Взгляд Эдварда медленно скользит по телу. Словно стремясь впитать и запомнить то, как я выгляжу именно сейчас. Что на мне надето, и как я в свою очередь смотрю на него, различая, во что одет он. Его джинсы, помятая рубашка, лёгкая куртка, пыльные кроссовки, словно он снимался в пустыне и бродил по песку. Не глядя вниз, Эдвард избавляется от кроссовок и делает шаг ко мне. Снова поднося руки к моему телу. Умелые пальцы развязывают пояс халата. Я склоняю голову посмотреть. Эдвард лишь едва задевает мой живот через сетку корсета, а мне уже хочется большего. Эдвард должен чувствовать. И чувствует. Он вновь обнимает меня, обхватывает, прижимает и приподнимает над полом. Я вытаскиваю руки из рукавов на ходу, избавляясь от халата, беззвучно падающего на пол, и хватаюсь за ткань на плече Эдварда. Он держит меня крепко своими сильными руками, пока не опускает на кровать. Я двигаюсь выше, к подушке, а Эдвард за мной. Матрац слегка проваливается под нашим общим весом. Эдвард притягивает меня к себе, я забрасываю ногу ему на бедро, и так он совсем рядом. Его губы смыкаются внизу шеи с посасывающим звуком. Ненадолго, прежде чем сдвинуться к подбородку. Дыхание перехватывает, хотя сердце начинает биться быстрее, возможно, как раз поэтому. Потому что сказывается нехватка кислорода, заставляющая его работать на пределе. Все чувства, как в первый раз. Самыми кончиками пальцы надавливают на кожу между тесёмками у меня на трусиках.  

- Что ещё ты купила? - Эдвард моргает, сдвигаясь, чтобы между нашими лицами возникло расстояние. Оно незначительно, всего несколько сантиметров, и я не могу не ощущать потока горячего дыхания на своих губах. - Ты же..? Или нет?

- Увидишь. Потом. Не всё сразу. 

Эдвард молча придвигается обратно, пальцы двигаются от тесёмке к тесёмке, а потом обхватывают их с левой стороны и тянут за них вниз. Я раздвигаю ноги, чтобы предоставить ему доступ. И с этого мгновения время словно ускоряет ход. Эдвард быстро избавляет меня от нижнего белья, но сам корсет остаётся. Я заключаю, что он, должно быть, ему нравится. Мы целуемся, как безумные. Ощущения от возможности вновь быть с Эдвардом, чувствовать его тепло, движения, действия и любовь в каждом прикосновении попросту подчиняют меня себе. Я превращаюсь в сосредоточение оголённых эмоций, как только жадные, непререкаемые касания концентрируются на моей правой груди. Эдвард примыкает ко мне плотнее, потирая сосок прямо через сетку корсета до тех пор, пока он не превращается в тугую горошину. Я хватаюсь за подушку и за Эдварда, он продолжает двигать ладонью по кругу и просто стискивать пальцами. Тепло устремляется под моей кожей вверх и вниз, охватывая каждую клетку тела и взрываясь жаром ещё через несколько мгновений, когда Эдвард толкается в меня через свою одежду. Он делает это, и с меня хватит. Я перемещаю руки к нему, раздевая и начиная с рубашки. Я раздеваю его полностью. Я не хочу видеть его лишь частично обнажённым. Я хочу его всего, всего и навсегда. На всю оставшуюся жизнь. Эдвард занимается со мной любовью. Нежно, долго, улыбаясь и не прекращая стискивать ту или иную часть моего тела. Он ускоряет темп поначалу медленно, но всё быстрее и быстрее. Я закрываю глаза и вслепую прохожусь ладонью по лицу Эдварда, обхватывая его щеку. Он вдалбливается в меня ритмичными, глубокими движениями, скользит туда и обратно, проникает вперёд и подаётся назад, а потом оказывается всё глубже и глубже. Мне так хорошо, что больно. Больно в хорошем смысле. От того, как давно мы не были вместе, а теперь это происходит, и это мучительно, но прекрасно. Эта полузабытая наполненность только усиливает желание и заводит ещё больше. Всё прочее неважно. Я скольжу рукой по груди своего мужчины, ощущая волоски и то, как колотится его прекрасное и любящее сердце. Тепло перерастает в покалывание, покалывание в дрожь, а дрожь обращается в оргазм, от которого я застываю, пронзённая им почти нежданно и способная только крепче обхватить Эдварда ногами. Совершая ещё толчок и кончая, он стискивает моё плечо, прежде чем опуститься на меня всем весом. Я вспоминаю, каково его ощущать. Быть придавленной им, затруднённо дышать, но не хотеть, чтобы он поднялся в ближайшие минуты и оставил меня лежать тут одну. 

- Как же я по тебе скучал, - шепчет Эдвард. - Вот по этому в том числе. По тому, как ты сжимаешь меня. Не тяжело?

- Тяжеловато, но мне это нравится. Я люблю тебя, Эдвард. 

Я шевелюсь, проведя рукой по влажной спине Эдварда, прежде чем он также двигается и выскальзывает из меня. Он достаёт салфетки из тумбочки, а потом уходит в ванную. Я слышу его там, звук закрывающейся крышки мусорного ведра, когда Эдвард избавляется от презерватива, и шум воды в душе. Тем временем я тяну одеяло на себя, уже после поправляю рукой корсет и понимаю, что соски ещё твёрдые. В голове столько мыслей и переполняющего удовольствия просто от близости к Эдварду, даже когда он не во мне, что я чувствую влагу в глазах. Эдвард возвращается, вытираясь полотенцем на ходу и откидывая вещь на подлокотник кресла. Через несколько секунд Эдвард ложится в кровать, правую руку он оборачивает вокруг моей талии и далее направляет к бедру, и я опускаю голову между мужским плечом и грудью. 

- Как ты только смогла зашнуровать корсет? 

- Как-то смогла. Как справлялись женщины раньше. Сколько там веков назад это было? В семнадцатом? 

- По-моему, это было и в двадцатом. Но я убеждён, что им помогали. Матери или служанки. 

Я касаюсь живота Эдварда почти в самом низу, он передвигает ногу, и я чувствую, как перекатываются его мышцы. Прекрасное ощущение. Я могу представить, что и через двадцать лет буду любить лежать рядом с Эдвардом вот так и касаться нежно, но интимно. Правда, могу. И ещё кого-то, кто связан с нами обоими и произошёл от нас, и, возможно, стучится в дверь не всегда вовремя.

- У нас могут быть дети пораньше? Раньше, чем в твоём плане. 

Эдвард останавливает свою руку от блуждания по моей. Это происходит за долю секунды. Он напрягается, совершенно точно напрягается, его тело словно становится глыбой, и если бы не его дыхание, приподнимающее грудную клетку и вновь опускающее её... Я хочу, чтобы он уже сказал хоть что-то. Что угодно будет лучше этого молчания в сочетании с напряжённостью, от которой становится тревожно внутри. Эдвард отвечает, сдвинувшись к спинке кровати и переведя взгляд с потолка, куда он смотрел последние несколько секунд, на меня. Этот взгляд слишком пронзительный. Я не ожидала такой реакции. Но также я не знаю и то, почему она должна была быть иной. Это касается и Эдварда тоже. Его чувства и мысли могут отличаться от моих. Он не обязан всегда совпадать в них со мной. 

- Зачем тебе это сейчас, Белла? 

- Я думала об этом. 

- Не собираешься же ты сказать мне, что хочешь? 

- Что в этом плохого?

- В этом нет ничего плохого, - вместе со словами Эдвард выпускает и часть испытываемого напряжения. - Но в двадцать один? Прости, но я сомневаюсь, что ты действительно хочешь.

- Мне будет не двадцать один. 

- А в чём разница, если тебе будет двадцать два? 

- В твоё отсутствие мне будет о ком заботиться. Мне не придётся оставаться одной. 

- Ты хоть понимаешь, как это звучит? - шепчет Эдвард, морщась, будто я говорю что-то глупое, и это категорически не вписывается не просто в его планы, но и в картину мира в его голове. - Это ребёнок, Белла. Живое существо. Не развлечение и не спасение от одиночества. У тебя есть ты. Ты можешь и должна заботиться о себе. Это тоже что-то да значит. 

- Я понимаю. И я знаю, он потребует многого, но... 

- Ты не знаешь, чего именно он потребует, а он потребует всего. Всю тебя, все твои силы и время. У тебя есть только догадки и представления, как всё прекрасно будет, - Эдвард сжимает переносицу, он мог бы сделать это левой рукой, но убирает от меня правую и дотягивается до лица ею. - А на самом деле так может и не быть. Последнее, что мне нужно, это чтобы ребёнок родился, а ты пожалела обо всём, осознав, что тебе всё-таки необходимо сниматься, работать и максимально ездить по миру со мной, просто посмотреть его весь или почти, прежде чем засесть дома. 

- Это будет твой ребёнок, Эдвард. Чего бы он не потребовал, я справлюсь. Мы справимся. Я люблю тебя и буду любить его. 

- Как ты знаешь, у Александры теперь их двое. Детей. Мальчик и мальчик. Томас и Маркус. 

- Причём здесь это? - садясь, спрашиваю я. - Она твоя подруга, Томас твой крестник, но сейчас мы говорим о нас, не о ней и не о её семье. 

- А может быть, стоит? Поговорить о том, что она явно замыкается в себе, потому что у Маркуса колики, которых не было с Томасом, и они все почти не спят? Этого ты хочешь? Разбираться со всем в одиночку, а не наслаждаться молодостью, путешествовать со мной, поддерживать меня на премьерах и строить собственную карьеру? 

- Ты отказываешь мне? - я не хочу, чтобы мой голос звучал так тихо, но он звучит, и я бессильна это изменить. - Многие совмещают материнство и карьеру. Я не буду ни первой, ни последней. 

- Наш фильм ещё даже не вышел, ты только что снялась в «Эйфории», и я уверен, что Линдси найдёт тебе ещё роли. 

- Она прислала сценарий сериала. 

- Ну вот видишь, Белла, - Эдвард придвигается ко мне и сжимает мою руку красивыми длинными пальцами. - Давно прислала?

- Нет. Пока я была в самолёте. Но я... 

- Я хочу видеть, как он растёт, своими глазами, а не то чтобы ты рассказывала мне о чём-то по телефону и присылала видео с первыми шагами. Общаться с тобой так это одно, а смотреть на ребёнка через экран я не собираюсь, - твёрдым голосом заявляет Эдвард. - Это не нет, ты же понимаешь? Всё будет, но только в правильное время. Когда я смогу быть рядом с тобой и нашим ребёнком на все сто процентов, находиться в том же городе, а не на другом конце света, как сейчас. 

- Ты всё равно будешь сниматься.

- Да, но дома или поближе к нему, - рассудительно, терпеливо говорит Эдвард. Он моргает, разворачивая мою руку посмотреть на ладонь и проводя по ней указательным пальцем вверх от запястья. Даже так, ощутив столь невинное прикосновение, я наполняюсь желанием вновь. - Если появится ребёнок, я не хочу быть чёрт знает где. Я думаю, что и ты тоже этого не хочешь. Смысл в том, чтобы... 

- Чтобы мы были вместе во всём. 

- Да, именно. И как сейчас, и так, как всё может стать потом. 

Эдвард притягивает меня к себе с нежной силой. Я ложусь рядом. Не так, как до того, а просто примкнув плечом к плечу Эдварда. Он молчит, и тогда говорю я. Точнее, задаю вопрос. 

- Значит, у Маркуса колики? 

- Да. 

- А фото есть? 

- Есть несколько, - Эдвард двигается к краю кровати, свисает с неё, чтобы порыться в вещах, и сползающее одеяло открывает мне великолепный вид на его задницу. Я смотрю без всякого стеснения, лишь, наверное, с дурацкой улыбкой на лице, которую стараюсь как-то спрятать, но без особого успеха. Эдвард замечает её, повернувшись на спину и держа телефон в левой руке. - Что такое? 

- Ты. И твоя пятая точка. 

- И что с ней? 

- Она сексуальная, а так ничего. 

- Твоя тоже не уступает. Вот, все фото здесь. 

Эдвард протягивает мне телефон с открытым фотоальбомом, в котором на данный момент содержится четырнадцать снимков. На двух из них Маркус запечатлён на руках Александры в присутствии улыбающегося отца и старшего брата, ещё на одном малыша нежно держит Томас, сидя на полу около камина, а на всех остальных только Маркус. Где-то с приоткрытыми глазами, где-то спящий. Такой крохотный. У него совсем мало волос. Маленькие губки, голубые глаза, аккуратный носик, лицо со слегка нахмуренным лбом. Я перелистываю фото в обратном порядке, чувствуя на себе взгляд Эдварда и поворачиваясь к нему, прислоняясь.  

- Он такой малыш. 

- Да, знаю. Малыш-малыш. 

- У неё же не возникнет чего-то вроде депрессии? 

- Я бы сказал, что Александра не такая, но нельзя быть уверенным. Давай лучше поговорим о хорошем. Скинешь мне свой сценарий? 

- Зачем? - крепко задумываюсь я. - Читать у тебя всё равно нет времени. 

- Да, нет, но я просто собирался распечатать. Чтобы тебе было проще. На площадке много помощников, очень много, и иногда я вижу, что им нечем заняться. Давай поужинаем что ли. 

Я встаю и раздеваюсь, надевая халат, прежде чем проследовать к чемодану за обычными вещами. Мне не хочется находиться в номере в халате, когда сюда доставят еду. Я спрашиваю у Эдварда, что он обычно ест, и чем кормят здесь, в конкретном взятом отеле. 

- Разным. Морепродуктами тоже. Лангустами, мидиями, устрицами, но есть и более традиционные блюда. Будешь бифштекс? Или заказать что-то морское? 

- Бифштекс. Никаких скользких существ на моей тарелке. 

Мы ужинаем, немного разговаривая про то, как я долетела, и о дне Эдварда. Он замечает мои украшения, которые были у меня ещё задолго до нашего знакомства. Простое кольцо и висячие серьги. Обычная бижутерия. Эдвард не говорит ничего, что мне бы не понравилось. Только дотягивается до моей руки. 

- Всё в порядке? Серьги и кольцо не сломались?

- Нет. Просто я не стала брать их с собой, положила дома в сейф. 

- Почему?

- Они стоят сотни тысяч. Ты не показывал мне ценник или чек, но я просто знаю. Я боюсь потерять и просто... Я прожила двадцать лет своей жизни вот такой, и меня всё устраивало.

- Я и не стремлюсь тебя поменять. Но то, что я дарю, нужно носить, а не хранить под замком. Если хочешь что-то попроще, и всё дело в этом, то выбери себе, что понравится, и мы это купим. Здесь, не дома, - добавляет Эдвард, уточняя и задействуя убеждающий голос. - В Окленде тоже есть ювелирные магазины. И наверняка возможность купить онлайн с доставкой. 

- Тебе важно и нужно, чтобы я носила? - молчаливый кивок Эдварда говорит сам за себя. - Хорошо. Я поищу и подумаю, что мне нравится. 

- Здорово. На цены только не смотри. 

- Попробую. 

Эдвард ложится раньше, но и я тоже не остаюсь сидеть одна надолго. Только на несколько минут. Чтобы поставить телефон на зарядку. Потом я иду в кровать, понимая, что Эдвард уже спит. Я выключаю свет, забираюсь под одеяло как можно ближе и слегка касаюсь бока Эдварда. Проходит некоторое время, прежде чем получается заснуть, может быть, потому, что это новая постель, или из-за того, как долго я не засыпала рядом с ним. Может быть, верны обе эти причины в равной степени. Наконец заснув, я сплю до пробуждения в тёмной комнате, но Эдвард нет ни в ней, ни в кровати. На стене видно полосу света, и я слышу шаги, предшествующие тому, что Эдвард появляется в спальне. Практически одетый, со взъерошенными со сна волосами. Я шевелюсь, когда он подходит к тумбочке взять сотовый. Неужели уже утро, и пора на съёмки? Наверное. Я не спросила об этом накануне. 

- Эй. Ты уходишь? 

- Разбудил я тебя, да? Пока ещё не ухожу, но собираюсь, - Эдвард не обхватывает телефон, как, по-моему, планировал, а подходит ко мне с другой стороны. Я поворачиваюсь на спину, чувствуя, что ночь прошла очень быстро. Это кажется таким неправильным. Таким несправедливым. Но что тут поделаешь? Ничего. Эдвард садится сбоку, и я моргаю, когда его губы шевелятся прежде, чем он склоняет голову вниз, к моему лицу. - С Днём святого Валентина, Белла. 

- Не рановато ли для этого?

- Время уже почти шесть. 

- Ужас, - шепчу я, проводя рукой по щеке Эдварда. - То есть не ужас-ужас, но это...

- Несусветная рань, я знаю. Но ехать далеко. Сегодня снимаем на пляже, и там нужно соблюсти особые условия, уложиться в них. Вот. Я бы позвал тебя с собой... 

- Но не хочешь? 

- Неправда. Хочу, очень хочу. Но ты можешь вернуться ко сну и спать дальше. На твоём месте я бы так и сделал. 

- Эдвард, я... - я совершаю глубокий вдох. - Я не хочу снова засыпать, если есть возможность поехать с тобой. Я бы посмотрела, как всё устроено, но если только это не создаст тебе проблем. И мне всё равно, сколько сейчас времени. Чашка кофе, и я буду в порядке. 

Склонившись ещё ниже, Эдвард целует меня по-утреннему неспешным поцелуем, ведёт рукой вниз по моему телу, стискивая левую ягодицу. На две-три минуты мы тесно примыкаем друг к другу в обоюдных ласках и прикосновениях, пока в дверь кто-то тихо не стучит. Эдвард медленно заканчивает поцелуй и отодвигается после повторяющегося стука, уже чуть более громкого, и слезает с меня с чуть заметным покачиванием головой. 

- Должно быть, это как раз кофе. Мне надо выезжать через десять минут. Успеешь умыться и одеться?

- Успею. 

Я в темпе чищу зубы, умываюсь и нахожу расчёску в чемодане. Вещи в нём частично измяты, но у меня нет времени думать о них и тем более гладить. Я просто надеваю джинсы, рубашку и складываю в сумку всё, что может понадобиться в течение целого дня. Кардиган, очки, кепку, зарядное устройство, наушники и леденцы. Я даже обуваюсь раньше Эдварда, который на ходу подхватывает рюкзак за лямки, прежде чем схватить ключ-карту. Мы выходим из номера, и я собираю волосы в низкий хвост, когда Эдвард спокойно протягивает руку ко мне и водружает её на талию, обхватывая уверенным движением. 

- Я очень рад, что ты сегодня здесь. Раньше я не придавал особого значения этому дню, но, наверное, так было только до тебя.

- Ох, чёрт. Я не подарила тебе подарок.   

- Как и я тебе. Он в номере. В сейфе. 

Я думаю, что раз в сейфе, то это точно что-то дорогое. Однозначно дороже обычного ремня. Но я решаю не концентрироваться на этом. Мы спускаемся вниз на лифте, который останавливается через пару этажей. Двери открываются, и в него заходят две женщины, по виду мать и дочь, и мужчина примерно возраста девушки. Он погружён в телефон, благо, что Эдвард предусмотрительно тянет меня отступить назад, приобнимая уже со спины. Женщины говорят между собой на незнакомом языке, парень отвечает что-то, не отвлекаясь от сотового, и я вижу кольцо у девушки на том самом пальце, но у парня кольца нет. Может, не носит, или же они ещё не женаты. Эдвард тихо шепчет мне на ухо. 

- Долго в браке они не протянут. 

- Откуда ты знаешь? - я слегка оборачиваюсь. - Что они не протянут. 

- Он слишком увлечён собой и телефоном. Мог бы хотя бы сделать вид, что не смотрит на экран, разговаривая с невестой. 
 
- Допустим, но почему ты думаешь, что свадьба именно у них?

- Я уже видел эту парочку. Ходили тут со свадебным организатором. 

Мы все выходим на первом этаже, наши попутчики сворачивают налево по коридору, а мы с Эдвардом направо в сторону выхода из отеля. Автомобиль ждёт прямо напротив дверей, Эдвард открывает мне дверь внедорожника, и, привстав на подножку, я забираюсь внутрь, сразу двигаясь по сидению. Эдвард тоже садится, прислоняется головой к подголовнику и говорит, что можно ехать. 

- Вчера было что-нибудь интересное, о чём ты хотел бы рассказать? 

- На ум как-то ничего не приходит, - Эдвард, как может, вытягивает ноги и сосредотачивает свой взор на мне после мимолётного взгляда в окно. - Ничего занимательного и вдохновляющего больше обычного. Или я просто не заметил, потому как думал о тебе, о твоём полете и между дублями, когда это было возможно, уходил к себе. Обычно я больше вовлечён в атмосферу на площадке, нежели вчера, общаюсь с кем-то и просто смотрю на людей, кто что делает, кто переносит оборудование, а кто переключает провода или по-другому настраивает свет. Ты же знаешь, что в целом мне всё это интересно, просто вчера я нервничал и не был в силах наблюдать. 

- Да, знаю. И понимаю. Но в остальном же день прошёл хорошо, без значительных трудностей или неприятностей? 

- Именно так. Не переживай. Финчер требовательный, но он не монстр. 

- А если он против посторонних на площадке? 

Я только сейчас задумываюсь об этом. Он действительно может быть против девушек, парней и родственников актёра или актрисы, потому что объективно это способно мешать производственному процессу. Если каждый будет так приглашать близких, как скоро всё превратится в хаос из-за человеческого любопытства? Мы ещё не успели отъехать так уж далеко от отеля. Я даже могу вернуться пешком. 

- Не против. Я аккуратно с ним поговорил. Начал издалека. Он ответил что-то вроде: «всё это как ссылка, а я читал, что жёны декабристов отправились за своими мужьями в Сибирь. Поддержка важна, Эдвард. Я бы тоже выписал кого-то из родных, если бы мог». 

- Куда мы едем? Далеко? 

- Нет. Пляж называется Такапуна. Я мельком смотрел карту, он где-то в девяти километрах.

- И что сегодня предстоит снимать? 

- С Финчером никогда не знаешь наверняка. Он может менять всё по ходу дела. 

- А если не поменяет, то что на повестке дня? - спрашиваю дальше я. - Если вам предстоит целоваться, я хотела бы узнать сейчас, а не потом. 

Мы едем по красивым зелёным улицам, потом проезжаем мост, и, насколько хватает зрения, я везде вижу воду. Много воды и соответственно яхты разных размеров на стоянке в порту. Приподнимающееся над горизонтом солнце отражается бликами от стёкол встречных машин, преломляется волнами, и его блеск, его сияние через окно подсвечивает волосы Эдварда. Я любуюсь им, наслаждаюсь каждой минутой, проводимой с ним сейчас. Пусть мы не одни, пусть за рулём находится водитель, это неважно Раньше было, раньше я нервничала, когда, кроме нас двоих, в машине сидели и другие люди, я сомневалась, обо всём ли можно говорить, но теперь это в прошлом. Теперь я знаю, что никто не хочет для себя проблем, если начать болтать о личных вещах, обсуждаемых клиентами на заднем сидении. Всё останется здесь, между мной и Эдвардом. Он вдыхает, но это скорее вздох. 

- Да. Может быть. Это что-то меняет? Я не обижусь на твоё желание вернуться. 

- Нет, - отвечаю я без долгих раздумий. - Не меняет. Ты всё честно сказал, и это для меня главное. 

Мы приезжаем на пляж, на котором стоят несколько трейлеров прямо на песке, но но расстоянии друг от друга, и ходят женщины и мужчины, переговариваясь и что-то разъясняя, задействуя в том числе и жесты. Я вылезаю из машины со своей стороны, а Эдвард через противоположную дверь. Он забирает у меня сумку, когда его окликают. Эдвард останавливается выслушать парня лет двадцати шести, тот говорит что-то, что ветер относит в другую сторону, но, чуть щурясь, Эдвард кивает после некоторых слов. Значит, всё расслышал и понял. Парень уходит, а Эдвард приближается ко мне. 

- Пойдём. Покажу тебе свой трейлер. 

- Всё в порядке?

- Более чем. Просто Дакота будет чуть позже. Финчер в курсе и разрешил. 

Эдвард обхватывает мою правую руку, ведя за собой. Дверь в его трейлер закрыта, пока он не пользуется ключами, чтобы открыть. Я захожу и осматриваюсь, но всё было и так понятно. Что арендованный трейлер никогда не сравнится с личным. Отделка на порядок скромнее, несмотря на деревянные панели на стенах. Я сажусь на диван у стола, наблюдаю, как Эдвард моет руки, а потом дважды щёлкает по кнопке на микроволновке. 

- Что там? 

- Пирожки. Давай позавтракаем. Чай здесь только зелёный. 

- Плохо о тебе тут заботятся. Если чай только зелёный. 

- Не шути так, - качает головой Эдвард. - Вдруг мне понатыкали жучков и слушают, и в отместку станут заботиться ещё хуже. 

- Тогда ты сам позаботишься о себе, а их засудишь. 

- Это я, кстати, могу. Не судиться, а покупать себе всякое-разное.

Спустя минут двенадцать мы пьём по второй чашке чая, Эдвард уже собирается выходить и идти на грим и причёску, умываясь в ванной, и как раз когда он покидает туалет, к нам кто-то стучится. Эдвард опережает меня с тем, чтобы подойти, пока я споласкиваю бокалы и тарелку. Он касается моей спины, прежде чем отступить в стороны двери. Я не лезу, только беру полотенце в вытирающем руки движении и потом ставлю на него посуду. 

- Привет, Эдвард. 

- Дакота, привет. Приехала?

- Да, - это Дакота Джонсон собственной персоной. Её голос словно немного другой, чем я помню. Может, и она что-то делает с ним, играя роль и примеряя образ очередной героини, и старается оставаться ею хоть в чём-то, чтобы не начинать каждый день заново прямо-таки во всём. - Я думала весь вечер и решила сначала зайти к тебе до того, как мы начнём. Вчера я тебя смутила, сказав много всего, а мне не стоило, - я невольно начинаю прислушиваться, именно прислушиваться, потому что Дакота говорит не слишком и громко, а снаружи по-прежнему ветрено и шумно по причине сильных приливов. Она чем-то смутила Эдварда. Я не представляю себе слов, которые могли бы поставить его в неудобное положение. О чём они только говорили в этот момент? Я то ли беспокоюсь, то ли просто испытываю любопытство. Дакота молчит несколько мгновений, и только потом её голос снова доносится до меня. - Обычно я держу себя в руках, что бы ни было, когда дело касается общения с коллегами. Я не вешаю на них что-то своё, и с тобой тоже всё должно было быть так. Но ты такой... такой отзывчивый. Мне показалось, что ты точно поймёшь мои чувства из-за нахождения на расстоянии с кем-то очень любимым. Чёрт. Можешь просто забыть, что я сморозила ту глупость о том, чтобы поужинать сегодня по-дружески? 

- Это было не глупо. Нормально скучать по кому-то. Я тоже испытываю это. Просто, наверное, в меньшей степени. Моя девушка здесь. Вы встречались, если ты…

- Я помню, Эдвард. Изабелла. Она прямо здесь?

- Да. Прости. Ты можешь зайти.

Зайти? О нет, я ни черта к этому не готова. Видеть Дакоту Джонсон во всей её естественной красоте, когда на мне джинсы, которые я ношу уже не первый год. Это не то же самое, что встретиться на красной ковровой дорожке. Дакота входит в трейлер, думаю, уже не в первый раз, судя по тому, что знает, где я могу быть, и сразу поворачивается в мою сторону. Эдвард закрывает за ней дверь. Дакота выглядит элегантно в чуть расклешённых брюках и голубой блузке, завязанной на узел внизу живота так, что можно видеть тонкую полоску кожи над поясом. Я знаю, у мисс Джонсон есть парень, я сама говорила Эдварду, кто он, и она только что вспоминала о нём, но, если бы меня не было здесь, они действительно провели бы вечер за дружеским ужином один на один? Где? У Эдварда в номере? Или в каком-нибудь ресторане? Где-то же они тогда были. 

- Здравствуйте, Дакота. 

- Привет, Изабелла. Приехала навестить Эдварда и посмотреть, как у нас тут что? 

- Вроде того. По-моему, тут красиво. Пляж и город. То, что я успела на данный момент увидеть. 

- Ты пока мало что успела увидеть, - Эдвард приближается ко мне, спокойно обнимая за талию. Мне неловко. Очевидно, что из-за присутствия Дакоты. Им целоваться и что-то ещё, изображать физическую любовь, может, и не пока я здесь, но в скором будущем, а тут я. - Фактически ничего. Постепенно мы всё посмотрим. 

- Вы такие милые. Знаете, я, пожалуй, пойду. На грим. А вы тут пока побудьте вдвоём.  

- Дакота. Скажи там, что я скоро тоже буду. Спасибо. 

- Скажу. 

Дакота уходит, открывая дверь и закрывая её. Мы остаёмся с Эдвардом наедине. Теперь он поглаживает меня пальцами по боку, слегка просовывая их под рубашку, я перемещаю взгляд со стены к его лицу. 

- Ужин двух людей, временно находящихся вдали от своих половинок. Интересно. Ты бы согласился? 

- Белла. Я не знаю. Мне не было потребности думать насчёт этого, - сразу, реально сразу, не потратив на размышление и полноценной секунды, отвечает Эдвард всё с тем же спокойствием. - Я знал, ты летишь, и что ты уже прилетела, я просто выслушал её и сказал, что будет видно. Мне показалось, что именно в тот момент было не слишком правильное время для однозначного отказа. 

- Ясно. 

- Как я понял, у этого её парня-музыканта возобновилось турне, и поэтому он где-то там, а она тут, и всё вот так. 

- И часто она бывает у тебя в трейлере? 

- Иногда случается, но точно не каждый день и даже не через день. У неё есть свой, и у нас с Дакотой не та ситуация, при которой мы живём в трейлерах по соседству, - намекая на наши отношения, Эдвард перемещает руку с моего бока на спину, к изгибу позвоночника, волнующе скользя по коже кончиками пальцев. - Дакота только моя... коллега, ещё месяца три, и всё закончится. А домой я вернусь через полтора, это максимум. Может быть, смогу провести с тобой недели две, пока в Европе развёртывают всё для съёмок. 

- Правда? 

- Я надеюсь. Наверное, мне уже пора идти. Ты со мной? 

- Конечно, - Эдвард медленно отодвигается от меня, прежде целуя в губы и не быстро, а в нашем обычном темпе. Это так прекрасно, и так же прекрасно ощущение его рук на моём теле, нежно двигающихся под одеждой, даже когда мы уже не целуемся, а просто находимся так близко друг к другу, что между нами нет и сантиметра свободного пространства. - Я переслала тебе сценарий. Ты говорил, что попросишь распечатать.   

- Да, без проблем. 

Я иду с Эдвардом в трейлер-гримёрную, где располагаюсь на диване в уголке, чтобы никому не мешать. Дакота тоже здесь, ей расчёсывают волосы, заплетают по две маленькие косички с обеих сторон головы, прежде чем сбрызнуть лаком. Слегка отвернувшись, я зажимаю нос пальцами, чтобы вдруг не чихнуть, но вот сюрприз, Дакота чихает первой. Она машет рукой, разгоняя облако, и извиняется. 

- Простите меня. 

- Не извиняйся, Дакота. 

Закончив с шикарными волосами, Дакоте последовательно наносят грим и макияж. Эдвард проверяет телефон, когда дверь в трейлер открывается, заходит совсем юный парень и подходит прямо к Эдварду, но нервно молчит, пока Эдвард сам не смотрит на него. 

- Слушаю. 

- Мистер Каллен. Тот файл, что вы скинули... Он не открывается. Там странное расширение, понимаете. 

- Если вам неизвестно какое-то расширение или формат файла, это не делает их странными, - для меня очевидно, что Эдвард хмурит лоб, чуть закатывая глаза, прежде чем сдвинуть ступню по подставке для ног на стуле. Но это как раз-таки видят или слышат и другие присутствующие здесь. - Белла, ты помнишь, что там у тебя? 

- PDF, - подаю голос я, открывая документ у себя в телефоне и изучая свойства. - Нужен... 

- Здесь есть Wi-Fi, Стивен. Тебя же так зовут? - парень нерешительно кивает. - Отлично. Так вот, Стивен, я уверен, что интернет для тебя не пустой звук. Даже я знаю, как и что устроено в сети, а я родился тогда, когда её вообще ещё не существовало. Загугли и скачай необходимое приложение. 

- Я понял, сэр. Я найду. 

- Мы ждём от тебя распечатку. Отдашь её мисс Свон. 

Снова кивнув, но уже раньше, чем в первый раз, Стивен уходит отсюда. Дакота слегка улыбается, и я тоже, когда Эдвард провожает взглядом паренька и впоследствии подмигивает мне. Стоит гримёрам слегка отойти в сторону, как я пользуюсь моментом и фотографирую своего парня. Вместе с Дакотой в кадре, но она как раз берёт в руки сотовый, на который, видимо, приходит сообщение. Меня ни беспокоит, ни смущает её присутствие на снимке. Какая разница. Это часть жизни Эдварда, а значит, и моей тоже. Это наша жизнь. И никак иначе. Я опускаю телефон, откидываясь на спинку дивана. Эдварду приходится смотреть прямо перед собой, чтобы с ним могли закончить. Я только наблюдаю, как естественный цвет его кожи перекрывают тонирующие средства. Мне не очень привычно сидеть столь долго почти без движения, но ради Эдварда я сижу. Лишь бы оставаться рядом, пусть и нет возможности полноценно разговаривать о чём-то. Эдвард спрашивает Дакоту, хочет ли она что-нибудь обсудить, но одновременно с совершением вдоха она качает головой из сторону в сторону. 

- Нет. Хотя... Нет, ничего. 

Я не уверена, искренна ли Дакота. По-моему, ей всё-таки нужно что-то сказать, но моё присутствие как помеха. Я поднимаюсь с места и преодолеваю несколько шагов между мною и Эдвардом. 

- Я выйду прогуляться, можно?

- О чём речь. Тебе не надо спрашивать. 

- Увидимся, наверное, позже. До свидания, Дакота. 

- Я тебя найду, - отвечает Эдвард, протягивая руку и на секунду или две обхватывая пальцы моей левой руки. - Не теряйся. 

Я выбираюсь на улицу, прохожу мимо всех трейлеров, мимо возведённого тента и останавливаюсь поблизости от кромки воды. Там, где она то шумно обрушивается на песчаное побережье, то наоборот ласково устилает его, только слегка пенясь, не доставая до моих ног. Я поворачиваю голову на голоса поодаль, но недостаточно далеко, чтобы я вообще не знала о людях максимум в четырёх метрах от меня. Я вижу Финчера. Самого Дэвида Финчера. Он много жестикулирует, показывая на землю и небо, сначала в направлении поднимающегося всё выше солнца, а уже потом себе под ноги. Мистер Финчер разговаривает с помощником, или, возможно, это оператор, потому что он выглядит, как многие операторы, отращивающие бороды. Мужчина, кем бы он ни был, уходит через сколько-то минут обсуждения, а Финчер поворачивается всем телом в мою сторону. Я не уверена, хочу ли, чтобы он подходил. Или же мне надо уйти. Он может подумать, что я посторонняя и проникла сюда, несмотря на временно установленные ограждающие знаки. На его месте я бы и не знала, кто я такая. Мне почти страшно. Страшно, что он разозлится, и у Эдварда возникнут проблемы. Я немного отвожу взгляд, когда Финчер начинает идти в мою сторону. Теперь уже поздно уходить. Я попала? Или нет? Мистер Финчер приближается, останавливаясь на почтительном расстоянии, как будто между нами стоит огромный предмет. По размеру что-то вроде рояля. 

- Здравствуйте. 

- Здравствуйте, сэр, мистер Финчер. Я... Я тут...

- Ты это она. Жена декабриста. Их жёны последовали за ними в ссылку в Сибирь. Это из российской истории, - Финчер говорит то, что я уже слышала от Эдварда. - Эдвард, конечно, не декабрист, но здесь и в его жизни тоже есть определённые тяготы, а ты кажешься готовой к ним. 

- Но я ему не жена. 

- Но девушка. Даже не каждая жена готова отказываться от привычного уклада ради мужа, если у него меняется жизнь, и он, например, хочет сменить работу. Уж я-то знаю. Бывали такие случаи в моём окружении. Что ж, мне нужно пойти переговорить с Эдвардом и Дакотой. Мы ещё увидимся. 

Финчер удаляется по пляжу в сторону трейлеров. Присмотревшись, я вижу, как Дакота выходит из трейлера, наверное, уже накрашенная. Она держит телефон у уха, в то время как дверь за её спиной снова открывается, и оттуда выходит Эдвард. Он не смотрит в моём направлении, а ждёт режиссёра, наверняка здоровается с ним, и Дакота тоже кивает Дэвиду. Она уже убрала сотовый. Что я вообще здесь делаю? Точнее, что буду делать следующие несколько часов? Если съёмочная группа и переместится куда-то ещё, на другую локацию, никакой разницы не будет. Чем мне заняться? Моя сумка у Эдварда в трейлере. Надо сходить за ней. Взять очки и кепку. И просто, наверное, взять ключи себе. Чтобы при необходимости всегда иметь доступ и не ждать перерыва между дублями. Финчер и Дакота ещё разговаривают, Эдвард же только слушает и, вращая шеей, машет мне рукой, подняв её выше головы. Я подхожу к нему, только когда Дэвид отходит, как и Дакота, снова кому-то звонящая или принимающая вызов. Эдвард протягивает руку. Его левая рука, моё правое плечо. Так прекрасно. Его прикосновение. 

- Как дела?

- Я познакомилась с Дэвидом. Он увидел меня и подошёл сам. 

- А ты что?

- Тоже поздоровалась. Но особо не говорила. 

- Ну ты чего, - Эдвард придвигается ко мне, усиливая обхват и слегка двигая ладонью по предплечью. - Боишься его? 

- Я такая... такая странная, наверное. Для тебя сейчас. 

- Нет. Ты такая, какая есть, такая, какой я тебя знаю и люблю, и тебе надо просто узнать кого-то лучше, чтобы перестать нервничать перед ним из-за его статуса. Как это было со мной. 

- Не сравнивай, - я прислоняюсь к Эдварду, грудью к его груди, но не слишком близко, потому что мы всё-таки на людях, и мне не хочется ставить его в неловкое положение. - С тобой это другое. Получше узнать режиссёра, по-моему, из области фантастики. Особенно чужого, не своего, в данном случае твоего. Вот скажи, Финчер хоть раз приглашал тебя попить с ним кофе? Поговорить в неформальной обстановке, может быть. 

- Нет. 

- Видишь, даже ты не знаешь его до такой степени. 

- Ладно, - соглашается Эдвард. - Хоть мы и не спорили, но ты победила. Тебе что-нибудь нужно?

- Ключи от трейлера. Там мои вещи. 

Эдвард без слов протягивает мне связку. Я заглядываю в трейлер и помимо того, что беру с собой всё необходимое, ещё и выпиваю стакан воды, и когда я снова оказываюсь на улице, Эдварда нигде не видно. Но Дакота выходит из трейлера поблизости, и я иду туда. Спросить, может быть, она его видела. Она замечает меня даже раньше, чем я совсем сокращаю расстояние между нами, и говорит сама. 

- Эдвард здесь. Переодевается. Ты можешь зайти, наверное, но он скоро выйдет. 

- Тогда не буду заходить. 

С макияжем Дакота выглядит иначе, не сказать, что более красивой, ведь она и так красива, но просто иначе. На ней короткое летящее платье. Через него слегка просвечивает красный купальник. Она поворачивается, и со спины тоже видно бикини. Супер. Эдварду могут сказать прикоснуться ниже талии? Или это уже прописано в сценарии или в плане координатора интимных сцен? Дакота оставляет меня одну, и я просто жду Эдварда. Он выходит через минуту в белых шортах и голубой клетчатой рубашке с коротким рукавом поверх нательной майки. И босиком. Свои кроссовки он держит в правой руке.   

- Привет. Взяла всё, что хотела?

- Да. Ты выглядишь... 

- Так, как я сам на пляж не одеваюсь. Я смешон. 

- Для меня, как и для фанаток ты никогда не будешь таковым. 

- Спасибо, что успокаиваешь, Белла, - кто бы ещё успокоил меня. - Мне так повезло, что ты пришла на пробы, и я встретил тебя. 

- А я встретила тебя. 

Эдвард касается моей руки, самых кончиков пальцев, чуть поглаживая, но отпуская раньше, чем я успела вдоволь насладиться. Но у нас будет время вечером. Много времени. Мы вместе подходим к месту съёмок, но я естественно остаюсь за кадром. Причём на значительном удалении. Мне раскладывают стул, я сначала не хочу садиться, потому что, может, он нужен кому-то больше, но Финчер как раз оборачивается и смотрит прямо на меня. Я думаю, что если сесть и сидеть тихо, то ему может быть проще абстрагироваться от нового лица на площадке. Я забираюсь на сидение, надевая пока только кепку. Да уж. Будь я кем-то другим в отрасли, я могла бы всё так же сидеть по эту сторону камеры, но ближе к режиссёру. Особенно на должности оператора. Тогда на берегу это действительно был он. Оператор фильма. Джефф Кроненвет. Я загуглила по имени, которое однажды упоминал Эдвард, и обнаружила, что мистер Кроненвет уже не раз работал с Дэвидом Финчером. И над «Девушкой с татуировкой дракона», и позднее над «Исчезнувшей». Я наблюдаю за всей этой суетой, за исключением ветра и звуков природы становится тихо прежде, чем Финчер сначала встаёт, а потом возвращается обратно и указывает, что можно начать снимать. Вдали Эдвард обнимает Дакоту выше талии, но уверенно обхватывая её бок, смотря на неё, когда она тоже прикасается к его спине. Они просто идут по берегу, по кромке воды, оба босые, привлекательные, даже когда ветер дует им в лицо, и Дакоте иной раз приходится убирать волосы от него. Дакота что-то говорит, Эдвард кивает и дотрагивается свободной рукой до её также просто свисающей руки, прежде чем ответить, но я ничего не слышу. Они слишком далеко. Но это наверняка задумано звучать приятно, потому что Дакота улыбается ему своей красивой улыбкой. У меня другая улыбка. Я сглатываю и даже не уверена, какая мысль превалирует в моей голове. Эта или та, что, играя роль, примеряя на себя образ, Эдвард улыбается не настолько широко, как мне. Финчер вдруг прерывает съёмку, он просит Дакоту постараться пореже поднимать руку к волосам, если только они не лезут прямо в глаза. Дакота кивает, в то время как Эдвард покачивается с пятки на носок и, выждав паузу, переводит взгляд ко мне, наклоняя голову, чтобы увидеть меня за Финчером. Мне кажется, что Эдвард всё-таки напряжён из-за того, что я здесь, хоть и привёз сюда меня сам, по собственному желанию, и я не напрашивалась с ним. Он совершает движение рукой в карман шорт, как будто хочет достать телефон, но его сотовый сейчас у меня. Эдвард отдал его мне, пока мы шли от трейлера-костюмерной. Режиссёр ещё что-то говорит Эдварду, но уже лично ему, отведя немного в сторону. Эдвард кивает, при этом он трёт нос, и не проходит и двух минут, как появляется гримёр подправить грим кисточкой. В мгновения паузы сбоку от меня что-то мелькает, но это не что-то, а кто-то. Точнее, мелькают листы в руках у Стивена, а сам он просто стоит с очень прямой спиной, словно Эдвард вышколил его лекцией о приложениях и о том, что делать, когда не знаешь, что чем открывается. 

- Мисс... Мисс Свон. Простите, если я неправильно произнёс ваше имя. 

- Всё правильно, - отвечаю я, впервые задумываясь, что многие могут запомнить, как меня зовут, когда выйдет первый трейлер нашего с Эдвардом фильма. Моё имя будет там же вместе с именем Эдварда, да, скорее всего, после него, но это и нормально. Где же мне ещё быть. - Могу ли я чем-то помочь, Стивен? 

- Мне неудобно, ведь мистер Каллен... 

- Вы нашли программу?

- Да, Adobe Acrobat Reader. Я скачал и начал печатать, но на листе не помещается. Я не уверен, как это изменить. 

- В параметрах печати нужно выбрать опцию по размеру страницы, - спокойно отвечаю я. - Вы найдёте, и тогда всё получится. 

- Я... 

- Учиться никогда не поздно, Стивен. Тем более когда ты молод. 

- Спасибо, мисс Свон. Вам что-нибудь принести? Воды? Или, может быть, чаю? Не знаю, что вы предпочитаете. Могу сделать и кофе. 

- Чай вполне подойдёт. Но прямо сейчас не нужно. Если распечатаете, тогда всё и принесёте, - я замечаю Финчера, возвращающегося к своему стулу от Эдварда. Я волнуюсь, что могла уже помешать им тем, что говорю и говорю, если нас со Стивеном было в той или иной степени слышно. Эдвард смотрит на меня через расстояние между нами привычным мне взглядом, а не так, как будто всё оставляет желать лучшего в том случае, если Дэвид сказал ему что-то не совсем о работе. - Идите, Стивен. 

- Так. Давайте ещё раз. Всё с самого начала. 

Я вновь смотрю, как Эдвард и Дакота делают всё то же самое, что уже делали, но в какой-то момент, когда ветер в очередной раз развевает её волосы, к ним прикасается уже Эдвард. Дотрагиваясь до них, он убирает их за ухо, неминуемо задевая его пальцами, и Дакота останавливается. Она смотрит в его глаза, он в неё, и она что-то говорит, прежде чем покачать головой и попытаться отвернуться, но Эдвард не позволяет этому произойти. Он медлит, но совсем недолго, а потом уверенно обнимает Дакоту сильнее и с какой-то страстностью. Короткий миг, такой короткий, что я не отказалась бы его продлить, чтобы подготовиться как можно лучше. Как будто возможно действительно подготовиться к тому, чтобы увидеть и созерцать поцелуй своего парня с партнёршей в реальном времени. Это именно то, что происходит у меня на глазах. Короткий миг отделяет то, как Эдвард просто удерживает Дакоту на месте посредством прикосновения, от того, как он делает почти незаметный шаг к ней и прикасается своим ртом к её губам. Я столько раз видела его поцелуи и изображение им секса на экране, то, что выглядело и должно выглядеть так, но в реальном времени всё словно более... по-настоящему. Этот поцелуй и то, что с Эдвардом не я, и он не со мной. Но он целует Дакоту по-другому, иначе, чем меня. Я достаточно мудра или достаточно люблю его, чтобы осознавать разницу. Эдвард не производит впечатления мужчины, который действительно хочет и желает её целовать. То есть, конечно, производит, если судить отвлечённо, но я смотрю глубже, даже сейчас сохраняю способность заглянуть в глубь него, в душу Эдварду и заметить, что всё по-другому, нежели у нас. Он дотрагивается не так уж и крепко, и между ним и Дакотой существует расстояние, которое вроде незначительно, но она тоже сдержанна, хоть и убедительна, как в Оттенках. Это неуловимое ощущение её тревоги. О чём думает Дакота, пока целует моего парня? О своём парне, находящемся в туре? Чем она вдохновляется? Странное слово, но, правда, чем? А Эдвард? Я передумываю столько всего, пока длится поцелуй. Он не длинный. Он скорее быстро заканчивающийся. Эдвард отодвигается от Дакоты, перемещая левую руку вниз по её предплечью. Я совершаю вдох, я и не задерживала дыхание, но только сейчас вдыхаю, заполняя лёгкие кислородом до отказа. Дакота что-то говорит, Эдвард тоже, его лицо так близко к Дакоте, и она проводит рукой по задней части его шеи. Я рада даже такой ерунде, что не по волосам. Прикосновение к ним мне было бы труднее принять. Финчер передвигается в своём кресле и обращается ко всем и при этом ни к кому конкретному.  

- Снято. Пока стоп. Я подойду через несколько минут. Кто-нибудь, принесите солнцезащитный крем. Нам не нужно, чтобы они обгорели. У нас же есть здесь крем?