Я была немало удивлена, увидев быстро приближающегося Эдварда. Его появление ни коим образом не входило в мои планы, а по сему вызвало бурную реакцию в головном мозге и теле. В диапазоне от панической атаки до летаргического сна. Я припомнила животных, которые при случае опасности претворяются мертвыми – именно это мне захотелось сделать в данный момент – и пожалела, что не обладаю данной способностью. То есть, грохнуться в обморок и, возможно, выгнуться в эпилептической дуге. Для пущего эффекта.

Он прошел мимо, бросив на меня беглый взгляд и процедив на ходу:

- Идем.

Никаких карательных действий за этим не последовало. Да, и слова прозвучали почти безразлично, словно он ожидал увидеть меня здесь и ничуть этому не удивился. А я-то уж было возомнила себе чуть ли не конец света. Сама себе кару назначила, голову пеплом посыпала, панихиду по душе грешной мысленно исполнила.

Блядь, все впустую.

- Мистер Каллен, - догнав его, невразумительно промычала я, еще толком не зная, что конкретно хочу ему сказать.

- Что? – он задержался у дверей и пропустил меня вперед. – Собираешься оправдываться?

Я вышла и обернулась.

- Ну-у-у. Могу, конечно, если настаиваете.

- Я был уверен, что у тебя духу не хватит зайти в этот ресторан, - легонько подтолкнув меня вперед, сказал он. – Так что не утруждайся.

Я все пыталась услышать в его интонациях намек на угрозу относительно моего будущего, искала подвох  в словах и ждала неожиданных поворотов. Но ничего, абсолютно ничего в его поведении этого не предвещало. Он неторопливо шел по оживленной улице, погрузившись в собственные мысли, лишь иногда на меня поглядывая.

До того миролюбивая картина, что мне стало не по себе.

Будь у меня выбор, я бы ни за что не появлялась с ним в общественных местах,  его присутствие абсолютно точно не влияло положительно на мою самооценку. Я так и видела нас со стороны: он – красивый, богатый, уверенный в себе мужчина, с чуть усталым холодным взглядом. Клянусь, даже прохожие бессознательно перед ним расступались, инстинктивно стараясь не попадаться на его пути. Хотя в нем не было ничего особенного и держался он спокойно и без заносчивости. Когда шел, смотрел прямо перед собой, иногда отвечал на телефонные звонки – тихо, почти не слышно, говорил ровно, едва разжимая губы, потом сбрасывал звонок и убирал трубку в карман джинсов. Через пару минут все повторялось. Звонок, ответ, безучастный голос.

О чем ему докладывали в эти короткие мгновения, оставалось загадкой. Но, судя по его угрюмо-напряженному выражению лица, ни о чем приятном речи не шло.

Я осторожно взглянула на циферблат его наручных часов – начало девятого, не самое подходящее время для деловых переговоров. Потом мой взгляд задержался на его запястьях, достаточно изящных, с тонкими выпуклыми дорожками вен, и прочие мысли начисто выветрились из головы. По языкам памяти прокатилась горячая волна, окатив сознание яркими образами прошедшей ночи.

Короткий выдох и не удачная попытка совладать с собственными желаниями. Краткосрочное погружение в иное измерение, где фантазия нарисовала другие картины, никак не относящиеся к реальным событиям. Всего на каких-то несколько секунд.

Я тихо закашлялась и отвернулась в противоположную сторону. От греха подальше.

Спустя десять минут мы зашли в небольшое неприметное кафе на углу улицы. То есть, Каллен зашел, а я всего лишь смиренно проследовала за ним. Официантка за стойкой бара подняла на нас сонные глаза и попыталась растянуть губы в приветливой улыбке.

Да уж, по части выражения положительных эмоций денек выдался напряженный. И не только у нее.

Это было кафе как кафе, отойди от центральных улиц на пару шагов и встретишь сотни точно таких же. Пыльные стекла, потертая мебель, тусклые ламы, уставший персонал. В баре пиво и пепси, в меню на завтрак, обед и ужин картошка фри и отбивные. В углу музыкальный автомат, под потолком телевизор. Никаких сюрпризов. Никаких неожиданностей.

Приятное место, ничего не скажешь, я сразу почувствовала себя лучше и уверенней. И когда Эдвард молча кивнул мне в сторону пустующего столика, отправилась по заданному направлению, ощущая себя почти как дома.

Впрочем, главный вопрос все еще оставался висеть на повестке дня: какого хрена мы тут делаем. То есть, как самостоятельная единица я вполне могла бы пребывать здесь хоть от заката до рассвета, но не в комплекте с мистером Калленом.

Он вернулся почти сразу же, сел напротив и нетерпеливо побарабанил пальцами по деревянной поверхности стола. Я на автомате повторила его жест, стараясь не смотреть ему в глаза.

Через минуту ничего не изменилось. Через две – тоже.

Он смотрел на меня. Я куда угодно, лишь бы не на него.

Через три минуты – никаких существенных перестановок.

Я начала нервничать, так как запас предметов, которые можно было бы с интересом разглядывать, катастрофически быстро кончался. Когда появилась официантка, поставив передо мной тарелку - угадайте с чем? – конечно же, с картошкой фри и отбивной, я несказанно обрадовалась. И тут же нашла применение своим рукам, вцепившись в столовый прибор.

- Ну, не тяните, - не выдержала я, накалывая золотистые ломтики на острие вилки и отправляя их в блюдечко с кетчупом. – Говорите, что хотели сказать.

- Ешь.

Я ела. А с учетом непредвиденного дневного воздержания – ела с аппетитом и удовольствием, запивала все кока-колой и в детали вечера старалась не вдаваться.

Я почти закончила, когда он лениво обронил:

- Ты ведешь себя глупо, - и сделал глоток воды из своего стакана, не сводя с меня серьезного взгляда.

- Знаю, - кивнула, отодвинув от себя тарелку.

- Знаешь? – без тени удивления. Или интереса. Чуть приподняв одну бровь.

- Да. Но ничего не могу с собой поделать. Вы меня вынуждаете. Обычно я так не поступаю.

Углеводы в организме – страшная вещь. Они явно провоцируют на какие-то гребаные откровения.

- Хотите дефилировать по модным ресторанам, выбирайте себе гламурных подружек, и им в кайф, и вам не надо нервничать.

На какие-то совсем гребаные откровения.

Его это не смутило. Тем более, не задело. Ему было, по ходу, глубоко плевать на мои логические измышления. Он даже этого не скрывал.

- Ты не находишь, что проблема в тебе, а не в моих подружках?

- Возможно, но это скорее ваша проблема. Потому что лично мне она не доставляет никаких неудобств.

Каллен на минуту замолчал, а потом тихо произнес:

- Не порть себе жизнь.

Блядь, он так и сказал. Слово в слово, как будто отпустил короткую ремарку, или дал ненавязчивый совет. Словно я связалась с нехорошей компанией, а он на правах духовного наставника возвращает меня на путь истинный. Я подняла на него удивленные глаза, потеряв дар речи.

- Будь ты посообразительней, то воспользовалась бы ситуацией, - ровно продолжил он.

Я усмехнулась. 

- Розали говорит тоже самое.

- Умная девочка.

- Тогда, может, переключите свой интерес на нее? – слишком резко, слишком поспешно, на чуть повышенных тонах. Неожиданная реакция. Даже для меня самой. То ли на мягкие интонации, проскользнувшие вдруг в его голосе при упоминании Розали, то ли на зажегшийся интерес в глубине зеленых глаз.

В любом случае, права говорить этого у меня не было. Я прикусила язык и переключилась на колу. Впрочем, у него тоже не было права так поступать со мной. Тут мы были в одинаковом положении.

- Тебя послушать, так я – самое страшное, что с тобой приключилось за всю жизнь, - он дал знак официантке, чтобы принесла счет. Кивок головы, быстрый взгляд, никакой суеты и лишних движений. Интересно, что она его тут же поняла и так же коротко кивнула в ответ. Взаимопонимание на генетическом уровне. Телепатическое эхо. Как, блядь, у однояйцевых близнецов. Крепкая связь «хозяин – подчиненный». Браво. В свое время я так не умела. Чтобы со щелчка пальцев. С едва уловимого намека. А ведь это всего лишь второсортная забегаловка. Мне то всегда казалось, что в подобных местах можно и пренебречь «третьим глазом», иногда намеренно пропустив сигналы от высшего разума.

Не стать мне хорошей официанткой.

Беда. 

- Нет. Но не переживайте, вы в топе, - задумчиво откликнулась я, отодвигая от себя тарелку и допивая колу. В желудке разлилось приятное тепло, мир окрасился во все оттенки розового.

- Не боишься, что я везде привык быть первым и вторые места меня не устраивают?

Во все оттенки розового. А это очень жизнерадостный цвет.

Купюры аккуратно полетели на стол, он поднялся, не проявив к моему ответу никакого интереса. А ведь он последовал.

- Главное, что ключевые позиции заняты.

Или не ключевые. Или это не совсем ключевые.

- Ш-ш-ш-ш, Изабелла, - он приложил палец к губам, давая понять, что развивать тему не следует. И как бы вообще сейчас самый подходящий момент, чтобы заткнуться. Такой вот красноречивый сигнал. – Тебе все равно деваться некуда, это-то ты хоть способна уяснить? Так почему бы вместо того, чтобы создавать нам обоим трудности, как говорят в народе, не расслабиться и не получать удовольствие?

Я сказала:

- Пиар-компания у вас отработана на «ура».

Он ответил:

- И не только она.

Больше мы к этому разговору не возвращались. Что в нем было примечательного? Только то, что быть трудностью Эдварда Каллена весьма неприятное занятие. Я это выяснила на собственном опыте, но чуть позже. Если в перспективе, то даже не в ближайшие сутки. Просто мне хорошо запомнился этот ужин, когда он пытался донести мне человеческим языком, что некоторые вещи лучше не делать. Наверное, это случилось в последний раз.

Если серьезно, то уговоры явно не числились в его привычках и сегодняшний вечер стал просто небольшим бонусом, наполненным тихими словами и усталостью. Что в других обстоятельствах можно было бы счесть за огромную удачу.

В тот момент я еще пребывала в счастливом неведении относительно характера мистера Каллена, а его терпение и в чем-то даже равнодушие казались мне лишь проявлением спокойного нрава. Но обо всем по порядку.

Мы вернулись в пентхаус уже ближе к полуночи. Заставить себя не думать, что будет дальше я так и не смогла. Мысли крутились вокруг самых разных вариантов, один другого хлеще. Чувства разнились от болезненного любопытства до самого откровенного страха. Чего я действительно не ожидала, так этого его ровного, отдающего ледяным безразличием голоса, едва мы зашли внутрь.

- Завтра рано утром мы возвращаемся, ложись спать.

- Где? – тупо переспросила я.

Он как-то странно на меня посмотрел, словно убеждаясь в своем ли я уме, а потом сквозь зубы пояснил:

- Где хочешь.

Мне бы порадоваться. Блядь, ну вот честно. Возликовать бы. Подпрыгнуть от счастья, что еще один день закончится без эмоциональных травм.

Вместо этого я растерялась.  Как будто меня сбили с намеченного курса. Одной ловкой подсечкой. На что я там рассчитывала-то? Уж точно не на спокойную ночь. Сначала не поверила, сделав несколько неуверенных шагов в сторону лестницы. Без особого рвения, дабы не оказаться в щекотливом положении. Ожидая, что в любую минуту он может передумать.

Не передумал. Прошел в гостиную, открыл ноутбук и тут же полностью погрузился в изучение его содержимого. Пальцы быстро забегали по клавиатуре, на лице появилось все тоже угрюмо-сосредоточенное выражение. Словно все это время, Каллен только и ждал, когда сможет вернуться к работе и решению своих неотложных дел.

Я еще раз на всякий случай проверила, который сейчас час. Начало первого. В этом плане ничего не изменилось. Стрелки послушно отсчитывали положенные им минуты. Чуда не произошло. Я ничего не перепутала – на улице стояла ночь.

Его телефон зазвонил. Уже, наверное, в двадцатый раз за вечер.   Требовательно и навязчиво. Он нахмурился, но трубку поднял. Рявкнув в микрофон пару раз отрывистое «да», раздраженно бросил сотовый рядом с собой. Затем опустил голову в ладони и на несколько секунд замер.

Если бы я не задержалась здесь, то ничего бы этого не увидела.

Если бы сразу же отправилась спать, как он и сказал, то у меня бы не появились сомнения о том, что произошло нечто непредвиденное.

Не то чтобы меня это волновало.

Не то чтобы меня задел его уставший и какой-то вымотанный вид.

И уж, конечно, я не хотела лезть не в свое дело.

- Ты еще тут? – зазвенел его голос в полной тишине. Я вздрогнула. – Уходи.

Попятилась. Ступила одной ногой на нижнюю ступеньку и снова нерешительно остановилась. Он провожал меня взглядом, как будто подталкивал. И, наверное, ждал, когда я исчезну из его поля зрения, а я все никак не могла этого сделать.

«Отзывчивая ты моя, вали уже куда послали. Не вмешивайся».

И еще один шаг наверх. В правильном, надо сказать, направлении.

- Что-то хотела? – с нажимом поинтересовался он.

- Нет, - я помотала для пущей убедительности головой, развернулась и ушла.