больше не было, тело не дрожало, только остался чистый страх, любопытство и желание – сексуальное желание.
Я не понимала в точности, как это объяснить, но что-то внутри меня шевелилось, что-то хотело подойти к черному волку и потереться об него, выражая тем самым свою благодарность и готовность к … спариванию? Я тряхнула головой по сторонам несколько раз, чтобы выбить эти мысли из головы. Это просто посттравматический стресс - не более. Я что, зверь какой-то, чтобы набрасываться на Эдварда. Некоторые девушки несколько лет живут без секса – и ничего. Я-то же переживу. Что-то внутри меня недовольно рыкнуло на последнюю фразу, а я съежилась от непривычной вибрации.
- Белла, с тобой все хорошо? – обеспокоенно спросил Эммет, глядя на меня сверху вниз.
Его дыхание ничуть не сбилось, а мышцы все так же слаженно работали, как и десять минут назад.
- Ага, - как можно спокойнее ответила я, стараясь выглядеть расслабленной, хотя, честно говоря, я была напугана моим вторым «я», которое пыталось навязать мне свое мнение. Если это был зверь, в которого я должна была превратиться, то мне уже не хотелось завтрашней инициации.
- Эдвард, ты тоже это слышал? – неожиданно спросил Эмммет, даже не оглядываясь, а продолжая нести меня на руках.
- Да, - услышала я отрывистый и резкий ответ Эдварда, от чего мое тело дернулось.
Боже! Когда он успел превратиться? Мое сердце застучало как бешеное, но я не могла определить с точностью, какое из чувств заставило его пуститься в галоп, отбивая четкие удары о ребра.
- Он чувствует, что инициация скоро – что скоро охота, - продолжил Эдвард.
- А кто именно? – спросил Эммет, пока я пыталась уловить хоть долю смысла в их разговоре, но пока ничего не получалось.
- Не имею ни малейшего понятия. Я обладатель двух зверей, а самка какого вида отреагировала на меня – не ясно.
- Кто-то хочет потрахушек, - ехидно сказал Эммет, хохотнув.
Потрахушек? Так это они что, про меня? Но как они узнали? Как меня бесили эти раздражающе-усиленные чувства оборотней. Я надулась и старалась никак и ничем не выдавать своего явного взволнованного состояния. Но Эдвард не ответил на колкость Эммета, хотя мог бы, ведь это было очевидно, и он мог вполне подколоть меня, а я бы ничего не ответила, потому что это правда – мой организм хотел секса. И этот поступок прибавил пару очков в теперь уже пустую корзину моего мужа.
Неловкое молчание продолжалось недолго - примерно минут десять, когда я приоткрыла слипающиеся глаза от хлопка входной двери.
- Эммет, опусти меня на пол, - приглушенно прохрипела я.
- Слушаюсь, мэм, - нарочито серьезно ответил Эммет и посадил меня за кухонный стол, пододвинув стул как маленькому ребенку.
Хлопнув громко в ладоши один раз, он кинул мою сумку на диван в гостиной и направился к выходу, поворачиваясь ко мне и несколько раз игриво поднимая брови, прежде чем скрыться за дверью.
Господи, теперь он до моей смерти будет кидать в меня своими грязными намеками. Чертовы гормоны. Я не знала, чье это было желание – зверя или мое, но, в любом случае, справиться с ним или поддаться ему – решать только мне. Хотя сладкая истома внизу живота мне никак не помогала решить проблему.
Послышался шум открывающегося холодильника, когда резко подняла голову, задержав дыхание от увиденного. Спиной ко мне около стойки стоял Эдвард, что-то шурша пакетами и стуча ножами по деревянной доске, но не это было причиной моего мини-инфаркта – он был гол. Совершенно. То есть, я догадывалась, что когда оборотни превращаются обратно в человека – их тело не прикрывает ни сантиметр одежды. Но я не была к этому готова - совершенно.
Мне было неизвестно, знал ли Эдвард, что я его разглядывала, но все же решила использовать момент, который выпадал мне не так часто. Ведь он мой муж, ведь так? Значит, я имела полное право хотя бы рассмотреть его.
Для его роста – примерно сто восемьдесят пять сантиметров – он был слишком худой, о чем говорил его выпирающий позвоночник, тонкие, но жилистые руки, немного худощавые ноги. Он выглядел немного по-инопланетянски. Хотя, надо отдать должное, одна часть хотя и стала маленькой, но была очень упруга и аппетитна - ягодицы. Что-то внутри меня согласилось с моими мыслями, одобрительно рыкнув, от чего я немного подскочила на стуле, ойкнув. А в это время Эдвард повернулся на мой вскрик, чтобы проверить, что случилось.
- Белла? – немного вопросительно и взволнованно спросил Эдвард, представляя моему вниманию переднюю часть своего тела.
Вернее, меня особенно привлекла одна, свободно болтающаяся между его ног. Та часть, которая не претерпела никаких изменений, несмотря на местами тощее тело – его член. Я уставилась на этот внушительный аппарат, пока мой мозг бесплатно прокручивал все события двухмесячной давности, повлиявшие на теперешнее мое состояние. А если быть точнее, то я смотрела автобиографический фильм о той роковой ночи в палатке, когда плавился даже воздух, трещали простыни, и горела кожа.
- Белла? – услышала я уже немного хриплый голос Эдварда, который был как гром сред ясного неба.
Я подняла голову и посмотрела в лицо своему мужу, поняв, что меня застали за подглядыванием и рассматриванием. Я не нашла лучшего выхода из ситуации, как закрыть лицо руками, прикрывая горящие от стыда щеки, и сжать вместе бедра, говорившие лучше всяких слов о моих мыслях.
Я просидела так несколько секунд, пока не почувствовала запах жареного хлеба, бекона, сыра и куриного супа и услышала звон посуды, расставляющейся на столе. В моем животе начался ураган, а желудок стал выделять причиняющий дискомфорт желудочный сок, но стыд и тонна неловкости не давали мне убрать руки от лица, чтобы нормально поесть. Я просидела так примерно минуту, когда почувствовала, как нежными прикосновениями мои запястья отрываются от лица и поднимаются чуть выше, на уровень глаз, при этом открывая нижнюю половину лица и рот, а верхняя осталась прикрытой.
Через некоторое время до моих губ дотронулась теплая ложка с супом, и я машинально открыла рот, понимая, что Эдвард принял правила моей игры, а не стал настойчиво отодвигать руки, чтобы пристыдить еще больше, заставляя превращаться в красный и спелый помидор.
- Давай, мышка, ложечку за правую ножку малыша, - ласково проворковал Эдвард, поднося очередную ложку супа к моему рту.
Я немного замешкалась от такой странной просьбы, но потом, переосмыслив все, поняла, что этот «тост» не так уж и плох. Меня еще тронуло до глубины души, что он просил не за себя, а за его ребенка, да еще с таким трепетом в голосе, что хотелось поверить ему, хотелось родить этого малыша только за тем, чтобы увидеть эту преданную отцовую любовь, не знающую границ, в которой я уже была уверена на сто процентов.
- Теперь за его правую ручку, - снова начал Эдвард, вызывая у меня невольную улыбку.
Вот так примерно я съела супа за все части тела моего будущего ребенка, честно говоря, даже не заметив, как быстро это произошло, но глаза все же не открыла. Что-то было в этом небольшом ребячестве, что-то интимное, душевное и новое для меня.
Следующее, что я почувствовала – как поджаренный ломтик хлеба со слоем бекона и сыра прижался к моим полуоткрытым губам.
Я без чей-либо подсказки вцепилась зубами в аппетитный сэндвич, стараясь откусить как можно больше. Казалось, как будто я и не съела минуту назад тарелку супа.
Когда и с этим было покончено, я проглотила последний кусочек и затаила дыхание, ожидая следующего действия.
Воздух вокруг меня задвигался, заколебался, предупреждая о чем-то, но как только я уже хотела убрать ладони с глаз, горячие и нежные губы прижались к моим – лишь в легком и осторожном касании, как будто пробуя на вкус, а потом исчезли, оставляя сладкое и непонятное послевкусие. Ступор охватил мое тело, заморозил даже язык, поэтому я не двинулась ни на дюйм, боясь произнести и слово, боясь его реакции, просто боясь и испытывая неловкость от ситуации.
Просидев так примерно еще минуту, я решила пойти в ва-банк и смело оторвала руки от лица – но моя решительность была напрасной, никого не было на кухне. Все было убрано, помыто и вытерто, но ни единого запаха или же намека на чье-либо присутствие.
- Возможно, это и к лучшему, - уверяла себя я, сползая со стула и направляясь в ванную.
Дойдя до двери в спальню, я услышала рядом цокот когтей по полу и увидела Дьябло, остановившегося около моей ноги и смотревшего на меня испытующим взглядом, как будто говоря: «Ну, открывай дверь, женщина, я тут вообще-то только тебя и жду». Никакого виляния хвостом или намека на какое-то теплое чувство ко мне – только снисходительный и усталый взгляд взрослого животного, коим он явно не являлся.
Зайдя в комнату, я увидела Эдварда, лежавшего на кровати под одеялом так, что торчала только макушка. Он сдвинулся максимально на край кровати – то ли чтобы не вызывать у меня чувство неловкости, то ли ему было противно рядом со мной спать, но идти на диван не хотелось.
Понадеявшись, что все-таки Эдварда волновали мои чувства, я на носочках прошлась к коробкам, чтобы взять майку и трусики, и направилась в ванную, где собиралась подготовиться ко сну.
Дьябло последовал за мной, улегся около моих ног и стал безразлично следить за мной глазами, иногда поглядывая на дверь. Почистив зубы и приняв душ, я кинула в корзину грязное белье, надев все чистое, и, сделав громкий вдох и выдох, зашла в спальню, обходя кровать и двигаясь к своему месту. Изредка смотрела на левую сторону и радовалась – или же огорчалась – тому, что она была неподвижна.
Я села на край кровати и приготовилась уже лечь, когда услышала жалобное попискивание снизу. Не поверите, но это был Дьябло, который пытался забраться ко мне, но не мог этого сделать, так как все коробки были отодвинуты к стене.
- Кто-то очень мал для взрослой кровати, - снисходительно улыбнувшись, прошептала я.
Дьябло посмотрел на меня немного растерянно, но проситься не стал, продолжая карябать новую кровать своими маленькими, но уже достаточно острыми коготочками.
- Уговорил, - засмеялась я. – Упорство всегда должно вознаграждаться.
Я прижала его к своей груди, легла на бок и укрылась одеялом, прижимая мягкое и теплое тельце к своему боку. Через секунду он вырвался от слабой хватки моей руки и стал ползти вверх, пока не лег головой на подушку, мордой ко мне – уже прогресс.
- Мда, скромности тебе не занимать, - удивленно прошипела я на него, но Дьябло и ухом не повел.
Испустив долгий выдох, он лапами уперся в меня и стал мило посапывать, обдавая мое лицо холодными струйками воздуха, а иногда причмокивая практически беззубым ртом.
Закрыв глаза, я стала считать Дьябло, перескакивающих через коробки, и вскоре провалилась в неглубокий дневной сон.
*****
Мне было то ли душно, то ли просто-напросто не хватало воздуха. Но это странное состояние побудило меня открыть глаза и попытаться сделать глоток воздуха, но ничего не получалось - что-то мешало мне, забивая нос и рот каким-то мягким и волокнистым предметом.
Глаза так же не получилось открыть – они были придавлены чем-то темным, хотя и не таким тяжелым. В панике, что меня пытались удушить, я начала хаотично дергать ногами и руками, осознавая, что все еще нахожусь на кровати. И, наконец, скинув предмет с лица резким ударом руки, я стала тяжело дышать и оглядываться по сторонам в поисках обидчика.
Но, к моему удивлению, на соседней подушке лежал Дьябло с прижатыми ушами и потрепанным видом. В его глазах читался ужас и непонимание происходящего, лапки слегка подрагивали, а тело дрожало. Видимо, это и был тот маньяк, пытавшийся меня убить во сне. Наверное, он просто лег ко мне на лицо во сне, не подумав, естественно, что мог напугать меня или причинить вред – себе или мне.
- Прости, крошка. Прости, мой хороший, - извиняющим мягким тоном сказала я, протягивая к нему руки, чтобы успокоить зверюшку. Волкодавы волкодавами, а ему всего несколько месяцев.
Дьябло никак не отреагировал на мои действия, лишь замер как статуя, не двигаясь и не издавая ни звука. Его глаза неотрывно следили за моими руками, которые медленно, но неминуемо приближались его крохотному тельцу.
Обхватив безвольного и напряженного Дьябло, я прижала его к своей груди как младенца и стала укачивать из стороны в сторону, наглаживая пушистую шерстку свободной рукой и постепенно продвигаясь к кухне.
- Надо тебе дать молока, - прошептала я, открывая коробку молока и выливая его в детскую баночку с соской.
К тому времени, как микроволновка пропищала, оповестив всех присутствующих в кухне об окончании времени разогрева бутылочки с молоком, Дьябло уже забыл о том, что совсем недавно его отбросили на пару метров легким движением руки, и с энтузиазмом, присущим маленьким детям, стал вертеть носом в поисках источника вкусного запаха.
Я не стала мучить его очень долго, а сразу же достала теплую смесь из микроволновки и дала Дьябло соску, которую тот с большим рвением принялся сосать, причмокивая время от времени.
Его животик округлялся от теплого молока, и не прошло и пяти минут, как он издал пару икающих звуков и засопел у меня на руке, открыв свой розовый ротик. Как мне казалось, я искупила свою вину перед ним, поэтому, положив щенка на подушку дивана, я решила пойти умыться и переодеться, когда внезапно услышала лязг металла на веранде.
Как можно тише пройдя через гостиную, я подкралась к чуть приоткрытой двери и заглянула в щелку, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь. Там был Эдвард – это однозначно, но что он там делал? В нос ударил резкий запах пота и крови. Испугавшись, что он ранен, я открыла дверь настолько, чтобы пролезть бочком, и встала на пороге.
То, что я увидела дальше, было чем-то шокирующим, страшным. Тем, на что ты боишься дать лживую реакцию, но показать свой страх то же не можешь. Ты оказываешься в той ситуации, когда видишь инвалида без ноги и стараешься на него не смотреть, не выказывать своего чувства, но не можешь, хотя очень хочешь научиться той безразличности и холодности, с которой на него не обращают внимания остальные люди.
До того как повернуть голову в моем направлении, Эдвард занимался на тренажере – вот поэтому-то я слышала лязг металла. Он был по пояс голым – лишь в серых спортивных штанах. Шрамы, как отвратительное сплетение каких-то древних символов, покрывали практически каждый дюйм его смуглой кожи – некоторые были старыми и зажившими, с неестественно блестящей и гладкой кожей, другие же были свежими, еще розовыми, только слегка зарубцевавшимися. Я никогда в своей жизни не видела столько увечий, когда здоровую кожу можно вычислять в сантиметрах.
Но потом меня ждал следующий удар – его лицо. Шрамы, к которым я научилась за последнюю минуту адекватно относиться, были просто мелочью по сравнению с его глазами, которых практически не было. Вернее, они были, но кровавое месиво, напоминавшее ту поляну, сейчас и являлось верхней половиной его лица. Разрез глаз и белок были видны, но лопнувшие сосуды и маленькие осколки приводили в ужас. Судя по его реакции, Эдвард что-то видел, но это было ничем для оборотня. Как я могла понять по раздувавшимся ноздрям, он полагался на обоняние и осязание, которые были его поводырем вне дома.
Я не смогла сдержать эмоции и, съехав вниз по стене и закрыв рот рукой, прошептала:
- Боже мой.
Потом я об этом еще пожалею, но это будет потом, а сейчас Эдвард, поняв, что я уставилась на его глаза, и оценив мою реакцию, прикрыл их рукой, схватил куртку и двинулся к выходу из дома, который располагался на веранде.
- Прости, мышка, прости за ЭТО уродство, - опустив голову и прикрывая верхнюю половину лица, прошептал Эдвард, прежде чем исчезнуть в промозглой и туманной погоде.
- Эдвард! Стой! Пожалуйста, постой, я не хотела! – крикнула ему в след я, стоя на пороге.
Но что я не хотела, собственно? Дура-дурой, не смогла сдержать свои эмоции. Я его обидела ни за что, когда он делал все для меня. Отчаянно топнув ногой, я поджала губы, раздумывая над выходом из данной ситуации. И видела только один. Провокация.
Схватив длинную парку Эдварда, которая доходила мне до колен, я надела ботинки и выбежала на улицу, выкрикивая его имя. Полупромезшая трава противно хрустела под ногами, а плотный туман и моросящий дождь сузили предел видимость до метра.
Прошло десять минут, но никто так и не откликнулся на мой уже хриплый крик. Я просила его вернуться, я просила прощения – но все тщетно. Тогда я села на корточки на камень и стала ждать. Было адски холодно – парка не согревала ни дюйма моей кожи, виной всему, наверное, тонкая пижама, состоящая из майки и трусиков. Стало смеркаться, и недавно пышные ели, которые восторгали своей красотой и величием днем, стали превращаться в героев из фильмов ужаса, изредка покачиваясь под напором обманчиво-теплого ветра и издавая скрипучие и шелестящие звуки. Каждый писк зверька и крик птицы становился для меня началом фильма «Поворот не туда».
Но прошло около часа, и мое терпение стало таять, а тело начинало коченеть, я попыталась встать с камня, но вместо этого, пошатнувшись, упала на его твердую и скользкую поверхность, ударившись коленями и ладонями, а потом скатившись с него на землю. Меня удивило и напугало то, что я не почувствовала боли, а мои ноги так и не разогнулись полностью.
Беспомощно ударив окоченевшими конечностями по траве, я заплакала – то ли от обиды, то ли от холода, то ли от отчаяния.
Внезапно послышались спешащие шаги, даже нет, не спешащие, а, скорее, кто-то уже бежал, летел, разламывая кусты и ветки деревьев. И буквально через секунду меня подняли на руки и прижали к горячей, как кипяток, груди, целуя и гладя большими ладонями мою ледяную кожу.
- Маленькая, крошка, мышкая моя, что же ты творишь, глупенькая,не плачь, - нежно прошептал мне Эдвард, покрывая мое лицо руки и все, до чего он мог дотронуться, легкими и одновременно горячими поцелуями. – Как же ты так можешь делать? Ты же убиваешь меня всякий раз, когда подвергаешь свою жизнь опасности.
Не успела я опомниться, как уже лежала в одной пижаме на кровати – наверное, отключилась ненадолго – пока Эдвард аккуратно сдирал с меня мокрые и прилипающие к коже куски ткани. Освободив меня от последнего предмета одежды, он поднял меня на руки и понес в душ.
Кабинка была достаточно большая, чтобы Эдвард мог стоять в ней со мной на руках. Включив теплую воду, он направил струю на меня, слегка обмывая руками мое слабое тело. Мне страшно хотелось спать, и чем больше мое тело приобретало чувствительность, тем больше меня клонило в сон, но мне хотелось извиниться перед ним, прежде чем я могла бы внезапно отрубиться.
- Прости меня, Эдвард. Я просто… - начала произносить я, когда Эдвард положил палец мне на губы, заставив замолчать.
- Я тебя прощаю, потому что люблю, мышка. Это не твоя вина, а моя – что так сбежал. Но я не рассчитывал, что ты забастовку устроишь. А сейчас мы пойдем спать.
- Опять? – сонно прошептала я. – Я же только проснулась.
- Ничего, тебе это даже полезно.
- А ты?
- Всегда рядом, мышка.
Он поставил меня на ноги на пушистый ковер и начал нежно вытирать мою чувствительную кожу, лицо, а потом и волосы. Я старалась смотреть вниз, чтобы не встречаться с ним взглядом. И это, надо сказать, у меня отлично получалось, потому голова под своей тяжестью притягивалась к земле, пока глаза были закрыты.
- Вот и все, - убрав полотенце, Эдвард поднял меня на руки и направился в спальню.
- Пижама, - слабо напомнила я.
- Ее нет, мышка. Я тебе куплю новую чуть позже, - ответил Эдвард, поцеловав меня в лоб.
- Угу. Я тебе потом отдам деньги, - уверила его я, надеясь, что как-то получу доступ к своим сбережениям на карте.
- Я валютой не принимаю, - со смехом в голосе сказал Эдвард.
- А чем принимаешь? – вполне серьезно спросила я. – У меня ведь ничего нет.
- У тебя есть все, что мне нужно. Тебе нужно только захотеть.
И только в тот момент до меня дошло, что я была голая – как и Эдвард. Он положил меня под одеяло, а сам лег на другой половине кровати, повернувшись ко мне спиной. Возможно, я и была сонной, но не совсем деревянной, низ живота скрутило сладко истомой, а голова наполнилась разными вариациями того, как я намекала Эдварду на секс. Различные позы и крики витали в моей голове, но одинаково было одно – страсть и мое желание, которое увеличивалось с каждой секундой. Но мне было неловко и стыдно его об этом просить, особенно после сегодняшнего инцидента с моей излишней эмоциональностью.
Я крепко стиснула бедра и закрыла глаза, пытаясь успокоить бешеный ток крови в моем теле, которое недавно еще страдало от холода. Я начала представлять дохлых червей, змей и трупы, но ничего не помогало. И тут зверь во мне зарычал и стал призывно вибрировать, что только увеличило мою тягу - и я издала приглушенный стон в подушку.
Внезапно я почувствовала ладонь на своем бедре, которая нежно массировала мои напряженные мышцы бедер. Как оказалось, не только меня волновало мое состояние.
- Тебе стоит только попросить, мышка, - прошептал Эдвард около моего уха. – Это моя обязанность – следить за удовлетворением твоих потребностей.
- Поверь, мне здесь комфортно. Я накормлена и у меня есть крыша над головой, – с придыханием сказала я, стараясь не думать о руке, массирующей мои бедра.
- По-видимому, не все потребности удовлетворены. И ты не должна этого стесняться.
- Но почему так сильно? – хныкая, спросила я.
- Это нормально. Во-первых, у тебя сейчас гормоны устраивают американские горки, поэтому сексуальное желание удваивается. Во-вторых, оборотни, создав союз, практически всегда так реагируют на присутствие своего партнера. Можно сказать, что ты теперь будешь реагировать на меня сильнее чем, до «брака». Хотя, тут тебе сложно судить, - слегка смущенно произнес Эдвард. - Но ты научишься со временем контролировать сексуальное желание. В-третьих, оборотни занимаются сексом по три раза в день, а так как ты беременна, то тебе требуется чуть чаще.
- Чуть чаще? Да мне нужно вибраторы порассовывать по всему дому – это так, на случай сексуального припадка.
- Ну, тут ты меня обижаешь – не люблю резину и пластик, предпочитаю все натуральное. И, в-четвертых, завтра «дикая охота», и твой зверь это чувствует.
- Дикая охота? – непонимающе спросила я.
- Ээээ, инициация. Ну, завтра все узнаешь, - слегка запинаясь, произнес Эдвард, как будто ему было, что скрывать. И мне тут же захотелось расспросить его подробнее о завтрашнем дне, но тут он дотронулся подушечками пальцев до моих влажных складочек.
– У нас еще будет время поговорить, мышка. Но сейчас я бы хотел утолить желание своей пары, если ты не возражаешь.
Из моего горла вырвался громкий и протяжный стон, когда Эдвард опустился вниз, располагая голову между моими бедрами.
- Боже! – прошептала я.
- Не совсем, но я согласен и на это странное имя.
Источник: http://robsten.ru/forum/35-1155-1
0
ждем продолжения! Белка такая зеленая - ничегошеньки-то она не знает! Что ж никто ей не расскажет?! 
Эдвард в роли оборотня - очень хорош! Жалко, что его покалечили. 
Надеюсь, подлечат, хоть видеть будет. Спасибо! 
можно мне одного выписать на дом)))) 
как хорошо что у них все налаживается 
