Мне становится спокойнее после слов, что говорит Эдвард. Они звучат так прекрасно, так вдохновляюще. И меня уже фактически не пугает перспектива познакомиться с крутым стилистом по волосам. Мне только нервно, что она придумает и не возьмётся ли за дело по своему усмотрению. Нет, не берётся. Брайс уважительно спрашивает о моих предпочтения. Оставить распущенными или собрать? Кудри или волны? И что я думаю о стиле ретро и основательном выпрямлении? Я не уверена, что об этом думаю. Но выбираю волны. Мне нравится, какие причёски делают Джессике Честейн. Получается не совсем так, но похоже. Вероятно, волосы у неё гуще. Брайс говорит, что хотела бы сфотографировать меня. Я оглядываюсь на Эдварда, сидящего на диване молча, не мешая. Он кивает подбадривающим кивком. На мне джинсовый комбинезон и майка под ним, не платье, но, должно быть, Брайс всё устраивает. Она просит отойти к окну, если можно. Всё так неловко, потому что я ни черта не те актрисы, что являются её обычными клиентками. У них уже налажены отношения, и нет всей этой неловкости. Просто нужно немного попозировать. Представить, что передо мной Эдвард. Ему я часто позирую. На случай, если однажды он переквалифицируется не только в режиссёра, но и в фотографа, у него уже будет некоторое портфолио. Брайс уходит, собрав все свои принадлежности и косметические средства. Эдвард закрывает за ней дверь и поворачивается ко мне, его руки достигают моих бёдер в прихватывающем движении.

- Ты так хороша. Я бы стянул с тебя этот комбинезон прямо здесь, а вот майку оставил, если бы не... - на кухне что-то падает. - Если бы не твоя подруга, возможно, что-то там разбившая.

- Не разбившая. Когда что-то разбивается, звук другой и длится дольше.

Оказывается, Роуз просто уронила пластиковое ведёрко из-под мороженого. Мы ещё не успели выкинуть, потому что ели его на второй завтрак. Розали поднимает ведро уже при мне и, извиняясь скорее перед Эдвардом, ставит обратно на столешницу. Реакция Эдварда вполне джентльменская. Пожать плечами, что ничего такого не случилось, и налить лимонад. Розали вскоре уезжает с приехавшим за ней Эмметом, но они будут на премьере. Розали с Элис. Они не очень и хотели, но ради меня согласились. Недолго мы с Эдвардом проводим время лишь вдвоём. Всего не более сорока минут между отъездом Роуз и появлением Линдси, а потом и приездом Саманты. Линдси всё беспокоится, что не надо нам ехать на одной машине. Эдвард слушает очень внимательно, пока Саманта демонстрирует ему два галстука в обеих руках, предлагая выбрать между обычным чёрным и узким чёрным. Эдвард интересуется совсем не чёрным, а с серебряными нитями, что лежит на диване за спиной у Саманты. На моём платье есть серебристые стразы и камни. После долгих раздумий для сегодняшнего вечера я всё-таки выбрала наряд на бретелях.

- Хочу вон тот. А эти оставим на потом, на другие разы. И хорошо, Линдси, я согласен отсидеться в машине и сделать ещё два лишних круга по ближайшему кварталу после того, как высадим Беллу, но никаких двух автомобилей.

- Или два круга по кварталу могу сделать я.

- Нет, мы уже решили, что ты приедешь первой. Ну всё, давайте поедим и будем собираться.

Эдвард открывает бутылку шампанского. Я выпиваю только фужер. Только чтобы слегка успокоиться. Мне нужно сохранять концентрацию. Тем более учитывая то время, в течение которого Эдвард будет кататься по кварталу, а я уже столкнусь с атмосферой премьеры. Эдвард делает несколько моих фото во дворе, а потом мы делаем селфи вдвоём и селфи с Линдси и Самантой. Вот теперь можно ехать. Два лексуса уже на подъезде. Один для нас с Эдвардом, другой для Линдси и Саманты. В автомобиле Эдвард потирает мою ногу через ткань платья, благо в машине есть перегородка между водителем и пассажирами. Я опускаю свою руку, прикасаясь к ладони Эдварда, и он переключается на мои пальцы.

- Знаешь, чего бы я хотела?

- Прогулять всё?

- Нет. Но потом... - я наклоняюсь к Эдварду и шепчу ему на ухо, - потом мне было бы приятно ощутить твои пальцы между ног. Я становлюсь влажной лишь от одной мысли об этом.

- Блять, Белла, - я могу представить, какими мыслями в его голове откликается сказанное мною. И, может быть, не только в голове, но и ниже, гораздо ниже. - Я тебя испортил. Ты не была такой, когда мы только встретились.

- Тебе не нравится?

- Нравится. Я сделаю всё, как попросишь.

- Я тоже, Эдвард. Я тоже сделаю всё, чего бы тебе не хотелось.

Мы приезжаем в 18:31. Эдвард целует меня в волосы прежде, чем я высаживаюсь, когда со стороны улицы мне открывают дверь. Линдси подходит ко мне одновременно с тем, как я вижу ковровую дорожку, что начинается неподалёку, и скопление людей перед ней, а также саму себя на длинном горизонтальном плакате с названием фильма. Я смогу сделать это. Я точно смогу. Не то чтобы у меня есть выбор. Я ступаю на ковёр красного цвета, фоном играет мелодия без слов, и Линдси указывает мне на девушку, что машет мне чем-то, что зажато в её руке. Вдруг эта девушка выкрикивает моё имя, и я подхожу к ней. За мной следует телохранитель и слегка выставляет руку между девушкой и мною, чтобы я не подходила к толпе слишком близко. Но я приближаюсь ещё на шаг.

- Здравствуйте. Можно автограф?

- Да, но только мне нужна ручка. Как тебя зовут?

- Грета. У меня маркер.

- Хорошо, - помедлив, я беру маркер у неё из рук. Меня больше напрягает близость телохранителя, чем сама девушка. У меня впервые просят автограф на моей первой премьере. Это так странно, но приятно. Да это чертовски приятно, а не просто приятно. Светловолосая и с выразительными глазами аквамаринового оттенка, Грета протягивает мне фотокарточку, напечатанную на глянцевой бумаге. Это наш постер. Так неловко смотреть на себя со стороны, но не смертельно неловко. Всё вполне в пределах зоны комфорта. Я расписываюсь в правом верхнем углу. По-моему, выходит так себе. Слегка кривовато. Но уже не переделать. Я протягиваю фото обратно. - Спасибо, Грета, что пришла.

- Спасибо вам. Вы такая красивая. Я хочу отрастить длинные волосы, как у вас.

- Это так мило. Надеюсь, тебе удастся.

Я улыбаюсь и отступаю от неё, собираюсь уйти, но тут протягивают руки две девушки правее. Они определённо подруги. Я расписываюсь и им, когда меня окликают слева. Наоми. Наоми Уоттс.

- Привет.

- Наоми. Привет, - она перемещается ближе ко мне, крепко, тепло обнимая за плечи. У неё такое красивое синее платье. Блестящее, с открытыми плечами. Она в нём как фарфоровая статуэтка. - Как ты? Как я рада тебя видеть. Я так и не приехала в Нью-Йорк.

- Я заметила. Но ещё приедешь. У нас же премьера и там, - Наоми тоже начинает раздавать автографы. Наверняка дело в ней, потому что мне передают фото и флаэры с задних рядов. - Но чёрт, я могу признать, что скучала по Лос-Анджелесу. В отличие от меня, он тебе идёт. Ты блистаешь. Только не забывай улыбаться, когда появишься перед фотографами. Кто-то из твоей семьи приехал?

- Родители. Оно скоро будут здесь. Увидимся.

- Ещё бы.

Я ступаю на ковровую дорожку. Это не первый раз. Я уже чего-то да стою. На мне прекрасное вечернее платье. У меня причёска от известного стилиста и изумительный мейк от подруги, которая знает в нём толк. И мой парень, мой знаменитый парень вот-вот будет здесь. Пусть он и раздаст автографов больше моего, пусть его будут дольше не отпускать себя поклонники, а главным образом поклонницы, я не завидую. Я лишь горжусь им и счастлива, что мы в этом вместе. Как пара и как партнёры. Ко мне совсем скоро присоединяется Наоми. Я уже достаточно позировала одна, как и она совсем рядом. Мы фотографируемся вдвоём, она и я, я и моя экранная мама. Спустя время безошибочно можно понять, когда прибывает Эдвард. В начале дорожки становится не просто шумно, а очень-очень громко. Это он. Больше некому. Френсис-то уже здесь. Быстро прошмыгнувший мимо фотографов и общающийся с интервьюерами неподалёку. Некоторым явно проще отвечать на сотни вопросов, чем позировать перед камерами. Я прохожу дальше, тогда как Наоми задерживается, потому что к ней подходит её мужчина. Она подмигивает мне, словно желая удачи перед общением с журналистами. Вот вам и мандраж. Привет-привет, влажные ладони. Поскорее бы Эдвард оказался поблизости. Хотя бы увидеть его с расстояния пары метров. Это тоже помощь.

- Здравствуйте, Изабелла, - журналистка-брюнетка подносит микрофон ближе ко мне. - Вы потрясающе выглядите. Такое изысканное платье. От кого оно?

- Здравствуйте. Это Эль Сааб.

- Это ваш первый фильм, ваша первая мировая премьера. Что вы можете сказать о царящей здесь атмосфере?

Я неосознанно подношу руку к волосам, но вспоминаю, что у меня обалденная причёска, какой не было никогда. Нужно опустить руку. Я стараюсь расслабиться, совершая бесшумный выдох.

- Ярко. На самом деле я счастлива быть здесь сегодня в окружении талантливых актёров, знающего своё дело режиссёра и съёмочной группы, людей, которые часто невидимы, но без них многое было бы невозможно. Они тоже часть команды, часть нашего фильма.

- А к кому вы чувствуете наибольшую благодарность?

- Знаете, - я начинаю, крепко задумываясь, - это в равной степени несколько человек. Конечно, наш режиссёр, мой партнёр и Наоми Уоттс. Было много бесценных советов на протяжении всех месяцев, что длились съёмки. Но, пожалуй, есть один совет, который запомнился мне сильнее прочих. Он не совсем о работе. Он скорее о жизни, о том, что мы должны стараться просто жить, что бы ни было. Не менять планов, а стараться проводить жизнь так, как нам хочется. Не оставлять её на потом.

- Эдвард Каллен был тем, кто дал вам совет?

- Не буквально, но да, наблюдение за ним позволило мне понять, что жизнь нельзя упускать.

Я прохожу ещё через несколько интервью прежде, чем приближаюсь к Лоуренсу и в тот же миг замечаю Эдварда на дорожке во всём его блеске и красоте. Эдвард улыбается, двигается, позирует фотографам, касаясь волос, засовывая руку в карман или просто смотря в сторону. Смотря на меня. Вот на кого он поглядывает с периодичностью раз в пару минут. Наоми подходит к нам и целует Френсиса поочерёдно в обе щёки. Мы общаемся о фильме, о том, какой сегодня прекрасный и тёплый вечер, и про песни, которые понравились нам троим в последнее время. Когда в очередной раз я посматриваю на Эдварда, то поблизости от него вижу Анжелу с мужем. Они фотографируются совсем недолго и проходят мимо моего парня быстрым шагом прямо ко мне. Она чуть поправилась, но не думаю, что из-за беременности. Честно, не думаю. Мы общаемся не слишком и часто, однако всякий раз откровенно. Это как приём у психолога. Способ поделиться чем-то, что проще рассказать не слишком близкому человеку, чем давним подругам, родне или бойфренду. Говоря о родне, Линдси даёт мне знать, что уже провела моих родителей, как и Роуз с Элис, в зал. Линдси протягивает мне сотовый, который я доверила ей на время.

- У тебя сообщение.

Я открываю его, чуть отворачиваясь от Наоми и Френсиса. Там несколько видео, снятых Розали, как я иду по дорожке и как отвечаю на вопросы интервьюеров. О Боже. В определённые моменты я не узнаю сама себя, в частности свой профиль в этом платье и с причёской. Но я не кажусь себе глупой в своей походке или манере поведения перед журналистами, и это главное.

- Так. Послушай меня всего минуту. Тарантино собирается снимать свой последний фильм перед тем, как выйти на пенсию. Рановато, как по мне, хотя дело его. Сценарий уже есть, но у него всегда всё максимально засекречено. Перехожу к сути. Тарантино хочет новое лицо, кого-то, кто ещё не везде и всюду. Роль неизвестна, сроки тоже, прочих данных тоже нет. Нам это интересно?

- Тарантино? Я не уверена.

Я тереблю браслет на правой руке, что подарил Эдвард на День рождения. Мне уже пять дней двадцать два, но я не чувствую особой разницы. Или пока не чувствую. Потому что мне всё ещё непривычно думать о себе, как о двадцатидвухлетней. Не так уж и далеко ушёл тот день, когда Эдвард говорил мне, что под присмотром можно пить и в двадцать. Тогда мы даже не встречались. А теперь я разговариваю о Тарантино с совместным с парнем агентом, пока мой бойфренд раздаёт интервью в двух метрах отсюда.

- И это его последний фильм. Кто не рискует, тот не пьёт шампанское. Эдвард скажет то же самое.

- Ладно. Круто. Попробуешь раздобыть что-то? Например, страницу или две. Для проб.

- Попробую и раздобуду.

Нас всех собирают для общего фото. Актёров, продюсеров и тех членов съёмочной команды, что тоже здесь. Помимо Анжелы, это и дизайнер наших костюмов, оператор, гримёры и осветитель, и много кто ещё. Проще сказать, что нет специалиста по спецэффектам, ведь они и не были нужны, чем перечислить всех, кто приехал. Мы одна большая команда, и я всегда мечтала, что мой первый фильм будет именно таким. Я обнимаю Наоми, а Наоми обхватывает рукой мои плечи. С другой же стороны Эдвард чуть скользит рукой мне на талию, но компенсирует невозможность прикоснуться, как следует, сжатием ткани платья. Я кладу руку на спину Эдварда, сожалея, что не могу почувствовать его запах, настолько здесь многолюдно. Придётся подождать до дома. Четыре или пять часов. Не так это и долго. Ещё минут пять, и мы все проходим в зал. Эдвард подстраивается под мои шаги, держась очень близко, одновременно говоря что-то Лоуренсу. Я чуть ускоряю шаг, чтобы догнать Линдси и спросить, есть ли время быстро спуститься в зал к родителям. Линдси говорит, что есть, но что лучше она приведёт их за кулисы. Это тоже неплохой вариант. Там я с ними и встречаюсь. С Розали и Элис в том числе. Все так осторожно меня обнимают, как будто волнуются о стразах. Но к чёрту их. Грош цена такому платью, если они начнут отваливаться от крепкого объятия. Я сама обнимаю всех сильнее. Но пора представлять фильм. Лично я немногословна. Говорить со сцены о нём не то же самое, что давать интервью. С интервью я уже сроднилась, а вот рассказывать что-то в большей степени в формате монолога пугающе. Эдвард выручает меня тем, что в подходящий момент берёт слово, продолжая мою мысль. Впоследствии Лоуренс благодарит всех за внимание к фильму и желает приятного просмотра. Мы спускаемся в зал, где моё место между Френсисом и Наоми, а Эдварду достаётся кресло слева от Френсиса. Поскольку я наблюдаю за Эдвардом, то мне очевидно выражение досады на его лице от того, что нас так разделили. Зато удастся сосредоточиться на фильме. Я надеюсь. Непросто воспринимать всё отвлечённо, как будто на огромном экране вовсе не я, а другая актриса, но иначе я только стала бы анализировать себя, свои действия и походку, и всё прочее. Анализировать и, вероятно, чему-то да ужасаться. От нервов возникает желание почесать руку. Оно сиюминутное и быстро проходит. Сам фильм длится намного дольше. На его протяжении моё настроение меняется от тревожного до счастливого. Когда всё заканчивается, тревоги уже нет совсем. Есть только эйфория. Такое тёплое чувство внутри. Гармония. Вот это ощущение. Когда всё очень хорошо, и ты находишься там, где хочешь быть, во всех смыслах, и в работе, и в том, кто твой партнёр, в том, с кем ты видишь себя по жизни. Я вижу себя с Эдвардом и больше ни с кем. Я готова рожать от него детей. После показа обнять Эдварда кажется обоснованной вещью. Мы сделали фильм вместе. Мы были только коллегами прежде, чем стали парой. Эдвард отвечает на объятие, как друг. Он и есть мой друг, а не только парень. Мне с ним хорошо независимо от ярлыков.

На афтепати мы едем также в разных машинах, но непосредственно там Эдвард держится максимально поблизости от меня, разве что без прикосновений. Он пьёт много вина, тогда как я предпочитаю шампанское, и неудивительно, что в течение полутора часов Эдварду требуется пойти в уборную. Он подходит ко мне и протягивает телефон.

- Подержишь его у себя?

- Не вопрос. Да.

- Как настроение? Я не хочу уходить, но, если ты хочешь, можем уйти.

- Нет. Всё круто. Люблю.

- И я тебя люблю.

Только Эдвард отправляется в туалет, как ко мне подходят подруги. Роуз ненавязчиво поправляет мои волосы, а Элис держит два фужера шампанского.

- У тебя пустой, - Элис протягивает один мне. - Эдвард дал тебе мобильник? Ты знаешь пароль?

- Знаю. Если он его не сменил. Но мы не будем заходить.

- Даже посмотреть фотки? - живо интересуется Роуз. - Нет, я бы лучше пригляделась к тому, кто звонит моему парню или пишет. Нет ли недавних разговоров с бывшей.

- Нет. Когда вышел трейлер, она писала, но с тех пор нет.

- Эдварду писала его модель?

- Ну да. Поздравить. Он честно рассказал, и у меня с этим всё в порядке. И ещё то, что она модель, по-моему, имеет мало отношения к делу.

- Ну не скажи, - Роуз говорит с намёком на улыбку. Для меня это знак не воспринимать всё особо всёрьез. - Учитывая твои заметки, что она пробует себя в актёрстве и вроде успешно, внешность для экрана тоже важна. Может, за неё её и взяли?

- Я не кастинг-директор того сериала. Слушайте, я могу говорить о прежних отношениях Эдварда, меня не смущает то, что он ей писал, а она написала ему первой. Но если в его телефоне и есть что-то, о чём я не знаю, то смысл в доверии. В моём доверии к Эдварду.

- Тогда предлагаю тост, - провозглашает Элис. - Давай выпьем за твоё доверие, Белла, за ваш день и за дальнейшую часть тура. И за то, чтобы Тарантино взял тебя в фильм, даже если роль будет всего-то на три минуты.

- Три минуты. Как же прекрасно ты оцениваешь мои способности. Но я выпью и за это.

Эдвард возвращается, в то время как к нам присоединяются мои родители и рассказывают, что Джейк устроился работать вечерами помощником в исследовательскую лабораторию. Эдвард слушает всё это, в основном говорит мой отец, и я не уверена, когда прервать его в правильный момент. Мне понятно желание поделиться новостями из Сиэтла и обычной жизни, но чтобы вот прямо сейчас? Лучше бы в машине по пути в отель, когда я поеду проводить родителей и провести ещё немного именно личного времени с ними.

- Пап. Я знаю. Мы с Джейком иногда общаемся. Он писал о лаборатории.

- Ладно. Какие у вас планы после тура?

- Мы с Беллой пока не думали, мистер Свон, - Эдвард засовывает руку в карман, смотря только на моих родителей, как будто отчитываясь перед ними. - У нас будет время для этого позже. Но мы точно не пропадём с радаров.

К концу вечера мне становится немного грустно. Приходится расходиться и разъезжаться по домам. Но это скорее временная грусть, потому что впереди ещё не одна премьера, ещё не один подобный вечер, когда наш каст будет вместе. Эдвард отправляется домой, а я еду с родителями в их отель. Им уезжать ранним утром. Я слегка перепроверяю за ними тумбочки, но в основном просто диву даюсь, что они не особо и расположились, хотя засунули паспорта в сейф, придумав собственный код. Надо же. Вот так дают. Инструкция к таким сейфам такая сложная, а кому-то, оказывается, легче настроить код, чем обратиться за услугой глажки вещей.

- Извини за разговор про Джейка. Было не к месту.

- Было, папа, да. Но уже забыли. Во сколько вы хотите завтра выехать из отеля?

- Думали о том, чтобы в половине десятого.

- У вас рейс почти в два. Что вы собираетесь делать так долго в аэропорту?

- Твоя мать не улетит, пока не изучит его вдоль и поперёк.

- Двух часов вполне хватит. Я закажу машину на без пятнадцати одиннадцать. Мама, ты слышишь?

- Слышу, Белла, - мама появляется из ванной с феном. - Я зря его везла. Возможно, в следующий раз ты будешь сообщать, что есть в номере, а чего нет.

- Следующего же раза в подобном номере не будет.

- Ну я погорячилась, ладно? Впредь слушай меня через слово, а лучше через три.

Отец только смеётся, пока залезает в мини-бар достать себе пиво. Я сказала им, что всё включено в стоимость, но договорилась на стойке регистрации оплатить счёт после их отъезда. Пока с ними трудно. Нужно время, чтобы подготовить моих простых родителей к тому, что мини-бар не бесплатен, но что это не значит, что его нельзя открывать. Я прощаюсь с ними этим же вечером, потому что не поеду утром в аэропорт. Провожать их лично означало бы провести около часа в машине, только чтобы увидеть, как родители почти сразу сдадут багаж и пройдут в чистую зону, куда мне уже нельзя, и поехать вскоре обратно. Я люблю их, но люблю и нежиться с Эдвардом в кровати. Эта мысль привлекает значительно больше поездки в воздушную гавань. Я приезжаю домой как раз к открытому шампанскому. Эдвард ходит всё ещё в брюках, но уже без рубашки, хотя и она, и пиджак с галстуком просто покоятся на подлокотнике дивана. Мы поговорим о порядке позже. Прямо сейчас, наблюдая за полуобнажённым Эдвардом, за тем, как выделяются мышцы на его руках, когда он приносит фужеры и тарелку с дорогущими конфетами, я думаю о несколько других вещах. На столе не сидят. Особенно на длинных обеденных столах со столешницами из стекла, на которых видны отпечатки. Но один раз.. Один чёртов раз-то можно. Приподнимая платье, я устраиваюсь задницей на краю, на что Эдвард заинтригованно смотрит на меня. Только до тех пор, пока я чуть не раздвигаю ноги. Ему становится яснее.

- Сделаешь мне кое-что?

- Бесспорно. Снимай трусики.

Я избавляюсь от них одновременно с тем, как Эдвард приближается и останавливается напротив. Его взгляд медленно исследует моё тело снизу вверх, прежде чем замереть на глазах. Эдвард опускается на колени передо мной. Медленно, не прекращая смотреть. Мы смотрим друг на друга, и я словно проваливаюсь в бездну. Пальцы нежно пробираются внутрь меня, двигаются глубже по складкам и потирают, растирая влагу, отчего я возбуждаюсь только больше. Я не могу не схватить его волосы. Его потрясающе спутанные волосы. Мне нужно за что-то держаться. Эдвард усиливает натиск. Всё быстрее и быстрее. Он проводит языком. Это уже не только пальцы. Я сейчас... Сейчас... Уже вот-вот.

- Эдвард, - через тело проходит судорога, мощный заряд тепла, который как огонь. О Боже. Я точно скоро... - Эдвард. Я люблю тебя.

Эдвард поднимается и целует меня в губы. Я чувствую свой вкус на его влажных губах. Мы так и остаёмся здесь. Занимаемся сексом на столе. Эдвард тратит время лишь на то, чтобы стянуть бретели платья, прежде чем войти в меня. Его грудь трётся о мою при каждом толчке, при каждом скольжении моей задницы по столешнице, при каждом выпаде. Я и не представляла, что... Не представляла, что он когда-то настолько выйдёт из себя в хорошем смысле. Я стону от особенно сильного движения бёдер, не готовая к нему, но не возражающая. Мне всё равно, как. Я просто хочу. Мне просто нужно. Нужен он. И пусть слегка больно, пусть. Я хочу полностью прочувствовать его внутри. Я прижимаюсь к телу Эдварда. По его коже уже вовсю течёт пот. Начиная с лица и заканчивая членом, что то исчезает во мне, то появляется вновь. Иногда я смотрю туда, но в основном в глаза Эдварду. Как же я его люблю. Глаза, волосы и лицо. Руки и силу. Его желание. И то, как именно он его показывает и воплощает в жизнь. Как замедляется, но стискивает, сжимает мои груди, перекатывая соски. Он кончает так бурно, как будто у нас не было вечность. Я вся горю и прислоняюсь щекой к столу. Столешница чуть прохладная. Но недостаточно, чтобы меня остудить.

- Детка. Белла. Я обожаю тебя.

- Я обожаю, когда ты жёстко входишь в меня. Делай со мной всё, что хочешь. Давай трахнемся ещё раз в кровати.

- Хочешь, чтобы я разнервничался?

- Отчего тебе нервничать?

- От массы вариантов того, чего бы тебе хотелось. Что это?

Эдвард поднимается с меня. Я поправляю одежду и свожу ноги. В моей голове действительно масса вариантов. От некоторых даже стыдно. Если начну говорить, то наверняка покраснею. Если, например, попрошу Эдварда опустить меня на колени и заняться со мной быстрым сексом, а потом кончить мне на спину. Я уже знаю, что некоторые желания ему несвойственны. Может быть, и подобное тоже. Но была не была. Я решаюсь сказать. Худшей реакцией станет отказ. Эдвард в глубокой задумчивости садится на стул, пододвигая ко мне фужер с шампанским. Мы слегка ударяем фужерами друг о друга, прежде чем выпить. Пузырьки ударяют в нос, и я чешу его пару секунд.

- Вкусно. Ну так что? Мы пойдём в спальню?

- Твой взгляд заставляет меня возбуждаться вновь. Мы пойдём. Но давай сначала проясним одну вещь. Ты не игрушка, Белла. Ты не сексуальная игрушка, чтобы я пользовался тобой так.

- Я знаю, Эдвард.

- Тогда я весь в твоём распоряжении.

Мы занимаемся любовью так, как мне хочется, а потом почти до половины второго читаем первые отзывы критиков. На их публикацию снят запрет, и они сыпятся, как из рога изобилия. Хотя Эдвард словно намеренно выдёргивает определённые фразы из контекста. Фразы о себе, как наверняка можно догадаться. Меня это не обманывает. В основном всё о нём да о мастерстве Френсиса, помноженном на талант оператора, о том, как красиво всё снято. Я уже не никто, но ещё и не «особенно феноменальна», как Эдвард. Эдвард Каллен раскрывается в своей роли с новой стороны и особенно феноменален. Он и картина, и рамка. Картина, когда акцент на нём, и рамка, когда главной по праву является Изабелла. Он без сожаления уступает ей первенство, если того требует сюжет. Это тоже дар. Да, у него много талантов. В том числе таких, о которых журналисты и понятия не имеют. Например, засыпать, пока я читаю вслух следующий отзыв, с выражением лица, ясно свидетельствующим, что он устал, и прямо сейчас ему пофиг на всё. Или в целом пофиг. Сколько у него уже было подобных вечеров. Ничего нового. Пока отзывы хвалебные, можно пробежать всё по диагонали и не переживать. Я выключаю свет, убирая планшет Эдварда на тумбочку, и прижимаюсь к своему парню, но не слишком сильно. Просто чтобы чувствовать, что он в кровати, тёплый и выбравший меня, выбравший быть со мной. Наш промотур проходит в соответствии с графиком. Да, он немного безумный, но всё заранее отлажено, оговорено, и обходится без внештатных ситуаций. Мы возвращаемся домой двенадцатого октября. В воздухе ощутима некая заброшенность. Здесь никого не было почти с самого нашего отъезда. Мэнди заглянула лишь раз, а потом подхватила вирус и до сих пор не поправилась. Эдвард чихает, занося вещи, и я тороплюсь открыть хотя бы французские двери во двор.

- Дьявол.

- Никакого дьявола. Просто пыль.

- Напоминает мне про аллергию на цветение, что была у меня в детстве. Нужно срочно пригласить кого-то убраться.

- Хорошо. Но это только пока Мэнди болеет?

- На данный момент да. Хотя однажды она сама захочет уйти, и нам придётся её заменить. Давай пока не будем думать об этом. Я позвоню в клининг.

Жизнь возвращается в более привычное русло. Я получаю небольшую роль у Тарантино, а Эдварда поглощает сценарий, который доводят до совершенства. После мы встречаемся с руководством Warner. Я не хочу ехать, потому что крутой актёр, преуспевающий сценарист и автор идеи могут заручиться поддержкой и без меня, тем более что меня одну в первый раз едва ли слушали, но Эдвард настаивает. По-своему мне даже приятно, хотя в кабинете я просто сижу рядом с бойфрендом. Если так он хочет показать, что зря со мной не считались, то ему типа удаётся. Все рады грядущему сотрудничеству с ним, обещая производственные площади и лучших оформителей по декорациям. Маргарет так и улыбается Эдварду в присутствии тех, кому подчиняется сама, но Эдвард говорит, что выберет оформителей сам. Как и оператора с осветителем. Я волнуюсь, не много ли он собирается на себя взять. Впрочем, раз ему пока неинтересны списки лучших гримёров Голливуда, то пусть действует, как считает нужным. Впоследствии Эдвард совершает много звонков, часто ездит на деловые встречи и встречается с разными людьми, обсуждая работу и то, как всё лучше сделать, или проводя собеседования. Кроме того, ему приходит приглашение на ноябрьскую вечеринку журнала GQ. Она планируется в благотворительном формате, и Эдвард решает пойти. Его приглашение рассчитано на двоих, но я не хочу там светиться и отпускаю его одного. Он лучше знает, как там быть, и что за люди ещё могут прийти. Ему нужно развеяться и сбросить напряжение. Пока Эдвард на мероприятии, я занимаю себя прослушиванием плейлиста для фильма, отмечая, что мне нравится, а что нет. Проходит около полутора часов, когда телефон издаёт сигнал оповещения. Я давно подписана на группу с новостями кино и из жизни знаменитостей. Несколько раз мне случалось видеть там и новости о себе. Об Эдварде и тем более. И сейчас это тоже о нём. Милое фото. Допустимо ли думать так о снимке своего парня с его бывшей, на котором он стоит вполне близко к ней и даже приобнимает за талию, улыбаясь в камеру? Я понимаю, отчего он с ней был. Жизель красивая, и брючный костюм на ней смотрится элегантно. Она тоже улыбается, но её левая рука при этом погружена в карман брюк, и кажется странным то, что Жизель наоборот не прикасается к Эдварду. Что это с ней? Неужели совсем перегорела, когда у них вряд ли был мирный разрыв? Или просто сдерживается на публике, а вот при личной встрече, может, и не стала бы? Знал ли Эдвард, что она будет там? Фото делают всего минуту. Возможно, сейчас он уже и ушёл куда-то с ней, и они мило общаются. Я помню, ему не выйдёт что-либо запрещать и просить с кем-то никогда не говорить. Я и не буду просить. И он любит меня. Но дело в другом. Мне заговаривать об этом или вообще не упоминать вечеринку, не спрашивать, как она прошла? Не спросить будет странно. Мы же всё обсуждаем. Эдвард меня знает. Он прочувствует мою малейшую фальшь. В поведении или словах. Я откладываю телефон экраном вниз за ноутбук и возвращаюсь к музыке, подключая наушники. Если и придут ещё какие оповещения, я не услышу. А Эдвард может связаться со мной не только через телефон. Спустя время я устраиваю себе перерыв и направляюсь на кухню за чашкой чая. Оказывается, время уже десятый час, а когда я смотрела фото, было только около восьми. Я выхожу к бассейну. На улице прохладно, но не слишком. Как раз то, что нужно, чтобы передохнуть от раскалённого солнцем воздуха и при этом не натягивать штаны, а ограничиться кардиганом поверх блузки и шорт. Мимо бассейна проползает ящерка. Вскоре её уже не видно. Я опускаюсь на плитку всем телом, погружая ноги в воду, и прикрываю глаза. Просто на несколько секунд. Когда я открываю их вновь, то это из-за звука французских дверей. Эдвард вернулся с вечеринки. Он присоединяется ко мне. Садится рядом прямо в дорогих брюках, сгибая ноги, хотя плитка влажная. Он такой безразличный к этому. Его взгляд направлен куда-то между моей грудью и лицом, пока не скользит выше, к глазам. Эдвард пододвигается ещё, прежде чем по-хозяйски опустить руку мне на бедро.

- Хей.

- Привет. Как повеселился? Хорошо провёл время?

- Хорошо. Нормально. Тут такое дело. Я пересёкся с Жизель. Нас сфотографировали.

- Честно, - чуть приподнимаясь на локтях, шепчу я. - Не то чтобы это совсем новость для меня. Видела фото. Как у неё дела?

- Я и не знал, что ты немного шпионка. Неважно. Тебе всё равно, как у неё дела, разве нет?

- Всё равно, но не так, чтобы совсем не задуматься о ней на минуту или три.

- В случае с ней мне часто казалось, что счастье для неё это лишь что-то иллюзорное, что-то, что на самом деле не связывает её со мной, но теперь всё по-другому. Теперь это не моя жизнь и не мои проблемы. Но, возможно, это вообще уже ни для кого не проблема или, если что, приятная проблема. Раз она помолвлена.

- Неожиданно.

Офигеть. Его бывшая помолвлена. Это вроде быстро, если отношения с кем-то начались с нуля. Я не завидую. Я не хочу нестись замуж, сломя голову и требуя кольцо. Просто рассуждаю. Вот поэтому она не прикоснулась к Эдварду? Потому что с ним не была по-настоящему счастливой, а жениха действительно любит и дорожит им?

- О да, ещё как. Это коллега по её сериалу. Извне больше пока никто не знает.

- Да ты избранный.

- Вовсе нет. Просто я был кем-то для неё. Но теперь я весь с тобой и для тебя, Белла, - Эдвард наклоняется ко мне, очень близко к моему лицу и губам. - Пошли в спальню. Пожалуйста.

- Тебе не надо просить. Я пойду за тобой, куда ты только захочешь.

Это правда. Куда он, туда и я. Будь то соседняя улица, магазин или другая страна. Это не имеет значения. Предложи он пожениться хоть завтра, я бы только спросила время и место. Честное слово. Вот как я его люблю. И никогда не стану любить ни на грамм меньше.