Фанфики
Главная » Статьи » Фанфики по Сумеречной саге "Все люди"

Уважаемый Читатель! Материалы, обозначенные рейтингом 18+, предназначены для чтения исключительно совершеннолетними пользователями. Обращайте внимание на категорию материала, указанную в верхнем левом углу страницы.


Не такой, как в кино. Глава двадцать третья. Часть первая

Я наношу второй слой туши на ресницы и, тем самым завершая макияж, направляюсь в свою комнату к Эдварду. Он сидит у стола, вытянув ноги и расслабленно откинувшись на спинку стула. Эдвард смотрит в экран телефона, пока я не закрываю дверь, что свидетельствует о моём приходе, и тогда откладывает сотовый в сторону.

- Закончила?

- Да.

- Хорошо. Как раз скоро ужин.

- И?

- Ты накрасилась, потому что должен прийти этот твой, как его там, Джейкоб?

- А ты побрился после обеда, чтобы соответствовать голливудскому лоску?

- Ха-ха, - говорит Эдвард, запрокидывая голову назад, упираясь затылком в стену. - Туше. Ты меня подловила. Может быть, и так. Причина, по которой я побрился. Так какой он?

Я сажусь на кровать и немного откидываюсь на руки. В ожидании моего ответа Эдвард поводит плечами, его брови приподнимаются, и ещё он подтягивает ноги к себе.

- Он не ты.

Поднявшись, Эдвард устремляется ко мне и садится рядом, чтобы сразу же прикоснуться рукой к моему лицу. Несколько мгновений мы просто смотрим друг на друга прежде, чем он наклоняется и целует с очевидным превосходством и ощущением его власти надо мной. Мы ложимся, и я обнимаю его, чувствуя её только больше во всём. В том, как он дотрагивается до обнажённых участков тела, как дышит рядом со мной, когда прерывается в поцелуе, и как погружает руку мне под юбку. Я стону, но тут он резко подаётся от меня, и я вижу маму в дверном проёме. Надо отдать ей должное, она отводит взгляд, хоть её рука и обхватывает дверную ручку.

- Мама!

- Я стучала.

- Разве я ответила?

- Нет. Простите, - извиняется мама, отворачиваясь ещё больше и слегка уменьшая расстояние, на которое распахнута дверь. - Ты не поможешь мне на кухне?

- Помогу. Спущусь через несколько минут. Закрой, пожалуйста, дверь.

- Уже закрываю.

Дверь действительно закрывается, и Эдвард опускает правую руку на моё бедро ниже юбки, поворачивая голову ко мне. Он так и лежит на спине, внешне спокойный, с небольшой ухмылкой на губах.

- И так меня застукали с девушкой.

- Прости.

- Да ничего, это даже мило, - шепчет Эдвард, его ладонь двигается к внутренней стороне бедра и одновременно вверх по коже. - Но теперь будем запираться, находясь тут вдвоём.

- Я не возражаю. Пойдёшь вниз со мной?

- Нет. Тебе наверняка захотят что-то сказать насчёт меня, не хотелось бы лишать твою маму такого удовольствия.

- Вот оно что, - я слегка ударяю Эдварда по ноге, когда поднимаюсь с кровати. - Для меня это будет сомнительным удовольствием.

- Но ты со всем справишься, я уверен.

Я иду вниз после того, как Эдвард поправляет мою юбку, и прохожу сразу на кухню. Мама просит дорезать салат, отец сидит за обеденным столом и посматривает то на меня, то на маму, но она всё молчит, даже если между ними и существовала иная договорённость, и тогда начинает говорить отец.

- Ты всё это серьёзно, Белла? У тебя с ним всё действительно серьёзно?

- Да. А что не так?

- Рене.

- Нам с тобой надо поговорить, Белла, - мама поворачивается ко мне, - но это не срочно. Необязательно делать это сегодня или даже завтра.

- Но ты уже начала. Зачем откладывать? Говорите всё сейчас.

- Ладно, - мама отвлекается от всего, что делала, или заканчивает и подходит к кухонному ящику, где мы всегда храним газеты или другую печатную продукцию. Мама открывает его и, взяв какие-то журналы, точно больше трёх штук, возвращается обратно к основному столу, прежде чем опустить их на его пустующий участок. - Давай обсудим твоего парня на обложке с разными женщинами, которые не являются тобой, и другие подобные фото уже внутри, на страницах с интервью. Это только те журналы, что я видела в том киоске, в котором всегда покупаю газету, в течение трёх недель в октябре. Семь штук, Белла. Теперь я уже стараюсь больше этим не интересоваться, просто спрашивать газету и уходить. Но сколько ещё это будет продолжаться? Таких актрисулек может быть ещё очень много. В зависимости от того, настолько долго он сможет выглядеть молодым и натренированным благодаря правильному питанию или физической активности.

- О Боже, мам, ну о чём ты говоришь. И зачем ты покупала всё это? Это лишь его работа, и он в ней хорош.

- Работа, отличающаяся от всего, чем занимаются обычные люди. Я тебя знаю, Белла, ты моя дочь, ты и сама хотя бы раз должна была думать об этом, и...

- Я люблю Эдварда, - прерываю этот поток я. - Я думала обо всём этом, да, но я, правда, его люблю.

- И это прекрасно, милая, но...

- А что не прекрасно? У нас отношения, в которых я счастлива. Это сильнее той влюблённости и всех тех чувств, что были у меня тогда по отношению к нему, и всего, что я испытывала в присутствии Джейка. Вам не должно всё нравиться, но это мой выбор. Мне уже не пятнадцать, - я смотрю на журналы, ведь куда мне ещё смотреть, если не на них, когда они находятся прямо у меня под носом. Эдвард один не на каждой обложке, некоторые он делит с Элизабет, но я уже с этим справилась. Я это пережила, оставила позади и смогу так и в будущем. В силу любви и ради неё. - Я могу принять ответственное решение, и вам не нужно беспокоиться. Я осознаю всё о том, что он уедет далеко на съёмки. Верите вы или нет, это так. Сейчас есть сотовые.

- Ты считаешь, это поможет? - шепчет мама. - Ты так сильно его любишь?

- Я люблю его достаточно для того, чтобы уехать с ним после Рождества. Встречать Новый год в Лондон.

- Вы уедете? - спрашивает отец. - И когда?

- Двадцать седьмого. Наверное, мне следовало сказать раньше, но я говорю сейчас.

- Хорошо, что сейчас, а не в последний момент. Его родители... Какие они?

- Не знаю... Обычные. Живущие размеренной жизнью. Они не особо любят посещать премьеры. По-моему, отец Эдварда был в каком-то смысле рад, что не сможет пойти потому, что повредил ногу.

Я провожу на кухне некоторое время, помогая с готовкой и накрыть на стол, прежде чем вниз спускается Эдвард. Он причесался и, несмотря на присутствие моих родителей, обнимает меня за талию прямо на их глазах. Звонок в дверь раздаётся без трёх минут шесть, хотя я уже думала, что Джейк, как обычно, опоздает. Он никогда не отличался особенной пунктуальностью. Я иду открывать дверь, и первое, что делает Джейк, увидев меня, это улыбается.

- Кого я вижу. Нас почтила своим вниманием без пяти минут вторая Натали Портман. Дай я тебя обниму.

Джейк сразу прижимает меня к себе, и я прикасаюсь к нему, обхватываю его за плечи, ошущая мышцы и то, что он заметно подкачался, без труда приподнимая меня над полом. Когда он отпускает, я не сразу убираю руки.

- Вот так да. Ты не только вовремя, но ещё и возмужал.

- Да, есть такое. Я стал более ответственным. Теперь для тебя это совсем важно, да? Пунктуальность, время, необходимость приходить вовремя. Но, как я вижу, ты так и не носишь часы.

- Нет. Пока ещё нет. Ты же знаешь, как я отношусь к украшениям.

- Но кольцо отпад, - говорит Джейк, пока раздевается. - Как в остальном дела? Расскажешь, чем займёшься в ближайшее время? Режиссёры уже выстраиваются в очередь?

- Здравствуйте, - я поворачиваюсь и вижу Эдварда. - Мы ещё не знакомы. Я Эдвард Каллен.

Эдвард подходит вплотную ко мне, смотря на меня так, как будто я должна сделать следующий шаг, и я представляю их друг другу. Своего обычного бывшего парня нынешнему парню-актёру и наоборот.

- Эдвард, это Джейкоб Блек. Джейк, это Эдвард Каллен.

- Здравствуйте, - моргнув, Джейк переводит взгляд от моего лица к лицу Эдварда. Могу только догадываться, о чём думает сейчас именно Джейк, видя вот так того, чьи плакаты служили частью интерьера в моей комнате. Может, о том, что только зря потратил время и должен был задуматься об этом ещё тогда. Но, даже если так, он не выглядит погрустневшим или погрузившимся в свои мысли, а только задаёт вопрос. - Как вам Сиэтл? Непривычно, наверное, тут. В Лос-Анджелесе же ещё жарковато?

- Ещё да, но у меня есть и тёплая одежда.

- Ну ладно, - говорю я. - Давайте пойдём за стол.

На кухне Джейк здоровается с родителями, а потом садится напротив меня и за ужином в основном спрашивает меня обо всём подряд. Когда я упоминаю сериал, Джейк интересуется, увижу ли я Зендею, будут ли у нас совместные сцены, но я качаю головой, отвечая, что пока не уверена. Иногда он смотрит на меня так, словно я незнакомка, так, как мы, бывало, смотрели на слишком экстравагантно одетых людей на улице или на безумные дизайнерские вещи на подиумах, а теперь подобное читается в его взгляде, обращённом ко мне. «Они все рехнулись. Просто сошли с ума. И ты будто тоже. Помнишь, мы говорили, что Голливуд нерационален, что они все зациклены на себе и моде, а теперь я смотрю на тебя и начинаю думать, что ты можешь стать такой же. Но можешь и не стать. Но, если ты станешь, мне, наверное, будет жутко. Хотя надеюсь, что хотя бы твой парень не заносчивый и самовлюблённый эгоист. Тебе будет больно, если он окажется таким». В очередной раз, когда Джейк пытливо смотрит в мои глаза, готовясь спросить о чём-то ещё, его опережает Эдвард, осушая до дна очередной стакан воды. Я не считаю, но это, может быть, уже четвёртый, и пьёт её он явно больше, чем что-либо ест.

- А чем занимаетесь вы? - Эдвард откидывается на спинку стула. - Учитесь? Работаете? Белла не рассказывала об этом.

- Джейк учится на химическом, - замечаю я. - Он будущий учёный. Ты же не бросил?

- Ни за что, Белла. Я не был пунктуальным раньше, но я всегда доводил до ума всё, за что бы не брался. Ты должна помнить.

- Да, я помню. А что там с графическим дизайном? Ты собирался закончить курсы и найти подработку.

- Всё нормально, Белла. Всё удалось. Закончил и подрабатываю.

- Джейк большой молодец, - говорит отец, слегка обхватив его плечо и задержав руку. - Мы все им гордимся. Белла помогала ему с экзаменами, подбадривая тем, что, быть может, однажды он будет участвовать в изобретении какой-нибудь вакцины или отыщет лекарство от неизлечимой болезни.

Я ошеломлена тем, что отец поднимает эту тему. Во-первых, это было так давно, что я не уверена, правда ли говорила именно это. Во-вторых, даже если и говорила, теперь я не с Джейком, и если даже Эдвард ещё не понял, что не все мои родственники, скажем так, высокоинтеллектуальные люди, то теперь уж точно может понять. И в-третьих, на его месте мне было бы не то не слишком и комфортно слушать о том, как он подбадривал в чём-то свою прежнюю девушку. Хотя и нет ничего дурного в том, чтобы быть в каждых отношениях на все сто процентов, являясь искренним и открытым, разговаривать об этом за ужином с его семьёй точно не является моей мечтой.

- Ну пока до этого всё равно ещё далеко, Чарли, - отвечает Джейк, на его лице возникает смущённая улыбка. - До той стадии, на которой я мог бы начать разрабатывать лекарство.

- Но, когда ты окажешься на этой стадии, это принесёт пользу обществу. Спасёт, возможно, не одну жизнь.

- Посмотрим, как пойдёт. Спасать жизни круто, но я не могу быть уверен, что всё придёт именно к этому, и вообще я считаю, что каждый должен заниматься тем, к чему у него лежит душа, и находить время на отдых тоже. Сходить на концерт классной группы или исполнителя или, например, пойти в кино. Посмотреть новый фильм с любимым актёром или актрисой, - Джейк говорит так будто только ради меня или ради нас с Эдвардом. Будто понимает, что мне нужно услышать это. Наверняка понимает. Ведь мы не чужие друг другу люди. - Хотя бы два часа на то, чтобы отвлечься от проблем и дел ни о чём не думать. Жизнь должна состоять не только из забот.

- Ох, я же совсем забыла про вино, - восклицает мама и направляется к холодильнику. - Открывай, Чарли.

- Мне, пожалуйста, не наливайте, - говорит Эдвард. - Я не пью. А ты будешь?

- Да, я буду.

Я чувствую, как все смотрят на нас, но молча, обходясь без слов. За вином мы с Джейкобом невольно обмениваемся воспоминаниями о первой вечеринке, на которую пошли, и как кого-то едва не стошнило ему на спину, после чего мы ушли практически сразу, и как в детстве стучались за сладостями в вечер Хэллоуина не только в дома моих соседей, но и ко мне, и как родители только качали головами.

- А помнишь, как моя собака так обрадовалась тебе, что прыгнула грязными лапами на твою новую куртку, которую в тот вечер ты надела в первый раз?

- Помню. Мама очень ругалась.

- Но не на тебя. На меня. Это же я должен был не спускать её с поводка или лучше воспитывать. Я запомнил те ваши слова, Рене, слово в слово.

Мама убирает грязные тарелки, прежде чем подать к столу шоколадный торт, за которым я ездила утром. Я отрезаю всем по кусочку среднего размера, но Эдвард едва притрагивается к своему до того, как ему приходится уйти ответить на звонок. Джейк спрашивает меня, когда мы остаёмся вчетвером.

- Может, сгоняем в какой-нибудь бар? Надеюсь, никто не возражает, что я спрашиваю. Теперь же тебе можно. И твоего Каллена тоже возьмём.

- Да, можно, но мне не очень хочется на самом деле. Да и Эдвард не пьёт. Вообще.

- А я-то подумал, он преувеличивает. Значит, нет, никакого бара?

- Видимо, нет.

- Тогда, может, хотя бы пройдёшься со мной немного?

- Это можно.

Джейк выпивает ещё чашку чая и говорит, что готов идти. Эдвард ещё не вернулся, и я думаю проверить его, но в то же время мы ведь ненадолго. Одевшись, я выхожу вслед за Джейком и охотно берусь за предложенную руку, точнее, за локоть, чтобы точно не поскользнуться на льду.

- Итак. Долго ты ещё собираешься здесь пробыть?

- До двадцать седьмого. Тогда мы уезжаем в Лондон. Встречать Новый год.

- Круто. Мечты сбываются, да?

- Но ты же тоже счастлив, - говорю я. - Должен быть. Только не говори, что на химическом нет ни одной красивой девушки, или что ты хотел бы всё вернуть.

- Нет, я бы не хотел, - я знаю, искренне отвечает Джейк. После стольки лет знакомства, дружбы и немного любовных отношений я бы точно смогла распознать проявление лжи и недосказанности. - Очевидно, меня бы никогда не было достаточно. И не чтобы мы любили друг друга, как парень любит девушку, а девушка парня. Просто тогда сложилось, но ты бы всё равно уехала отсюда. Это всегда читалось в твоём взгляде. Что ты создана для большего. И сейчас всё правильно. Я тут не страдаю в одиночестве.

- Значит, красотки у вас там всё-таки есть?

- Да, знаешь, есть одна, - Джейку приходит сообщение, и, прочитав, он убирает телефон обратно в карман и только тогда развивает тему. - Она как раз подъезжает за мной. Вот и её машина.

Рядом с нами останавливается красный седан, и открывается стекло в передней пассажирской двери. Я вижу прилично одетую брюнетку в стильном пуховике, которая вылезает из машины, после чего Джейк знакомит нас, так и стоящих по разные стороны автомобиля.

- Мелисса, это Белла. Белла, это Мелисса.

- Здравствуй.

- Привет.

- Ну мы, наверное, поедем. Можно написать тебе на праздниках?

- Конечно. Что за глупый вопрос. Береги себя.

- И ты себя береги. В твоём новом окружении это особенно важно.

После короткого объятия Джейк садится в машину и уезжает. Я возвращаюсь домой неторопливым шагом, приходя всё равно очень быстро, потому что не успела далеко уйти. Эдварда внизу нет, но мама говорит, что он спускался, прежде чем подняться обратно. Конечно, они сказали, с кем я ушла, да и разве существовало особо много иных объяснений происходящему? Не увидев ни меня, ни Джейка, нетрудно сложить два и два. Я иду в свою комнату и ещё через дверной проём вижу Эдварда вытянувшимся на кровати.

- Привет. Как дела?

- Неплохо. А твои как? Ты раскраснелась. Хорошо погуляли?

- Всего-то несколько метров. Куда бы я ушла в таком виде? - имея в виду свои тонкие колготки и одежду, годящуюся только для пребывания дома, отвечаю я. - За Джейком приехали, так что мы не дошли даже до конца квартала.

- Жаль. У вас ведь столько общих воспоминаний, и вечера не хватит, чтобы вспомнить всё. Когда вы встречались, и ты готовила его к экзаменам, он был таким же качком или ещё нет?

- Нет. Даже год назад он ещё был обычным. Я не видела всех этих изменений до сегодняшнего дня, но мне всё равно. Ты же случаем не ревнуешь?

- Ревную, - сразу говорит Эдвард и тем самым застигает меня врасплох. - Что ты так смотришь? Я обычный мужчина. Или мне нельзя ревновать свою девушку к её первому парню и партнёру?

- Можно, если ты уже ревнуешь. Но я не понимаю. Всё это было больше трёх лет назад, а встречаться мы прекратили уже полтора года как, - шепчу я, приближаясь к кровати. Эдвард неотрывно смотрит за каждым моим движением от первого шага и до того момента, когда я сажусь близ его ног. - Твоя ревность не выдерживает логики, ты так не думаешь?

- Знаю, что не выдерживает, как знаю и то, что учёный-химик в качестве бойфренда, скорее всего, тебе бы быстро наскучил, но твои родители, по-видимому, любят его и сейчас. И им нравится его профессия, а не моя.

- Тогда в том, что касается профессии, мы с тобой в одной лодке. И пусть его любят мои родители, но мои родители не я. Я не люблю его, как парня, и не любила его в этом смысле вообще. Нисколько, ни в малейшей степени, - ладонью я обхватываю ногу Эдварда вокруг щиколотки. Он двигает рукой по покрывалу, когда ненадолго отводит взгляд от меня куда-то в направлении пола. - Я понимаю, что тебе наверняка непросто быть здесь, и, наверное, с чем-то я справляюсь не лучшим образом, но я ценю, что ты тут.

- Ты со всем справляешься хорошо, Белла. Я способен пережить какие-то вопросы, и ничего со мной не будет. Не так, как ты это себе представляешь. Я не злюсь из-за них.

Я перемещаюсь к Эдварду, и он касается моих рук около плеч, прежде чем скользнуть ладонями вниз и переместить их мне на попу. Он целует меня, но только целует, больше ничего. Проходит несколько дней, и как-то утром Эдвард обнимает меня особенно крепко. Левой рукой вокруг талии, а правой устремляется к моим волосам и лицу, как только становится ясно, что я точно не сплю. Я чувствую, он проснулся первым некоторое время назад, но, скорее всего, шевелится только сейчас, уже после меня.

- Доброе утро.

- Доброе утро, Эдвард.

- Помнишь, какое сегодня число?

- Двадцатое, - шепчу я, переворачиваясь на спину, чтобы видеть его. - Я помню число и то, что сегодня ровно полгода, как мы встречаемся, но ты же не собираешься ничего мне дарить, верно?

- Ты не хочешь, чтобы я дарил?

- Нет, хочу, но для тебя у меня ничего нет. Не сегодня.

- Да и пусть.

Эдвард покидает кровать и, достигнув шкафа, где разместил свои вещи наравне с моими, достаёт что-то из ящика с носками. Я занимаю сидячее положение и различаю, что это, лишь когда Эдвард тоже садится рядом. Под крышкой раскрываемой им коробочки моему взгляду предстают округлые серьги, напоминающие размером жемчужины, но сам металл выглядит, как кружево. Серьги украшены серебристыми кристаллами, и я моргаю, переводя взгляд к лицу Эдварда.

- Это не статуэтка.

- Нет. По-моему, совсем на неё не похоже. А ты хотела бы статуэтку? Я могу об этом подумать, если ты скажешь, что хочешь какую-то конкретную. Хотя я не фанат этих пылесборников.

- Нет, не надо.

Я примеряю серьги, несмотря на то, что сижу в пижаме, да и на Эдварде пижамные штаны. Что-то дорогое, пижама, растрёпанные со сна волосы и ещё не умытое лицо плохо сочетаются между собой, но целоваться с Эдвардом в пижаме всегда прекрасно. Независимо от того, какие серьги при этом вставлены в уши и вставлены ли вообще. С ним просто прекрасно быть, наслаждаясь каждым совместным моментом и праздниками. По случаю Рождества и Нового года мы обмениваемся одним общим подарком уже в Англии, когда возвращаемся в Милтон-Кинс после полуночного салюта у лондонского колеса обозрения. Я-то хотела увидеть всё вживую, но была уверена, что Эдвард нет, что он не захочет встречать Новый год где-то вне дома. Но он предложил сам. Несмотря на обычную при таких мероприятиях толпу и вероятность быть узнанным. Но, по-моему, нас никто не узнал. Все просто общались с родными или друзьями и ждали полуночи, мало интересуясь тем, кто ещё находится поблизости. Родители Эдварда уже спят, когда мы приезжаем обратно домой и располагаемся на полу у ёлки в свете ёлочных гирлянд. Эдвард протягивает мне нечто мягкое, завёрнутое в праздничную упаковку, которая слегка измята и закреплена скотчем то тут, то там. Отставив бокал с чаем, я тоже извлекаю из-под ёлки свой подарок и передаю его Эдварду. Коробку, обёрнутую профессионалом в специализированном магазине.

- Ух ты. У тебя упаковано лучше.

- У тебя тоже хорошо.

- Хотел бы я верить, но я знаю, что это не так. Я нашёл эту бумагу дома в ящике и просто всё закрепил. Можешь даже разорвать.

Вместо этого я распаковываю всё аккуратно, Эдвард тоже, и получается так, что мы оба дарим друг другу свитера, только выбранный им свитер однотонный и мягкий, а вот мой более тёплый, и на нём изображена ёлка. Я знаю, как это наивно и по-детски, но мне захотелось. Хотя теперь на фоне бирки с именем Кристиана Диора дарить джемпер с новогодней тематикой кажется ещё более детским. Эдвард натягивает свитер поверх рубашки и смотрит на себя снизу вверх.

- Не нравится? Так и скажи, если да.

- Почему ты так считаешь? В детстве я носил подобный, только там были ещё и олени.

- Но здесь их нет, и ты поджал губы. Когда ты поджимаешь губы, это означает, что ты что-то обдумываешь и не уверен, как к этому относиться.

- Я и обдумываю, Белла, - отвечает Эдвард, дотягиваясь рукой до лба, чтобы почесать его пальцами, - но не подарок или то, что он мне не нравится, а то, что только ты из всех моих девушек могла подарить мне такой свитер и не считать его ужасным выбором, вещью, которая только меня разочарует.

- Значит, ты поджимаешь губы не потому, что никогда не наденешь его даже дома?

- Точно не поэтому. Спасибо за подарок, детка.

- И тебе спасибо за твой подарок, Эдвард, - я перемещаюсь к нему, забираюсь на его колени и обхватываю его туловище ногами, а он охотно оборачивает руки вокруг моей талии. - С Новым годом.

- С Новым годом, Белла. Люблю тебя.

- И я люблю тебя.

Я продолжаю шептать эти слова, неспособная остановиться, и когда Эдвард притягивает меня ближе, и когда, сдерживая смех, разбирается с моими колготками и платьем, и когда мы становимся единым целым в гостиной его родителей. Тихо, нежными толчками, но глубокими и сильными. Пронзающими теплом под кожей и не только внутри, а везде, где касается Эдвард. Я взъерошиваю его волосы, окончательно перестав нервничать перед ним так, как в самом начале, и двигаюсь вниз. От ощущения особенной близости и тесноты, что безусловно приятна, становится хорошо на самом глубоком уровне. Эдвард немного отклоняется назад, его взгляд не сходит с меня, и так до самого конца. Мы продолжаем дотрагиваться друг до друга, замерев, оба учащённо дыша. Я моргаю, ведь не хочу плакать перед ним. Не хочу, чтобы до этого дошло. Не хочу раскиснуть даже немного. Тем более он уезжает не завтра. Не настолько скоро. Ещё две недели. Он будет дома ещё несколько дней, когда у меня начнутся съёмки.

- Пойдём в комнату. Точнее, ты иди, а я выключу гирлянду.

- Хорошо.

Я поднимаюсь наверх первой с подаренным джемпером и снимаю всю одежду ещё до того, как в спальню входит Эдвард. Он закрывает дверь, прежде чем тоже начать раздеваться, смотря на меня, когда не смотрит на свои ноги или руки.

- Тебе понравился фейерверк? Я не спросил тебя раньше.

- Очень. Он был вдохновляющим и красочным. По видео прежних лет я всегда знала, что он должен мне понравиться.

- Я рад.

Мы ложимся спать после того, как посещаем душ по отдельности, и спим, пока нас не будит очень тихий стук в запертую на ночь дверь. Мама Эдварда зовёт нас к завтраку, говоря, что он готов, но, если что, она подогреет всё снова. Тем не менее, мы встаём и приводим себя в порядок, чтобы спуститься на кухню. Я начинаю привыкать к английскому завтраку и даже почти наслаждаюсь овсянкой, разве что отец Эдварда смотрит на меня иначе, чем вчера. Не могу объяснить, в чём именно отличие, это лишь на уровне ощущений, но он как будто улыбается. Может, у него просто очень хорошее настроение. За окном сегодня солнечно, а вчера было облачно. Возможно, в этом всё и дело. Первый день нового года, хорошая погода, ни к чему грустить.

- Долго пришлось ждать ночью такси? Я слышал, как вы вернулись. Кажется, в начале второго, верно? - говорит Карлайл. О нет. Если он слышал нас, когда мы вернулись, то мог слышать и остальное. И поэтому выглядит так не совсем привычно. Я опускаю глаза к тарелке, смазывая булочку черничным джемом. - Вы сразу легли или нет?

- Нет, отец. Мы ещё пили чай, - отвечает Эдвард ровным голосом, как будто только это мы и делали. Просто невинно пили чай, и больше ничего. - А ты не спал?

- Совсем недолго. Чайник я уже не слышал. Как тебе новогодний салют, Белла?

- Он был невероятен, Карлайл.

После завтрака я звоню сначала родителям, а потом и подругам. Дома уже тоже настал Новый год, Розали и Элис отмечают его вместе с парнями в своей новой квартире, и наш разговор не длится сильно долго. Но мы всё равно скоро увидимся, а когда Эдвард уедет в Новую Зеландию, у меня появится больше возможностей проводить время с ними. Может быть, я даже буду нуждаться в этом, а не просто хотеть чаще встречаться и общаться именно вживую, лицом к лицу. Я завершаю разговор прежде, чем Эдвард входит в комнату, сразу закрывая дверь за собой.

- Как у всех дела?

- Всё в порядке. Элис, по-моему, уже пьяная, но они дома, так что всё хорошо. Как думаешь, твой отец мог слышать нас ночью?

- Нет. Он бы не стал. Ни за что. У него есть беруши. Даже не думай об этом.

Последующие дни до возвращения в Америку проходят стремительно, и не менее быстро наступает мой первый съёмочный день. «Эйфорию» снимают на студии в Калвер-Сити, до Sony Pictures от дома Эдварда двадцать минут езды на машине, и для натурных съёмок кинематографическая команда также держится поближе к данному району. Я добираюсь на такси, не желая лишнего внимания, как всё было бы, если приехать на нанятом автомобиле. И тем более я отказываюсь от того, чтобы меня отвёз Эдвард. Я хочу проявить себя, а не выставить напоказ то, с кем я. Он остаётся дома, но с условием, что я позвоню, как только будет возможность. Что дам знать, как мои дела, и всё такое. Мне показывают мой трейлер, но по сравнению с тем, что был у меня при работе над фильмом, нынешний трейлер меньше, и в нём нет кровати. Мне она и не нужна, потому что я не собираюсь оставаться на ночь, но я просто обращаю внимание. На гриме я встречаю Сидни, а именно Сидни Суини, которая первой здоровается со мной уверенным голосом, занимая уверенную позу в кресле гримёра. Она выглядит не так, как на экране. Точнее, одета не так. Не настолько откровенно и провоцирующе, как её героиня. Она одета вполне прилично.

- Привет. Ты, должно быть, Изабелла. У нас с тобой есть несколько совместных сцен.

- Здравствуйте. Откуда вы знаете?

- О том, как тебя зовут, или про совместные сцены?

- Про всё.

- О тебе знают все. У нас был общий сбор, и уверена, Сэм представит тебя всем уже на площадке. А что касается совместных сцен, ты ещё не получила сценарий без шифровки? Если нет, то Сэм иногда что-то да забывает, поэтому просто спроси его. И мы с тобой увидимся позже.

С гримом Сидни заканчивают, и она уходит из трейлера. Мне делают нежный макияж, не яркий, но заметный, со стрелками и накладными ресницами, на это требуется время, и кто-то отбрасывает на меня тень, пока я ещё сижу в кресле. Я поднимаю глаза и впервые в жизни вижу лицом к лицу Джейкоба Элорди. Он стоит рядом, высокий, очень высокий, каким и является в жизни, а он выше Эдварда. Раньше я бы почувствовала себя неуютно, подумала бы, а что вообще делаю здесь, рядом с теми, кто строит успешную карьеру гораздо дольше меня, но сейчас я просто смотрю на Джейкоба, когда он обращается ко мне голосом с некоторым грубоватым тембром.

- Здравствуй. Я Джейкоб Элорди. Пришёл познакомиться. Сидни сказала, что ты здесь. Тебя можно называть Беллой, или лучше всё-таки Изабелла?

- Здравствуй. Нет, можно и Беллой. Необязательно Изабелла.

- Хорошо. Приятно познакомиться.

- И мне.

Он уходит, потому что уже загримирован, и при мне больше никто здесь не появляется. После меня провожают одеться в трейлер-гримёрную, я одеваюсь, но мне не слишком и комфортно. Топ немного оголяет живот, и я не уверена, как выйду в нём на площадку и стану появляться в кадре. Всё так, как и было на примерках, за исключением одной детали. Тогда съёмки казались мне слишком далёким делом, я была сосредоточена больше на Эдварде, а теперь я здесь, и это одновременно я и не я. Это моя героиня, она такая, и этого должно быть достаточно. Девушка, переехавшая в город с семьёй и хранящая свои тайны, как и многие в городке. У меня есть время подождать в трейлере, где я иду в ванную и смотрю на себя в зеркало. Я не выгляжу невинной скромницей. Я выгляжу, как те женщины, встречая которых на улице, я ощущала, что по характеру они могут быть стервами. Трудно объяснить, какая связь между макияжем и характером, но те мои мысли это что-то, что находится вне всякой логики. Я делаю несколько фото, желая запомнить момент, прямо перед тем, как на экране вверху всплывает уведомление о новом сообщение. От Эдварда. Открыть диалог с ним занимает всего секунду.

Не хочу быть навязчивым, но как ты там? Как идут дела? Позвони мне, если можешь.

Я сажусь удобнее, пока не нахожу более-менее комфортную позу. Эдвард появляется на экране телефона через пару мгновений после начала вызова, я вижу своего парня в толстовке сидящим в кресле в гостиной, он выглядит расслабленным, и меня это слегка бесит. Он и не должен быть напрягшимся, это не его съёмки. Так почему я взвинчена ещё и из-за этого? Я ведь не завидую тому, настолько легче ему бывает и будет. Я принимаю то, что его карьера длится дольше моей. Пытаюсь принимать. Правда, пытаюсь.

- Вау. Ты так сексуально выглядишь. Но тебе надо расслабиться. Ты зажата, а должна быть уверенной. Сексуальность это уверенность, а уверенность сексуальна сама по себе.

- Ты бы не сказал так, будь на мне мой халат.

- Неправда. Мне нравится твой халат. Тем более если под ним ничего нет, - раскованно говорит Эдвард, подмигивая. - Так что скажешь? Ты уже с кем-нибудь познакомилась?

- Да, познакомилась. С Сидни Суини и Джейкобом Элорди. Но я не узнаю себя. Я чувствую, что не выйду туда. Ты понимаешь?

- Расскажи мне, отчего у тебя такие мысли, и я уверен, что тогда пойму. Ты должна помнить, как мы решили делиться друг с другом всем-всем. Я имел в виду и подобные моменты, - утверждает Эдвард, когда немного наклоняет голову вперёд и склоняется к телефону, отчего я вижу его лицо ближе и более детально. - Ты уже знаешь, что мне тоже порой свойственно испытывать неуверенность, в том числе и в том, чтобы выйти из трейлера и пойти на площадку. Ты, по крайней мере, одетая и останешься таковой и потом.

Эдвард умолкает, вдохнув или наоборот выдохнув, я слышу звук дыхания, но затрудняюсь определить, к чему именно он имеет отношение. Я позволяю себе мысль о том, что даже в формате видеосвязи коммуникация может быть сложной, позволяю задуматься, действительно ли мы всё преодолеем без возможности прикосновений, прежде чем силой воли переключить себя на сегодняшний день.

- Ты рассчитываешь успокоить меня, используя аргумент, что мне не надо будет раздеваться?

- Может быть, это не самый подходящий аргумент, но да. Мне спокойно от мысли, что у тебя не будет причин почувствовать себя особенно уязвимой.

- Ладно. Может быть, теперь мне чуточку лучше, - говорю я, хоть так и слышу робость в собственном голосе. - Чем собираешься сегодня заняться?

- Я думал над тем, чтобы начать собирать вещи. Но это не точно. Давай поужинаем вне дома как-нибудь на днях.

- Можно. Обсудим вечером?

- Да.

В это мгновение в мою дверь кто-то стучится, Эдвард слышит, и я направляюсь открыть. Автоматически, хотя могла бы просто разрешить войти. Эдвард желает удачи, когда я толкаю дверь, за которой ждёт сам Сэм.

- Белла. Привет.

- Здравствуйте.

- Можно мне войти?

- Конечно. Я только закончу разговор, - я делаю два или три шага в сторону от Сэма и обращаюсь к Эдварду, понизив голос, чтобы было не так слышно. - Мне пора. Увидимся через несколько часов.

- Да. Я люблю тебя.

- Пока.

Я отсоединяюсь и, повернувшись обратно, сосредотачиваю внимание на Сэме. Он стоит молча, взирающий на мою правую руку, в которой я держу телефон. Наверняка Сэм слышал Эдварда, слова, что он сказал, но Сэм только протягивает мне кипу бумаг.

- Твой сценарий. Без зашифрованных имён. Как настрой?

- Нервно. Если быть честной.

- Поверь, станет лучше, как только начнём. Я тебя со всеми познакомлю, если ты готова.

Не то чтобы я готова, но выхожу из трейлера за Сэмом, держа в одной руке и сценарий, и телефон. Сэм знакомит меня с присутствующими на площадке актёрами и актрисами, среди которых нет не только Зендеи, но и исполнительницы роли Джулс, Хантер Шафер. Может быть, они приедут позже или не появятся вовсе, учитывая, что у нас нет совместных сцен, а сцены с их участием могут быть предназначены к съёмки в другие дни. Мандраж немного отступает спустя несколько минут моей первой на сегодня сцены сразу с Джейкобом Элорди, хоть я и знаю, каким грубым бывает его герой. Он был таким в обоих сезонах. Как со своими девушками, так и просто с другими людьми. Но к моей героине у него нет никакой агрессии. Скорее есть ощущение некоторого расположения. Если судить отвлечённо, когда я не знаю, чем закончится сезон, то мне бы показалось, что в будущем наших героев непременно соединят в пару. Я почти перестаю нервничать по мере того, как снимаюсь в ещё нескольких сценах до перерыва, пару раз, но не подряд Сэм просит о повторном дубле, а к концу дня и вовсе прихожу к состоянию гордости самой собой, понимая, что мне необязательно нужен Эдвард именно в качестве партнёра, чтобы не ударить в грязь лицом. Первый съёмочный день заканчивается только около восьми, это позже времени, когда мы с Эдвардом обычно ужинаем, а домой я приезжаю и тем более довольно поздно. Везде горит свет, а именно в гостиной и на кухне, но в доме очень тихо, как будто Эдварда тут и нет. Он не выходит навстречу, даже когда я заканчиваю разуваться и прохожу в гостиную. Так всё сразу становится ясно. Как только я вижу Эдварда уснувшим на диване, лёжа на животе. Он выглядит таким спокойным и умиротворённым, что я просто смотрю на него какое-то время, прежде чем опуститься рядом на пол и протянуть руку в прикосновении к мужским волосам. Тогда Эдвард слегка хмурится, но не отмахивается и открывает глаза. И он прекрасен даже с сонной улыбкой и отметинами на щеке, возникшими от дивана.

- Привет.

- Привет.

- Я ждал тебя и сам не понял, как заснул. Ты давно тут сидишь?

- Совсем нет. Только минуту. Как дела?

- Нормально, - пошевелившись, Эдвард двигает рукой и проводит ею по моей шее вниз. - Я читал книгу, учил и повторял сценарий, и что-то да положил в чемодан. Когда мы говорили утром, ты не ответила, что любишь меня.

- Не ответила. Там был Сэм, и я не хотела, чтобы он слышал ещё больше. Тебя это беспокоит?

- Мне казалось, что нет. Точнее, я был уверен, что нет. Но я продолжаю думать об этом, и, по-моему, я всё-таки хотел, чтобы ты ответила, несмотря на него.

Я поднимаюсь, потому что сидеть становится неудобно, но ещё и потому, что хочу ощутить объятия Эдварда. Я перекидываю ногу через его торс. Эдвард скользит взглядом по моему телу снизу вверх, а руками касается бёдер, когда я весьма чётко слышу и впитываю его вздох.

- Я тебя люблю, Эдвард. То, что я не сказала этого утром, не означает, что я перестала любить тебя за одну ночь или один день. Я думала о тебе в обеденный перерыв и потом тоже. Я могу представить целую жизнь с тобой.

- Правда? - спрашивает Эдвард, смотря так, будто я не я, и моргая дважды подряд. Его грудь приподнимается на вдохе, когда я перемещаю руки к ней в прикосновении в тот же самый миг и касаюсь обнажённой кожи там, где расстёгнуты две верхние пуговицы. - Мне никогда не говорили таких слов, Белла. Мне труднее представить именно целую жизнь, может быть, в силу возраста, но ты в ней определённо есть. Как твой первый съёмочный день? Что было на площадке?

- Ничего особенного. Сэм сказал, что мой график два через два. Не каждый день, как я думала. Я точно смогу тебя проводить. В аэропорт и там.

- Это нерационально. Кто ездит с одного конца города на другой ради семи-десяти минут перед прохождением досмотра?

- Ты не хочешь, чтобы я тебя провожала?

Я смотрю на Эдварда и не могу понять его слов. Я слышу их, буквально все, но не понимаю, как оценивать их или то, что он рассчитывает ими сказать. Ведь для этого и созданы слова. Чтобы донести при помощи них свою позицию по тому или иному вопросу. Со звуком шороха одежды Эдвард чуть передвигается подо мной и погружает руку мне под водолазку. Очень медленно и нежно он прикасается к обнажённой коже над поясом моих брюк, не отводя взгляда от меня.

- Хочу, но лучше тут. Ненавижу всё это.

- Что именно? Долгие прощания? - то единственное, что приходит мне сейчас на ум. - Это ты ненавидишь?

- Да, как в фильмах. Когда ему нужно уезжать, и она думает, обернётся ли он. Меня никогда не провожали. И я не хочу начинать. К тому же одному мне будет проще остаться незамеченным, чем если там будешь ты.

- Да. Я знаю. Мы всё сделаем, как скажешь.

Я склоняюсь его поцеловать. Эдвард нежно отвечает мне в продолжительном поцелуе, наши тёплые дыхания объединяются, смешиваются между собой одновременно с тем, как его рука пробирается дальше под моей водолазкой, но не пересекая невидимую линию у низа лифчика. Пальцы просто поглаживают кожу, и взаимно я точно так же прикасаюсь к Эдварду. Забравшись ему под рубашку, обхватывая и лаская. Мы просто целуемся, думаю, ещё несколько минут, прежде чем медленно прекратить. Мой живот урчит. Наверное, это и становится причиной, по которой Эдвард предлагает поужинать. Мы едим овощное рагу с мясом, и я спрашиваю, нет ли новостей из дома, а именно касаемо Александры.

- Пока нет. Она всё ещё беременна.

- Не уверена, что так говорят.

- Почему? Она пока ещё не родила, ребёнок по-прежнему внутри неё, значит, Александра по-прежнему беременна.

Я только качаю головой, осознавая, что сморозила глупость. День за днём время словно ускоряет свой ход, пока Эдвард остаётся дома один, а я уезжаю на съёмки, и, вернувшись после них накануне его отъезда, я сразу вижу собранные чемодан и вместительную дорожную сумку у входной двери. Эдвард разговаривает с кем-то по телефону, но мне слышно его просьбу подождать, и он выходит сюда и просто смотрит, как я раздеваюсь. Это вроде странно, но не слишком. И я ведь тоже иногда делаю это. Наблюдаю, как он переодевается или снимает одежду для пробежки, прежде чем пойти в душ, или решает надеть носки, захотев дополнительного тепла даже в тёплом доме.

- Привет, - Эдвард сокращает расстояние между нами и, скользнув руками мне на талию, порывисто обнимает меня. Я утыкаюсь носом ему в плечо, вдыхаю запах Эдварда и чувствую, как увлажняются глаза. О нет, нет, я не стану плакать. - Как дела на площадке? Устала?

- Пока всё хорошо. Да, слегка устала, но у меня был часовой перерыв, не связанный с ланчем. Сэм уезжал на другую локацию. К Зендее. Наверное, в общей сложности его не было даже полтора часа, а не час. Ты собрался?

- Собрался. Я должен закончить разговор. Буквально две минуты, и будем ужинать.

- Я хотела бы сначала принять душ, - я ощущаю себя потной, и не последнюю роль в этом играет то количество макияжа, что находится на моём лице. - Можем поужинать минут через двадцать?

- Конечно.

- Хорошо.

Я отхожу от Эдварда, чтобы пойти в спальню. В ванную я захватываю с собой халат и неторопливо моюсь под щадящими тёплыми струями. Тело расслабляется, и усталость становится менее ощутимой к тому моменту, как я смываю с себя гель и решаю уже выходить. Макияж я стёрла ещё до ванны и просто вытираюсь полотенцем, прежде чем надеть халат. В нём я и выхожу на кухню. Эдвард до сих пор с кем-то разговаривает, но, по-моему, уже с другим человеком, не с тем, с кем говорил, когда я только вернулась.

- Послушай, Линдси, это не так и срочно. Давай обсудим, пока я буду в Новой Зеландии. Да, поэтому тоже. Пока, - Эдвард отводит телефон от уха и, коснувшись пальцем экрана, поворачивается ко мне. - Всё. Я закончил. Обещаю, больше никаких звонков этим вечером, - я вижу, как через мгновение Эдвард отключает звук на телефоне большим пальцем другой руки. - Еда в духовке. Я подогрел.

- Спасибо, Эдвард.

Я накладываю себе картошку и мясо по-французски из общего блюда, пока Эдвард наливает воды в стакан и запивает ею какую-то таблетку. Что ещё за фигня? Это точно не витамины, мы пьём витамины в первой половине дня, за завтраком. Совместные завтраки у нас стали редки и на время совсем прекратятся, но я знаю всё о витаминах. А о таблетке ничего.

- Ты напряглась, - тихо говорит Эдвард. - Это ерунда.

- У тебя что-то болит? Если да, то не ерунда.

- Днём я просто неудачно ударился пальцем. Уверен, всё пройдёт, но я решил на всякий случай попить противовоспалительное. Это только на пару дней.

- Пальцем на ноге?

- Нет, на левой руке. Мизинцем.

- Дай посмотреть.

Я подхожу к Эдварду, который отставляет стакан, и беру его за левую руку. Я касаюсь осторожно вокруг запястья, но всё кажется таким, каким и было. Мизинец выглядит прежним. Ни опухоли, ни видимых повреждений. Если бы Эдвард его сломал, то это было бы очевидно, и обойтись таблетками бы не удалось. Эдвард вдыхает, и наконец я перевожу взгляд на него.

- Ну, что думаешь? Каково ваше экспертное мнение, доктор Свон?

- С вами всё в порядке, сэр. Жить будете. Прогноз весьма оптимистичный. Но, если ситуация не улучшится, рекомендую обратиться к врачу, исходя из вашего грядущего местоположения. Правда, Эдвард. Если будет болеть и через пару дней, скажи врачу хотя бы на площадке.

- Скажу. Но болеть не будет. Я уверен.

Мы ужинаем в тишине, хотя я сомневаюсь, что лежащий на столике телефон Эдварда совсем не звонит, и на него не приходит ни одного сообщения. Мои предположения подтверждаются, когда позже вечером я выхожу из ванной и замечаю, как Эдвард что-то читает на экране, а потом пишет и дописывает, лишь когда я забираюсь под одеяло.

- Прости.

- Ничего. Никаких проблем. У тебя работа.

- Не сегодня. Она начнётся только через два дня, - Эдвард придвигается ближе ко мне, соприкасаясь со мной ногами и обхватывая рукой вокруг талии. - А пока я ещё тут и буду здесь всю ночь и в течение дня, и я был бы не против заняться любовью со своей девушкой. Точнее, я хочу этого. Это не всё, чего я хочу с тобой, но мы увидимся самое раннее лишь через месяц...

Со звуком шороха постельного белья я поворачиваюсь к Эдварду и целую его. Я устала, но не так уж и сильно. И он уезжает. Через считанное количество часов. У меня будет до хрена времени отдыхать от него, хотя именно от него мне и не нужно отдыхать. Не он причина моей усталости. Он уже возбуждён, но крайне медленно снимает мою пижаму, лаская руками каждый открывающийся участок кожи. Так же медленно и нежно. Я прикасаюсь к нему, а он ко мне, прежде чем через мгновение избавиться от штанов. Моё терпение уже почти на исходе, когда Эдвард подаётся внутрь меня. Замерев, он сохраняет неподвижность в течение нескольких секунд, его взгляд не сходит с моих глаз, и только потом я чувствую скольжение назад и первый полноценный толчок. И больше Эдвард уже не стремится ни остановиться, ни даже просто замедлиться. Темп и трение лишь нарастают, как и моё желание, но и моя уже возникающая тоска по этому и по нему. Мы занимаемся любовью, я обнимаю его и дышу им, его запах повсюду вокруг меня, на моём теле и на постельном белье, и я хочу удержать этот момент. Чтобы он длился как можно дольше. Я зажмуриваюсь, потому что не хочу допустить слёз, которые всё испортят. Я обещала себе не плакать. Я обещала. Эдвард погружается в меня снова, его стон вторит моему, и я кончаю первой, но он сразу за мной. Мы просто лежим так несколько мгновений или даже минут прежде, чем Эдвард ускользает прочь, заменяя ощущение его созерцанием его лица, когда он приподнимается достаточно, чтобы я смотрела прямо ему в глаза.

- Я люблю тебя, Белла.

- Я тоже тебя люблю.



Источник: http://robsten.ru/forum/67-3301-1
Категория: Фанфики по Сумеречной саге "Все люди" | Добавил: vsthem (10.01.2023) | Автор: vsthem
Просмотров: 378 | Комментарии: 2 | Рейтинг: 5.0/1
Всего комментариев: 2
0
1   [Материал]
  Спасибо за главу)

0
2   [Материал]
  lovi06032

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]