Глава 18. Злая сука любовь

Несколько следующих дней доктор Каллен занимался организацией похорон. Во многом он делал это механически, давая выход своим перфекционистским наклонностям, стараясь всё подготовить и исполнить наилучшим образом, сосредотачиваясь именно на этом аспекте и не задумываясь, для чего именно всё это делается. Вечерами он обнаруживал себя в своём кабинете с бутылкой «Джека»* в одной руке и стаканом в другой. Карлайл размышлял. Внутри себя он, не будучи готовым отпустить жену, отложил расставание с ней на потом. Сейчас он решал вопросы, которые мучили его больше всего. Он чувствовал вину, присущую оставшимся на этом свете перед безвременно ушедшими. Вся их с Эсме счастливая двадцатилетняя совместная жизнь казалась ему теперь построенной на неправильных основаниях, что и привело к трагическому результату.
Он познакомился с Эсме, когда она была ещё очень молода. Ей было девятнадцать лет. Через полгода сделал предложение. Ещё через полгода состоялась свадьба. Год спустя в Чикаго родился их единственный сын Эдвард. Эсме прервала своё образование из-за рождения ребёнка. Затем Карлайл получил работу в Порт-Анжелесе, штат Вашингтон, и очень скоро ему предложили должность в больнице Форкса. Они с Эсме купили большой дом в живописной лесной местности. Эсме реконструировала его по собственному усмотрению, используя свои знания по не до конца приобретённой специальности архитектора и сообразуясь с собственным вкусом, превратив в комфортное, роскошное современное жилище. И они поселились в Форксе. Подальше от Чикаго.
Карлайл знал, что помимо несомненной любви к нему, Эсме подтолкнуло к довольно раннему браку с молодым врачом желание вырваться из под опеки своей семьи и матери, Филиции Мерино. Эсме принадлежала к старому роду промышленников, которые в своё время иммигрировали в Новый Свет, имея капитал, так что семья Мерино была на очень хорошем счету в Чикаго.
Филиция контролировала каждый вздох своих детей, и Эсме всегда находилась в состоянии бегуна, двигающегося по строго определённому треку, или даже лошади на ипподроме, также не имеющей возможности отклониться от беговой дорожки. Кстати сказать, Филиция столь же ревностно и страстно, как это происходит на скачках, следила за успехами дочери и сына. Во многом из-за своей матери, как полагал Карлайл, Эсме так легко, охотно и привычно перешла под его руку. И Филиция отпустила.
Годы шли, и проблема самореализации встала для Эсме в полный рост, как только Эдвард подрос и перестал нуждаться в её постоянной заботе. Эсме взяла на себя все обязанности по ведению домашнего хозяйства и исполняла их образцово. Её дизайнерский талант находил выход в обустройстве довольно большого особняка и придомового участка, но Карлайл знал, что это «королевство» становится ей маловато. Он всегда чувствовал, что Эсме способна изменить свою жизнь, и тогда забота о нём и о семье отойдёт на второй план. Поэтому Карлайл согласился на то, чтобы Эсме поступила на курсы в Порт-Анжелесеа. По этой же причине, столь же важной, как и образование Эдварда, и его собственный карьерный рост, Карлайл запланировал для них переезд в Чикаго. Он должен был дать Эсме возможность стать ближе к семье и своим истокам.
Также и Эдварду необходимо было основательнее познакомиться со своими родственниками, а также вникнуть в семейные дела. Семья, прежде всего, в лице Филиции, её главы, неоднократно выражала желание приблизить Эдварда к себе, нуждаясь в свежей крови и смене поколений. Однако, Эсме была против. Она готова была на что угодно, чтобы уберечь своего единственного сына от прессинга, который она испытала на себе и который лишил её радостей детства и юности. Эсме знала, что у Филиции к мальчикам особый счёт, и хотела предоставить Эдварду право сделать самостоятельный выбор между жизнью человека, определяющего свою судьбу, либо войти в семейный бизнес и посвятить свою жизнь строго регламентированному существованию дома Мерино. Карлайл, движимый чувством собственного достоинства, также хотел предоставить Эдварду этот выбор, надеясь, что сын пойдёт по его стопам.
Влиятельная тёща много лет проявляла к Карлайлу лояльность, и в общем, была не против их брака. Тем более, что Карлайл стремился сделать Эсме счастливой не на словах, а на деле. К тому же, их брак не был таким уж мезальянсом. Деньги у Калленов тоже водились.
Теперь Карлайлу предстояло выдержать не только похороны любимой жены, но и ответить перед Филицией за то, что не уберёг её дочь. Доктор Каллен был из тех людей, что воспринимают жизнь как череду причин и следствий. Потому Карлайл пришёл к выводу, сидя в своём кабинете накануне похорон, что он не должен был вырывать Эсме из её жизни в Чикаго, лишив возможности полностью реализоваться как творческой личности. Либо он должен был подавить её устремления, запретить, отвлечь, нарожать ещё нескольких детей — что угодно. В любом случае, Эсме не должна была оказаться тем вечером за рулём автомобиля на скользкой дороге.
Так думал Карлайл, приговаривая бутылку виски. И это было его личное мнение. Что сказала бы на это Эсме, теперь не узнает никто. Возможно, она посчитала бы, что её муж самонадеянно определил себе роль Демиурга** её вселенной.
Рано утром, затемно, Карлайл и Эдвард выехали в Порт-Анжелес, чтобы встретить Филицию в аэропорту William R. Fairchild. За рулём был младший Каллен. Карлайл же боролся со своей больной головой. В последние дни он отдал бы многое, чтобы никогда не трезветь.
Пользуясь преимуществами частной авиации и вип-коридорами, предоставляемыми аэропортом для особых гостей, Филиция дала ориентиры на место приземления её борта, и через считанные минуты после посадки самолёта мерседес доктора Каллена уже мчался по бетонке в Форкс.
В первые мгновения встречи с зятем и внуком Филиция выглядела всего лишь как пожилая женщина, потерявшая дочь. Они тепло встретились, объятиями поддерживая друг друга в их общем горе. Но через минуту госпожа Мерино вернула себе самообладание. Разговор между ними происходил короткими фразами и был очень похож на доклад подчинённых о проделанной работе. Такой стиль общения с людьми был основным для владелицы нескольких предприятий строительного бизнеса и влиятельного финансиста строительной отрасли, госпожи Мерино.
Весть о катастрофе настигла Филицию в самом конце дня. Она готовилась вылететь в Порт-Анжелес, когда зять сообщил, что её дочь уже скончалась. Нечего и говорить, что она была выбита из седла. Она отменила свой вылет до дня похорон и весь день до вечера провела в своём кабинете, отменив все встречи и приказав себя не беспокоить.
Боль матери, пережившей ребёнка, трудно измерить. Пожилая леди сидела в полном оцепенении, думала и вспоминала.
Эсме была дочерью от первого мужа, единственного мужчины, которого Филиция любила. Любовь проникла в сердце серьёзной, целеустремлённой девушки, которая была гордостью своего отца и на которую он возлагал большие надежды. Филиция гордилась тем, что именно она в итоге заняла его место в руководстве компании. Не было такой жертвы, которую бы она не принесла во имя этой цели. Её брак стал первой и наиболее серьёзной жертвой на алтарь семейного бизнеса. Делить любовь нельзя. Это поняла Филиция совсем скоро, разрываясь между такими непривычными чувствами к мужу и карьерой. Первое мешало второму. И решение нашлось. Она заподозрила своего привлекательного мужчину в неверности. Никто не знает, был ли факт измены установлен, но ей было ясно — муж не испытывает к ней столь сильных чувств, как она к нему, а значит, измена неизбежна. Она не удерживала супруга, и довела их отношения до разрыва, полагая по молодости, что сможет в будущем построить новое счастье.
Выйти замуж для Филиции не было проблемой. Второй брак дал ей сына Марка. Второй супруг, как и позже третий, разочаровали её. Что поделать, если она во многих отношениях превосходила их в таланте, работоспособности, амбициозности. Она была лучшим финансистом и лучшим управленцем, она была сильнее и умнее. Сердечной привязанности у неё не возникло, и браки не продержались долго.
Другое дело было с детьми, которых Филиция любила на своеобразный манер. Она старалась быть хорошей матерью и уделяла детям всё своё время, остававшееся от рабочего графика. Филиция имела амбиции также и по поводу своих детей. На Эсме она не делала ставку — не доверяла девчонкам. Она дала своей дочери лучшее, что могла, благословила её брак с любимым человеком, надеясь, что у Эсме будет счастливая женская судьба, какой не было у неё. Всё же время от времени, устав от нерадивости своих подчинённых, она жалела, что не направила в своё время Эсме на работу в семейную компанию. Эсме была толковая девчонка, в этом она не ошибалась.
Сидя в машине, миссис Мерино разглядывала своего плохо выглядевшего зятя и единственного внука, в чертах которого она всё больше узнавала даже не дочь — своего первого мужа, красавца Эдварда Мейсена, и поражалась, что всё ещё, спустя столько лет, может чувствовать боль. «Кто не любил, тот не знал горя», - думала пожилая леди, глядя на застывшие лица зятя и внука, и была кругом права.

* "Джек" - Jack Daniel’s (Джек Дэниэлс)- популярная марка виски.
** Демиург - созидающее начало, бог, творец мира.
 

Автор: Иринет

                              Дорогие-любимые!
Это очень важная и сложная часть нашей истории. Наши герои не "висят в воздухе", они живут в реальном мире. Отнеситесь к этому со вниманием, и давайте подумаем, что всё это будет означать для нашей бедной Беллы.