Эдвард заходит, едва я приоткрываю дверь своего трейлера, и закрывает её за собой. Уже третий час дня, а его рейс в 16:45 по местному времени. Приземление чуть позже полуночи по времени Нью-Йорка. Я думала, что Эдвард уже на пути в аэропорт. Или хотела бы, чтобы всё было так. Я не хочу сказать что-то не то.

- Ты закончил собираться?

- Да. Небольшая сумка и рюкзак. Машина подъедет через десять минут. Я не мог не зайти к тебе перед отъездом, - говорит Эдвард, приближаясь ко мне. - Давай поговорим об этом что ли.

- О чём именно?

- О том, что ты можешь звонить в любое время, и я тоже буду. Если я не отвечу, значит, телефон не со мной, но в таком случае я перезвоню, как только смогу. Мы вроде решили, что оба будем заняты в последующие дни, но всё-таки...

Незначительного расстояния между нами как будто и не было, едва я подхожу вплотную и обнимаю Каллена изо всех своих сил. Я не думаю, больно ли ему, и не чересчур ли для него подобное. Может, я и должна думать, но мне словно безразлично. Пусть он скажет сам, а до тех пор я буду считать, что всё в порядке.

- Я буду скучать, Эдвард, - эти слова просто вырываются из меня. Всё так по-дурацки и словно по-детски. Может быть, ему даже забавно от того, что я так бросаюсь на него. Что со мной такое? Месяц назад меня бы не заботило, что ему надо уехать. Я была бы только рада дистанции, чтобы отдохнуть от эмоционального давления, и уж точно помнила бы о своём месте, волнуясь на расстоянии, а не вот так открыто, как сейчас. Нет, я не готова услышать, что я смешна или что-то в этом роде.

- Ну это не здорово, но типа здорово, - шепчет он у меня над ухом, - а то я уже стал думать, что из нас двоих только я такой идиот.

- Нет.

Чуть отстранившись, Эдвард прикасается к моим губам затяжным поцелуем, а потом задерживает руку у меня на шее, прежде чем сделать шаг назад:

- Мне пора идти. Но я позвоню. Пока, Белла.

- Пока.

- Не грусти, ладно? Сходи куда-нибудь в один из дней. Может быть, даже сегодня.

И Эдвард Каллен выходит за дверь, оставляя меня одну в трейлере. Съёмки с Наоми начнутся только завтра, а до тех пор я... свободна. Не обязана оставаться на студии. И впервые за долгие недели мне даже не ради кого ночевать здесь. С мыслями, что вдруг мой партнёр заглянет как-нибудь вечерком и захочет познакомится ближе. Мы уже познакомились так, но теперь он не рядом. Я смотрю, как он садится в машину, надевая солнечные очки, и она уезжает прочь. Он не оглядывается. Но он и понятия не имел, что я подойду к окну и буду наблюдать. Ладно. Лучше не зацикливаться на этом. Может быть, кто-то из девчонок сможет найти время и встретиться со мной где-нибудь в городе. Или Элис, или Розали. Я звоню сначала Роуз, и она сразу же говорит, что вполне свободна и как раз собиралась пройтись по магазинам, но что Элис точно завалена работой.

- Можешь даже не звонить. Она совсем потерялась с этой своей стажировкой. Элис стали платить.

- Правда? Она не говорила.

- Это решилось только на днях. Так что, хочешь пойти в Мейсис со мной?

- Встретимся там.

- Через сколько примерно ты подъедешь?

- Давай часа через полтора, - отвечаю я, и мы с Розали договариваемся, где именно встретимся, у какого конкретно магазина. Мы уже неоднократно были в данном торговом центре и знакомы с его обстановкой на девяносто процентов так точно. Он довольно уютный внутри, и не сказать, что по нему бродят прямо-таки толпы людей. И это приятно.

- Хочешь купить?

Розали неслышно подходит ко мне у одной из вешалок в магазине. Я уж точно не собиралась в бутик нижнего белья. Но Розали захотела новый бюстгальтер, и вот мы тут. Стоять столбом посреди помещения не лучше, чем ходить и смотреть. Ко мне бы точно подошёл кто-то из консультантов. Они всегда так делают, чтобы не упустить клиента.

- Ну, он красивый.

- Да, топик красивый. Если тебе нравятся кружева. И напоминает бюстгальтер.

- Который выбираешь ты, а не я.

- Что не отменяет того, что мы можем купить что-то и тебе, - Розали берёт ту самую вешалку с белым топиком, - между прочим, это как раз твой размер.

- И зачем он мне?

- Чтобы порадовать себя. Это достаточная причина. Ты заслужила. В том числе и потому, что вынуждена мириться с Калленом.

- Всё не так уж и плохо теперь. Ты ведь знаешь.

- Так, значит, у вас реально мир и дружба? - мир и... секс скорее. Но я, конечно, не говорила ни о чём таком. Ни о чём из того, что произошло в последние дней пять. Это ложь? Или просто сознательное замалчивание фактов? Наверное, в какой-то степени всё-таки ложь. Я точно не задумывалась о последствиях чего-либо, когда мы с Эдвардом впервые... Заниматься сексом и одновременно думать было бы трудно, наверное.

- Ну да, так и есть. Я про мир.

- К вечеру наверняка появятся фотки из аэропорта. Из одного или обоих, - замечает Розали, проходя мимо меня к вешалкам по соседству, где висят именно бюстгальтеры. К слову, в её стиле. Она любит пуш-ап. Я нет. Не то чтобы я стесняюсь своей груди, просто не хочу ощущений, что она вот-вот куда-то выпрыгнет. Хоть она и небольшая.

- Может быть.

- Говоришь как-то без энтузиазма. Ты впервые знаешь, что он куда-то полетел, одновременно с тем, как это происходит, и должна их типа ждать.

- Но я видела Эдварда сегодня и вчера, и на протяжении всех этих недель, так что... Теперь я вроде как думаю о нём... значительно меньше, - ну да, как же. Ни хрена не меньше. И такими темпами я скоро и выражаться стану подобно Каллену. Используя всякие нецензурные фразочки.

- Или он просто вконец затрахал тебе мозги, и ты рада побыть без него.

Я буквально давлюсь воздухом, который попадает куда-то не в то горло. С физиологической точки зрения это, может, и невозможно, но меня охватывает дикий кашель. Я прикрываю рот рукой, чтобы было не так громко. Судя по озадаченному выражению лица, Розали точно далека от понимания того, что же именно вызвало такую мою реакцию, и хорошо. Затрахал мозги. В последнее время Каллен трахал не их, а кое-что совсем другое. Кое-кого одушевлённого. Меня.

- Ты бы ещё громче сказала, - наконец откашлявшись, говорю я, - а то тебя слышала только я одна.

- Да кому какое дело.

- Мне есть дело. И может быть дело тому, кто меня узнает.

- Не рановато ли кое-кто возомнил о себе такое? - пожимает плечами Розали, смотря прищуренными глазами. Я даже замираю, потому что я не это имела в виду. Совсем не это. Ну, в своём понимании уж точно. - О, как ты быстро напряглась. Расслабься. Ты, конечно, не подразумеваешь, что тебя непременно кто-то да опознает.

- Точно не подразумеваю.

- И супер. Но если вдруг ты проснёшься знаменитой, и это типа одна из немногих оставшихся нам вылазок, то негоже уйти с пустыми руками. Возьми тот топик. Будет же у тебя когда-то парень. Он тоже заценит.

Будет. Он как бы уже есть. Но выглядеть так после обычных вещей вроде майки и рубашки или платья. Велика вероятность надеть, стать пунцовой просто перед зеркалом наедине с самой собой и сразу же снять, закинув куда-нибудь вглубь шкафа. С другой же стороны, для Каллена я бы, может, и оделась так. Я оплачиваю топик, пока Розали придирчиво выбирает бюстгальтер в примерочной, а потом мы просто бродим вокруг и захаживаем ещё в некоторые магазины, но без новых покупок. Разве что Роуз так и не удерживается от приобретения ароматических свеч в стакане и дарит мне ту, что пахнет пионом. Мы заканчиваем день в одном из кафе, намереваясь поужинать, прежде чем разъехаться кто куда. Она домой, а я на студию. Студия. Который сейчас час? Я достаю телефон и вижу не только время, но и непрочитанное сообщение. Даже два вообще-то. От Каллена. Как я могла пропустить? О, всё ясно. Я забыла включить звук после съёмок.

Уже в самолёте. Посадка скоро закончится. Решил написать.

Ты, видимо, не видишь. Ну ладно. Позвоню потом. Может, ты ответишь.

Вот же чёрт. Теперь писать бессмысленно. Он даже не получит. И ему лететь ещё часа три. Он мог обидеться на меня? Ну нет, это ведь ерунда. Вроде бы.

- Белла. Всё в порядке?

- Да, определённо. Ничего такого. Я буду гамбургер и картошку фри, - говорю я официанту, который ждал только мой заказ и теперь, приняв его, уходит.

На некоторое время мы с Розали остаёмся вдвоём. Но я преимущественно вся в своих мыслях, и в какой-то момент, когда мы уже едим, она смотрит на меня особенно внимательно.

- Теперь ты переживаешь.

- Что?

- Я поняла. Теперь тебе не нужны фотки, но вместо того ты переживаешь, как и что. Ну, всё ли будет в порядке в воздухе, и не случится ли чего с Эдвардом Калленом, пока вокруг сплошь обычные люди. Хотя он наверняка всегда летает бизнес-классом. Лучше бы фотки постфактум, верно? - Розали заметно подмигивает. Вот же я влипла.

- Просто ешь, ладно? Скоро мне надо будет уезжать. Вот доем и вызову такси.

- Такси... Ты не пользуешься своим служебным положением. А Каллен ездит на лимузине?

- Ты пересмотрела разных сериалов или фильмов про богатых, Роуз. Он не ездит на лимузине. Никогда.

- О, ну ладно.

- Ты разочарована. Точно разочарована. Что, думала, что он пригласит нас прокатиться?

- Видимо, можно об этом забыть, - улыбается Розали, качая головой. - Ну да, мысли такие были на протяжении одного процента времени, но раз твой Каллен такой... обычный, то и ладно. Накоплю на аренду сама.

Мы доедаем молча и оплачиваем ужин пополам. Я возвращаюсь на студию примерно без пятнадцати восемь. Ответственный и серьёзный, один из дежурных охранников удостоверяется, что я это я, и что при мне нет ничего подозрительного, а потом Томас, так его зовут, вдруг говорит про Эдварда:

- Вас искал мистер Каллен. Звонил вскоре после того, как вы уехали. Мы так ему и сказали, что вас нет.

- О. Спасибо, Томас. Он не просил ничего передать?

- Нет. Наверное, он вам перезвонит.

- Да, наверное. Ещё раз спасибо, что сказали.

- Не за что. Хорошего вечера вам, мисс Свон.

Ответив взаимностью, я прохожу через турникет в здании пункта охраны и вскоре оказываюсь у себя в трейлере. Одиноко ли мне? Нет, я бы не сказала. Непривычно быть одной, а точнее, быть без Каллена? Да, чертовски и дико непривычно. Я прожила так двадцать лет. Двадцать это фактически преувеличение, причём преувеличение громадное, двадцать лет назад он не был актёром и был просто мальчиком, посещающим школу, а я тогда ещё даже не родилась, но года четыре я точно так жила. Будучи никем для него. Теперь его нет рядом, и внутри меня странная опустошённость. Это иное чувство, чем то, когда я просто была одной из тех девчонок, которые жадно следят за жизнью кумира. Я не ощущала пустоты, а теперь она есть. И чем мне себя занять? И как я буду жить и сосуществовать с ней дальше? А он... чувствует ли он хотя бы нечто отдалённо похожее? Мысли перескакивают с одного на другое. Его карьера. Моя карьера. Актёры и актрисы часто вдали от дома. А когда ты популярен, то и тем более. А Эдвард такой и есть. Он не в последний раз куда-то уехал. Надо попробовать хотя бы почитать. Быть может, время пойдёт быстрее, эти полтора-два часа. Примерно столько Эдварду ещё лететь.

Он обзавёлся мантией-невидимкой, да?

Ты что это, Роуз, ждёшь фотки вместо меня?

Ну не у всех же перед глазами бродит оригинал во плоти.

Сейчас не бродит.

Но бродил утром. 

Да, утром бродил. Это правда. В своём трейлере у меня на глазах. В одних шортах. Да, я ночевала там. Снова. После совместного душа. Как и было обещано, обошлось действительно без приставаний. Эдвард даже не касался и вышел из кабинки первым. Кто бы мог подумать.

Мне надо повторить роль. Всё это не помогает. Весь этот разговор.

Что ж, повторяй.

Я бы и рада, но выходит плохо. То есть я читаю и запоминаю, и убеждаюсь, что и так помню каждую реплику, которую потребуется знать завтра. И вот наконец, когда на часах отображается без двадцати десять, мой телефон начинает звонить с высвечивающейся фамилией Каллена. Не уверена, что когда-либо хватала сотовый настолько быстро чуть ли не дрожащей рукой.

- Алло.

- О, ты ответила. Какая приятная неожиданность.

- Я не игнорировала тебя намеренно. Просто забыла включить звук.

- И куда-то уехала. Я наслышан об этом.

- Охрана мне сказала, - сев в кровати по-турецки, шепчу я. - О твоём звонке. Как прошёл полёт?

- Нормально. Я немного поспал, когда дети не так плакали.

- О. Дети. А что же случилось с твоим умением ладить с ними?

- Не прикалывайся. Не ходить же мне было по салону, чтобы приставать к людям с целью успокоить их ребёнка. Ну а ты где была? Никто знакомый там случайно не встретился? Может, кто-то вроде нашего оператора?

- Я вынуждена спросить. Ты сейчас шутишь? Или ты серьёзно? Я затрудняюсь понять. По-моему, этот разговор у нас уже был.

- Ну да, был... - соглашается Каллен, - просто я привык знать, что ты под боком или подо мной, а сейчас ты не под боком, и...

- Но и не под боком у оператора или другого мужчины. И уж тем более ни под кем. Я была с подругой и больше нигде. А ты уже в отеле?

- Угу. И вроде бы я везде остался незамеченным нашими с тобой приятелями.

- На данный момент да. Роуз так сказала.

- Это что, полное имя? Или сокращённое?

- Сокращённое. Её зовут Розали, - я качаю головой, хоть он и не может видеть. - Не будь таким придирчивым.

- Я не придираюсь. Я просто не знаю имён твоих подруг. Она могла бы быть и Роуз. Такое имя тоже существует. Расскажи мне что-нибудь про них.

Я медлю и мнусь, но всё-таки приступаю, опустившись на спину и смотря в потолок трейлера. Я говорю про то, как давно дружу с девчонками, и какие они, что из себя представляют, и что мне трудно представить подруг, которые были бы добрее и заботливее, и кажется, Каллен всё время просто слушает. Или он просто уже заснул, если вдруг лёг или уже лежал, но не сказал об этом. В Нью-Йорке-то уже почти час ночи. Это обычное дыхание на другом конце телефона? Или дыхание спящего мужчины? Каллен спит или не спит? Я замолкаю, и он почти сразу открывает рот:

- И? Ты типа закончила?

- Я не была уверена, тут ли ты ещё или не совсем.

- В каком смысле? Это вопрос, не заснул ли я?

- Да. Пожалуй, это он и есть.

- Я немного хочу спать, но ещё держусь и слышал всё о том, что вы дружите со школы и приехали сюда вместе.

- Это звучит не очень хорошо, - выдыхаю я, - я не хочу, чтобы ты пытался не засыпать из-за меня, Эдвард. Тебе на съёмки уже сегодня.

- Да и тебе, - напоминает он, но с очевидной вялостью голоса, не говоря уже о том, что мне на площадку только завтра. В Лос-Анджелеса ещё не завтра, а по-прежнему сегодня.

- Ты немного ошибаешься. У меня ещё вечер. Хоть и поздний.

- Чёрт. И правда. Разница во времени. Я забыл. Не люблю эту путаницу с часовыми поясами, - теперь он фактически шепчет, и я слышу странный искажённый звук. Я без понятия, что это. Может, Эдвард зевнул? Звук повторяется, и да, я понимаю, что права. Он совсем уставший. Любимый мой…

- Эдвард.

- Да, я понял, - сипло говорит он. - Доброй ночи, Белла. Я позвоню тебе сегодня, но завтра. Всё получится. С Наоми.

- Спасибо, что поддерживаешь. Спокойной ночи.

- Ну отключайся первой.

После непродолжительного раздумья я так и делаю и ложусь раньше обычного. Да, сон первоначально не идёт, но всё-таки я засыпаю, чтобы проснуться отдохнувшей и увидеть сообщение, присланное пару часов назад.

Доброе утро. Удачи сегодня и в другие дни.

Доброе утро. Ты уже трудишься?

Каллен так и не отвечает за всё то время, что я ещё нахожусь на студии до отъезда в парк, где сегодня пройдут некоторые съёмки. Там мы и встречаемся с Наоми. Она подходит в укороченных джинсах и синей рубашке с вкраплениями белых точек, держа стакан из Старбакс.

- Привет, Белла.

- Здравствуйте, Наоми.

Она приобнимает меня и спрашивает, как настроение. Я ограничиваюсь кратким ответом, что всё в порядке. Не думаю, что она хочет услышать что-то большее, чем это. И в целом мне становится нервно. То есть по пути сюда я и так уже нервничала, но с её появлением уровень тревожности возрос словно во много раз. Хотя я и сама не уверена, отчего именно нервничаю. Накануне мы общались почти так, как будто давно друг друга знаем, и в разговоре со мной Наоми точно не бурчит подобно Эдварду в наш с ним первый день, и не похоже, что я уже успела её чем-то рассердить. Неужели стоило выпить успокоительные, несмотря на моё игнорирование их из-за Каллена? Или я вся такая взвинченная как раз по причине разлуки с ним? Надо мысленно с него переключиться, иначе я всё просто запорю.

- Наоми. Я могу спросить? Это насчёт сцены.

- Разумеется.

- Мне не очень удобно повышать на вас голос, точнее, совсем неудобно, но я вроде должна и...

- О. Ты об этом. Я скажу тебе только одно. Не стесняйся. Если бы тебе нужно было меня ударить, я бы, конечно, пожелала и попросила, чтобы ты не била сильно, но остальное нисколько не проблема, - Наоми чуть прикасается к моим волосам. - Прости за вопрос, и не отвечай, если не хочешь. Но твои глаза по цвету как будто не соответствуют волосам. Ты...

- Они окрашены. Для роли. Я шатенка, не блондинка.

- У меня были такие мысли на самом деле, - Наоми допивает содержимое стакана, прежде чем выбросить его в близ стоящую урну. - Хотя тебе идёт быть блондинкой. Просто есть ощущение, что ты не всегда была ею.

- Это ведь просто цвет. Я имею в виду, что он не меняет меня изнутри. Или нет?

- Безусловно, это просто цвет. Мы меняемся не из-за таких вещей.

- Наоми, Белла.

- Здравствуй, Френсис.

Мы приветствуем его одновременно, и он кивает, прежде чем дать нам наставления, что бы ему хотелось увидеть. Потом он просит поправить мне причёску, которая немного растрепалась на ветру, и чуть подкрасить губы, и я приоткрываю рот, чтобы Андреа было удобнее с контурным карандашом. Съёмка начинается сразу, как из кадра уходят все посторонние.

- Мама.

Так странно называть не маму мамой. Я представляю, что она мама. Не такая, как Рене, конечно. У Мередит мама совсем другая. По характеру и соответственно в плане отношения к дочери и принимаемым ею решениям.

- О, дочь, - Наоми поднимает голову от телефона и смотрит на меня и вокруг меня непонимающе, - ты... одна. С кем Дейзи? Это ведь не то, что я думаю?

- Смотря, что... - невольно я делаю короткую паузу в силу предстоящего неформального обращения, - ты думаешь, мама.

- Ты же не оставила мою внучку с тем человеком.

- Ричард её отец, и да, я оставила их вдвоём. Если бы ты знала, как она радуется, когда он приходит, и понимает, что он это он.

- Отец, - Наоми хмурится, качая головой из стороны в сторону, прежде чем подойти и поравняться со мной, - ты не можешь ему доверять. Так называемый отец вполне счастливо жил в своё удовольствие, пока мы с твоим отцом помогали тебе всем, чем могли.

- И я не принижаю значение этого и не отрицаю, что без вашей помощи мне пришлось бы тяжело. Я благодарила вас и продолжаю благодарить. Но теперь Ричард полон решимости всё исправить, и я дала ему второй шанс. Я не спрашиваю твоего позволения, мама. Это моя жизнь, - эмоционально говорю я, двигаясь по дорожке среди деревьев и мимо лавочек. В парке не очень оживлённо. И в основном другие люди находятся в стороне. Может быть, потому, что кто-то не даёт им идти именно в нашем направлении.

- Ты и раньше так рассуждала, Мередит, и посмотри, куда тебя это завело. Сделало матерью-одиночкой, вот куда.

- Не навсегда.

- Если только он снова не сбежит.

- Нет, - я говорю прямо в лицо Наоми. Как, если что, сказала бы всё своей родной матери, решив, что с меня наконец хватит, и достаточно молча сносить какие-то вещи. - Ты не обязана верить и, скорее всего, не веришь, но он изменился. Я чувствую. Это не подделать. Он звонит по несколько раз в день и вечерами, спрашивая, не нужно ли мне что, есть ли дома еда, и всегда приносит что-то с собой, когда приходит. Фрукты или другие продукты. Наверное, я зря говорю всё это. Ты не поймёшь. Ты принципиально не хочешь видеться с ним, а значит, ты не увидишь его с Дейзи, не увидишь его отношения и их связи, а мои слова... Ну что толку от них.

- Он сам создал ситуацию, при которой лишился моего доверия, которого и так было не особо много. Он решил так жить. Не надо переводить все стрелки на меня.

- Да, мама, сам. Но он пытается заслужить моё доверие вновь и заслуживал бы и твоё, если бы ты не передумывала приходить, узнавая, что мы с Дейзи ждём его в гости. Так было уже не раз. Папа и то виделся с ним и...

- Да потому, что вы двое словно слеплены из одного теста. Ты и твой отец. Вы оба такие, что эмоции заслоняют ваш разум, - отрывочным голосом, от которого я вздрагиваю и как-то даже пугаюсь его звучания, произносит свою реплику Наоми. Она всегда потрясающая в особо напряжённые моменты, когда ситуация накалена до предела, но испытывать это на себе отличается от того, как всё преподносится зрителю, сидящему перед экраном. Я поражена, и по коже проносятся мурашки. Это так... убедительно. Будто сама Наоми такого мнения именно обо мне. Я собираюсь с мыслями, чтобы продолжить.

- Ты ненавидишь это?

- Не придумывай. Я лишь сказала то, что сказала, и что является правдой. Вы вечно даёте вторые и третьи шансы.

- Давай лучше сменим тему или просто молча пойдём в клинику. Ты говорила, что хотела бы, чтобы я была рядом, когда тебе скажут, что там с образованием, и нужно ли что-то делать. Это ещё одна причина, по которой я даже не думала взять Дейзи с собой. Она могла бы расплакаться в незнакомом месте.

- А с ним она, значит, не плачет?

- Иногда плачет, - Мередит честна и откровенна, а значит, и я говорю, ничего не утаивая, и без всякого стыда. - Но Ричард терпелив. Он может упомянуть что-то, но не жалуясь, а просто рассказывая. Послушай, ты... боишься?

В фильме не будет показано, как мы идём к врачу, то, что с «моей» мамой всё хорошо, и то был не совсем верный диагноз, будет просто упомянуто в одной из последующих наших с Наоми сцен, но сейчас я должна быть встревоженной. Мой голос не тихий, но неторопливый. И ступаю я также медленнее.

- Больше за вас с Дейзи. Если что, в своём возрасте она быстро забудет меня, а времени узнать папу у неё будет более, чем достаточно.

- Не думай так. Мы ещё ничего не знаем. Мама. И... - я дотрагиваюсь до Наоми, до её левой руки около локтя. Наоми останавливается и едва заметно кивает, опуская правую руку с сумкой вниз. Я выжидаю ещё мгновение, прежде чем обнять Наоми нежно, но крепко. Она обнимает в ответ только левой рукой. Прикасаясь к моему плечу. «Моя» мама явно сдержанный человек. Соответствующая мысль проходит и через страницы сценария, но так и зрители убедятся, что их ощущения правдивы. Надеюсь, что убедятся.

Оставшаяся часть дня проходит вполне размеренно. И я нервничаю всё меньше. После того, как в перерыве появляется возможность прочесть сообщение.

Да, тружусь. Как, полагаю, и ты, пчёлка. Я звонил, хотел услышать твой голос, но ты не ответила. Я позвоню тебе часов в семь, ладно? По твоему времени. В это время мы обычно уже всегда свободны.

Я вижу, что не ответила. Это очевидно сначала по уведомлению на экране, а потом и по единичке на светло-зелёной иконке программы. Ничего не сделать. Это всё разница во времени. Может, Эдвард тогда ел, или просто требовалось время, чтобы переставить декорации или переодеться, но мы с Наоми продолжали работать. Над сценой, где наши героини снова проходят через парк после оптимистичного визита к врачу. Пчёлка... Эдвард Каллен назвал меня пчёлкой. Я уже была «халатиком», но пчёлка звучит лучше. И нравится мне больше. Более того, Эдвард повторяет обращение, когда вечером я отвечаю на его звонок, уже находясь в своём трейлере. На часах ровно 19:00. Поразительно. Я думала, это всё условно, и что семь часов могут превратиться и в восемь, и в девять, и что Каллен вообще может забыть про меня или заснуть, но нет. И его голос нисколько не сонный.

- Как прошёл день, пчёлка?

- Хорошо. Мне показалось, что Лоуренс удовлетворён всем, что мы сняли сегодня, и, когда был перерыв, Наоми заказала всем пиццу за свой счёт. Точнее, несколько пицц. Чтобы хватило всем.

- Так вот что ты любишь, пчёлка. Ну всё, в ресторан больше не пойдём.

- Я и не собиралась.

- Ты, может, и нет, а я с тобой собирался. Но можно переключиться на пиццу.

- А что об этом подумает твой метаболизм? Я слышала, с годами с ним становится хуже.

- Ну да, это вроде общеизвестный факт, - вдохнув, соглашается он, может, задумавшись о чём-то своём вроде того, когда он взвешивался в последний раз, и в какую сторону число на весах могло измениться с тех пор, но, по-моему, это всё ерунда, не стоящая беспокойства. В смысле он не вот прям худой, как тростинка, но подтянутый и красивый, и у него упругий живот. Каллен вряд ли когда-либо станет толстым. Он же следит за собой. - Послушай, можем поговорить по FaceTime? Я бы хотел видеть тебя.

- Я тоже хочу видеть тебя. Да, давай поговорим.

Когда Эдвард перезванивает, то предстаёт моему взгляду лежащим на спине. На нём нет ни рубашки, ни майки. Это как бы слишком для меня. Может, я никогда не привыкну. Хотя нужно ли привыкать? Может, у него ко мне всё не так уж и серьёзно.

- Так намного лучше. Что это на тебе? - спрашивает он, поднимая телефон чуть выше. Будто чтобы я видела больше подробностей. Ну, больше грудной клетки и рук. Я вижу и не сразу сосредотачиваюсь на глазах.

- Просто майка.

- А ниже?

- Шорты.

- Покажешь?

- Думаю, что нет.

Я, и правда, только что сказала «нет» Эдварду Каллену? Я отказала ему. Я. Ему. Отказала. Словно он предложил что-то, что мне совсем не хочется испытывать. Но как он себе это представлял? Может, обычно. Если он был таким со своими девушками, и те не возражали. А я вроде против. Да, против.

- Ладно. Это было тупо с моей стороны, наверное. Ты ведь так и думаешь сейчас? Что я болван? Меня не расстроит, если да. Я знаю, что временами похож на него. Веду себя подобным образом или говорю что-то идиотское.

- Ну да, это было довольно... по-дурацки, - решившись, шепчу я. Я смотрю на него и могу себе представить, что он рядом, а не где-то далеко. У него уже заметна небольшая щетина. Любопытно, имеет ли это значение для его съёмок? Тогда в сеть утекло не так уж и много фото, и все они были низкого качества, сделанные на значительном расстоянии, отчего я затрудняюсь сказать, как выглядит его герой внешне.

- Вот. Я знал. Меня не провести. Давно ты приехала?

- Минут семнадцать как. Сначала завезли Наоми в её отель. Ты можешь рассказать мне хоть что-то о своём персонаже, кроме того, что он слегка безумен? Он красивый или неряшливый?

- Он неряшливо-красивый. И у него нет ярко выраженной любовной линии. Наверное, он больше неряха, и потому всё так. Ты посмотришь однажды и сама убедишься.

Впоследствии Эдвард спрашивает об ужине, конкретно моём, и это самое время признаться, что Наоми приобрела одну пиццу лично для меня. Та ещё в коробке. Эдвард лишь пожимает плечами, запрокидывая голову в сторону изголовья кровати и неприкрыто смеясь довольно продолжительное время. От этого телефон подрагивает в его руке, изображение становится нестабильным, но я и не пытаюсь что-то вставить. Просто, вероятно, жду, когда Каллен прекратит. Он же успокоится в какое-либо мгновение? Наконец он перестаёт, садясь. В тишине я спрашиваю:

- И что означал смех?

- Да ничего такого. Просто вы, видимо, успели стать довольно близки.

- Или она ко всем относится подобным образом, и дело не лично во мне.

- Предполагаю, этого мы не узнаем. Вряд ли мы станем проводить опрос среди тех, с кем работала Наоми, чтобы определить, угощала ли она пиццей и их.

- Только ты мог бы ходить повсюду с такими вопросами. На каких-нибудь вечеринках, изыскивая там её коллег.

- Я не хожу на вечеринки, забыла? Признаюсь, меня звали сегодня на одну, но я просто хотел остаться с тобой. Точнее, быть с тобой по телефону. Сегодня вечером и все эти дни. Можешь рассказать мне что-нибудь? Может быть, о том, какие приложения есть у тебя в телефоне? Что-то такое, что ты устанавливала сама?

- Разве что программы для коллажей, - отвечаю я, вне поля зрения протягивая руку к левой коленке. Она чешется, и я чешу как можно тише, чтобы Каллен не обратил внимания. Вроде не замечает. Что вообще такое? Меня что, кто-то укусил? Какого чёрта так сильно зудит? - И читалка. Но я пользуюсь ею не слишком часто, а с коллажами стало скучно. А что любопытного есть у тебя?

- Я не верю в эту хрень, но у меня скачан гороскоп. Любопытно иногда открывать, пробегать глазами и знать, что написанной фигни сегодня точно не произойдёт, если я досконально знаю свой план на день. Ну типа если упомянуто какое-нибудь место или встреча, а я точно там не окажусь, очевидно, что гороскоп не может распространяться одновременно на всех представителей одного и того же знака. Ты понимаешь меня?