Удачи завтра, подруга. Ты только дыши в тот самый момент.
И вот после точки те самые смайлики. Девочка краснеет. Хотя это не девочка. Это просто смайлик с косичками и бантиками. Смайлик покрывается румянцем. Представляю, как всё это повеселило бы Эдварда. Смайлик-мальчик готов целовать подружку в режиме нон-стоп. Чайник разогревается до нужной температуры, и из носика начинает струиться пар. Я выключаю, размышляя, что дыхание вроде не должно стать проблемой. Но понятно, что об этом известно только мне.
Я постараюсь дышать. Спасибо за напоминание.
Может, ему понравится, и он придёт к тебе позже.
Я отправляю смущённый смайлик, прежде чем заблокировать телефон и налить чай. С бутылкой и бокалом я вновь выхожу на улицу. Эдвард улыбается мне, принимая пиво. Но бутылка закрытая, в связи с чем его вопрос вовсе не удивителен.
- А открывашка?
- Ты не говорил, что надо, - я сажусь на стул, крепко обхватывая ручку бокала, чтобы не пролить. - Некоторые могут и так. Без открывашки. Через полотенце или майку. Майка на тебе есть.
- Я думал, ты сама подумаешь. Она там на виду.
- Я немного отвлеклась.
- Да? И на что?
- Просто на переписку. Ничего серьёзного.
- С подругами? - Эдвард оборачивает горлышко бутылки, используя майку так, как я посоветовала. Слышно тихое шипение пива, стоит крышке отскочить на землю. Эдвард наклоняется за крышкой и кладёт её на стол слева от планшета.
- Да.
- И что они хотели?
- Это наши личные разговоры. Не обо всём тебе надо знать, - вытянув ноги вперёд, качаю головой я, позволяя себе улыбку. Так я и рассказала, да. Не дождётся.
- Ну да, наверное, не обо всём. Я и не претендую знать.
Сомневаюсь, что он совсем-совсем не претендует, любопытство вещь естественная, и я уже в курсе этой его черты. Я медленно пью чай, когда Эдвард жмёт на кнопку, чтобы возобновить просмотр. Мы смотрим ещё одну серию после нынешней и только потом сворачиваемся с посиделками. Эдвард идёт в душ, а я после него, не забывая использовать кондиционер для волос. Когда я выхожу в полотенце, Эдвард как раз ставит свой телефон на зарядку, и рядом лежит мой, уже также подсоединённый к электричеству.
- Спасибо.
- Не за что.
Последовательно я надеваю чистые трусы и пижаму. Эдвард выключает везде свет, когда мы ложимся в кровать. Простынь прохладная, как и одеяло. После горячего душа это приятно. Может быть, я уже хочу, чтобы поскорее наступила поздняя осень. Тогда будет не так жарко в плане уличных температур.
- Ты запер дверь?
- Да. А ты свою заперла, когда ходила к себе за шампунем?
- Да.
- Хорошо, - он просто лежит рядом, обхватив мне ногу правой рукой. Там, где на бедре едва заканчиваются шортики моей пижамы. - Как насчёт того, если мы съездим куда-нибудь на днях?
- На днях?
- Да, в двадцатых числах. Разумеется, Европа или какие-нибудь тропические острова сейчас не вариант, но город большой. Можем на пляж.
- Никогда не была за границей, - для меня Европа это нечто из области фантастики. То есть я бы хотела там побывать, в крупных городах различных стран, хотя не уверена, где именно, но сначала надо накопить денег. Спускать внушительную часть будущего гонорара на путешествия не самая удачная идея.
- Какие твои годы. Я был, но всегда по делу. Хотя поверхностно города осмотреть удавалось. Основную достопримечательность на расстоянии, например. Представляю, если бы я захотел подняться на Эйфелеву башню. Даже в очереди стало бы проблематично находиться. Надо было до популярности.
- Ты не знал, что всё так будет.
- Ну да, не знал, - на выдохе соглашается Эдвард. - Так что мы решим? Без понятия, как назвать одним словом то, что люди месяц в отношениях, но у нас близится что-то типа годовщины. Давай поедем куда-нибудь за город.
- Фактически мы и сейчас немного за городом. Территориально это уже не совсем Лос-Анджелес.
- Тогда ещё больше за город. Дальше, чем за эти пятнадцать километров.
- Я не имею ни малейшего понятия о городе и его окрестностях в таких масштабах. С Элис и Розали мы посетили всё, что непременно должен увидеть каждый турист, но самое удалённое место, где нам довелось бывать, это в парке развлечений в Санта-Монике.
- Ты можешь погуглить как-нибудь на досуге, что к чему, и найти место, куда захочется, - Эдвард передвигается под одеялом, - а потом посмотрим, где там ночевать.
- Ты и ночевать там хочешь?
- Почему бы и нет? О расходах не переживай.
Я поправляю бретельку. Вроде я ещё не сплю, так ведь? Всё это заманчиво, несмотря на то, что трудно сказать, захочет ли он туда, куда захочется мне.
- Я погуглю завтра.
- Договорились, - я переворачиваюсь на правый бок, сдвигая подушку так, чтобы было удобнее, и перемещая волосы на одну сторону. Глаза уже фактически закрываются, когда Эдвард шепчет у меня за спиной. - Пчёлка.
- Да?
- У тебя красивая шея. И не только шея. Ты вся красивая.
Эдвард обнимает меня поверх талии. Я прикасаюсь к его руке, к пальцам, которые слегка заходят на мой живот. Мне так хорошо. Хорошо-хорошо. С Джейком-то всё было заурядно. «Привет, детка». Или «хэй, детка». Что я красивая, он сказал лишь примерно раз или два за всё время наших отношений.
- Со стороны, полагаю, виднее.
- О да, виднее. Поверь, она действительно красивая. Сладких снов, Белла.
- Спокойной ночи.
Поутру мы направляемся на квартиру для съёмок. Для папарацци они и мы стали старой темой с пару недель назад, и хорошо. Полагаю, им наконец стало достаточно однотипных фотографий, на которых меняется только одежда. Нам предстоит снимать не только поцелуй, но я переживаю лишь о нём, и моё никуда не исчезнувшее волнение усиливается во много раз, когда я переодеваюсь в юбку салатного цвета с пуговицами для застёжки и бежевый лёгкий свитер. У него симпатичный рисунок косичкой. Я выгляжу сексуально, что имеет смысл. Актрис не одевают в заношенные штаны и растянутые майки, только если героиня не больна по сюжету. Я не больна. И потому я не горю желанием выходить из ванной вот так. Между свитером и юбкой видно кожу, и он не особо тянется вниз. Всё это бесполезно.
- Белла, - Анжела стучит в дверь ванной комнаты, - у тебя там всё в порядке? Или тебе нужна помощь? Ты оделась?
- Да. Да, я оделась.
- Я могу войти?
Я поворачиваюсь к двери и, сделав короткий шаг, отпираю замок. Анжела переступает порог, и где-то за ней там маячит Эдвард. Мне удаётся заметить его прежде, чем Анжела тянет за дверную ручку, чтобы закрыть. Анжела смотрит на меня оценивающим взглядом:
- Не вижу, что не так. Сидит прекрасно. С тебя же снимали мерки. Ты не поправилась.
- Я просто выйду отсюда.
- Здравая мысль. Рано или поздно всё равно придётся.
Я выхожу первой и иду на кухню. Ещё есть время попить чай. Не хочу сейчас кофе. Я и без него вся взбудоражена. Эдвард появляется тут пару мгновений спустя и, подойдя, прикасается к моему плечу массирующим движением. Это совсем не к месту, если кто увидит, но я не отпрыгиваю от него, как от прокажённого.
- Выглядишь сногсшибательно.
- Выгляжу слегка развязно.
- Вовсе нет. Развязно выглядят другие женщины.
- Ты о проститутках?
- Вот так словечко ты произнесла. Ну и ну, - качает головой Эдвард. - Хорошо, что твой отец тебя сейчас не слышит. А то бы решил, что всё это на тебя дурно влияет. Вообще-то я скорее имел в виду женщин, у которых просто такой стиль.
Я отступаю от Эдварда, смутно услышав приближающиеся шаги. Я слышу всё правильно, и на кухню заходит Френсис. Он останавливается у двери, его взгляд направлен на моего партнёра и парня. Но мы не целовались, если Лоуренс вновь думает что-то такое.
- Как закончите пить чай, я жду вас в комнате.
- Белла уже почти закончила. Мы скоро, Френсис.
- Вероятно, так.
Френсис покидает кухню, и я допиваю чай в полном молчании. Ну почти. Если не считать мгновения, когда, подумав, Эдвард пьёт воду прямо из-под крана, а потом говорит:
- Либо он привык к мысли о нас, либо оценил, что твой макияж в порядке.
- Или что тебе не надо выдавать очередной носовой платок.
- Вот же хрень. Я не постирал его платок, он до сих пор где-то у меня.
- И где?
- Точно не в костюме, я проверял карманы перед тем, как его отдать. Вечером поищу.
Я только пожимаю плечами. Одному Богу известно, куда он мог его закинуть. И не факт, что он найдёт его сам. Может, придётся участвовать и мне. Однако сейчас не время думать о подобном. Мы возвращаемся к Лоуренсу, который разговаривает со светловолосой представительной женщиной с вьющимися волосами. На ней джинсы, чёрная майка без рукавов и чёрные туфли с открытым носом на каблуке средней толщины. Моё никуда не исчезнувшее волнение усиливается ещё больше, как только нам представляют Алисию Родис, координатора интимных сцен. С момента возникновения профессии как таковой я много читала, что именно история с тем продюсером и его домогательствами фактически стала фундаментом дела. Из различных статей по теме мне отлично известно о работе, проводимой координаторами ещё до начала съёмок. Переговоры с режиссёром, чтобы понять его мысли о визуализации той или иной чувственной сцены, чтение сценария, размышления, как воплотить необходимое в жизнь, но избежать ситуаций, когда в процессе кому-то станет неприятно. До поры до времени всё это нас не особо касалось, но Алисия остаётся с нами наедине с очевидной целью согласовать каждое действие. обговорить прикосновения, и не доставят ли некоторые из них дискомфорт. Ну да, формально мы лишь партнёры, а она просто делает свою работу.
- Я могу называть вас Эдвардом и Изабеллой?
- Да, - мы отвечаем почти одновременно. Эдвард не сводит меня взгляда. О Господи. Я моргаю, чтобы сосредоточиться на Алисии. Она стоит слева.
- Есть ли что-то, что неприемлемо для кого-то из вас? Может быть, часть тела, которую вы не хотели бы, чтобы трогал партнёр? Это ваш шанс сказать прежде, чем мы приступим к репетиции. Сначала мы отрепетируем всё вне кадра.
Понятие неприемлемого и Эдвард совсем не сочетаются между собой. Я немного меняю позу, но остаюсь стоять на том же самом месте. Было бы лучше без этого разговора. Для меня точно лучше. Но если ты с кем-то просто работаешь, то, быть может, проработка сцен с координатором и его присутствие на площадке позволяют расслабиться хоть немного, когда есть человек, способный заметить напряжение актёров и прервать съёмку.
- Я не уверена.
- И так тоже бывает, Изабелла. Иногда актёры и сами не подозревают, что какие-то действия партнёра могут доставить им дискомфорт. Для этого я и нахожусь здесь. Я пойму, если язык вашего тела изменится, выдавая то, что вам неуютно. Не переживайте, - отвечает Алисия, - а вы, Эдвард, что скажете?
- Если честно, мне тоже ничего не приходит на ум.
- Тогда давайте пока порепетируем, но сначала возьмите леденцы, - и Алисия протягивает нам обоим по мятной конфете. Свежее дыхание, да. Предусмотрительность, как качество, становится ещё более очевидной. Или это профессионализм. Честно говоря, я не хочу леденец, но я как бы должна хотеть. Эдвард погружает свой в рот, и я тоже. Леденец не очень большой и заканчивается быстро.
Эдвард садится на кровать в ожидании, пока я подойду. Исходя из сценария, я подхожу, мы немного говорим, а потом он прикасается к моему лицу, и мы целуемся, когда я опускаю голову ниже. Так, ладно. Я смогу забыть про координатора сейчас и всех прочих людей потом и сделать всё, как надо. Наедине мы целуемся часто. Это не будет отличаться так уж сильно. По крайней мере, я надеюсь. Эдвард смотрит на меня подбадривающим взглядом. Что-то вроде: «давай уже начнём и закончим, хотя можешь произнести свою фразу, но только не стой там, а то я чувствую себя глупо, когда на словах мы не высказали никаких запретов». Глубоко вдохнув, я наконец приближаюсь к нему и просто касаюсь его плеч, вставая между немного раздвинутых ног.
- Скучал по мне весь день, говоришь?
- Да. Это как какое-то наваждение, Мередит.
- Я тебя понимаю. Ты не одинок в этом чувстве, Ричард.
Медленно моргнув, продолжая смотреть в мои глаза, Эдвард опускает руку мне на щёку в нижней части, и это словно знак для меня. Я обнимаю его шею правой рукой, но не так сильно, как обычно. Сильно фильму не подходит. Сильно будет лишним. Я двигаюсь, и Эдвард тоже. Мы оба двигаемся навстречу друг к другу в течение двух-трёх секунд, а потом он целует меня. Всё иначе, чем лично между нами. Мы взаимодействуем только губами, и никаких прикосновений ниже талии. И я не думаю, что поцелуй длится дольше десяти секунд. Неужели десяти секунд достаточно? Эдвард заканчивает нежно, прежде чем опустить руку, но я так и стою, как стояла. На случай, если это ещё не все. Алисия выглядит задумчивой, когда я поворачиваю голову к ней вслед за Эдвардом. Она касается рукой рта и, возможно, думает о своём. Наконец, кивая, она говорит:
- По-моему, вам вполне уютно друг с другом. Такое мне встречается не очень часто. Обычно приходится направлять, когда, например, актриса только в процессе понимает, что прикосновение чужого мужчины к щеке заставляет её напрягаться. Вы так естественны. Повторять, я думаю, смысла нет. Скажу Френсису. Вот ещё леденцы.
Алисия оставляет нас одних, и Эдвард касается меня, уже как Эдвард. Ниже талии, да что там ниже талии, он скользит рукой мне по бёдрам. Недолго думая, он расстёгивает карман на юбке в намерении засунуть туда обе наши конфеты. Ему это удаётся, но я слегка ударяю его по ладони.
- Вытащи их. Сразу будет видно, что там что-то лежит.
- Я больше не хочу леденец.
- И я не хочу. Но им тут не место, - я сама вытаскиваю леденцы и, отступив в сторону, прячу их в ящик тумбочки. - Они из разряда тех вещей, которые обязательно должны быть с собой у координатора?
- Что-то вроде того. При этом леденцы не смущают. Не то что разные накладки. Как я и говорил, всё это неловко от начала и до конца.
- Но и от них есть польза, разве нет?
- Бесспорно есть. Кто-то там касается меня, но не меня, спасибо муляжам, и это может действовать в обоих направлениях.
- И снова здравствуйте. Готовы? - Лоуренс входит в комнату. - Приступим?
Френсиса, должно быть, удовлетворяет молчание в качестве знака согласия. В комнате собирается не так уж много людей, как я думала. Только Френсис, наш оператор, Алисия, художник по декорациям, ассистент, ответственный за хлопушку, и повелитель микрофона. Так я мысленно называю его. Мне поправляют макияж, а Эдварду приглаживают его волосы. Ещё одна сцена на сегодня, и всё. Я справлюсь. Репетиция-то прошла удачно.
- На мой вкус, соус был слегка островат. В следующий раз закажем китайскую, - Эдвард говорит, когда мы заходим в спальню. Предполагается, что наши герои поужинали готовой едой, не выходя из дома, и теперь можно и фильм посмотреть. Я прохожу в комнату второй и снимаю браслеты с обеих рук, но кольца на мне остаются. В сценарии сказано, что можно действовать на своё усмотрение. Лоуренс не возразил, когда я предложила.
- А я и хотела китайскую. Но ты настоял на мексиканской. Мне было не особо важно, что есть.
- Ты часто так говоришь, но всё-таки тебе есть разница, Мередит. Ты ведь не ешь всё подряд. Ты избирательна.
- Нам стоит подумать о том, чтобы начать готовить дома самим. Хотя бы в девяноста процентах случаев.
- Я могу начать, но я не смогу помогать делом, если ты не обучишь меня премудростям. Мои кулинарные способности не простираются особо далеко, детка, - Эдвард садится на кровать поверх покрывала, и она издаёт скрипучий звук. - Но ты и так знаешь.
- Знаю. Трудно забыть, как однажды внутри микроволновки у тебя заискрилась тарелка, не предназначенная для неё.
- Но я её спас. Она выжила. И ничего не загорелось.
- Потому что я нажала на кнопку отключения, - замечаю я, повернув голову к Эдварду и подмигнув. Он улыбается широко-широко. Сейчас он больше Эдвард, чем Ричард, но я думаю, он и так это знает.
- Но тарелку достал я, это же ты помнишь? Ты должна помнить.
- Я помню. Проблемы с памятью меня пока не беспокоят.
- Да и меня не беспокоят, но вот скучать по тебе довольно беспокойно, - скользнув руками на колени, чарующим голосом произносит Эдвард, - и сосредоточиться трудно. И так целый день. Я рад быть с тобой сейчас. Очень-очень рад. Я был бы рад, даже если бы пришлось провести у плиты плюс-минус час прежде, чем сесть за стол.
- Скучал по мне весь день, говоришь?
Я сокращаю расстояние между нами и, оказавшись совсем близко, как и нужно, прикасаюсь к его шее с обеих сторон. Эдвард поднимает руку, достигает ею моей щеки с возросшей нежностью, и в моей груди поселяется щемящее чувство. Несмотря на всех людей, находящихся здесь. Это неважно для меня. Правда, неважно. Было бы важно, быть может, с кем-то другим, когда мне действительно требовалось бы поглощать леденцы для свежего дыхания, но с Эдвардом можно просто смотреть в его глаза и чувствовать, будто мы наедине друг с другом.
- Да. Это как какое-то наваждение, Мередит.
- Я тебя понимаю. Ты не одинок в этом чувстве, Ричард.
Эдвард смело касается моей щеки большей поверхностью ладони, чем было во время репетиции, и мы целуемся не очень нежно, но я думаю, что в пределах обозначенных рамок. Ему виднее, а я просто доверяю ему. И насчёт тайминга тоже. Эдвард продолжает целовать меня, обнимая левой рукой немногим выше талии, пока не отодвигается с тихим вдохом.
- Хорошо, если так.
- Это так. Без всяких «если». И думаю, фильм будет лучше выбрать мне.
- Справедливо, Мередит. Смотреть, предполагаю, будем мелодраму.
- Я собиралась предложить триллер, но если ты полюбил мелодрамы, то так и быть, посмотрим её.
- Ну уж нет, - Эдвард опрокидывает меня на кровать, я хоть и знала об этом из сценария, всё равно оказываюсь слегка застигнутой врасплох, - выбери триллер. Пожалуйста, хотя бы раз.
- Ладно.
- Ладно? Без шуток? А то я ведь знаю, как добиться своего.
- Без шуток. Только не щекочи. Пожалуйста, не щекочи, - шепчу я, будучи фактически под Эдвардом. Он наверняка сразу поднимется и уйдёт, едва мы закончим. Будто мы и не вместе. Я не думала о подобном ранее. Я почти не хочу, чтобы всё заканчивалось. Нашла же я, из-за чего тревожиться. Это просто сцена. Не то чтобы он больше никогда ко мне не подойдёт.
- Расслабься. Я бы не стал. Ни за что.
Эдвард касается моих волос и просто смотрит на меня ещё секунд семь или восемь, примерно так, прежде чем Лоуренс объявляет, что снято. Ему не приходится повторять дважды. Мимолётно улыбнувшись мне, Эдвард отодвигается, но просто садится рядом вместо того, чтобы покинуть комнату. Я удивлена, и мне как будто неловко, что он остался. Я даже задумываюсь, не уйти ли куда-нибудь самой. Но это только мысли. Я выбираю тоже просто сесть. Френсис стоит у камеры ещё какое-то время. На мой взгляд, довольно долго. Может, ему не нравится. К нему подходит Алисия, и они о чём-то разговаривают. Недостаточно громко, чтобы слышали и мы. По ним не скажешь, что они спорят, когда один человек старается переубедить другого. Так проходит не меньше минуты прежде, чем Френсис подзывает нас к себе. В комнате находимся только мы четверо, и он включает нам запись. Смотреть на себя и Эдварда вот таких в определённой степени неловко и трудно. Если Лоуренс хочет, чтобы мы проанализировали со стороны именно поцелуй на соответствие обозначенным требованиям и на предмет того, поверят ли ему зрители, то я точно не могу судить непредвзято. Это же я на экране, а за кадром мой партнёр не просто партнёр, и, по-моему, всё это нравится Эдварду не больше моего. Он спрашивает сразу же, как поцелуй приближается к концу:
- Ты можешь не томить? Вы и без нас смотрели.
- Это совсем не то, чего я ожидал, - от слов Лоуренса сердце пропускает удар или даже два. Наверное, всё вышло совершенно иначе, нежели он себе представлял. Быть может, мы привнесли себя в своих героев, чего он как раз, предположительно, и опасался. - Это гораздо лучше.
- Значит, всё... нормально? - какое-то дурацкое слово, если честно. Без понятия, что происходит на площадке, когда поцелуй не совсем удовлетворяет режиссёра. А когда постельная сцена... Как это повторить? И как вообще обсудить её постфактум при необходимости переснять? «Извини, но твои волосы попадали мне в рот, ты не будешь против моего прикосновения к ним в случае чего, чтобы я мог их убрать»? Или «да, на мне это специальное бельё, и я не хочу тебя обидеть, но ты был слегка грубоват. Можешь нежнее в следующий раз»?
- Давайте ограничимся тем, что я всем доволен. На сегодня мы закончили. Я провожу вас, Алисия. Вы ведь на машине?
- Да, она внизу. Нужно кого-нибудь куда-то подвести?
- Нет. Им выделена машина от студии, и ещё была машина с охраной. Только недавно сняли. Всё эти папарации, - на ходу объясняет Алисии Френсис, уже удаляясь от нас. - Будем на улице, заодно найду автомобиль. Надо же заботиться о своих актёрах.
Собрав свои личные вещи и переодевшись в собственную одежду, благо Анжела однажды предложила возить её для нас вместе с прочим гардеробом, мы с Эдвардом покидаем жилой дом. Френсис топчется у внедорожника, общаясь с водителем, но тот указывает в нашем направлении и уходит в сторону водительской двери. Френсис поворачивается к нам, уже подошедшим на расстояние полутора шагов.
- Вы оба хорошо потрудились. Не стал говорить при Алисии, потому что это не мой секрет, но я был почти уверен, что эти ваши чувства испоганят именно сегодняшнюю сцену. Не смущайся, Белла. Мне тоже неловко, в том числе и из-за того нашего разговора, и думать о нём теперь делает всё ещё более неловким. Хотя тогда у вас, наверное, ещё ничего не было, но тем не менее...
- Когда у нас ничего не было? И о каком разговоре речь? О чём вы говорили? - Эдвард смотрит на Лоуренса, но мгновенно переводит взгляд на меня, почти колючий и сердитый, и я понимаю, что как бы влипла. Никогда и ни при каких обстоятельствах я не собиралась рассказывать о стремлениях Френсиса заочно отвадить меня от личных взаимоотношений с главным актёром его нового фильма, подловив на улице в темноте. - Белла.
- Да не смотри ты на неё так. Она ни при чём. Я просто говорил ей, что отношения с человеком, когда вы вращаетесь в одной среде и занимаетесь одинаковыми вещами, могут быть сложными, - Френсис изъясняется очень торопливо, как никогда не говорил. Будто вот-вот забудет, каким именно способом и с применением каких фраз желал уладить ситуацию. - Если не у всех одновременно есть работа, и...
- О, ну хватит, Френсис. Я никому никогда не завидую. И я спокойно могу валяться на каком-нибудь чёртовом пляже один, если моя девушка работает. Да, это не вот прям весело, но я могу пережить нечто подобное. Я полагаю, давно у вас был данный тет-а-тет. Ладно. Садись в машину, Белла, - тепло и и эмоционально обращается ко мне Эдвард, хоть и выглядит то ли раздосадованным, то ли просто крепко задумавшимся обо всём услышанном. - Поговорим также наедине.
- Извини, Эдвард, - Френсис даже открывает дверь перед Эдвардом. Несмотря на всю ситуацию, именно это донельзя комично. Френсис едва ли не склоняется в поклоне, пока я обхожу автомобиль сзади, чтобы сесть за водителем. Лоуренс захлопывает дверь, немного махнув мне рукой. Я пристёгиваюсь, как и Эдвард, прежде чем водитель заводит двигатель, и машина спустя несколько мгновений выруливает на дорогу с обочины. И только тогда Эдвард наконец говорит, повернувшись ко мне, когда я поворачиваюсь к нему:
- Это, правда, было так, как он сказал?
- Да.
- И когда?
- В вечер, когда ты присвоил мой телефон.
- Класс, - Эдвард откидывает голову на подголовник, - теперь буду знать, что Френсис иногда может гулять по ночам, контролируя обстановку вместо охранника.
- На тот момент до ночи было ещё далеко.
- Но уже стемнело. Я помню.
- Ну и что?
- Да ничего такого. Просто наблюдение.
Оставшееся время пути для нас проходит в тишине, разве что Эдвард пару раз кому-то пишет, и сенсорная клавиатура издаёт щелчки при соприкосновении пальцев с кнопками. Я не спрашиваю. Может, мне не очень хочется знать. Или я просто предпочитаю, чтобы он рассказал сам, если захочет. Достигнув трейлера на территории студии, Эдвард даёт мне ключ, чтобы я открыла, потому что он вновь пишет в телефоне. Я справляюсь и, раз он занят, решаю принять душ после напряжённого дня. Потом я выхожу в одном полотенце, и вот сюрприз, Эдварда в трейлере уже нет. Ощущения так себе, потому что можно было и предупредить. Я включаю чайник и только-только сажусь в кресло в ожидании, пока он нагреется, как на экране телефона высвечивается видео-звонок от Элис. Я не могу ответить на него здесь. Это не мой трейлер. Если только сесть так, чтобы вся роскошная обстановка вокруг осталась за кадром. Или пойти в туалет. Из своего туалета я ещё ни разу не разговаривала, отчего Розали и Элис не имеют ни малейшего представления, как он выглядит. Но в ванной влажно после принятия мною душа. Я опускаюсь на пол сбоку от кресла, прислоняясь к спинке. Вот теперь вроде всё нормально.
- Привет, Элис. Привет, Роуз, - на экране появляется и Розали. Они сидят за столом на нашей кухне с чашками чая. Честно, мне не хватает таких посиделок.
- Привет. Ну?
- Что ну?
- Как сегодня дела? Было сложно целоваться с ним? Теперь ведь, наверное, надо делать вид, что этого не происходило. Так же всё бывает? - задумчиво спрашивает Роуз. Сложно ли? Нет. Совсем нет. Я чувствовала, что так может быть, но репетиция с Алисией в той или иной степени помогла.
- Я полагаю, что да, обычно так всё и обстоит. Но мы... Послушайте, всё последнее время я была с вами не совсем честна. Мы с ним вроде встречаемся.
- Чего? - первой спрашивает Розали после того, как переглядывается с Элис. - С ним это с Калленом?
- Да, - выдыхаю я, - но не надо тут...
- Так я и знала, - заявляет Элис, несильно ударяя по столу. - Временами ты как будто пропадала. Я ещё говорила Роуз, что ты странная.
- Не умничай, Элис. Ничего ты не знала, - говорит ей Розали. - Что ты могла знать? Ты не ясновидящая же. Каков он в в сексе? Рассказывай всё.
- О нет. Этого не будет. Не дождётесь.
- Но в гости приехать можно?
- В гости куда?
- На студию. Мы всё ещё хотим, - поясняет Роуз. - Твоему парню точно не откажут в том, чтобы позвать парочку друзей.
- Я не стану его просить.
- А я бы на твоём месте попросила. Надо брать от отношений всё-всё.
- Когда-нибудь я скажу тебе то же самое.
- Начни лучше с Элис. Она тут собирается на свидание с парнем, с которым познакомилась в День независимости, когда ты отлучалась гулять. Только она собирается медленно. Неделю так точно.
- У меня много работы.
- Ну да, пуговицы и всякая подобная ерунда, - Розали закатывает глаза. - Позвала бы парня сюда, разбирали бы вместе. Или он бы просто сидел и пялился на тебя. Тоже как свидание.
- Ты не говорила про парня, - удаётся вставить мне между делом. - Но ты оставила ему номер?
- Ага.
- И он тебе звонит?
- Да он всё делает, Белла. И звонит ей, и пишет, - аккуратно вмешивается Роуз, - если бы знал адрес, и у двери бы наверняка дежурил.
- Он тебе понравился, Элис? - спрашиваю я, поправляя полотенце на груди, чтобы не упало. - Ты дала ему свой номер. Значит, понравился. По-моему, это очевидно.
- Ну да. Он вроде милый.
- Тогда в чём проблема? Если нравится, так вперёд. Твоя работа никуда не убежит. Забудь о ней хотя бы на вечер.
- Думаешь?
- Да, думаю. Позвони парню, и сходите хоть куда.
- Может, ты и права. Можно просто прогуляться, - Элис поднимается из-за стола, - знаете, я напишу ему прямо сейчас. Сейчас ещё не слишком поздно. Может, он быстро приедет. Или мы встретимся в каком-нибудь парке.
- Именно.
- Спасибо, Белла. Пока.
И вот так мы с Розали остаёмся один на один. Она садится по центру стола, передвигая свой стул правее, и вздыхает почти горестно:
- Теперь только у меня из нас троих никого нет.
- О, не начинай. Ты красотка. И тебе не шестьдесят лет. Вот когда будет шестьдесят, тогда и поговорим.
- Когда будет шестьдесят, не о чем будет говорить. Я буду просто сидеть в кресле и пялиться в окно или в телевизор, и, может быть, иногда придётся вставать, чтобы накормить собаку или выгулять её. Вы двое не должны позволить мне завести кошку. Ни при каких обстоятельствах.
- Ладно. Никаких кошек. Я обещаю от своего имени. Элис тебе надо будет просить отдельно.
- Пожалуй. А где... твой? - после паузы спрашивает Розали, будто Эдварда Каллена нельзя называть по имени. Как будто мы во вселенной Гарри Поттера. Я широко улыбаюсь просто из-за этих мыслей. Несмотря на то, что не обладаю ответом на вопрос.
- Гуляет, - он снаружи, значит, можно сказать, что гуляет. - Знаешь, я хочу снять с себя это полотенце. Ты не обидишься?
- Ну, конечно, нет. Предполагаю, это его полотенце.
- Пока, Роуз.
Я завершаю разговор всё с той же улыбкой, прежде чем отсоединиться. Я сижу с телефоном в руке пару минут, и через эту пару минут дверь трейлера открывается наружу. Эдвард входит и закрывает её за собой, а потом, повернув голову, видит меня сидящей на голом полу.
- Ты что там сидишь? Не замёрзнешь?
- Пока всё нормально.
- А зачем ты вообще села тут?
- Мне надо было поговорить так, чтобы было не особо видно, где я нахожусь.
- Так, и зачем? - Эдвард вытаскивает ноги из кроссовок, отталкивая их в сторону ступнёй. - Кто-то звонил?
- Да, звонили, но какая разница.
Я встаю и удаляюсь в сторону ванной, где висит мой халат. Надев его на себя, я вешаю полотенце на ширму, прежде чем выйти отсюда. Я даже не знаю, чем мне теперь заняться. Спрашивать про то, куда он ходил и почему молча, или не спрашивать. Может, по мне и незаметно, что я какая-то не такая.
- Не знаю, что происходит, но можем поговорить нормально, как взрослые люди. Или можешь пойти к себе. Такой вариант тоже возможен. Хоть мне и предпочтительнее поговорить. Ненавижу вот это, - Эдвард проходит и садится на диван. - Но дело твоё.
- Не хочу я идти к себе, но и выходить из душа, чтобы понять, что тебя нет, тоже не хочу.
- Не могу же я быть с тобой всегда-всегда.
- Да, я услышала, что ты прекрасно проводил бы время на каком-нибудь курорте, даже будучи один.
- Не так, чтобы принципиально не хотеть быть там с кем-то, с кем мне сейчас хорошо. Я вышел поговорить лишь раз за всё это время. Ты тоже иногда выходишь. И чаще моего.
- И с кем ты выходил поговорить?
- Это не имеет значения, но я звонил Жизель.
Я удивлена, но не удивлена. Знала же, что у них какие-то неразрешённые дела.
- Понятно.
- Это слово мне также не очень по душе. И то, что ты рисуешь в своей голове, хуже правды.
- Ты не знаешь, что в моей голове.
- Но могу себе представить. Давай обсудим всё за ужином. Я очень голодный. Кажется, способен съесть половину индейки целиком.
Эдвард направляется мыть руки. Я боюсь надеяться, закончил ли он свои дела совсем-совсем. Может, нет, а может, и да. И сколько тогда они будут продолжаться?
- Я не хочу индейку.
- Я выразился образно. Выберем что угодно другое, - сквозь шум воды утверждает Эдвард из ванной.
Источник: http://robsten.ru/forum/67-3301-1