Глава 6. Часть 2.

Я как будто попала в другой мир – «Хроники Нарнии» показались бы вам просто незначительной мелочью, сказкой, каковой они и являлись. Я не могу сказать, что все было ужасно, грязно или мерзко – нет. Просто тут был ужасающий холод, от звенящей тишины и стерильной чистоты учащалось сердцебиение, а ведь именно так и начинаются фильмы ужасов. Цветовая гамма помещения варьировалась от темно-серого до светло-серого – весело как в морге. И да, Анжела была права, тут очень плохое освещение – только свечи. Ладно, просто дыши, Белла.

Я встала посреди этой унылой и пустой комнаты, поставила рюкзак на пол и стала прислушиваться к обстановке. Я не знаю, что мне хотелось услышать – стоны и крики, нездоровый смех – но была мертвая тишина, которая лишь изредка прерывалась слабым скрипом и шаркающими шагами. Я бы даже сказала, что нахожусь в санатории для стариков, но осознание того, что в моем рюкзаке лежат нож, иголка и нитки приводило меня в чувства.

Мне надо будет их применить. Что-то зашивать. Кого - то.

Я опустила взгляд на бумажку, прилепленную к рюкзаку, чтобы посмотреть  на номер комнаты или же камеры этого… мистера.

Черт, я даже не знаю, кто он.

Эдвард Каллен. Двадцать шесть лет. Это человеческих?

Жаль, конечно, но толку от имени ноль.

Лучше бы так: Эдвард-я-хороший-парень-Каллен или Эдвард-я-убью-тебя-Каллен.

На этой бумажке было написано еще что-то, но я решила повременить с чтением - сначала добраться до пункта назначения, чтобы помочь нуждающемуся. Надеюсь, он безобиден – скажет мне привет, и мы поговорим по душам - немного, с часик. Потом я накормлю его этой перемолотой фигней, зашью ему ранки и уйду, пообещав скорейшего выздоровления.

Ага, сейчас! Размечталась бегемотиха о крыльях.

Перед смертью не надышишься, но удушиться можешь.

Я перехватила поднос покрепче, закинула рюкзак на плечо и пошла к самой дальней седьмой комнате.

У двери.

Вдох – выдох.

Прислушиваюсь к звукам внутри комнаты – ничего.

Ищу прорезь для карты – нет.

Тогда как…. И тут я вижу небольшой углубление для большого пальца. Отпечатки пальцев?

Прикладываю, но тут же ощущаю резкую боль как от укола. Черт, это была идентификация личности по крови. Больно же, уродская техника, ты мне чуть палец не оторвала!

Я оглянулась, чтобы посмотреть, есть ли на других дверях такая подстава – нет. В основном, там разъемы для карт – только еще в трех дверях встроена эта машина-убийца.

Ладно, захожу.

Я переступила через порог и захлопнула за собой дверь.

Комната освещалась небольшой свечой, стоящей на черном столе. Помещение было достаточно большое для одного заключенного, но из мебели были только шкаф, кровать, стол и книжная полка с парной книг. Как будто кто-то хотел задушить или подавить человека этой пустотой, этим холодом и нескончаемым одиночеством – вполне возможно так и было. Я нахожусь тут меньше минуты, но мне уже плохо.

А где сам хозяин?

Я прохожу маленький коридорчик с дверью в ванную комнату, чтобы осмотреть остальную часть помещения, но тут же просто врастаю ногами в пол от увиденного, сердце сделало кульбит….

Парень был прикован к стене – он просто на ней висел. Его запястья и щиколотки были перетянуты кожаными ремнями, на нем не было одежды, совсем, голова опущена вниз, на глазах черная повязка.

Этот парень, Эдвард, был хорошо сложен, при других обстоятельствах, я бы, скорее всего, даже оценила эту возможность полюбоваться его телом, но сейчас было трудно сказать что-то конкретное….его тело… оно было исполосовано – каждый второй сантиметр кожи был покрыт глубокими и маленькими ранами, синяками и ожогами. Я даже не могла с уверенностью сказать, что у него не было переломов – все его тело было покрыто засохшей кровью. Вот в такие моменты и понимаешь значение слова «овощ». Грудь Эдварда слабо поднималась, что говорило о затруднительном дыхании. И больше ничего. Совсем. Только бы он был жив, а то потом объясняй, почему он мертв.

Я положила рюкзак и поднос на стол, чтобы они не мешали мне … не мешали что? Без понятия.

Я подошла к Эдварду. Его ноги болтались в полуметре от пола, и он до сих пор не подавал признаков жизни, или хотя бы дал мне знать, что он меня заметил. Я подняла голову, чтобы  можно  было отчетливей разглядеть его лицо, верхняя половина которого была скрыта под черной шелковой повязкой, но были видны губы – красивые, чувственные и пугающе бледные – и мужественный подбородок, покрытый грубой щетиной цвета чуть темнее, чем волосы на голове – темного золота. Я опустила взгляд ниже, на грудь, и увидела огромную черную татуировку тигра в атакующей позиции, которая располагалась на его груди и животе, а на правом предплечье было еще два изображения – обезьяна, которая закрывает себе глаза ладонями, и имя, написанное красивым шрифтом. Амели. Интересно, кто так глубоко живет его в сердце… На глаза навернулись слезы, я почувствовала себя брошенкой. Зависть, что кого-то любят так сильно. Стоп. Сейчас не время раскисать.

Я старалась не опускать взгляд ниже живота – так нельзя, так неправильно. Господи, я, наверное, покраснела!

Я резко повернулась и пошла за полотенцем, ножом и теплой водой – для начала. Когда тазик с теплой водой уже стоял на полу, а нож был в руках, я подошла к Эдварду и начала срезать кожаные путы сначала на щиколотках, а потом и на запястьях. Эдвард повалился на пол как мешок с песком. Черт. Я просто гениальный врач. Но выдержать его вес на руках мне было не по силам.

Ладно, дело уже сдвинулось с мертвой точки.

Я намочила полотенце в теплой воде и поднесла руку к его плечу, как вдруг он поднял голову, отдернулся от моего прикосновения как от огня и предупреждающе зарычал. Я сделала пару шагов назад.

Вот и проснулась Белоснежка от поцелуя принца. Только вот все не так сказочно и радостно.

Трудно было понять, куда он смотрел, но судя по повернутой голове в мою сторон - на меня.

 - Эммм, привет. Я – Белла. Мне сказали, что тебе нужна помощь, и я понятия не имею, что с тобой сделали. Твое тело изрядно потрепали, и мне нужно обработать твои раны. Вот … - пробормотала я со скоростью света.

Между нами повисло неловкое молчание. Я ждала от него хоть какой-то звуковой реакции, которая бы позволила мне понять, что делать дальше, но ее так и не последовало. Эдвард только поднял голову и стал глубоко вдыхать воздух. Принюхивался? Возможно. Ну и пусть. Может тогда он поймет, что я не из тех его мучителей.

Еще через пару минут я решила, что раз он на меня не напал, то это хороший знак, поэтому взяла рюкзак, намочила заново тряпку и осторожными шагами пошла в его сторону, присев около Эдварда на колени.

Поговорить что ли с ним.

 - Можно? – спросила я, протягивая руку с тряпкой к его плечу.

На этот раз он отреагировал – схватил мое запястье, притянул к носу, принюхался, лизнул его и отпустил, при этом слабо кивая. Я приняла это за согласие и стала аккуратно вытирать его раны, иногда посматривая на его реакцию. Мало ли.

Мне понадобилось двадцать минут, чтобы более-менее очистить его раны от грязи. Я встала, убрала полотенце в рюкзак и подошла к Эдварду, чтобы отвести его в душ, потому что полотенцем тело хорошо не вымоешь.

 - Эдварда, сейчас я тебя постараюсь поднять, чтобы отвести в душ, но ты мне должен помочь, хорошо?

 - Да, - прошептал он.

 Я наклонилась, обхватила его за талию и потянула вверх, от чего из горла Эдварда вырвалось жуткое рычание.

 - Прости, но по-другому никак.

Я подняла его, и мы побрели со скоростью похоронной команды в ванную комнату, было видно, что ему безумно больно делать шаги, даже можно предположить, что у него повреждены кости. Я вспомнила про повязку и потянулась, чтобы ее снять, но он оттолкнул мою руку, прошипев:

 - Не стоит.

 - Ладно.

Меньше знаю – крепче сплю. Мое золотое правило.

Я привела его в ванную комнату, завела в душ и закрыла стеклянную дверь. Эдвард провел рукой по кафелю, но никак не мог найти рычаг для включения воды – не удивительно, в такой-то повязке - тогда я подошла и положила свою руку на его, медленно пододвигая к цели. Мои щеки сразу вспыхнули, сердце забилось чаще – я никогда не была с мужчиной вот так... Я подняла глаза и увидела, что Эдвард повернул голову в мою сторону, а на губах играла сексуальная ухмылка. Мужик – он и под бронепоездом мужик.

Я резко отдернула руку и захлопнула со злостью дверь кабинки так, что задребезжало стекло, чем вызвала у Эдварда небольшой смешок. Но потом он притронулся пальцами к губам и закашлялся – его губы были в небольших кровоподтеках, что причиняло ему режущую боль. По себе знаю.

Эдвард все еще стоял на полусогнутых ногах, но выглядел хотя бы живым. Я отошла к дверному проему, прислонилась к косяку и стала наблюдать.

Он был невероятно высокий – около ста девяноста сантиметров – но при таком росте у него слишком тощее тело: были видны позвоночник, лопатки, плечи казались слишком острыми, хотя и широкими. Его тут голодом морили? Хотя, если посмотреть на ту перетертую кашу, которую мне надо было ему скормить, то ответ вполне очевиден.

Мои мысли были прерваны легким прикосновением к моей шее. Я подавила вздох и подняла глаза на моего подопечного. Он стоял в десяти сантиметрах от меня с полотенцем в руках, протягивая мне его. Я сделала шаг назад, выхватила полотенце из рук и стала промакивать его тело, стараясь не задевать раны. Потом взяла его за предплечье и потянула к расстеленной кровати, чтобы осмотреть его и покормить.

Эдвард без колебаний лег, укрылся одеялом и повернул голову в мою сторону, ожидая каких-либо действий с моей стороны. Было трудно определять его реакцию с этой повязкой, но попытаться снять ее еще раз мне не хватало мужества. Я взяла со стола тарелку, хлеб и ложку, села край кровати, ближе к его голове, зачерпнула ложку и поднесла к его рту. Он съел пару ложек супа и хлеб, а потом просто вырвал у меня тарелку и поставил ее на пол рядом с кроватью.

Замечательно! Он так и грамма веса не наберет.

Но тут произошло то, чего моя женская психика просто не выдержала. Потух единственный источник света – свеча.

Голова начала кружиться, и я медленно сползла с кровати на пол, закрывая рот рукой и погружаясь в такую ненавистную темноту.

«Я сижу в маленьком шкафу на кухне. Мама сказала не вылазить оттуда, пока не придет папа. Мне страшно, мама кричит, ей делают больно дяденьки, но я должна слушаться и не выходить без разрешения».

 - Где эта маленькая вша? – проорал мужчина.

 - Иди к черту, Джеймс. Я тебе ее никогда не отдам, слышишь, сукин ты сын? – прохрипела женщина.

 - Старк, сынок, поищи эту маленькую херню. - Со стороны молодого человека не было никакой реакции. – Я, блядь, плохо выражаюсь?

 - Нет, папа.

 - Так иди, мать твою, тебе уже двадцать лет, а толку мало! Иначе этот щенок займет твое место!

«Шкаф открылся, и я увидела красивого большого мальчика, которые пристально на меня смотрел, как папа часто на меня смотрит, когда о чем-нибудь думает»

Продолжение следует….

____________________________

от автора: Вот и вторая часть, как и обещала - следом за первой. Тут кое-что прояснилось, но появились и вопросы. А я , как и всегда, жду ваших комментариев, отзывов и вопросов.

И да, хочу сделать объявление. Если кому-то разонравилась история, то пишите мне в личку - я удалю вас из ПЧ, потому что рассылка дело не быстрое.

Спасибо за внимание,

Ваша Настя.