Купальные костюмы попали к адресату в среду, и уже в четверг Изабелла позвонила ему с тем, чтобы выразить свою благодарность.
— Вам не следовало этого делать. Она и так только и говорит, что о банановом сплите и ваших разговорах.
Молодой голос Изабеллы Свон вызвал в его памяти ее отсвечивающие красным волосы.
— По-моему, она вела себя героически. Ренесми поняла, что вас нет рядом, но сохраняла спокойствие. В пятилетнем возрасте это совсем непросто.
Изабелла улыбнулась.
— Она очень милый ребенок.
«Так же, как и ее мама», — едва не вырвалось у Эдварда.
— Как ей купальники? Подошли?
— Лучше не бывает. Вчера она устроила целое представление. У нее и сейчас под платьем купальник… Она в парке — с друзьями. А у меня сегодня масса дел. Нам сдали дом на Стинсон-Бич, так что скоро нам этот пляжный гардероб пригодится. — Изабелла засмеялась. — Спасибо вам огромное…
Она не знала, что сказать ему еще, и мучительно подыскивала слова. То же самое происходило и с Эдвардом. Ощущение было такое, что он должен с ней разговаривать на каком-то другом языке. Все началось сызнова…
— А… мог бы я увидеться с вами?
С трудом выговорив эти слова, Эдвард почувствовал себя последним идиотом. Каково же было его удивление, когда он услышал в ответ:
— Я была бы только рада.
— Правда?
Изумление было настолько неподдельным, что она рассмеялась:
— Конечно. Может быть, вы приедете к нам на Стинсон-Бич?
Все это прозвучало легко и естественно. А ведь она могла обставить все так, словно он едва ли не силой вырвал у нее это приглашение. В голосе ее не чувствовалось ни малейшего удивления — только радушие.
— С превеликим удовольствием. Сколько времени вы там пробудете?
— Две недели.
Он стал прикидывать, какой день недели был бы для него самым удобным. Он вполне мог отлучиться из магазина в субботу, особых дел в этот день у него не было.
— Что, если это будет суббота?
До субботы оставалось всего два дня. От волнения у Эдварда вспотели ладони.
Она на минуту замолкла, припоминая, кто и в какой день должен был прийти к ним в гости. Суббота была свободной.
— Кажется, это… Да, да — отлично! Так и договоримся. Она улыбнулась, вспомнив Эдварда. Очень приятный мужчина, неженатый, но и не похож на гея. Не случайно же он и Ренесми так понравился.
— Кстати, вы женаты?
— Господи, конечно же, нет! Как вы могли подумать! Ага. Вон оно как. Один из этих.
— У вас на женщин аллергия, да?
— Нет. Просто у меня очень много работы. Иизабелла была открытым человеком и не скрывала своего интереса к нему. Сама она вторично в брак вступать не собиралась — на то у нее были причины. Раз обжегшись, она не хотела рисковать вторично. Впрочем, может быть, этот человек тоже испытал нечто подобное.
— Вы разведены?
БЭдвард улыбнулся, поразившись этому вопросу.
— Нет, не разведен. К женщинам я отношусь нормально. В моей жизни их было две, но это уже в прошлом… Я не мог уделять кому-то слишком много времени, понимаете. Последние десять лет я был занят исключительно собственной карьерой.
— У вас никогда не возникало ощущения пустоты? — Она словно видела его насквозь. — Мне хорошо — у меня есть Ренесми.
— Да, все верно. — Он замолчал, вспомнив вдруг о девочке, и решил оставить вопросы на потом. Глупо разговаривать с человеком, если ты не видишь его лица, глаз, рук… — Значит, увидимся в субботу. Что я должен взять с собой? Какие-то продукты? Вино? Еще что-то?
— Да. Норковую шубу.
Он засмеялся и повесил трубку. Настроение у него было прекрасное. Голос Изабеллы дышал непосредственностью и теплом, чувствовалось, что она лишена всяческой корысти. Она не принадлежала и к породе мужененавистниц, по крайней мере впечатление производила именно такое.
В пятницу вечером, прежде чем отправиться домой, Эдвард зашел в гастроном, работавший при их магазине, и купил два пакета продуктов: шоколадного медведя для Ренесми, коробку шоколадных трюфелей для Изабеллы, бри двух сортов, батон, доставлявшийся на самолете из Франции, маленькую баночку с икрой, банку с паштетом, две бутылки вина, красного и белого, и коробку с глазированными орехами.
Поставив пакеты в багажник машины, Эдвард поехал домой. В десять утра следующего дня он принял душ, побрился, надел джинсы, старую синюю рубаху и любимые видавшие виды кеды . Стоило ему одеться и взять в руки пакеты со снедью, как зазвонил телефон. Он хотел было проигнорировать звонки, но тут подумал о том, что позвонить могла и Изабелла: а вдруг у нее поменялись планы или она захотела попросить его купить что-то. Берни снял трубку, не выпуская из рук пакеты.
— Да?
— Так на звонки не отвечают, Эдвард.
— Привет, мам. Понимаешь, я спешу.
— В магазин? Начинался допрос.
— М-м-м… Нет, на море. Я еду к друзьям.
— Я их знаю?
Вопрос этот следовало понимать так: «Они понравились бы мне?»
— Нет, мам. Вряд ли. У тебя все в порядке?
— Все прекрасно.
— Вот и хорошо. Я перезвоню тебе вечером или завтра утром — из магазина. Мне надо убегать.
— Должно быть, это что-то очень важное, если ты не можешь уделить родной матери пяти минут. Это какая-то девушка?
Нет. Это женщина.Чертовски красивая. Женщина с ребенком. И зовут ребенка Ренесми-раздраженно подумал Эдвард.
— Нет, нет, мам. Я же сказал — я встречаюсь с друзьями.
— Смотри, Эдвард, поосторожнее с друзьями. Люди, сам понимаешь, разные бывают.
Эдвард устало вздохнул. Ох, как он устал от этих разговоров!
— Все в порядке, мама. Я тебе скоро перезвоню.
— Ладно. Главное, не забудь надеть шляпу, а то заработаешь солнечный удар.
— Привет папе.
Эдвард повесил трубку и поспешил покинуть свои апартаменты. Мать забыла сказать ему о том, что в море водятся акулы. Мать любила предупреждать его о грозящих ему опасностях, о которых она узнавала из «Дейли ньюс». Испорченные продукты, от которых скончались два жителя Де-Мойна… ботулизм… болезнь легионеров… сердечный приступ… геморрой… интоксикация… Мир был полон угроз. Конечно, приятно, когда о твоем здоровье кто-то заботится, но только не с такой страстностью, как это делала его мать.
Он поставил пакеты на заднее сиденье машины и через десять минут уже ехал на север по мосту Золотые Ворота. На Стинсон-Бич бывать ему еще не доводилось. Берни нравилось ехать по петляющей, извилистой дороге, шедшей по хребту, откуда открывался вид на море, из которого поднимались могучие скалы. Все это походило на Биг-Сюр в миниатюре. Нужный дом Эдвард разыскал в два счета. У крыльца стояли трехколесный велосипед и облезлая деревянная лошадка, каких Эдвард не видел с детства. Он позвонил в старый школьный колокольчик, висевший возле калитки, и вошел во двор. Тут же его взору предстала Ренесми, одетая в один из подаренных им бикини и махровый халат.
— Привет, Эдвард, — сказала она, сияя, вспомнив разом и о банановом сплите, и об их разговорах. — Мне так нравится мой купальник.
— Он тебе очень идет. — Эдвард подошел к Ренесми. — Тебя надо взять к нам манекенщицей. Где твоя мама? Только не говори, что она снова потерялась. — Эдвард шутливо нахмурился, на что Ренесми тут же ответила звонким смехом. — Она часто это делает?
Ренесми замотала головой.
— Нет. Только иногда… в магазинах.
— Что в магазинах? — Из-за двери показалась Изабелла. — Привет. Как дорога?
— Прекрасно.
Они обменялись улыбками.
— Далеко не всем она нравится — уж слишком петляет.
— Меня на ней укачивает, — вставила Ренесми с улыбкой. — Зато здесь мне нравится.
— Ты, наверное, сидела на переднем сиденье, а окно было открыто, так? — спросил Эдвард с участием.
— Угу.
— А перед этим ты ела соленые орешки или., или банановый сплит, верно?
Тут он вспомнил о шоколадном медведе и, достав его из пакета, передал пакет Изабелле.
— Это вам маленькие гостинцы…
Изабелла казалась удивленной и тронутой, Ренесми же радостно завопила, стоило ей понять, что она держит в руках. Медведь был больше ее куклы.
— Мамочка, можно я его съем прямо сейчас?.. Ну, пожалуйста! — Она посмотрела на Изабеллу с такой мольбой, что та застонала. — Пожалуйста, мамуля! Я только ушко съем, и все — можно?
— Я сдаюсь. Только не ешь слишком много. Скоро обед.
— Хорошо.
ДРенесми тут же куда-то скрылась. Больше всего она была похожа на щенка, которому вдруг подарили огромную кость. Эдвардд посмотрел на Изабеллу и улыбнулся.Похоже,что он нашел место,где он готов был остаться навсегда.
— Просто замечательный ребенок.
Глядя на Ренесми, Эдвард вспоминал, что не все в его жизни идет так уж гладко. Ведь у него не было ни семьи, ни детей…
— Она от вас без ума, — улыбнулась Изабелла.
— Кто же устоит против бананового сплита и шоколадного медведя? Для нее я эдакий бостонский Душитель с мешком, битком набитым шоколадными медведями.
Они тем временем вошли в кухню, и Изабелла принялась вытаскивать из пакетов продукты. Вид икры и паштета поверг ее в изумление.
— Эдвард, зачем все это? Боже… а это, значит… — Она раскрыла коробку с конфетами и в тот же миг стала удивительно похожа на ребенка. Соблазн был слишком велик — предложив конфетыЭдварду, она сунула один из трюфелей в рот и зажмурилась от удовольствия. — М-м-м… Как вкусно!
Эдвард невольно залюбовался ею. Хрупкая и стройная, она казалась ему воплощением строгого американского идеала красоты. Сегодня ее длинные темные волосы были собраны в косу. Глаза Изабеллы были такими же шоколадными, как медведь которого утащила Ренесми;рубаха; белые шорты подчеркивали стройность длинных ног. Неожиданно для самого себя Она была не просто хорошенькой, но по-настоящему красивой, и при этом в ней не чувствовалось ни грамма фривольности, что особенно нравилось Эдварду. От ее вида у него захватывало дух и на душе становилось удивительно тепло и покойно. Убрав бутылки с вином, Изабелла повернулась к нему с улыбкой.
— Эдвард, вы нас так избалуете… Даже не знаю, что вам и сказать…
— Понимаете, друзья на дороге не валяются… К тому же здесь их у меня особенно нет.
— Вы здесь давно?
— Пять месяцев.
— Вы из Нью-Йорка?
Он утвердительно кивнул.
— Я жил в Нью-Йорке всю жизнь… кроме трех лет, проведенных в Чикаго.
Она достала из холодильника две банки с пивом и одну предложила ему. Чувствовалось, что она заинтригована.
— Я родом именно оттуда. Как это вас туда занесло?
— Испытание огнем. Меня послали в Чикаго для того, чтобы я возглавил тамошний наш филиал… — Он вздохнул и покачал головой. — Теперь, как видите, я здесь.
Они были теперь в комнате. Полы этого небольшого домика устилали соломенные маты, стены и полки были украшены бесконечными раковинами и плавниковым деревом. Дом этот мог находиться и в Истгемптоне, и на Огненном острове, и в Малибу… Однако вид из окна был особенным — вдали, на прибрежных холмах, поблескивали на солнце кварталы Сан-Франциско. Изабелла жестом предложила ему сесть в кресло, сама же устроилась на диване, подобрав под себя ноги.
— Вам здесь нравится? Я имею в виду Сан-Франциско.
— Иногда. — С ней он не мог кривить душой. — Надо сказать, я город практически не знаю. Все, знаете ли, дела. А вот климат здешний мне нравится. Когда я улетал из Нью-Йорка, шел снег. Прошло всего пять часов, и я попал в весенний город. В этом действительно что-то есть…
— А что же здесь не так? — спросила Изабелла, мило улыбнувшись. С ней было очень приятно беседовать, хотелось тут же открыть свою душу… Наверняка она была хорошим другом, но Эдвард испытывал и чувства иного рода: глядя на то, как она держит голову, как мягко вьются ее каштановые волосы, он чувствовал что-то сродни головокружению; хотелось коснуться ее, взять за руку, поцеловать… Он уже почти не слышал ее. — Да, представляю, как вам сейчас одиноко. Первый год со мною было то же самое.
— И вы все же решили остаться? — Он действительно был заинтригован. Он хотел знать о ней все.
— Да. В то время у меня иного выбора не было, как не было и родственников, к которым бы я могла поехать. Когда я перешла на второй курс Северо-Западного университета, мои родители погибли в дорожной катастрофе. — Глаза Эдварда затуманились. — После этой истории я стала куда ранимее… Тогда же я и влюбилась… Он был исполнителем главной роли в одной пьесе. Я играла вместе с ним.
Взгляд ее при воспоминании об этом наполнился грустью. Смешно. Она никогда и никому не рассказывала об этом, но почему-то решила поведать свою историю Эдварду. Они смотрели в окно. Ренесми, посадив куклу рядом с собой, играла в песке. Время от времени она махала им ручкой. Изабелла с самого начала почему-то решила не лгатьЭдварду— терять ей в любом случае было нечего. Если ему что-то не понравится, он больше не позвонит ей, только и всего. Лучше, если между ними не будет недоговоренностей. Она устала от обычных в таких случаях игр и претензий. Они были не в ее стиле. Она посмотрела в глаза Эдварду и улыбнулась.
— Я занималась в актерском классе. После того как я похоронила родителей, мы отправились на летние гастроли. Кроме него, у меня никого не было… Я совершенно потеряла голову. Он был красивым и, как мне казалось, благородным парнем… У нас должен был родиться ребенок, и я сказала ему об этом. Он ответил, что жениться на мне может и позже — как раз в это время ему предложили в Голливуде какую-то там роль. Сначала туда приехал он, а потом, вслед за ним, и я… Ехать мне было совершенно некуда, избавляться же от ребенка я категорически отказалась. Вот и поехала вслед за Джейкобом, хотя относилась к нему уже иначе. И все же я любила его, мне казалось, что со временем все встанет на место… — Изабелла посмотрела в окно — на Ренесми. — Я автостопом добралась до Лос-Анджелеса и разыскала Джейка. Джейкоб Блэк… Потом он стал называть себя Джей Би. Но это ему уже не помогло. Роль он провалил и занимался в основном тем, что искал работу и ухаживал за актрисами. Я устроилась официанткой и, пока могла, работала. За три дня до рождения Ренесми мы поженились. И тут — тут Джейк вдруг исчез. Малышке было уже пять месяцев, когда я увидела его вновь. Он говорил что-то о театре в Орегоне, но я вскоре узнала, что все это время он находился в тюрьме. Я узнала массу интересных вещей… Сначала его арестовали за продажу краденого, потом — за кражу со взломом.Ренесми исполнилось девять месяцев, когда он в очередной раз вышел из тюрьмы. Прожил он с нами всего месяц или два. Узнав, что он вновь попал в полицию, я подала на развод и переехала в Сан-Франциско. С тех пор я о нем даже и не слышала. Он был самым настоящим мошенником и одновременно — гениальным актером. Он мог убедить окружающих в чем угодно. Сегодня я бы на эту удочку уже не попалась, но тогда… Как все это тяжело… Когда нас развели, я восстановила свою девичью фамилию… Так мы теперь и живем. — Эдвард поразился, как спокойно Изабелла говорит об этом. Будь на ее месте другая, та бы уже выплакала себе глаза. Ее эта история явно не сломила. Она прекрасно выглядела, и у нее была замечательная дочка. — Я и Ренесми — вот и вся наша семья. И у нас с ней все хорошо.
— А как относится к этому сама Ренесми? Эдвард хотел понять, что Изабелла сказала девочке об отце.
— А никак. Она думает, что ее папа умер. Я сказала ей, что он был замечательным актером, что мы поженились после школы и переехали сюда… А когда ей исполнился год, он вдруг умер. Она не знает всего остального, поэтому это не имеет значения, к тому же мы с ним никогда не встретимся. Бог его знает, где он теперь находится. Думаю, скорее всего в тюрьме. В любом случае, мы его не волнуем — мы его и раньше не волновали. Пусть уж у девочки будут какие-то иллюзии, ничего страшного в этом нет…
— Пожалуй, вы правы.
— Я работаю учителем. Страховку, полученную за родителей, истратила на то, чтобы приобрести специальность. Училась я по вечерам — на это ушел год. У меня второй класс — дети совершенно замечательные. — Изабела заулыбалась. — Ренесми ходит в эту же школу, мне почти ничего не приходится за нее платить. Отчасти поэтому я и стала учителем. Мне хочется дать ей приличное образование;
Изабелла рассмеялась.
— Хватит об этом! Сказать честно, все это время я жила единственно работой. Я люблю работу, друзей… Но при этом у меня никого нет. — Она пожала плечами. — Мне это не нужно.
Он улыбнулся, глядя на нее. Последние слова Изабеллы его огорчили.
— Может, мне стоит уйти?
Они засмеялись, и Изабелла поспешила на кухню — посмотреть на пирог с заварным кремом, стоявший в духовке.
— У, как пахнет! — восхитился Эдвард.
— Спасибо. Я люблю готовить.
Она приготовила капустный салат и подала к нему соус так же изящно, как это делал его любимый официант из «21». После этого Изабелла приготовила для него «Кровавую Мэри» и, постучав в окно, позвала в комнату Ренесми. Та тут же явилась с шоколадным медведем без уха под мышкой. Ее ждал бутерброд с арахисовым маслом и беконом.
— Нам здесь очень нравится, — стала объяснять Изабелла. — Прекрасное место для отдыха. Дом принадлежит одной нашей учительнице. Ее муж — архитектор. Он построил дом давным-давно. Каждый год они уезжают на Восток, на Мартас-Вайнъярд, чтобы погостить у ее родителей. Так и получилось, что в это время — а это лучшее время в году — мы стали жить здесь. Правда, Ренесми?
Девочка согласно кивнула и улыбнулась Эдварду.
Покончив с ленчем, они отправились гулять по берегу — Эдвард и Изабелла шли рядом, Ренесми бежала впереди, она искала ракушки. Воспитывать ребенка всегда непросто, подумалось Эдварду, делать это в одиночку — тяжело вдвойне. И все же Изабелла не жаловалась — ее, похоже, устраивала такая жизнь.
Эдвард стал рассказывать ей о своей работе, о том, как он любит «Вольф», как он учился в университете. Рассказал он и о Кармен, и о том, как та разбила ему сердце… Лишь на обратном пути, когда они уже возвращались к дому,Эдвард заметил, что Изабелла куда ниже его. Ему это тоже понравилось.
— Знаете, у меня такое чувство, будто мы знакомы уже много лет. Смешно, не правда ли,Изабелла?
Она улыбнулась в ответ:
— Вы хороший человек. Я это поняла еще там, в магазине.Давайте на ты?
— Хорошо.Мне приятно это слышать.
Ее мнение было ему, мягко говоря, небезразлично.
— По тому, как ты разговаривал с Ренесми, можно было понять все. Не зря ведь она потом только о тебе и говорила. Словно ты — один из ближайших ее друзей.
— Мне бы хотелось таким быть.
Он посмотрел в глаза Изабелле, и та улыбнулась в ответ.Подавшись в перед он хотел поцеловать ее,но...
— Смотрите, что я нашла! — Меж ними неведомо откуда возникла Ренесми. — Ракушка — настоящий «серебряный доллар»! Она совершенно целая!
— Дай посмотрю. — Он протянул руку, и Ренесми положила ему в ладонь круглую белую раковину. — Ей-богу, так оно и есть!
— Как это «ей-богу»? Эдвард рассмеялся:
— Это дурацкое выражение, которым иногда пользуются взрослые.
— Вон оно что…
Ответ вполне удовлетворил Ренесми.
— Ты нашла отличный «серебряный доллар», — сказал Эдвард, возвращая девочке раковину. Он вновь встретился глазами с Изабеллой. — Ну а мне, наверное, пора. Чего он сейчас не хотел, так это уезжать. — А вы не хотите остаться на обед? У нас будут гамбургеры.
Ей приходилось считать каждый цент, благодаря этому им удавалось как-то сводить концы с концами. Вначале ей было трудно, но она быстро привыкла к такой жизни. Она сама шила платья для Рненесми, сама готовила, сама пекла хлеб. Конечно, ей помогали и друзья — разве иначе она оказалась бы на Стинсон-Бич? Эдвард подарил Джейн купальники… Она и сама собиралась купить дочери купальные костюмы, но не такие и не столько…
— У меня есть другая идея. — По дороге Эдвард заприметил ресторанчик. — Что, если мы сходим в ресторан? — Тут Эдвард вспомнил о том, что его одежда оставляет желать лучшего. Он сокрушенно развел руками и добавил:
— Как вы считаете, меня пустят в таком виде в «Морской еж»?
Изабелла засмеялась:
— Мне твой вид нравится.
— Ну так что же?
— Мамочка, поехали, пожалуйста! Мамочка! Изабелле не оставалось ничего другого, как только с благодарностью принять приглашение. Она отправила Ренесми переодеваться и предложила Эдварду выпить тем временем пива, на что тот ответил отказом.
— Я не большой любитель выпить, — покачал он головой.
Изабелле его ответ понравился. Кого она терпеть не могла, так это пьяниц, заставляющих тебя пить вместе с ними. Именно таким и был Джейк.
— Есть такие люди — если с ними не выпьешь, так они сразу обижаются.
— Им стыдно пить в одиночку, только и всего. С ним ей было удивительно легко. Вечер прошел великолепно. «Морской еж» чем-то походил на старинный салун. Створки дверей ни на минуту не останавливались, принимая все новых и новых посетителей — кто-то спешил в бар, кто-то приходил для того, чтобы полакомиться омарами или превосходным жарким. Других ресторанов, как сказала Изабелла, в городке не было. Здешнюю кухню оценила и Ренесми — она буквально не отрывала глаз от своей тарелки. Впрочем, в столь экстравагантных условиях им доводилось есть нечасто…
По дороге назад она заснула. Эдвард осторожно перенес ее из машины на кроватку, стоявшую в маленькой комнатке для гостей, находившейся рядом со спальней ее матери. Так же осторожно — на цыпочках — он и Изабелла перешли в гостиную.
— Я в нее прямо влюбился.
Изабелла улыбнулась.
— Она наверняка чувствует то же самое. Мы прекрасно провели время.
— Я тоже.
Он медленно направился к двери, хотя в эту минуту больше всего на свете хотел поцеловать Изабеллу… Эдвард не стал делать этого, боясь, что она может испугаться — Изабелла слишком нравилась ему. Потерять ее значило бы потерять все. Ему казалось, что он снова учится в университете.
— Когда вы вернетесь в город?
— Через две недели. Но почему бы тебе не приехать сюда и на той неделе? Добираться несложно, если ты не боишься дороги, то на нее уйдет минут сорок, не больше. Мы пообедаем пораньше, и ты поедешь домой. При желании ты сможете остаться и здесь — ты будешь спать в комнате Ренесми, а она со мной.
Эдвард предпочел бы поменяться местами с Ренесми, но вслух говорить об этом не стал — эта шутка могла бы стоить ему слишком многого. Ренесми была неотъемлемой частью Изабеллы, и к этому ему предстояло как-то привыкнуть.
— Я бы с удовольствием. Вот только пока не знаю, во сколько я смогу уйти из магазина.
— Когда обычно ты уходишь с работы?
— Между девятью и десятью вечера, но в этом, кроме меня самого, никто не повинен. И еще — я работаю все семь дней в неделю.
Изабелла изумленно уставилась на него.
— Разве так можно жить?!
— У меня нет ничего другого. — Признание это было ужасным. Даже ему самому стало как-то не по себе… Оставалось надеяться, что теперь в его жизни что-то может измениться… — Начиная с той недели я попробую… как-то исправиться. Я позвоню тебе.
Она кивнула, очень надеясь на то, что так оно и будет. Заводить новые знакомства всегда трудно — появляются какие-то иллюзии, мечты… И все же с ним ей было легко.
Она давно не встречала таких хороших людей. Изабелла проводила его до машины.
Кажется, никогда она не видела столько звезд, сколько их было на небе этой ночью. Она перевела взгляд на Эдварда.
— Все было замечательно, Изабелла.-прошептал он касаясь рукой ее волос
Она оказалась такой откровенной и такой доверчивой… Кто б мог подумать, что она так, запросто расскажет ему и о рождении Ренесми, и об этом своем Джейкобе Блеке. Какие-то вещи лучше знать с самого начала.
— Надеюсь, мы скоро увидимся.
Он нежно, взял ее за руку, и она ответила ему легким пожатием.
— Я тоже на это надеюсь. Будьте осторожны на дороге. Он сел за руль, выглянул в открытое окно и с улыбкой заметил:
Эдвард вырулил на дорогу и, помахав на прощание рукой, поспешил домой. Все это время он думал только о Изабелле и Ренесми.О том как ему не хотелось уезжать и как сделать так, что бы побыстрее к ним вернуться.

Источник: http://robsten.ru/forum/35-530-1