Что точно не входит в твои пристрастия – это такие вот вечера. Хотя ты и видишь в них несомненную пользу. В чем-то даже удачу. Умом понимаешь – это твой шанс – заявить, показать себя. Сделать шаг к поставленной цели, возможно, завести нужные знакомства, наладить связи. Из этого и многого другого складывается долгий и тернистый путь по карьерной лестнице. Мало иметь выдающиеся способности, хорошее образование и амбиции. Их еще надо правильно скомпоновать с окружением. И тогда окружение начнет действовать вместе с тобой, по твоему плану, следуя заданному сценарию.

Это что касается практичной стороны вопроса.

И совсем не касается душевного комфорта.

В хитрости тебе не откажешь. В сообразительности и деловой хватке тоже. Ты хочешь не просто работать на совесть. Но чтобы тебя и ценили по совести. И для этого у тебя есть все данные.

Поэтому, когда ты выходишь из машины в сгущающиеся сумерки, на твоих губах играет приветливая улыбка. Все заботы, проблемы и посторонние мысли оставлены на заднем сиденье. Ты собрана и обаятельна. Не идешь, а летишь. Навстречу.   

И тут тебя ждет первое разочарование: на неофициальном ужине собрались десятки официальных лиц. Если до этого ты еще лелеяла надежду на тихий, обремененный одним сенатором вечер, то теперь она вдребезги разбилась. Из состояния легкой нервозности, ты переходишь в боевой режим. Это значит, что теперь каждое твое слово перед тем, как быть произнесенным, тщательно взвешивается, обдумывается, проходит жесткую цензуру. И только после, имеет честь быть озвученным.

Вместо легких аперитивов, ты выбираешь минеральную воду с лимоном и льдом. И хоть аппетита нет, ты из вежливости ешь ресторанную еду и расхваливаешь кулинарные способности молодой хозяйки.

С сенатором вы лишь мимолетно приветствуете друг друга еще в самом начале и расходитесь в разные стороны. Но прежде чем подойти к следующим гостям, он оборачивается и коротко бросает:

- Мне бы хотелось поговорить с вами, мисс Свон, в более спокойной обстановке. Пожалуйста, не покидайте нас до этого момента.

Вот и все, не отмахнуться, не избавиться от предстоящего погружения в детали дела. Рано или поздно тебя пригласят на второй этаж, в кабинет, вдали от шума и посторонних ушей, где и приступят к въедливому изучению вопроса, который ты избрана освещать.

Неприятно. Но терпимо.

К тому же, ты привыкла всегда быть крайней. Отвечать за всё и за всех. Можно сказать, твоя работа в этом и заключается. И неважно с кем это приходится проделывать – с журналистами, сенатором или собственным мужем.

Так что пока есть свободное время, ты ведешь непринужденные разговоры со знакомыми и не очень людьми, обсуждаешь погоду, природу, спорт и политику. Любую тему, на выбор. Как собеседник ты великолепна, к тому же красива и умна. Ты привлекаешь внимание и притягиваешь к себе людей. Не прилагая к этому никаких усилий, просто профессиональная способность – быть в центре. Быть в теме. Быть в курсе. Независимо от настроения, личных предпочтений и симпатий. Что-то такое, на автомате, как езда на велосипеде. Один раз получилось и уже на всю жизнь остался навык. Так и ты – крутишь педали, не разбирая дороги, улыбаешься, смеешься, шутишь. Поддерживаешь, переживаешь, споришь. А у самой контрапунктом, в голове другая мелодия. Выстраивается, крутится, набирает силу. Чтобы в положенное время выйти на первый план и зазвучать во всю мощь, перебивая все это пустое и незначительное.

И вот наступает тот самый момент. Ближе к полуночи, к тебе подходят и аккуратно, почти интимно, просят подняться наверх. Ты извиняешься и следуешь за сопровождающим. Если и волнуешься, то не показываешь этого. Шаги твердые и уверенные, прямая спина, расправленные плечи. Устремленный ровно перед собой взгляд. Ни любопытства в глазах, ни интереса. Ты давно уже не девочка, чтобы с удивлением глазеть по сторонам в чужом доме. Тебе плевать каким цветом отделана хозяйская спальня, сколько стоят картины, развешенные на стенах и действительно ли из мрамора сделана лестница, по которой ты быстро и по-деловому поднимаешься.

И только на последней ступени ты случайно оборачиваешься. Не хотела ведь, просто что-то привлекло. То ли звук, то ли какое-то движение. Бросаешь короткий взгляд за плечо и замечаешь знакомую фигуру. От чего сердце в груди совершает пару усиленных ударов. Бах-бах. Дыхание перехватывает. Растеряно замираешь, останавливаешься, сбиваешься со своего уверенного ритма. И все твои мысли смешиваются в одну невразумительную кучу.

Ты не ошиблась, не обозналась, тебя не подвело скудное освещение.  

Ты бы узнала его из тысячи.

Ты слишком хорошо его запомнила.

Вы разминулись всего на каких-то пять секунд, он уже спускался по второй лестнице, ты почти поднялась по своей. Он исчез, растворился среди гостей, ты осталась стоять наверху в замешательстве.

Первое желание – побежать вслед. Вот так, по-глупому, броситься, догнать, что-нибудь спросить.

Нет, не что-нибудь.

Ничего случайного или легкомысленного.

А, например, кто он такой и что здесь делает.

Когда происходит так много совпадений, хочешь-не хочешь задумаешься о причинах их возникновения.

Сжимаешь руки в кулаки, смотришь, нахмурив брови, в пространство. Туда, где только что видела… господи, ты даже имени его не знаешь. О чем тут говорить? Каких объяснений требовать?

Забыть, забыть, забыть.

Вычеркнуть.

Выбросить и выкинуть.

От обиды - чуть ли не слезы. Словно участвуешь в плохом спектакле, где ни ролей, ни сценария. Вслепую. Наугад. Против воли. Сплошной сюрреализм без начала и конца. Хаос. И в мыслях и в сердце.

Так, в доме сенатора, на тридцатом году жизни, около полуночи ты теряешь почву под ногами.

Теперь уже окончательно и бесповоротно.

***

- Вы, наверное, догадываетесь зачем я вас пригласил? – ты сидишь в глубоком кресле, закинув ногу на ногу. Поза расслабленная, непринужденная, в руках бокал с виски, к которому ты не притронулась, пальцы крепко стиснуты на гладком стекле.

Взгляд прикован к расположившемуся напротив тебя мужчине.

Намертво.

Но тебе не до него. Тебе еще не прийти в себя.

- Сенатор, боюсь, мне нечем вас удивить. Все последние сведения представлены в отчетах, я бы рада что-нибудь добавить, но не могу, - с трудом. Тщательно выговаривая каждое слово. Не слишком тактично. И теоретически абсолютно неправильно. Без конкретного вопроса – конкретный ответ. В другой день, ты бы себя прокляла за подобную безалаберность.

- Изабелла, могу я к вам так обращаться? – голос у него мягкий и спокойный. На губах слабая улыбка, а в глазах холодная сталь.   

Киваешь.

- Конечно.

- Так вот, Изабелла, - не спеша продолжает он, не сводя с тебя пронзительного взгляда. У вас настолько крепкий зрительный контакт, словно вы играете в игру, кто кого переглядит. – Я и не ждал, что вы начнете сейчас пересказывать официальные отчеты. К слову, я и сам могу их без труда прочитать. Без вашей помощи.

- Не сомневаюсь, - он старше, сильнее и выше по положению. Тебе остается только со всем молча соглашаться. И терпеливо сносить обидные щелчки по носу.

С первых фраз становится понятно, что никаких разговоров вокруг да около не будет.  

- Формально, вы находитесь в моем подчинении.

И с этим тоже не поспоришь.

- И было бы правильным, если бы мы сразу нашли с вами общий язык.

Ты нервно сглатываешь, ладони становятся влажными.

- Я ценю преданность в своих людях и щедро их за это благодарю, в ответ же жду предельной откровенности по любому вопросу.

Он поднимается и неторопливо проходится по богато обставленному кабинету. Задумчиво и вальяжно. Как будто всего лишь рассуждает вслух. А ты случайный свидетель этих размышлений.

- Вы понимаете, о чем я говорю? – он оборачивается и вопросительно смотрит на тебя.

- Разумеется, но как я уже и сказала…

- Постойте, - его рука взмывает вверх в предупреждающем жесте. - Вы не дослушали.

Сенатор делает несколько шагов и оказывается у тебя за спиной, его ладонь опускается на твое плечо. Ты вздрагиваешь, вскидываешь подбородок и еще крепче сжимаешь бокал.

- Я не требую ответа прямо сейчас. У вас есть время, чтобы все обдумать. Возможные преимущества нашего с вами сотрудничества, - прикосновение к коже горячих пальцев. Легкое, ненавязчивое, но такое определенное. – И дальнейших перспектив в вашей карьере. Напомню, - его рука исчезает с твоего плеча. – Мне нужны только проверенные и надежные работники.

Он подходит к столу и выдвигает верхний ящик.

- Моя должность обязывает владеть информацией одним из первых. В этом есть успех. – На стол перед тобой  опускается визитная карточка: золотое тиснение, матовая бумага. Только имя и телефон. Больше никаких сведений. – Не откажитесь со мной как-нибудь поужинать в более подходящей обстановке. Воспринимайте это, - и он указывает взглядом на свою визитку, - всего лишь приятным дополнением к нашему будущему взаимодействию. Не более. Рад был с вами познакомиться, Изабелла. Хорошего вам дня.

Слишком много. Слишком много всего для одного вечера. Ты поднимаешься на негнущихся ногах, тихо прощаешься и выходишь за дверь. Пальцы дрожат, в горле пересохло, кожа еще горит от чужого прикосновения.

Закрываешь глаза и считаешь до десяти. Двадцати. Тридцати.

Потом собираешься силами и вызываешь такси, чтобы уехать домой.

Ты так хочешь оказаться дома.

Просто дома.