Глава 23.
EPOV

Я положил ребенка на кровать, затем осторожно расстегнул его курточку. Белла всегда так делала, чтобы ему не было жарко в то время, пока он досыпает. Быть отцом не так уж и плохо, как мне казалось вначале. Сердце непривычно сжималось, когда ребенок смеялся так искренне, как я не мог делать в его возрасте. И мне становилось тоже необычно радостно, словно я вновь возвращался в то время, когда нуждался в веселых, шумных играх или хотя бы просто во внимании близкого человека. Я искренне сожалел, что Джаспер не мог присоединиться ко мне в этом неожиданном веселье.

События, связанные с Беллой, повлияли на него не лучшим образом. Замкнутый от природы Джаспер еще больше ушел в себя, пропадая сутками на работе. Ощущая себя виноватым, я пытался находиться с ним, разговаривать или просто молча присутствовать в его жизни, но ничего не помогало. Однажды он попросил меня дать ему некоторое время для того, чтобы осмыслить все произошедшее, и я отступил, мысленно дав ему пару месяцев, по истечении которых я собирался предпринимать нечто более действенное.

Малыш завозился на кровати, перевернулся на бок и пробормотал что-то непонятное. Беллы почему-то не было, я думал, что она идет следом за мной. Наверняка Хильда задержала ее. Я собирался поговорить с управляющей на тему того, чтобы она не реализовывала свои организаторские таланты на моей будущей жене. Видя, как управляющая постоянно ворчит по поводу работы Беллы, я начинал не на шутку раздражаться.

Если бы я только мог, то женился на Белле незамедлительно, но боялся спугнуть девушку своей настойчивостью. Я терпеливо ждал, дал ей время привыкнуть к тому, что мы неразделимое целое. Она с каждым днем менялась, наше взаимное доверие росло медленно, оно было словно хрупкое растение, которое нужно беречь от холодных ветров и стужи… И я менялся сам, пытаясь найти к ней подход, пытаясь создать настоящую семью для Беллы и Александра.

Я вышел из комнаты в надежде на то, что увижу Беллу, спешащую мне навстречу. Ребенка явно нужно было переодеть, но боюсь, что умение обращаться с детьми не входило в список моих многочисленных талантов.

Услышав шаги, я понял, что что-то здесь было неправильно, звук был не таким. Мой натренированный слух определял нюансы различных звуков, и я бы узнал шум, издаваемый ножками Беллы, из тысячи подобных, но нет, шаги были слишком легкие, практически невесомые и до боли знакомые.

В конце коридора появилась худенькая фигурка моей сестры. Силуэт в свете зелено - оранжевых закатных лучей, падающих от витражного окна, превращался в нереальную сущность. Я даже усомнился на секунду, что передо мной живой человек, а не призрак, случайно вышедший из своего укрытия среди бела дня. Моя сестра, хрупкая девочка с лицом ангела и извращенной темной душой, почему-то снова оказалась здесь.

- Элис, - прошептал я, не веря своим глазам.

- О да, это блудная сестра Элис вернулась в свой дом, - криво улыбаясь, девушка подошла ближе, стянула перчатки одну за другой, потом с хлопком положила их в ладонь, окинув меня всего надменно-радостным взглядом.

- Сообщишь мне о цели своего неожиданного визита? – я полностью взял себя в руки и контролировал эмоции, бьющие через край.

Какого черта она сюда приехала, когда я ее похоронил по ее же просьбе?! Я сделал это, переступив через себя, убедив самых близких друзей в ее смерти. Соврав даже ее сыну, который присутствовал на похоронах… Чуть не убил Райана, который, в свою очередь, чуть не закопал Беллу рядом с трупом… которого там никогда не было.

- Пойдем, - я подтолкнул ее по направлению к своему кабинету. Мои шаги были быстрыми и стремительными в такт мыслям. Элис еле успевала за мной, семеня своими невесомыми крошечными ножками. Несмотря на то, что она уже была взрослой женщиной и мамой, сестра сумела сохранить хрупкое телосложение, и даже выражение лица осталось все еще немного обиженно-детским. Я недоумевал, как можно после всего того, что произошло и было сделано, так просто явиться.

Открыв дверь для Элис, я подождал пока она войдет, затем, шагнув вслед за ней, остановился посреди комнаты, наблюдая за уверенными действиями моей сестры.

Элис лениво прошлась вдоль моего стола, погладив поверхность тонкими пальчиками, потом обошла его и плюхнулась в кресло, подтянув к себе пепельницу в виде хрустального, изящно свернутого листа. Она положила свои красные перчатки на столешницу. Этот предмет ее туалета диссонировал с обстановкой комнаты и столом в целом, как и Элис своим присутствием нарушила гармонию этого дома. Ее не должно было быть здесь. Ни при каком раскладе…

Отступив к выходу, я придавил дверь своей спиной, сложив руки на груди, смотрел на нее, даже не решаясь спросить что-либо. Потому что, какой бы не прозвучал ответ, он будет не тем, что я хотел бы услышать.

Элис, раскурив тонкую сигарету, улыбнулась, прищурив глаза. Словно она приехала в гости между прочим, будто не было могильного камня с ее именем на семейном погосте.

- Итак, Элис, что тебе надо? – тихим ледяным голосом спросил я.

Годы тренировок под бдительным присмотром нашей няни-тюремщика Эммы позволяли мне контролировать свои эмоции даже в самых отчаянных ситуациях. Я помнил ее науку и через долгие годы. Любые проявления эмоций, радость или грусть или вообще что бы то ни было, карались нахождением в пустой комнате часами, отсутствием обеда, ужина или полдника, не говоря уж о физических наказаниях. Примерно к десяти годам мы становились похожи на бесчувственных роботов. И это я ненавидел.

Мне казалось в эту минуту, что тот могильный камень будет стоять не на пустом месте, а выполнит свое прямое предназначение, если она не укажет на адекватную причину своего присутствия здесь.

- Ну не будь таким серьезным, Эдвард, мог бы встретить свою младшую сестру поласковей. Все-таки несколько лет не виделись. Неужели ты не соскучился?

- Я даже всплакнул на твоих похоронах, - с нажимом произнес я, - скупая мужская слеза, знаешь ли, на потеху твоему ребенку, Джасперу и прочим людям, которые тебя искренне любили и скорбели о безвременной утрате.

- Ой, ну что ты такой, Эдвард?! – девушка выпустила струйку сизого дыма и покрутилась на стуле из стороны в сторону.

- Элис, - прорычал я, - либо ты мне сейчас говоришь в чем дело, либо …

- Либо что? – она нервно затушила сигарету, смяв ее и испачкав пальцы в пепле. – Вызовешь полицию? Позовешь Стивена? Или лучше Эммета на пару с Авророй?! Я приехала в свой дом, где выросла и должна была жить!

- Кто же тебе мешал, дорогая сестра? Не ты ли меня просила подделать документы о твоей смерти, даже ребенку врать ради того, чтобы ты жила в радости со своим новым мужем и чтобы прошлое не тяготило тебя? Ты же не из материнских чувств появилась здесь, верно?

Девушка скривила рот и сверкнула глазами исподлобья, подтверждая правоту моих слов.

- Если тебе нужны деньги – просто позвони в следующий раз, - подойдя к сейфу, я быстро набрал код и открыл тяжелую дверцу. - Сколько тебе необходимо?

- Ты все неправильно понял, - сестра прикурила следующую сигарету и, неестественно вытянув шею, резко втянула дым через сжатые зубы.

Если сказать, что ей было не к лицу курить, – ничего не сказать. Это выглядело действительно отвратительно. Девушка, моя сестра, просто икона стиля и изящности с этой отвратительной сигаретой. Некоторые люди умеют курить и делают это настолько изящно и вкусно, что приятно глядеть, но к моей сестре это не относилось. Она словно ненавидела это занятие, морщила лицо, постоянно щурила глаза от попадающего туда дыма, она тушила сигарету, только прикурив ее. В мою душу закрадывалось сомнение, надо ли ей это было на самом деле или сестра просто хотела выглядеть по-настоящему взрослой. Но, в любом случае, ей это не удавалось.

- Мне нужна моя доля в наследстве, - произнесла она чуть гундосым из-за дыма голосом.

Достав две увесистые пачки английских фунтов, перетянутые банковской лентой, я положил их перед ней на стол.

- О какой доле ты говоришь, Элис? - едва сдерживая свое бешенство, произнес я. – Ты юридически мертва, тебя даже похоронили с почестями и панихидой, все грустили, и все было красиво: море цветов, гроб из красного дерева и лучший мрамор для памятника, даже Таня приезжала с новой подружкой!

Девушка закатила глаза, словно я нес всякую несущественную чепуху.

- Мне нужны деньги и много денег. Фактически, моя часть и та рента, которую я не получала все эти годы, пока меня не было, - упрямо высказала Элис, проводя мизинцем по хрустальной пепельнице.

- Хорошо, Элис, что ты собираешься сделать для этого? Объявить себя живой и потребовать денег?! Наши юристы, которые занимаются вопросами наследства, будут слегка обескуражены данными событиями. Ибо за то время, пока ты жила вне замка, никто не должен был получать ренту. Получается так, что наследственный комитет потребует, скорее всего, деньги назад. Я лично переживу, но вот братья…

Она открыла рот, чтобы сказать что-то, но я остановил ее жестом.

- Так же, что ты собираешься сказать своему ребенку, которому на протяжении года врали о том, что мамочка умерла? Конечно же, с меня снимут обязательство опеки над ребенком. Александр привык уже к новым обстоятельствам, выучил новый язык, он ходит в школу. Я не понимаю, что ты за мать такая! – я с ненавистью посмотрел на сестру.

Она выслушала меня, морща нос, словно я ей рассказывал о чем-то дурно пахнущем.

- Кто наследовал мою долю после моей смерти? Наверное, разделили между братишками, и теперь все отлично? – прищурилась девушка.

- Хорошо же ты о нас думаешь, сестренка. Долю твою наследовал Александр, он также является фактическим хозяином этого замка. Мальчик сможет принимать самостоятельные решения, начиная с того дня, как ему исполнится двадцать один год. Так что ни я, ни братья не покушались на твои богатства. Хотя Райан подумывал о чем-то подобном, но это уже другая история…

- Ты опекун, значит, теоретически можешь располагать его деньгами, так?

- Господи, Элис, ты отвратительна. Даже своего единственного сына не можешь назвать по имени. И нет, ответ – нет. Я не могу распоряжаться его деньгами и имуществом. Только той частью, что идет на его образование, одежду и прочие нужды.

- Ты должен сделать что-то для меня! – истерично заявила сестра.

- Элис, я и так сделал больше, чем мог. Поверь. Я реально не был готов стать отцом, вернее, опекуном пятилетнего ребенка. Я не знал, с какой стороны к нему подойти, и тебе все равно, что пережил Александр, тебе просто плевать на это. Можно даже понять тебя в истории с Джаспером, но никогда, слышишь, никогда я не приму то, что ты сделала со своим ребенком! Это просто бесчеловечно, - последние слова я выплюнул прямо ей в лицо, тщетно пытаясь найти там хоть какой-нибудь мало-мальский отклик, сожаление, страх… Ну хоть что-нибудь! Я встретил только презрение в этих зеленых и таких пустых глазах.

- Я тоже не была готова стать матерью, - горько рассмеялась сестра. – Меня тоже забыли поставить в известность. Ты знаешь, кто отец моего ребенка?

Я пожал плечами, думая о своем. Согласно дневнику Карлайла, все дети, рожденные в ходе его экспериментов, вернутся в замок. И, возможно, Элис сама толком не знала, почему она здесь. Свои условия она могла озвучить по телефону или по электронной почте. Холодный пот прошиб меня от этой жуткой догадки.

Выдвинув стул для посетителей, я уселся на него, ошарашено глядя на миниатюрную болезненную девушку, мою сестру. Злой рок давлел над всеми нами, начиная с рождения, и это было чересчур фатально.

- Ты меня слушаешь, Эдвард? – нетерпеливо сморщила нос Элис.

- Продолжай, - хрипло ответил я.

- Отцом Александра, как это ужасно не звучит, является наш отец! – она выдержала паузу, любуясь шоком, который моментально отразился на моем лице.

- Ты ничего не перепутала? – я потряс головой, пытаясь найти доказательство обратного, но не смог. Наоборот, теперь стало все понятно. И это странное завещание, в котором Александр наследовал все, и странная беременность моей сестры, и болезненная привязанность отца к ней, - Продолжай...

- Он всегда выделял меня среди всех детей, и я думала, что все потому, что я младшая и болезненная, к тому же иногда мне казалось, что я видела будущее, чувствовала, когда что-то должно произойти. Даже сейчас это свойство сохранилось в некотором роде… - она спокойно прикурила, наверное, десятую сигарету. - Все началось через год после первой менструации. Отец, конечно, был в курсе всего, что происходило с моим организмом. Он рассказывал мне все, что считал нужным о процессе взросления женщины с упоением. Все произошло, когда мне было четырнадцать, и я даже не понимала, что он со мной делает. Я относилась к этому процессу словно к очередным врачебным манипуляциям, которые я переносила во множестве в годы детства. Он всегда хвалил меня… Говорил, что я сделала все хорошо. Я была так рада. Нам доставалось слишком мало ласки, и я не могла понять, что есть хорошо, а что нет. Он делал все намерено, хотел ребенка, правда, меня он не спросил, хочу ли я… Пережив несколько выкидышей, я и тогда не поняла, что происходит. Думала, что больна. Видимо, мое болезненное детское тело не было готово еще к таким испытаниям или бог миловал…

Я забеременела в очередной раз в шестнадцать лет… Я поняла, что со мной что-то не так, только когда живот начал походить на арбуз. Хотя, возможно, и тогда бы я не осознала… Если бы не Джаспер. Он первый сказал вслух про то, о чем молчали остальные. Все мои представления о том, когда должны появляться дети, о замужестве и многом другом были разбиты вдребезги… Тогда-то я решила бежать, чтобы, наконец, жить нормальной жизнью. Меня поддержала старая няня Эмма. Она согласилась все организовать только с одним условием, если я возьму ребенка с собой, а мне хотелось бросить его здесь, как часть того, что ненавидела всем сердцем. Эмма обещала заботиться о младенце как о собственном ребенке, и я согласилась. Не было у меня другого выхода, - она снова закурила и как-то неловко съежилась в кресле.

Ошарашено я молчал, не зная, что сказать или сделать в сложившейся ситуации. Да, я знал, что наш отец урод, но никогда даже не мог представить насколько! Этот его очередной эксперимент поражал меня своей циничностью. Использовать в качестве материала свою любимую дочь… Причем, здесь не обошлось простыми медицинскими манипуляциями, ему зачем-то понадобился полный контакт. Сейчас мне оставалось только гадать, сделал ли он это из-за того, что испытывал нездоровую страсть к ребенку или же из-за хладнокровного эксперимента…

- Прости… Я не знал, - уставившись в пространство выше ее головы, я озадаченно потер подбородок, ощутив под пальцами начавшую появляться щетину, - я бы все сделал, чтобы это прекратить, если б я только знал.

- Эмма знала, о том, что он делал со мной. Я на сто процентов уверена, что она знала, но никогда не вступалась. Ни разу она меня не защитила, - глаза сестры наполнились слезами, и это зрелище было душераздирающим.

- Хватит, Элис, прекрати, - я обошел стол и предложил ей свой носовой платок.

Она приняла кусочек материала с гербом Калленов и аккуратно промокнула глаза, стараясь не размазать тушь.

- После того, как родился Александр, мы бежали в Россию. Я даже не могла прикасаться к ребенку, он напоминал мне обо всем, и я ненавидела его, словно этот пищащий комок причина всех моих бед. Да, я знаю, это неправильно, но ничего не могу с собой поделать. Это ужасно.

- Понимаю, - севшим голосом поддержал я.

- Прошло уже несколько лет… Я пыталась наладить свою жизнь, стать нормальной, встречаться с парнями. Правда, мне и тут не повезло, я выскочила замуж почти сразу за русского мужика. Сначала все было хорошо, и я относилась к его ежедневному пиву нормально, но через пару лет он готов был убить родную мать за бутылку самодельной водки. Они называли это вонючее пойло самогонкой. Ребенок и старая Эмма в то время жили у приютивших их родственников. Я решилась бежать снова, тогда-то я и связалась с тобой. Дальше ты знаешь…

- Почему ты приехала? Ты мне говорила, что у тебя новый муж и семья, так?

- Так, - сестра глубоко вдохнула, успокаивая себя, - у меня была новая семья, но это снова не то. Мой новый муж, профессор в престижном университете, слишком идеален, слишком хорош для меня. Я ненавижу его за то, что он настолько идеальный, и за то, что его не за что ненавидеть. Я родила еще одного ребенка, сына… Но, как и в первом случае, я ненавижу его. Я не могу себя пересилить, не могу даже прикоснуться к нему… Все, что мне нужно на данный момент, жить где-нибудь уединенно. И еще я скучала об этом проклятом замке. Я вижу его во сне каждую бесполезную прожитую мной на этой земле ночь.

Теперь слезы текли по ее лицу, и она уже не заботилась о косметике. Черные дорожки на щеках делали это детское припухшее лицо более несчастным. Тонкая сигарета дрожала, зажатая между тонкими пальчиками с трогательно обгрызенными ногтями.

- Элис, я не могу согласиться на то, чтобы ты жила в замке. Это может травмировать Александра. Хоть мать из тебя не получилась в итоге, но я надеюсь, из меня получится достойный отец. Ребенок не виноват в том, что сделали его родители, и мы все очень полюбили твоего сына.

- Он стал тебе дороже, чем я! – новая порция слез прокатилась по ее щекам.

- Очнись, Элис, - грубо оборвал ее я. - Ты взрослая женщина! Ты сможешь выжить в этом мире и обеспечить себя, а Александр всего лишь маленький мальчик, которого бросила мама! Ты понимаешь это? Даже наши родители, которые считали, что муштра и уроки Русского языка важнее, чем человеческие проявления чувств, не бросали нас. Может быть, даже любили в своем роде.

Элис истерично захохотала, закатываясь и давясь табачным дымом и слезами.

- О, да, так любили, что делали своим детям детей! – она прокричала это, все еще смеясь странным, ужасающим, каркающим смехом.

Я пересек комнату и, достав из шкафчика стакан, плеснул туда немного виски.

- Выпей, - скомандовал я, забирая у нее из рук сигарету.

Элис выпила полстакана залпом. Ее щеки болезненно заалели.

- Ты позволишь мне остаться здесь на пару дней, ведь так? – нетерпящим возращения тоном обиженного ребенка спросила она.

- Конечно, - поспешил заверить я, судорожно соображая, как бы все это организовать с меньшими потерями для всех, - давай подумаем, что нам с тобой делать дальше. Но, Элис, боюсь, для нас будет невозможным, если ты захочешь остаться тут навсегда. Для всех лучше, если ты останешься официально мертвой. Я постараюсь обеспечить тебя всем необходимым. Прости… Я хочу, чтобы мой ребенок получил все, чего мы не получили в детстве… Осознание того, что мать обманула его, может ранить Александра. Я этого не допущу.

- Всего лишь пару дней! Это ты мне можешь позволить? – злобно буркнула Элис, признавая свое поражение.

- Хорошо, я позвоню Инессе, она из новых работников и не знает тебя. Я представлю тебя как нашу кузину. Постарайся не шляться по замку. Испугаешь Эммета – сама будешь разгребать. Комната в левом крыле сгодится для тебя?

- Пойдет, - вытерев слезы, деловито ответила она. - Отдельный выход там остался?

- Да, - я набрал номер комнаты для персонала и попросил Инессу явиться наверх для того, чтобы подготовить помещение для дальней родственницы.

Прислуга, конечно же, будет долго обсуждать, почему кузина должна жить в левом крыле, вместо того, чтобы занять одну из готовых гостевых спален в правом. Однако я был почти спокоен, зная, что при всех внутренних сплетнях о хозяевах, ничего никогда не выходило за пределы кухни для персонала.
Только Стивен и его жена могли понять, кто же на самом деле неизвестная кузина, но этим людям я доверял как самому себе.

Через несколько минут появилась Инесса, робко постучавшись в двери. Она несла с собой стопку накрахмаленного белья для того, чтобы приготовить кровать.

- Какую комнату прикажете подготовить? – скромно поинтересовалась девушка.

- Я сама себе выберу нужную комнату! – вскочила на ноги Элис.

Девушки вышли из кабинета, я поплелся за ними, размышляя над тем, как обезопасить окружающих от возможных последствий появления моей младшей сестры. И о том, что же с ней делать дальше. Она умела прикинуться беспомощным котенком, когда ей это было нужно, и эта игра всегда была в одни ворота. Она получала все, что нужно, особо не напрягаясь. Я чувствовал себя идиотом, с другой стороны, я не мог просто ее выставить за дверь, потому что она моя сестра, потому что она такая жалкая и беспомощная, несмотря на всю ее бездушность и жестокость. Я просто не мог оттолкнуть ее.

- Элис! – модулированный бас прокатился под потолком портретной галереи. В нашу сторону бежал Эммет, и по тому, как он двигался, я понял, что он не в себе. Виляя бедрами и томно вздыхая, он подбежал к нам. Его мощная грудь часто вздымалась. Брат был в одних трусах и распахнутой, видавшей виды рубашке. Видимо, трансформация началась пару часов назад, и он не успел еще полностью одеться.

- Я всегда, всегда знала, что ты жива, ты просто притворялась! - это было начало конца, потому что Эммет вопил так, что стены сотрясались. Он размахивал руками и топал голыми пятками по венецианской штукатурке.

Джаспер появился с противоположного конца коридора. Он услышал крики и моментально понял, что начался приступ. Кожаный чемоданчик с медицинскими принадлежностями бил его по бедрам в то время, как он бежал, но мой друг не замечал этого, пытаясь найти глазами источник звука.

Увидев всю картину, парень побелел как мел. Вся краски ушли с его лица. Он стоял ошарашенный, не в силах вымолвить даже слова. Эммет кричал, не переставая, то и дело пытаясь сжать Элис в медвежьих объятьях, она останавливала его. Уговаривая вести себя потише.

Когда сестра увидела бывшего возлюбленного, она замолчала на минуту. Этого времени хватило Эммету, чтобы схватить ее и подбросить в воздух. Испугавшись, она заверещала, я бросился на помощь, пытаясь оттащить девушку из лап разыгравшегося Эммета.

На крик начали сползаться люди, но видя меня и Джаспера, они старались скрыться с глаз, но все равно их испуганно-любопытные лица выглядывали из-за каждой колонны.

Довершающей частью трагедии стали Александр, бежавший прямо к месту действия, и Белла, которая пыталась его догнать…
___________________________________________________________________________________
Благодарим за проверку мою бету - ИРИСI

Источник: http://robsten.ru/forum/35-708-12#454770