- Со мной действительно все хорошо, – сказала я, успокаивающе гладя Эдварда по руке. Я лежала на маленьком диванчике, располагающемся в нашем с Мэгги кабинете. Он недоверчиво смотрел на меня своими потемневшими от беспокойства глазами.
- Ты говоришь мне это всю неделю, но я не вижу, чтобы ты была в порядке. Белла, падать в обмороки – это не нормально, когда тебя выворачивает наизнанку так, что ты выплевываешь кровь, – это тоже не нормально. Ты хоть представляешь, что я пережил, когда мне позвонила Мэгган и сказала, что ты валяешься у ее ног без сознания. Ты можешь себе представить, через что я прошел, пока ехал сюда?
Эдвард смотрел на меня, сканируя мой взгляд. Его лицо было крайне сосредоточенно и серьезно, таким он бывал всегда, когда решал важные вопросы и возникшие внезапно проблемы. Да, и этой проблемой сейчас была я, которая не хотела понять его и заставила так нервничать, собственноручно причиняя боль.
- Прости, - прошептала я пораженно, не сдержав слез раскаяния.
Его рука дрогнула, а дыхание запнулось, когда он увидел мои слезы. В следующий миг я уже не лежала на диванчике, а была в его стальных объятиях. Он успокаивающе гладил меня по спине, нашептывая на ушко, что я должна успокоиться.
Через пару минут я уже не всхлипывала, а сидела, вцепившись в рубашку мужа, труся отодвинуться от него и заглянуть в глаза. Мне была жутко стыдно и обидно за мужа, потому что это я заставила его так нервничать. На самом деле я стала такой эмоциональной; за последние годы дети успели превратить меня в тряпку, но обычно мои слезы это были слезами радости. Слезы горечи я достаточно пролила в своем прошлом и не чувствовала их давно.
Но сейчас я была уверена, что моя эмоциональность связанна с гормонами. Да, чувство раскаяния я испытывала потому, что догадывалась, чем вызван мой недуг. Догадывалась, но не говорила Эдварду. Я не хотела, пока не была бы в этом уверена. Ребенок. Все признаки на лицо: задержка, тошнота, рвота, головокружение и усталость.
- Мы должны показать тебя врачу.
Я подняла голову и посмотрела на него. Он выглядел таким встревоженным, но усиленно пытающимся это скрыть, что мое чувство раскаяния увеличилось вдвое. Больше не было смыла ждать. Сегодня я сделаю тест и узнаю точный ответ.
- Хорошо, - согласно кивнула я.
Я улыбнулась ему измученной, но счастливой улыбкой, заставив его удивленно моргнуть, но рефлекторно улыбнуться в ответ.
***
От нервной дрожи у меня чесалось все тело. Я сидела на полу в ванной комнате, обнимая руками коленки и, не моргая, смотря на тест на беременность, лежащий передо мной. Точнее на три теста. Острое чувство дежавю не покидало меня все эти томительные три минуты. Очень, очень долгие три минуты. Этой ванной доводилось видеть мою истерику уже дважды. Да, в прошлый раз все было точно также.
Пока шло время, я вспоминала, как просила Эдварда заехать в аптеку и уговаривала подождать меня в машине. Он был растерян, не понимал моих мотивов, рвался пойти со мной. Мне пришлось применить тяжелую артиллерию: одну руку я положила ему на бедро, а вторую - на лицо, и, заглянув глубоко в глаза, я попросила остаться и подождать меня. Муж растерянно смотрел на меня, но все же согласился подождать в машине, подозреваю, сам до конца не осознав, что только что сделал.
Эдвард всю дорогу косился на мой пакет, но так и не спросил, что у меня там, догадываясь, что я не отвечу. И я не знала, насколько хватит его терпения. Поэтому, сидя закрывшись в ванной, я все ждала, когда же он не выдержит и начнет ломиться ко мне, требуя объяснений. Хотя, возможно, он уже и сам догадался. Судя по тому, как тихо он себя вел, так и было. А время все шло. Складывалось ощущение, что оно специально тянулось так медленно, словно резина, ну, или расплавленный сыр, растягивая ожидание и повышая нервозность и нетерпение. Спустя еще минуту у меня начал дергаться глаз и одновременно чесаться нос, но мне казалось, что стоит мне пошевелиться, как я запущу механизм и не смогу уже успокоиться. И вот, наконец, таймер пропищал. У меня перехватило дыхание, сердце запнулось в груди, а потом бешено понеслось вскачь. Это было жутко волнительно, даже для меня, матери двоих детей.
Трясущимися руками я потянулась за тестом и взглянула на него, а потом на еще один и еще…
***
Я сидела на диване в гостиной и не могла стереть глупую улыбку с лица. Рядом со мной сидела Лизи и вертела в руках тест на беременность. Еще два теста лежали один на кровати Несси, другой на подушке Эдварда. Я положила их туда, пока они были в ванной. И вот, затаив дыхание и взяв в соучастники Лизи, я сидела в гостиной и ждала оставшуюся часть своей семьи. Выйдя из ванной, я пребывала в эфемерном состоянии, ощущая себя котом, объевшимся сметаны. Хотя в моем случае, как бы жутко это не звучало, котом, которого вырвало всей съеденной сметаной. Эдвард, глядя на меня, выглядел подозрительным. Либо догадывался, в чем дело, и ждал, пока я сама все расскажу, либо и вправду ничего не подозревал. Хотя на его лице продолжал вырисовываться испуг. Один раз он даже попытался выяснить у меня, в чем же дело, но я удачно смогла заткнуть его… поцелуем.
Первым делом я услышала взвизг Несси, а потом топот ее ножек. Секунда, и она кубарем спустилась с лестницы, держа в руках мой тест на беременность.
- У меня будет братик? – с улыбкой спросила она.
- Сестричка, - возмущенно возразила Лиз.
- Сестричка у тебя уже есть, а вот братика нет.
- Сестричка, - упрямо повторила моя младшая малышка.
- А кто тогда будет защищать тебя и учить кататься на роликах?
На секунду задумавшись, Лизи удовлетворенно кивнула.
- Хорошо, братик, - покорно согласилась Лиз.
Ренесме улыбнулась мне и, подойдя, крепко обняла, прошептав мне в шею:
- Я очень рада, мам.
Я улыбнулась и, закрыв глаза, обняла ее в ответ. В этот момент я услышала осторожные шаги и резко открыла глаза. В дверном проеме, облокотившись о косяк, стоял Эдвард, наблюдавший за нами. В руках, крепко сжимая, он держал тест, словно тот мог выпрыгнуть и с воплями убежать из его рук.
Несси отпустила меня и села с другого края, прижавшись ко мне боком.
- Папочка, а у мамы в животике живет маленький братик. Он будет учить меня кататься на коньках.
Эдвард улыбнулся и перевел глаза на Лизи.
- Это просто замечательно, малышка.
Он улыбнулся ослепительной улыбкой дочери и, подойдя ближе, присел передо мной на корточки.
- Ты жутко меня напугала. Я думал, что с тобой… что ты… А в действительности ты утаивала от меня такую новость.
Я застенчиво улыбнулась.
- Я узнала только сегодня. Но догадывалась об этом уже неделю. Прости, я должна была тебе сказать, но хотела сделать сюрприз.
Он улыбнулся мне счастливой и беззаботной улыбкой.
- Сюрприз удался, спасибо, ты и представить себе не можешь, как я рад.
Эдвард потянулся и обнял нас всех, прижав к себе. Стало так сразу тепло и безопасно на душе. Они были такие родные и любимые, что от накативших чувств я, не выдержав, заплакала. Грудь щемило, а сердце, казалось, желало пробить грудную клетку и запрыгнуть прямо в руку к Эдварду. Хотя оно уже было в его руках, в его и детях. Он отстранился и, заглянув в мои глаза, замер, пораженный глубиной и интенсивностью эмоций, отраженных в них. Я видела их, кристально повторяющиеся, в его глазах. Это выходило за рамки изведанного, земного, невидимыми потоками перетекая в сильный и мощный сгусток энергии между нами, связывая нас словно прочными нитями. Когда он так смотрит на меня, я верю, что мир вращается не вокруг солнца, а вокруг моего мужа. Потому что он – мой мир. А мои дети - самые яркие звезды на его небосклоне.
***
Я сидела на кровати и с предвкушающей улыбкой ждала Эдварда. После того, как дети пожелали мне спокойной ночи, он отправил меня в спальню, а сам отправился укладывать малышек.
Я уже успела переодеться в рубашку Эдварда, поэтому, не в силах ждать, встала и подошла к зеркалу. Оно было почти в мой рост, поэтому предоставляло полный обзор. Расстегнув пуговицы до груди, я раскрыла живот и провела рукой по шраму. Мне нельзя было рожать самой, поэтому в обоих случаях мне делали кесарево. А шрам для меня был словно напоминание о том, что когда-то во мне рос малыш. Это было такой крошечной платой за такое чудо, как мои дети. Накрыв живот ладонями, я закрыла глаза от переполняющих грудь чувств. Время потеряло для меня свою значимость, утратив свой былой авторитет. Реальность расплывалась и блеклыми пятнами растворялась в моем сознании. Стоя здесь, посреди нашей спальни, я ощущала связь со своим ребенком. Связь самую сильную, крепкую, какую только доводилось видеть этому миру. И именно сейчас я остро чувствовала себя частью природы, ощущала единение с этой самой природой. Именно в материнстве раскрывалась моя сущность, моя женская природа.
Не знаю, сколько я так простояла: минуты, две или может час, - но в следующий миг я почувствовала руки, обвившие мою талию и накрывшие ладони. Муж переплел наши пальцы и положил голову на плечо. Открытой кожей шеи я ощущала его тяжелое и рванное дыхание. Открыв глаза, я нашла в зеркале его взгляд и рефлекторно сильнее сжала руки. Эдвард завораживал, пленял своим сумасшедшим глубоким взглядом. Его глаза блестели и переливались в лунном свете таинственным сиянием. Словно философский камень для алхимиков они притягивали к себе, призывая познать и постичь их тайну. И этой тяге невозможно было сопротивляться, как и нельзя пойти против законов физики, это было сильнее силы притяжения, это было сильнее его... меня... нас.
Не отрывая взгляда, я освободила одну руку и, подняв ее, прикоснулась к его лицу. Эдвард крепче обнял меня одной рукой и намертво прижал к себе, а свободной рукой прочертил мою талию, пробежался по ребрам и нежно накрыл грудь, мягко сжав ее. Будучи бесконечно чувствительной, я рефлекторно выгнулась, передернувшись от прокатившейся по всему телу дрожи. Эдвард выпрямился, позволив мне свободно откинуть голову на свою грудь. Руки сами по себе поднялись и вплелись ему в волосы, словно живя своей жизнью. Пальцы мужа невесомо запорхали по рубашке, и вот уже все пуговицы расстегнуты. Когда обе его ладони накрыли мою голую грудь и я смогла прочувствовать всю полноту и глубину чувств без ненужной и разделяющей нас ткани рубашки, я тихо простонала, а глаза сами собой закатились от удовольствия, получаемого от движений рук мужа. Он ласкал меня так нежно и чувственно, словно проводил руками по неповторимому произведению искусства, пытаясь запомнить каждый изгиб, чтобы восстановить его снова на глине. Я и была глиной в его незаменимых руках, становясь податливой и ручной. Ноги уже не держали меня, став ватными. Почувствовав это, Эдвард подхватил меня, и уже в следующую секунду я ощущала под собой прохладу и нежность щелка.
Я чувствовала себя потерянной, хватая ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег, пока ждала его одна, лежа на кровати. Казалось, прошла целая вечность, пока Эдвард скинул с себя всю одежду и, словно теплым пуховым одеялом зимой, накрыл мое ждущее его внимания тело. Я вцепилась в него так крепко, обвив ногами талию, а руками - спину. Его поцелуи плавили мои губы, оставляли ожоги на коже. Его толчки вбрасывали меня на вершину и с каждым движением все дальше, с каждым стоном все выше. Прикосновения рук пускали электричество по всему телу, заставив кровь в венах превратиться в настоящую лаву. Огонь. Я чувствовала, как по всему телу разгорается пламя. Каждая клеточка моего тела вопила от остроты чувств и глубины эмоций. Я горела. Горела чистой, сокрушающей страстью, готовая в любой момент взорваться миллионами красок, от переполняющей мое сердце любовью. Толчок. Протяжной стон. Глаза закатываются, а тело выгибается дугой. Мышцы сводит томительной судорогой и взрыв… И я на высоте птичьего полета.
***
Кто-то настойчиво пытался нарушить мой сон, пробуждая мое тело поцелуями. Но, несмотря на это, сознание еще отказывалось вырываться из сладкой дремоты.
- Белла, любимая, пора просыпаться, уже двенадцатый час.
Я быстро открыла глаза и растерянно заморгала. Эдвард нависал надо мной, уперевшись руками на матрац по обе стороны от моей головы. Он был уже одетым, и от него веяло прохладой.
Увидев мой шок, он улыбнулся.
- Я отвез Несси в школу, а Лиз в сад. Съездил за завтраком, бессовестно прогулял работу и позвонил твоему начальству, чтобы сказать, что ты не придешь и плохо себя чувствуешь. У нас спонтанный выходной.
Я улыбнулась в ответ на его хулиганскую улыбку и, потянувшись, погладила его по щеке.
- Что ты не разбудил меня раньше?
- Ты так крепко спала, и я не смог совершить такой акт вандализма и нарушить твой сон после того, как вымотал тебя вчера. Тем более, мы оба знаем, что ближайшие пару месяцев время твоего сна потеряет всякий счет и лимит.
Я закатила глаза на его слова и, медленно потянувшись, села.
- Ну, ты ведь понимаешь, что к врачу мы сегодня идем в любом случае? – сказал Эдвард, медленно приближаясь к моим губам.
- Понимаю, - прищурив глаза, ответила я.
- И, что одну я тебя тут не пущу, догадываешься?
Я молчаливо кивнула, сама подавшись к нему. С томительным предвкушением я ждала самый нежный, пробуждающий мое тело поцелуй, как…
- Алло, Эдвард Каллен слушает.
- Что? Конечно, я приеду. - Эдвард положил трубку и после секундного молчания начал хихикать, а потом и вовсе засмеялся в голос.
- Что? - нетерпеливо спросила я, удивленно следя за его реакцией.
- Лизи выпустила всех попугаев из клетки, пока воспитатель накрывал на стол. Экзотические птицы теперь летают по всей группе, пугая детей.
- Опять, - простонала я и беспомощно свалилась обратно на кровать. – Господи, ей же всего три, как она смогла это сделать?
- Это же Лизи. Как ты думаешь, в кого она такая ярая защитница прав животных? – спросил меня Эдвард.
Мы посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, выдали:
- Элис!
Да, вот во что превратилась моя жизнь. Но я люблю каждую ее секунду. О большем я не могла и мечтать.
__________________________
Ну Вы же не думали всерьез, что я провела героев через огонь и воду, а в бонусе решила прикончить одного из них просто так))
На этом бонус заканчивается.
Я планирую еще написать ауттейк. Когда - не знаю.
Если что, маячки вышлю всем, кто отписал после этой главы, кто заинтересован.
Источник: http://robsten.ru/forum/35-1528-1?lShiu7
0
