Музыка: Frederic francois chopin – mother s journey ennja remix  

 Greg Laswell – Another Life to Lose

Greg Laswell – Come Undone

Открыв духовку,  я достала противень с мясом и тщательно его изучила, прокалывая в нескольких местах вилкой. Оно было готово. Почувствовав  жжение раскаленного металла даже через прихватку, я прошипела и поспешила поставить горячий противень на стол.

- Мммм, как вкусно пахнет, -  промычал кто-то, и от неожиданности я уронила противень на пол. Ноги обдало брызгами раскаленного жира, словно тысячи острых иголок капли мгновенно впились в кожу. Машинально я дернулась в сторону, отступая.

Подняв глаза,  я увидела стоящего в дверном проеме мужчину.  Его лицо было покрыто ссадинами, под глазом красовался иссиня-черный синяк. В руках он держал полупустую бутылку с темно-коричневой жидкостью.

Мои глаза раскрылись от ужаса, узнавания… я вздрогнула… сердце ускорило свой ритм… дыхание замедлилось…

Это был Джеймс!

- Что сука, удивлена?!  - прохрипел он, опираясь на косяк  двери и делая несколько поспешных глотков из бутылки.

Его глаза блеснули, и, как только он поймал мой взгляд, хищная улыбка расползлась по изуродованному лицу, обнажая отсутствие нескольких зубов.

Время словно замедлилось… растянулось… крохотное пространство кухни увеличилось в размерах, делая меня маленькой… Отступая, я делала крохотные шажочки, а дыхание сбилось так, что казалось я пробежала несколько миль.

Пытаясь остановить рвущийся наружу крик, я прикусила губу… сильно… до крови…

 Страх щекотал позвоночник, пробираясь внутрь, достигая внутренних органов,  выворачивая их наизнанку.

 Страшно, до тошноты страшно.

Это был  страх, который диктует инстинкт самосохранения.

Оторвавшись от дверей, Джеймс медленно, походкой хищника приближался ко мне, я же пыталась забиться  в угол, подобно маленькой насмерть перепуганной мышке. Я видела, как его глаза полыхают огнем ненависти.

- Все чисто,  - услышала я еще один голос, и перевела взгляд на человека, появившегося в дверях.

Это был один из тех, кто был тогда с Джеймсом, -  темноволосый, коренастый крепыш. Тот, с которым они вчера не могли меня поделить.

 Значит где-то здесь еще и третий?!

Вчерашний вечер повторялся. Все те же персонажи… лишь смена декораций…

Боже, это было только вчера. А кажется, прошла целая вечность.

Эдвард хорошо их проучил, но видимо недостаточно… они отделались лишь синяками и ссадинами и теперь вероятно пришли мстить.

 Мне? Или Эдварду? Или нам обоим?

Знают ли они, что мы знакомы?

Знают ли они, что он должен приехать ко мне?

А вдруг они уже сделали с ним что-нибудь?!

 Убили или избили, а теперь пришли за мной?!

Сглатывая образовавшийся комок, я продолжала пятиться назад. Секунды превратились в минуты… еще шаг, и моя спина упирается в холодную поверхность столешницы.

 Джеймс медленно, словно растягивая удовольствие, приближался.

- Стен,  - крикнул Джеймс, оборачиваясь и кидая бутылку крепышу, - осмотри дом. Деньги, драгоценности! Как всегда...

Как только Стен исчез, мы остались с Джеймсом один на один.

Я прекрасно понимала, что если не буду бороться, мне конец. Поэтому резко развернувшись, я попыталась схватить один из ножей, стоящих в подставке.

 - Плохая идея,  - закричал  Джеймс, с невероятной скоростью подскочив ко мне сзади.

Схватив мои волосы, он намотал их на кулак и с силой потянул на себя. Вцепившись в кончик ножа, я резко дернула его, и подставка с грохотом упала на поверхность столешницы.  Ножи посыпались на пол, но один мне все же удалось удержать.  

Совершенно не видя, куда именно мне целиться, ориентируясь лишь на ощущения, я что есть силы, резко рассекая лезвием воздух, вонзаю нож в мерзавца. Мне повезло, нож вошел в плоть, словно в масло. Мягко и легко. 

- Сука, - кричит Джеймс и разжимает руку, освобождая мои волосы от захвата. Он хватается  за ногу, чуть выше колена, и корчится от боли.

Эффект неожиданности срабатывает, и у меня в запасе несколько секунд.

 – Я убью тебя, дрянь.

Секунду… может две… я упиваюсь своей победой. Чувствую вкус свободы.

Я стремительно выбегаю из кухни, на ходу сбрасывая туфли и оставляя корчащегося Джеймса позади. Забывая о своих страхах.

- Ты даже представить себе не можешь, что я с тобой сделаю!!! - вопит  Джеймс мне в спину.  - Ты будешь умолять меня о смерти!!!

Секунду… может две… Я наслаждаюсь видом входной двери. Я смотрю на нее, словно на оазис в пустыне, она кажется такой же желанной и недосягаемой.

- Стен!!!  – Джеймс ревет, как раненое животное - громко и отчаянно.

Еще шаг и я почти на свободе…  я почти вдыхаю ее аромат… он пьянит… дурманит…

Резкий удар выбивает весь воздух из легких и забирает почву из-под ног.

Отлетаю назад и приземляюсь на сервированный столик. Слетаю с него вместе с тарелками и  закусками, предназначенными для романтического  ужина. 

Еда разлетается в разные стороны, фарфор разбивается на множество острых, как бритва, осколков… некоторые вонзаются в мои руку и ногу.

Все тело болит и горит, словно в огне.

Дышать почему-то тоже трудно. Каждый вдох отдается острой болью в груди. У меня сломаны ребра? Или повреждены внутренние органы? Не удивлюсь если это так.

Я не могу видеть, что происходит в доме, зато прекрасно слышу.

Джеймс говорит, что я буду жестоко наказана за свой поступок.

Нащупываю пальцами осколок, воткнувшийся в руку. Медленно вытаскиваю.

 Джеймс говорит, что будет убивать меня медленно.

Нащупываю огромный осколок фарфора, торчащий в бедре, вынимаю.

Джеймс говорит, что ему нужно выпить.

Нащупываю еще один осколок, вынимаю.

Джеймс говорит, что убьет Эдварда. Когда найдет.

Нащупываю шелковую ткань скатерти и крепко прижимаю к руке. Пытаюсь остановить кровотечение.

Верчу головой, пытаясь увидеть, что происходит вокруг. Но никого и ничего не вижу, кроме половины дивана и разбросанной по полу еды и  битой посуды.

Закрываю глаза. Мне нужно лишь подождать. Тянуть время до приезда Эдварда.

Сознание, будто  насмехаясь, играет в жестокие игры, то унося меня из этого мира, то возвращая опять к боли. 

Как долго они находились в доме, я не знаю. Может мерзавцы только пришли, а может уже прошло несколько часов или даже дней.

Также я не знала, сколько времени провела в прострации, лавируя меж двух миров.

Для меня все было слишком медленно и слишком быстро одновременно.

Мое время словно вышло из строя. Когда ты не понимаешь, в каком временном пространстве живешь, по какому часовому поясу ориентируешься, становится уже неважно, что происходит вокруг. И происходит ли что-то вообще. Все, что мне нужно это продержаться. До приезда Эдварда.

Все, что я знала, так это то, что их было только двое. Джеймс и Стен.

Я по-прежнему никого не видела, но слышала их голоса, они не замолкали ни на минуту.

Я слышала, как они громили мой дом.

Знала, что они нашли мои деньги, скрупулезно  накопленные,  чтобы начать новую жизнь.

А теперь хотят убить меня.

Внимательнее осмотревшись, я увидела трубку телефона, валявшуюся на полу совсем рядом со мной… стоит лишь протянуть руку и долгожданное спасение придет.

В голове лихорадочно замелькали цифры, имена, лица. Кому звонить? Билли, Майку, Эдварду? Я не знала их номера телефонов, поэтому оставались полиция и 911. Так  кому же?

А главное, что сказать, чтобы меня поняли.  Приехали. Спасли.

Мысли гудели в голове, шепотом бежали по нервам, как по телефонным проводам, но я не могла их уловить. А времени на  раздумья не было.

 Потянувшись, я медленно продвинулась вперед.

Осколки. Еда. Салфетки. Весь этот камуфляж, прикрывавший мое тело, зашелестел,  зазвенел, зашуршал. Привлекая ко мне внимание.

По скрипу подошв и хрусту стекла я поняла, что ко мне кто-то идет. Поэтому старалась двигаться быстрее. Времени хватило лишь на то, чтобы схватить  злосчастный телефон.

Резкий рывок и я смотрю в перекошенное злостью лицо Джеймса. Он держит меня за шею крепко. Перекрывая весь воздух. Трубка выскальзывает  из моих рук и  с грохотом падает на пол вместе с моими надеждами, раскалываясь на две половинки.

 - Жизнь тебя ничему не учит, - рычит Джеймс. - Пора это исправить.

Пощечина обжигает, словно раскаленный удар хлыста. Ослепляющая вспышка боли выворачивает мир черной изнанкой наружу. По щекам поползли бесшумные слезы. Рот наполнился кровью. Металлический привкус безысходности.

Он шипел и бросал мне лицо разные ругательства, непристойности и кучу проклятий, перемешанных со слюной.

- Сегодня я получу свое! – усиливая хватку на моей шее, шипит Джеймс, резко разрывая платье.

 Ткать с треском разошлась, обнажая мое тело и оголяя мои нервы. Мне трудно дышать. Делая поспешные вдохи словно рыба, выброшенная на берег, я быстро открывала и закрывала рот, хватая воздух. Но кислород не поступал в легкие. 

Дыхание не дыхание… глаза расширились, изо рта вырвались хрипы… борьба за воздух.

Цепляясь за его плечи, царапая ему лицо, я пыталась бороться.

- Стен! - кричит Джеймс, морщась от боли. - Тащи веревку! Эта дура не понимает по-хорошему…

Он отпихивает меня в сторону, и я падаю на диван лицом вниз.

Кашляю. Делаю глубокие вдохи.

Хватаю ртом воздух, словно только что вынырнула из воды, - жадно и лихорадочно.

Боль разливается по телу обжигающей лавой.

Молюсь о том, чтобы Эдвард быстрее приехал, и чтобы этот кошмар скорее закончился.

Они заламывают назад мои руки и связывают их веревкой, голову прижимают к спинке дивана. И мне снова нечем дышать. Неподдающиеся контролю слезы стекают  по щекам. Тело продолжает дергаться. Истерика. Самая настоящая истерика.

Джеймс наваливается на меня. Я пытаюсь дергаться, хотя в этом уже нет никакого смысла, веревки вгрызаются в кожу… жгут, кусают…

Но я все равно пытаюсь бороться, и все еще молюсь о спасении. Молюсь о том, чтобы Эдвард успел…

 - Пожалуйста…  - шепчу я, - пожалуйста, не надо…

Мой голос унизительно дрожит, но я больше не могу его контролировать.

Сейчас я готова умолять. Просить. Все, что угодно, лишь бы меня оставили в покое. Отпустили.

Но все, на что я способна, это шептать «пожалуйста» и тихо молиться.

Джеймс дергает меня за волосы и затыкает рот грубым поцелуем. Я пытаюсь сжать губы. Увернуться. Он кусает мой рот. Раздирает в кровь. Теплый ручеек стекает по подбородку, по шее.

Я вижу свою кровь на его губах.  Джеймс облизывается. Медленно слизывает мою кровь со своих губ. Смакует. Наслаждается.

Меня тошнит. Физически тошнит. В голове шум.

 Я понимаю - мне конец!

- Твой дружок очень обрадуется, увидев наш подарочек, – разворачивая  меня лицом к себе,  усмехается Джеймс.

Его  окровавленные пальцы царапают мои плечи, живот, бедра.

Я чувствую, как его рука трется о мой живот. И начинаю извиваться.

Стен все снимает на видеокамеру, найденную в шкафу моих родителей. И ухмыляется. Комментирует. Урод!

Они хотят показать видео Эдварду.

Они хотят, чтобы я умоляла Эдварда о мести.

Они хотят слышать, как я кричу.

Их это забавляет. Заводит.

Стен говорит, что  хочет не только видеть меня. Но еще и слышать. Я извиваюсь, но молчу. Шиплю, кусаюсь, брыкаюсь. Но по-прежнему молчу. Я не хочу доставить им такое удовольствие.

Щелчок ремня… звук расстегивающейся молнии…

Теперь я молюсь о том, чтобы Эдвард никогда не приезжал.  

Молюсь, чтобы Эдвард забыл о своем обещании.

Молюсь о том, чтобы больше никогда его не видеть.

- Лежи смирно, сука…  - шипит Джеймс.

Мысленно готовлю себя к боли.

 - Не дергайся! – кричит Джеймс.

Несколько раз его шершавая, покрытая липкой кровью ладонь с размаху ложиться  на мое лицо…  приятная горячая боль разливается по щеке, унося меня прочь…

 Прочь от этого места.  Из этого мира… из этой реальности…

Сквозь пелену боли и отчаяния последнее, что я слышу - оглушительные выстрелы!

Музыка: Слот - Ангел  (минусовая)

Мои глаза закрыты, я пребываю за гранью реальности и вдруг чувствую, как чьи-то руки обнимают меня очень нежно и бережно. Укачивают.

Я слышу свое имя… кто-то повторяет его вновь и вновь… Чей-то голос пробирается сквозь капли тумана.

Туман наполняет пещеру изо льда. Стены дышат холодом. Холод снизу, сверху, везде. Мое тело очень легкое.

Не знаю, как этот кто-то держит меня в руках. Меня же почти нет. Я как дымка. Я растворяюсь, просачиваюсь между пальцами. Я - талая вода.

Внезапный удар по лицу возвращает моему телу тяжесть.

Я снова чувствую земное притяжение и вместе с ним опаляющую боль.

Распахиваю глаза.

- Эд… ва… рд?

Сознание постепенно приходит в норму. Воспоминания вспышками проносятся в голове.  Закрываю глаза, не в силах смотреть в его растерянные.  

Он продолжает сжимать меня в объятиях, как хрустальную.

Брось. Там уже нечего разбивать.

Провожу пальцами… Белье все еще на мне. Липкая,  теплая жидкость размазана по всему телу.  Провожу пальцами по животу, подношу ближе к глазам.

Туман рассеивается, и я вижу.

Темную... Красную... Густую…

 Кровь… Кровь...

Мой разум вновь затуманился...

Это кровь. Моя или чья-то?

Если моя, то почему так много?

Главное не дышать.

Он  наклоняется ближе  и шепчет мне в губы, меня обдает его запахом, но на сей раз меня от него мутит, от резкого аромата голова кружится.

Я жмурюсь, справляясь с дурнотой, слышу голос... сквозь гул в ушах... глухой и далекий... как если бы меня опустили под воду... опустили под воду... воду...  голос просит открыть глаза, но я боюсь.

Боюсь реальности. Боюсь последствий. Боюсь крови…  просто боюсь …

Он продолжает сжимать меня, гладить, шептать.

Бороться сил больше не остается, и я открываю глаза… ведь рано или поздно мне придется узнать, что осталось от меня и моего дома.

Страха больше нет. Нужно принять неизбежное.

Мой взгляд упирается в Эдварда.

Он снова спас меня. Зачем?

Он тяжело вздыхает и что-то очень тихо говорит. Кажется одно и то же слово несколько раз. Я вижу шевеление его губ, значит, он произносит слова, но звуков не слышно.  Как в немом кино - мимика, жесты и фоновая музыка.  Глухая, давящая,  стискивающая горло… тишина…

Мне хочется плакать, но вместо плача вырывается истерический смех… громкий, неестественно надрывный.

Я рада, что он жив.

Я рада, что он не пострадал.

Я рада, что он сдержал обещание и приехал.

Но я не понимаю, зачем он спас меня?

Мне хочет крикнуть ему, что мне не нужна его жалость.

Мне хочется крикнуть, что я противна сама себе.

Мне хочется просто кричать, но я молчу, продолжая смеяться, пока кашель не перебивает смех.

Кашляя, я глотаю воздух, в груди как будто навалены груды битых кирпичей. Колющих и царапающих грудную клетку.

Ребра у меня, похоже, все-таки сломаны.

Смех сменяется плачем, и все эмоции рвутся наружу вместе с солеными потоками. Реву громко, не сдерживаясь. Истерично.  Не останавливаясь.