Глава 34. Исцеление ран и новые шрамы

 

В номере Изабелла увидела Эдварда. Он сидел в темноте на спутанном покрывале кровати и, растерянно опустив голову, изучал экран своего телефона. Он быстро вскочил на ноги, когда она приоткрыла дверь. Эдвард оглядел её промокший спереди светлый плащ, тяжелые, почти чёрные волосы и покрасневшие босые ноги. Он задержал взгляд на её руке, в которой она держала туфли.
- Боже, Белла! Что с тобой, где ты была? - Эдвард говорил быстро, волнуясь, и внезапно замолчал, встретившись с её взглядом.
- Что, что случилось, Белла!
Она всё ещё стояла у двери, и Эдвард быстро подошёл к ней, заглядывая в её тёмное лицо. Изабелла шагнула в сторону, сторонясь его и уходя их-под его взгляда, и её лицо изменилось от боли. Не удержавшись, она охнула и уронила туфли на пол.
- Что с тобой, Белла? - повторил Эдвард.
Изабелла молча обошла его и направилась на яркий свет, лившийся из открытой двери ванной. Она уже пришла в себя и очень не хотела быть драматичной. Но даже понимая всю безвкусицу этой сцены и чувствуя к ней отвращение, она не могла выдавить ни слова.
Эдвард с ужасом наблюдал, как после Изабеллы на полу остаются красные яркие пятна. Его захлестнул страх, он подумал, что, может быть, она подверглась нападению. Но затем увидел, как Изабелла спокойно включила горячую воду, сняла плащ, но дальше раздеваться не стала. Оставаясь в платье, довольно неуклюже держась руками за края, Изабелла забралась в ванну, из которой шёл пар, ступила в воду, тихо всхлипывая, и присела на широкий бортик.
Эдвард прошёл вслед за ней. Никогда прежде, когда они оставались наедине, она не чувствовалась такой чужой. Он заглянул в джакузи и увидел, что вода, омывая ноги Изабеллы, окрашивается в розовый цвет, и на дне оседают песчинки и мелкие осколки ракушек, отлипшие от ступней. Эдвард стоял за её спиной, возвышаясь над ней, а она пыталась отвернуться, не желая встречаться с ним взглядом.
- Что случилось, Белла? Почему ты молчишь? - Эдварда был раздражён её игнорирующим молчанием.
- Господи, что с твоими ногами, ты ранена? - Он почти перешёл на крик.
- Я ходила гулять, Эдвард, и поранила ноги, - как можно спокойнее ответила Изабелла.
- И всё? Зачем? Почему ты не ждала меня здесь, Белла? - Эдвард немного успокоился, услышав её обыденное объяснение.
- Я ждала, а потом спустилась в бар выпить чего-нибудь, и увидела тебя с друзьями и... подругами. И я не захотела здесь оставаться, и ушла. - Изабелла не удержалась, раскрылась и выложила всё, как на духу.
Эдвард приходил в себя, пока не улавливая причину её поступка, которая была уже близко, уже царапала края, желая обнаружить себя, но пока не оформилась в понимание.
Изабелла начала издавать тихие жалобные звуки, когда вода потревожила её царапины.
- О господи, Белла! Тебе же больно. Здесь должна быть аптечка. - Эдвард открывал настенные шкафы один за другим, пока не обнаружил в одном из них коробку с медикаментами. Отложив её в сторону, он выхватил полотенце из стопки и подошёл к Изабелле. Эдвард чувствовал сейчас неловкость и даже робость. От Изабеллы исходило что-то такое, что не позволяло ему даже легонько прикоснуться к ней. Он подошёл совсем близко, желая помочь, а на самом деле, желая преодолеть эту скованность между ними, дотронувшись до неё.
- Ты готова, Белла?
Изабелла не хотела, чтобы всё выглядело, как сцена из мелодрамы. Она презирала сцены и выяснения. Она не хотела, чтобы сейчас Эдвард был здесь и видел её слабой и побеждённой. Но он был и взял дело в свои руки. Скинув с плеч пиджак и закатав рукава жемчужно-белой сорочки, Эдвард копался в аптечке, пока не нашёл йод и пластыри. Изабелла скосила глаза в его сторону и увидела работающие сухожилия предплечий и движения длинных красивых пальцев, когда он перебирал в руке полотенце, стоя рядом с ней и предлагая свою заботу. Её грудь заболела так же, как израненные ступни. Она медленно скользнула взглядом выше к распахнутому вороту сорочки и линям челюсти: это был её любимый ракурс. Она не решалась посмотреть в его лицо, боясь потеряться. Того, что было на виду, было более, чем достаточно. Сейчас он был рядом, внимательный и беспокоящийся о ней, чего она давно уже была лишена в своём одиночестве. Поэтому она тихо сказала «да» его рукам, и он начал прикасаться к ней. Он вытер полотенцем её волосы, убирая лишнюю влагу, затем осторожно подхватил на руки и усадил на столешницу, отодвинув стопку текстиля в сторону. Эдвард обернул её лодыжки полотенцем, чтобы сохранить тепло, устроив её так, что зеркало оставалось у неё за спиной.
Когда Эдвард шагнул в сторону за аптечкой, Изабелла вновь скосила глаза, подглядывая за его передвижениями в этих прекрасно сидящих тёмно-синих брюках.
Эдвард повернулся, и Изабелла увидела его лицо. Он снова поразил её. В середине ночи, под давлением яркого искусственного света, Эдвард заставил её замереть и широко раскрытыми глазами впитывать его красоту. Он подошёл к ней медленно и мягко, осторожно приподнял подол её платья выше на бёдра, взял её ногу и, невесомо прикасаясь к ранкам, начал колдовать над её ступнями. Изабелла почти не выдержала, когда он, промывая и нанося антисептик и уговаривая её потерпеть, дул на порезы холодным воздухом, как будто она была маленькой девочкой. Он двигался плавно, невыносимо нежно прикасаясь к ней. У него была лёгкая рука, и она думала, что этот ласковый стиль медицинских манипуляций он подсмотрел у своего отца. Изабелла ухватилась за мраморную поверхность, на которой сидела, изнывая от жажды коснуться его, и неотрывно следила за каждым движением, почти не разбирая его воркования. Единственное, что она воспринимала, была бархатная мягкость его голоса. Последним, что сломило её волю, стало маленькое пятнышко её крови, появившееся на рукаве его сияющей белой рубашки, когда он неосторожно задел ранку. И когда Эдвард в очередной раз приблизил к ней лицо, она бессознательно потянулась к нему, зачарованно глядя на его губы. Она припала к ним ртом, когда он не ожидал этого. На вкус он был, как счастье.
Как быстро всё переменилось. От его мягкости не осталось и следа. Подобно тому, как сжатая пружина, гудя, распрямляется, моментально высвободилась его энергия. Пальцы, продолжая медленно блуждать по её ногам, теперь несли не успокоение, а нестерпимый жар. Изабелла почувствовала, что может раскалиться добела, если не даст выхода этой силе. Их губы соединялись то грубо и жадно, то нежно и трепетно во время коротких передышек.
Эдвард потянул вниз с плеч её платье, оказавшееся слишком узким. Вместо того, чтобы освободить Беллу, оно сковало движения рук: его удалось спустить только до локтей. Эдварду нравилось, когда Белла была ограничена в движениях, он любил власть над её телом. К этому моменту он уже понял, что именно она увидела, спустившись вниз, и что так расстроило её — он наверняка находился в чьих-то объятиях. Каллен решил устранить недоразумение немедленно. Сейчас она была в его руках мягкая, как воск, и он спешил вылепить из неё образчик по своему вкусу.
- Итак, ты спустилась в бар, и что же ты увидела? - прошептал он, прикасаясь к её шее губами.
- Тебя, - задыхалась Изабелла. Она никогда не чувствовала себя такой слабой.
- И что же я делал? - спрашивал Эдвард, гладя её плечи.
- Ты танцевал... близко, - отвечала Изабелла.
- И поэтому ты ушла на улицу и разбила свои ноги, Белла? - продолжал Эдвард. - Ты, случайно, не под кайфом?
Изабелла пропустила мимо ушей его издёвку, произнесенную чуть слышно, как выдох.
- Я ушла потому, что приехала сюда побыть с тобой, а ты обнимал других девушек, - предельно честно ответила Изабелла.
- Так это ревность, Белла! А разве я делал так? - Эдвард с нажимом провёл руками по её бёдрам, до предела задирая платье, - или так? - он обнял её за талию и подвинул к краю, прижимая к себе. Он раздвинул её колени и встал между ними.
- Почему бы тебе не спросить меня, любимая? - Эдвард был напряжён, и голос его был медово-зловещим. - Тогда бы ты знала, что я не делаю этого больше ни с кем, и не собираюсь. - Теперь, повинуясь желанию, Эдвард двигался, крепко прижимая её обмякшее, безвольное тело к себе и ударяя своим возбуждённым пахом точно туда, где было нужно. Одежда явно не была для него главной преградой.
Эдвард посмотрел на себя в зеркало поверх обнажённого плеча Изабеллы и удивился сюрреалистичности происходящего сейчас. Ему не понравилось его собственное искажённое лицо, и он замер, останавливая сцену. Эдвард прижал Изабеллу к себе ещё ближе, пряча её голову под своим подбородком и жалея её. Он видел в отражении её прекрасную ровную спину, перетянутую трикотажем, и каштановые спутанные волосы под его пальцами. Он мог бы охватить её своими руками дважды, настолько она была хрупкая. Сейчас он держал в своих руках беззащитную, влюблённую, обессиленную бесконечной борьбой женщину.
Изабелла пошевелилась в его руках, и он раскаялся в своей несдержанности.
- Белла, милая, - умоляюще прошептал он, - ты не должна была ранить себя. Ты же помнишь, ты сказала, что принадлежишь мне, значит, это мои ступни тоже, а я против, любимая!
Она была, как кукла в его объятиях, пока он не понял, что это из-за того, что её руки перетянуты платьем. Он целовал её всюду, откровенно пользуясь её обездвиженностью и вспоминая каждый раз, когда он так делал. «Хочешь в кровать?» - шепнул он, и она не согласилась, не находя в себе терпения ждать. Он помог ей всё же выпутать одну руку из платья, и Изабелла, освободившись, выправила его рубашку из-за пояса брюк, проводя горячими руками по гладкой коже его поясницы, затем расстегнула молнию на брюках и, освободив от белья, привлекла его к себе.
Тихо постанывая в ответ на каждое его прекрасное, сильное движение, она цеплялась за его плечи и шею, обнимала его спину, чувствуя под пальцами скользящий шёлк и жар, пока он делал то, зачем сегодня они пришли сюда. Раскачиваясь, создавая ритм и пропадая в нём, он отвечал ей спутанным «милая», наблюдая в зеркале своё лицо с застывшим на нём выражением любви и отчаянного желания. Он хорошо запомнил это своё лицо. Оно стало его фетишем. Сколько раз позднее, занимаясь сексом с разными красавицами, Эдвард стремился увидеть на своём лице то выражение снова, терпеливо снося обвинения своих партнёрш в нарциссизме. Но тщетно.
 

Автор: Иринет

                                 Дорогие-любимые!

В данный момент это моя самая любимая глава. Надеюсь, вы почувствовали её     эмоцию. Что случилось с Эдвардом?