11.1 Глава День рожденье
Белла
К концу этой лекции я могла уже отличить правый желудочек от левого, и меня не пробивало на смех от сосочковой мышцы. Я получила ее одобрение, когда указала на легочную вену и аорту.
Эта кроха вела себя, как настоящий профессор, рассказывая и показывая мне работу сердца, его мышц. Да уж, столько не нужной информации я не получала давно. Правда, к концу я заметила, что сама начинаю задавать вопросы, и мне искренне стал нравиться ее энтузиазм.
Когда пришло время обеда, за мной пришла Клер. Увидев нас сидящими на полу вокруг заваленного бумагами столика, она лишь помахала малышке. Та, оглянувшись, моментально вскидываясь на ноги, выкрикнула какой-то боевой клич и помчалась к моей медсестре.
- Клер – Белый зуб, я скучала! – малышка смешно скакала вокруг пожилой женщины.
- И тебе привет, Соколиный глаз! – она добродушно рассмеялась, видимо с моего выражения лица. – Что говорить - эта малышка прирожденный вождь! – я только кивнула, расплываясь в улыбке.
- Клер, ты представляешь, Изи совсем, ну просто совсемушки, не знала, что такое трехстворчатый клапан! – воскликнула девочка в негодовании. – Мне пришлось начинать все с самого начала.
- Изи? – удивилась Клер.
- Ну да, Изабелла, коротко будет Изи! – как глупой объясняла девчушка.
- Вообще-то Белла, - тихо пробормотала я, но решила не заострять на этом внимание. - Да, признаюсь, Розмари потрясающий преподаватель. Я действительно получила удовольствие от нашего занятия.
От моих слов малышка засияла, как медный таз.
- О, я знаю, – понимающе хмыкнула медсестра. – Эта юная леди мозгами явно пошла в своего деда. Иногда такое впечатление, что она родилась со стетоскопом в ушах.
- Я заметила.
- Вообще то, я пришла позвать тебя на обед, и тебе необходимо выпить лекарства, – я покорно встала, разминая свои затекшие мышцы, наблюдая, как Рози мастерски складывает все свои бумаги и атласы.
- Окей, ты готова? – девочка кивнула, вприпрыжку выскакивая из библиотеки.
Когда я выпила лекарства, и мы вместе перекусили у меня в палате моим обедом, мы с Розмари разлеглись на моей кровати, смотря дневную серию «губки Боба». Она заливисто смеялась над его проделками на экране.
Я старалась не думать о том, как я быстро привязываюсь к людям. Сегодня в моем сердце поселился еще один Каллен. У меня такое впечатление, что это вряд ли изменится. Неужели это я - та, которая утверждала, что мне стоит держаться подальше от этой семьи?
Как я смогу объяснить Эсме почему больше не появляюсь у нее в палате? Потому что я вдруг решила вести себя «правильно»? Не могла я так поступить. Я была рада, когда девочка рядом отвлекла меня от невеселых мыслей.
- Ты чего, солнышко? – гладя ее по светлым волосикам, я видела, как погрустнело ее личико, да и она сама притихла.
- Бабушка уже долго на процедурах.
- Я знаю, милая. Но наверно так надо. Твоя бабушка уже долго находится на лечении?
- Не знаю точно. Последние два года. Дедушка говорит, что есть шанс, ей помогут новые препараты, но я вижу, что ей не лучше. У бабушки лейкемия уже четыре года.
Я открыла рот, но совершенно забыла, как говорить слова. Я догадывалась, что Эсме пережила рак. Инвалидная коляска, продолжительное нахождение в больнице. Ее бледное лицо, почти белоснежная кожа, будто ее кровь уже давно выпили. Косынка на голове, в конце концов. Все показывало, что у нее рак.
То, что ей ничего не помогает, и даже малышка видит, что бабушке хуже, больно кольнуло мое сердце.
Эсме была восхитительной женщиной, истинной матерью всех нуждающихся. И то, что она оказалась больна так серьезно, заставило наполниться мои глаза слезами. Это было так не справедливо, что такие как она, как моя мама, болеют! Боже, я знала статистику, каждый третий раковый больной умирал.
Я так хотела утешить кроху возле меня, сказав, что все наладится. Но не могла давать такие обещания. Вот если бы был способ, которым я бы смогла помочь Эсме. Я чувствовала подавленность и беспомощность.
Наверно так себя чувствовал доктор К, будучи всемогущем врачом, но не имея возможности помочь собственной жене. Вот почему той ночью Эдвард был таким грустным, когда рассказывал о своей матери. Он вспоминал болезнь Эсме.
Бедный, он очень четко знал, о чем я говорила, когда рассказывала о Рене и ее болезни. Но тем вечером он заставил меня улыбаться, а потом стонать. Да, определенно, то время которое я провела под ним, извиваясь и издавая стоны, было лучшей частью ночи.
Воспоминания о его жарких руках и нежных словах заставили меня покраснеть, а сегодняшний сон еще более четко наполнил мою голову воспоминаниями, как мы синхронно двигались друг напротив друга, наши звуки, стоны, о Боги!
Я молилась, чтобы мое лицо не сильно выдало меня. Выныривая из своего забытья, я ощутила еще больший стыд, когда увидела на себе удивленный взгляд.
Оказывается, пока я потерялась в себе, к нам присоединилась Эсме. Она обеспокоенно на меня поглядывала, но ничего не говорила о моем состоянии. Сегодня она была еще больше бледна, ее щеки покинул даже болезненный румянец. Пол ее лица закрывала медицинская маска, так что не было возможности увидеть ее замечательной улыбки.
Расстраиваясь из-за ее состояния, я не знала, что сказать и как поддержать. Мне так хотелось принять часть ее боли. Она не должна умереть. Она будет бороться, ей есть из-за кого жить!
Посмотрев в мои глаза, она, казалось, поняла мое состояние, и по какой причине я плачу. Положив руку на мое колено, она улыбнулась. Ну, мне так показалось.
- Я вижу, ты познакомилась с моей зорькой ясной, – сказала она, кивая на малышку, которая заснула рядом со мной. Она так нежно смотрела на спящее дитя. Так могут смотреть только мамы. Стараясь не замечать комок в своем горле, я постаралась взять себя в руки.
- Да, Розмари чудесна! У нее определенно есть талант к преподаванию, – усмехнувшись, сказала я.
- О, и не говори. Что, эта красотка уже прочитала тебе вводный курс в кардиологию?
- Хах, вводный - это слабо сказано, я даже знаю, что такое митральный клапан! – шутливо ударяя себя в грудь, гордо сказала я, прежде чем разразиться смехом, который Эсме с удовольствием поддержала. – Как вы себя чувствуете? – этот вопрос вырвался раньше, чем я сумела себя остановить.
- Она сказала тебя, да? – я кивнула. – У меня лейкемия, сейчас происходит очередное обострение, мне начали колоть новый препарат, и он пока сильно влияет на мое самочувствие. Но врачи настроены позитивно, будем верить в чудо!
В ее голосе, была сплошная усталость и скрытая ирония. Я не выдержала, вскакивая с кровати и за секунду оказываясь у ее ног.
Она моментально открыла для меня свои объятья, нежно поглаживая меня по спине, пока я плакала у нее на плече. Ее цветочный запах, смешанный с больничным, такой знакомый и такой далекий, наполнил мои легкие. Я не сдерживала больше эмоций, мою плотину прорвало. Этого диагноза хватило, чтобы напомнить мне о моей боли, теперь она ощущалась еще хуже. Потому что я знала, что могу потерять еще одного дорогого человека.
Это была правда, я чувствовала, как Эсме на меня смотрит, обнимает, успокаивает, выслушивает мой бред. Как так получилось, что это она меня успокаивает, а не наоборот?
- Эсме, простите меня. Я не должна была плакать, – безжалостно вытирая свои слезы, я старалась справиться со своей внезапной истерикой. – Если бы была возможность помочь вам… Вы должны справиться! Вы сильная! – мои рыдания нарушил какой-то шорох за моей спиной.
Повернув голову, но по-прежнему находясь в руках Эсме, я сквозь туман из слез заметила доктора К, который с сожалением и тоской смотрел на нас. Я с трудом могла представить, каково ему видеть каждый день, как твой любимый человек умирает, маленькой частичкой, но умирает. Ты не в силах ему помочь. Это ужасно!
- Почему меня никто не приглашает в эти коллективные объятья? – с улыбкой, которая не коснулась его взгляда, сказал он. Я нервно рассмеялась, поцеловав Эсме в щечку, отошла от нее, позволяя мужу занять свой пост.
Он наклонился к ее лицу, целуя в лоб, что-то тихо шепча, так, чтобы услышала только она.
- Белла, мы пойдем, – голос Эсме до сих пор дрожал. Но, казалось, внешне она взяла себя в руки после моей истерики. – Спасибо, что посидела с Розмари.
- Мне это было в радость, – погладив девочку по щечке, я смотрела, как доктор взял ее на руки. Ее вещи и атлас забрала Эсме. Еще раз поцеловав меня в щеку, она выехала вслед за мужем из моей палаты.
Все еще рассуждая о госпоже судьбе, я не могла знать, что она уготовила для меня. Пропасть или взлет, но то, что эта семья навеки останется у меня в сердце… это я знала наверняка.
Проведя остаток времени до ужина уныло щелкая каналы, я, незаметно для себя, истощенная от слез, провалилась в сон.
Мне снова снилась темная дорога, ночь, мокрый асфальт, бездонное черное небо, ощущение воды вокруг. Я чувствовала, что задыхаюсь в безысходности, я одна, я снова одна. С громкими хрипами и приглушенным подушкой воплем я резко села на кровати.
Уже второй раз за день я нуждалась в переодевании. На этот раз все было еще хуже. Не было даже лучика надежды, он не приехал, мы не встретились…я одна. Стараясь правильно и равномерно дышать, я оглядывалась в поисках чего-то, что прогонит мой кошмар, страх, боль. Я была одна.
Взяв стакан с водой, я видела, как тряслись мои руки. Сердце также скакало галопом, не желая успокаиваться, пульс стучал у меня в ушах. Чувствуя всемирную усталость, я снова легла, стараясь провалиться в сон без сновидений. Но одной мне дали побыть не больше минуты.
Дверь в мою палату со стуком открылась, оповещая меня и моих соседей через стенку, что пришла моя чокнутая любимая подруга. Штук десять гелиевых шариков вплыли впереди нее. Потом из этого розово-желтого «облака» показалась она. С широченной улыбкой на лице, от которой у нормальных людей давно бы свело скулы, но только не у нее.
Она пела песню, и ее поддерживал немного приглушенный голос, который доносился из ее руки. Через секунду они затянули еще громче «Happy Birthday». Что сказать, ни Элис, ни Чарли не обладали музыкальным слухом.
Но, тем не менее, они допели эту пародию на «Многие лета». Элис у меня в палате, папа из другого штата улыбался мне с ее мобильного планшета. Его улыбка заставила меня почувствовать себя лучше.
Первые слова Чарли были:
– С днем рождения, милая! Многие лета! Ты знаешь, что я люблю тебя!
- Спасибо, папочка! Я тоже тебя очень люблю! – мои глаза защипало, губы сами растянулись в глупую улыбку. Я любила свою семью!
- Мне так жаль, что я не рядом с тобой. Я сожалею, что не могу даже обнять тебя в твой день рождения. Эта чертова работа!
- Шеф, какие проблемы, хотите, я задушу ее в объятьях за нас двоих? – я в немой молитве уставилась на монитор, мотая головой. Уж я знала, как может Элис воспринять его просьбу.
- Элис, просто поцелуй ее от меня, – улыбаясь пропел папа. Он рассмеялся, когда я была атакована губами своей лучшей подруги.
- Чмок, чмок, чмок - это за вас шериф Свон. А это за меня! Она крепко обняла меня перекрывая доступ кислороду и монитору с папой. Я слышала сквозь ее «чмоки» грудной смех своего отца,и постепенно успокаивалась. Я находилась в семье, а значит «дома». – Чмок, чмок и чмок, – я сидела на кровати, вся одурманенная активностью Элис, которая, казалось, поставила себе цель задушить меня или зацеловать. Интересно, а от поцелуя кто-то умирал?
- Ты страшная женщина! – буркнула я, как только она отвязалась от меня с поцелуями. - И как только тебя Джас терпит?
- Чарли, вы уверенны, что поцелуев достаточно? Я могу еще и за уши потягать, если надо, – я видела, как Чарли поперхнулся чашкой кофе который пил, мотая головой и пытаясь выдавить из себя протест. Я на всякий случай прикрыла свои бедные ушки руками, не зная, чего еще ждать от этой сумасшедшей.
- Нет, Элис, не стоит. Она нам нужна в сознании. Но, если она будет сильно возмущаться по поводу подарков…– на этом месте я застонала.- Да, Белз. Так вот, если она будет возмущаться или бурчать, даю тебе разрешение отца, оттаскать ее за уши за нас обоих.
Элис недобро усмехнулась, потирая руки. Мне не нравилась эта идея с подарками. Более того мне не нравилась идея оставаться с ней наедине.
Еще через пару минут Чарли был вынужден уйти на службу, оставляя меня наедине с этим подарочным монстром. Уж я то знала, что она может подарить все что угодно.
Один раз на день рождения Джейка она подарила ему морскую свинку и назвала ее в его честь, говоря, что она так же все грызет, звучит и воняет, как он. Стоит ли упоминать, почему они не ладили?
Когда папа отключился, еще раз пожелав мне счастья, я вздохнула, готовясь к нападкам Элис, или к ее расспросам. Но не было ничего подобного, она ходила по палате, развешивая шарики с присущим только ей вкусом. Вернувшись ко мне на кровать, она залюбовалась своей работой. Как ни в чем не бывало. Я сидела немного настороженная ее спокойствием.
- Если тебе станет легче, я благодарна, что ты не настаиваешь на распаковке подарков сиюминутно! – она мудро кивнула. Что-то в ее глазах насторожило меня. Там плясали бесята, так хорошо выученные мной за эти пару лет. Она что-то задумала. – Элис, что происходит? – строго спросила я, хмуро поглядывая на подругу.
- Да, ничего собственно, – невинность на ее ангельском личике была напускной. Я видела ее насквозь.
- А по-моему ты врешь!
- Ну Беллочка, ну пожалуйста! Ты только сразу не говори нет. В общем, как только тебя выпишут отсюда, у тебя будет веееечеринка! – она протянула последнее слово, наверно, чтоб обрадовать меня и произвести эффект. На деле же я скривилась и отодвинулась подальше. Она знала, как я ненавидела все эти приколы.
- Нет, у меня ее не будет! – наотрез отказалась я, стараясь не смотреть на нее, зная, что она имеет склонность и мертвого убедить, что он жив. Если посмотрю в ее щенячьи глазки, обязательно сдамся.
Она нежно положила мне руки на лицо, поворачивая меня к себе. Стоило мне только столкнуться с ее взглядом, я поняла, что сдалась, пораженно опуская руки и недовольно бурча.
- Замечательно, у меня будет вечеринка. Но знай, мне будет неприятна каждая минута сего действа! – я злилась, очень. Только не на нее, а на свою податливость.
- Я в этом сомневаюсь, – загадочно изрекла она, практически ныряя в большой пакет, который принесла с собой. – Я принесла тебе одежду, белье и все такое.
Под словами «и все такое» обычно скрывалось то, что я в жизни не надену, но ее это почему то никогда не заботило.
- Еще у меня есть подарок для тебя. Я тебя прошу, не отказывайся сразу. Пообещай, что примешь его. Он от Чарли, шеф и так сильно переживал. Видишь, аж в другой штат сбежал, лишь бы не столкнуться с твоим гневом.
Недовольно нахмурив лоб, я смотрела, как она вынимает небольшую коробочку, протягивая ее мне. Сузив глаза на ее странности, я скрепя сердцем резко открыла коробочку. Откуда что-то звякнуло, падая мне на колени.
Протянув руку, я подняла связку ключей и небольшой блестящий брелок в виде машинки, раскрашенной разноцветной эмалью. Удивленно рассматривая эту красоту, я не сразу поняла, что сам брелок не весь подарок.
Когда я спросила об этом Элис, она заливисто рассмеялась, откидываясь на мою подушку рядом со мной.
- Нет, брелок это только часть подарка. Хотя, он тоже великолепен, – я согласно хмыкнула, разглядывая все новые детали у моего подарка. Машинка была очень реалистична. Каждая ее дверца открывалась, колесики ездили по моей руке.
Пока меня вдруг не осенило.
- Нет! Элис, скажи, что это не то, что я подумала! – она активно закивала головой, подрываясь с насиженного места и, подлетев к еще не задёрнутому окну, позвала жестом к себе.
На негнущихся ногах я подошла к темному окну. Из него был замечательный вид на больничную полупустую парковку, освещённую только несколькими фонарями. Она выхватила из моих рук связку и нажала какую-то кнопочку на ключах.
Новенький маленький зеленый Пежо приветливо два раза подмигнул нам, от чего моя челюсть и сердце резко изменили свое местоположение. Это не могло быть правдой. Не ожидая этого сама от себя, я накинулась на нее с объятьями и криками: « О, Боже, Элис! Поверить не могу! У меня есть машина!»
Подруга никак не ожидала от меня такой реакции, но счастливо закружилась вместе со мной, торжествуя, что я приняла подарок спокойно.
- Ну вот, Чарли, а вы переживали, – оторвавши глаза от своей красотки, я увидела, что она снова ковыряется со своим телефоном, поставив его на громкую связь. Я слышала шум двигателя и дороги. Папа наверняка ехал в машине.
- И что она сказала, как восприняла? – беспокойно спросил он.
- Лучше не бывает, пап. Спасибо! – не ошибусь, если скажу, что он вздохнул с облегчением.
- Ну, слава Богу! Я переживал, – тихо сказал он.
- Зря, она восхитительна! Жаль только, что я не могу сейчас ее опробовать.
- Да, жаль. Но тем не менее я хотел бы видеть, как ты сядешь за руль, – строго добавил он.
- Паааа, я умею водить! – протянула я, закатывая глаза. Полицейский в нем никогда не дремлет.
- Ладно, – сдался папа. - Я рад, что все хорошо. Элис, детка, спасибо за все!
- Нет проблем, шеф! – по-офицерски отдав честь телефону, она задорно рассмеялась, что мы с папой с удовольствием поддержали.
- Ну, все детки, держите меня на связи. Вынужден откланяться. Я люблю тебя, доча.
– Я тебя тоже, па, - его голос пропал, телефон погас. В моих глазах стояли слезы благодарности и безграничной любви к этому человеку. Мне было жаль, что я не могу его сейчас обнять и расцеловать.
Проболтав со мной почти до девяти вечера, подруга должна была уехать, Клер и так нам разрешила больше положенного из-за моего дня рожденья.
Мои последние дни в больнице прошли более увлекательно, чем первые. Теперь каждый мой день был наполнен жизнью. Малышка Розмари, приходя к бабушке, взяла себе за привычку посвящать минимум полчаса моему обучению.
На следующий день после дня рожденья ко мне в палату заехала Эсме, по-прежнему в марлевой повязке и с катетером в руке. Ее глаза смотрели на меня с такой добротой. Я знала, что под повязкой скрывалась улыбка. Измученное бледное лицо светилось любовью и материнской лаской, будто она и правда смотрела на своего любимого ребенка.
Честно говоря, я так себя и чувствовала возле нее.
- Милая, я узнала, что вчера у тебя был праздник. Почему ты нам не сказала? – ее строгий тон развеселил меня не на шутку.
- Эм… простите. Забыла. Я стараюсь его не праздновать.
- Да, конечно, я понимаю, – ее голос смягчился, а во взгляде появилась печаль. – Но это не значит, что ты не примешь мой подарок!
- Эсме, не стоит!
- Я весь вечер ломала голову над тем, что тебе подарить, – не обращая на меня внимания, она продолжила. - Знаю, что слишком дорогое или ценное ты не примешь, – на этих словах я выдохнула, она хорошо изучила меня за эти дни. – Но потом меня осенило, и я попросила мужа привезти это из дома, – протянула она мне коричневый квадратный сверток.
- Эсме… спасибо, – искренне прошептала я.
- Глупышка, вначале открой, - когда я нервно начала распечатывать бумагу, мои руки меня не слушались. - Я хочу, чтобы эта вещь была у тебя.
- Нет, Эсме, я не могу это принять, – твердо сказала я. У меня на коленях лежала книга. И не просто книга, а первое издание «Милого друга», немного потёртое по краям, но в целом хорошо сохранившееся.
- Милая, посмотри на меня, – я подняла на нее глаза, полные благоговения и сдерживаемых слез.
Боже, эта женщина реальна? Как за какие-то несколько дней она смогла так хорошо меня узнать и полюбить. Именно любовь я видела в этом поступке. Она не хотела меня чем-то обидеть или преподнести безличный подарок, в этом поступке была частичка ее души, она делилась со мной самым дорогим для нас обоих, книгой.
- Изабелла, я хочу, чтобы эта книга была у тебя. Это мой выбор, – я молчала, нежно проводя пальцем по золотому теснению на обложке. – Я заметила, ты любишь классику, и подумала, что не найду лучшего подарка, чем эта книжка. Пожалуйста, прими ее. Чтобы не случилось с нами, со мной, - на этих словах я заплакала, уже не стараясь сдержать слез. – Пусть она будет небольшим напоминанием о нашей встрече. Я вложила в нее свои координаты. Знай, что ты не одна, ты всегда можешь обратиться ко мне с любой просьбой, – я сползла с кровати и кинулась в ее объятья, всхлипывая, шепча, насколько я благодарна и рада, что мы встретились.
Это был момент истины для меня. Именно сейчас я поняла, что лгала сама себе. Я не смогу уйти и больше никогда не видеть эту женщину, что так чутко и нежно отнеслась ко мне. Я не смогу без этой не по возрасту умной девочки, через меру помешанной на медицине.
И, самое главное, я поняла, что не могу без него, сколько бы я не лгала сама себе. Мое сердце навсегда было отдано ему. Для меня он стал миром. А воспоминания о нем - моим худшим и лучшим сном. Сейчас, когда я позволила себе плакать, положив голову на колени Эсме, я оплакивала не только ее поступок или слова.
Я плакала потому, что все, чего я когда-либо хотела, было здесь. Рядом. Эта семья приняла меня, ничего не зная обо мне. Я чувствовала их заботу в каждом слове и жесте доктора К, любовь и материнскую ласку Эсме, и, наконец, детскую искренность и восторг от Розмари.
Вытирая слезы, я решила, что уже достаточно напортачила с Эдвардом. Я не могу потерять еще и Эсме с Рози. Если они готовы со мной продолжать общение и дружбу, я с радостью приму их предложение. Они и так уже заняли достаточно места в моем сердце, в котором до последнего времени находилось не так много людей. Сейчас же я чувствовала себя великаном. Потому что все они были у меня в душе и навсегда останутся в памяти.
И если я когда-нибудь увижу вновь Эдварда, я не стану убегать или прятаться. Он заслуживает знать правду. Я люблю его…
Продолжение следует...
Автор:Eva_summer
Редактор: Natka
______________________________________________
Итак, наконец мы узнали, чем болеет Эсме. Рак - болезнь 21 века. К сожалению от нее никто не застрахован.
Эта милая "женщина из библиотеки" стала для Беллы примером любви и гармонии, независимо от самочувствия и обстоятельств в жизни. Ей так не хватало мамы и похоже она вновь обрела ее...
Также Белла призналась самой себе в чувствах, она все таки любит его... Хочется верить что это верный шаг вперед, осознание, принятие действительности.
Хотя в этой жизни, к сожалению никто не застрахован от ошибок...
Солнышки мои дорогие, всех желающих жду на форуме! 
Спасибо что вы с нами!!! 
Источник: http://robsten.ru/forum/35-1373-49
0
:bjet_chelom: Элис в своем репертуаре............ 
:JC_flirt: Книга лучший подарок, обогащаясь знаниями.......................... 
вот она ЛЮБОВЬ принять ее........ ...................... :obozhau::obozhau:сердце ей подс-казало....................:lovi06019: А где же Эдвард.................................:boast::boast:
