Воскресенье. Семейный ужин. Последние две недели я была освобождена от него, так как болела.

Да, и виновником моей болезни стал Эдвард.

Я улыбнулась, подумав о нем и его сообщениях, которые он присылал мне все то время, что я не появлялась в школе. Они не были частыми, нет, но достаточными, чтобы я не забывала о нем, думала о нем, стала по нему скучать.

Никогда бы не подумала, что смогу так быстро привязаться к кому-то. Что мне действительно будет кого-то не хватать. Но вот она я, сижу и скучаю и жалею о потерянном времени.

- Белла какая-то странная, - услышала я голос отца.

Я оторвала свой взгляд от тарелки перед собой и, посмотрев на него, слабо улыбнулась.

- Я все еще не очень хорошо чувствую себя, - ответила я.

У меня кружилась голова. Только не знаю, были ли это последствия болезни или последствия мыслей об Эдварде.

Все-таки такое уже не раз случалось со мной, после размышлений об этом парне.

- Я тоже заметил, папа, - согласился с отцом Эммет, - она странная. Немного изменилась, вроде.

Я нахмурилась. Мама рядом хихикнула. Я напугалась.

- Чарли, Эммет, такое происходит со всеми девочками, когда они увлекаются новым мальчиком,
- мама была, как всегда, просто великолепна. И глупа.

Ну, ее «великолепие» и «глупость» не идут по раздельности. В комплекте только.

Я же знала, что она не умеет хранить секреты! Но все равно же рассказала про одного определенного, интересующего меня парня, когда пыталась уговорить ее отпустить меня в школу, после того как она застукала меня измеряющей температуру.

Я покраснела, простонала и спрятала лицо в руках.

- Спасибо, мамочка, я тебя так сильно люблю, что ты эту мою любовь точно не хочешь испытать в данный момент, - пробормотала я.

Я почувствовала на правом плече чью-то руку. Розали.

Когда я посмотрела на нее, она мне так сладко-сладко улыбнулась.

- В твоем возрасте, Белла, вполне нормально чувствовать влечение, - сказала жена моего брата.

Мне хотелось заплакать, когда мама и Розали постукивали своих мужей по спинам, пытаясь помочь им прокашляться.

Нет, мама еще ладно. Она не знает, что можно говорить, а что нет. У нее просто понятия такого нет «личное! Не для общего знания». А вот Розали…Она меня никогда почему-то не любила. Я, почему-то, ее тоже.

В этот вечер у меня повторился самый неловкий разговор во всей жизни. Но на этот раз не только с мамой, а еще с папой и Эмметом.

Когда отец, мучительно тяжело подбирая слова, стал начинать разговор об этом, об том самом, я решила облегчать его участь и сказала, что уже все знаю. Естественно оказалось так, что он и понятия не имел, что мама уже давным-давно провела со мной эту воспитательную беседу.

Ну а я просто не думала, что она хранит от него какие-то секреты о наших отношениях.

E&B

По всей школе были расклеены красочные листовки. Их раздавали девушки из группы поддержки и самых различных школьных комитетов. О причине их появления разговаривали на переменах, во время ленча и обменивались записками на уроках.

А я, если честно, не понимала, зачем устраивать такой сильный шум и подвергать всеобщему возбуждению всех учеником старшей школы, когда на бал, рекламой которого все это и стало, смогут пойти только классы, выпускающиеся в этом году и те счастливчики, кого пригласят сами выпускники в виде своей пары.

Я особо не интересовалась предстоящей огромной дискотекой, чем бал, по сути, на самом деле и был, мне все равно до своего собственного такого события надо было ждать еще год. Целый.
Наступив на очередную листовку, валяющуюся на асфальте, краски которой размывал проливной дождь, я натянула на голову ветровку и бросилась бежать через школьную парковку к автобусной остановке.

Я вскрикнула, когда казалось на пустой и тихой, за исключением природного шума, парковке внезапно раздался пронзительный сигнал автомобиля.

Это было так неожиданно, что я даже сначала не поняла, с какой стороны сигналили.

- Белла!

Я повернулась вправо и увидела недалеко высунувшегося из машины через боковое окно Эдварда.

Он махнул мне рукой, подзывая к себе. Я улыбнулась про себя и просто быстрым шагом направилась к нему.

- Привет, - поздоровалась я, когда остановилась у его машины, все еще держа над головой куртку.

Должно быть, я выглядела смешно. Эдвард же, с мокрыми волосами и стекающими по лицу каплями дождя, смотрелся очень даже ничего.

И абсолютно ничто не могло потушить тот огонек, который разжигался во мне при его появлении и в его присутствии, ни то пламя, что мне так хотелось очертить кончиком пальца, вытатуированное на его теле.

Этот маленький, торчащий из-под воротничка рубашки, кусочек рисунка сведет меня с ума.

- Ноги есть, Белла? – Широко улыбаясь, задал он, на мой взгляд, очень странный вопрос.

- Ммм…да, - я была немного медленна…

Он один раз, но так выразительно, дернул бровями.

- Иди обратно, - продолжил парень.

А я была так…так…Не знаю, что я была так, ну в общем я взяла развернулась и стала уходить!

Меня остановил и привел в чувство что ли только его громкий смех.

- Подожди, что? – Спросила я его с неуверенной улыбкой на губах, когда снова повернулась.

- В машину садись, говорю, - он исчез из окна, и я увидела, как для меня открылась пассажирская дверь, а потом снова раздался его голос, - домой отвезу.

Я послушно села в уже знакомый мне уютный солон его машины и сложила сырую куртку. Эдвард забрал ее у меня, видя, что я не знаю, куда ее деть, потому что она была мокрая, и на руках держать ее не хотелось, и бросил на заднее сиденье.

Потом он повернулся ко мне, резко провел рукой по своим сырым волосам, от чего полетели маленькие капельки воды, подмигнул, а потом, улыбаясь, спросил:

- Ну что, поехали?

Казалось, он ждал моего ответа.

- Поехали, - сказала я смеясь.

Он был слишком хорошеньким в этот момент.

Заведя машину, громко включив музыку и прикрыв глаза, чтобы пару раз сделать плавные движения головой под играющую песню, Эдвард нажал на педаль газа и вывез нас со школьной территории.

И я был так загипнотизирована им, что не заметила, куда мы ехали, пока он припарковал машину на подъездной дорожке дома, рядом с которым, в поле моего зрения, не было совершенно никаких других построений.

- Это, - я указала через окно пальцем, - не мой дом.

- Ну, так как ты не сказала, куда тебя везти, я сделал вывод, что тебе без разницы и привез нас ко мне, - ответил он.

Я прикусила нижнюю губу, чтобы моя улыбка не становилась чересчур широкой.

Войдя в дом, Эдвард сразу же повел меня к лестнице, а потом в самую дальнюю комнату второго этажа – его спальню.

Я не знала, что ожидала там увидеть, возможно, даже постеры с полуобнаженными девушками, висящие на стенах, но точно не лежащие на полу в стопках диски и повсюду разбросанные листы бумаги, с нарисованными на них граффити, помимо других предметов, которые есть у каждого человека в спальне.

Эдвард улыбнулся и, подведя меня к своей кровати, усадил на нее. Сам же он сел на пол, рядом с моими ногами.

Я тоже смущенно улыбнулась ему и отвела взгляд и тогда мое внимание захватила уже знакомая мне листовка.

Я ухмыльнулась и, вздернув бровь, посмотрела на Эдварда.

- Распространяем? – Спросила я.

Эдвард засмеялся.

- Берем для получения большей информации, - ответил он мне в тон.

Я вздохнула и еле заметно кивнула головой. Потом мы молчали.

- Целоваться хочешь? – Через несколько секунд спросил Эдвард.

Мои глаза скользнули к его лицу и я, предварительно покраснев, снова слабо кивнула.

Эдвард ухмыльнулся и вскочил на ноги. Его руки легли мне на плечи и слегка надавили. Я поддалась ему и с нарастающим волнением внутри опустилась на кровать.

Надо мной через мгновение появилось его улыбающееся лицо. А потом его губы, еще растянутые в довольной улыбке, коснулись моих.

И сердце в груди сначала биться перестало, а потом резко и быстро застучало где-то в районе ушей.

А потом поцелуй закончился, лицо Эдварда исчезло, а я осталась лежать на его кровати, чувствуя какую-то незавершенность, неудовлетворенность и раздраженность из-за того, что он, на самом деле, вовсе не поцеловал меня.

Но даже своим этим не поцелуем, он умудрился сбить мне дыхание, сильно.

А со мной такого еще никогда не было.

Я села. Голова кружилась. И такое тоже впервые после поцелуев не поцелуев.

Эдвард сидел за компьютерным столом на стуле и держал в руке две узкие, длинные полосы одноцветной бумаги.

- И, Белла, - он улыбнулся, - ты моя пара.

Источник: http://robsten.ru/forum/29-396-1