В понедельник утром Белла решительно заявила, что не является инвалидом, поэтому в школу пойдет. Я не стал сильно возражать, так, чисто для проформы, только чтобы посмотреть, как у нее вспыхивают глаза, и на щеках загорается гневный румянец. Расставаться с Беллой на полдня мне совершенно не хотелось, особенно после нашего выяснения отношений. Единственное, что меня смущало – это новая волна сплетен, которая просто обязана была возникнуть после моих демонстративных поцелуев с Беллой, а также появления у нас браслетов-неразлучников.
Я угадал, но частично. Слухи действительно расползались по школе, как тараканы при неожиданно включившемся свете, и связаны они были со мной и Беллой, но только касались не наших нежно-собственнических отношений. В школу вернулся Сандерс. Мне об этом любезно сообщили еще до первого урока, и я с некоторой тревогой ждал истории, которая была у нас общей. Насколько я понимал, в школе уже делали ставки на то, когда случится наша следующая драка. О причине говорить было глупо – она не отходила от меня ни на шаг, причем по собственной инициативе.
Опасения оказались излишними – Сандерс изменил свое расписание так, чтобы не встречаться со мной и, соответственно, с Беллой. Нельзя сказать, что я расстроился, узнав об этом. Мне не хотелось жить, как на вулкане, каждую секунду ожидая возможного нападения.
С Таней вопрос тоже, похоже, был закрыт. По крайней мере, она больше не поджидала меня в коридоре и в холле после уроков и не смотрела большими жалостливыми глазами, изображая неземную любовь. Белла сказала, что больше не встречается с ней на физкультуре, и несколько раз попыталась выяснить, о чем именно был наш памятный разговор в женском туалете ресторана. После нескольких бесплодных попыток – я либо спрашивал ее в ответ о чем-нибудь более занимательном, либо вместо ответа начинал целовать, что тоже приводило к нужному мне результату – Белла перестала интересоваться этим. Вряд ли она совсем уж потеряла желание узнать, но я не собирался раскрывать тайну. Пока Таня не трогает ни меня, ни мою девушку, я тоже выполняю наш договор.
Когда дней через десять мне рассказали, что Таня стала официальной девушкой Сандерса, я не удивился. Вполне естественно, что она, потеряв надежду подцепить на крючок меня, переключилась на другого. Оставался, правда, вопрос – зачем она нужна Сандерсу – но это были уже его проблемы, я не собирался забивать себе этим голову. У меня была Белла, мы привыкали жить вместе, как и все нормальные пары.
Мы делали уроки, готовили, потом ели то, что получилось, иногда ссорились, потом мирились и любили друг друга. Мы каждую ночь засыпали в объятиях друг друга и так же просыпались. Нам не хотелось разлучаться, даже на вошедших в привычку ежесубботних посиделках у Элис Белла, как правило, сидела на моих коленях и смешно морщилась, когда споры между мной и Эмметом или комментарии по поводу футбольного матча становились чересчур громкими. Да, я изменился. Я больше не отмалчивался, угрюмо сидя в углу с банкой пива в руках, а включался в общий разговор, и мне это нравилось. Может, посторонние по-прежнему видели во мне мрачного парня в черной кожаной куртке, но мне было совершенно ясно, что моя семья замечала произошедшие со мной изменения и тихо радовалась этому.
Время шло. Минуты складывались в часы, часы в дни, дни в недели. Незаметно пролетел февраль, наступила календарная весна, хотя по погоде этого нельзя было сказать. Зима упорно цеплялась за свое положение, продолжая доказывать, что она еще хозяйничает здесь. Но все когда-нибудь заканчивается, и приход весны был неизбежен. Во второй половине марта это стало отчетливо ясно. Весна ощущалась везде – и в изменившемся, потеплевшем воздухе, и в том, что темнело сейчас позднее, и в не затихающем гомоне каких-то птиц в кустарнике под окнами. Особенно это раздражало по утрам, когда этот щебет заменял будильник, который, к сожалению, нельзя было выключить.
В эту субботу мы разделились. Девушки твердо заявили, что хотят девичник, потому что мы, видите ли, мешаем своими некультурными возгласами наслаждаться обсуждением вечных ценностей. Мы не стали возражать, хотя под «вечными ценностями» наверняка подразумевался какой-нибудь слезливый женский роман. Зная, что Белла не любит такое читать, я сомневался, будет ли ей весело, но, поскольку расстаться мы должны были часа на два-три, не больше, то не стал возражать. Мы, в свою очередь, пожали плечами и ушли в тренажерный зал, давая девушкам возможность отдохнуть от нашего общества.
Немного размявшись, предвкушая хороший вечер с девушками, который должен будет закончиться не менее приятной ночью, мы постучали в квартиру Элис. Дверь распахнулась практически мгновенно, но Элис, стоявшая на пороге, предстала перед нами не расслабленной, довольной жизнью и непритязательной болтовней девушкой, а взвинченной и дерганой.
- Что случилось? – мгновенно насторожился я.
- Ты телефон включаешь хоть иногда? – вместо ответа заорала она. – И вы, - обратилась Элис к Джасперу и Эммету.
- Мой разрядился, - пожал плечами Джаспер.
Эммет просто буркнул, что оставил телефон дома. Мой сотовый был при мне, но выключенный. Я вспомнил, что выключил его еще утром, чтобы нас с Беллой никто не отвлекал, а потом, похоже, просто забыл про это. На телефоне было пятнадцать пропущенных звонков, все от Элис.
- Какой смысл носить при себе сотовые, если вы все равно не отвечаете на звонки? – кипела от возмущения Элис.
Я оборвал ее пламенную речь.
- А теперь, может, ты пояснишь, чем вызвана такая необходимость в нашем срочном присутствии? – Я начал нервничать, хотя Элис могла просто дозваниваться, чтобы попросить чего-нибудь купить, к примеру, у них пиво кончилось. И кстати, где моя девушка?
Я осторожно отодвинул сестру, стоящую у меня на дороге, в сторону и сделал пару шагов вперед, заглядывая в комнату.
- А где Белла?- уже чувствуя надвигающиеся неприятности, поинтересовался я. В комнате ее не было. Это, безусловно, ни о чем не говорило, но тревога усилилась.
- Не знаю, - резко ответила Элис.
- Что значит – «не знаю»? – обернулся я к ней.
- То и значит – «не знаю»! – рявкнула она в ответ. – Твоя девушка сообщила, что ей надо срочно с кем-то переговорить, и вылетела из дома прежде, чем я успела ее остановить. Я тут же начала звонить и ей, и тебе, но вы действительно созданы друг для друга – ни один не соизволил ответить!
- Элис, притормози, - я старался сохранить спокойствие, чувствуя, что оно мне еще потребуется. – С кем переговорить?
- Понятия не имею! – никак не могла успокоиться сестра. Джаспер обнял ее, притягивая к себе, и начал поглаживать ее руки.
- Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? – подключился к общему шуму Эммет, до этого недоуменно наблюдавший за нами. Единственным островком спокойствия в общем бедламе оставалась Розали, мирно сидевшая в кресле со стаканом в руке.
- Розали? – обратился я к ней, понимая, что от Элис толку сейчас, пока она так взвинчена, не добьешься. – Что случилось, не подскажешь?
- Так тебе все Элис сообщила, - невозмутимо ответствовала девушка. – Но, если ты так хочешь, повторю. Белла внезапно сорвалась с места и убежала, крикнув на прощание, что ей надо с кем-то поговорить. Все. Конец истории.
Я ничего не понимал. С кем Белле могло вот так срочно потребоваться пообщаться?
- А о чем вы говорили до этого? – озвучил я светлую мысль, пришедшую мне в голову.
- О собаках, - с готовностью ответила Розали.
В конце туннеля забрезжил свет. Мое сердце сжалось от мрачного подозрения, что это были не просто собаки.
- О каких? – из последних сил сохраняя невозмутимость, поинтересовался я.
- О бойцовых. – Розали спокойно отпила из стакана. – Ну, если быть точным, то прямо перед уходом Беллы разговор шел не совсем о собаках. Эрик рассказал нам о новом псе, которого сегодня выставляет Джейкоб Блек. Я вспомнила об этом, а Белла вскочила и убежала.
- Блять! – это было все, что я высказал вслух, срываясь с места точно так же, как моя девушка. В голове у меня, однако, пронесся куда более обширный комментарий, цензурными в котором были лишь предлоги. Адресован он был всем подряд – Розали, Блеку, Белле, чертовой псине и себе. Я же знал, черт возьми, как моя девушка относится
к этой собаке! Так какого хрена я откладывал и откладывал на потом разговор с Блеком? Мне все время казалось, что я еще успею, что все равно пса, если я договорюсь о продаже, пока некуда девать, и ничего с ним не случится в питомнике. Я недооценил то ли исключительную преданность Беллы собаке, то ли такую же ее глупость, и все это привело к тому, что сейчас я стоял у двери в свою квартиру и, считая каждую секунду, открывал ее. Предчувствие, появившееся у меня после того, как я увидел пятнадцать пропущенных вызовов, сейчас орало во все горло.
Ключ никак не проворачивался в замке. Я вдохнул и на секунду закрыл глаза, собирая по крупицам самообладание. Если я сейчас буду нервничать, то ни к чему хорошему это не приведет. Еще раз сделав вдох, я толкнул дверь и ничуть не удивился, когда она открылась. Мог бы и сразу догадаться. Белле некогда было закрывать ее на замок. Мой Девил слишком торопилась спасти свою псину.
Я не просто так хотел заскочить домой. Да, внутренний голос кричал, что дорога каждая секунда, но одновременно я подозревал, что стоит прихватить с собой оружие, и не собирался отмахиваться от этого чувства
На то, чтобы достать из тайника пистолет и засунуть его за пояс джинсов, времени много не потребовалось, а вот закрывать за собой дверь я не стал.
Я мчался по скользкому влажному темно-серому асфальту, не обращая внимания на изумленные лица изредка встречающихся прогуливающихся парочек или отдельных индивидуумов. Мне было наплевать – впрочем, как и всегда – на то, что они подумают. Меня подгоняла мысль, бьющаяся в голове: «Быстрее, быстрее, быстрее!» Сейчас все остальные эмоции, все чувства отступили на второй план. Главным сейчас было – как можно скорее добраться до места и убедиться в том, что с Беллой все в порядке.
Адреналин, бушующий в крови и смешанный с все возрастающей тревогой, привел к тому, что до питомника я добрался в рекордные сроки. В ворота я влетал, уже достав из-за спины пистолет, на ходу снимая его с предохранителя, повинуясь приказу все того же предчувствия. Если оно не оправдается, и я увижу Беллу, мило беседующую с Блеком – ну что же, просто уберу оружие назад. В голове еще пронеслась мысль, что мой вид с огнестрелом в руке рядом с общающейся парочкой будет сильно напоминать сцену ревности из дамского романа. Ну, а если…
Что «если», я додумать не успел, поскольку застыл, как вкопанный, добравшись до места проведения собачьих боев. На то, чтобы оценить обстановку, ушла доля секунды. Белла была с Джейком, но, к сожалению, не вела с ним светские разговоры, а отчаянно вырывалась из его рук. Даже если бы это были любовные объятия, я не рассвирепел бы так сильно. Эта любительница животных стремилась присоединиться к собакам, грызущимся прямо перед ней. На первый взгляд там сцепилось не меньше трех псов, и, не сомневаюсь, что любимая собачка Беллы была в гуще событий. Блек удерживал мою девушку с большим трудом, одновременно пытаясь выкрикивать ценные указания своим шестеркам.
Я дернулся было к Джейку, чтобы помочь ему справиться с плохо соображающей, но от этого не менее упорно отбивающейся Беллой, успел сделать пару шагов, как вдруг мой Девил как-то особо сильно задела Блека по запястью. Парень заорал уже от боли и автоматически разжал руки. Девушка, естественно, упала. Прямо рядом с рычащим и крутящимся мохнатым клубком. Стукнув по лапе одну из собак.
Белла успела откатиться в сторону, но не больше, чем на ярд, когда задетая ею псина решила сменить объект нападения, развернулась и бросилась на девушку, целясь в горло.
Думаю, что эта картина до конца моей жизни будет приходить в мои кошмары - Белла, клубком скорчившаяся на земле, прикрывающая руками голову, и обезумевшая собака, кидающаяся на нее, и совсем не для того, чтобы лизнуть в щечку.
У меня было не больше двух секунд. В голове что-то щелкнуло, и внезапно все вокруг замедлилось. Я видел, словно в замедленной съемке, как собака бросается на Беллу. Все мысли, все ощущения пропали, исчезли, испарились. Я не слышал ничего – меня словно накрыло толстым ватным одеялом, заглушающим все звуки. Я практически ничего не видел – все окружающее расплылось в одно темно-серое пятно – кроме собаки и Беллы. Вот это стояло перед моими глазами даже слишком четко. Я не успевал оттащить девушку в сторону или просто закрыть ее собой – был слишком далеко. Никто не успевал.
Я сделал то, что должен был сделать, и что было единственным выходом в создавшейся ситуации – поднял руку и выстрелил, практически не целясь. Негромкий щелчок ударил по ушам, как взрыв авиабомбы. Все в том же замедленном мире я увидел, как собака дергается от попавшей ей в голову пули, и ее тело падает на лежащую Беллу, заливая и мою девушку, и снег под ней горячей темно-красной жидкостью.
Я резко выдохнул, только сейчас осознавая, что не дышал, и моргнул. Мир пришел в нормальное состояние.
Вернулись звуки – я услышал и мат Блека, и все еще рычащих собак, и свое собственное сердце, надсадными молоточками стучащее в ушах. Вернулось зрение – я видел, как парни оттаскивают уцелевших псов в сторону, как держится за запястье Джейк, ничуть не удивленный моим появлением, как неподвижно лежит Белла. Вернулись чувства - сначала дикое облегчение – я успел, потом тревога – почему девушка не двигается, потом гордость за отличный выстрел и сожаление, что собаку пришлось убить. Но все это перекрывала слепящая ярость. Ну, даже если Белла, несмотря на все предупреждения, явилась сюда – какого хрена она лезла в драку? Там ей что было нужно? Когда она научится – и научится ли вообще когда-нибудь? – сначала думать, а потом уже действовать? И что делать мне, ведь я не могу быть с ней двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю? На сколько еще хватит моей удачи? Да и моего терпения, если на то пошло?
Пока в моей голове проносились все эти мысли, я, засунув пистолет опять за спину, подошел к Белле и стащил с нее тяжелое тело мертвой собаки.
- Вставай, - коротко приказал я, еле сдерживаясь. Мне страшно хотелось рывком поднять девушку на ноги и всыпать ей за все хорошее, как вербально, так и физически. Но это может подождать до того момента, как мы окажемся наедине. Здесь слишком много свидетелей, а мне совершенно не хотелось новой волны слухов о жестокости Каллена. Блек, может, ничего и не скажет – я видел ужас на его лице, когда Белла упала, он явно понял бы меня – но насчет остальных уверенности не было.
Белла не шевельнулась. Точнее, она опустила руки и открыла глаза, не сделав и намека на то, что собирается подниматься. Наши взгляды встретились. Судя по поспешному отворачиванию головы, то, что читалось в моих глазах, ее не впечатлило. Или наоборот, слишком впечатлило.
- Вставай, - повторил я и, чуть подумав, протянул руку. Белла уцепилась за нее и поднялась, усиленно стараясь не встречаться со мной взглядом. В общем, не могу ее за это винить. Ярость, обуревавшая меня, никуда не делась и даже еще усилилась при виде того, как позеленела Белла, заметив кровь на своих джинсах и тело собаки, неподвижно лежавшее на багрово-красном снегу. А что ты хотела? Если бы не твое идиотское поведение, сейчас все было бы в порядке!
Я сжал кулаки, присел и коснулся морды собаки. Нет, ни одного шанса, что она жива.
- Извини, Блек, - невыразительно, сдерживая эмоции, сказал я. – У меня была пара секунд на размышление, и пришлось стрелять наверняка.
- Я не виню тебя, - ответил Блек. – Будем считать, что бой состоялся. Судя по тому, что эту ирландскую скотину задели только один раз, он стал победителем.
- Состоялся? – оживилась Белла. И куда только делись бледность и нездоровый вид? – Тогда я забираю Шира. Джейк, ты обещал! - Девушка кинулась к своей любимой собачке, вырвав поводок у ошарашенного Шона Вендерса. Я и Блек примерно с таким же опешившим выражением наблюдали, как счастливая девица тормошит и осматривает не возражающего против такого обращения пса.
- Каллен, кажется, из нас двоих повезло все-таки мне. Надо же, а когда-то я завидовал тебе, - высказался Джейк с усмешкой. Я не мог с ним не согласиться. По крайней мере, сейчас, когда львиная доля моего самообладания уходила на то, чтобы сдерживаться и не наорать на Беллу.
- Иногда мне тоже так кажется. Покажи руку, - обратился я к Блеку, видя, что он осторожно двигает запястьем.
Белла что-то там сказала, то ли нам, то ли своему любимцу – мы не расслышали. У меня был некоторый личный опыт вывихов и растяжений, поэтому, осмотрев запястье Блека, я удовлетворенно заключил:
- Вывиха нет, только растяжение.
- Ну и хорошо, - расслабился Блек. – А болит, блять, как перелом.
Белла, оказывается, обращалась к нам и переспросила погромче:
- Вы о чем, а?
- Белла, ты досталась Каллену не иначе как в наказание за грехи, - с каким-то непонятным удовлетворением в голосе пояснил Блек. Белла даже оторвалась от собаки, чтобы посмотреть на меня. Надо полагать, она ждала, что я сейчас буду возражать и кричать - это неправда, ее присутствие в моей жизни – это один непреходящий праздник!? К сожалению, сейчас я был склонен согласиться с Блеком и только кивнул.
- И явно из предыдущей жизни. В этой я вряд ли успел столько нагрешить. Пойдем.
Белла возмущенно смотрела на меня. Она так и не поняла, что последнее предложение относится к ней? Она не видит, что у ее любимца окровавленный бок, и было бы неплохо, чтобы его осмотрели?
- Пойдем, - отрывисто повторил я. – Надо показать Шира кое-кому. Блек, я свяжусь с тобой завтра. – Не сомневаюсь, что Блек отыграется на мне по полной программе. Хотя… Он достаточно много заработал на победе Шира. Насколько я понимал, на него мало кто ставил, учитывая слухи, ходившие по школе про бойцовые качества этой псины. Так что мы еще поговорим, Блек, кто кому и за какой моральный ущерб должен…
- Ладно, - согласился Джейк. – Постарайся не убить своего Девила.
Да, это был хороший совет. Белла, возможно, посчитала это шуткой, но у меня, как только взгляд падал на окровавленный снег, руки автоматически сжимались в кулаки.
- Попробую. – Я больше не стал ничего говорить и быстро направился к выходу, не проверяя, идет ли за мной Белла. Может, минут через тридцать – сорок, когда я окажусь в другом месте со стаканом чего-нибудь расслабляющего, у меня получится не придушить ее, но пока…
- Эдвард, подожди! – окликнула меня Девил. Я не стал оборачиваться, но слегка притормозил. Если Белла сейчас побежит по скользкому подтаявшему снегу, то, безусловно, споткнется и, учитывая ее талант находить неприятности на свою вторую половину, растянет ногу. В лучшем случае. А это последнее, что мне сейчас надо. Перед моими глазами и так стояла ужасная картина – собака, кидающаяся на Беллу. При одном этом воспоминании по телу прокатывалась волна противной холодной дрожи, и к горлу подступал комок.
Белла догнала меня.
- Эдвард, куда мы идем?
А действительно, куда? У меня был только один вариант – Питер Баннер, учитель биологии. Он часто предлагал свою помощь в качестве друга, и вот, похоже, настал случай воспользоваться этим.
- К Питеру, - коротко ответил я. И, понимая, что, если Белла сейчас начнет извиняться или просто щебетать, я сорвусь, начну орать на нее, на пса, на самого себя, и все станет еще хуже, добавил, – и лучше помолчи. Я и так еле сдерживаюсь.
Выражение лица Питера, когда он увидел меня, Беллу в заляпанной кровью одежде и огромного пса, было неповторимым. Он быстро и встревоженно взглянул на меня.
Я едва заметно пожал плечами, сообщая, что я здесь, в общем-то, не при чем. Питер успокоился и переключил свое внимание на мою девушку.
- Белла, с тобой все хорошо?
- Да, - как-то чересчур быстро ответила она.
Я не выдержал.
- С головой у нее явно не все в порядке, раз лезет туда, куда не следует, - тихо, но с чувством пробурчал я. – Но это уже не лечится.
Питер посторонился, пропуская нас, и они с Беллой начали осматривать собаку, которая, к некоторому моему удивлению, довольно спокойно отнеслась ко всему происходящему. Возможно, этому способствовали уговоры Беллы, присевшей рядом с псом и что-то шепчущей ему на ухо. Меня, например, передергивало при виде того, что моя девушка абсолютно без опаски треплет малознакомого пса. То, что он в буквальном смысле ел у нее с рук, спокойствия мне не приносило. Я не склонен был доверять зверю с такими большими зубами.
Чтобы не смотреть на живописную картину «Девица, засовывающая голову в пасть собаке», я прислонился к косяку и уставился в пустое пространство, стараясь отключиться от происходящего. Полностью это сделать не удавалось – подсознательно, хоть и было понятно, что не успею среагировать, если Шир решит прокусить Белле руку, я все равно напрягался, и это создавало дополнительное воздействие на меня.
С собакой все оказалось в порядке, и на повестке дня встал вопрос – куда ее девать? Думаю, если бы я перекупил Шира у Блека обычным путем, то как-нибудь решил бы эту проблему. Но вот прямо сейчас мне совершенно не хотелось этим заниматься. Очень надеюсь, что Белле не придет в голову временно пристроить собаку на старом месте – в вольере собачьего питомника. Если она будет таскаться туда ежедневно – я точно поседею раньше времени.
К моему - или обоюдному? – счастью Питер предложил временно приютить собаку. Я немного расслабился. Адреналин, кипевший в крови, начал растворяться, и ему на смену приходила моральная усталость.
- Если тебе разрешат, конечно, - произнес мистер Баннер, переведя на меня вопросительный взгляд.
Что? А Белле можно что-то запретить? Она с самого начала не обращала внимания на все мои ценные указания, тут же влипая обеими ногами в очередные неприятности.
- Пусть уж лучше ходит сюда, чем в питомник. Спасибо, Питер, - искренне поблагодарил я. Возможно, это прозвучало немного жестко, но, учитывая все события этого вечера, ничего странного в этом не было.
Питер, оглядев нас обоих, забрал у Беллы поводок и по-дружески посоветовал отправиться домой. Очень своевременный совет. Самое главное, что он полностью совпадал с моими собственными желаниями. Я кивнул, повернулся и вышел.
Холодный влажный воздух мартовского вечера ударил мне в лицо, смывая остатки нервного возбуждения и оставляя взамен одно желание – добраться домой, принять чего-нибудь расслабляющего и завалиться на диван. Это желание перекрыло все мои чувства. Я шел на автопилоте, не замечая, что Белла задержалась на пороге. Я не слышал, как она окликнула меня, только машинально отметил, что ее рука легла на мое предплечье. Я устал. Просто устал, злился и все еще боялся. Сейчас все вроде бы было хорошо, Белла рядом, живая и здоровая, только слегка испачканная, ее песик в хороших руках, но страх не проходил. А что будет, если в следующий раз я не успею? Что, если ей придет в голову познакомиться с крокодильчиком? Или заняться экстремальным видом спорта? Или взломать базу данных Пентагона? Что тогда? Мысль о том, чтобы приковать ее наручниками к кровати, еще никогда не казалась мне столь привлекательной, но я прекрасно понимал, что это нереально…
- Эдвард! – жалобно позвала меня Белла, вырывая из раздумий. – Поговори со мной. Пожалуйста.
Я остановился и еле успел подхватить ее, споткнувшуюся и чуть не упавшую. «Яркое подтверждение моим словам», - горько подумал я.
- Эдвард! – опять повторяет Белла. Мы стоим в освещенном круге под фонарем. Уже стемнело, и игра света и тени только подчеркивает большие глаза Беллы, ее лихорадочный румянец на остро очерченных скулах, растрепавшиеся волосы… Красивая, несмотря на испачканную одежду и пятно на щеке, но встревоженная. Я отвлекаюсь от бездумного любования и стараюсь сосредоточиться на сбивчивой речи Беллы. Как оказывается, зря. Потому что первые же слова, доходящие до моего сознания – это: «Псина рванулась, и прямо на меня, и я упала…» Перед моими глазами мгновенно встает эта картина, страх и ярость, которые, как я считал, уже отправились на сегодня отдыхать, просыпаются и оживают, разворачиваясь из крохотного комочка в темную ледяную субстанцию, заполняющую меня изнутри. Мне не нужно напоминать, что я мог потерять тебя, Белла… Что это действительно была чистая случайность – то, что я, не целясь, смог попасть в собаку, и не в лапу, а в голову… то, что ты сейчас стоишь здесь, оправдываясь, словно напроказившая маленькая девочка, и предлагаешь тебя наказать... А кто был бы наказан, если бы на снегу осталось лежать твое тело? Что бы сделал я, увидев, как на моих глазах рвут горло моей любимой девушке, учитывая заряженный пистолет в моих руках?
«А что будет дальше?» - шелестит внутри вкрадчивый голос. – «Беллу уже не изменить, она так и будет, не раздумывая, находить проблемы для всех окружающих, и рано или поздно это кончится плохо… для нее… или для тебя… или еще для кого-нибудь… Ты можешь прекратить это прямо сейчас. Расстанься с ней – прямо сейчас. Скажи, что тебе надоело терпеть ее выходки, что когда-нибудь ты не успеешь, что ты не хочешь брать на себя ответственность за ее проблемы…»
«Нет!» - резко обрываю я свой внутренний голос. Всегда такой рассудительный, сейчас он говорит явную чушь. – «Я просто не могу этого сделать. Мне стоило гигантских усилий согласиться отпустить ее, когда я считал, что Белла ненавидит меня… А сейчас… мы любим друг друга».
«Это она-то любит?» - взрывается внутренний голос. – «Твой Девил наплевала на то, что может пострадать сама, хотя ее неоднократно предупреждали, наплевала, что тем самым может сделать больно тебе, и потащилась спасать собаку!»
Белла стоит передо мной с абсолютно потерянным видом, молча и не шевелясь, побледневшая и испуганная, не сводя с меня подозрительно блестевших глаз. С каждой секундой на ее лице все отчетливее читаются отчаяние и… боль от утраты. Она считает, что теряет… меня?
«А как же!» - ехидно подтверждает внутренний голос. – «Кто в здравом уме и твердой памяти согласится связать свою жизнь с безбашенной девчонкой?»
«Я!» - не раздумывая, сообщаю… не знаю кому – себе, внутреннему голосу (или это тоже себе?), Белле, любому желающему…
«Она выбрала собаку, а не тебя», - продолжает настаивать внутренний голос.
С лица Беллы сползают последние краски, растворяясь в окружающей нас темноте, которая концентрируется вокруг небольшого освещенного пятачка мокрого темно-серого асфальта. Мне кажется, что девушка сейчас стоит на месте только потому, что просто не может шевельнуться, уже поверив в финал наших отношений, завершение нашей короткой совместной жизни, конец света, после которого все схлопнется в одну точку и прекратит существование.
«И правильно», - удовлетворенно сообщает внутренний голос.
«Она не знала – не осознавала – с чем имеет дело!» - мысленно кричу я ему и прихожу в себя, сбрасывая покрывающий меня кокон из ледяной субстанции, которая, кажется, просочилась наружу и пропитала все тело.
- Ты понимаешь, что творишь? - обнимаю я Беллу, притягивая к себе. Это можно не спрашивать, и так ясно, что она не осознавала опасность своих действий, но я уже не могу больше молчать, слова рвутся из меня, как арабские скакуны из горящей конюшни. Я что-то шепчу Белле, крепко прижимая к своей груди, не в силах отпустить, не понимая, как я – мой внутренний голос – вообще мог подумать о том, как расстаться с ней. Только с Беллой я чувствую себя цельным, только с ней я живу, а не существую, только она показала мне, что в мире, кроме черно-серых тонов, существуют и яркие краски. Шепот смешивается с бессвязным лепетом и отчаянными всхлипываниями моей девушки. Моей любимой.
Она поднимает голову и встречается со мной взглядом. В ее заплаканных глазах ясно видны надежда, любовь и … страх? Что, опять? Я уже внутренне напрягаюсь, с опасением ожидая ее следующих слов.
- Я люблю тебя, - шепчет она.
В эту секунду я понимаю, что сделал тот единственно правильный выбор. Да, у нас будет еще много всего – и хорошего, и плохого, скучной нашу совместную жизнь вряд ли можно будет назвать, но я не променяю ее ни на какую другую, и…
- Да поможет мне бог, потому что я тоже люблю тебя, - со стоном произношу я.
Мы целуемся, прощая друг друга.
Мы целуемся, потому что только что потеряли и вновь нашли друг друга.
Мы целуемся просто потому, что любим друг друга.
Мы принадлежим друг другу – отныне и навсегда.
И у нас все будет – и дети, и два кота – черный и белый, и собака… Впрочем, собаку из списка можно вычеркнуть – она у нас уже есть.
Я отрываюсь от нежных губ Беллы, переводя дыхание, но продолжаю крепко прижимать ее к себе.
- Кто-то что-то говорил про наказания, - вслух размышляю я. – Самое время приступить к этому, тебе не кажется? – и в качестве аванса сильно сжимаю ее попку. Вместо ответа Белла опять тянется к моим губам.
Да поможет мне бог, потому что я действительно люблю ее!
*************************************