- Это довольно обидно на самом деле, - отвечает он, нахмурившись. Он достаёт крышку из мойки и вместе с бутылкой отправляет всё в мусорное ведро в ящике. Бутылка с шумом ударяется о дно. Эдвард размашистым шагом ступает к двери. Надеюсь, это не то, что приходит на ум в первую очередь. Что он собирается прогуляться, чтобы всё прошло само собой, как после того, как Жизель разбила бокал. В моём понимании уходить не равно тому, как нужно разрешать конфликты и сглаживать углы, когда ты взрослый. Но Эдвард просто проверяет дверь.

- И что тут обидного? Это твоя фамилия. Какая разница?

- Разница в том, что, общаясь с ними, ты будто отделяешь себя от меня. Теперь мы больше, чем друзья, а я будто по-прежнему только партнёр по работе или временное увлечение, а не парень.

- Но для них, Эдвард, ты только мой партнёр по работе и есть. А ты общаешься с Жизель, я видела тут её карточку, ты, видимо, нашёл и убрал...

- Убрал.

- И потому ситуация такая, какая есть, - я продолжаю говорить, смотря на то, как он перемещается, прежде чем убрать вешалки с костюмом и рубашкой в шкаф. Потом Эдвард убирает и моё платье также на вешалке. - Я, знаешь ли, никогда не скрывала свои отношения от родителей или подруг.

- Так и не скрывай. Разве я просил? - Эдвард поворачивается. - Скажи, кому считаешь нужным, и я тоже скажу.

- Шутишь, да?

- Нет, я вполне серьёзно. Ты не первая моя девушка, конечно, но, если вдруг нас однажды сфотографируют держащимися за руки, а к тому моменту мы ещё никому не расскажем, я не буду уверять родителей или друзей, что это так, случайность. Подумаем пару дней?

- Подумать будет неплохо, - Эдвард обнимает меня вокруг талии, только я подхожу достаточно близко. - Хочешь в душ первым?

- Нет, иди ты.

- Ладно.

Я мою волосы шампунем из того флакончика, который подарил Эдвард. Мы оба засыпаем с влажными волосами, но его наверняка более сухие, потому что короче. Утром я реагирую на будильник раньше Эдварда и, дотянувшись до телефона над телом, отключаю сигнал. Мужские волосы растрёпаны, очень растрёпаны. Эдвард шевелится, поворачивает голову в мою сторону, и мне представляется ещё лучший вид на его утреннюю причёску. Я смеюсь, что приводит к тому, что его глаза медленно открываются.

- Я пропустил что-то смешное с утра?

- Твои волосы. Они так торчат.

- Полагаю, себя ты ещё не видела. Твои растрёпаны больше моих.

Я слезаю с кровати и, оказавшись перед зеркальной дверцей шкафа, убеждаюсь, что всё так и есть. Мои волосы в ужасном состоянии. Они действительно ужасны. Спутанные и слишком пушистые. Боже. Я готова умереть со стыда. Было плохой идеей ложиться с мокрыми волосами, да ещё и при Каллене. На случай, если он смеётся, то смеётся очень и очень тихо или вообще бесшумно, потому что я ничего не слышу. Я приглаживаю их рукой в качестве временного решения, прежде чем обернуться. Эдвард не смеётся. Совсем. Он только протягивает мне мою расчёску с тумбочки.

- Это даже мило. Ты расслабься. Андреа и Джули смогут привести всё в порядок, если расчёска не особо поможет.

Расчёска помогает так себе, и я собираю волосы в хвост, чтобы по пути в гримёрку их взъерошенный вид был не настолько очевиден. Волосы же Эдварда становятся нормальными, не хуже, чем обычно. Это почти несправедливо. К счастью, Андреа что-то делает, не забывая, однако, напомнить про кондиционер. Да-да, я знаю, что это действенное средство, но вчера подумала один раз обойтись. Вот и обошлась.

- Для мероприятия, я думаю, мы завьём кончики. Не против, Белла?

- Нет. Я вам доверяю.

Часа четыре спустя на квартиру для съёмок приезжают Хлоя с малышкой Дейзи. Я соскучилась по ней за прошедшие две с половиной недели. Увидев девочку в милом платье, мне ещё больше хочется её затискать. Но Эдвард опережает меня. И ладно. У него всё равно всё получается лучше. Ладить с Дейзи, не переживая о вероятности её обидеть. Она опускает головку ему на грудь, и Эдвард смотрит на меня:

- Хочешь подержать? Я вижу, что хочешь. Скоро нам вниз, ты всё равно её возьмёшь, - вниз это на детскую площадку во дворе дома. Вдали от посторонних глаз. Нужно будет только обойти сам дом, чтобы оказаться там.

- С тобой ей нравится больше.

- Не робей, Белла. Принимай подарочек.

Малышка вроде не возражает оказаться на моих руках. Она не начинает плакать или стремиться обратно к Эдварду. Она кажется тяжелее, чем была пару недель назад, но вряд ли она смогла бы набрать в весе столько, чтобы я явно это почувствовала. Это просто ощущение, вероятно. От того, что я не тот человек, который берёт девочку на ручки по несколько раз на дню.

- Прекрати на меня смотреть, - я сижу на лавочке в образе Мередит. Внутри себя мне не хочется говорить то, что она должна сказать, из-за Эдварда, но сейчас это не мы. В целом понимание этого успокаивает. - Смотри на Дейзи, пока она на качели.

- Дейзи в порядке. Эти качели надёжная. И я всё зафиксировал, а ты проверила ремни трижды. Никуда Дейзи не денется.

Не то чтобы по сюжету Ричард раскачивает качели как-то неправильно или слишком быстро, но Мередит напряжена. Думает, что стоило бы остаться дома. Это привычнее, чем гулять на улице. Привычное означает безопасность. Целенаправленно на улицу и конкретно на детскую площадку они с Ричардом вышли в первый раз.

- Это первый ребёнок, с которым ты имеешь дело в своей жизни. Ты не знаешь, что можно отвернуться всего на секунду, а он уже что-то схватил с пола и тащит в рот.

- Уверен, и мы тащили. Ты и я. Каждый в своё время. И, может, даже что-то да проглотили. Какую-нибудь соринку. И ничего, мы живы и здоровы. Вряд ли родители однажды сели перед тобой и честно, как на духу, рассказали всё о своих косяках. Одного только не понимаю. Всего две минуты назад мы спокойно разговаривали о том, какой сегодня тёплый и ясный день, и вот ты уже выговариваешь, что я смотрю на тебя вместо того, чтобы не сводить глаз с дочери, - раздражаясь, Эдвард повышает голос. Подобное ему даётся легко. Словно внутри у него какой-то переключатель. - Я не только ради неё здесь, Мередит. Я чувствую к тебе даже большее, чем тогда. Всё усилилось. Я помню разные вещи, то, что мы делали, куда ездили, где были, как там располагалась мебель, например. В домиках, которые мы арендовали. Я прокручиваю всё в голове, будто иначе забуду, а если продолжу помнить, то смогу пережить это снова. Это как навязчивая мечта. Но я далёк от её осуществления. Так далёк, Мередит, что... - Эдвард опускает глаза к малышке, Дейзи улыбается своей частично беззубой улыбкой, заметив, что он смотрит. Малышка хлопает в ладошки. Ей радостно, я думаю, наконец заполучить внимание «папы». Эдвард говорит дальше, всё ещё не глядя на меня. Теперь его голос тихий и словно не подчиняющийся ему. - Я не счастлив без тебя. Не могу. В голове всё повторяется, но это не по-настоящему. А настоящее... оно здесь. Мы можем исправить... всё? Я могу исправить?

- Уже поздно, Ричард.

- Никогда не поздно, Мередит. Если только твоё сердце не занято кем-то, - подняв глаза, но продолжая поглядывать в сторону Дейзи, чётко произносит свою реплику Эдвард. Он медленнее раскачивает качели и выглядит уязвимым, но готовым принять всё, что будет. Таков его Ричард. «Я бы хотел иного, очень хотел, но если не суждено, значит, не суждено. Я ведь и сам виноват».

- Оно занято.

- Ясно, - Эдвард кивает, смотря прямо на меня, прямо в мои глаза. Уголки его губ опускаются вниз. - Кто он? Я имею в виду, какой он с тобой и с Дейзи. Я ничего плохого в виду не имею, я просто… Он лучше того меня, кто так поступил с тобой?

- Да. Он это... нынешний ты. Моё сердце по-прежнему принадлежит тебе. Кроме тебя, у меня никого не было и нет. Всё зависит только от тебя, Ричард. Будешь с нами, несмотря ни на что, рядом буду и я. Но если снова...

Эти слова нужно осознать. Эдвард потому и молчит некоторое время. Только смотрит на меня и немного вниз, прежде чем снова сосредоточить взгляд на мне. С эмоциями тоски, сожаления и надежды в нём. Им веришь. Всем этим чувствам веришь. Я всегда верила им и Эдварду на экране.

- Нет. Я...

- Не обещай. Просто не подводи меня вновь.

- Я всё сделаю для вас, Мередит.

- Ты забыл про качели. Хочешь, чтобы Дейзи начала капризничать?

- Нет.

- Тогда продолжай.

- А мы...?

- Я ведь уже сказала.

Эдвард улыбается, как Эдвард. Я тоже улыбаюсь ему, а потом мы слышим команду «стоп, снято». Я встаю с лавочки, немного потягиваясь и наблюдая за Эдвардом, наклонившимся к Дейзи, чтобы расстегнуть ремни. Он опускает её на землю у своих ног, как раз когда я подхожу, и тянется к моей руке. Нашёл время. Я оборачиваюсь и вижу Лоуренса, вроде бы просматривающего отснятый материал. Но, может, Френсис смотрит на нас через объектив. Я не позволяю Эдварду коснуться. Мы ведь договаривались, и он должен помнить. Он озадаченно хмурится, понимая, что я делаю шаг в сторону. Всё это, очевидно, не особо сочетается с намерением выйти из тени, но я не имела в виду, что что-то такое произойдёт сегодня. К тому же мы говорили только про близких. Не о том, чтобы в открытую контактировать друг с другом на виду у Лоуренса и съёмочного персонала. Мы возвращаемся на студию немного раньше обычного времени завершения дня. Из-за мероприятия, конечно. Как и всегда, в одной машине, но Эдвард молчит. После той сцены мы совсем не говорили на личные темы. Хоть времени толком и не было, возникшую обособленность я заметила. Обиделся на мои действия? По приезду он ступает в свой трейлер, а я соответственно к себе. Я не горю желанием раздражать его больше, когда он и так словно воды в рот набрал. Нам ещё вместе присутствовать на вечере и сидеть в зале. Может, если мы немного побудем порознь, Эдвард устанет вести себя подобно ослу и поддержит меня потом. Или не устанет? На такой случай есть ещё Лоуренс. С ним у нас ровные отношения. Без этого всего. Я завариваю себе чай, когда Розали присылает сообщение. Мне становится немного смешно от его содержания.

Из-за этих пуговиц мы с Элис только сейчас задумались, что вряд ли у тебя такой крутой трейлер. Это его, да? Трейлер Каллена?

Да.

Я бы дружила с ним только из-за возможности коротать там вечера. Но только дружила. Я бы не влезла между тобой и им.

Дверь моего трейлера открывается, я откладываю телефон, и Эдвард закрывает её. Он подходит и порывисто берёт меня за руку.

- Теперь-то можно? - его голос также звучит эмоционально. - Или опять нет?

- Ты будешь злиться, и когда мы поедем на премию?

- Нет. Если я буду злиться, это будет понятно многим, но главным образом ты будешь вся расстроенная, а ты вроде должна хорошо провести время, завести какие-то знакомства, может быть.

- Да, могу себе представить тех ноль человек, которые реально заметят меня.

- А ты не думай об этом. Думай обо мне.

Мило. Как будто мне нужно напоминание, потому что я забываю думать о нём. Нет, я не забываю. Я и не прекращаю на самом деле. Но при Лоуренсе только думать и можно. Ни коснуться, ни посмотреть толком. Я вполне могу себе представить, как мы втроём помещаемся в одной машине, заднее сидение которой достаточно широкое, и тогда он поедет с нами, но Френсис говорит, что мы встретимся уже там. Мы с Эдвардом приезжаем первыми, и я начинаю дрожать, хоть и приняла успокоительное. Он несколько раз сказал, как я красива, но все мои мысли исключительно о другом. О том, как покинуть джип и не упасть, о том, что Эдвард, вероятно, уйдёт к фотографам, оставив меня где-то одну, и мимо будут проходить разные звёзды, для которых я как невидимка. С первым мне помогает мужчина в костюме, открывающий двери всем, кто приезжает. Это его работа. Такие сотрудники есть на большинстве звёздных мероприятий вроде премьер и кинофестивалей. Мужчина касается моей руки совсем чуть-чуть, больше на всякий случай, я полагаю, но Эдвард как раз обходит машину сзади и видит, как мужчина убирает свою руку.

- Дальше я сам. Спасибо.

- Да, сэр.

Мужчина отходит, и Эдвард немного склоняется ко мне. Прямо сейчас ему не нужно склоняться так же сильно, как обычно, когда я без каблуков. От него приятно пахнет парфюмом. Я вдыхаю и чувствую запах ещё больше.

- Ты в порядке? Продержишься без меня пару минут?

- Да. Никуда не денусь. Продержусь. Иди, - за спиной у Эдварда на скорее малиновой, чем красной дорожке некоторые фотографы уже заметили, что он приехал, и выкрикивают его имя, но кто-то ещё фотографирует Лили Джеймс в чёрном платье без бретелей длиной чуть выше колена и с небольшим шлейфом. Платье сидит на ней безупречно, будто создано именно для неё. Может, всё так и есть. В единственном экземпляре по её меркам, сшитое на заказ. Она может себе позволить. Она довольно популярна и успешна. Я не смотрела «Пэм и Томми» с её участием, только трейлер, но даже по нему её перевоплощение в Памелу Андерсон поразило меня. В том огромная заслуга в том числе и команды сериала, конечно, однако перенять жесты и эмоции реально живущего человека протезы для груди и лба или накладные зубы сильно, я думаю, не помогут.

- Тогда я пошёл.

- Иди уже.

И он уходит. Он улыбается перед камерами, и вроде ему вполне уютно. Не понимаю, отчего Саманта назвала его неврастеником. Он хорошо держится, как и всегда. Я смотрю на него, когда ко мне кто-то обращается. Кто-то, кто прямо позади меня. Я поворачиваюсь и узнаю Дакоту Джонсон в платье до самого пола, расшитом перьями и пайетками. Особенно много их ниже бёдер. Оно объёмное, но она потрясающая в нём. Я бы не смогла чувствовать себя уютно в таком, а она может. Она грациозна. И она обратилась ко мне. Что именно она сказала? Я не уверена, что расслышала верно. Наверняка я мешаюсь тут, стою у неё на пути, вот и всё.

- Извините.

- За что ты извиняешься? Своим вопросом, как долго ты думаешь, что будешь здесь стоять, я не имела в виду, что хочу, чтобы ты пропустила меня вперёд. Просто он... Каллен очень фотогеничный, и это может растянуться надолго. Прости, я не знаю тебя. Ты с кем-то или...? Ты, кажется, очень нервничаешь. В таком платье и с такими стройными ногами не нервничают. Ты красотка. Может, мне намекнуть Каллену, что ему пора бы уже пройти дальше? Как ты считаешь?

Господи. Как всё это неловко. Она извиняется за то, что я никто, хотя не должна. И это она красотка, и вряд ли её ноги толще моих. Она точно не по этой причине надела такое платье, чтобы скрыть их от посторонних глаз. У неё они тоже стройные. Когда она выходит в свет в костюмах или комбинезоне, это очевидно. Как бы то ни было, надо, наверное, что-то наконец сказать.

- Я с кем-то, да. Вот с ним, - я указываю головой в сторону Эдварда, которого сейчас фотографируют в профиль. Эдвард поворачивается к камерам левым боком, а к нам спиной, потому не видит ни то, что я в принципе с кем-то говорю, ни того, кто именно является моим собеседником. - Мы снимаемся в одном фильме. Я ещё нигде раньше не снималась.

- Это же здорово. Мои поздравления. Каллен классный актёр и, уверена, способен многому научить в плане мастерства, - отвечает она внезапно. - Я многое сейчас сказала, но ты можешь сохранить это в тайне от него? Я мечтаю с ним поработать когда-нибудь. Если он узнает, что я хотела его поторопить, то, скорее всего, на мечте придётся поставить крест. Как тебя зовут?

- Изабелла Свон. То есть можно просто Белла. Вам можно.

- Нет, нельзя. Не позволяй никому тут называть тебя просто Беллой. Белла только для близких, - поправляя свои волосы, Дакота на пару секунд переводит взгляд в сторону, - тебе пора. Он идёт сюда.

Я поворачиваюсь и вижу Эдварда совсем рядом. Он обнимает меня за талию, кивая Дакоте, прежде чем потянуть за собой. Я иду за ним, всего два шага, и он останавливается.

- Всё в порядке. Ты красивая, - я улыбаюсь. Первая вспышка ослепляет, но я едва замечаю, поглощённая Эдвардом и тем, как он словно светится изнутри, находясь здесь. Иногда он ухмыляется очень знакомой ухмылкой. Если он даже и нервничает, ему всё-таки нравится быть в центре внимания. Я расслабляюсь всё больше с каждой секундой, проводимой в его объятиях. В какой-то момент я перевожу взгляд в сторону камер, и ничего страшного или ужасного не происходит. Да, шумно, и вспышки часто мелькают, и слышны имена других звёзд, но с Эдвардом рядом можно справиться. Я думаю, что держусь вполне уверенно.

- Ты знаешь Дакоту?

- Немного, - он засовывает свободную правую руку в карман, будто устал держать её на вижу или решил что-то изменить в позе, но не знает, куда ещё деть ладонь. Когда обе руки свободны, он иногда касается ими друг друга, а сейчас не может. Он что, начинает беспокоится? - Пару раз мы пересекались то тут, то там, но ничего серьёзного. А что? У неё было время что-то про меня наплести, а ты и поверила? Серьёзно, о чём вы говорили?

- Я просто сказала, кто я есть, когда она спросила. И про фильм. Больше ничего. Ты раньше подошёл. Подозреваю, она могла бы сказать, что ты оккупировал дорожку, но передумала, узнав, что мы тут вместе.

- Кто приехал первым, того и дорожка.

- Вытащи руку из кармана.

- Зачем?

- Просто вытащи и выдохни, - говорю я, проводя рукой по спине Эдварда. Он вытаскивает после непродолжительного раздумья. Так лучше. - Всё-таки ты…

- Да, периодически неврастеник. Сэм сказала правду. Когда уже Лоуренс приедет?

- Не знаю.

- Лучше бы мы поехали все вместе. Не знай я, что он вроде не женат, то подумал бы, что на такие мероприятия ему нельзя без ревнивой жены, и потому он поехал за ней, а она всё никак не может решить, какие серьги выбрать.

Я едва сдерживаю смех. Хорошо, наверное, что у меня лишь две пары серёжек. Одни висячие, а другие обычные золотые. Их я и надела. Висячие совсем не подошли бы к платью. Только Эдвард произносит фразу жалостливым голосом, как Френсис оказывается рядом со мной и после нескольких совместных фото «отсылает» Эдварда прочь. Эдвард удаляется шагов на пять вперёд, и Френсис слегка обхватывает мои плечи отеческим жестом. Я просто стою, касаясь правой рукой подола платья. Я не могу обнять режиссёра так, как это было с Эдвардом.

- Как дела? Наслаждаешься?

- Немного.

- Необязательно преуменьшать, Белла. В первый раз всё кажется значительным. Все эти люди, атмосфера, красивый мужчина рядом. Если что, я не о себе. Ты имеешь право наслаждаться. Или хочешь уже пойти внутрь?

- А можно через минуту?

- Можно и через две.

Лоуренс сам предлагает мне свой локоть в качестве поддержки, когда мы покидаем дорожку. Эдвард ещё ждёт нас, но ему приходится держаться в сторонке, то есть не пытаться заменить Френсиса. До начала церемонии остаётся мало времени, однако Френсис успевает подвести нас, хотя в большей степени меня, к Себастиану Стэну, который и снялся вместе с Лили Джеймс в сериале, сыграв роль её мужа-рокера. Я вижу её в шаге от него, видимо, они проводят время вместе, а ещё немного поодаль к своему месту направляется Зои Кравиц. У её платья длинные рукава, но максимально открытая спина. Я думаю, что кто-то должен меня ущипнуть, чтобы я убедилась, что не сплю. После мы немного говорим с Риз Уизерспун, Оливией Колман и Джессикой Честейн, точнее, разговаривают Эдвард и Лоуренс, а я преимущественно молчу. Только здороваюсь, отвечаю, если обращаются напрямую ко мне, и стараюсь смотреть в глаза актрисам, а не отводить взгляд. Хорошо, что Френсис подходит поздороваться к каждой из них по отдельности. Иначе я бы сошла с ума. Конечно, это невероятное везение, работать с Эдвардом и мистером Лоуренсом, для меня они профессионалы своего дела, но, знаете, я почти вас боюсь. Вы ведь... великие. Вполне представляю себя думающей именно это перед взором трёх достигших невероятных высот актрис. Справляться с напряжением из-за одной номинантки на премии за раз сравнительно проще. Я фактически рада, когда наступает время занимать свои места в зале, мы трое сидим, разумеется, вместе, но моё место не между Френсисом и Эдвардом, отчего справа от меня оказывается Фиби Дайневор. Та самая Фиби из «Бриджертонов». Она ещё красивее, чем на экране, и совсем другая, нежели в образе своей героини. Конечно, другая. Она и не обязана быть как Дафна, юной и только познающей жизнь во всех её проявлениях. На Фиби изящное кружевное платье чёрного цвета, и её завитые распущенные волосы просто безупречны, а шикарные серёжки с красными камнями приковывают взгляд. Я отворачиваюсь, пока она не заметила, что я откровенно пялюсь. Лучше буду смотреть на Эдварда или сцену, или головы людей перед собой. Но он заметил, как я пялилась, и наклоняется, чтобы прошептать:

- Заговори с ней. Я вижу, ты её знаешь. Я тоже знаю, кто она, но заговори ты. Скажи, что она прекрасна, или что тебе нравятся её серьги, а дальше видно будет.

- Нет.

- Ладно, тогда скажу я, и тебе придётся придумывать что-то ещё, - Эдвард отодвигается от спинки своего кресла, чтобы наверняка исполнить сказанное, но я первая увидела Фиби. Он должен сидеть и помалкивать.

- Мисс Дайневор, у вас такие красивые серьги. Извините, если беспокою, просто я не могла вам не сказать. Вы потрясающая. Я люблю вашу Дафну.

- О. Спасибо большое, - она поворачивает голову в мою сторону. - Мне говорят это не так часто, как хотелось бы. Чаще я слышу, что шоу потрясающее, но люди будто робеют, когда дело касается того, чтобы сказать, что им нравлюсь в том числе и я. Как вас зовут?

- Изабелла. Изабелла Свон.

Эдвард всё-таки даёт о себе знать тем, что здоровается и ещё указывает на Лоуренса, на что тот просто кивает Фиби. Мне кажется, он может быть без понятия, кто она. И вряд ли смотрел сериал. Он как бы на любителя что ли. То есть вряд ли Лоуренсу нравится что-то, где так откровенно и сексуально демонстрируется секс. Слегка на грани, я бы сказала.

- Вы вместе?

- Только как партнёры, - говорит Эдвард, хотя соприкасается ботинком с моими туфлями и немного лодыжкой с моей ногой. - Мы снимаемся в одном фильме.

- Надеюсь, он не драматичный, чтобы и я могла посмотреть. Не люблю драмы. Их и в жизни достаточно, - замечает Фиби, расправляя юбку платья, и я замечаю кольцо на среднем пальце правой руки, такое же, как серьги. - Если драма, то срочно заставьте режиссёра и сценариста изменить сценарий.

- Нет, не драматичный. Он с ноткой горчинки, но всё закончится хорошо.

- Тогда здорово. Немного грусти я переживу. Когда выйдет?

- У нас пока нет даты. Съёмки ещё продолжаются, - говорю я, потому что Эдвард снова откинулся на спинку кресла, как будто я хорошо справляюсь, и помощь мне уже не нужна. Он только передвигает ногу ближе, а так осматривается вокруг себя. Хочет знать пути эвакуации на случай какой беды? Или ищет кого-то конкретного?

- А примерно?

- Может быть, в следующем году, но это мой первый фильм, поэтому мне трудно утверждать что-то конкретное, и, наверное, вообще не стоит.

- Да, лучше не надо.

В это мгновение свет в зале чуть тускнеет, и начинается сама церемония. Вроде она не обещает быть очень длинной, и в любом случае от меня требуется лишь хлопать, когда кого-то награждают. Спустя некоторое время Лоуренс встаёт, чтобы отправиться за кулисы для своего скорого выхода на сцену предположительно с конвертом с именем актрисы и самой наградой. Эдвард смотрит ему вслед, а потом слегка касается моего локтя, придвинувшись, и шепчет мне прямо на ухо:

- Пошли со мной.

- Куда с тобой?

- Да какая разница. Просто пошли отсюда.

Я вздыхаю, немного не веря, что готова променять своё первое мероприятие на Каллена и пойти за ним непонятно куда. Не странно ли это будет выглядеть со стороны? Вокруг нас люди, и что мы уходим, заметят многие, а в первую очередь Фиби. Она же сидит прямо рядом со мной. Может, мне хотя бы выйти позже, чтобы ни у кого не возникло ощущения, что всё это неслучайно? А ещё будет лучше, если мы оба останемся на своих местах. Я так хорошо сижу.

- Это что-то важное?

- Ну я же важнее всего этого, я надеюсь.

- Идём.

Мы выходим из зала в общий коридор, проходим по нему и сворачиваем за угол, и только там, где не наблюдается посторонних, Эдвард берёт меня за руку, словно именно ради этого и хотел выйти. Что, серьёзно? И часто он вот так «сбегает» с кем-либо?

- И?

- Что и?

- Что теперь? Мы же собираемся вернуться обратно?

- Собираемся, конечно. К тому моменту, когда Лоуренс освободится, мы уже вернёмся. Я просто соскучился. Я понимаю, что по совокупности интереса могу проигрывать всем, с кем мы общались, и даже отдельно мисс Дайневор, но мы...

Мне хочется его поцеловать, не дожидаясь, когда он что-то договорит, чем бы это не было, и я так делаю, целую его. Благодаря каблукам не требуется особо тянуться. Эдвард с силой обнимает меня и прижимает к себе, выдыхая мне в рот. От поцелуя и того, каким всё более страстным он становится, я почти забываю, где мы находимся, но Эдвард помнит за меня. Он проводит рукой по моим волосам, прежде чем медленно отстраниться и вдохнуть, сексуально облизывая губы.

- Продолжим дома?

- Да. Я думаю, что можно и продолжить.

- То есть ты только думаешь, но не хочешь?

- Это просто фраза. Не знала, что тебе нужны особенные доказательства помимо того, что я тебя поцеловала. Нам пора.

Мы только-только возвращаемся в фойе, разомкнув руки, как видим Лоуренса сидящим на одном из диванчиков. Насколько я могу судить, церемония за дверьми ещё продолжается, но Френсис не там, а здесь. Он уже вручил награду? Давно ли? Я думала, требуется больше времени. Зачем он тут? Из-за нас?

- Ну и где вы двое были?

- Белле потребовалось в туалет. Я вызвался её проводить. Тут ведь и потеряться можно.

- Да, можно. Но Белле стоит туда вернуться и посмотреть на себя в зеркало. И тебе бы тоже вытереть губы, Эдвард, - Френсис поднимается на ноги, и клянусь, я никогда не видела его таким. Ну да, он был мрачен, когда я не могла справиться со сценой, но сейчас он попросту выглядит так, будто хочет что-то разбить, но не может, потому что он не дома. Лоуренс протягивает Эдварду носовой платок из кармана пиджака. Не одноразовый, а из ткани. Эдвард берёт левой рукой, а правой тянется ко мне, но опускает ладонь, вспомнив, что сейчас нельзя. - Вас кто угодно мог увидеть. Почему тебе обязательно надо вытворять такую хрень?

- Френсис, мы... - я не могу молчать. В самом деле не могу. - Эдвард ничего не делал. То есть делал, но мы вместе делали.

- Я не спрашивал тебя, Белла. Возьми помаду или блеск, или что там у тебя, и приведи себя в порядок.

Я бы и рада уйти, то есть не рада, но не хочу, чтобы Лоуренс вообще вышел из себя в отношении меня, но моя помада у Эдварда. Как и мой телефон. В правом кармане его брюк. Я как-то не думала, что мне может понадобиться клатч или маленькая сумочка, ну а мужчины вообще вряд ли учитывают подобное, когда покупают девушке платье. Платьем и туфлями озаботиться проще, потому что они на виду. Эдвард сказал, что если у меня ничего нет, то и ладно, а точнее пофиг, и что он просто положит мои вещи к себе. Он так и сделал. А теперь мне надо ему напомнить. О, вот проблема. Я справилась с фотоколлом и несколькими актрисами высшего ранга, я не должна столкнуться с чем-то вроде панической атаки из-за просьбы дать мне помаду, раз она у моего парня. Парня, ага. Лоуренс будет «рад» ещё больше.

- Эдвард. Моя помада. Она у тебя.

Эдвард только кивает, прежде чем опустить руку в карман и передать мне тюбик, коснувшись моей ладони пальцами. Френсис просто смотрит. Могу только представлять, о чём он думает, что намеревается сказать и наверняка скажет, как только я уйду. Я сама нахожу туалет, потому что мы проходили мимо, и аккуратно подкрашиваю губы вновь. Если бы я так вошла в зал... Что подумали бы люди, увидев? К лучшему, что это лишь Лоуренс. И пусть теперь он всё знает, это вроде было неизбежно, верно? Изменится ли его отношение к нам теперь? Может, он начнёт воспринимать нашу игру иначе, и ему покажется, что это мы, но не совсем мы. Не такие мы, какими он видел нас до сегодняшнего дня. Когда я возвращаюсь к Френсису и Эдварду, там меня ждёт лишь один Френсис. Я ничего не говорю. Это вроде ни к чему. Но он говорит.

- Ты просто меня не услышала, или он тебя заставляет что-то делать? Ответь мне честно, Белла. Его сейчас здесь нет, он внутри. Ты не должна бояться. Если заставляет, мы разберёмся.

- Не заставляет, Френсис. Эдвард не такой. Я честна с вами.

- Ладно. Пойдём в зал. Но сидеть рядом с тобой буду я.

Лоуренс не шутит. Я сажусь на своё место, а он между мною и Эдвардом. Я даже не осмеливаюсь смотреть на Эдварда. Вот теперь всё моё внимание точно сосредоточено на награждении и победителях. Наверное, надо будет потом узнать, кому вручил награду Лоуренс. Поискать информацию в интернете. Лоуренс так и наблюдает за нами, он будто хочет что-то сказать, когда мы выходим из здания на улицу, может быть, попросить нас разъехаться, но понимает, что мы взрослые, и руководить нами так не получится. Мы садимся в две разные машины. Машина выезжает в сторону студии. Я выскальзываю ногами из обуви. Перед студией надену обратно. Эдвард смотрит, что я осознаю, поднимая глаза вверх.

- Что?

- Ничего. Просто так. Устала?

- Нет. Просто хочу отдохнуть.

Он только молча пожимает плечами. В машине не поговорить о том, что произошло. Поэтому я думаю всякое, пока мы едем и когда уже приезжаем, но ещё направляемся к трейлеру. Например, что Лоуренс велел держаться от меня подальше до окончания съёмок. Или всячески проверял намерения Эдварда, а потом задал мне аналогичные вопросы, чтобы понять, как всё видим мы оба, одинаково или нет. Как я узнаю, если по-разному?

- Не стоило нам выходить оттуда, да?

Эдвард отпирает дверь своего трейлера и отодвигается, пропуская меня. Я медлю, прежде чем зайти, но всего секунду, наверное. Он запирает замок, а потом достаёт наши телефоны из брюк и избавляется от пиджака не совсем прилежно.

- Почему?

- Сам знаешь. Что сказал Френсис, когда я ушла?

- Что он никогда бы не подумал, что я буду творить такую херню, когда у нас с тобой, на первый взгляд, не сложилось. Ну и напомнил, что ты изначально его актриса, а уж потом всё остальное. Если что, мне придётся исполнить до конца свою роль, а потом сделать пластику, чтобы стать внешне тобой и взяться за роль твою. Специфическое у него чувство юмора, да?

- Не хуже твоего.

- Я как-то не хочу становиться тобой, знаешь. Я хочу оставаться с тобой. Можно надеяться, что ты не покинешь «корабль», если я реально сотворю какую-нибудь фигню? - Эдвард подходит ко мне за спиной, в то время как я мою руки прямо в мойке. Ладно бы, если бы он просто стоял там, но он прикасается, и его прикосновения становятся фактически всем, о чём я думаю. Но он говорил о фигне, которую собирается или может сотворить. Так собирается или просто может? Или может и не сотворить, но вдруг сотворит? И что для него является фигнёй в данном контексте? Напиться, куда-то свалить и не отвечать на звонки? Порядок может быть любым. Или что-то похуже? Оказаться в постели с бывшей, например.

- Так. Ты собираешься творить эту самую фигню? Какую-то фигню, которую ты имеешь в виду. Не знаю, какую.

- Да вроде нет. Но вдруг я что-то сделаю и только потом пойму, что это фигня.

- Тогда трудно сказать, как всё будет, если я не знаю, о чём речь. Ты просто.... - я дотягиваюсь до полотенца и, поворачиваясь лицом к Эдварду, вытираю руки. - Делай что-то с умом. Прозвучало глупо.

- Нет, нисколько.

Эдвард прислоняет меня к столу и одновременно вжимает в себя, когда наши губы влажно соприкасаются. Эдвард становится ещё ближе, его руки пробираются под платье, ткань скользит вверх по моему телу, потому что он задирает её. Я дрожу от ощущения того, что и как он делает, как тянет вниз стринги и как толкается в меня ещё в брюках. Я хочу так, наверное, не раздеваясь до конца, и вне кровати, но... Неважно. Я всё равно хочу. Я расстёгиваю пуговицу на его штанах и молнию, скользнув руками вниз. Это последнее, что мне удаётся сделать, пока он не разворачивает меня спиной к себе. Я не вижу его, но всё слышу и ощущаю. Шорохи, дыхание, прикосновения, близость. Я оглядываюсь как раз в тот миг, как он оказывается внутри быстрым движением, глубоким и будоражащим. Он скользит рукой мне на шею, обхватывая её c боков, нежно всасывая мою нижнюю губу и продолжая двигаться. Это так захватывающе. Так... прекрасно. Он такой твёрдый в каждом проникновении и толчке. Эдвард не то ухмыляется, не то просто улыбается мне. Я не могла представить себе такого окончания вечера. Даже в самых смелых мечтах. Глаза Эдварда словно хмельные. Говорят столь много всего, хотя сам он молчит. Если не считать учащённых выдохов и стонов. Его горячее дыхание овевает мои губы и правую щеку. Из-за того, как он смотрит и алчно проникает, я хочу его только больше. Хочу его всего. Чтобы он остался таким со мной навсегда. Чтобы он просто остался и оставался со мной. Эдвард держит меня за бедро, впиваясь пальцами в кожу всё сильнее. Я подаюсь к нему, его мощь заставляет дрожать от подступающего оргазма. Сбивчиво Эдвард соприкасается с моими ягодицами, и я больше не могу. Безотчётно я произношу его имя охрипшим голосом. Эдвард туго замирает внутри меня, находя и своё освобождение. Я чувствую его вязкую жидкость, и мне нравится. Мне нравится всё, что связано с ним. Тепло его кожи, какая она на ощупь, и то, что сейчас он вспотевший и дрожит, а внутри его член граничит со мной столь плотно. Эдвард ослабляет хватку на шее, но руку совсем не убирает. Она тоже влажная, его ладонь, а у меня, быть может, смазался макияж, но Эдвард просто стоит, по-прежнему прислоняясь так, что я ощущаю приятное покалывание от волосков внизу его живота, и пытается привести дыхание в норму.

- Извини, - выдохнув, шепчет он. Я не знаю, к чему это. То есть за что он извиняется. За секс, за незначительную грубость или за что-то ещё. - Извини за какую-нибудь хрень.

- Ты извиняешься заранее?

- Что-то вроде того, я думаю.

- Ты чудной.

- Ты не первая, от кого я это слышу, пчёлка. Такой уж я есть.

Эдвард целует меня в уголок губ, а я углубляю поцелуй. Наверное, мы можем и снова это сделать. Заняться сексом. Разве что я хотела бы сначала избавить Эдварда без рубашки. Так я смогу ощутить его кожу выше пояса. Мне это нужно.

- Я хочу ещё.

- И я. Только попью воды.