В тишине, которая и так была тихой, родители переглядываются между собой, будто им важно выработать общую стратегию, несмотря на отсутствие возможности сказать что-то об этом вслух и прямо при мне. Бабушка смотрит на меня, а потом по очереди на них и снова на меня, и я думаю, что она вроде бы рада и гордится мной, что я призналась. Может быть, это и странно, но я не удивлюсь, если вдруг узнаю, что она действительно рада не столько потому, что не одобряет ложь, сколько из-за симпатии к Эдварду Каллену со всеми вытекающими из неё эмоциями. Но, что бы там ни было, реакция бабушки в целом мне уже известна. А вот родители... Отец отворачивается от мамы, и его взгляд становится прикованным к моему лицу, тогда как я не знаю, на кого или на что лучше смотреть. В доме никогда не было так тихо, как сейчас. Я прикасаюсь к своей рубашке в нижней части с обеих сторон, всё-таки находя глазами маму, и тут она обращается ко мне голосом, содержащим лишь тепло и спокойствие:

- Это правда, Белла?

- Да, мам. Знаю, это нужно... осознать, вероятно, но мы... Эдвард... он... хороший. Мне с ним хорошо, и я...

- Всё в порядке, милая. Я доверяю тебе и твоему мнению о нём. Если ты думаешь так, значит, он действительно хороший, Белла.

- Хороший, Рене? Ты его даже не знаешь, - отец будто бы только сейчас вспоминает, что у него есть способность говорить. Бросив на меня не самый добрый взгляд, он поднимается с дивана и отходит за спинку, в которую и упираются руки, после чего папа зовёт бабушку, ведь она пока единственная из всех здесь присутствующих, кто ещё не сказал ни слова. - Ну а ты что молчишь, мам? Ты поддерживала её, а что думаешь теперь?

- Я думаю то же самое, что думала и до этого момента. Нравится тебе это или нет, но твоей дочери уже восемнадцать, и она имеет право поступать так, как ей вздумается, когда речь идёт о её жизни. О её, а не о вашей, - бабушка говорит всё это, даже не повернувшись к отцу, а по-прежнему смотря на меня, и я ощущаю безусловную поддержку, исходящую от неё. Мне становится легче, но совсем ненадолго. Только до тех пор, пока папа не осознаёт:

- Ты всё знала, мама? - его голос становится низким и тихим, и отец смотрит на бабушку так, как будто она его предала. Это не то, что я могу вынести, ведь она ни при чём и не должна отвечать за мои поступки, когда это я почти умоляла её молчать и не выдавать меня. Я втянула её и теперь обязана защитить.

- Нет, пап, нет. Что ты? Бабушка ничего не знала. Я говорю про... Эдварда впервые.

- Не нужно этого, Белла. Хотя спасибо. Да, я знала, Чарли. Можешь злиться, что я не сказала, но теперь это уже ничего не изменит.

- Не изменит... Да ему за тридцать. Вы что, не понимаете? Он старый для тебя, Белла, - повышает голос отец, видимо, потому, что сдержанность потихоньку улетучивается из него. И теперь ему уже всё равно на маму и бабушку. Он смотрит лишь на меня, и мне хочется просто уменьшиться в размерах. Но ещё сильнее хочется противостоять и дать отпор.

- Не говори о нём так. Не смей. Это мой выбор, и не тебе решать, с кем мне быть и когда, а с кем не быть.

- Как раз-таки мне, Белла. Пока ты живёшь в этом доме, под моей крышей и на мои деньги, без которых у тебя не было бы ни еды, ни одежды, ни других вещей, ты будешь делать всё, что я посчитаю нужным. И сейчас ты остаёшься дома, и мы договорим позже, когда я вернусь.

- Чарли.

- Не лезь, мама. Мы разберёмся без тебя.

Сдвинувшись с места, отец устремляется в сторону выхода из гостиной, и я иду за ним, а когда осознаю, что он, наверное, намерен сесть в машину и поехать к Калленам, то пытаюсь найти слова, которые могли бы его остановить:

- Пап, постой, ты куда? Куда ты? Пап... Стой, пожалуйста.

- Я сказал остаться здесь, - он захлопывает дверь у меня перед носом, и я слышу звуки того, как автомобиль срывается с места, но я не собираюсь просто сидеть тут и ждать. Я могу позвонить и поехать вслед за ним. У меня есть ключи. Отец не забрал их. Ему стоило меня запереть, если он хотел, чтобы я действительно не сдвинулась с места.

- Белла.

- Не сейчас, мам.

Ринувшись в комнату, я хватаю телефон и брелок, а потом не менее быстро спускаюсь обратно и уже через считанные мгновения завожу двигатель. Я звоню Эдварду, Элис и снова Эдварду из машины, но ни он, ни она не отвечают. Элис наверняка ещё с Джаспером дома или уже вне дома, а вот Эдвард... За сколько минут отец доберётся до дома Карлайла? Хотя это не имеет значения. Я в любом случае опоздаю. Мой пикап медленный и дряхлый. Даже если бы мы выехали одновременно, я бы приехала последней и значительно позже. Но я пытаюсь ехать как можно быстрее, быстрее, чем обычно, и, может быть, это и становится причиной, по которой за два поворота до дома Калленов автомобиль начинает двигаться как-то иначе, пока совсем не глохнет, просто застывая на месте. Нет. Нет, только не сейчас. Чёрт. Вот же... рухлядь. Напрасно я кручу ключи в замке зажигания несколько раз подряд. Пикап больше не заводится, и тогда я выбегаю и бегу вперёд. Полицейская машина возникает передо мной и проезжает мимо на низкой скорости, когда я уже вижу очертания дома, проглядывающие через листву деревьев. Отец не останавливается, хоть я и перехожу на шаг, ожидая, что он выйдет и накричит за то, что ослушалась, а потом заставит сесть к нему. Он видит меня. Знаю, что видит. Хмурым и растерянным взглядом. Но почему-то просто уезжает. Я бегу снова, несмотря на то, что всё, что могло случиться между двумя мужчинами, уже произошло. И стараюсь восстановить дыхание уже на крыльце Калленов, нажимая на кнопку звонка, когда становится не так затруднительно дышать.

Дверь открывает Карлайл по прошествии, думаю, не одной минуты. Сзади него никого не видно и не слышно, и на секунду я допускаю мысль, что Эдварда здесь попросту нет, несмотря на припаркованное перед домом вольво, но слова Карлайла опровергают это.

- Эдвард наверху, - он смотрит на меня не так, как отец. Во взгляде отца содержалась... обида, будто я сделала больно лично ему, будто я хотела именно этого и даже думала, что бы сделать, чтобы гарантированно разочаровать его, но взгляд Карлайла не претерпел никаких разительных перемен. Я ясно вижу, что для него я всё ещё Белла. Просто Белла. Девушка, которая и так часто бывала в гостях. Но я уже не совсем та Белла. И, наверное, он не обязан ни говорить мне про Эдварда, ни хотеть, чтобы я была здесь. После Чарли и после того, как узнал о нас с Эдвардом при не самых оптимальных обстоятельствах. Я опускаю взгляд вниз, потому что всё это почти запредельно для меня.

- Мой отец...

- Вы разминулись, Белла.

- Я знаю, что разминулись. Но он... Что бы вам ни пришлось услышать, всё совсем не так. Всё не то, чем кажется. Мой отец просто...

- Просто очень любит тебя, Белла, и хочет защитить. Это естественное желание для того, у кого есть дочь, - вздыхает Карлайл, что побуждает меня поднять глаза вверх и тем самым увидеть, как он чуть перемещается на месте, - я понимаю это, ведь у нас есть Элис, но я обязан думать и об Эдварде, даже если он уже давно способен разобраться со своей жизнью сам. И, видимо, поскольку у вас... отношения, я должен убедиться, что вы решите всё это с Чарли. И ещё я хотел бы спросить... Хотя, скорее всего, то, что ты здесь, и является ответом, но всё же я должен услышать это вслух, Белла. Эдвард ни к чему тебя... не принуждал?

- Нет, Карлайл, никогда. Всё, что между нами было... я хотела этого сама. И я разберусь с отцом, обещаю.

- Вы разберётесь. Ты не должна разбираться одна. А мне нужно будет рассказать жене, когда она вернётся, и я бы сказал, что дочери тоже, но может быть так, что ей уже всё известно. Что ты думаешь об этом?

- Что Элис уже... сказали.

- Ясно, - он просто кивает, возможно, ещё не осознавая всё до конца. Я стою тут и жду, что Карлайл скажет дальше. И пустит ли меня. Или мне лучше просто уйти. Наверное, я помешала разговору тем, что появилась почти сразу после Чарли. И кто знает, что он говорил или делал. Может быть, Эдвард не был готов к такому. И, может быть, теперь он просто не хочет иметь со мной ничего общего и уже сказал об этом отцу. Но тогда Карлайл, вероятно, не рассуждал бы о нас, как о едином целом. - Итак. Комната Эдварда на третьем этаже. Ты не заблудишься.

- Я могу... подняться?

- Да, можешь.

Я немного медлю, переступая порог и почти не веря, что Карлайл пускает меня наверх, но всё же оказываюсь внутри и довольно скоро в спальне под крышей. Это мой первый раз здесь. И по сути эта комната просто место, где можно поспать. Кровать для одного человека, шкаф, тумбочка. Никаких личных вещей вроде фотографий. Лишь знакомый телефон на покрывале, как признак того, что Эдвард должен быть где-то здесь. Секунду спустя до меня доносится звук воды из-за не до конца прикрытой двери в углу помещения. Там, очевидно, ванная комната, и я тихо подхожу к ней, но, сомневаясь, заглядываю внутрь далеко не сразу. Эдвард стоит у раковины боком ко мне, его руки упираются в столешницу, будто иначе ему тяжело себя держать, и он смотрит на себя в зеркало, а потом не слишком отчётливо спрашивает:

- Ну... Кто там был? - он явно уверен, что за дверью Карлайл. - Отец, я... - Эдвард поворачивает голову влево и осекается на полуслове. - Колибри, Белла. Это ты. Ты здесь.

- Да, я здесь. Приехала, как только смогла. Машина заглохла по пути. Дошла пешком. Добежала, - я подхожу к нему и прикасаюсь. Потому что мне нужно это. Крайне необходимо. Правая рука скользит на живот Эдварду, и по его телу проходит странная дрожь, становящаяся ощутимой и мне фактически сразу. Он выдыхает так, словно не делал этого очень давно. И неестественно хмурится. - Что-то не так? - я смотрю на него, на его красивое лицо и с облегчением созерцаю, что оно выглядит так же, как и ранее днём. Наверное, если бы отец ударил его, то, скорее всего, это было бы заметно. Сама мысль об этом режет ножом по сердцу.

- Нет. Всё нормально, - звучит довольно убедительно и твёрдо, но я... сомневаюсь. И задираю обычную белую футболку вверх, чтобы взглянуть. Покраснение на коже в левой части живота чуть выше пояса джинс. Вот что сделал отец... Всё-таки ударил. Не по лицу. Но, наверное, это было не менее больно. Мои эмоции... облегчение, которое я ощущала, трансформируется в вину буквально за один ничтожно короткий миг.

- Эдвард. Я... - мои глаза сами собой опускаются вниз. И не только для того, чтобы присмотреться к месту удара. Хочу я или нет, но мне всё равно стыдно за отца. Стыдно так, что я даже не могу выразить это словами. - Мне... жаль. Мне так жаль, Эдвард. Я просто хотела сказать, и чтобы всё стало лучше... правильнее. Я не думала, что отец поступит так.

- Всё хорошо, колибри. Ты всё сделала правильно, - Эдвард проводит рукой по моему лицу. По щеке в направлении шеи. И я поднимаю глаза обратно. - Тебе не должно быть жаль, Белла. Чарли можно понять. Я не счастлив, что он ударил меня, но рад, что теперь твои родные знают.

- И твои тоже. Карлайл скажет и Эсми. Как он вообще... отреагировал на... всё? Наверное, это было ужасно.

Вздохнув, Эдвард берёт меня за руку и непосредственно в комнате усаживает на свою кровать, а потом садится рядом.

- Уверен, это был не лучший момент в его жизни, но он не сказал мне ничего о том, что я должен держаться подальше от тебя, и фактически его или их одобрение или неодобрение мне не так уж и важны.

- Вы не... ругались?

- Нет, колибри. Просто немного поговорили. Давай и мы с тобой кое-что обсудим. Теперь, когда ты сказала родителям, мы ведь больше не будем скрываться от мира? Я понимаю, что общество это другое дело, но хотелось бы сходить куда-нибудь вместе. Поужинаешь со мной? Только ты и я.

- Поужинать?

- Да. Я мог бы заехать за тобой часов в семь, - Эдвард прикасается к моей ноге близ колена, - и сходим в ресторан. Что ты об этом думаешь?

- Что мне, наверное, надо подумать. Ты ведь не против?

- Абсолютно нет, колибри. Так что там с твоей машиной?

- Не знаю. Я бросила её там, где она заглохла. Тут недалеко. Но она старая, так что... - я отклоняюсь назад поперёк кровати и подгибаю ноги в коленях. Удивительно, как ещё пару дней тому назад я и думать не хотела о том, чтобы переступить порог дома Калленов ради Эдварда, и отказала ему, а теперь нахожусь в его кровати, и Карлайл сам позволил мне войти. - Вероятно, придётся позвонить Джейку или отцу, чтобы кто-то из них приехал и взглянул. Хотя отец... Он вряд ли приедет.

Эдвард тоже ложится рядом, скользя левой рукой по моему животу, где немного приподнялась майка. Пристальный, открытый взгляд, явное желание быть ближе. И употребление местоимения «мы». Мы... Эдвард говорит о нас так далеко не в первый раз.

- Пойми меня правильно, я осознаю, то, что ты сделала для нас и меня, уже изменило какие-то вещи, как тебе кажется, не в лучшую сторону, и я представляю, как тебе хотелось бы попросить о помощи отца, но он не всегда будет злиться, Белла. Не всю жизнь. Вся жизнь это слишком много времени. А пока... пока я тоже могу стать тем, кто поможет тебе с машиной и посмотрит её.

- Правда?

- Да, колибри, правда.

Я прижимаюсь к Эдварду практически вплотную в следующий же миг. Наши губы соприкасаются в медленном, но глубоком поцелуе. И всего через секунду или две Эдвард уже сдвигает рубашку с моего правого плеча, как и бретельки майки и лифчика. Ладонь задерживается у меня на плече крепким обхватом, и я обнимаю Эдварда со спины, прикрывая глаза и чувствуя касания, мягко сжимающие грудь прямо через ткань. И я хочу этого, хочу их, конечно, хочу, но мы... Мы в доме его отца, который тоже находится где-то здесь. И это не слишком правильно. Делать что-то ещё, кроме того, чтобы просто разговаривать. Эдвард перестаёт меня целовать, будто ощущает моё пока невысказанное замешательство, но рука на том же самом месте остаётся поглаживать плечевой изгиб.

- Всё нормально?

- Да, просто... просто мы не одни, и ещё я, наверное, не готова видеться с Эсми сегодня. Если она скоро вернётся. Понимаешь?

- Эсми в магазине, уехала не так уж и давно, но я понимаю то, что это, вероятно, будет неловко для тебя, - Эдвард поправляет мою одежду и садится на кровати, смотря в сторону окна, а потом вновь на меня, - тогда давай поедем. Посмотрим твой автомобиль.

- Хорошо, - я киваю, затрудняясь выразить благодарность конкретными словами, но, кажется, Эдварду это не первостепенно. Он идёт за мной, когда мы выходим из комнаты и спускаемся вниз по лестнице. Я стараюсь двигаться тише, будто так Карлайл не услышит, и мне не придётся вновь показываться ему на глаза, пусть со мной уже и будет Эдвард, хотя и понимаю, что было бы крайне невежливо уйти, не попрощавшись. Эдвард чуть подталкивает меня в сторону гостиной, словно зная, что отец определённо на первом этаже. При нашем появлении Карлайл уже смотрит на дверной проём. Это даёт мне осознать, что старший Каллен наверняка бы вышел из комнаты, если бы мы сами не зашли сюда.

- Отец. У Беллы сломался автомобиль. Я отвезу её домой и по пути посмотрю, что там с ним. У тебя случайно нет номера телефона, по которому можно вызвать эвакуатор? Вдруг он понадобится.

- Есть, - Карлайл дотягивается до своего сотового, лежащего на журнальном столике, и опускает взгляд вниз, вероятно, чтобы отыскать данные в списке контактов. Я не могу утверждать за Эдварда, который стоит ровно, но сама ощущаю почти дискомфорт. И вздрагиваю телом, когда в тихой комнате раздаётся довольно громкий оповещающий сигнал. - Нашёл. Отправил тебе сообщением, - возвращая взгляд к нам, поясняет Карлайл. - Давайте договоримся, что сегодня вы постараетесь обойтись без новых... эксцессов. Помоги Белле со всем, что необходимо, и возвращайся сюда.

- Увидимся позже.

- До свидания, Карлайл.

- До встречи, Белла.

Когда мы выходим из комнаты, мне словно становится легче дышать. Хоть я и думаю, что мы ещё можем встретить Эсми возвращающейся домой, этого не происходит. Мы едем в вольво где-то на протяжении минуты к тому времени, как мне перезванивает Элис. Я говорю, что это она, и отвечаю на звонок, после чего взволнованный голос на том конце звучит так, будто меня хотят оглушить.

- Белла. Белла, ты в порядке? Твоя машина. Я сейчас рядом с ней. Что случилось? Ты цела?

- Да. Это не авария, ничего такого. Послушай, оставайся там. Мы скоро будем.

Я ещё не успеваю положить трубку, а Эдвард уже преодолевает тот самый поворот, около которого заглох мой пикап, и подъезжает к автомобилю капот к капоту. Элис на улице вместе с Джаспером. Он что-то говорит ей, возможно, убеждая, что я действительно в порядке, и не переставая обнимать за плечи, и я улыбаюсь, глядя на пару через лобовое стекло. Теперь у Элис явно всё хорошо, из-за чего мне совсем не хочется ничего рассказывать, чтобы вновь не омрачать ей настроение, но она приближается к нам почти бегом.

- Так что происходит? Почему вы вдвоём? Здесь Джаспер.

- Я вижу, Элис, но всё в порядке. Мы вдвоём, потому что я сказала родителям. Тебе больше не нужно скрывать это.

- Ты имеешь в виду, что наши с ним родители тоже знают? - Элис указывает на Эдварда, который как раз подходит к нам, обойдя вольво спереди. По ней очевидно, что она явно не думала, что я скажу прямо-таки сегодня. И что для неё всё это полная неожиданность. - Так, ладно, и что теперь? Как все отреагировали?

- Послушай, сестра, твоя мама ещё не знает. Она не дома. Отец скажет ей позже.

- Ну а Чарли?

- Всё в порядке, Элис. Могло быть и лучше, пожалуй, но я ожидал, что будет так, как получилось, сестра, - говорит Эдвард и обнимает меня прямо при Элис. Она не смотрит на нас как-то не так, но всё равно мне непривычно, потому что это первый раз, когда он в принципе касается меня в чьём-либо присутствии.

- А как именно получилось?

- Чарли приехал к нам, и так отец всё и узнал. Но мы всё прояснили, сестра. Не о чем переживать, - и тут Эдвард переключается на Джаспера, который так и держится поодаль. Между моей машиной и своим седаном. - Джаспер, как дела? Ты можешь подойти.

- Эдвард, пожалуйста, не надо.

- Чего не надо, сестра? Я не буду лезть в ваши отношения, но парень не заслуживает стоять там.

Джаспер подходит, обнимает Элис и здоровается с нами, но, по-моему, в воздухе ощущается некоторая неловкость. Наверное, она вполне логична. Или же я ошибаюсь.

- Привет, Белла. Эдвард. Вы вместе или что?

- Джас, - Элис хватает его за руку, но уже поздно, чтобы помешать происходящему. - Ты...

- Всё в порядке, сестра. Это логичный вопрос. Да, Джаспер, ты понимаешь всё верно.

- Ну это типа круто. Вы смотритесь... классно. Правда. Ну а что с тачкой? Нужна помощь?

- Спасибо, что предлагаешь, Джаспер, но я посмотрю сам, а ты лучше отвези Элис домой. Сделаешь? Хотя, может быть, мы ещё будем здесь, когда ты поедешь обратно. Если тут что-то серьёзное.

- Да, Эдвард, отвезу. Мы туда и ехали до того, как остановились здесь.

Эдвард благодарно пожимает руку Джасперу, а я обнимаю Элис, или она обнимает меня первой, и потом они уезжают. Эдвард же забирается под крышку моторного отсека моего пикапа. Поскольку я ничего в этом не понимаю, мне приходится просто ждать. Что бы там ни было. Но, наверное, я жду хороших новостей. Что можно разобраться с проблемой прямо сейчас. Или, по крайней мере, исправить поломку в сервисе. Первая мысль отпадает фактически сразу же, как только Эдвард захлопывает крышку, не говоря мне попробовать завести машину. А вторая, когда на его лице отражается глубокая задумчивость, в то время как он немного медленно подходит ко мне у водительской двери автомобиля.

- Что там? Восстановить ведь можно?

- Не уверен, колибри, - качает головой он, - порвался ремень. Это важная деталь, отвечающая за правильную работу валов двигателя. Чтобы было понятнее, теперь двигатель, возможно, мёртв. Потому что это произошло на скорости.

- Мёртв?

- В той или иной степени. Какие-то отдельные части. Насколько серьёзно, что делать дальше и стоит ли, смогут сказать лишь специалисты. Я вызову эвакуатор. И отвезём пикап на станцию. Или давай я отвезу тебя домой, а потом вернусь сюда. Кто знает, когда за машиной приедут.

Наверное, это немного глупо, но я забираюсь в автомобиль и снова пробую его завести. Ничего, конечно же, не происходит, хотя мои руки остаются на руле. Я без понятия, что делать. Потому что вызывать эвакуатор и везти пикап на станцию точно требует денег, и это то, о чём в моей семье тоже должны знать. Отец должен знать, что случилось. А может быть, он уже знает, если видел машину оставленной на дороге, и ему попросту всё равно.

- Белла, колибри. Всё в порядке?

- Не совсем. Мне нужно будет оплатить эвакуатор, - продолжая думать, говорю я, - и, наверное, лучше отвезти пикап к дому. Чтобы родители знали, и мы решили, что делать дальше.

- Или ты можешь сказать позже. А машина пока побудет на станции. Я оплачу перевозку.

- Нет, я не хочу, чтобы ты делал это, Эдвард. Это мои проблемы, не твои. Я разберусь сама. И, пожалуй, лучше по поводу эвакуатора мне позвонить самой, - я выбираюсь на улицу, потому что всё это звучит не очень красиво. Так, как будто мне не важна готовность Эдварда помочь и заплатить из своего кармана. Но она мне важна, очень важна, просто ждать чего-то в каждом подобном случае недопустимо. - Я понимаю, у тебя есть... деньги, и не стремлюсь тебя обидеть, отказываясь, просто эта машина... это лишь моя проблема, и тебе не надо вкладываться в неё и исправлять. Продиктуешь мне номер эвакуатора?

Кивнув и, видимо, осознав, что я совершенно серьёзно, и переубеждать меня нет великого смысла, Эдвард диктует мне цифры, и я объясняю по телефону всю ситуацию. В ответ говорят, что приедут в течение получаса, и действительно приезжают в обозначенное время. Пока мы ждём, от дома Калленов возвращается Джаспер и, уточнив, точно ли не нужно подождать с нами, едет дальше, вскоре после чего на дороге вновь становится тихо. Я вся в своих мыслях о том, сколько потребуется заплатить, и как я приду домой и скажу всё отцу, и даст ли он необходимую сумму, и именно поэтому Эдвард, скорее всего, и молчит. Потому что, вероятно, понимает, что тишина мне как бы необходима.

Позже мы следуем за эвакуатором, потому что, где живёт шериф, в маленьком городе известно без преувеличения всем. Не нужно на всякий случай служить ориентиром для водителя по части того, куда ехать. Эдвард останавливает машину чуть дальше по дороге, когда мы подъезжаем к дому, и, наблюдая за тем, как эвакуатор тормозит позади, я понимаю, что Эдвард хочет выйти, лишь когда слышу звук открытия двери.

- Постой. Не нужно со мной ходить, ладно? Я поговорю с отцом сама.

- Белла.

- Всё нормально. Я, правда, должна пойти одна, - Карлайл имел в виду не нарываться. Я ясно это поняла. Поняла, что он не хотел бы, чтобы его сын снова попадался на глаза моему отцу столь скоро после произошедшей стычки.

- Если ты так хочешь. Но я жду здесь.

- Спасибо.

Я вижу открытые двери гаража и движение внутри спустя несколько коротких шагов. Полицейская машина стоит там в тускнеющем уличном свете. Отец трёт крышу автомобиля так, как будто загрязнение въелось в поверхность, и потому приходится прикладывать гораздо больше усилий, чем обычно. Мои руки сами собой соединяются в замок.

- Папа, - он определённо слышит меня. Даже если бы я не сказала ни слова, шум эвакуатора не является тем, что можно было упустить из виду, а значит, это касается и всего остального тоже. Тем не менее, отец кажется невозмутимым, пока продолжает мыть машину. - Папа. Я знаю, я уехала, но пикап не заводится, и нужно заплатить за эвакуатор.

Внезапно прекратив свои действия, отец поворачивается ко мне лицом столь быстро, что моё сердце начинает биться чаще. И смотрит, будучи явно расстроенным.

- Так заплати. Взрослые люди сами решают подобные проблемы и находят деньги, если прямо сейчас их нет. Берут в долг, например. Ты обманывала всех, и ты... в отношениях с мужчиной старше тебя, но вот понадобились деньги, и ты здесь, да, Белла?

- Да, я здесь, и да, я врала тебе и маме, потому что чувствовала, что вот именно так всё и будет. Но вы мне нужны. Вы моя семья. И я не хочу и не могу выбирать между вами и Эд... и им.

- Ты говоришь это лишь сейчас, но я уверен, что тебя не заботило это прежде. Давай честно. Он был в моём доме в наше отсутствие? И была ли тут ты сама?

- Отец.

- Ты уезжала с ним? Да или нет?

- Да, - я сознаюсь. Просто сознаюсь. Потому что сейчас уже не могу солгать, глядя прямо в лицо. - Я расскажу всё, что ты и мама захотите спросить, и есть ещё одна вещь, о которой нам нужно поговорить, но эвакуатор... Я должна что-то сказать человеку. Ты... ты заплатишь?

Отец вздыхает, отворачиваясь от меня, чтобы бросить тряпку в ведро, стоящее чуть поодаль у левого переднего колеса. Потом смотрит на крышу машины прежде, чем вдруг приближается почти вплотную:

- Я заплачу, Белла. Только возьму бумажник.

Я выхожу из гаража вслед за отцом, пересекающим расстояние до дома и входящим внутрь, а возвращающимся уже с деньгами. Пикап спускают на подъездную дорожку, за чем я наблюдаю, держась на расстоянии, иногда смотря на вольво. Может быть, это определённый прогресс. То, что мой отец в принципе вышел сюда, зная о присутствии Эдварда поблизости, хотя мог бы сначала велеть мне, чтобы тот исчез. Эвакуатор уезжает, и мы остаёмся вдвоем.

- Ну, прощайся со своим... парнем. И пойдём договорим. Я жду тебя здесь.

Приходится идти к Эдварду под пристальным взглядом отца. И ограничиться тем, чтобы просто открыть переднюю пассажирскую дверь. Но Эдвард покидает машину и ведёт себя во многом так, будто здесь нет никого, кроме нас, а именно подходит ко мне, едва ли обращая внимание на всё остальное.

- Всё хорошо?

- Да. Он смотрит и ждёт, поэтому я пойду. Но я подумаю насчёт того, чтобы сходить куда-нибудь вечером, Эдвард.

- Я позвоню через час, - прикосновение к левой руке, длящееся несколько секунд, тёплый взгляд, спокойствие во внешнем облике. Похоже, я единственная из нас двоих думаю, что отец может устать от ожидания и подойти, чтобы увести меня прочь. Я оборачиваюсь в его сторону, но он стоит там же, где и стоял. И вот удивительно, в центре его внимания вовсе не я и не мы, а мой пикап. - Или ты звони, если возможность выпадет раньше. Я буду ждать.

- Уверена, что выпадет. Спасибо, что посмотрел и помог с машиной.

- Но я ничего не сделал, колибри.

- Это ведь не твоя вина. Ты хотел, и одно это уже важно для меня. Но теперь поезжай, а то твой отец начнёт беспокоиться.

Эдвард немного сильнее сжимает мою руку, но по-прежнему исключительно нежно. Ещё минута или чуть больше, и он всё же садится в машину, которую я провожаю взглядом почти до поворота, а потом направляюсь в сторону дома размеренным шагом. Для разговора в этот раз мы идём на кухню, где мама с бабушкой пьют чай. Я коротко отвечаю, что всё в порядке, и сажусь, в то время как папа прислоняется к столещнице разделочного стола. Самое время сказать то, что ещё не было сказано.

- Итак, я... Мама, ты уже знаешь, что я хотела поговорить ещё и об учёбе, и, собственно, я... Мне пришло письмо. Из Сиэтла. Сегодня. Оно наверху, если вы захотите прочесть всё сами. Но я поступила. Меня приняли. И я собираюсь ответить, что буду учиться там. Эдвард... он поможет.

Бабушка касается моей правой ладони, протягивая руку через стол, тем самым поддерживая без слов, но я смотрю преимущественно на родителей. Так или иначе на днях бабушка уедет, а они останутся со мной, мы продолжим жить под одной крышей ещё как минимум пару месяцев, и всё это мне нужно решать именно с ними.

- Поможет в каком смысле, Белла? - спрашивает мама, отодвигая от себя, вероятно, опустевшую чашку. - Ты имеешь в виду, что поможет с оплатой?

- Да, мам, пап. Он поможет... полностью. И безвозмездно.

- Безвозмездно и полностью? Белла, милая. Я даже не знаю, что сказать. Это не совсем... правильно. Как бы то ни было, вы едва знакомы.

Отец садится за стол рядом со мной. И просто поднимает взгляд ко мне. Взгляд сосредоточенный, но спокойный.

- Это крупная сумма, Белла. Я не буду утверждать, что у него её нет, или что это ненормально, но ты действительно знаешь его совсем недолго.

- Вы против того, чтобы я воспользовалась его предложением?

- Ты веришь ему и в то, что он сделает это для тебя?

- Да, пап, верю, - отвечаю я, ведь всё так и есть. У меня нет оснований не верить. Эдвард не делал ничего, чтобы я начала сомневаться в нём или его желании помочь мне в устройстве моего будущего. - Для него это тоже важно. Знаю, никто из вас не обязан верить ему, как я, и полностью понимать меня в данных обстоятельствах, но я бы хотела, чтобы вы поддержали меня в моём решении. Я действительно не хочу... кризиса в этом доме. Я хочу этого избежать.

- Мы с твоей мамой тоже не хотим ничего подобного, Белла. Точнее, никто из нас этого не хочет, - отец переводит взгляд к бабушке, и она кивает с одобряющей улыбкой, тогда как мама также молча соглашается с тем, что сейчас должен говорить лишь он один. - Я признаю, что поступил... эмоционально, но мы желаем тебе только добра. Если ты уверена, что твой парень не передумает насчёт денег или того, что это... подарок, то поступай так, как считаешь нужным. Эдвард... собирается открыть счёт? - отец называет Эдварда по имени впервые после моих новостей. Мне приятно, даже если так получилось само собой. Приятно, что голос более не звучит таким уж враждебным и жёстко настроенным, как это было, когда я только всё сказала.

- Нет. Перевести по реквизитам.

- Ну что ж, не думаю, что будет сильно плохо принять его помощь. Если он сам так хочет, чтобы ты училась там, где мечтаешь, Белла. Это кажется... заботой. Поэтому... - отец словно запинается и, устроив руки совсем на краю стола, немного меняет направление своих мыслей, - в общем, неси нам своё письмо. Попьём чай с твоими любимыми конфетами.

Я поднимаюсь со стула и обнимаю отца, но не сильно долго. Потому что помню, что он не особый любитель объятий. Бабушка с мамой сами подходят ко мне, чтобы обнять, а потом я приношу письмо. Ощущение того, что они все гордятся мною, заполняет меня, даже несмотря на тихую атмосферу, в которой мы едим сладости. Время тем временем близится к пяти часам. Я не до конца уверена в ужине с Эдвардом, но, скорее собираясь пойти, чем нет, я говорю о своих планах как бы между делом. Между конфетой и конфетой.

- Я не буду сегодня ужинать дома. Меня пригласили в ресторан.

- И во сколько?

- Эдвард приедет в семь.

- Что ж, можешь идти, только прежде, чем вы уедете, я бы хотел поговорить с ним о том, к какому часу он привезёт тебя обратно. Ты согласна?

- Ты хочешь, чтобы он зашёл сюда? - я удивлена. Очень. Не то чтобы я думала покидать дом как-то тайно, например, через окно второго этажа, но теперь мне становится по-настоящему нервно. Разговор отца с парнем... В фильмах это всегда неловко и странно.

- Да, Белла, именно.

- Я скажу ему.

И я говорю. Когда поднимаюсь к себе, набирая номер Эдварда ещё на лестнице.

- Привет. Как раз уже собирался тебе звонить. Как дела дома?

- Всё довольно хорошо. Я согласна встретиться вечером. Есть только одно условие. Отец хочет поговорить с тобой по поводу того, когда именно я вернусь домой.

- Ты не шутишь?

- Насчёт чего?

- Насчёт всего, колибри, - поясняет Эдвард, тут же задаваясь иронично звучащим вопросом. - В Форксе сейчас где-нибудь можно купить бронежилет?

- В Форксе его вообще нигде нельзя купить. Никогда. Но он тебе не понадобится. Помнишь, я говорила, что буду защищать тебя?

- Я просто шучу, Белла. На самом деле это справедливое условие. Я не боюсь зайти и поговорить, если это то, чего хотят твои родители. Меня не пугает подобная перспектива.

- А что у тебя дома? Эсми... Эсми уже вернулась? - спрашиваю я. Прошло уже достаточно времени. Наверняка да. Хоть совершение покупок и является не совсем быстрым процессом, но всё-таки она, скорее всего, уже дома, а не всё ещё где-то ездит.

- Да. Когда я приехал, она уже была тут, но ничего не сказала. Наверное, ещё думает. Итак, увидимся около семи?

- Я буду ждать.

- И я буду ждать. До встречи, колибри.

Немногим позднее меня занимает вопрос, что надеть. Я не сильно заботилась об этом прежде, ни разу из всех тех дней или часов, которые провела с Эдвардом, но теперь, стоя перед шкафом между его открытыми дверцами, задумываюсь о том, можно ли будет считать сегодняшний ужин... свиданием. Должна ли я выглядеть иначе, чем обычно? Нанести лёгкий макияж или обойтись без него? Платье или юбка? Оставить волосы традиционно распущенными или закрепить заколкой, возможно, сбоку? Хорошо ещё, что это лишь Форкс. Без нескольких единиц разных вилок и прочих столовых приборов, в которых разбирается Эдвард, но не я. Вдохнув и минуя вешалку с выпускным платьем, я натыкаюсь взглядом на сине-зелёное платье длиной почти до колена. Почти новое, мама купила мне его в качестве подарка к Рождеству, и с тех пор я вряд ли надевала его больше четырёх раз. Причём чаще всего это имело место быть дома, когда мы встречали Новый год или отмечали День рождения мамы в феврале. Ткань не сильно дышащая и лёгкая, но сегодня переменная облачность, из-за чего не так уж и жарко, а вечером будет ещё прохладнее. Я примеряю платье, оставаясь довольной увиденным. Хотя чего-то не хватает.

- Мама. Не хочу тебя отвлекать, но можно мне взять твой браслет с цветком на один вечер?

- Ты не отвлекаешь, Белла, - мама отводит руку с кистью от холста, немного смещаясь в мою сторону у кухонного окна, где сейчас лучший свет, - о, какая же ты красивая в этом платье. Я знаю, что говорила это и раньше, но оно действительно тебе очень идёт. Да, Белла, можно. Можешь взять и не только браслет, если захочется и подойдёт что-то ещё.

- А ту немного блестящую помаду?

- Бери, родная, и знаешь, оставь её себе.

- Спасибо большое, мам.

Через час я смотрю на себя в зеркало. Платье, светлые тени, которые я выбрала, всё же забравшись в косметичку, подчёркнутые губной помадой губы. Если не считать выпускного, вне дома я выгляжу так крайне редко. Ненадолго посещает мысль всё стереть, но я быстро отказываюсь от неё. Красивая... Я действительно красивая.

Звонок в дверь раздаётся без шести минут семь. Я спускаюсь быстро, хоть в этом и не было нужды. Потому что у подножия лестницы становится очевидным, что никто ещё не идёт, чтобы открыть. Эдвард по ту сторону порога выглядит невероятно серьёзным в чёрных брюках и синей рубашке, застёгнутой на все пуговицы. И ещё он каким-то образом удерживает правой рукой цветы. Их немало, и они не выглядят единым букетом. Герберы разных оттенков. Я ступаю на крыльцо, прикрывая за собой дверь. Пусть даже минуту, но хочу побыть наедине прежде, чем придётся пройти через всё это с отцом.

- Привет. Ты здесь.

- Да, колибри, я здесь. А это твоей маме и бабушке. Стоило, наверное, купить что-то и твоему отцу, но я не был уверен, что ему хоть раз в жизни дарили цветы.

- На моей памяти нет, - улыбаюсь я, - на самом деле было бы интересно на это посмотреть, но давай не будем.

- Не будем. Как думаешь, цветы понравятся? Или лучше оставить их в машине?

- Они прекрасны. Я даже...

- Белла, - до нас доносится моё имя. Из уст отца. Я смотрю на приоткрытую дверь, вновь на Эдварда и касаюсь его свободной левой руки. Мне так сильно нужно это. Он подходит ближе. Вдох, выдох, ответное прикосновение, ещё более сильное и уверенное по сравнению с моим. Как же я жила без него раньше?

- Мы справимся, колибри.

Мы входим в дом. Папа уже тут, в прихожей. Под его пристальным взглядом я невольно выпускаю мужскую ладонь.

- Итак, давайте пройдём в гостиную.

Эдвард ступает за мной, когда я сдвигаюсь с места. У родных численное преимущество. Потому что мама с бабушкой тоже в комнате. Отцу, кажется, не совсем нравится видеть, как Эдвард дарит им цветы. Мне же хочется избежать связанного с этим напряжения. Учитывая ещё и то, что отец сам, так сказать, виноват. Мог бы дарить цветы маме не только на Дни рождения.

- Я поставлю в вазу, да?

- Просто садись. Точнее садитесь.

- После тебя, Белла, - Эдвард нежным жестом руки указывает мне на диван. Само спокойствие и уверенность. Спустя два шага я сажусь справа. Родители рассаживаются в креслах, когда бабушка прислоняется к стене, показывая, что вполне может постоять. Эдвард садится рядом. Очень близко. И это ощущается более чем значимо даже без прикосновений.

- Итак, Эдвард, Белла рассказала нам о ваших планах на вечер. Сегодня день прошёл не без... эксцессов, поэтому, чтобы избежать новых переживаний, мы бы хотели увидеть свою дочь снова под этой крышей, скажем, часов в одиннадцать. Максимум в двадцать минут двенадцатого. Договорились?

- Да, сэр. Я привезу Беллу вовремя.

- Иначе я и не считаю. Прежде твоя пунктуальность не вызывала сомнений.

- Спасибо, сэр.

- А теперь поговорим о том, что мне категорически не нравится то, что моя дочь... Что вы двое всё это время встречались за нашими спинами. В былые времена такое было крайне неприемлемо, и все это знали. Я понимаю, что с тех пор многое изменилось, но для меня это всё равно недопустимо. Мне не нужны объяснения, а вот чтобы моя дочь была честна с нами, очень даже нужно. Я сорвался на тебе, Эдвард, и в каком-то смысле мне жаль, но ты мог бы и прийти. Я не какой-то там тиран, даже если так кажется.

Я опускаю голову вниз, краем глаза смотря на Эдварда. Он скрещивает ладони в замок, причём довольно сильно. Но не отворачивается, в отличие от меня. Я же просто хочу, чтобы всё это скорее закончилось. Учитывая, что это больше я желала держать всё в тайне, мне не по себе от слов отца, которые обращены к Эдварду.

- Никто так и не думает, сэр. Я бы хотел изменить то, как всё было, но это невозможно.

- Да, Эдвард, это невозможно. Но хотелось бы верить, что больше у нас проблем не будет. Ну что ж, на данный момент я сказал всё, что хотел, - отец поднимается с кресла, и мама тоже. По тому, как она выглядит и словно остаётся в стороне от всего происходящего, я однозначно могу судить, что ей понравились цветы. - Разве что... Спасибо за помощь с машиной, Эдвард.

- Не стоит благодарности, мистер Свон. Я ничем не помог. Лишь посмотрел, что там порван ремень. Если решите ремонтировать, и что-то потребуется, дайте мне знать.

- Я подумаю об этом, Эдвард.

- Пап, мы уже можем идти? - тихо спрашиваю я, немного раскачиваясь на пятках. - Или всё-таки...

- Да, Белла, идите. Только не забудь ключи от дома. И хорошего вечера.

Попрощавшись со всеми, мы с Эдвардом выходим на улицу. В вольво отражаются остаточные оттенки заката, когда я двигаюсь в сторону двери для переднего пассажира. Пожалуй, вновь более-менее спокойно мне удаётся начать дышать лишь внутри автомобильного салона. Эдвард садится за руль спустя короткую секунду и вопреки моим ожиданиям, что мы тут же поедем, дотягивается до моей руки, крепко обхватывая кисть.

- Я не успел сказать раньше, но сегодня ты особенно прекрасна, и вот, это тебе, - Эдвард берёт что-то с заднего сидения, и этим чем-то оказывается букет. Маленький и аккуратный. Это не герберы. Цветы напоминают розы, но всё же при всей нежности бутоны выглядят иначе. Хотя, может быть, это просто какой-то особенный сорт.

- Они прекрасны, - я принимаю цветы правой рукой. Светло-розовые лепестки, которые, наверное, ещё раскроются. Приятный мягкий аромат. Стебли, перевязанные фиолетовой лентой. - Ты знаешь название?

- Лизи... чего-то там. Лизиантусы, вот. Вспомнил. Тебе, правда, нравятся?

- Очень. Это, пожалуй, самый душевный подарок в моей жизни, Эдвард. Спасибо большое.

- Ну поехали?

- Да.

Несколько минут в пути, и Эдвард уже паркуется чуть в стороне от входа в ресторан. На смену окончательно севшему солнцу приходят сумерки, поэтому в заведении уже горит свет. Через окна кажется, что внутри не так уж много людей. Но сам факт их присутствия…

- Пойдём? Или передумала?

- Нет, не передумала, - показывая, что это действительно так, я выхожу из машины. Хлопок двери со стороны Эдварда не заставляет себя ждать. Он подходит, обнимая меня, но близ входа убирает руку. И я как бы рада. Несмотря на то, что в целом я готова провести время вдвоём на публике, публичное выражение чувств на данный момент не совсем предпочтительно для меня.

- Сядем вон в том углу?

Я осматриваюсь, когда за ними закрывается дверь со звенящими колокольчиками. За исключением трёх столиков все остальные пусты. Как я и говорила, в Форксе мало кто ходит в ресторан в обычный будний день. Тем не менее, я узнаю заместителя отца. И потому что неоднократно видела мужчину со спины в прежние годы, и потому что знакома с его женой, которая сидит лицом ко входу. Но они заняты разговором, так что она не видит меня. И, если честно, я точно не стремлюсь это исправлять. Например, подходя, чтобы поздороваться. Наверняка для них это вечер, свободный от присмотра за четырнадцатилетним сыном и дочерью на два года младше.

Эдвард имеет в виду столик у окна справа от двери. Вполне уютное место. Соглашаясь, я иду туда и сажусь на диванчик, примыкающий к стене. На столе уже лежит одно меню. Вероятно, осталось после предыдущих посетителей. Я только-только раскрываю его на первой странице, когда к нам подходит Кэтрин, мама Джессики. Джесс почти её полная копия.

- Здравствуйте, - Кэтрин даёт нам ещё одно меню. Точнее Эдварду. - Добрый вечер, Белла. Тебе или твоему... спутнику что-нибудь посоветовать? - она смотрит на него, будто никогда не видела. Хотя, может быть, всё так и есть. Она не была на смене в тот день, когда мы оба были здесь каждый со своей семьёй, и, вероятно, извне Эдвард тоже не попадался ей на глаза ни единого раза. И в скоплении людей на выпускном также легко было упустить из виду нового человека в городе. Но она так и остаётся в рамках.

- Здравствуйте, Кэтрин. Я думаю, мы справимся сам.

- Хорошо, Белла. Тогда я подойду через пару минут.

- Спасибо, Кэтрин, - благодарит Эдвард, чуть отодвигаясь от стола, чтобы расположить руки иначе. Я тоже убираю локти с поверхности, потому что хочу соответствовать. Даже если здесь до правил никому и дела нет. - Итак, посмотрим.

- Смотри. Я уже определилась.

- Раз ты определилась, то расскажи что-нибудь, пока я выбираю.

- Что-нибудь это что? - я смотрю на процесс перелистывания страниц. Выглядит, так сказать, залипательно. Эдвард пожимает плечами, когда вновь касается ламинированного листа, будто сам не уверен, о чём говорит, но быть колеблющимся это вряд ли про него.

- Может быть, есть какая-то еда, которую ты ненавидела в детстве и полюбила, когда стала старше? Или наоборот. Что-то, что ты любила раньше, а теперь не хочешь.

- Шоколадные шарики на завтрак. Любила раньше, но теперь не особо.

- А что тебе важнее? Завтрак, обед или ужин?

- Кажется, завтрак. А тебе?

- Обед. Но, возможно, со временем ужин станет важнее. Если мне будет с кем ужинать каждый вечер, - с улыбкой, от которой становится тепло, Эдвард закрывает меню. - Я тоже выбрал, колибри.

Кэтрин появляется у нашего столика, словно бы почувствовала, что мы готовы сделать заказ. С ручкой и блокнотом наготове. Прежде, чем записывать, она размещает на столешнице столовые приборы.

- Итак, что-нибудь выбрали?

- Да, Кэтрин. Белла закажет первой.

- Мне сэндвич, пожалуйста, и салат из ветчины с сыром, а на десерт чизкейк. И ещё чёрный чай, Кэтрин.

- А вам, сэр?

- Пирог с курицей. И тоже салат. А по поводу чая нам лучше целый чайник, - поправляет Эдвард, - вроде бы пока всё.

Мы остаёмся вдвоём. За окном проходят люди, включаются фонари на проезжей части, и становится всё темнее. Он молчит некоторое время, как и я. Наверное, мне просто нравится быть с ним и в тишине, пока кто-то выходит из ресторана, а кто-то только-только собирается здесь с друзьями или близкими. Я прошу воды у Кэтрин, чтобы справиться с возникшей сухостью в горле. И выпиваю сразу стакан. Буквально залпом. Не все, но некоторые знакомые замечают меня, когда входят. Внутри обосновывается ощущение, что я словно музейный экспонат. И что могу выбежать отсюда в любой момент. Но Эдвард... Ему, должно быть, будет больно, если я поступлю так. Будь на его месте я, я бы почувствовала себя униженной. Нужно просто отвлечься в ожидании заказа. Поговорить о чём-нибудь. Я смотрю на свои руки прежде, чем основательно концентрируюсь на лице Эдварда.

- Что, на твой взгляд, лучше? Хорошая книга или хороший фильм?

- Качественный фильм, не уступающий хорошему первоисточнику. Но если нужно выбрать что-то одно, то, скорее всего, хорошая книга, - даже не оглядываясь, сидя спиной к входной двери, он, думаю, осознаёт, что в другой части заведения количество посетителей немного возросло по сравнению с тем, сколько их было, когда мы только приехали. - Ты в порядке? Хочешь, уйдём? Просто оплатим счёт, и...

- Нет, Эдвард. Я не хочу уходить. Я хочу остаться... с тобой и поесть.

- Тогда остаёмся, - Эдвард переставляет мой опустевший стакан чуть в сторону, - но ты, кажется, много кого тут знаешь.

- В той или иной степепи. Здесь до сих пор заместитель отца с женой, и недавно вошёл ещё один его приятель. Один. Он не женат. А Кэтрин мама одной моей одноклассницы. Ну и люди, которых я знаю в лицо, но не помню, кто они. Может быть, их за что-то задерживал мой отец. Раньше я часто наведывалась в участок. Иногда было интересно. Если я слишком много говорю, ты только скажи.

- Ты не говоришь много, Белла. Всё хорошо. Но я должен тебе сказать, что я... Я отыскал реквизиты на сайте университета и оплатил твою учёбу.

В этот момент Кэтрин как раз приносит еду. Ставит тарелки на стол и уходит. Впрочем, я едва замечаю, как именно всё происходит. Эдвард вдруг прикасается к моей левой руке, на которую я и надела мамин браслет. Оплатил учёбу... Уже?

- Эдвард, ты...

- Я просто хотел уже сделать это, и чтобы нам больше не надо было это обсуждать и взвешивать. Давай поедим, колибри. Лично я проголодался, а ты?

- Я согласна поесть, но то, что ты сделал... Я не совсем готова. Я думала ещё обдумать это.

- Всё, о чём ты сейчас говоришь, я вижу по твоему лицу, Белла. Но всё же, быть может, вернёмся к этому чуть позже? А то еда совсем остынет.

Я соглашаюсь, и мы просто едим. Сначала основное блюдо, а потом и чизкейк, который я пододвигаю на середину стола, разделяя десерт с Эдвардом. Поначалу он пожимает плечами, будто не хочет, но я вижу, что хочет. И по моей просьбе Кэтрин приносит нам ещё одну маленькую ложку. Через несколько минут остаётся совсем крохотный кусочек, в то время как в заведение входят мои в недавнем прошлом одноклассники. Майк, Анжела, Эрик, Тайлер и Джессика, подходящая к своей матери, чтобы она, вероятно, нашла им столик. И она находит его. Справа от нашего. Они все замечают меня. Нет, не меня, а меня и Эдварда. То, что он старше нас. Я прикладываю ложку к краю тарелки. Кто-то просто кивает, а кто говорит «привет, Белла». Переговариваясь довольно громко, ребята рассаживаются вокруг стола, и с этого самого мгновения я не могу не чувствовать взгляды на себе. Я допиваю чай как бы через силу, а доедать десерт и вовсе не хочу. В одно мгновение, бросив взгляд в их сторону, я встречаюсь взглядом с девчонками. Становится чуть тише, когда Анжела, кажется, что-то говорит, но Джесс продолжает о чём-то шептаться с Майком, и он кивает, обнимая её. На выпускном они всё же были вместе. По-дружески или не совсем, это их дело, а вот то, что теперь мне гораздо менее уютно... уже моё.

- Твои друзья?

- Нет. По факту я дружу лишь с Элис, ты же знаешь. С ними общалась лишь по учёбе.

- Тебя смущает, что они здесь? Только честно, Белла.

- Да. В какой-то степени.

- Тогда доешь, я оплачу счёт, и уйдём.

- Лучше доешь ты. А я отлучусь на пару минут.

Спустя некоторое время, уже собираясь выйти из кабинки, я слышу, как в туалет кто-то входит. Но, кто бы там ни был, мне нужно лишь помыть руки. Я отпираю щеколду и...

- Привет, Белла.

- Уже виделись, Джессика. Ты хочешь что-то спросить?

- Да нет, не то чтобы... - по тому, как она не сразу отвечает, стоя у раковин, я понимаю, что застигла её врасплох своей прямолинейностью. - Хотя.... в общем... Это ведь брат Элис с тобой?

Я поворачиваюсь к ней лицом, желая то ли промолчать и просто выйти, то ли ограничиться словами, что это совсем не её дело, но вместо этого...

- Да, это он со мной, а я с ним, но мне кажется, что вы уже достаточно поговорили о нас в своём тесном кругу. Так что, думаю, и мне будет позволительно сказать всё по-честному. Хотите обсуждать меня и дальше? Да пожалуйста, я не могу ни запретить, ни повлиять на это. Но мои родители в курсе, и ещё я слышала тот твой разговор с Анжелой в школьном туалете. Поэтому лучше интересуйся своей подругой и своим парнем, а ко мне больше не подходи.

Произнеся всё это и почувствовав словно бы освобождение, я возвращаюсь в зал. Эдвард всё так же сидит за столиком, но вся посуда уже убрана. И с моими бывшими одноклассниками тоже случилась перемена. Атмосфера веселья больше не царит в их кругу, и они выглядят так, словно уже хотят свалить. Несмотря на то, что пьют коктейли. Когда я прохожу мимо, Эрик вдруг подскакивает и, не пытаясь говорить тише, произносит, что больше не намерен ждать. Вскоре за ним захлопывается входная дверь ресторана. Странно. И даже очень. Что тут происходит?

- Итак, я... Я вернулась. Ты уже заплатил по счёту? - я ведь не должна оплачивать половину? Или всё-таки должна, несмотря на то, что это мой парень пригласил меня?

- Да, Белла.

- Хорошо. Пойдём? Нам ещё надо поговорить.

- Значит, поговорим.

Эдвард смотрит немного мимо меня прежде, чем встаёт. Туда, где сидят парни с Анжелой. Джессики же всё ещё нет. Неужели он сказал им что-то, воспользовавшись фактом моего отсутствия? Я решаю непременно спросить его. Но, разумеется, не здесь, а позже.