Эта любовь не дожила до утра...

и до зимы она, не дожила...

и намотав немалый километраж,

 она ушла искать — другой рай...

Эта любовь не дожила до семьи...

и до детей она, не дожила,

 до волосков не дожила седых...

за то дождём холодным пролилась...

Как глубоко могут ранить воспоминания? Как сильно они могут вспороть вашу рану, которая, казалось бы, закрыта навсегда? Как сильно воспоминания могут хлестать из открытой раны, словно кровь? Сможете ли вы выжить с этой болью воспоминаний? Воспоминания... Они могут убить, уничтожить душу. Воспоминания, они не будет спрашивать, хотите ли вы этого или нет, оно просто поселится в вас. Будут уничтожать, душить и не дадут возможности выжить. Воспоминания – болезнь. Болезнь, против которой у вас нет лекарств, и вы не сможете побороть ее.

Сейчас, когда забытые воспоминания о их прошлом всплыли в его разуме, Эдвард задумался о том, что же он делает? Заглянув в прошлое, он смог с предельной точностью сказать, что держит в руках смысл его существования. Но почему же все пошло не той дорогой? Почему шаг за шагом они оступались? Почему, скользя по тонкому лезвию жизни, они, вместо того чтобы любить, ранили друг друга? Отчего не смогли выстоять тогда, когда жизнь забрала самое важное. За какие ошибки они терпели столь нещадные удары судьбы? Почему сейчас, когда прошло столько времени, он задумался над тем, чтобы все вернуть? Где та нить, которая привела к необратимому?

Эдвард поднял глаза на Ричарда, стараясь угомонить рой вопросов, которые гудели в его голове.

– Я попробую.

Мужчина молча встал, массивный стул скрипнул по дорогому паркету, и покинул помещение. Выйдя на улицу, он облокотился на кирпичную стену и закрыл глаза. Воспоминания начали проноситься в голове: её улыбка, глаза, игривый взгляд, её руки, смахивающие его непослушные волосы, которые падали на глаза. Её рыдания, когда он кровавыми руками обнимал её щеки, прося прощение, что не спас отца. Её. Всю её. Пустые глаза в ту последнюю ночь, когда он видел её в последний раз. Его лживые слова, когда он врал, что никогда её не оставит. Они убивали любовь вдвоем.

— Виноваты, Господи, как же мы виноваты, — прошептал мужчина, закрывая глаза.

Крупные и тяжелые капли дождя опускались на землю, казалось, будто сама природа помогала омыть раны мужчины. Эдвард ощущал, что его одежда потяжелела от воды и медленно озноб, словно змея, пополз по его коже от холода.  Он стал медленно дрожать от холода, однако, даже это не сдвинуло его с места. Он не хотел двигаться. Вина, обида, боль, страх - он не знал какое из чувств больше всего мучило его. Наверное, все. Вина. За то что не смог выслушать тогда, когда это нужно было. Обида. За то что так несправедливы были все вокруг. Страх. Что не сможет вернуть хотя бы ту, малую часть их прошлого. Боль. Боль, которую он сам себе причинил, когда не пытался вернуть женщину, которая была его. Пусть дождь смоет все его чувства и страхи, боль и вину. Эдвард впервые задумывался о том, чтобы отпустить прошлое, чтобы отпустить раз и навсегда. Стоит менять будущее, но никак не прошлое. Мужчина не хотел возвращаться в офис и, тем более, не хотелось возвращаться домой. Одна мысль, что там Изабелла, которая навсегда может исчезнуть из его жизни, приводила его в замешательство. Пока он был не готов столкнуться с ней.

Сейчас он нуждался в друге, который сможет его понять. Каролина. Эта женщина всегда была, есть и будет для него сестрой. Она давала советы, она ругала, когда это того стоило, она говорила добрые слова, когда он нуждался. Она была сестрой. Открыв глаза, он попытался найти дорогу к машине, но за стеной дождя ничего не было видно.  Спустя время, найдя свой черный автомобиль, Эдвард опустился на мягкое кожаное кресло, не беспокоясь о том, что он до иголки мокр. Пробормотав водителю адрес, Эдвард, откинувшись на сиденье, задумался. Но не стоит спрашивать, о чем именно, ведь он и сам не знал. Черный Volvo xc90 плавно скользил по мокрым улицам Нью-Йорка, резко набирая скорость. Эдвард был благодарен, водителю за скорость. Он всегда сравнивал ее со свободой, ему очень хотелось свободы от мыслей. Длинные минуты прошли в тишине размышлений о прошлой жизни. Машина неслась сквозь стену дождя, оставляя за собой брызги воды, как и воспоминая Эдварда, которые неслись, оставляя за собой брызги. Однако, вернее будет сказать, что он оставлял за собой не брызги, а осколки. Эдвард никогда не думал, что, разрушив всё, ему придется вернуться и бережно собирать их. Воспоминания словно осколки, красивы, но только дотронься до них, как изранишься полностью. Воспоминания опять замелькали перед ним.

 Тогда, когда они впервые любили друг друга страстно, не спеша, наслаждаясь танцем своих тел. Он помнил как боготворил её. Всю её: сердце, душу, тело.  В тот вечер она впервые шептала, что хочет прожить всю жизнь с ним. В его надёжных объятиях. Голыми они лежали перед камином, дрова шумно потрескивали в языках пламени, словно прося о помощи, два сердца бились напротив друг друга.

Его рука мягко покоилась на её левом бедре, вырисовывая пальцем незамысловатые узоры. Эдвард наблюдал, как Белла поднялась с его груди, оставляя там маленький поцелуй, и заглянула в его глаза. Он усмехнулся и погладил её губы своими шершавыми пальца, после чего она увернулась и сморщила свой маленький носик.

— Щекотно, — шепнули её губы в его шею. Эдвард захихикал и повернул лицо Беллы. Её глаза светились безграничной любовью.

— Ты, уже не прячешь свой взгляд от меня, Красавица, — прошептал Эдвард и любовно наблюдал, как её щеки краснеют, губки фыркают, а глаза закатываются. 

— Обычно после того, как девушка отдала парню свою девственность, он хотя бы должен сказать «спасибо», — немного обиженно сказала Белла. Эдвард еще больше рассмеялся над абсурдностью её выражения. 

«Она такая маленькая, но такая "моя"», — подумал Эдвард, переворачиваясь и поджимая Беллу весом своего тела. 

— Белла, —шепнул он, оставив маленький поцелуй в уголке губ. — Обычно, парни вроде меня говорят: «Спасибо что позволила оттрахать твою киску родная».

Эдвард ждал реакции, и она была незамедлительной и превосходной. Девушка под ним стала жадно хватать ртом воздух и не могла сказать ничего вразумительного. Эдвард опустил голову, и его лоб соприкоснулся с её. Так они были ближе: глаза напротив глаз, губы напротив губ и дыхание одно на двоих.

— Ты... ты... х-хо-хочешь сказать, что ты меня... — страшно быстро лепетала Белла. Эдвард просто улыбнулся и закрыл глаза, желая навсегда запомнить этот момент.

— Я люблю тебя, Белла, — наконец сказал Эдвард, слушая её глубокое, рванное дыхание и удивленный писк. Он сказал это впервые.  Эдвард открыл глаза и посмотрел в её душу. — Но спасибо, что дала оттрахать себя, родная. — Белла залилась задорным хохотом, обнимая Эдварда руками и ногами, она словно лоза, обвила его своими ветвями.

Воспоминания травили его душу, и он не знал лекарств от них. Водитель резко вдавил тормоза, шины завизжали и Эдвард поморщился от этого звука. Бросив косой взгляд на водителя, он рыкнул и, вылезая из автомобиля, бросил что-то вроде:

— Меня не ждать, позвоню утром. — Поднявшись на ступеньки, он позвонил в дверь и стал ждать.

Каролина услышала мягкий звонок в дверь. Аккуратно встав, она попыталась не чертыхнуться на своего мужа. Если бы не он, она бы могла нормально двигаться. Женщина, медленно двигая ногами, прошла к двери, придерживая свое «беременное» платье. Какое же было её удивление, когда она увидела человека, которого любила больше всех, после своих троих пока еще не родившихся детей и мужа. Усталые, налитые болью глаза и увидела Каролина. Не зная что можно сказать, он просто крепко обнял её. Он любил эту женщину, любил как друга, который всегда взглянет на мир его глазами. И сейчас, когда он смог её обнять, а это было не просто, почувствовал себя лучше. Восьмой месяц и три плода внутри прекрасной женщины творили чудеса.

— Я знаю, тебя что-то тревожит, поэтому заходи, — сказала Каролина, отодвигая его от себя и гладя по мокрым волосам. — И какого чёрта ты мокрый?

— Ты так хорошо знаешь меня, пузырь. Не ругайся женщина, я попал под дождь, — бросил Эдвард, протиснувшись мимо неё.

— О, ради Бога, заткнись.

Эдвард, словно школьник, хихикая, зашел в гостиную и сел на любимое место Каролины. Три, два, один…

— Эдвард Энтони Кален, какого черта ты уселся на мое место?

— Помнится мне, это кресло покупал тебе я, пузыречек.

Каролина уперла ручки в бока и сузила глаза. Он просто невыносим. Женщине так и хотелось огреть его чем-нибудь тяжелым по голове.

— Еще раз, Эдвард, меня зовут Каролина, не пузырь или пузыречек. И убери свою напыщенную задницу с моего кресла.

Эдвард со вздохом пересел в соседнее кресло. Он прекрасно знал, эту женщину лучше не доводить. Он осмотрел комнату и заметил, что все поменялось: цвет стен, мебель, шторы - всё другое, вот только ощущение дома никуда не делось.

— Ты сделала ремонт?

— Да, если бы чаще тут бывал, может быть, заметил бы это раньше.

— Я не знаю, просто… просто, — пытался сказать Эдвард, но что именно он не знал. Он ненавидел себя за то, что приходил к ней, когда сильно нуждался. Никогда просто так.

— Тебе плохо, я знаю, давай говори.

Эдвард грустно взглянул на женщину перед ним и поразился тому, насколько хорошо она его знала. Ей хватило лишь одного взгляда на потухшие глаза друга, чтобы всё понять. Ему нужна помощь.

— Изабелла вернулась, и сейчас у нас с ней вроде как бракоразводный процесс.

Каролина подняла брови, удивляясь этому высказыванию. Она с нетерпением ожидала продолжения. Это не единственная причина, по которой он в таком состоянии.

— И?

— Что «и», Каролина?

— Ты хочешь сказать, что просто так возьмешь и отпустишь ее? Ту, для которой ты поднял компанию? Ту, ради которой ты жил? Ту, которая отдала тебе всё? Ту Изабеллу, которая любит тебя изо дня в день всё больше и больше? — спросила женщина, отпивая холодный чай. Когда он не ответил, Каролина с радостью подытожила. — Ты - идиот.

Каждое её слово отдавалось вибрацией в его груди. Эдвард понимал, что это правда. Всё, что она говорит, правда. Вся любовь Беллы правда. Даже сейчас, когда он смотрел на Изабеллу в её глазах сверкала любовь, может быть, не такая сильная, но она была.

Воспоминания отослали его в тот январский день, когда, лишь ступив на порог их дома, он почувствовал пустоту. Найдя на столе записку он опустился на кровать и стал читать.

Я не могу, не могу так больше.

Ты делаешь мне больно, не бывая со мной. Я не виновата в том, что случилось, так произошло, и я тоже потеряла себя, не только ты. Я смирилась с этим Эдвард, а ты нет. Пожалуйста отпусти это, боль дерёт не только твою душу, но и мою. Мы бы справились вместе, но ты не дал нам шанса. Я не могу находится в доме полном боли воспоминаний, я уезжаю туда, где мы были счастливы. Мне это нужно. Пожалуйста, любимый смирись с тем что произошло, я жду тебя. Всегда в Париже, всегда твоя, в твоем сердце. Белла.

Выбросив записку с мусорное ведро, он прошел к огромному шкафу. Мягко отворив дверцу, глубоко вдыхая запах Изабеллы, который вырвался на волю из замкнутого шкафа. Она не забрала ни одной вещи. Эдвард зло хмыкнул, срывая её вещи с вешалок. Зато она прихватила нечто большее. Забрала сердце. Сердце, которое больше не бьется. Больше никогда.

— Я не делаю её счастливой. Не делаю, слышишь, Каролина. — Эдвард схватился за волосы и потянул с силой. – Другой делает, не я. НЕ. Я. – Эдвард уже не просто говорил, он кричал. — Мне просто стоит её отпустить, мы и так с ней запутались. Она такая сильная, слышишь, Каролина. Я не достоин этого всего, детка. Она хочет детей, я не могу этого ей дать, я просто не смогу. Я разбит, я погиб, я не смогу еще раз пережить боль.

— Хватит.

Крик подруги отразился от стен, и Эдварду на миг показалось, что стекла задрожали. Она встала и подошла к нему. Эдвард вздрогнул, когда его руки оказались в маленьких, слегка отекших ладошках.

— Просто чувствуй, Эдвард, – с этими словами она положила его руку себе на огромный живот, — просто чувствуй.

И он чувствовал. Смотрел на красивое лицо своей подруги. Слегка полноватые щеки, высокий лоб, маленькие губы. Её глаза были наполнены любовью, нежность, лаской, материнством и счастьем. Эдвард опустил глаза и задохнулся от силы желания, когда понял, что хотел так же видеть свои руки на таком же животе Изабеллы. В его глазах стояли слезы, но он не стыдился их. Только не сейчас.

— Я смогу это сделать? – глухо спросил он в пустоту, потому что не знал кому был адресован этот вопрос. – Смогу сделать её счастливой.

Каролина подняла его лицо и долго-долго всматривалась в его глаза. Она всегда считала, что только этот человек достоин настоящей любви. В те времена, мрачные времена, когда беда раскололо два сердца, она не часто видела Изабеллу вместе с Эдвардом, но знала: это должно быть вечно.

— Ты должен это всё исправить.

— Ты плачешь? — Эдвард поднялся и стер с её глаз слезы.

— Я плачу просто из-за того, что тебе больно. Балбес. – Она тоже заметила в его глазах слезы.

— Как мне всё исправить? Я так любил её.

— У твоей любви прошедшее время?

Он на какое-то время задумался, а потом пробормотал:

— У этого глагола, как и у чувства, нет прошедшего времени, Каролина. Только настоящее. Я просто потерял его.

— Ты должен исправить всё, а теперь давай-ка я разогрею тебе обед, и ты отдохнешь. Твою комнату никто не занимал.

Она подмигнула ему, Эдвард не удержался и фыркнул. Его комната... Как будто он просил выделять ему комнату. Конечно, когда-то давно он купил им эту квартиру, но мужчина не хотел, чтобы они выделяли для него комнату, хотя был очень рад этому. Когда ему хотелось отдохнуть, он приходил сюда: к Каролине и Джону, и чувствовал себя дома. Только сейчас он стал понимать, что это не то, чего он хотел. Он хотел, чтобы кто-то приходил к нему домой, хотел сидеть с женой и принимать гостей. Каролина позвала его на кухню, и он последовал за её голосом, забывая на время о том, что его так гложет.

В это время две молодые женщины, сидели в одном примечательном кафе Иберико. Тут подавали хорошую еду и просто неземной кофе. Первый час болтовни прошел незаметно, Розали говорила о том, как сильно она любит Эммета, и как скоро они узаконят эти отношения. Белла с некой завистью слушала щебетание подруги. Когда-то и она была такой же счастливой. Ей казалось, что она в те времена порхала в облаках, но жизнь спустила её на грешную землю.

Белла знала, что будет тяжело начинать заново, когда любовь жива. Водя пальчиками по пустой чашке, она слушала мелодию дождя. Её душа уже до края была наполнена одиночеством, она устала от этого.

— Ты любишь его?

Белла посмотрела на подругу, борясь с желанием закатить глаза. Конечно, она любила его. Она всегда будет любить его, а смысл скрывать то, что и так очевидно?

— Конечно, я люблю его, Розали. Всегда.

— Расскажи мне всё, почему ты решилась на развод, ведь Чарли так хотел, чтобы…

— Чарли, Чарли вы все только и говорите о нем. Да, мой отец хотел, чтобы мы были счастливыми, и мы были. Ты же помнишь, Розали? Помнишь, как мы не могли держать руки при себе, а чувства под замком от окружающих?

Розали кивнула, потому что помнила всё. Однако, женщина не могла понять, что и куда ушло, почему те, кто были для неё примером, потеряли друг друга.

— Я тоже помню и никогда не смогу забыть. Но, Розали, мне надо идти дальше, всё, что было, нельзя забыть, это надо помнить. И я буду помнить, я буду жить, познакомлюсь с человеком, который постарается сделать меня счастливой. Я буду двигаться дальше. Мы с Эдвардом прожили вместе достаточно, а потом всё испарилось. Все это ненормально, но стоит с этим смириться.

Розали смотрела в глаза Белле, стараясь найти там хоть каплю противоречия. Там была пустота. Просто стеклянные глаза.

«Как же много боли за этими глазами», — подумала Розали.

— Ты знаешь Эдварда, наверное, лучше, чем я. Он – сильный мужчина. И единственное, что его заботит – это как сделать так, чтобы его товар продавался, как поднять спрос, какое из предложенных компании и технологии лучше. Он никогда не отпустит это, такова его жизнь. Он научился управлять ей, научился управлять людьми, это то, чего он хотел. Он не рискует, уже нет, как много лет назад, а я хочу этого. Я хочу рискнуть, пожить счастливо. Неужели я этого не достойна? Он привык выжидать, такова его стратегия. Я не имею права ждать, Розали.

— Почему, Белла, тебе бы не попытаться… — начала Розали, но была прервана подругой.

— Я не хочу пытаться исправить то, что не имеет смысла. Он мог бы это сделать, когда мы были на разных континентах, но нет, он даже не позвонил мне ни разу. Наш брак исчерпал себя еще до того момента, как мы это поняли. Я устала от всего этого. Я хочу детей, Господи, Розали, я так сильно этого хочу. Я не молодею, время идет вперед, не спрашивая меня, хочу ли я этого или нет. Я хочу почувствовать себя целой.

Белла на минутку остановилась, она не желала объясняться перед Розали, но рассказать обо всем, что ее так тяготит, было лучшим решением. Спустя несколько минут Розали спросила на прямую.

— Скажи мне, Белла, кто такой Роберт?

Белла улыбнулась, и поддельная радость и счастье на секунду заполнили её глаза, а на губах образовалась печальная улыбка. Она рассказала все о Роберте. Этот мужчина действительно был надежным и ласковым. Он был чутким, и он хотел Изабеллу рядом с собой. Если все пройдет хорошо с разводом, возможно, она даст новым отношением зеленый свет. Во всяком случае, она попытается.

Было уже далеко за десять вечера, когда Изабелла приехала домой. Она очень удивилась, когда поняла, что в доме никого не было. Неужели Эдварду захотелось провести вечер вне дома?

Вероятно, есть много способов провести не скучную ночь, скорее всего, он отмечает освобождение от оков брака. С очаровательницей золотой молодежи. Белла вздрогнула, как от пощечины, когда осознала, что её приезд не остановил его похождения.

Она вздохнула и принялась готовиться ко сну. Прошло более двух часов, а Белла всё еще не могла покориться сну. Эдвард так и не вернулся, и она с болью блокировала все возможные сцены её, пока еще, мужа в объятиях другой женщины. Он, скорее всего, не намеревался вернуться. Только по этой причине Изабелла, словно вор, прокралась в их супружескую комнату. Резко швырнула кремовое покрывало и скользнула в большую кровать. В любом случае, лучше ей не стало, тогда она со вздохом переместилась на сторону мужа, ненавидя себя за то, что такая слабая. Только когда она сжала его подушку и вздохнула аромат мужа, сон поглотил ее.

Первые лучи солнца разбудили молодую женщину, и она мягко, словно кошка, потянулась в постели. Она посмотрела на часы и удивилась, что на часах больше десяти, обычно она рано вставала. Прислушавшись к звукам в доме, она поняла, что так и провела ночь одна. Она задумалась на время, увидит ли Эдварда еще до того, как все закончится. Нечего греха таить и притворяться, что все хорошо. Прошли те времена, и Белла с радостью подумала, что лучше не видеть его. Будет не так больно. Она с радостью посвятила себя утру. Белла провела около двух часов в ванной комнате, позволяя воде смыть её боль и страдания. Одевшись в домашнюю одежду, она скользнула в балетки и спустилась на кухню.

Она любила это место. Любила готовить для Эдварда, любила принимать его ласки, когда он не мог сдерживаться, чтобы отнести её в мягкую постель. Проведя пальчиками по высокой столешнице, Белла густо покраснела. Воспоминания ворвались в её хрупкое сердце. В тот день они поссорились из-за мелочи, пустышки. Она просто не успела приготовить Эдварду рубашку и, оставив его без завтрака, убежала на работу. Она помнила, как придя домой, он наткнулась на злой взгляд Эдварда.

— Что случилось Эдвард? —спросила Белла, бросая ключи на тумбу и снимая каблуки. Она прошла на кухню, становясь между ног мужа, обхватывая его за талию, целуя в скулу. — Проблемы на работе?

— Проблемы с женой, —прошипел Эдвард, отодвигая Беллу от себя. Непонимающе уставившись на Эдварда, она поднялась на носочки и хотела прижаться к родным губам, но нет, он отвернулся.

— Ты делаешь мне больно Эдвард, отворачиваясь от меня, — прошептала она.

— А ты делаешь мне больно, когда уходишь на работу, хотя я ясно дал понять, что не хочу этого.

Громко фыркнув, Белла отошла от Эдварда, не веря, что он почти приказывает ей закончить работать и сидеть в четырех стенах. Отворив дверку холодильника, она взяла сок и наполнила стакан. Сделав пару глотков, девушка повернулась к Эдварду.

— Почему тебе не нравится, что я работаю? — спросила она с непонимание.

— Мне не нравится то, что на работе на тебя постоянно глазеют мужики, — сказал Эдвард, наблюдая, как она расстёгивает блузку и надвигается к нему. Мягкий смех заставил его поднять на неё взгляд.

— Эдвард, я работаю с детьми, причем эти дети больны. Я читаю им книги и единственные, что делают отцы этих детей, просто говорят «спасибо», а не «давай потрахаемся» —сказала Белла, целуя его за ушком, мурча от его запаха.

— Но они смотрят на тебя, и то, что ты работаешь с детьми, ничего не значит.

— Господи, до чего же собственник.

— Я лишь хочу, чтобы моя жена была дома, когда я прихожу домой и ухожу на работу.

— Тогда найди себе домохозяйку, черт возьми, — сказал Белла, разворачиваясь и подходя к холодильнику, доставая ингредиенты для ужина. Эдвард молчал.

— Ты будешь есть? — спросила она, разворачиваясь и следя за Эдвардом. Но то, что она увидела, заставило её кровь вскипеть. — Какого хрена ты смотришь в мой телефон, Эдвард?

Подняв черные, словно ночь без звёзд, глаза на жену, Эдвард сжал кулаки. У него тряслись руки.

— Кто такой Джеймс? Какого лешего он тебя где-то встречает? Ты изменяешь мне Белла? — спросил мужчина с пугающим спокойствием в голосе.

Белла вжалась в столешницу, не веря, что это всё происходит. Она наблюдала, как Эдвард подходит к ней и касается её щеки. — Ответь мне Белла.

— Нет, боже нет Эдвард, он лишь главный врач в отделении онкологии больных детей, — шептала Белла, смотря в его глаза. Она закатали глаза, когда губы Эдварда опустились к её ключице.

— Ты – Ты делаешь мне больно Эдвард, отворачиваясь от меня, — прошептала она.

 моя, Белла, запомни это. Запомнила? — шептал он напротив её губ.

— Пожалуйста, — в ответ просила Белла, хотя ничего не могла понять, — пожалуйста поцелуй.

Мягко захватив её губы, Эдвард втолкнулся в неё язык. В нем жила ревность, и ревность двигала его губами. Напористо. Сильно. Безжалостно. Толкнув Беллу к столешнице, он слегка присел и прижал свой возбужденный член к её киске. Почувствовав это, Белла громко застонала и вцепилась в плечи Эдварда, прижимая его к себе. Эдвард оторвался от её губ и опустился на шею, оставляя на ней горячие, словно ад, поцелуи. Иногда кусая, иногда посасывая, Эдвард понимал, что останутся следы на её белой коже. До тех пор, пока это его следы, ему плевать. Белла закатила глаза от удовольствия и боли, когда он сильно прикусил её вену на шеи. Эдвард, схватив жену за волосы, заставил посмотреть на себя.

— Как на счет примирительного секса, родная? — спросил он страстно горячим голосом. Белла слегка толкнула его ладошками в грудь. Он в замешательстве отступил и уставился на горящие и требовательные глаза жены. Белла закинула свои руки на его шею, слегка подпрыгнув. Руки Эдварда медленно схватили её за попку и прижали к себе. Белла обернула свои ноги вокруг его талии и потерлась о каменное возбуждение мужа.

Она губами словила его нижнюю губу и чуть-чуть пососала, поймав своим дыханием гортанный стон мужа.

— Только если ты трахнешь меня на столе, родной.

Белла не успела ничего толком понять, как вдруг язык Эдварда стал хозяйничать в её рту, а правая рука уже в полном мере задирала её юбку к талии. Нащупав мягкую кожу бедер, Эдвард оторвался от губ и посмотрел вниз.

— Господи Боже, с каких пор ты носишь чулки, — рыкнул Эдвард и сильно сжал её попку. — И с чего это ты носишь стринги?

Белла следила за его губами не в силах ответить. Она мечтала только о том, чтобы эти губы были на её теле. Девушка подняла на Эдварда затуманенный взор и облизнула губы.

— Меньше вопросов, милый, больше действия.

Эдвард еще раз сжал попку Беллы и направился к столу. Опустив её на стол, он стал быстро расстёгивать блузку. Белла пятками надавила на зад Эдварда, призывая его быть ближе. Её нежные пальчики пробрались в штаны и, не совсем нежно, обхватили его член, она хмыкнула и сжала его. Эдвард зашипел и покусал шею жены до крови, от чего Белла визгнула и ударила Эдварда по плечу свободной рукой.

— Осторожней!

— Прости, — с улыбкой сказал Эдвард и вновь опустил свои губы к шее. Громкие вздохи наполняли темную кухню и в воздухе сквозило желание. Белла, схватив Эдварда за волосы, прижала его губы к себе, в то время как он резко стянул с её ножек трусики и прижался своим членом к её естеству. Белла выпустила его из захвата своих ног и руками быстро спустила боксеры. Оторвавшись от губ мужа, она глубоко вздохнула и стала оставлять на его груди поцелуи, при этом не забывая одной рукой удерживать Эдварда, а другой гладить себя. Громко застонав, она просунула в себя один пальчик. Эдвард открыл глаза и уставился на Беллу.

— Что ты... Господи, — хрипло произнес Эдвард, но осознание того, что она ласкает себя для него, сделало его еще твёрже. — Дай сюда эту руку, Изабелла.

Белла протестующе застонала и не остановилась, продолжая оставлять жаркие поцелуи. Эдвард отклонился от её поцелуев и резко поднял её голову, вглядываясь в полные желания глаза жены. Белла застонала и закатила глаза, он посмотрел и увидел, как второй пальчик скользнул в неё.

— Дай, мне руку Изабелла, — вкрадчиво повторил Эдвард. Белла с тихим шипением извлекла из себя пальцы, Эдвард, быстро схватив, погрузил их к себе в рот, томно простонав. Какая же она сладкая.

— Ты приготовила себя для меня, — спросил Эдвард, медленно он стал тереться между её губок своим членом, создавая фееричное ощущение желания. Белла застонала и попыталась просунуть руку меж их телами, чтобы облегчить зуд желание, но Эдвард, перехватив её руку, отвел ее назад.

— Терпение, Свон, — пробормотал он, ожидая реакции. Глаза Беллы вспыхнули, и она укусила его за скулу.

— Каллен. Я теперь Каллен.

 Эдвард улыбнулся и, глубоко поцеловав, не дав прийти в себя после поцелуя, он медленно головкой скользнул в приятную глубину её киски. Белла от неожиданности упала на стол. Схватив себя за волосы, она застонала и покрутила бедрами, заставляя Эдварда двигаться. У мужчины были совершенно другие планы, он хоть и любил смотреть, как она корчится в желании, но больше всего любил доводить её до точки кипения, кода она не мыслит, что говорит, и просто отдается желанию. Он медленно выскользнул из неё, чем вызвал волну грязных ругательств. Белла не успела закончить свой красноречивый монолог, как Эдвард резко сжал её бедра и с силой вошел в неё.

— Твоою мать... — выдохнула Белла, больно ударившись об стол головой. Открыв глаза, Белла посмотрела на Эдварда и поманила его пальчиком. Он нагнулся и провел руками по бедрам и, погладив грудь, мягко втянул в себя розовый бутончик её гладкой груди.

— Эдвард, — хрипло выдохнула Белла. — Сильнее.

Она подняла бедра, стараясь вобрать в себя его полностью. Белла опустила свою руку на левую грудь и мягко сжала. Эдвард оторвался от её груди и стал резко двигать бедрами. Он почувствовал, что Белла стала медленно сжиматься вокруг него, мягко постанывая, мужчина опустил руку и, мягко сжав клитор, стал резко потирать. Белла резко встала, убрала его руку от своей киски, заменив её своей. Эдвард почувствовал, как сжались мышцы Беллы, и с блаженным стоном она кончила. Оргазм Беллы дал Эдварду сигнал заканчивать, и он последовал за женой, незамедлительно кончая в ней.

— Я люблю тебя, — прошептал Эдвард, оставляя поцелуй на мокрой шее Беллы.

Белла вынырнула из воспоминаний, когда услышала звук открывающей двери и шум в прихожей. «Скорей всего, это Эдвард, не желает, чтобы его застукали», – подумала Белла. Она облокотилась на стол и стала раскладывать посуду, после чего открыла холодильник и достала ингредиенты для омлета. Ей стало чуточку больно от осознания того, что он пришел только утром. Белла молила бога, чтобы Эдвард сразу ушел, даже не останавливаясь рядом с ней. Но даже Бог не помог справится с её болью, когда она почувствовала его присутствие рядом с собой.

«Возьми себя в руки, — шептала себе женщина. — Ему всё равно плачешь ты или нет, он просто пришел в свой дом после ночи любви с другой женщиной». Белла постаралась взять себя в руки и непринужденно поприветствовала мужа. По крайней мере, она постарается быть вежливой.

— Привет.

Он подошел ближе к Белле, и она заметила, как помят его костюм, и присутствует некий аромат дурмана? Корица? Афродизиак? Это явно признаки опытной женщины. Белла усмехнулась и закрылась за волосами, не желая смотреть на человека, который явно во всех греховных мыслях изменял. Неужели не мог подождать два дня? Когда она навсегда уйдет из его жизни?

— Привет, Белла. Покормишь своего мужа? — спросил Эдвард. Она вздрогнула, и ножик выпал из рук. С каких пор она стала Беллой? Вероятно, секс был ошеломляющим, раз он даже забыл, что никогда не называл ее неполным именем, причем так ласково. В эту игру определенно можно играть вдвоем.

— Нет проблем. Садись, еще минут двадцать.

— О, значит, я успею принять душ и прийти на все готовое и горячее?

Белла кивнула и посмотрела, как он выходит из кухни. Что у его новой женщины не было горячей воды?

«Успокойся, Белла, — приказала она себе. — Все два года тебя не волновало, как он и с кем спит, а тут разволновалась».

Она откинула эти мысли и задумалась, чем бы себя занять после завтрака? Может, позвонить Розали? Отправиться погулять? Она не заметила, как вернулся Эдвард.

— Ну что, будем кушать, я очень голоден.

Белла в изумлении подняла брови. Ну что, вероятно, эта любовница его даже не покормила. Возможно, ей стоит подарить кулинарную книгу? Белле захотелось захохотать в полный голос.

— Конечно, — добро ответила она, расставляя перед ним посуду и чашку зеленого чая. — Как дела на фирме?

Ей нравилось видеть Эдварда за кухонным столом в домашней одежде, ожидающего завтрак. Она хотела бы, чтобы так было всегда. Девушка быстро выдернула себя из этих мыслей. Белле не хотелось спрашивать его, но это просто для того, чтобы поддержать дружескую обстановку. Может, они будут в тех семнадцати процентах, когда после развода супруги остаются друзьями?

— Все пока не так гладко, как хотелось бы, есть некоторые проблемы, но мы их скоро решим.

Белла смотрела на Эдварда, и ей захотелось застонать, когда она увидела, как он сексуально пережевывает пищу. Черт, стоит ему запретить так сексуально жевать. Она села по правую руку от него и тоже принялась за еду.

— Что будешь делать эти два дня? Сидеть дома, гулять?

Белла на минуту уставилась на него. Ему что, не терпится, чтобы она уехала отсюда? Он что, хочет привести в дом подружку?

—Я еще не думала, но да, вероятно, буду гулять. Я так давно тут не была, соскучилась по городу.

Эдвард ответил незамедлительно.

— Одна гулять? — уточнил Эдвард.

Белла перестала есть, стараясь понять, чего он хотел добиться, задавая этот вопрос.

— Если быть честной, я еще не задумывалась с кем буду гулять, но да, просто побуду одна в городе. Слишком уж я соскучилась по нему.

— Нет.

— Что значит "нет", Эдвард? — спросила в полном недоумении Изабелла.

— Ты не будешь гулять одна по городу.

Белла встала из-за стола и отодвинула в сторону тарелку с завтраком. Кто он такой, чтобы запрещать? Они без пяти минут в разводе, а он будет указывать, как жить?

— Я не обязана тебя слушать.

— Ты — моя жена.

Ей послышалось, или она в его голосе услышала стальные ноты?

— Ты не вспоминал об этом чуть более двух лет, когда трахал разных девиц.

— Ты виновата во всем. Ты даже не дала мне шанса всё исправить, я не виноват, что боль от потери была слишком сильна, я не так быстро оправился, как ты. Если бы ты дала мне время, но ты просто уехала...

Что там было про друзей после развода? Забудьте. Она не выдержала и залепила ему звонкую пощечину.

— Не смей обвинять меня в том, что произошло. Мы оба виноваты, но именно ты положил начало всему этому. Мне лишь осталось написать эпилог. Давай закончим на этом, я буду гулять по городу, и ты сейчас не в том положении, чтобы указывать мне, что делать.

Белла забрала посуду со стола и стала мыть. Эдвард все так же сидел за столом и молча пил зеленый чай. Щека его еще горела от сильного удара, но это лишь напоминало, каким кретином он был.

— Что, если я хочу переписать эту историю? — слова покинули его рот, и он на секунду пожалел об этом.

Что, если она не правильно поймет? Что, если она подумает, что он шутит над ней или еще что-то? Белла никогда не воспринимала вещи всерьез, старалась относиться к ним с юмором. За эту черту он любил ее больше всего. Увидев сегодня ее на кухне, он удивился, каким правильным это казалось. Тогда он впервые задумался, чтобы удержать ее. Он не мог ее отпустить. Что касалось детей, то Эдвард еще не знал. Может они попробуют. Белла остановилась, когда услышала что-то о возможности переписать историю. Это просто абсурдно.

— Слишком поздно, чтобы что-то заново строить, Эдвард. Попытайся настроить это с другой Синди.

Эдвард встал позади нее и поймал в кокон своих рук. Белле стало страшно, его близость всегда действовала противоестественно на ее предательское тело. Она знала, как это оказаться в его руках, знала, как чувствовать его на себе. Лишь поэтому во избежание воспоминаний она вжалась в столешницу, не желая его близко.

— О чем, ты говоришь, Белла. Какая Синди? — Хриплый голос Эдварда раздался прямо над ее ухом.

— Я…я не знаю, Синди, Мелани, Ивон. Я не знаю, как будут звать ту, другую женщину, которая войдет в этот дом, и с ней вы напишите историю без наших ошибок.

— Что, если я не хочу другую женщину, Изабелла?

Белла скинула его руки, желая освободиться от него. Окруженная им, она чувствовала себя, словно в клетке.

— Тогда тебе придется довольствоваться одиночеством, — Белла развернулась, и теперь ее грудь касалась его, а ее взгляд был прикован только к его губам.

— Не придется, потому что со мной будешь ты.

Она вздрогнула, когда нежные губы мужа накрыли её уста в сладком неспешном танце. Белла тихо застонала, когда он обнял ее. Все перестало существовать. Она знала, что потом будет больно, но это будет потом, но даже тогда она обязательно справится с этим. Сейчас она просто отдастся поцелую, чтобы потом помнить и не забывать. Она тихонько захныкала, когда Эдвард оторвался от нее, но после вновь застонала, когда он поднял и посадил ее на столешницу. Белла обняла его ногами, желая хоть так почувствовать родного и любимого её сердцу человека. Когда губы Эдварда переместились на ее шею, у Беллы появился шанс все проанализировать. Она не может отдаться ему. Не хочет быть грязной. Белла не желала, чтобы эти грязные руки, которые всю ночь обнимали другую женщину, касались ее. Она с силой оттолкнула Эдварда и спрыгнула со стойки.

«Не позволяй себе так сильно упасть. Будь сильной перед ним», — шептал её внутренний голос.

— Что это сейчас было, Эдвард? — спросила Белла хрипловатым голосом.

— На что это похоже, когда двое супругов целуются, — Эдвард ответил незамедлительно.

— Мы – бывшие супруги, а это две разные вещи. Не желаю, чтобы такое повторялось, поэтому мне лучше переехать в гостиницу.

Белла произнесла это так уверено, что поставила бы себе твердую пятерку. Она наблюдала, как к ней подходит Эдвард и как склоняется, чтобы вновь поцеловать.

— Ты никуда не едешь, ты остаешься тут, и, как жена, ты тоже остаешься тут.

Белла опешила от всех его слов. Что все это значит? В какие игры он играет? Белла решила, что лучше выяснить это сейчас.

— Объяснишь мне, что все это значит? — Белла остановила Эдварда, когда тот уже собирался уходить. Она схватила его за футболку, потянув на себя. И выжидающе посмотрела на него.

Эдвард посмотрел на Беллу, желая навсегда запомнить ее, такую спокойную, потому что потом будет боль.

— Объясню, — он отпил еще немного своего чая и продолжил. — Развода не будет. Я передумал.

Не знаю что можно сказать в своё оправдание, почему так долго не было продолжения, но... Думаю такое больше не повторится.

Что вы думаете на счёт этого ужасного поведения Эдварда? Как думаете, что сделает Белла?

В общем жду ваши предложения.

Спасибо моей бете.