Заполненный до отказа кабинет гудел в тональности пятидесяти голосов. С грохотом закрывшаяся за мною дверь, образовала короткую тишину, и все пятьдесят голов машинально повернулись в мою сторону.

 - Этого внимания ты добивалась, придурошная?  - терзала я сама себя.

 Боже, я ошиблась. Пятьдесят одна голова… Каллен. Теперь моя ситуация принимала совсем другие краски, более темные и не радужные.

 Мой Бог был в центре внимания. В своем, я уверена дорогом, костюме он походил на модель, сошедшую с обложки журнала. А его непослушные волосы… Совершенное лицо… Фигура… Не о том ты сейчас думаешь, Белз, не о том.

 - Прошу прощения, - вырвалось у меня, чтоб хоть как-то нарушить эту зловещую для меня тишину.

 - Я немного задержалась… с обеда, - и я заставила себя закрыть рот, дабы не ляпнуть чего-нибудь лишнего. Курьезность моей ситуации просто поражала. Я не знала, как себя вести. Куда себя деть? Я лишь сообразила опустить голову, чтобы не видеть недоуменных взглядов коллег.

 - Не стоит извиняться. Лучше проходи ближе, - бодрящий голос  Бена, вернул мне надежду, что еще не все потеряно. Возможно, я смогу еще кое-что подкрасить в белый цвет.

 Я подняла голову и столкнулась с веселым лицом Бена.

 Бен Картер… Один из наших трейдеров-старожил. Симпатичный молодой парень двадцати восьми лет, женат, в ожидании прибавления. Он был одним из немногих, кто всегда меня во всем поддерживал и утешал. Неудивительно, что он уже давно был окольцован. Таких, как он, быстро расхватывают.

 Бен протянул мне руку, и я без сомнения подала свою. Он повлек меня к моему «утреннему спасителю», не предполагая, что мы уже можем быть знакомы. А что? Я не против второго знакомства. Главное, чтобы оно оказалось лучше первого. А как может быть иначе, если это знакомство с идеалом, с ангелом.

 Чем ближе мы приближались к Эдварду, тем больше меня оглушало биение собственного сердца, а не шум вокруг. Я должна была как-то унять эту дрожь. В конце концов, я взрослая, самодостаточная женщина. Довольно вести себя, как переполненная гормонами малолетка. Но недаром говорят: «Дурак мыслью богатеет». В мыслях я себе говорила одно, а на действиях вела себя по-другому.

 - Эдвард, познакомься, это Изабелла, наш незаменимый помощник и друг, - Бен представлял меня мистеру Каллену, а я, как только что упомянутая гормональная малолетка, утопала в его запахе, его глазах, его очаровании.

 - В штатном расписании она числиться, как секретарь, но это ошибка. Грубая ошибка, - я с вопросом перевела взгляд на Бена. О чем это он?

 - На самом деле, она замечательный, чуткий, ответственный человек и просто красивая девушка, - на каждом слове парня я чувствовала, как мое лицо начинает гореть. Другая скорее всего отвернула бы взгляд или уставилась бы в пол. Но я не другая и передо мной не просто человек, а… Эдвард. Я как загипнотизированная, плыла в его изумрудах.

 - Вы скоро в этом убедитесь, - все не унимался Бен.

 - Как же, - за спиной Эдварда послышалось змеиное шипение. Держите меня семеро. Джессика вынырнула из-за спины Аполлона и по-хозяйски устроила свою граблю у него на плече.

 - Иззи, ты бы могла задержаться на своем обеде еще пару минут и не прерывать нашего милого общения, - и взгляд кобры повис на Эдварде.

 Я клянусь всеми ангелами на небе, если эта стерва не прикроет свою варежку, это сделаю я. И пусть это будет стоить мне работы. А ее граблю отправлю туда, где ее и место – на прииски. Моя злость немного дернула мое тело вперед. Я словно сделала выпад, как на фехтовании. Только вместо шпаги у меня были руки, которые очень чесались поставить Джес на ее законное место.

 Но Каллен опередил меня. Он небрежно сбросил ее руку с плеча и сделал шаг ко мне на встречу.

 - Буду рад еще раз с Вами познакомиться, Белла, - мужчина нежно взял мою руку и стал мучительно медленно приближать ее к губам. Боже, он собирается поцеловать ее. Боже, помоги. Останови мое безумное сердце. Комната останови свой круговой танец. Похоже, я была на грани обморока.

 Я боялась того момента, когда его губы достигнут цели. Я не знала, что произойдет, не знала, как я отреагирую. И не зря…

 Его поцелуй был похож на прикосновение лепестка, нежный и мимолетный. Но этого мига хватило, чтобы я испытала эмоциональный оргазм. По-другому я не могла это описать. Его губы взорвали мои нервные окончания, превратив мое тело в одну дрожащую струну.  Я чувствовала себя, как  только что зажжённая свеча. Настолько было ярко, горячо, трепетно и неожиданно. Поздравляю, Белла, ты либо открыла новый вид удовольствия либо окончательно сошла с катушек. Хотелось бы верить в первое.

 Я чувствовал, что постепенно начинаю тонуть в этих чувствах, как в море. Все глубже и глубже. Но глубина была зловеще темной, но такой блаженной.

 - Ээээээээээээ… - напарница, похоже, тоже тонула, только в собственном яде. При этом, не скрывая свой неприлично открытый рот. Мое удовольствие от этого лишь возросло. Моя свеча стала гореть еще выше и ярче.

 - Ну что ж, господа, - мистер Тернер привлек к себе всеобщее внимание. Я и забыла, что нахожусь в кабинете, заполненным нашим штатом.

 - Теперь, когда Вы все уже знакомы с мистером Эдвардом Калленом, прошу адресовать все вопросы, касающиеся права и закона, к нему. В его профессионализме прошу не сомневаться. За сим, прошу его любить и жаловать, и не смейте обижать, - его грозящий указательный палец, вызвал смех сотрудников.

  Коллеги стали расходиться по своим рабочим местам, создавая толкотню, и я тоже последовала их примеру.

 Рисепшен встретил меня горой документов, записочек и непрочитанных сообщений в рабочей почте. Все, как всегда. Так, засучили рукава и за работу.

 До вечера я отвлекалась от разбора и корректировки документации лишь на телефонные звонки и походы в дамскую комнату. Рабочий день проходил обыденно, я уже стала забывать, чем он мог отличаться от остальных.  Даже зловредены Джессики не было слышно, хоть она и сидела то на расстоянии вытянутой руки. Лишь покидая офис, заметила на нашем парковочном месте новый авто. Ух ты, лексус. Кто же это мог быть? Такая шикарная машина должна принадлежать не менее шикарному хозяину. Только… Эдварду. И я сама себя ущипнула от отчаяния. Как я могла о нем забыть? О нем? Как о чем-то непосредственном и непримечательном. А его поцелуй?! Ты бесчувственная и безнравственная девица. Эдвард не простил бы мне такого, да я сама себе не прощу. И еще раз сильно себя ущипнула.

 - Аууууу, - вырвалось у меня. Что? Больно? Так тебе и надо!

 Последний взгляд на изящного «железного коня» и я тихо побрела к автобусной остановке.

*****

 Вечером с дочкой лежали на кровати, просматривая очередной мультфильм, сытые и уставшие.

 Глаза глядели на экран, но мысленно я возвращалась к сегодняшнему тесному знакомству с божеством.

 Как можно быть настолько красивым, настолько сексуальным, притягательным, нежным, страстным… идеалом? Я ничего о нем не знаю, кроме его имени, фамилии и сексапильной внешности. Но не могу контролировать свои чувства к нему. Его появление настолько изменило меня, что это пугало. Как может человек, которого я совсем не знаю, влиять на мой характер, поведение, мысли, действия? Как одно событие может все перевернуть? Случайности не случайны. Это я уже давно уяснила. И сейчас терялась в догадках, что несла с собой эта встреча.

 Такой завидный мужчина не мог оставаться без внимания противоположного пола, но кольца я на нем не видела. Впрочем, в наше время, наличие или отсутствие кольца еще не значит то, что должно значить. Его манеры и поведение говорят о хорошем воспитании. Одежда – о чувстве стиля. Хотя не исключено, что гардероб ему подбирает кто-то другой. Его поступки убеждают в его порядочности и мужественности.

 Он словно воплотился из моего сознания, из дальнего уголка желаний. Он был настолько совершенным, что не верилось в его существование. Но мои эмоции и язык тела доказывали обратное.

 - Мама, - Ренесми пошевелилась  в моих объятьях. Я вернула мысли к реальности и  взглянула на нее.

 - Да, милая.

 - А что такое любовь? – и Несси присела на кровати напротив меня, ожидая моего ответа.

 Вот так вопросики в пять лет. Хотя этого следовало ожидать в ходе последних событий. Главное правильно подобрать слова.

 - Понимаешь, милая, это такое чувство, которое сложно описать. Это скорее чувствуешь, чем понимаешь, - но глядя на лицо дочери, я поняла, что ей не понятны мои слова.

 - Несси, это когда весь твой мир меняется в одну минуту, и ты больше не ты. Когда радуешься по любому поводу. Когда в твоем сердце всегда тепло и солнечно. Когда для тебя нет ничего дороже и красивее его улыбки. Когда ты готова ради него на все. Когда его прикосновение исцеляет тебя,  дарит тепло и счастье. Когда он дает то, без чего ты не могла жить,  - сказав все это, я следила за реакцией дочери.

 - Все так сложно, - заключила она.

Я лишь искренне рассмеялась. Моя Ренесми умела быть и серьезной и простой одновременно.

 - А с чего вопрос? Это связано с Джейком? – мне хотелось узнать, что чувствовала моя принцесса в этом возрасте. Какие отношения у них развивались с этим молодым человеком? Что ее беспокоило? Хотела быть той, кому она может довериться в любое время.

 - Не знаю… Просто стало интересно. А ты любила папу? – и в глазах дочери появилось тепло. Хороший вопрос, правда, ответ не получиться таким же хорошим.

 - Понимаешь, дорогая…  - как бы начать. Нужно сказать правду. Не хочу, чтобы дочь имело не правильное представление о семейных отношениях и о любви в целом. Если мне не повезло, это не значит, что я и ее должна обрекать на это.

 - С папой все было... по-другому, - я глубоко выдохнула и продолжила.

 - Возможно, в начале отношений, когда мы познакомились, это и была любовь. Но со временем, когда я стала лучше узнавать твоего отца, он изменился. И изменилось его отношение ко мне. Когда мы узнали, что у нас появишься ты, папа осознал это и стал прежним, добрым и чутким. Ты вернула нам любовь. Но этого было мало. Не тебя, конечно. И в нашем расставании нет твоей вины, даже не думай об этом, - я сразу же попыталась успокоить дочь. Она никогда не была лишней в нашей семье. Лишним оказался Питер. Но ребенок, из-за своей импульсивности и наивности, мог подумать иначе. Я не хотела давать ей повода для этого. Она должна знать, что всегда была и будет центром моей жизни.

 - Питер видел наши отношения по-другому. Не так, как я. Скажи, тебе нравиться, как мы сейчас живем? – попыталась я объяснить Ренесми.

 Она задумалась и выпалила:

 - Да, все отлично, - меня ответ дочери успокоил. Я боялась, что она могла сказать о недостатке внимания или личного пространства. Она, на радость мне, росла не переборчивым и простым ребенком.

 - Твой отец хотел не уюта и тишины, а нескончаемого праздника и веселья. Хотел сидеть дома, вместо того, чтобы устраивать выходные вылазки. Хотел покупать все себе, а не нам. Хотел пить и курить. А для меня и для тебя, я считаю, это не приемлемо. Понимаешь? – я старалась не напугать ее, лишь приоткрыть занавес на «настоящего Питера».

 Глаза ребенка потеряли тепло и приобрели пока не понятные мне черты.

 - Он что не хотел, чтобы мы жили вместе? – с отчаянием спросила Несси.

 - Нет, дорогая, дело не в этом, - я крепко обняла дочь.

 - Ты все поймешь, когда немного подрастёшь. А сейчас тебе главное понять, что ты заслуживаешь совсем другого отца и другого отношения к себе, - озвучила я мысли, что касались и меня тоже.

 - Это значит, что у меня будет другой папа? – Несс освободилась из объятий и заглянула в мои глаза. Так, хорошую тему мы затронули.

 - Ренесми, я не знаю, - ответила я правду.

 - Это много отчего зависит! И давай оставим пока этот вопрос, ок? Всему свое время, - и я погладила волосы дочери.

 - Хорошо, мам. Я тебе доверяю, - именно это мне и нужно было услышать. Значит все идет, как идет.

 - Все, крошка, пора спать. А то завтра снова кто-то не захочет рано подыматься, - и я слегка щелкнула ее курносый носик.

 - Кто? Я? Я всегда хорошо встаю, - увидев, что я улыбаюсь в ответ, Несс вскочила с кровати.

 - Я побежала чистить зубы, - донеслось из коридора.

 Я встала, выключила телевизор и поменяла свет.

 А ведь все то, что я описывала дочери, о любви… Разве я не чувствовала того же? Разве я описывала не свои чувства к… Эдварду? Ответ очевиден. Но этого не могло быть. Я же закрыла свое сердце для этого чувства, закрыла его от боли и разочарования. Закрыла ведь? Видимо не плотно, и очарование Эдварда просочилось сквозь эту щель. Это значит, что снова будет эти боль, пустота? Нет!  Я не хочу! Не хочу боли! Не хочу пустоты! Не хочу!