Я не могла отказаться.

Он застал меня врасплох. А потом будто парализовал взглядом, в котором явственно читались последствия любого моего неверного шага. Неприятные последствия. Я бы так и пошла молча туда, куда сказали. То есть, в неизвестном мне направлении,  неизвестно с какой целью. Вот таким странным образом действовали на меня строгие дорогие костюмы и неприветливые выражения лиц. И ассоциации возникали только с представителями закона. А меньше всего мне бы сейчас хотелось еще и проблемы с полицией иметь.

Хотя, конечно, на полицейского он не тянул. Если только это не какие-нибудь спецслужбы. Но подобный расклад и вовсе загонял меня в состояние глубокого ступора. Меня. Но не Розали. Она появилась, когда я, уже обув кеды, готова была сделать движение за порог.

- Вы что, правда думаете, что можно просто так взять и увезти человека черт знает куда? – а ведь ее голос также дрожал. И глаза от страха стали большими и светлыми-светлыми. Почти прозрачными. И пусть держалась она уверенно, задавая свой вопрос, ситуация ей явно не нравилась. Это чувствовалось по ее напряженной позе, по крепко сложенным на груди рукам и плотно сжатым губам. Невероятно красивая в своем возмущении, с гордо вздернутым подбородком и недовольно сведенными к переносице тонкими бровями.

Мужчина обернулся, словно только сейчас заметив ее присутствие. И смерил долгим внимательным взглядом.

- Да. И это далеко не все, что можно просто взять и сделать с человеком, - кивнув, ответил он. Ровным голосом, с гладкими, совершенно невозмутимыми интонациями. Словно сообщил о чем-то совершенно обыденном, что и так должно быть понятно. Без объяснений.

Я замерла и мысленно попросила Розали замолчать. Возможно, спорить и препираться сейчас не самый лучший вариант развития событий. Дабы он не привел разговор к каким-то еще более худшим последствиям. 

- Я вызову полицию, - услышала я Розали и чертыхнулась.

И снова кивок. И снова короткий насмешливый взгляд исподлобья.

- Телефон девять-один-один, - он быстро посмотрел на меня. – Мы опаздываем.

- Я не шучу, - предупредила она, не сводя с него пепельно-серых глаз.

- Я тоже. Вы никогда не пробовали адекватно оценивать ситуацию, согласно реальным возможностям, а не возможностям своей фантазии?

- Белла, не смей садиться к нему в машину. Тем самым ты увеличиваешь свои шансы не дожить до утра на семьдесят два процента, - она пожала плечами. – Это статистика, извини.

- Вчера ночью вы почему-то об этом не думали.

Это был весомый аргумент. И почти удар под дых. Розали покраснела. Медленно, начиная с высоких скул, пока цвет ее лица не стал равномерного розового цвета. Что, к слову, ничуть ее не портило.

Но продолжать разговор в том же духе не имело смысла. В противном случае нас бы ожидала взаимная затяжная истерика и пустая игра на нервах друг друга. Я бы только еще сильнее испугалась, а Розали дошла бы до той точки кипения, после которой перестала бы нести ответственность за свои слова и поступки. Не стоило нагнетать и без того напряженную ситуацию. Вполне хватало того, что уже произошло.

- Достаточно, Розали. Я съезжу и вернусь, - я это сказала. Сказала и, ничего не добавив, вышла на улицу.

- Я запомнила номер машины, - когда уже двери за нами захлопнулись, вдогонку крикнула она.

«Мне это ничем не поможет, - подумалось. И тут же, сразу: – И вряд ли все закончится ничем не омраченной поездкой туда-обратно».

Не пессимизм. Предчувствие.

Мужчина открыл дверь автомобиля и кивком пригласил сесть внутрь.

В салоне было тихо. Так тихо, что казалось, будто я попала в другой мир. Мир мягкой кожи, глянцевого дерева и слабого запаха горького сандала. Набирая обороты, лениво зарычал мощный двигатель. Зазвучала тихая музыка, поглощая в себя все прочие звуки извне. Едва заметный толчок, и машина с грацией и степенностью океанского лайнера тронулась в путь. Сначала за тонированными стеклами проглядывались очертания вечернего города, а затем пейзаж сменился на однотипное оформление автобана. От резкого ускорения сердце в груди жалобно вжалось в ребра, дыхание на секунду перехватило. И только после того, как автомобиль набрал крейсерскую скорость, я смогла выдохнуть и расслабиться. По крайней мере, желудок больше не подбирался к горлу с одной единственной целью вылезти наружу, а лишь недовольными спазмами постоянно напоминал о себе. Но с этим я почти легко справлялась. Меньше всего мне бы хотелось, ко всему прочему, еще и облевать чью-то очень дорогую и очень ухоженную машину.

Надо сказать, данный вид транспорта всегда давался мне с большим трудом. Укачивало меня быстро и бесповоротно. И без надежды, что через пару километров отпустит. В такси меня хватало минут на десять, когда за рулем Розали, я могла продержаться примерно полчаса.  При этом, мне не помогали ни браслеты, ни мятные конфетки, ни акупунктурные примочки на уши.

И вот, как теперь выяснилось, это совершенно не зависело от класса автомобиля. Даже такая флагманская модель вызывала во мне стойкую тошноту и желание немедленно умереть.

Метро – вот мое насущное средство передвижения. Только в нем я могла комфортно себя ощущать. Я могла в нем спать, читать, писать, не испытывая при этом никаких неприятных чувств в области желудка. 

Хорошо, что поездка довольно быстро закончилась. На парковке отеля «For Season». На VIP парковке отеля «For Season». Я бы предпочла сейчас оказаться в любом другом доступном месте. Я бы предпочла еще час мучиться и бороться с тошнотой в автомобиле. Лишь бы только не остаться здесь, где меня, в принципе, быть не должно. Где я в своих потертых джинсах, футболке и наспех накинутой ветровке смотрелась даже не обслуживающим персоналом. Потому что курьеры и те выглядели на порядок лучше меня.

Но никаких комментариев  не прозвучало. Парковщик, взяв ключи, мазнул по мне удивленным взглядом и удалился отгонять автомобиль. Консьерж, снисходительно улыбнувшись, открыл перед нами дверь и нарочито вежливо поздоровался с моими провожатым, избегая моего взгляда. 

Развернуться и уйти. Сбежать, пока не поздно. Вот хотя бы прямо по коридору, не разбирая дороги. И хуй им дать. Пусть потом, где хотят, там и ищут. Где хотят, там и встречаются. Лишь бы не здесь. Среди зеркального мрамора, блядских вышколенных улыбок и гладкого эха тихих голосов.

Видимо, я все-таки замерла. На мгновение остановилась. Он положил мне руку на плечо и слегка подтолкнул вперед, чтобы придать моему движению определенное направление.

Направо. Снова направо. Теперь к лифту. Подожди.

- Что происходит? Зачем я здесь? – это была моя первая фраза, обращенная к нему за весь период нашего общего времяпрепровождения. Пока мы ждали, когда приедет один из восьми лифтов, в холле, украшенном белоснежными каллами. Не искусственными, а что ни на есть самыми живыми. В прозрачных вазах с золотистыми прожилками.

Он пожал плечами, следя за табло с цифрами этажей.

- Не ко мне вопрос.

Я сложила руки на груди и стала смотреть туда же, куда и он.

- Я не знаю никакого мистера Каллена.

- Знаешь. Вы вчера встречались. А я отвозил вас обратно домой по его просьбе.

- Я задолжала ему за потраченный бензин? 

- Возможно. Спросишь сама.

Если весь отель утопает в свежей срезке цветов, то нелегко, наверное, приходится здесь горничным. Или кто там у них занимается их заменой. Сколько они могут простоять? День, два? Максимум пять. А потом начнут вянуть. Сотни прекрасных цветов на выброс, стоящих только ради престижа.

- Кто это вообще такой?

- Если потребуется, он обязательно расскажет. 

Вот в таком ключе мы и поговорили. То есть, можно было и не начинать никакого разговора. Дополнительной информации он все равно не принес. Не пролил свет на истинное положение вещей, не освежил память и ничего не прояснил.  Абсолютно.

Двери лифта бесшумно разъехались. Шаг вперед. Прямо. Налево по коридору и до упора. До плотно закрытых дверей из черного стекла. До собственного отражения, неминуемо в них приближающегося. До надписи «Конференц-зал «Премьер» - золотыми буквы на глянцевом фоне.

Он не дал мне времени собраться, подготовиться, набрать побольше воздуха в легкие. Придумать речь или хотя бы первую фразу.  Я не успела сочинить универсальное оправдание на тот случай, если вдруг что-то вчера натворила. Или ляпнула.

Мое отражение в дверях исчезло, и я вдруг оказалась внутри зала. Небольшого по своим объемам, с черными кожаными креслами вокруг прямоугольного стеклянного стола и мягким контурным освещением по периметру потолка. На широкой, почти во всю стену плазменной панели мерцали графики и цифры, напольная магнитная доска пестрела формулами и таблицами.

 Определенно, еще совсем недавно здесь проходило совещание. Появилось чувство, будто меня вызвали «на ковер». К директору. Или начальнику. Беда в том, что у меня даже таких начальников никогда не было. Начальников, которые могли бы позволить себе разместиться в подобных декорациях. 

Такое резкое различие двух реальностей отзывалось на нервах угрюмой мелодией. 

Было глупо припереться сюда добровольно. Уж лучше бы меня втаскивали за волосы, тогда бы это не вызвало столь резкого чувство диссонанса внутри. Тогда бы мне не пришлось размышлять, что делать дальше.  И как относиться к неожиданно прозвучавшим словам.

- Проходи, Изабелла. Располагайся.

Проходи – это значит соверши десяток шагов под пристальным взглядом. Именно столько было до ближайшего кресла. И еще столько же оставалось до него. То есть я, по собственному желанию должна была сократить между нами расстояние. Чего делать мне совершенно не хотелось.

Я осталась стоять. Он поднялся и кивком пригласил пройти. Но, когда я вновь не пошевелилась, его бровь вопросительно взлетела вверх. Губы изогнулись в улыбке.

- Я не кусаюсь.

И это стало его первой ложью. Оскалился он уже буквально через минуту, когда я не двинулась с места. Когда не произнесла ни слова, молча его разглядывая. Каждую деталь. От небрежно ослабленного галстука на белоснежной рубашке до начищенных блестящих туфель.  Когда вместо того, чтобы двинуться вперед, отступила назад. Пока спиной не почувствовала гладкое стекло дверей.

- Изабелла, - в его голосе зазвенели холодные нотки. Буквы моего имени заиндевели в глухой тишине и вдруг превратились в ледяную пыль. – Подойди сюда.

Твою мать. Твою мать. Твою мать.

Это было выше меня. Сильнее и быстрее. Я не могла. Не могла этого сделать. Особенно после того, как в памяти стали всплывать одна за другой фразы:

- Я хочу быть первым у тебя. И даже не пытайся мне помешать. И если для этого потребуется купить тебя и все твое окружение, я куплю.

- Убери руки. Не надо меня трогать.

- Тише, детка. Я принимаю твое предложение.

- Я пошутила…

Но сдвинуться с места было не самой сложной задачей. Самое сложное было посмотреть ему в глаза. Чтобы увидеть в их глубине ту самую решимость, которая никогда не позволит отступиться от своих слов.

- Знаешь, что делает ценность любой вещи? Тираж.

- Это дорогое удовольствие.

- Могу себе позволить.

- Вряд ли.

- Да ну? 

Я хорошо помнила этот его презрительный смешок. Всего в два слога вместилось бесконечно много снисходительного предупреждения и ласковой угрозы. В каких-то два чертовых звука.

Теперь же все мои ранее интуитивные страхи приобрели конкретное лицо конкретного человека. В глаза которого я не могла смотреть.

- Я долго буду ждать? – его фраза рассекла воздух, заставив меня непроизвольно вздрогнуть. Я сжала руки в кулаки и опустила взгляд.  – Считаю до трех. Не делай себе хуже. Три.

Блядь, все-таки надо было идти. Постоять тут, якобы не при делах, явно не выйдет. Но тут позади меня раздался деликатный стук в дверь. Осторожный, словно извиняющийся. Если такое вообще бывает. Я чуть отодвинулась в сторону, и в проеме появилась молодая высокая девушка. С полным набором профессиональных качеств: вежливой улыбкой, плавной походкой, элегантными движениями и мягким голосом.

- Простите, мистер Каллен, я принесла то, что вы просили. Все документы готовы, - и она, будто фея на каблуках, покачивая бедрами, прошла к столу.

Он коротко кивнул, всего на мгновение на нее посмотрев.

- Спасибо. Вас не затруднит отдать их моей гостье? Это для нее.

И девушка послушно развернулась ко мне, протянув увесистую папку.

- Добрый вечер, - улыбнулась она, когда я, немного подумав, все-таки взяла документы из ее рук. – Что-нибудь хотите? Чай? Кофе? Минеральной воды? 

- Нет.

И это все, на что меня хватило. На резкое и глухое «нет».

Она пожала плечами и удалилась. А я снова осталась на своей позиции. Теперь с какой-то долбанной папкой в руках. 

- Тебе будет интересно ознакомиться с содержимым. И удобней, - он постучал пальцем по прозрачной поверхности стола, – это сделать здесь.

Он сел в кресло и открыл свой ноутбук, перестав не только на меня смотреть, но и вовсе обращать внимание. Как будто я вышла вслед за его секретаршей, оставив его в одиночестве. У меня бы никогда не получилось так мастерски превратить человека в пустое место. Одним движением головы. Всего лишь опустив взгляд на экран компьютера. Но дышать мне почему-то сразу стало легче. И это был, пожалуй, единственный положительный момент из всего происходящего. Потому что, когда я осторожно села на самое отдаленное кресло и открыла первую страницу документов, кислорода в помещении осталось значительно меньше. Конечно, я не надеялась увидеть там какой-нибудь сногсшибательный текст. Например, завещание, оформленное на мое имя. Нет. И в мыслях не было. Но, когда я читала, строчки плясали и никак не желали складываться в осмысленные предложения. И это далеко не потому, что глаза мне застилали слезы счастья. Я бездумно перелистывала страницу за страницей, не вникая в содержимое. Не понаслышке знакомы слова, такие как «просроченный платеж», «было принято решение», «в досудебном порядке», «за невозможностью клиента выплачивать установленную сумму», «было решено» и так далее и тому подобное. Бесконечным потоком и дальше, дальше. До момента «право собственности переходит в распоряжение…» Не мое распоряжение. И вот тут я впервые прочитала его имя. Полное имя. Эдвард Энтони Мейсон Каллен.

Я пошла по второму кругу. С самого начала. Мой адрес, моего дома в Форксе. Ради которого я в последний год фактически угробила свою жизнь, легко и непринужденно перешел во владение какого-то мудака. По щелчку пальцев. Меньше, чем за стуки.

- Поздравляю с приобретением, - я давилась словами, они прилипали к нёбу и скатывались на языке. – Эдвард Энтони Мейсон Каллен.

- Ты получишь его обратно, если мы договоримся, - не отрываясь от ноутбука, произнес он.

Щелк. Щелк. Щелк.  Звук мышки в сгустившейся тишине. Как будто по мозгам. 

Самое обидное, что объяснять что-либо было уже поздно. Чтобы я сейчас не сказала, это вряд ли исправит ситуацию. Оставалось выяснять нюансы. Но мистер Эдвард Энтони Мейсон Каллен почему-то решил, что до нюансов еще дело не дошло. Что с меня еще не достаточно того, что уже прозвучало.

- А ведь могла бы получить за красивые глаза, стоило только нормально попросить. 

Я сглотнула, уставившись в белоснежные листы.

- Ну, может, просто к слову не пришлось? Или я растерялась…  И потом, с какой стати мне у вас вообще что-то просить? 

И вот таким образом, я вдруг поняла, как вчера договорилась до сегодняшней ерунды. По пунктам. Я представила весь сложный путь своих заебов, и мне тут же захотелось самоуничтожиться. Но было уже поздно. Он поднял на меня потемневший взгляд, от которого все внутри замерло. Похолодело. И разбилось вдребезги. Не надо было мне вообще рот открывать. Ни вчера, ни сегодня, ни когда-либо в этой жизни.

- Это ниже твоего достоинства? – тихо уточнил он. Уголок губ чуть приподнялся в язвительной усмешке. – А предлагать свою девственность это, значит, нормально?

- Господи, - выдохнула я, прикрыв ладонями лицо. – То есть, я вчера занималась распродажей собственных органов? А если в следующий раз я вам свою почку предложу, тоже не откажитесь?  - глухие слова касались кожи рук. Лицо горело, и я крепко зажмурилась. – Я была не в себе. Неужели непонятно?

- Это твои проблемы в ком ты была. Это ясно?

- Хорошо. Давайте я верну вам деньги, не сразу, конечно, но через какой-то период времени, и мы обо всем забудем.

План был сомнительным.  Мои возможности на этот счет были сомнительными. Но его ответ вселил в меня надежду.

- Через сколько? По твоему мнению, через сколько ты сможешь расплатиться?

- Нууу…  Через год, может быть, чуть больше.

Бред, конечно. Это прозвучало как гребанный бред. Мне ли этого не знать, за год я бы и четверти не накопила.

- Тогда я покупаю тебя на год, - он сказал это ровно, без тени сомнений, без каких-либо моральных терзаний или угрызений совести. Словно покупать человека это в порядке вещей. Так же легко, как приобрести автомобиль или новый костюм. – Завтра я улетаю в Нью-Йорк, и хочу, чтобы ты была со мной. До этого момента у тебя есть время подумать. В восемь часов Эммет заедет за тобой, ему достаточно будет сказать «нет», если вдруг твоя гордая и бедная сторона за эту ночь одержит победу над здравым смыслом. Остальное обсудим завтра, - и он кивнул на дверь. – Свободна.

Поднималась я медленно. Будто каждое движение давалось мне с большим трудом. Еще не очень понимая, что только что со всего разбега ухнула в глубокую бездонную пропасть. И пока не достигла дна, есть единственное чувство острой безысходности. Когда исправить уже ничего нельзя и остается молиться, чтобы удар был не слишком болезненным.

- Это траффикинг, - сказала я.

- Нет, потому что ты дашь свое добровольное и осознанное согласие. Удачного вечера.

Выдохнула. И кажется, даже хлопнула дверью. А потом на мгновение замерла с другой стороны, зажав рот рукой, и до боли прикусила тонкую кожу. Не услышала, как появился Эммет и, остановившись рядом, сказал:

- Я отвезу домой.

Но едва представив обратную дорогу, я отчаянно помотала головой.

- Вот уж спасибо. Сама доберусь. Надеюсь, на это я пока еще имею право?

Он был не при чем. Но вроде как заодно.  И ему было плевать на мои измышления.

- Тогда провожу, - упрямо ответил он, и я подняла вверх руки.

- Да сколько угодно. 

__________________________________________________________

Девули, спасибо за ваши комментарии. С огромным интересом читаем и не один не остаётся без нашего внимания. :)