Фанфики
Главная » Статьи » Фанфики по Сумеречной саге "Все люди"

Уважаемый Читатель! Материалы, обозначенные рейтингом 18+, предназначены для чтения исключительно совершеннолетними пользователями. Обращайте внимание на категорию материала, указанную в верхнем левом углу страницы.


РУССКАЯ. Глава 46. Часть 2
Capitolo 46 / Часть 2


Каролина останавливается у самого забора.
Просто, добежав до него, задыхаясь, тормозит. И смотрит на ограду как на своего злейшего врага. Отчаянно, безысходно, но растерянно.
Ей страшно.
Вероника, пользуясь остановкой девочки, сокращает расстояние. Она больше не выкрикивает ее имя, не просит помедлить, не привлекает внимания.
Тремя быстрыми, ловкими шагами оказывается рядом. Протягивает руки, чтобы юную гречанку к себе прижать.
Но Карли, будто бы только и ждала этого, будто бы только очнулась и поняла, что делать, сама оборачивается. И сама, громко рыдая, накидывается на Нику.
- Никисветик… - хриплый и сорванный детский голос эхом отдается от пихт.
- Каролина, - Фиронова, глубоко вздохнув, обнимает ребенка. Крепко, как надо, как полагается, держит у груди. От малышки пахнет ванильным мылом, мятыми простынями и улицей. Холодной весенней землей вперемешку с предгрозовым ветром.
Мисс Каллен плачет в голос. Почти кричит, как раненый зверек, цепляясь за Нику.
- Не отпускай меня… пожалуйста!..
Если говорить, что таким поведением малышки Вероника удивлена, лучше и вовсе ничего не говорить. Отрывисто кивнув, она отметает ласки. Сейчас Карли нужна вера, убежденность, что не одна. Ей нужна сила. И Ника, хоть старается не причинить боли, боится этого, стискивает девочку в руках.
- Не отпущу, Каролина, никогда не отпущу.
Зажмурившись, сжавшись в комок, юная гречанка плачет в ее плечо, уткнувшись в него лицом. Ветер треплет черные волосы, слезинки холодеют на воздухе. Девочка ритмично подрагивает.
- Я думала, я храбрая, - подавившись на всхлипе, через слово докладывает она.
- Ты очень храбрая, ну конечно, - благодаря Бога за то, что все кончилось хорошо, еще толком не отошедшая от едва не развернувшейся здесь трагедии, Ника ласкает детскую спинку, - папа, дядя… все тобой гордятся.
- Я трусиха… - Каролина убежденно качает головой, но пальчиками сильнее обвивает шею девушки, - я не ушла… не смогла…
- Ты умница, что остановилась, - Вероника позволяет себе вольность, прижавшись щекой к Каролининому виску, - молодец. И теперь мы с тобой пойдем домой и все наладится.
- Я его потеряю…
- Кого?
- Папу, - юная гречанка отрывается от плеча Фироновой, взглянув на нее мокрыми, потухшими глазами. В них океан из ужаса и боли, - и Эдди… и Беллу… всех…
- Ни за что.
- Ты не знаешь! Все, кого я люблю, уходят! И не возвращаются!
У Ники перехватывает дыхание и сжимает сердце при мысли, почему девочка так решила. В день похорон матери, ну конечно… бедное, бедное маленькое создание. Оно ничего из того, что испытывает, не заслужило.
- Все будет хорошо, Каролин, - она нежно, краешком указательного пальца, стирает ее слезинку. Слезную дорожку даже. И выдавливает сострадательную улыбку.
Девочка куксится, заново утопая в рыданиях. С силой жмется к ее груди, словно что-то неведомое тянет в лес.
- Он такой страшный… густой…
- Ты со мной, Карли. Я тебя защищу.
- Я думала, я знаю, куда… я должна знать, куда… но… не могу…
При виде того, с каким страданием девочка обсуждает необходимость своего побега и место, куда следует бежать, у Ники рвется душа. Она теперь понимает, что значит это выражение.
Опускается на колени на мокрую траву, чуть дальше месива из грязи. Кутает ребенка в утащенное пальто, расстегнутое. Целует макушку.
- Все закончилось. Чуть-чуть потерпи, и мы будем дома. И мы позаботимся о тебе.
- НЕТ! – Карли отшатывается назад, испуганно хватанув ртом воздуха. Ее трясет крупной дрожью, глаза – по пять копеек, блестят режущим чувством отчаянья. И губы так дрожат… и личико такое бледное… - мне нельзя домой! Я попрощалась!
Попрощалась?..
- Это неважно, - Вероника ласкает плечи, спину, талию ребенка, - поверь мне, все будет в порядке.
- Папа меня возненавидит… - звучит приговором. Страшным и не отмененным.
- Каролина, не говори такого. Он любит тебя больше себя.
- Я его не радую… я плачу…
- Это нормально. Мы все можем плакать, - Ника глубоко вздыхает, стараясь сейчас забыть, как в комнате, на своей подушке, ворочаясь без сна битый час, проигрывала снова и снова слова Натоса в голове. Те, которые он, возможно, утром даже не вспомнит. Те, которые могут ее жизнь изменить в лучшую сторону, а могут так уничтожить, оказавшись неправдой, порывом момента, что уже не соберешь осколков. Она на краю, на грани между «да» и «нет», не зная, задаст ли кто-нибудь вообще главный вопрос снова. И ей страшно. И тоже очень, очень хочется плакать.
- Я не хочу, чтобы папа плакал.
- Он если и будет, то только от радости.
- Меня не рады видеть…
- Каролин, не нужно, - Ника ласково, но уже чуть строже, проговаривает то, что считает нужным, поглаживая ее кудри, - мы идем домой. И дома уже обо всем поговорим. А то здесь так холодно… и дождик… и будет гроза.
Карли утрачивает желание спорить. Похоже, упоминание о грозе ее уговаривает. Никто не любит встречать грозы на улице.
- А почему ты за мной пошла? – тихонько спрашивает Карли, когда Ника, крепко держа ее, поднимается на ноги.
Девушка снисходительно улыбается ребенку.
- Потому что ты мне важна, Каролина, - откровенно признается она, - я всегда за тобой пойду.
И, обхватив не сопротивляющуюся больше девочку, направляется к дому.

* * *


Это очень быстро происходит – метаморфоза с ним.
Когда отключается голова.
Когда забывается понятие «здравый смысл».
Когда эмоции, все, даже самые звериные, самые отвратительные, обретают силу.
И вырываются на свободу, подчиняя себе и тело, и голову. Готовые ко всем последствиям.
Со своей страшной медвежьей силой, которую с таким трудом обычно сдерживает, Натос врывается в открытую спальню.
Не тайфуном, нет… шаровой молнией. Все в нем, до самой последней мышцы, сжатая пружина с оголенными концами. Одно маленькое усилие – и конец света.
Эммет особенно не разбирается, кто, где и с кем здесь. Он помнит, что в этой спальне спит Вероника. Он думает, что сюда же пришла Каролина, раз ее нет у себя. Он оценивает риск того, что незнакомка ранила кого-то из его девочек… и срывается с цепи.
Она не успевает ничего сделать. В черном пальто, черном платке, с черными волосами, умудряется лишь вскрикнуть. Пронзительно и так по-женски…
Натос знает, где хватать. Левой рукой берется за шею, правой заламывает ту ладонь, в которой пистолет. Ярость брызжет из него фонтаном, налитые кровью глаза требуют отмщения уже за то, что просто посмела прийти… кем бы ни была.
- Никого нет… - сама себе, как ошалелая, бормочет женщина…
- УБЬЮ! – выносит приговор Людоед, рявкнув так, что незнакомка вздрагивает. Замолкает.
Но не теряется так быстро, как хотелось бы. Оказывает сопротивление вооруженной рукой, брыкается, бьется… и едва видит, что неумолимо проигрывает медвежьей мощи мужчины, с последними силами стискивает курок. Выжимает до предела.
Дом оглушает второй выстрел за последние пять минут.
- ТВАРЬ! – задержав дыхание от боли, пронзившей правую ладонь, Натос удваивает силы. Вид крови, ее запах, сопротивление лишь подзуживают…
Стрелявшую за шею поднимает вверх, к своему лицу. Ее пистолет, ранивший его, бесполезно падает на пол. Он скорее автоматически, чем осознанно отшвыривает его ногой. Удивительно, что оружие не пробивает стену.
А кровать пуста. А там – только подушки. Ни Ники, ни Каролины.
Натос цепляет взглядом свою руку. Кровь хлещет, пачкает его одежду. И ее.
И только потому Эммет догадывается взглянуть на лицо. Прекращает думать о простреле.
- Голди?.. – ошарашенно до того, что переходит на шепот, узнает Каллен…
По лицу женщины, как никогда бледному, но в то же время насмехающемуся, даже от боли, прокатывается приятное злорадное выражение. Побелевшие губы выдавливают наглую улыбку.
- Ксай, - выдыхает она. Быстро.
И еще быстрее, благодаря своему положению в пространстве, вскидывает руку. В ней что-то блестит?..
За спиной Танатоса, наравне с шипением, раздается хриплый, потерянный вздох брата.
Стиснув зубы до их треска, выпустив остатки жестокости наружу, Эммет применяет всю свою грубую силу. Разворачивается на месте, со всей дури ударяя Голди головой о дверной косяк.
Она задыхается. На шее вздуваются вены, глаза постепенно закатываются.
- Эд?
Испуганный Натос переводит глаза на Ксая. Тот накрывает рукой плечо, под которым мокнет красным майка, проверяя степень повреждения. Даже не морщится.
- Царапина. Она не попала.
Ведет плечом – нормально.
Но при виде руки брата, свободной от захвата домоправительницы, сурово скалится.
- Как ты?
- Чудесно, - сжав зубы, Эммет, у которого немного отлегает от сердца, снова ударяет Голди головой о стену. - КАК ТЫ ПОСМЕЛА? КТО ЖЕ ТЫ?!
Женщина страшно, страшно смеется. У нее теперь волосы черные, глаза светлее из-за странных линз, а ногти в синем лаке.
- Девочка достойна лучшего Мастера…
Было чуть унявшееся, сердце Натоса заходится в новом безумии. Алексайо рычит совсем рядом.
- ТЫ ЕЕ ТРОНУЛА?
- ГДЕ КАРОЛИНА? – встряхивает незнакомку Эммет.
Голди прикусывает губу. Виновато? Насмешливо…
- Где ей положено быть…
Женщина все вертится в его руках, стараясь добраться до шеи и разжать страшную хватку. И потому Каллен-младший не придает таким отрывистым движениям особой важности. Он наслаждается своей хваткой и могуществом. Он от них, от адреналина, становится сильнее.
…Что-то маленькое, тоненькое, пронзает кожу. У ребра.
Голди как обычно вскидывает руки, дергается, но теперь – с умыслом. И победно, жестко улыбается, опустошенный шприц кинув на пол.
- ТЕБЕ КОНЕЦ… - замечая, что случилось, Танатос резко выдыхает, подавшись вперед. Воздух со свистом проходит через нос, губы в оскале.
- Тебе конец, - делая последние вдохи, шепчет Голди, - убьешь меня – и сам умрешь.
Алексайо появляется из-за спины брата с черным пистолетом женщины в руках.
- Поставь ее, - твердо велит он, обращаясь к Натосу. – И закрой дверь.
- Я удушу…
- Надо узнать, что в шприце, - пнув ногой использованное орудие, уговаривает его Ксай, - ну же. Поставь.
- ГДЕ КАРОЛИНА? ГДЕ ОНА?! – будто уже нечего терять, Эммет со всей силой треплет женщину в своих руках, - СКАЖИ МНЕ! СКАЖИ И СДОХНЕШЬ БЫСТРО!
- Не быстрее тебя…
Алексайо оттаскивает брата от бывшей домоправительницы. Силой.
- Скажи Раде и Анте обыскать дом. Выпусти Беллу из моей ванной – пусть поможет.
Горящими глазами глядя на Ксая, свою ладонь, Голди и шприц, Эммет сатанеет. Он совсем на себя не похож.
- Где ребенок?..
- Она обдолбана, - Алексайо, игнорируя порез на плече, наводит курок на Голди. – Не скажет просто так. Но здесь Карли нет.
- Ты ее накачала?! ДА?!
Женщина многозначительно молчит. Дышит, задыхается от едва не случившегося удушья, но ни слова. Как будто готова за это умереть.
- ТЫ СДОХНЕШЬ! СДОХНЕШЬ СО ВСЕМИ АДСКИМИ МУЧЕНИЯМИ! – Танатос брызгает слюной, сам начиная задыхаться от отчаянья. Дрожат руки, иступленно бьется сердце. Он метается по комнате, в конце концов распахивая дверь в коридор.
Девочка. Его маленькая девочка, его сердце. Где она? Что тварь с ней сделала?
А папа проспал…
- Карли в доме, я уверен, Эммет, - Ксай, принимая мозговое руководство ситуацией в свои руки, держит Голди на прицеле, - полицию я уже вызвал. Надо проверить дом. Иди.
- Я останусь с ней.
В коридоре появляются Рада и Анта. Обе до смерти напуганные, делающие частые, ненужные вдохи. От вида Эммета их глаза становится невозможно огромными.
- Полотенце…
- Зажать надо…
Но тот смотрит лишь на брата.
- ОСТАНЕШЬСЯ ОДИН?!
- Эмм! Найди Карли!
Танатос не хочет уходить. Оставлять брата один на один с этой женщиной, по его мнению, верх безумия. Но уже саднит в боку, а от пробитой руки становится чуть ярче все перед глазами, и мужчина понимает, что нужно спешить. Девочке его, кроме него, никто не поможет.
Отдавая Раде указание осмотреть все на втором этаже, а Анте – все на первом. Он спешит к «Афинской школе», за новым помощником.
Эдвард же закрывает «Голубиную» дверь. Подпирает близко стоящим креслом.
- Ты ее недостоин, - Голди, медленно отползая вглубь пространства по стене, сбито дышит.
Алексайо не верит тому, что вправду видит ее. Няня была с Каролиной девять лет. Служила верой и правдой. Заботилась. Защищала. Учила. А сегодня вторглась в дом, чтобы убить… как же он мог допустить такое?
В груди все стягивает.
- Замри.
Мисс Микш пьяно улыбается.
- В движущуюся цель сложнее попасть.
- А я попаду и так. Остановись. И скажи мне, что ты вколола Эммету.
- Стра-а-ашный яд, - она смеется.
- Нет. Ты была настроена застрелить его. Значит, это не для него предназначалось.
- Запасной план? У всех он должен быть.
- Жидких ядов немного.
- Зато все действенные.
- А наркотиков – много, - Эдвард задерживает палец на курке, не отпуская взгляда Голди, - это наркотик. Он – для меня?
- Для тебя – нож.
- Запасной план?
- Эдвард, ты очень облегчил мне работу, - она все же останавливается, приникнув к стене. Блаженно выдыхает, - ты сам себя убьешь.
Алексайо не пускает на лицо ни единой эмоции. Он все так же подавляюще спокоен. Только в глазах темнеет.
- Каролина жива?..
Голди разражается громким, сбитым смехом.
- Я надеюсь, будет жить еще долго… миру нужна красота.
В груди пропадает тяжесть. Ксай с облегчением, чуть слышно, выдыхает.
- Это все ради красоты?
- У нас мало времени…
- Ты хотела ее похитить, - сопоставив все факты, Каллен кивает сам себе. С прискорбием, - зачем?
Она смотрит на него зверем. Злобно так, отчаянно, но… с убежденностью. Редко когда на лицах людей существует такая убежденность.
- Она нужна моде, Эдвард. И даже ты ее не удержишь.
- Никто не посмеет ее тронуть.
- Она сама себя тронет, - Голди мрачно улыбается, - письмо должно было прийти раньше, просто… хотя это и лучше, что ее не оказалось здесь.
- Где Каролина? – начиная терять терпение, Ксай поднимается на ноги. Расправляет плечи, удобно перехватывает оружие.
- Он ее возвысит… он – Мастер.
- Мастер?..
Мисс Микш со счастливым видом победителя садится у стены. Не бежит, не спешит, поверхностно дышит. Эммет ей что-то повредил – немудрено. На обоях видна кровь…
- Каролина никогда не была вашей. И моя ошибка не исправит ничего, - а потом она демонстративно, совершенно довольная собой, проводит указательным пальцем по губам.
Ничего больше не скажет.
- Голди…
С громким стуком о стену, пугая обоих, распахивается дверь. Кресло относит дальше по комнате, а покореженное дерево не сопротивляется напору пришедшего.
Натос, с рукой в окровавленном полотенце и лицом, в котором суровая ненависть, что уже не искоренить, подступает к брату.
- Дай мне.
- Эммет, ты нашел ее?
У Натоса расширены зрачки, кожа совсем сухая, губы тоже. Он пьянеет от вколотого. Это точно наркота. К его боли, симптомы Эдварду известны.
- ДАЙ МНЕ, - рявкает он. И не ждет больше. Выхватывает из руки брата пистолет. Вместо него кидает тому на колени сложенный вдвое лист розовой бумаги, пропахший любимыми духами Мадлен.
- Благо, не читала, был запечатан.
Голди скалится, глядя на то, как Ксай открывает письмо. На чистом французском.
- Все равно ничего не изменишь! Она – МАСТЕРА!

Моя девочка,
Красавица,
Умница,
Королева,
Розочка,
Твоя горячо любимая мама, что так прискорбно покинула нас в столь скором времени, позаботилась о тебе. Она гордилась тобой и любила тебя, она желала для тебя самой лучшей судьбы. И потому тебя, моя Розочка, она доверила Мне. Ты будешь королевой. Ты будешь иметь все, что захочешь. Но для этого, как просила твоя мамочка, тебе надо побыть со мной. Никто не любил тебя больше нее, никто не любит тебя больше Меня. Поверь, ни твой отец, ни твой дядя никогда бы не сделали ничего подобного. Они ненавидели твою мамочку. А я по ней скучаю так же, как и ты… нам суждено быть вместе. Ради нее мы со всем справимся.
Красавица Каролин,
Моя милая девочка,
Слушай свою няню. Она вернет тебе маму.
С нежной любовью к Розе Мадлен,
Твой Друг.

И стоит Ксаю прочесть последнюю строчку выворачивающего душу письма, как дом сотрясает третий, последний выстрел.
И он в этот раз попадает точно в цель.

* * *


У дома, светясь мигалками, машины. Много машин. Они быстро подъезжают, как придется паркуясь прямо на газоне или у дороги, и люди, покидающие их, спешат.
Ника, прижимая к себе Карли, отыскивает и полицию, и «Скорую», и какой-то странного вида джип. Мужчины в темном, покидая его, держатся увереннее всех.
- Что это? – малышка, съежившись, бледнеет.
- Не знаю, - честно отвечает Вероника. Но на всякий случай идет по участку помедленнее, надеясь вовремя понять, что следует делать.
Ника чувствует ответственность за эту девочку. Она чувствует, что хочет о ней заботиться, хочет ее оберегать. Страшно это или нет, правильно или не очень, но Каролина для нее значит многое. Пусть и за такой короткий срок.
И тем дороже доверие девочки. Возможно, однажды у них все и получится.
…Подъезжает вторая полиция.
- Это из-за меня? – Карли, хныкнув, подавленно глядит на вереницу машин.
- Я не думаю, что все они…
- А папа?..
- Папа здесь, - Ника покрепче перехватывает девочку, все же направляясь к двери. В доме можно будет разобраться окончательно. А ребенка она, так или иначе, никому, кроме Калленов, в руки не отдаст.
Они проходят, никем не замеченные, метра три. Уже почти вблизи дома, к первому его, вдруг зажегшемуся, фонарю.
Однако на последующем шаге из-за спины слышится облегченный выдох.
- Каролина…
Вероника испуганно оборачивается, прижав девочку к груди, но та узнает незнакомку быстрее. Не опуская голову, лишь виновато потупившись, плачет.
Белла, выныривая из темноты, в спешно наброшенном на плечи пальто, с болью глядит на Карли.
- Мы у забора… я и… - Ника что-то бормочет, но сама не может понять, что. Видеть кого-то знакомого в этом ужасе – истинное облегчение. Еще и знать, что Белла сможет помочь ей с ребенком. Она любит малышку.
- Зачем же ты, маленькая?.. – Белла, подступив ближе, заглядывает в серые детские глаза. - Замерзла?
Юная гречанка упрямо молчит. Она сегодня только плачет.
- Не очень, - Ника заботливо гладит черные волосы, не отпуская ребенка. Белла с теплом глядит и на эту сцену, и на девочку.
- Ты кого-то видела рядом с ней?
Фиронова настораживается.
- Нет, она сама…
- Убежала?
Карли сдавленно кивает. Слез на ее личике уже чересчур много.
- Ничего, малыш, - Белла, догадавшись, чего она боится, осторожно целует маленькую ладошку, - пойдем в дом. Вот папа обрадуется… и Эдди!
- Не обрадуются…
- Еще как, - Вероника, подхватывая слова мисс Свон, поворачивается к горящим окнам и двери, - сейчас увидишь.
Они поднимаются по ступеням, держась рядом и стараясь не замечать тех, кто суетится здесь же.
Один из пришедших, судя по всему, доктор, уже в прихожей спрашивает, нужна ли им помощь.
- Пока нет, - отвечает мужской голос. Быстро.
И Каролину, не успевшую даже испугаться, из рук Ники к себе забирает Эдвард. Он, в странного вида пиджаке, прикрывшей футболку, почему-то мокроватую с одной стороны, обнимает девочку. С тяжелым вздохом.
- Эдди…
- Сердце мое, - Ксай целует детский лоб, щечки, волосы… делает все, дабы отвлечь малышку от творящегося внизу.
Вероника, ненароком оглянувшись, замечает, как по ступеням лестницы вниз сносят… тело? Оно прикрыто простыней.
- Эдвард, а Натос?.. – поперхнувшись на страшном слове, Вероника сорванным шепотом обращается к мужчине.
- Он занят, скоро придет, - успокаивает тот, ласково кивнув Карли, а многозначительно – девушкам, - а мы пока пойдем в спальню, хорошо? Надо отдохнуть.
Он не отпускает руки от затылка девочки, прижимая ее к своей груди, пока выносящие тело не скрываются за дверью. И лишь затем, всех обходя, идет наверх.
К нему обращаются с вопросами люди, но, указывая на малышку, дрожащую в своих объятьях, он обещает поговорить с ними позже.
В спальне, где уже хлопочут над постелью для Карли Рада и Анта, стараясь изображать на лицах безмятежность, Алексайо, опустив девочку на простыни, а жену невесомо чмокнув в лоб, просит Фиронову выйти с ним в коридор.
- Я на мгновенье, мое солнце, - клянется он Каролине, уже давно ставшей тенью самой себя, но сегодня – особенно.
И Ника не упорствует, оставляя Карли, потому что понимает, что должна знать нечто важное.
Белла затравленно смотрит им вслед.
- Мистер Каллен…
Кое-как вздохнув, мужчина несильно потирает левую сторону груди. На его лице сразу же проступают все морщины, едва рядом нет племянницы, а в глазах – волнение.
- Вам нужна помощь? – она с опаской глядит на его пальцы. Под пиджаком майка, да, но она не просто мокрая. Она в крови.
- Эммету нужна, - отводя интерес медсестры от себя, качает головой Эдвард, - ему нужно в больницу, а он упорствует. Еще и под действием ЛСД.
Вероника вздрагивает, распахнув глаза.
- Он принимает?..
- Нет конечно, - Каллен-старший глубоко вздыхает через нос, - просто уговорите его сесть в «Скорую». Остальное объясню позже.
Ника накрывает рот ладошкой.
- А где он?..
- В вашей спальне.
Лишних вопросов Вероника не задает, чем очень радует Эдварда.
- Конечно…
И бежит вперед по коридору.

* * *


Саундтрек

Ты открывал ночь
Все что могли позволить
Маски срывал прочь
Душу держал в неволе.
Пусть на щеке кровь
Ты свалишь на помаду.
Черту барьер слов.
Ангелу слов не надо.

Мы часто и отчаянно отказываемся верить в то, чего, по нашему мнению, никогда не случится.
Если бы еще вчерашним вечером каким-то образом удалось узнать, что грядет этой ночью, я бы не поверила ни за что на свете. Это невозможно. Это нереально, сказала бы.
Такое только на телеэкранах бывает…
Но с той же периодичностью, с какой реальность одаривает подарками и приятными моментами, она ударяет по голове. Причем так, чтобы не было сомнений, что удар этот пришелся вовремя и по правильному человеку.
Все, что было сегодня, это показатель. Это напоминание, насколько хрупок мир и наш собственный, и тот, который мы пытаемся вместе построить с любимыми людьми. Один выстрел отделяет горе от радости. Один укол – ужас от счастья. И если бы Каролина этой страшной ночью не решилась уйти… кто знает, чем бы все кончилось. Вполне возможен вариант, что ее сердечко не выдержало бы такого.
И сейчас, когда к четырем часам утра она все же засыпает, забываясь несильным и тревожным сном, это кажется почти чудом. Отдых ей нужен больше всего. И спокойствие.
А какое тут спокойствие, когда папы нет… и нет Ники… и только мы с Эдвардом все, что осталось.
Я лежу на постели, на подушке возле нее, медленно и нежно поглаживая детскую спинку.
Ксай отдает ей левую руку, дозволяя прижаться к чему-то теплому и родному.
Он поет колыбельные, я рассказываю сказки… и, долго или коротко ли, но нам удается ее убедить, что Морфей – хороший. И что сейчас пора поиграть с ним.
Уверившись, что племянница заснула, Эдвард указывает мне на ванную комнату.
Я хочу отказаться, помня, что всего пару часов назад за этим последовало, но муж входит первый. Он не меня собирается спрятать. Он хочет спрятаться со мной.
В неярком освещении, усаживаясь на пуфик и лишь немного, дабы не мешал малышке свет, прикрывая дверь, Эдвард зовет меня в объятья.
- Тебе будет тяжело.
- Это моя лучшая тяжесть, - он слабо улыбается, уже не прося, а умоляя глазами. Я не могу отказать.
Мои аметисты, в которых выжженная земля и литры боли, сегодня сухие. В них нет слез, но есть страдание. И его мне, как ни крути, за одну ночь не искоренить. Но зато отправляющее действие можно уменьшить, облегчить… и я сажусь к мужу на колени, нежно обвиваясь его шею.
- Болит?
Ровный, но, благо, неглубокий порез, пришедшийся на четыре сантиметра дальше цели – артерии, судя по всему, - уже обработан и закрыт. Но меня пугает. Я помню, сколько крови было на майке.
- Нет, - Ксай не юлит, - тем более, это не имеет значения. Рана серьезная лишь у Эммета.
- Он поправится…
- Я надеюсь, - Алексайо насилу выдавливает улыбку, - Ника с ним. Это должно помочь.
Я согласно киваю. Эта девушка уже стала частью семьи. Сегодня подобное окончательно прояснилось.
Помню, как Эммет уходил и как верно Ника следовала за ним, уговаривая, придерживая, усмиряя. ЛСД, что вколола мужчине Голди, как выяснилось, действовало в полном масштабе. Рука у него не болела, но и реальность была далека. Благо, Карли таким папу не видела.
Я вздыхаю.
- Но ты тоже очень бледный, Ксай.
- Это уж точно неважно, - он с удовольствием, какое сложно передать, зарывается лицом в мои волосы. Пахнущий и спиртом, и бинтами, и собой, несколько раз целует.
- А что тогда важно?
- Разговор, - Эдвард осторожно перехватывает мою талию, подсаживая к себе ближе. Просит прижаться к груди.
Я, уже в ставшем традицией жесте, накрываю щекой его левую сторону. Сердце бьется… и я дышу.
- Ксай, может быть, найдется время утром? Тебе нужно поспать.
- Я сегодня все равно не усну, - отрицает он, - но тебя, конечно же, отпущу. Только немножко… Белла, мне просто не с кем поговорить.
Мне становится стыдно. И больно. И очень грустно.
- Я вернусь в постель только с тобой, любовь моя,- приподняв голову, целую его шею, - я не собираюсь уходить и всегда готова тебя выслушать.
- За это мне и надо дать по голове. Что позволяю тебе.
Его натужный смешок, всколыхнув тишину, ничем не подкрепляется. Наоборот, мужчина лишь мрачнеет.
- Эдвард, хватит самобичеваний, - я глажу его затылок, опускаясь на спину, - я слушаю. Я здесь, и я тебя слушаю. Не прячься.
Он, словно проверяя меня, выжидает полторы минуты. В молчании.
- Каролина убежала.
Горькая новость горечью течет в его баритоне. Я жмурюсь.
- Она запуталась.
- Она написала письма всем нам, - Ксай кивает на небольшую стопочку, лежащую в открытом шкафчике с нашими ванными принадлежностями, - в каждом клялась, что любит… но что делает это потому, что не хочет причинять боль.
- Она думает о нас… она просто сомневается, Эдвард.
- Ее сомнения порой могут стоить жизни, - видимо, припомнив мартовскую полынью, он ежится, -но суть в том, что именно эти письма уберегли ее от дурного. Этот побег.
- Что Голди ее не нашла… - я до сих пор в ужасе от того, как уверенно, четко и хладнокровно бывшая домоправительница вторглась в наш дом. Эдвард сказал мне, у нее был ключ и от двери, и от сигнализации. И было все, дабы план стал явью. Только она ошиблась спальней… и приехала на десять минут позже того, как Карли сбежала…
- И это тоже. Но прежде всего, что она не прочла письмо от некого Друга, - Ксай утомленным жестом фокусника, поморщившись, кладет бумажку мне на колени. Уже прочитанную не раз, чуть помятую. И с отпечатком пальцев в крови. Больших. Эмметовских.
…О Господи.
Розочка от Розы. Для Розы. Для Него.
- Кто это?
Эдвард готов к такому вопросу. Он, немного отстраняя меня, достает еще пару бумаг. Первая приникает к письму, так и не полученному малышкой.
- Завещание Мадлен и передача опекунства Maître.
- Кому?..
- Maître. Нихэлю Огастину. Мастеру французской моды.
О господи.
- Она хотела отдать Карли?..
- И отдала бы, - Ксай с силой зажмуривается, морщины сковывают его лицо, - Эммет должен был быть убит, а завещание это не самое страшное. Страшнее свидетельства о том, почему я не могу быть опекуном. Она вытащила наружу всю мою биографию, я нашел документы у Голди в кармане. Ее целью было доставить ребенка к Нему.
Мне больно за Каролину. Я за нее до чертиков боюсь. И за Эммета. И даже за Нику.
Но за Эдварда я переживаю больше всего. Если все остальные, и я том числе, в относительной безопасности без внешних угроз, он убивает себя сам. Изнутри.
И тут никто ничего не в состоянии сделать.
- Эдвард, - я обнимаю его за талию, поцеловав в щеку. Вижу те пункты, по которым прошлась француженка, на отдельном листе. Наркотики. Разгульный образ жизни. Самоубийство дочери. Странные отношения с женщинами вдвое моложе за деньги… и браки, браки, браки. Бесконечные. Где он сам выступал инициатором развода.
- Это мое прошлое, - достаточно спокойно, хоть и с горечью замечает Ксай, - я от него не отвернусь, оно реально. И Мадлен не стоило труда собрать досье…
- Это – прошлое, - повторяю вслед за ним, расставляя акценты, - оно прошло.
- Для суда – весомо, так или иначе. Еще неизвестно, что стало с моей дочерью. Мадлен высказывает подозрения, что ее кончина – следствие психологической травмы от изнасилования.
…Я всерьез задумываюсь над тем, что если бы Мадли была жива, я бы ее убила.
Ненавижу.
- Это неправда.
- Какая разница? – Ксай мрачно улыбается, едва-едва приподняв уголки губ, и прикрывает глаза, - по делу – так.
- Но зачем ей отбирать Карли? Зачем этот Мастер?
Господи, какая ирония. «Мастер». Она только таких выбирала в своей жизни?
- Он делает из девочек звезд. Он возглавляет модельный бизнес во всей Франции, контролирует его. А модель из Франции – модель для всего мира.
- Мадлен собиралась Каролину?..
- Да, - он даже не дает мне закончить, - в обход всему. Это было ее последней волей, как здесь написано. Эммет, узнав это, застрелил Голди.
…Я слышала выстрел. Я помню.
Но почему-то не боюсь. Мне ничуть не жаль Голди. На месте Натоса я поступила бы так же.
На россыпь бумаг на коленях я не обращаю внимание. Полностью переключаюсь на мужа, сперва нежно целуя обе его щеки, затем – губы. Целомудренно, но с доказательством близости. Как совсем недавно сделал он.
Молитва не была напрасной…
- Но знаешь, что хуже всего? – Ксая немного потряхивает, и он поджимает губы. Обнимает меня обеими руками, удерживая рядом с собой довольно крепко. С подтверждением, что нужна ему сейчас как никогда. – Все слова Мадлен в мой адрес получили подтверждение.
- Быть не может.
- Может, - Эдвард бледен, как сама смерть. Я никогда не видела такого цвета его лица. Такого выражения – почти убитого, на последнем издыхании. И глаз, где уже все… где догорают последние угольки. – Под словами о моей жестокости, низменности, гнилости изнутри и педофилическими замашками подписалась одна девушка.
Я ошарашенно, недоверчиво выдыхаю.
- Ксай…
Его мертвые, истлевшие глаза касаются меня. Опаляют.
- Аурания.
…Мир, похоже, начинает вертеться в другую сторону.
Ксай все еще не проронил ни слезы, ни единого всхлипа. Он просто ждет моих слов. Или моей реакции.
Но никогда, никогда еще прежде на меня он так не смотрел.
- Любовь моя, - не зная, как выразить все сострадание, весь тот ужас, что разделяю с ним, от предательства первой «голубки», я беру в ладони дорогое лицо. Я его целую, - это ошибка, наверное… это не так…
- Да нет, Белла, - он тяжело вздыхает, закрывая глаза. Левая рука, отпустив меня, незаметно, но не в силах удержаться, потирает область возле сердца, - просто все, наконец, встало на свои места…

После неожиданного перерыва глава вышла сумбурной. Но поверьте, ей суждено было такой бытьПроблема с Голди решена, но на горизонте возникла куда более серьезная… и здесь уже игру просто так не прекратить. А что скажете о Нике и Натосе? Нике и Карли? О Ксае и Бельчонке?..
С огромным нетерпением ждем ваших отзывов!


Источник: http://robsten.ru/forum/67-2056-65#1460425
Категория: Фанфики по Сумеречной саге "Все люди" | Добавил: AlshBetta (21.02.2017) | Автор: AlshBetta
Просмотров: 1308 | Комментарии: 15 | Теги: AlshBetta, Русская | Рейтинг: 5.0/13
Всего комментариев: 151 2 »
1
15   [Материал]
  Сплошные загадки) интересно, чем грозит уже очередная смерть на пороге дома + ещё взрыв на похоронах... Неужели российские власти не заинтересуют я происходящим и не возьмут братьев под подозрение?

14   [Материал]
  Спасибо за главу! lovi06032

0
13   [Материал]
  Да, прям не Голди, а зверина какая-то...Неужели столько лет это в ней росло, или, таки, купили? И мне интересно...
Страшно подумать сколько выдерживает бедное сердечко Ксая.
Спасибо за продолжение.

0
12   [Материал]
  Спасибо! lovi06015 
Ксаю желаю быть услышанным. А по поводу,что "все встало на свои места" - обидно за него,не заслужил он такой "благодарности". Удар за ударом,но верю,что вместе
справятся.

0
11   [Материал]
  Страшно за Каролину... Голди получила по заслугам. Получается она не просто воспитывала Каролину, она растила ее для Мастера... Все-таки если бы девочка не убежала все могло бы закончится трагически... И скорей всего Мастер этот не успокоится и будут ещё попытки забрать Карли... Выходит, что они все постоянно находятся в опасности... И то, что в случае чего Эдвард не может быть опекуном девочки... Аурания... За что она так мстит Эдварду? Или у неё были причины?.. Честно, я уже не помню...
Спасибо за продолжение! good  1_012

0
10   [Материал]
  Спасибо большое за главу! good

0
8   [Материал]
  
Цитата
Ты очень храбрая, ну конечно, - благодаря Бога за то, что все кончилось хорошо, еще толком не отошедшая от едва не развернувшейся здесь
трагедии, Ника ласкает детскую спинку, - папа, дядя… все тобой гордятся.

Спасибо Нике , что успела вовремя остановить малышку..., . и она, как и все Каллены уже готова любить и беречь дочь Эммета.
Голди успевает заскочить в дом, в спальню - ранит Эммета в ладонь выстрелом и успевает использовать шприц...
Цитата
Алексайо не верит тому, что вправду видит ее. Няня была с Каролиной девять лет. Служила верой и правдой. Заботилась. Защищала. Учила. А
сегодня вторглась в дом, чтобы убить… как же он мог допустить такое?
Или она девять лет выжидала удобный момент..., или ее купили, уговорили, подсадили не наркотики. И шприц был предназначен для Карли...на всякий случай.
И, хорошо, что малышка не успела прочитать письмо в розовом конверте( вмешалось само провидение)..., не могу представить ее реакцию, но было бы еще в 1000 раз хуже.
Цитата
Эммет должен был быть убит, а завещание это не самое страшное. Страшнее свидетельства о том, почему я не могу быть опекуном. Она вытащила наружу
всю мою биографию, я нашел документы у Голди в кармане. Ее целью было
доставить ребенка к Нему.
 Maître. Нихэль Огастин. Мастер французской моды... и , вряд ли, он успокоится; а досье, собранное на Эдварда - вдруг оно существует не в одном экземпляре...
И Аурелия - первая голубка, без сомнения  - это Лотос.
Большое спасибо за новую, потрясающую главу - эмоции через край, нервы оголены, и "покой нам только снится"...

0
7   [Материал]
  Наконец Голди не будет им вредить! Только вот Каролина должна понять, что все её любят...

0
6   [Материал]
  Как Эдвард за мгновение собрался, отложил все эмоции в сторону и взял ситуацию под контроль.
Быстро Нику приняли в семью, что не удивительно. В такой ситуации она вовремя среагировала и уговорила девочку вернуться домой.
Так теперь они знают, кто замешан в деле. Видимо первая голубка не оценила добрых побуждений Эда в их браке, да еще и связалась с мастером. Думаю, она - это Лотос. Правильно?
Что же смогут предпринять Каллены, зная кто хочет отнять у них Карли и зачем?
Спасибо за главу! Столько всего произошло за одну ночь!

0
9   [Материал]
  Какая интересная версия про Лотос.. а другое имя?
А была ли вообще Аурания замужем? 12 girl_wacko

0
5   [Материал]
  Ох , уж эти благие намерения, которые привели в ад! СПАСИБО!!!

1-10 11-14
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]