- Белла, ты не поторопишься? До ранчо ехать как минимум сорок минут. Уже 11:51. Если церемония в час, то...

- Я знаю. Надо ещё дойти от автомобиля до места проведения. Я сейчас. Только отвечу Сэму и возьму тампоны.

Я засовываю упаковку в сумку и пишу ответ режиссёру. Всё это довольно выматывающе. Быть с ним на связи, ездить на прочтение сценария, пытаться запомнить все рекомендации и ещё посещать примерки, и всё это одновременно с тем, как Эдвард разучивает свой сценарий, отчего мы часто проводим время в разных комнатах. Даже сегодня, в день, когда мы приглашены на свадьбу, я никак не могу расслабиться. Но я хочу расслабиться. Хочу не думать про то, что через пару месяцев Эдвард уедет на другой край земли, и что сценарий, который я читала и хотела, чтобы он обрёл жизнь, в лучшем случае отправился бы в мусорку. И при этом Маргарет, глава отдела по работе со сценариями, едва не оставила его себе. Если подумать об этом отвлечённо, то было даже забавно, когда она произнесла, что сейчас у них нет свободных ресурсов, то есть людей прочесть сценарий, но повторно взяла распечатку и хотела было убрать её в ящик стола. Задумавшись обо всём именно так, я лишь спросила, что она делает, если сейчас сценарий не может быть рассмотрен, и Маргарет, по-моему, неохотно вернула его на поверхность стола передо мной. Я всё ещё думаю, не собиралась ли она его присвоить, чтобы потом студия использовала его в своих интересах, заработав на фактически плагиате, который был бы крайне трудно доказать. Я ушла буквально через пару мгновений. Раз так, то мне было больше незачем оставаться.

- Напиши ему, что у тебя свадьба, и всё. Машина уже ждёт.

- Интересное предложение, как избавиться от режиссёра, но боюсь, он поймёт всё неправильно, - появляясь в прихожей, говорю я, прежде чем засунуть в туфли сначала правую ногу, а потом и левую, слегка приподняв подол длинного платья. - Можем ехать. Я готова. А зачем ты взял мой плащ?

- На случай, если к вечеру похолодает. Не отрицаю, что там наверняка живописно, но кто вообще женится среди виноградников?

- Анжела и Бен женятся среди виноградников. А где бы хотел ты?

- Не среди виноградников, - отвечает Эдвард, прежде чем открыть дверь. - Садись в машину, я всё запру.

Не среди виноградников. Я выхожу на крыльцо и спускаюсь вниз по немногочисленным ступеням, забираясь на заднее сидение седана через открытую водителем дверь, а потом наблюдая за Эдвардом в классическом чёрном костюме и при галстуке. Наконец Эдвард тоже оказывается в автомобиле, и мы выезжаем в сторону тех самых виноградников где-то в Малибу, где и пройдёт свадьба Анжелы прямо под открытым небом. Из списка подарков я выбрала подарить ей чайный сервиз на шесть персон, который уже был доставлен им домой. Дорога не ощущается слишком длительной, и по приезду нас, как и остальных гостей, встречает мужчина примерно двадцати шести лет, протягивая мне упаковку со свадебным браслетом. В том нет ничего удивительного. Этого более чем стоило ожидать.

- Здравствуйте. Добро пожаловать на ранчо Каламигос. Не сообщите ваши имена, пожалуйста?

- Эдвард Каллен и Изабелла Свон.

- Эдвард Каллен?

- Он самый, но давайте оставим это между нами.

- Разумеется, сэр. Позволите предложить вам бутоньерку?

- Спасибо.

- Вам её прикрепить?

- Нет. Я сам.

- А не подскажете, где можно найти невесту? - спрашиваю я. - И ещё где у вас туалет.

- Конечно, мисс. Всё в основном здании, вы увидите его поблизости от места проведения церемонии, там ещё расставлены столы для ужина.

- Благодарю.

- Приятного вам вечера.

Мы направляемся в указанном направлении, я смотрю вокруг и себе под ноги, надевая браслет с небольшим белым цветком на правую руку, когда Эдвард скользит рукой мне на талию и даже немного ниже, склоняясь, чтобы прошептать:

- Вот уже и началось. А мы едва приехали. Интересно, помощь предложили только мне?

- Очень даже возможно, но, может быть, и нет. Ты довольно расслабился, тебе не кажется?

- Ты о моей ладони почти на твоей заднице?

- Ты невероятно проницателен, - отвечаю я и слегка прикасаюсь к руке Эдварда пальцами левой руки, чтобы переместить выше по своему телу. - Помнишь, что мы говорили о публичных проявлениях чувств вроде этого?

- Это было давно.

- Но сейчас это, как никогда, актуально.

Мы проходим мимо стола для подарков, на котором уже кто-то оставил конверты и небольшие коробки, а более объёмные приставил вертикально рядом, и я иду дальше, когда понимаю, что Эдвард за мной не идёт. Я оборачиваюсь и вижу его остановившимся там, чтобы оставить также конверт. Я стою на месте, вдыхая и ожидая, а потом, стоит Эдварду подойти, говорю:

- Мы это не обсуждали, и я же уже подарила им сервиз.

- Да, знаю, но мне захотелось добавить что-то и от себя, но это от нас обоих.

- Что ж, ладно. Теперь его всё равно уже не забрать, - мы двигаемся по проходу, по которому позднее предстоит пройти и Анжеле по лепесткам или без них, но сейчас он просто белый по цвету натянутой ткани. - Согласно плану рассадки наши места слева в третьем ряду. Давай сядем. Точнее, ты садись, а я схожу посмотреть, как там дела у Анжелы.

- Уверен, за ней есть кому смотреть. Может, ты останешься? Я тут никого не знаю.

- Мы оба никого не знаем и не видели жениха даже на фото, но у тебя больше опыта в том, чтобы никого не знать. Не отказывай людям в снимках или автографе, ладно?

Повернувшись, чтобы пойти в сторону постройки, от которой над столами натянуты гирлянды, я оглядываюсь через пару шагов, видя, как Эдвард как раз проходит к нашим местам мимо пары гораздо старше нас. Он просто садится и сидит, но, по-моему, достаёт телефон, что в последние недели меня совсем перестало удивлять. Помимо разучивания сценария он посещает и прослушивания с претендентками на главную роль в рамках кастинга только для избранных. У Финчера нет и не было намерений просматривать любительниц с улицы, и я, признаться, крайне нервничаю из-за очередной «Элизабет Дебики» в киношной постели с Эдвардом. Теперь это отличается от того, чтобы просто увидеть результат многомесячных съёмок и постпродакшена на большом экране. Теперь мне придётся пережить и сами съёмки с моментом появления первых промо-фото и трейлеров, а до того всё, что будут говорить обычные люди про новый экранный тандем и о шансах на то, что фильм получится удачным. У меня нет иного варианта, кроме как действительно постараться всё пережить.

- Здравствуйте. Я ищу Анжелу.

- Здравствуй. Ты уже почти нашла. Анжела моя дочь, - отвечает мне женщина в синем длинном платье, к которой я обратилась. - Ты, должно быть, Изабелла. Я сразу поняла, что это ты. По тому, какой тебя описывала Анжела. Я тебя провожу, идём.

Миссис Вебер открывает очень красивую деревянную дверь, и, войдя в просторную комнату, я вижу Анжелу перед зеркалом в окружении подруг, а рядом со столом сидит мужчина, наверняка её отец. Я не успеваю и слова сказать, как Анжела поворачивается на звук шагов и открываемой двери и видит меня, подскакивая на месте, а потом и в целом, вставая со стула.

- Белла! Ты здесь!

Анжела сильно обнимает меня, явно не боясь помять платье, но я боюсь если и не помять, так зацепить ткань, и лишь слегка протягиваю руки вперёд для ответного объятия. Когда Анжела отодвигается, мне удаётся детально рассмотреть её платье без рукавов, но закрытое до самой шеи, где только выше груди чисто белую ткань сменяет отделка кружевом и сеткой, и небольшой шлейф, как единственный атрибут платья, по которому словно рассыпали блёстки. Волосы Анжелы собраны в причёску под фатой средней длины, и от волос пахнет, но приятно, не лаком.

- Да, я здесь. Ты такая красотка.

- Спасибо, Белла. Ты же не одна? Или одна?

- Не одна, - отвечаю я, не способная не заметить, как подруги Анжелы начинают перешёптываться чуть в стороне между собой наверняка об Эдварде. - Он снаружи. По-моему, фактически это я тут плюс один, да?

- Нет. Но... Как думаешь, он согласится быть на общих снимках?

- Может быть. Потом будет видно, - ничего не обещая и не гарантируя, уклончиво отвечаю я. Я уж точно не стану заставлять Эдварда, когда он и так далёк от того, чтобы посещать свадьбы обычных людей, которые ему вообще никто. Я счастлива, что он приехал со мной, но не собираюсь ссориться, если он вдруг исчезнет где-то с телефоном и ни разу не пригласит меня потанцевать. Я даже не знаю, танцует ли он.

- Белла, хотите шампанского? - мама Анжелы протягивает мне фужер с напитком, с поверхности которого на стенки стакана отскакивают брызги, и в двух шагах от нас будущий тесть наливает из бутылки другим девушкам, прежде чем поставить её на стол. - Сегодня такая хорошая погода, комфортно и не жарко. Нам повезло.

- Я согласна насчёт погоды, но от шампанского пока воздержусь. Удачи тебе, Анжела.

- Спасибо!

Я иду обратно через здание на улицу и в направлении места проведения церемонии, где замечаю Эдварда не сидящим рядом с той парой, а фотографирующимся с двумя девушками на фоне деревьев чуть в стороне отсюда. Одна из них, не теряя времени даром, обнимает его, протянув руку к левому плечу, а другая прижимается и вытягивает руку, чтобы сделать селфи. Я затрудняюсь определить, где находятся ладони Эдварда, точнее, прикасается ли он к гостьям праздника в ответ, и вообще меня пока не заметили, что понятно по тому, как Эдвард так и смотрит в камеру, пока фотосессия продолжается обычными снимками, уже не селфи. Девушки меняются, фотографируя друг друга с Эдвардом, и лишь тогда я вижу, что правую руку он сжимает в кулак, а левую и вовсе засовывает в карман брюк, не дотрагиваясь ни до одной из особ. Я занимаю своё место, когда Эдвард что-то говорит поклонницам и качает головой прежде, чем они кивают, и потом он начинает идти в мою сторону, вскоре располагаясь рядом, но через два стула от меня, где пока никто не сидит. Я временно перехожу туда и, сев, задаюсь вопросом после небольшого размышления, в то время как те самые девушки занимают места во втором ряду на стороне родственников жениха. Может быть, сёстры. Или кузины. Или девушки друзей.

- С кем у тебя уже были прослушивания?

- Я полагаю, на самом деле ты не хочешь знать.

- Почему ты так думаешь?

- Потому что я уже могу представить, как ты мысленно соотносишь меня с этими актрисами, но вот только зачем? Прослушивания ничем не отличаются от того, что было у нас с тобой. Никаких поцелуев для определения химии.

- Правда?

- Чистая правда, - Эдвард протягивает руку к моей ноге, игнорируя всё и всех, кто может увидеть, - и у меня точно нет химии с Лили Джеймс. Как и с Эммой Робертс. Я так чувствую. Не знаю, как смогу работать с кем-то из них, если Финчер увидит иное.

- Почему он может увидеть иное, если ты так уверен, что химии нет?

- Потому что он может оценивать всё иначе, чем я, но лучше нам поговорить об этом дома, - шепчет Эдвард, в то время как с его стороны подходит парень и останавливается, потому что причитающийся ему стул явно занят нами. - Давай двигаться на наши места.

Мы усаживаемся, и до начала церемонии к Эдварду пару раз подходят одна девушка и ещё одна женщина в возрасте около сорока лет за автографом для дочери. Я вижу её дочь сидящей на стороне жениха, она смотрит в нашу сторону, когда её мама только облекает просьбу в слова, но потом примерно шестнадцатилетняя девочка отворачивается, наверняка краснея, но мне с моего места не видно. Я стараюсь не улыбаться, пока Эдвард оставляет подпись на журнале со своим лицом на обложке, где использовано его фото из фотосессии в рамках промо последнего фильма, а сам журнал как раз за ноябрь и, наверное, куплен по пути на свадьбу.

- Спасибо вам, мистер Каллен. Хлои будет очень счастлива. До свидания.

- До свидания.

- Хлои будет очень счастлива, - говорит Эдвард, когда женщина уходит, - спорим, что не особо. Надо беречь тебя и твои волосы. Как бы она случайно не приблизилась к тебе с целью оторвать локон и поторопиться с ним к какой-нибудь гадалке или ведьме.

- Ох, да брось. Что ты сочиняешь?

- Я о том, чтобы навести порчу. Вроде некоторые женщины так делают. Я не отойду от тебя ни на шаг.

- Даже если тебе позвонят, и надо будет ответить?

- Если так, то ты пойдёшь со мной.

- Посмотрим.

Наконец в скором времени наступает начало церемонии. Пока ещё жених Анжелы появляется у алтаря в бежевом костюме, зачёсывая волосы назад, когда ветер смахивает их вперёд, друзья Бена стоят тут же, слева от него, и под звуки скрипки в живом исполнении Анжела ступает по проходу под руку с отцом после того, как по нему проходят её подруги. Бен берёт Анжелу за руки, когда её отец отходит сесть на место, поцеловав дочь в щёку, и Анжела что-то шепчет жениху, что слышит только он один, но не мы. Он кивает прежде, чем слово берёт священник и спустя пару минут, не встретив никаких возражений против свадьбы со стороны присутствующих, просит пару произнести клятвы.

- Я, Бен, беру тебя, Анжела, в законные жены. Я смотрю на тебя и вижу своего лучшего друга, свою родственную душу со дня нашей встречи и навсегда, до самого конца. Ты вдохновляешь меня и даёшь мне цель вставать по утрам каждый день. Я люблю тебя всем сердцем и душой и клянусь быть с тобой в радости и печали, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, любить тебя и уважать, и оберегать наш союз, пока смерть не разлучит нас.

- Я, Анжела, беру тебя, Бен, в законные супруги. Я клянусь быть с тобой в радости и печали, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, любить тебя и благодарить за всё, что ты делаешь для меня, и сохранять наш союз, пока смерть не разлучит нас. Несмотря на долгий брак родителей, мне никогда не казалась возможной сама мысль о том, чтобы хотеть быть с одним человеком на протяжении всей оставшейся в жизни, но так было лишь до встречи с тобой. Теперь я знаю, всё возможно, если это тот самый человек, и ты такой для меня. Я люблю тебя безоговорочно, сейчас и навсегда.

Всё длится и вполовину не так долго, как я ожидала. Думаю, максимум минут шесть. Обменяться кольцами, услышать, как священник объявляет мужем и женой, и поцеловать друг друга. Короткий ритуал после месяцев подготовки, а некоторые и вовсе тратят на организацию свадьбы мечты больше года. Новоиспечённые супруги целуются впервые в новом качестве, и, может быть, глядя на них, я тоже хочу так. Нет, не большую свадьбу с сотнями приглашённых, которых может позвать Эдвард просто на основании сотрудничества былого или грядущего, а просто выйти за него. Когда-нибудь. Неужели я, и правда, думаю об этом столь очевидно? Но мы вместе не так и уж долго. Может быть, должно пройти гораздо больше времени, чтобы он, возможно, захотел того же со мной. Я, правда, не знаю, как это может быть в случае с ним, и о чём он думает или не думает сейчас. Эдвард прикасается к моему правому плечу, протягивая руку за спиной и обхватывая его поверх обнажённой кожи, и я вдыхаю, когда все поднимаются с аплодисментами, прежде чем сделать то же самое. Эдвард тоже встаёт, но просто стоит, не хлопая и лишь обнимая меня за талию, и, по-моему, ему не слишком уютно слышать их даже сейчас, на чужом празднике. Я беру его за руку, переставая хлопать, и придвигаюсь к нему, чтобы прошептать:

- Не нравится?

- Не нравится, что многолюдно. Больше, чем нужно.

- А сколько нужно?

- Только самые близкие, не всякие там дальние родственники и знакомые, которых не видишь по много месяцев. Здесь человек шестьдесят, если не семьдесят. Это много. Но я потерплю. Нам надо обязательно потанцевать.

- Ты танцуешь?

- А ты нет? Это несложно. Двигаться на месте под медленную музыку.

- Я раньше не была на свадьбах, - отвечаю я. - Но с тобой я готова попробовать попытаться потанцевать.

Я выясняю, что свадьбы преимущественно из этого и состоят. Из танцев, а ещё из еды, общения и речей, некоторые из которых человек всё произносит и произносит, из-за чего становится неловко уже и виновникам торжества. Кроме того, фотограф собирает всех на фоне красивого заката перед колесом обозрения, имеющимся здесь и вполне функционирующим. Мы с Эдвардом как раз танцуем под неторопливую композицию, он прижимает меня к себе настолько плотно, что между нами не поместилась бы и ручка, и на самом деле из-за этого я нервничаю. Всё виноваты его слова, принимая во внимание то, что где-то тут веселится или не совсем веселится девчонка-подросток с автографом кумира, тогда как этот самый кумир приехал сюда со мной.

- Ты чего всё озираешься?

- А сам ты как считаешь? Наговорил мне всякое про то, что какая-то девушка может выдернуть у меня волосы и отправиться с визитом к ведьме. Это не очень-то и настраивает на то, чтобы совсем не думать об этом.

- Можно вас сфотографировать? Можете просто продолжать двигаться, - это свадебный фотограф, обращающийся к нам. - Поучаствуете в совместном снимке?

- Да. Если только мы получим наше фото до отъезда домой, - откликаясь, говорит Эдвард. - Сможете его прислать? Без обработки, просто фото в том виде, в каком вы его сделаете.

- Да, сэр. Думаю, это можно.

- Эдвард.

- Спокойно. Если бы он не мог, то так бы и сказал, и никаких проблем. Но он может. Расслабься, ладно?

Нас фотографируют вдвоём прежде, чем композиция заканчивается, сменяясь быстрой музыкой. Вдалеке Анжеле помогает расправить подол её мама, одна из подруг в это же самое держит два букета, и свой, и букет невесты, а Бен переговаривается с друзьями, пока Анжела не зовёт его, и тогда он подходит к ней, садясь рядом с ней на скамейку по центру и сразу беря за руку. Мы с Эдвардом оказываемся среди гостей во втором ряду, фотограф делает несколько снимков, пару раз он просит людей поменяться местами, и в очередной такой перерыв у Эдварда звонит телефон. Да, слышно для всех, но смотрят в нашу сторону не все, а те, кто смотрят, поворачивают головы обратно к камере спустя всего лишь несколько секунд. Эдвард убирает левую руку с моей талии, для фотографии встав у меня за спиной, и двигается, чтобы выйти из кадра. Телефон уже в его правой руке.

- Извини. Я должен перезвонить. Ты оставайся, я вернусь через несколько минут.

В отсутствие Эдварда я фотографируюсь и отдельно с Анжелой и Беном, прежде чем вернуться за столик, который мы делим с той парой, друзьями её родителей, но сейчас их за нём нет. Я выливаю шампанское из наших с Эдвардом фужеров, наливая себе пенящийся алкоголь заново, ведь вдруг кто что подмешал, и отпиваю немного, пока пена продолжает спускаться.

- Жизель красивее, - говорит кто-то за спиной, и, немного повернув голову направо, я вижу ту самую девочку-подростка Хлои. Она идёт куда-то, куда ей вздумалось, в своём довольно коротком и облегающем платье. Я даже не уверена, есть ли на ней лифчик. Скорее всего, нет. На мой взгляд, её подростковая грудь выглядывает из платья слегка больше необходимого, учитывая все эти предостережения, что надо одеваться скромнее, чтобы парни не подумали всякое. А тут тоже есть разные парни. Хоть это и семейный праздник.

- Спасибо за твоё мнение. Оно мне во многом близко, но ты хотела сказать только это или что-то ещё? - Хлои поворачивается ко мне и смотрит так, будто не ожидала, что я отвечу, да ещё и таким образом, словно я уже отмела её слова, едва только услышав их. - Продолжай, если есть желание. Будет, чем поделиться с подругами. Но сначала поправь платье. А то такое чувство, что оно вот-вот продемонстрирует правый сосок..

- Да вы... Вы...

- Пытаюсь сказать тебе, что нет ничего дурного в том, чтобы считать, что для кумира кто-то лучше, или считать, что лучше та, с кем он не вместе, потому что это словно отождествляет тебя с ней, и я согласна услышать, что я никто, или что я кто-то, лишь пока я с ним, а так меня даже не запомнят, и что ты не пойдёшь смотреть его фильм просто потому, что в нём буду и я, но давай мы подождём пару лет, вдруг мы ещё пересечёмся, и, может, ты просто всё перерастёшь. К тому моменту, который наступит два года спустя.

- О чём вы вообще?

- О том, что тебе сколько... Шестнадцать? Ты же не собиралась пойти за ним куда-то в лес и сделать что-то, чтобы потом заявить, что это он к тебе приставал?

- Мне шестнадцать, но я не дура. Но вы должны очень его любить, ясно вам?

С этими словами Хлои подходит к столу почти вплотную и, не отводя взгляда от меня, бросает на скатерть вилку. Меня невольно передёргивает, а девчонка просто уходит. Что-то же она хотела делать этой вилкой или думала, что хочет. Нет, я не стану размышлять об этом. Я пью шампанское, пока через пару минут не появляется Эдвард. Он садится рядом, изначально ничего не замечая, первым делом потянувшись рукой к моему лицу, и только потом видит один столовый прибор, не лежащий на тарелке, а валяющийся среди посуды. Почти сразу Эдвард опускает руку и сдвигается на стуле, будто вот-вот готов снова уйти.

- Что случилось? Откуда здесь эта вилка?

- Ничего не случилось. Я и сама без понятия. Может, кто-то не в настроении, вот и швырялся тут ею.

- Белла, - Эдвард качает головой, его голос на удивление строгий, и строгость эта точно не напускная. Сейчас не ко времени так думать, но в это самое мгновение он особенно сексуален с с ослабленным узлом галстука и после того, как уже здесь расстегнул две верхние пуговицы на рубашке. Я созерцаю немного обнажившуюся шею, пока Эдвард повторяет свой вопрос. - Я вполне серьёзно. Что здесь случилось? Это та девица?

- Она просто тебя любит. Давай ты не будешь ни искать её, ни портить вечер остальным или её матери. Это был просто всплеск эмоций, понимаешь?

- Ты ещё её и защищаешь. А если бы она воткнула вилку тебе в глаз? Я думал, ты будешь с людьми, пока меня нет.

- Сомневаюсь, что воткнула бы, - отвечаю я. - Она даже не подходила ко мне до определённого момента, просто шла мимо, а когда подошла, то только чтобы кинуть и уйти.

- Она просто шла мимо в полном молчании, а потом вдруг бросила вилку? Или всё-таки вы говорили? Рассказывай, Белла. Эта девчонка любит мысль о любви и влюблённости в меня, но не меня. Хватит уже.

- Поверь, в этом возрасте разницы нет, и она любит тебя или мысль об этом достаточно сильно, чтобы сказать, что и я должна любить тебя так же. Давай просто забудем, и лучше ты расскажешь мне, кто звонил.

- Лучше дома, а сейчас идеальный момент, чтобы я мог сделать вот так.

Эдвард сокращает расстояние между нашими лицами, и только его рука скользит мне по шее, как он прикасается губами к моим и медленно, неспешно проникает языком внутрь моего рта. Мы целуемся недостаточно долго для того, чтобы я уже хотела остановиться, но за наш столик возвращаются соседи, и я вынужденно отодвигаюсь от Эдварда, разве что оставляя руку на его левом колене. Вскоре Анжела и Бен вместе разрезают торт, а потом в течение часа отправляются в медовый месяц на Гавайи. Мы задерживаемся, потому что Эдварду словно позарез необходимо наше фото, сделанное фотографом, и именно к нему он и отправился. Я жду там же, где мы и высадились из машины несколькими часами ранее, с телефоном Эдварда, который он забыл на столе. Ему приходит сообщение, но я не реагирую. Это его сотовый. Я могла бы посмотреть посредством всплывающего уведомления, и для этого мне не нужен пароль, но нет. И пусть соблазн странно велик, или велико любопытство, я благополучно справляюсь с ним, ещё издали замечая, как Эдвард приближается ко мне по траве с галстуком, который вообще снял.

- Оно у меня. Скинули на флешку.

- Хорошо. Ты оставил сотовый, но я взяла.

- Ох, супер. Что бы я делал без тебя.

- Восстанавливал бы данные на новом, я полагаю.

- Но мне нельзя терять старый, - отвечает Эдвард, - утекут контакты, фотки, и твоя в постели, между прочим, тоже. Чёрт. Я не собирался этого говорить.

- Что? Ты сфотографировал меня обнажённой? Когда?

- Как-то на днях. Когда ты была здесь, а я ещё оставался в Лондоне, я понял, что мне это нужно. Будет нужно в разлуке одинокими ночами. Там не видно твоего лица, обещаю.

Несмотря на последнюю фразу, произнесённую Эдвардом, что на фото не видно, что я это я, я думаю об этом всё время, на протяжении которого мы едем домой. О том, как он сфотографировал меня, вероятно, однажды утром, когда я ещё спала, а он проснулся раньше, и теперь снимок есть у него в телефоне, в то время как случается так, что хакеры взламывают устройства знаменитостей и находят там подобные вещи, не отказывая себе в удовольствии выложить всё это на всеобщее обозрение. По приезду домой я собираюсь попросить Эдварда удалить, но только он запирает дверь и ставит дом на сигнализацию, как обнимает меня, прислоняя к стене, его руки двигаются по моему телу к застёжке на спине платья, и от поцелуя я вся дрожу в хорошем смысле слова, мне приятно, и я могу представить, как стало бы ещё лучше, но...

- Подожди... Эдвард... - прерывисто шепчу я, не убирая рук от его тела и ощущая движение мышц под кожей, но отодвигаясь настолько, насколько удаётся, пока Эдвард всё равно расстёгивает молнию и двигает замок вниз. - Не сегодня. Несколько дней, ладно?

- Я помню.

- Но мы можем... Я могу. Ты хочешь? Если ты покажешь мне, как, я...

Мне не удаётся договорить. Губы Эдварда вновь оказываются на моих губах, он притягивает меня к себе и, подняв на руки, относит в спальню. Опустив на пол, но не переставая целовать, Эдвард стягивает платье вниз по моим ногам, я переступаю через ткань и тянусь к мужскому пиджаку. Эдвард одет несравнимо больше моего, и я так хочу, чтобы это изменилось. Я стягиваю вещь, которая тоже оказывается на полу, и вытягиваю рубашку из-под брюк, смотря в глаза Эдварду в темноте между нами и вокруг нас. Его руки с силой прикасаются ко мне, прижимают меня к нему, и я чувствую, как он возбуждается от всего, что происходит. Шумно вдохнув, Эдвард толкает меня на кровать, размещаясь сверху, его левая рука просто тянет чашку бюстгальтера вниз, и только тогда Эдвард становится медленнее в своих действиях. Его губы смыкаются у меня на соске, это заставляет меня дрожать от переполняющих эмоций и ощущения того, как он близко и как сильно меня любит, но мы... Но я хотела другого. Я хотела сделать что-то для него. И всё ещё хочу. Я хочу узнать, какой он на вкус. Сейчас. Сегодня. Не когда-либо потом. Я касаюсь ремня на брюках, и Эдвард чувствует, почти сразу же отстраняясь и нависая надо мной.

- Ты уверена?

- Да, я тебя хочу. Я очень тебя хочу.

Я слегка подталкиваю Эдварда лечь на спину, он двигается и берёт меня за левую руку. Я расстёгиваю ремень и молнию на его брюках, прежде чем медленно спустить их по ногам вместе с бельём. А дальше... Эдвард прикасается к моему лицу почти невесомо и с той же нежностью перемещает руку в мои волосы. Я уверена, что он смотрит на меня точно так же, как и проводит ладонью, и именно эта нежность вызывает во мне ещё большее желание продолжить начатое. Он не торопит и не заставляет, и не пытается контролировать то, как всё происходит. Его бёдра двигаются, но это кажется лишь непроизвольной реакцией. Я не чувствую давления и даже почти уверена, что Эдвард сдерживает себя. Он просто проводит рукой по моим волосам, не обхватывая мне голову в стремлении заставить делать всё, как, возможно, хотелось бы ему на самом деле. Я прикасаюсь рукой и слегка сжимаю член у основания незадолго до того, как Эдвард кончает. У него немного горький вкус, но не неприятный. Я проглатываю и отодвигаюсь, в то время как рука Эдварда опускается мне на плечо, и я слышу, как он садится, вижу его силуэт, оказывающийся близко, и его участившееся дыхание касается моего лица.

- Ты в порядке?

- Да. А тебе понравилось? Я не делала этого никогда прежде. Ни для кого. Тебе же не было больно? Если я...

- Белла, - рука Эдварда быстро скользит вниз, пока не достигает ладони, переплетая наши с ним пальцы, и я автоматически перестаю говорить, поглощённая прикосновением и тем, как просяще звучит его голос. - Мне не могло быть больно. То есть могло при определённых обстоятельствах, но с тобой нет. Мне было хорошо. Очень. Можно включить свет?

- Включай, да.

Я немного робею, когда комната озаряется светом, позволяя мне увидеть Эдварда спускающим ноги с кровати и натягивающим трусы, но не брюки. Их он снимает окончательно, прежде чем встать и направиться в сторону гардеробной ещё и с пиджаком в руках. Мы сделали что-то новое для меня, что-то, о чём раньше я даже не задумывалась, но всё случилось так естественно, будто всё это уже происходило между нами и не раз. Я иду в ванную принять душ и после, позаботившись о своём теле, прихожу к Эдварду на кухню, где он пьёт чай за основным столом и притягивает меня к себе на колени, ухмыляясь, когда мой халат слегка раскрывается на груди, но я поправляю его уже спустя мгновение.

- Я хочу поговорить.

- О чём?

- О том фото в твоём телефоне.

- И что с ним?

- Ты не удалишь его, пожалуйста?

Эдвард хмурится почти сразу до образования складок на лбу, и проходит, думаю, около полуминуты прежде, чем я слышу ответ.

- Мне бы не хотелось. А ты этого хочешь?

- Скорее всего, да. Меня смущает, что оно у тебя есть и, как уже случалось у других, может попасть не в те руки.

- Ты его даже не видела, - возражает Эдвард, моргая и на секунду или две прикусывая нижнюю губу зубами. - Никто не поймёт, что это ты. И мысли такой не возникнет. Это я знаю, кто на снимке, а со стороны можно подумать, что это картинка просто из интернета.

- Ты встречаешься со мной, а я встречаюсь с тобой, так с чего какому-то хакеру, зная, что он взламывает твой телефон, считать снимок со мной картинкой из интернета?

- Мой телефон никто не взламывает.

- А если взломают, это про меня начнут говорить и писать всякое, а ты мужчина. Тебе, как и многим до тебя, простят то, что ты не всегда засыпаешь и просыпаешься в постели со своей девушкой, и тебе хочется видеть её хотя бы так.

Я встаю, хоть и Эдвард пытается удержать, и направляюсь в сторону кухонной зоны, чтобы попить воды. Ему видно меня и сейчас, а мне видно его и то, как он тоже поднимается и подходит сюда, но оставляя между нами барную стойку. Он выглядит мрачным или расстроенным, и ощущение этого только усиливается из-за того, что на нём любимые домашние штаны и заношенная майка.

- Не я виноват в двойных стандартах и в том, что даже за дело общество осуждало бы меня лишь вполголоса, а не вслух и не на каждом углу. Даже если бы я спал со всеми подряд, и меня стоило бы порицать, а не говорить, что мне, как свободному мужчине, можно, а девушка в той же ситуации уже шлюха. Но ты не шлюха. Мы вместе, и, если однажды это фото окажется в публичном доступе, я буду повторять, что ты ничего не знала, до тех пор, пока всё не утихнет. Так долго, как только потребуется. Недели или год, не имеет значения.

- Почему ты просто не хочешь удалить, Эдвард?

- А сама ты не понимаешь? Я не буду видеть тебя неделями, кроме как по видеосвязи, но в остальное время, когда мы не сможем говорить, я тоже хочу видеть свою девушку так, как только могу. И вот так в том числе, - Эдвард достаёт телефон, вводит пароль и после нескольких движений пальца по экрану оставляет сотовый мне, положив его на столешницу. - Посмотри, и если ты всё ещё будешь хотеть, чтобы я удалил, то мы продолжим этот разговор. Я иду в кровать.

Эдвард уходит с кухни, я смотрю ему в спину, пока он ещё здесь, а потом беру телефон в руки. По фотографии действительно не понять, что я это я. Разумеется, я себя узнаю, но если постараться судить обо всём отвлечённо, то на снимке может быть любая другая девушка моей комплекции, прикрытая одеялом везде, где нужно, за исключением верхней части спины и вытянутой правой руки. Частично лицо всё-таки запечатлено, а именно мои подбородок и губы, но недостаточность освещения на снимке наделяет его серыми тонами, и очевидно, мне он нравится. Это вроде хорошо, но одновременно и не особо. Учитывая, что я устроила, не заподозрит ли Эдвард что-то вроде биполярного расстройства, если теперь я появлюсь и скажу, что фото можно оставить? Замечательно. Прежде чем тоже пойти в комнату, я выключаю свет и проверяю входную дверь. Эдвард лежит на своей половине кровати на левом боку, и я не уверена, спит или не спит. Может, и спит, ведь лампа с его стороны выключена, и освещает спальню только свет фонарика моего телефона, с которым я сюда пришла. Я отключаю его и кладу оба сотовых на свою тумбочку и как можно тише забираюсь в кровать, занимая положение на спине.

- Эдвард. Ты спишь?

- Если ты настаиваешь, я удалю, и давай закроем эту тему.

- Нет. Не надо удалять. Всё нормально.

Эдвард начинает двигаться и поворачивается ко мне, его рука сразу обхватывает меня со спины под одним на двоих одеялом. Я вдыхаю, и кажется, что по времени это совпадает с тем, как совершает вдох он, прежде чем пододвинуться ещё, позволяя мне ощутить больше тепла.

- Точно?

- Да. Я всё ещё думаю так, как и сказала, моё мнение о двойных стандартах не изменилось за эти минут пять, и я надеюсь, что ты никогда не лишишься телефона и никаким иным образом случайно не поспособствуешь утечке фотографий, но я... Моего лица действительно фактически не видно, как и других частей тела в большинстве своём, поэтому ты можешь сохранить фото.

- Спасибо за разрешение. Оно же не ограниченного периода действия?

- Нет, по-моему, нет.

- Хорошо.

- А что плохо?

- Не то чтобы плохо, но, когда мы были на свадьбе, мне позвонили подтвердить прослушивание. С Дакотой Джонсон. Послезавтра.

- Ясно, - шепчу я. - Я тебе говорила, а ты мне не верил.

- Слушай, если ты попросишь, я что-нибудь сделаю, чтобы всем показалось, что мы вообще ужасны, и ничего хорошего из нас не выйдет.

- Я не попрошу, Эдвард. И ты всё равно так не поступишь, не сможешь. Ты снимешься у Финчера. Что важно для тебя, важно и для меня, и это всё, что имеет значение. Я тебя люблю.

- Я тоже тебя люблю, Белла.

Через пару дней мы с Эдвардом выезжаем из дома на его машине. Мне предстоит репетиция, и он подвозит меня, прежде чем отправиться на своё прослушивание. Я собираюсь просто покинуть автомобиль, когда Эдвард тянется к моей руке в останавливающем движении.

- Ты ничего не забыла?

- Нет, не думаю. Удачи я тебе пожелала и, что встретимся дома, тоже сказала. А что ещё?

- Вот это.

Эдвард наклоняется ко мне и целует нежно, не углубляя поцелуй. Я задерживаюсь ради этого, и поцелуй расслабляет меня на время, но на репетиции спустя весомый промежуток времени мне становится труднее сосредоточиться. Я говорю несколько неуверенно и сама слышу фальшь, чего уж говорить о Сэме, который откатывается от стола, звук чего будто приводит меня в чувство.

- Изабелла? У тебя что-то случилось? В семье или ещё с чем-нибудь?

- Нет, в семье всё в порядке.

- А не совсем с семьёй? До меня что-то да доходит. На вечеринках в Голливуде тоже обсуждают экономику и политическую жизнь, но сначала более близкие материи, пока неизвестные широкой общественности. Эдвард снимется у Финчера?

- Вы уже знаете?

- И, скорее всего, не только я. У него сейчас прослушивание с кем-то?

- Да. Но, наверное, мне нельзя говорить об этом более подробно.

- Ты права. Не стоит. В любом случае со временем мы всё узнаем. Я попрошу сделать нам чай, а потом продолжим.

Со временем... Да, со временем точно узнаем. Когда несколько часов спустя я возвращаюсь домой, то встречаю в дверях как раз уходящую Мэнди. Она говорит мне, что Эдвард находится в бассейне, а еда в духовке, и о ней он тоже знает, но чтобы знала и я.

- Спасибо, Мэнди. До свидания.

- До свидания.

Я вхожу в дом, запираю дверь и, разувшись, стягиваю с себя колготки. Французские двери, ведущие из кухни во двор, предусмотрительно закрыты, сберегая тепло, отчего Эдвард вряд ли видит меня, даже когда ненадолго перестаёт плавать и поворачивается лицом к ним. Но я вижу его и не могу сдержать вздоха. И не очень хочу выходить наружу и давать знать о себе так скоро. Но так он может проторчать там ещё кучу времени, а сейчас уже не лето и даже не начало ноября, когда днём был хотя бы двадцать один градус. Сейчас только шестнадцать, и да, в бассейн дополнительно подаётся тёплая вода, но на воздух-то это не влияет. Выйдя на улицу с полотенцем, босиком я приближаюсь к бассейну и немного трогаю воду ногой. Нормальная, не прохладная. Эдвард плывёт обратно и выныривает, не зная, что я здесь, и видит меня, лишь когда протирает глаза.

- Ох, вау. Ты здесь. Давно ты наблюдаешь?

- Что-то около минуты. Ты не хочешь вылезти? Холодно. А сейчас тебе не время болеть. Как всё прошло?

- Неплохо, - Эдвард подплывает к бортику, вытаскивая руки из воды и размещая их на нём. - Правда, неплохо, - Эдвард потягивается на руках, что ему даётся легче легкого, принимая во внимание всю физическую активность здесь и пробежки снаружи. Он забирает у меня полотенце, закинув его на плечо, и касается моей блузки, по которой мгновенно расползается мокрый след. - Не так увлекательно, как с тобой, но... Но в общем... Я почувствовал, что это тот человек, с кем я смог бы работать при некоторых условиях.

- Та женщина.

- Что?

- Это та женщина, с которой ты сможешь работать при некоторых условиях.

- Она актриса. На каком-то уровне мы мыслим одинаково, и во мне откликается её желание обсуждать, как каждый из нас видит ту или сцену, прежде чем начать снимать, но для меня она не женщина. С кем-то же она да встречается.

- С Крисом Мартином.

- Видишь, у неё есть парень-музыкант, - отвечает Эдвард, как только слышит мои слова, и улыбается так, словно хочет сказать: «эй, ну ты чего? Всего лишь несколько месяцев. Ты поймёшь, как быстро они могут проходить». - Значит, и я для Дакоты не мужчина. Пошли в дом. Про твои успехи поговорим в тепле.