Глава 67. Круги на воде

Эдвард Каллен испытал серьёзное облегчение, вернувшись к привычной жизни, к учёбе, тренировкам. В его дизайн-бюро проходила реорганизация: открывалось новое, самостоятельное направление автомобильного дизайна, и Каллен без колебаний попросился туда на работу. Вскоре он встретился со своим новым боссом, Гарретом Маунтом, бородатым чуваком, который предпочитал кроссовки и клетчатые рубашки любым дресс-кодам. Они поговорили, пожали друг другу руки. Гаррет обозначил текущую задачу: представить возможности новой дизайн-студии на январском автосалоне в Денвере, и Эдвард понял, что получил работу. В Массачусетсе всё было понятно и просто, хотя, конечно, далеко не так легко. И всё же Эдварду становилось не по себе, когда он думал о Белле и ребёнке. Он знал, что должен что-то сделать. На самом деле он чувствовал вину. Они с Беллой находились как бы в разных весовых категориях. Она — взрослая женщина и мать, отвечающая за себя и за ребёнка, а он — по-прежнему студент третьего курса и стажёр в фирме, но никак не отец семейства. Белла была по-прежнему очень дорога ему, но надо было признать, что их отношения изменились: в них почти не стало места для секса. А Эдвард в нём нуждался. Он находился в странном положении: не был свободен, и в то же время его девушки никогда не было рядом. Каллен с тоской глядел на резвящихся сокурсников, наконец-то к третьему году вошедших во вкус студенческой жизни, и изматывал себя работой и тренировкам, недоумевая, почему его жизнь так сложна. У него были сплошные проблемы.
Ещё находясь в Форксе, по горячим следам, Эдвард сообщил Карлайлу о том, что тот стал дедом. Карлайл лишь крякнул и усмехнулся. И конечно, из всего разговора доктора Каллена более всего заинтересовали медицинские подробности состояния Беллы и малыша. То, что он услышал, ему совсем не понравилось. Эдвард объяснил, что на момент его отъезда из Форкса ситуация выровнялась: и мать, и ребёнок уверенно двигались к выписке.
- Что собираешься делать, сын? - задал вопрос Карлайл.
- Белла не планирует двигаться с места, пока у малыша все проблемы не уйдут окончательно, и сама она не поправится, - ответил Эдвард.
- Она поступает правильно, - отозвался Карлайл.
- Она всегда поступает правильно.
Позже Эдвард позвонил Филиции. Он не мог не сделать этого. Реакция бабушки удивила его. Она с энтузиазмом восприняла новость о том, что она стала прабабушкой, и заявила, что рада появлению на свет нового члена семьи. Так и сказала. Со свойственной ей чёткостью Филиция объявила о желании увидеть правнука и познакомиться с девушкой Эдварда. Затем попросила задуматься над тем, как тактично организовать встречу.
После звонка внука госпожа Мерино не покидала кабинет несколько часов. Она никого не принимала и не вызывала к себе. В компании знали, что во время таких совещаний с самой собой Филиция принимает наиболее важные решения. Всё это время она провела за своим рабочим столом в размышлениях.
Филиция Мерино уважала свой бизнес, дело всей своей жизни. Она и её коллеги и партнёры строили города, доки, заводы, давали людям рабочие места и жильё. Это она и такие, как она, определили облик нынешней Америки. Позже пришли эти навороченные бородатые айтишники и перехватили инициативу в бизнесе. Филиция до сих пор не могла взять в толк, как производители "ничего" стали самыми богатыми людьми на планете за одну карьеру. Она не уважала их за то, что они не произвели и не предложили людям ничего материального, и презирала людей за то, что те так рьяно и безумно откликнулись на призыв оторваться от реальности и уйти в мир интернета и он-лайн общения. Перед ней был пример её сына Марка, который не отрывался от гаджетов, замещая пробелы в своей жизни новой реальностью. Филиция знала, что ни за что на свете не оставит ему компанию. Об этом она переживала больше всего.
«О, моя прекрасная и своенравная дочь! Ты ушла сама и увела от меня внука, - сокрушалась Филиция. - Моя фирма достойна любви и поклонения, и клянусь, я передам её в руки того, кто искренне будет любить моё дело. И пусть это будет даже один из многочисленных племянников моего китайского садовника!» - Филиция сильно переживала уход Эдварда из компании, ведь она даже не успела объяснить ему свою правду и убедить в том, что жизнь надо посвящать созиданию реальных вещей, а не потреблению вымыслов. Но ей было бы в сто крат горше, если бы Эдвард не сказал, что будет заниматься разработкой новых автомобилей и уже нашёл работу. Это она ещё могла принять.
И вот, Эдвард стал отцом. «У Мейсенов это всегда хорошо получалось», - усмехалась она про себя. (По правде говоря, она считала, что слишком часто вспоминает своего первого мужа.) «Итак, родители мальчика — журналистка и дизайнер», - думала госпожа Мерино. Хуже, по её мнению, могло звучать только «актриса и художник».
Перед Филицией уже лежало досье на мисс Изабеллу Мари Свон. Она быстро вспомнила подругу своей дочери, которая представилась ей на похоронах Эсме. Тогда она была слегка удивлена, увидев в форкской глуши эту девушку. Хотя, чему удивляться, если её великолепная дочь провела в Форксе долгие годы. Филиция припомнила, как Марк тогда «сделал стойку» на Изабеллу, и она ещё подумала, что неплохо было бы поддержать его интерес к хорошенькой провинциалке. А тут, оказывается, вон как обернулось... Хотя, дед Эдварда тоже без проблем мог завалить любую.
Филиция долго рассматривала фото темноглазого младенца, что Эдвард прислал «прабабушке» по электронной почте. Особенное внимание госпожа Мерино уделила сопоставлению дат рождения ребёнка, его матери и деда с материнской стороны. Из жизненного опыта она знала, что сыновья часто наследуют материнские гены, а дочери — отцовские. День рождения малыша почти совпадал с датами появления на свет Изабеллы Мари и Чарльза Свон. По всему выходило, что Дуглас Чарльз Свон-Каллен должен был унаследовать многие черты Чарльза Свона, шерифа округа, шефа отдела полиции Форкса, женатого единыжды, разведённого, имевшего безупречную репутацию и пользовавшегося уважением начальства, сослуживцев и горожан, защитника природы и борца за права коренного населения Америки. Определённо, всё, что Филиция узнала о Чарльзе Своне, импонировало ей. «Мальчиком не стоит пренебрегать», - решила для себя госпожа Мерино.
Прошло несколько недель, Эдвард ожидаемо не звонил и не приглашал Филицию познакомиться с правнуком. И как обычно, она взяла дело в свои руки, тем более, что в начале ноября у неё был печальный повод нагрянуть в Форкс. Со дня гибели Эсме прошло три года, и Филиция хотела посетить её могилу и, как всегда бывает в жизни, ощутить и положительные моменты в виде знакомства с внуком своей Эсме. Она созвонилась с Карлайлом, который тоже думал о поездке в Форкс. Оставалось только поставить в известность Эдварда, и через него Изабеллу. Именно так, в уведомительном порядке.
За сообщением бабушки о её желании увидеть правнука Эдвард безошибочно угадал её всегдашнее стремление поставить всё под контроль. Теперь пришла очередь Беллы и их сына. Это не могло понравиться Эдварду. С другой стороны, он не мог препятствовать налаживанию родственных связей и лишать Карлайла и Филицию возможности увидеть их продолжение. По правде говоря, Эдвард не задумывался об официальном статусе ребёнка. Мысли об этом не приходили ему в голову, пока Белла и мальчик оставались в Форксе. Поразмыслив, Эдвард решил, что не против, чтобы его сына приняли в семью. Вопрос о статусе Изабеллы не поднимался, и Эдвард надеялся, что у его родных хватит такта не обсуждать это. Он сообщил Изабелле о том, что она приглашена на поминки Эсме со всеми вытекающими последствиями.
Если бы у Беллы было время задумываться о чём-либо ещё, кроме соблюдения режима кормления, бесконечных процедур, визитов патронажной сестры и педиатра, и — обязательно — массажистки, она бы рефлексировала на тему, что будет, когда Карлайл увидит внука, и как отнесётся к ней всемогущая бабушка Мерино. На деле же у неё не было возможности даже как следует отлежаться до полного заживления швов. За ней приглядывали врачи, и с первых дней, как малыш появился дома, Сьюзен приходила почти каждый день. Она оставалась надолго. Лицо её озарялось улыбкой, она молодела, когда смотрела на новорожденного. Она вела себя с ним, как настоящая бабушка. Иногда индианка гуляла с коляской на улице, пока младенец спал, давая Белле возможность отдохнуть в середине дня. Швы всё ещё нещадно ныли, но Сьюзен, усмехаясь, говорила, что для матери ребёнок — лучшее лекарство. По совету индианки, Белла наняла Эмили Блэк, и та трижды в неделю приходила стирать и гладить пелёнки, и делать влажную уборку.
Белла справлялась, но места для того, чтобы беспокоиться о чём-либо ещё, у неё не было. Поэтому известие о визите Карлайла и Филиции поначалу она восприняла спокойно, пока не поняла, что общения с ними ей не избежать. Про себя она решила, что не позволит им слишком тревожить ребёнка, а сама уж как-нибудь разберётся. Она запланировала навести в своём доме идеальный порядок и привести в порядок себя. И очень надеялась, что Эдвард будет с ней и поддержит её.

 

Автор: Иринет