Глава 40. 

POV Белла. 

- Я люблю тебя! - признание любимого. 
- Я люблю тебя! - слова, согревающие изнутри, заставляющие сердце гореть ярким пламенем. 
- Я люблю тебя… - прошу, повтори еще раз. 
Голос становился все тише, пока не превратился в еле уловимый шепот, вскоре исчезая, растворяясь в пространстве и оставляя меня в полном одиночестве. 

Почему так темно? 
Почему так холодно? 
- Эдвард? 
Ничего не вижу! 
- Эдвард? 
Где же он? 
- Эдвард!!! 

Яркий луч света блеснул в кромешной тьме, приближаясь ко мне, обволакивая своим теплом мое тело, унося далеко за пределы этой пустоты. 

- Белла? – слово, заставляющее трепетать от восторга – твое имя, произносимое любимым мужчиной. – Малыш, ты собираешься вставать сегодня? – легкие, невесомые поцелуи на моей коже, нежные прикосновения длинных пальцев им вслед. 
- Ммм… - открывать глаза не хотелось, я сопротивлялась из последних сил. 
- Белла, милая… мы опоздаем, – долгожданное прикосновение мягких губ к моим, окончательно лишило остатков сна. 
- Эдвард… - то ли стон, то ли хрип, вырывается из груди, и я теряю контроль. 

Я тянулась к нему за поцелуем, но губы ловили лишь пустоту, я пыталась дотронуться до него, но пальцы обжигал холодный воздух: его нет. 

Я открыла глаза, упираясь взглядом в лестницу нашей гостиной. 
- Мы будем дома к полуночи, – обнимая маму, прощался Эдвард. 
- Надеюсь, очень надеюсь… - полуулыбка. 
Она опять намекает на то, что произошло на прошлой неделе? 
- Хорошо вам повеселиться, – последние наставления отца. 
- Обещаем, – крепкие объятия, легкий поцелуй на моих губах и улыбки родителей. 

И снова это чувство полета, высоко, далеко… 

- Эдвард? – куда он опять пропал? 
Тишина, молчание… 
Непроглядная тьма. 
- Эдвард! – страх сковал мое тело. 
Неужели, все это лишь игра воображения? 
- Белла… - голос, который узнаешь из миллиона. 
- Эдвард! 
Пустота. 

Яркие искры, переливающиеся всеми возможными цветами, хороводом кружили вокруг меня, унося прочь из этой тьмы. 

- Если ты сейчас же не встанешь, клянусь, защекочу тебя до полусмерти, – угрозы, обещающие нарушить спокойствие этого утра. 
- Ну, пожалуйста… - могу же я покапризничать? 
Зелень глаз искрилась в лучах утреннего солнца, проникающего в комнату через незашторенное окно, бледная кожа становилась совсем прозрачной под ярким светом: 
- Никаких «пожалуйста», Беллз, мы опаздываем, – еще одно прикосновение влажных губ, еще один разряд, сотрясающий каждое нервное окончание. 
- Если ты будешь ТАК целовать меня, мы не встанем с этой кровати еще очень долго, – моя очередь угрожать. 

Стены комнаты росли, изменяя свою форму, принимая очертания нашего холла. 

- Пап, ты уверен? – обернувшись, спросил Эдвард. 
- Конечно, – искренняя улыбка, сияние глаз. – В этот день все должно быть на высшем уровне. 
- Спасибо, – подбросив ключи от раритетного авто, сегодня одолженного нам Карлайлом, просиял Эдвард. – Обещаю вернуть ее в целости и сохранности. 
- Тебе я могу доверить самое дорогое, – уверенность в голосе, теплота взгляда. 

Плотная дымка заполняла пространство, скрывая свет ламп, вновь погружая меня в темноту. 

- Белла… 
- Белла… 
- Белла… 
Голоса, тихий шепот, раздающийся со всех сторон. 
- Эдвард? 
- Белла… Белла… Белла… 
Хватит шутить, умоляю, прошу, прекрати! 
Тишина. 
Пустота. 

И снова этот водоворот, затягивающий меня в свои сети, новый полет за границы сознания. 

- Малыш, вставай,– продолжая прочерчивать влажные дорожки по моей шее, шептал мой искуситель, обжигая кожу горячим дыханием. – Мы, правда, опаздываем. 
- Оох! – Эдвард добрался до ямочки за правым ухом. – Я не могу. 
- Белла, нам уже пора выходить, – прикусывая чувствительную кожу, прорычал он. 
Играешь? 
Думаю, я смогу подыграть. 
- Как скажешь, – одно движение руки, толчок, и крепкое мужское тело отстраняется, повалившись рядом. – Опаздываем, значит, – доля секунды, и я сверху, – тогда, давай, поторопимся. – Теперь его кожа – поле для моих поцелуев, теперь его стоны – музыка, звучащая в комнате, теперь его тело в моей власти. 

Размытые черты лица любимого, новые запахи, врывающиеся в мой нос, новое пространство. 

- Я валюсь с ног, – на ходу сбрасывая босоножки, капризничала я. – Мы танцевали, кажется, часов пять. 
- Для этого и ходят на бал, малыш, танцевать, – подхватывая на руки, снова начиная кружить, смеялся Эдвард. 
- Нет, пожалуйста, хватит! – я пыталась выбраться из крепких объятий – безуспешно. – Эдвард, отпусти! Меня тошнит. 
- Прости, – снова опора под ногами, снова властные руки прижимают меня к груди любимого. 
- Нет, – не могу же я так просто сдаться. 
- Прости, – один поцелуй, способный растопить айсберг, одно прикосновение нежных губ, дарящее неземное наслаждение. 
- Нет, – терпи, Белла, нельзя так легко уступать. 
- Прости, – хрип, стон. 
Очертив контур моих губ, его язык проскользнул внутрь, углубляя поцелуй, распаляя, возбуждая, развращая. 
- Вернулись, – голос отца, раздающийся где-то сбоку, заставил отстраниться, но руки Эдварда вернули меня на прежнее место. 
- Мы же обещали не задерживаться, – смущаясь, проговорил мой зеленоглазый. – Спасибо за машину, пап, – удачный бросок: ключ приземлился аккурат в ладонь Карлайла. 

Калейдоскоп цветов и форм, сливающихся в плотное кольцо, окутывал меня, унося прочь. 

- Эдвард? – я звала его. 
Безуспешно. 
- Эдвард? – я бежала к нему. 
Безрезультатно. 
- Эдвард!!! – крик отчаяния, крик боли. 
Тишина. 

Тихий стон ворвался в мое сознание, нарушая молчание, гнетущее и пугающее меня, погружая вновь в эйфорию и восторг, возвращая в светлую комнату на втором этаже нашего дома. 

- Эдвард, вставай, мы ведь опаздываем, – наклоняясь слишком низко, прижимаясь слишком близко, шептала я, продолжая исследовать губами каждый миллиметр кожи на шее любимого. – Ты ведь не хочешь заставлять их ждать, – тихие хрипы стали мне ответом. 
Что? Тебе не нравятся правила этой игры? Ты ведь сам ее придумал. 
- Белла, – прорычал он. 
- Да, это я, – закусив мочку уха, зная, какая реакция последует за этим, прошептала я. 
- Оох! – длинные пальцы впивались в кожу моих бедер, причиняя сладкую боль. – Белла, пожалуйста. 
- Пожалуйста, что? Пожалуйста, остановись? Пожалуйста, еще? – продолжая свои пытки, выдыхала я каждое слово в его губы, лаская их кончиком языка. 
Его тело напряглось, его руки дрожали, а зеленые глаза загорелись уже знакомым мне огоньком. 
Кажется, сегодня мы точно опоздаем. 
Впрочем, как и вчера… 

Сильный поток воздуха разрушил картинку, сменяя ее новой, кусочками пазла выкладывая антураж нашей гостиной. 

- Как повеселились? – отец сидел на диване, рассматривая какие-то бумаги. Опять работает допоздна? 
- Отлично, – кажется, даже это слово не сможет передать все великолепие этого вечера. – Только устали, – честно призналась я. 
- Бегите спать, завтра все подробно расскажете, – ласковая улыбка и теплота, распространяющаяся по всему телу. 
- А ты? 
- Мне нужно закончить, – указывая на стопку папок на столике, обреченно произнес он. – Мы с мамой немного забросили текущие финансовые дела… 
- Помощь нужна? – опередив меня на доли секунды, спросил Эдвард. 
- Нет, сынок, что ты, – поспешил отказаться отец. – Вы, наверное, с ног валитесь. 
- Ничего, – улыбнулся зеленоглазый. – Мы же эти бумажки не ногами разбирать будем, – усаживаясь рядом с отцом, проговорил он. – Командуй. 
- Я с вами, – забираясь на диван, хватая первый попавшийся листок, приготовилась я. 
- Спасибо, – что-то промелькнуло в глазах отца. Нежность? 
Около часа кропотливой работы, и все бумаги были разобраны. 
Непринужденная атмосфера, задорный смех, уют и теплота – гостиная дома Калленов. 
Впрочем, как и столовая, спальни и любой другой уголок этого дома… 

Неведомая сила тянула меня, разрушая любые попытки к сопротивлению, погружая с головой в уже знакомое состояние полного одиночества, возвращая в черную дыру страхов и сомнений. 

- Белла… - голос становился все громче и отчетливей. 
- Эдвард? – я чувствовала его, совсем близко. 
- Малыш, иди ко мне, – справа. 
- Девочка моя, я так скучал, – слева. 
- Любимая… - везде. 
Силуэт, призрачная дымка показалась вдалеке, притягивая взгляд и маня. 
Всего несколько шагов, небольшое расстояние, разделяющее нас. 
- Малышка, что ты здесь делаешь? – опускаясь на колени возле маленькой девочки, проговорила я. 
Теплая ладошка обхватила мои пальцы, карие глаза искрились непосредственностью и любовью, а бронзовые кудри подпрыгивали от каждого нового движения. 
- Куда ты ведешь меня? – следуя за девочкой, не имея возможности сопротивляться, спрашивала я. 
Еще один силуэт показался во тьме: мужчина стоял спиной к нам, но его я узнала сразу. 
- Папа! – радостно прокричала девочка, еще сильнее потянув меня в направлении мужчины. – Папочка, посмотри, я нашла ее! Я нашла нашу мамочку! 
Что? 
- Белла, – обернувшись, прошептал Эдвард, делая первый шаг к нам. 
- Эдвард… 

Яркий свет резал глаза, заставляя зажмуриться. 
Иссиня белый потолок, голубые стены – больничная палата. 
Я не чувствовала рук, не чувствовала ног, не чувствовала ничего, кроме теплоты, распространяющейся по всему телу, скапливающейся в районе солнечного сплетения, разжигающей пламя в груди, там, где билось мое сердце. 
- Белла? – знакомый голос, тот, который я была готова слушать вечность. – Малыш, посмотри на меня, – глаза, заглянув в которые, ты пропадаешь навеки. – Девочка моя, пожалуйста, скажи что-нибудь, – ладонь, прикосновение которой возносит к небесам. 
- Эдвард… - первое слово, слетевшее с моих губ, имя, вернувшее меня в этот мир, человек, ради которого я живу.

POV Эдвард. 

- Эдвард, все будет хорошо,– присаживаясь рядом, тихо проговорила мама. 
Мама… 
Каково это, узнать, что человек, которого ты всю жизнь считал матерью, никто для тебя? 
Отвечу, не задумываясь: это больно. 
- Карлайл говорит, что кризис миновал, скоро Беллу переведут в отдельную палату. Мы сможем навестить ее, – теплая ладонь опустилась на мою руку. 
Карлайл… 
Каково это, узнать, что самый близкий и родной человек, тот, кого ты всегда считал образцом порядочности и чести, обманывал тебя всю жизнь? 
Боль – ничто, по сравнению с агонией, поглощающей тебя от этой новости. 
- Вам нужно поговорить, – еще одна попытка Эсми. 
- Не о чем, – ответ все тот же. 
- Эдвард, - дрожащие пальцы сжали мою руку. – Вы… 
- Я не могу. – Честно. Больно. 
- Ты должен узнать всю правду, сынок, – соленые капельки в уголках глаз, дрожащий голос. 
Прошу, не называй меня так. 
Умоляю, не смотри на меня так. 
Пожалуйста, хватит… 

- Эдвард? – знакомый голос окликнул меня, но я не мог обернуться. 
- Эдвард, пожалуйста, нам нужно поговорить, – настаивал Карлайл. 
Избавьте. 
- Эсми посидит с ней, это не займет много времени, – нНе унимался отец. 
Отец? 
- Не сейчас, – я не мог сделать и шагу сейчас, не мог оставить ее одну, такую беззащитную и слабую, здесь, в этой маленькой комнатке, пропитанной болью и отчаянием. 
- Эдвард? 
- Я сказал, потом! – крик души, истерика в голосе. 
Я не хочу говорить с ним, видеть его, я не хочу ЗНАТЬ его! 

Бледное, почти прозрачное личико, исхудавшее, осунувшееся, синеватые губы, еле уловимо дрожащие во сне, и маленькая складочка на лбу – надежда на то, что моя девочка здесь, она слышит меня. 
- Белла, милая моя, – шептал я. 
- Я так скучаю, – и вытирал слезы. 
- Пожалуйста, открой глаза, вернись... – кажется, это я произносил уже во сне.

 
- Папа! Папочка! – маленькая девочка бежала ко мне со всех ног. 
- Малышка, аккуратней, – она снова чуть не упала. 
- Папуля, а где мама? – карие глаза, совсем как у НЕЕ, смотрели на меня с любопытством. 
- Не знаю. 
- Пойдем! Пошли, мы найдем ее! – тянула она меня за руку. – Ну, пожалуйста, – девочка подпрыгивала в нетерпении, прикладывая немалые усилия, чтобы сдвинуть меня с места. Маленькие пальчики соскользнули с моей ладони – она снова убежала. 
- Малышка! – позвал я, но ответом мне было молчание. 
Куда она делась? 
- Папа! – услышал я детский голосок за своей спиной. – Папочка, посмотри, я нашла ее! 
Что? 
- Белла? – я обернулся: это была ОНА. 
- Эдвард… - прочитал я по губам, услышал где-то внутри себя. 

- Белла? – стараясь заставить голову соображать, сбрасывая остатки сна, фокусируя взгляд, звал я, и она открыла глаза. – Малыш, посмотри на меня, – топленый шоколад, в омуте которого я готов был тонуть вновь и вновь. – Девочка моя, пожалуйста, скажи что-нибудь, – я не мог поверить своим глазам. 
Я все еще сплю? 
- Эдвард… - прошептала она едва слышно, заставляя, наконец, выдохнуть. 

Что может вернуть человеку желание жить и бороться? 
Вера в то, что у ВАС есть будущее? 
Надежда на то, что твой выбор примут и одобрят близкие люди? 
Любовь, всепоглощающая и безграничная? 
В этой главе у Беллы было все: три слова, заставляющие поверить в чудо, три слова, вдохнувшие жизнь в, казалось, уже мертвое тело. 
Всего три слова: вера, надежда, любовь…