J-Five – Find a way

Меня всегда раздражала Изабелла Свон. Не могу даже точно сказать, когда это началось, но не ошибусь, если скажу, что с рождения. С самого ее рождения у меня начались проблемы.
Мне было пять лет, когда одним погожим летним днем родители оторвали меня от игры в машинки и силой потащили к нашим соседям - Чарли и Рене Свон. Они были неплохими ребятами, и я хорошо относился к ним, а особенно к Чарли и его усам. Я мечтал отрастить такие же, только еще более пушистые. Рене, если честно, немного меня пугала. Никогда не понимал, почему при виде меня она восторженно взвизгивала и начинала трепать меня за щеки. Ненавижу, когда теребят щеки. Ненавижу. Даже спустя много лет от воспоминаний об этих тисканьях моего несчастного детского лица у меня сжимаются кулаки. Правда, в последнее время я успевал убегать от Рене, ведь ее большой, - нет, просто огромный, - живот не давал догнать меня. В итоге я успевал и набегаться вдоволь и щеки сберечь. Жизнь прекрасна. Точнее была таковой, пока у Свонов не родилась дочь.
На пороге нас встретил Чарли - улыбающийся и красный от удовольствия. Родители начали поздравлять его с рождением дочери и спрашивать о самочувствии Рене. Я надеялся, что этим мы и ограничимся, но, крепко схватив меня за руку, мама потащила меня на второй этаж их дома за Чарли. Когда мы зашли в их спальню, то я увидел Рене, которая лежала на кровати, счастливо улыбалась и держала в руках какой-то сверток.
- Ох, Рене, ты выглядишь великолепно, - восторженно пролепетала моя мама, на что я только ошеломленно открыл рот.
Великолепно? Серьезно? Женщина с красным лицом, синяками под глазами и растрепанными волосами выглядит великолепно? Взрослые такие странные. Я хотел спросить маму, зачем она врет, но тут из свертка раздался писк.
- Тихо, моя крошка. Тшшш… - нежно пробормотала Рене и прижала сверток к себе.
Мои родители подошли ближе и восхищенно заохали.
- Какая красавица, - пропищала моя мама, а отец согласно закивал.
- Милая малышка.
Они вчетвером начали что-то увлеченно обсуждать, ахать и охать, тихо смеясь. Им точно было интересно. А я? А я откровенно скучал.
Дома меня ждали великие дела, а здесь происходит что-то непонятное и совершенно неинтересное.
-Эдвард, - позвала меня Рене, все взгляды обратились в мою сторону. – Подойди сюда. Я уверена, ты влюбишься в нее с первого взгляда.
Медленно, даже медленнее черепахи, я подходил к кровати, к улыбающимся взрослым и почему-то чувствовал, что сейчас произойдет нечто особенное.
- Познакомься, - прошептала Рене, приподнимая сверток так, чтобы я увидел, что в нем. - Это наша маленькая Белла.
Я увидел лицо. Маленькое сморщенное красное лицо. Ничего особенного, никаких фанфар. Это сейчас, спустя почти двадцать пять лет, я понимаю, что должен был вести себя иначе, должен был оберегать эта маленькую девочку с самого детства. Но я этого не сделал. Вообще, увидев Беллу, я испытал только одно чувство - раздражение. И почему взрослые так пялились на нее и охали при каждом ее вздохе? Это было выше моего понимания.
- Дай ей палец, - тихо сказал Чарли, и я уже хотел спросить, зачем это делать, как мама сама взяла мою руку и вложила мой палец в маленький раскрытый кулачок. Внезапно пугающе маленькие пальчики с силой сжали мой палец, и я удивился этому. Это было странное чувство.
- Вы с ней обязательно подружитесь, – с улыбкой сказала Рене, поправляя на маленькой красной голове шапочку; я смог только натянуто улыбнуться в ответ.
Как дружить с таким маленьким человеком? Я не знал. У меня не было ни брата, ни сестры; я не знал, как общаться с малышами. А сказать честно? Я даже не хотел этого знать.
Вдруг малышка начала плакать. Эти звуки были такими противными, что я сказал единственное, что мучило меня уже немалое количество времени:
- Я хочу домой.
Без особого сожаления я ушел с родителями в свой дом, еще не подозревая, что это далеко не последняя наша встреча с Беллой Свон.
Наша с ней история началась давно и совсем не была похожа на сказку о двух влюбленных, которые дружили с детства и в более сознательном возрасте поняли, что являются идеальной парой. Наша история не могла претендовать на звание самой романтичной. Нет, такой она не была. Но она была особенной. С самого первого момента, когда я увидел эту девочку еще ребенком, моя жизнь сделала крутой поворот.
Меня всегда раздражала Изабелла Свон. Я никак не мог понять, почему родители постоянно водили меня к маленькой Белле и почему Своны так этому радовались. Мне эта маленькая девочка совсем не нравилась, и каждый ее писк заставлял меня сжимать кулаки от раздражения.
Белле еще не было года, когда она начала требовать моего присутствия рядом с собой. Стоило ей меня увидеть, как раздавался заливистый детский смех, вызывавший болезненное умиление наших родителей. Белла приходила в восторг, стоило мне подойти к ней, и до дрожи обожала дергать меня за волосы. Мама воспитывала меня джентльменом, и я просто молча терпел все выходки этого маленького человека, который пах по-особенному.
На самом деле она была довольно милой, но постоянное навязывание малышки Свон совсем не способствовало тому, чтобы я стал лучше относиться к ней. Боже, как я жалею сейчас, что был таким ужасным ребенком, который не мог относиться теплее к маленькой девочке.
Но вот что странно, несмотря на то, что я порой вел себя по-скотски с Беллой, она все равно тянулась ко мне и искала общения. Как такое возможно? Я сознательно отталкивал ее, а она принималась осаждать крепость под названием «Идиот Каллен» с еще большим упорством. Я отказывался разговаривать с ней, а она могла начать рассказывать что-то, не обращая внимания на то, что я словно воды в рот набрал.
Ее настойчивость приносила свои плоды. Я не всегда был мелким засранцем и даже мог проводить с ней время, пока она не делала что-то, что выводило меня из себя. В свое оправдание только скажу, что она тоже не была ангелом. Да и возраст играл немалую роль. Я старше Беллы на пять лет, а в то время такая разница казалась громадной пропастью, мешающей нормальному общению. Но Белле все было нипочем. Она считала, что может быть моим другом и делала для этого все возможное. И когда у меня было настроение, я поддавался ей.
А потом в наш маленький неидеальный мир, полный ругани и непонятной привязанности друг к другу, ворвался Джейкоб Блек. Помню, как увидел его впервые. Машина Билли Блека остановилась напротив дома Свонов. На заднем сиденье сидел мальчик, безумно чумазый и противный. Он прижался носом к стеклу и был похож на поросенка с расплющенным пятачком. От отвращения меня передернуло и я ушел в свой дом.
С тех пор я часто видел Беллу с Джейкобом, создавалось впечатление, что я ей больше не нужен. Казалось бы, живи и радуйся. Но нет. Меня бесило, что какой-то немытый мальчишка старательно строил крепость вокруг нее и делал все, чтобы переключить ее внимание на себя. В конце концов, я был сумасшедшим собственником, и даже если меня и бесила Белла, то тот факт, что ее внимание переключилось на кого-то другого, бесил меня еще больше.
Так шли годы. Мы взрослели, ругались и мирились, игнорировали друг друга и могли смеяться по любому поводу. Но она все равно оставалась для меня маленькой девочкой, которая не может стать моим другом.
С возрастом мое отношение к Белле стало более спокойным и походило на отношение старшего брата к несмышленой сестре. Мне было пятнадцать, я считал себя уже взрослым для того, чтобы дружить с Беллой, и пытался всеми возможными способами оттолкнуть ее от себя. Я грубил, игнорировал, отпускал злобные шуточки и едкие комментарии. Но что-то все равно заставляло ее тянуться ко мне, будто она видела, что я на самом деле не такой плохой, каким хотел бы казаться.
Я хотел убить ее, когда она нашла мой эротический журнал и отдала его Эсми.
Мне хотелось стереть ее в порошок, когда десятилетняя Белла ворвалась в мою комнату в тот момент, когда я тискал на своей кровати Лорен, и сорвала почти наметившийся первый секс.
Я хотел орать на нее, когда она вечно путалась под ногами.
Когда я впервые надел очки, и они с Джейкобом посмеялись (как мне тогда казалось) надо мной, я вообще не хотел с ней разговаривать.
Но я всегда заступался за Беллу, когда ее обижали. Я не знал, что ее дразнили из-за брекетов. Но однажды в школьном дворе услышал разговор двух ее одноклассников, которые называли ее акулой и шутили по поводу этих ужасных железок. Одного из них я схватил за футболку и рывком дернул на себя.
- Ч-что ты делаешь? – заикаясь, пропищал мальчишка, и я еле сдержался, чтобы не ударить его. Вместо этого я медленно, с расстановкой сказал:
- Если ты еще хоть раз пошутишь по поводу брекетов Беллы Свон, то я оплету твои зубы колючей проволокой. Ты все понял?
Для убедительности я тряхнул его, и парень пропищал что-то вроде согласия.
- Так-то, - я отпустил его и, споткнувшись о собственные ноги, он упал.
Никто не смеет оскорблять ее. Никто.
Меня раздражали отличные отношения Беллы с моей бабушкой. Бабуля обожала Беллу и та отвечала ей взаимностью. Она все время ходила за ней хвостиком и знала, что та убережет и поставит меня на место. Но я очень любил бабушку Мери, и любовь к ней Беллы примиряла меня с ее нахождением в нашем доме.
Одним дождливым весенним вечером мы с родителями сидели в гостиной. Мы с отцом смотрели футбольный матч, мама читала какой-то журнал, закинув ноги на колени отцу. Он делала ей массаж стоп и временами она хихикала от щекотки. Бабушка в это время находилась на кухне и готовила ужин. Она обожала готовить и, несмотря на плохое самочувствие, считала оскорблением, если кто-то предлагал заменить ее у плиты. Это было делом всей ее жизни, и она заразила меня своим энтузиазмом. Она стала для меня самым лучшим учителем.
В дверь раздался звонок и, подозревая кто это, я досадливо поморщился и пошел открывать.
- Привет, - поздоровалась со мной Белла, я только кивнул.
Она сняла свою розовую курточку, протянула ее мне и встряхнула косичками.
- Я к бабушке Мери.
- Я и не сомневался, – пробурчал я себе под нос, но она уже ушла.
- Она на кухне, Белла, - крикнула ей мама из гостиной.
Белла ушла к бабушке, а я успел только вернуться в гостиную, как раздался душераздирающий крик. На секунду мы замерли, но в следующее мгновение бросились к ней, и на кухне перед нами предстало ужасающее зрелище. Белла испуганно замерла, зажав рукой рот, смотря на мою бабушку… которая лежала на полу без сознания.
- Уведи Беллу, - резко сказал Карлайл и, словно очнувшись, я подхватил ее на руки и бегом бросился из кухни.
Мы стояли рядом, держались за руки и ждали, пока кто-то из родителей выйдет и скажет, что все хорошо, что она только потеряла сознание и уже пришла в себя. Мы молчали, думая лишь о том, что этот кошмар не может происходить с нами, это невозможно. Рука Беллы до боли впивалась в мою, но я не жаловался. Мне нужен был этот контакт. Нужно было что-то, что удержало бы меня в этом мире.
Через пару минут из кухни, пошатываясь, вышла мама и, не заметив нас, со стоном сползла по стене.
- Нет, этого не может быть, - рыдала она, а я все не верил.
Не верил, что случилось страшное. Я верил до последнего, но и мою надежду, словно ударом кинжала в сердце, убил вид бледного отца, который поднял маму с пола и прижал к себе.
В этот день мой неидеальный мир разлетелся на куски. Через несколько дней состоялись похороны. Я не плакал. Я просто не мог. Внутри было больно, ужасно больно, но я не мог плакать, чтобы хоть как-то унять это жжение в груди и боль, разрывающую меня на части. Неделю я не ходил в школу и практически не разговаривал. Умом я понимал, что должен быть сильным и бабушка не одобрила бы мое поведение, но мне было всего пятнадцать лет, и я потерял одного из самых близких мне людей.
В один из дней, наполненных депрессией и непрекращающейся боли от утраты, я лежал в своей постели и бездумно смотрел в потолок. Вдруг раздался стук в дверь. Я не ответил. Стук раздался снова и я с раздражением подумал, что это, наверное, Белла. Что ей нужно от меня?
С раздраженным стоном я встал и медленно поплелся открывать дверь.
- Чего тебе? – вместо приветствия выпалил я, и чувство вины кольнуло меня где-то в груди, при виде того как Белла пугливо сжалась.
- Мама передала тебе запеканку. Я оставила ее на кухне.
- Спасибо, – коротко ответил я.
Мы молча стояли друг перед другом, никто не говорил ни слова, а я не понимал, почему же Белла не уходит, пока она не посмотрела мне в глаза. Ее губы дрожали, щеки были мокрыми от слез. Через мгновение она сделала шаг вперед, крепко обхватила меня руками за талию и уткнулась носом мне в живот. Она дрожала и всхлипывала. Моя футболка намокла от ее слез. Надо бы ее прогнать, отругать, но я не мог. Через считанные мгновенья я погладил ее по голове и обнял в ответ. И тут я заплакал. Мы обнимали друг друга и плакали, выпуская на волю всю свою боль и утешая друг друга.
Белла Свон была единственным человеком, с кем я разделил свою боль и показал слезы.
Но и после этого мы не стали друзьями. Я старательно делал вид, что ничего не было, хоть и чувствовал благодарность к этой девочке.
Через несколько лет я поступил в колледж в Сиэтле и уехал из Форкса. Приезжал я только на праздники или каникулы и в основном видел Беллу в обществе Джейкоба, что мешало нашему нормальному общению. Но когда его не было рядом, я с удивлением обнаружил, что с ней есть о чем поговорить и это больше не несмышленая девчонка, которая меня раздражала по каждому поводу.
К семнадцати годам Белла превратилась в симпатичную девушку, но это не вызывало во мне романтических чувств.
Однажды я заболел, и Белла принесла мне картофельную запеканку Рене. Боже, я ее обожал. Я боготворил эту запеканку и при виде заветного лотка у меня начинали подрагивать колени. Это странно, но я ничего не мог с собой поделать.
Запеканку я съел быстро, довольно причмокивая и постанывая, а Белла только посмеивалась надо мной.
- У меня есть монополия. Может, сыграем? – спросила она, а я поперхнулся.
Не то чтобы я не любил настольные игры, но играть с Беллой я немного побаивался. Сам не знаю почему.
- Ну пожалуйста, - ее тихая мольба заставила меня внутренне обреченно застонать, но все же я согласился.
- Ладно, тащи сюда свою монополию.
К моему удивлению все прошло отлично. Мы много смеялись и подкалывали друг друга, а когда она ушла, я чувствовал себя легко. Так, будто провел время с лучшим другом.
В следующий раз я приехал на летние каникулы, но Белла снова проводила много времени с Джейком и мы почти не общались, а если и сталкивались где-то втроем, то наше общение было больше похоже на пикировку едкими фразами и злобными шутками. Джейкоб везде лез, вечно все портил и откровенно ненавидел меня. Не скрою, я чувствовал к нему не меньшую ненависть.
Как-то я сидел за своим столом, читал книгу и наслаждался полным бездельем. День был теплым, и я открыл окно. Вдруг мою идиллию прервали звуки музыки, доносящиеся из дома напротив.
- Белла, - рассержено прорычал я и откинул книгу в сторону.
Резко отодвинув стул в сторону, я встал и подошел к окну, чтобы крикнуть ей, что она должна выключить это подростковое дерьмо или хотя бы сделать звук потише, но увидел зрелище, которое выбило почву у меня из-под ног.
Белла стояла перед зеркалом, пела, держала расческу как микрофон и кривлялась. Я остолбенел. Она была без одежды. В смысле… вообще голая. Я должен был отвернуться, уйти, да что угодно сделать, лишь бы не смотреть на нее. Но я не мог. К тому же я не только смотрел, но и позволил себе наслаждаться зрелищем. Когда я упустил момент превращения из Беллы-подростка в Беллу, которая обладала ненавязчивой грацией, нежным оттенком кожи и приятными изгибами? Ее грудь, которую она почему-то настойчиво поворачивала в мою сторону, была небольшой и, я уверен, мягкой. Она бы идеально легла в мою ладонь.
Я должен уйти.
Каллен, уйди! Не будь сволочью!
Уйди быстро!
Не смотри на нее! Ты не имеешь на это права!
Но я не смог. Я смотрел на ее мягкую улыбку, на ненавязчивые движения и питался этим.
Она была прекрасна. Великолепна.
Она была совершенна.
Прячась за шторой как последний извращенец, мучимый отвращением к самому себе, я досмотрел ее танец до конца. Она оделась и ушла, а я еще какое-то время стоял у окна и чувствовал себя растерянным.
Я старался не думать о ней, не вспоминать то, насколько она была хороша, но не мог. Черт, я не понимал, что со мной творится. При виде ее обнаженного тела я не испытал дикого вожделения. Нет. Но было такое чувство, что я увидел нечто особенное. Да, она была особенной.
А через неделю Белла попросила меня научить ее целоваться. Я мог отказаться. Это было бы легко и еще месяц назад я бы вытолкал ее из дома, но сейчас все изменилось. Я уже начал падать в пропасть, это падение не остановить.
Как последний слабак я поддался на ее уговоры и состоялся наш первый поцелуй. Ее губы двигались неумело, а сама она была несколько скована. Я мог и не запомнить этот день, но, к сожалению, это был самый лучший поцелуй в моей жизни. Такое не забудешь.
Как такое могло произойти? Это же просто невозможно, чтобы первый неумелый поцелуй юной девушки превзошел все, что были раньше. Но это так.
И тогда началась борьба. Это была борьба с самим собой. Я не хотел что-то чувствовать к Белле и боролся с этим всеми известными способами. Я пытался забыться, как мог: погрузился в учебу, заводил романы с другими девушками.
Я проиграл.
В какой-то момент я принял эти чувства как данность, и они напоминали о себе тяжестью где-то в области сердца. Почему-то я был уверен, что Белла мне не нужна, что наши отношения невозможны. Я врал сам себе и находил успокоение в этой лжи.
Когда я узнал об отношениях Беллы и Джейка, то понял, что я конченый осел. Я не мог видеть их вместе, это было невыносимо. Мне хотелось разбить лицо Блека и вырвать его руки, которыми он трогал ее тело.
Чтобы не видеть их вместе, я все чаще не приезжал домой. После окончания колледжа я нашел неплохую работу, начал посещать различные курсы повышения квалификации. Я сознательно хоронил себя на своей работе - среди муки, джема и шоколада. Я строил воздушные замки из песочного печенья и находил утешение в приготовлении тортов.
Какой глупый кондитер. Это было только началом.
Я приехал к родителям за несколько дней до Рождества и уже несколько раз сталкивался с Беллой. Она уже училась в колледже и старалась выглядеть взрослой, но я видел в ней все ту же восторженную девочку.
Это произошло за день до Рождества. Я спустился на первый этаж и увидел Беллу, которая, мило улыбаясь, разговаривала с моими родителями.
- Привет, - поздоровался я, и она одарила меня ослепительной улыбкой.
- Привет.
- Эдвард, - окликнула она меня, когда я собирался выйти из гостиной. – Не уходи. Мне надо кое-что сказать.
Отец отложил в сторону газету, а Эсми непонимающе посмотрела на Беллу, когда та начала что-то вытаскивать из сумки. Через несколько мгновений она достала какие-то конверты, украшенные незатейливым узором, и почему-то я понял, что в них.
Стараясь глубоко дышать, я отошел к окну и вцепился пальцами в подоконник.
- Я… я хотела сказать… - неуверенно начала Белла, а я зажмурился. – Это приглашения на свадьбу. Мы с Джейком поженимся летом.
Она дала Карлайлу и Эсми по конверту и повернулась ко мне.
- Эдвард, - тихо позвала она меня, но я никак не отреагировал. – Возьми, пожалуйста, конверт.
- Нет, - прорычал я и уловил боковым зрением, как она вздрогнула.
- Что? Почему? – ошарашенная моей внезапной грубостью, спросила она, и я себя возненавидел в этот момент.
- Эдвард, прошу тебя…
Я сделал несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться, если это возможно в данной ситуации, и медленно, с трудом сказал:
- Я не пойду. Мне твоя свадьба неинтересна.
- Эдвард! – возмутилась мама, а я так и не повернулся.
- Ничего, – заикаясь, успокоила ее Белла. – Я все понимаю…
Она практически бегом ушла, и я заметил, что она вытирала слезы.
- Как ты мог? – прошипела мама и пошла следом за Беллой.
Несколько минут мы с отцом провели в молчании. Потом он встал с дивана и подошел ко мне, посмотрев на мои пальцы, которые с силой сжимали подоконник.
- А я за твою маму боролся, - сказал он, похлопал меня по плечу и ушел.
С этого дня для меня больше не стоял вопрос о том, чтобы искать работу в Форксе. Я окончательно уехал в Сиэтл и по уши погрузился в работу. Набрав кучу кредитов, я сделал то, о чем мечтал - создал кофейню, в которой мог быть самим собой, в которую вложил душу. Здесь я отгородился от всего мира и здесь не такой сильной болью в сердце отдавались вопросы, которые я задавал сам себе. Кому нужна была моя ложь? Почему я не боролся за свое счастье? Черт возьми, почему я был таким идиотом тогда, когда еще мог что-то исправить?
Прошло три года. За это время изменилось многое: кофейня, в которую я вложил все свои силы, стала приносить стабильный доход, обрела постоянных посетителей. За эти три года я уже успел два раза вступить в отношения с девушками и расстаться с ними. За эти три года Белла успела выйти замуж и развестись.
Я знал, что она уже год в разводе и что живем мы в одном городе, но не искал с ней встреч. За три года страсти поутихли, мне казалось, что все прошло. Что она больше не вызывает во мне тех эмоций, которые убивали меня. Я ошибался.
В тот день, когда она пришла в мою кофейню, я был так рад ее видеть, что чуть не заключил в объятья. Ну, мне не составило труда побороть это желание, стоило ей сказать:
- Я тут вспомнила, как много лет назад твоя бабушка рассказывала нам о кулинарной книге, которая передается в вашей семье из поколения в поколение. Отдай мне эту книгу.
Да пошла она к черту! Еле сдержавшись, чтобы не вспылить, я вернулся к своему «рабочему станку» и продолжил готовить, впиваясь руками в тесто и представляя, что это шея Изабеллы Свон. Меня взбесила ее наглость настолько, что хотелось вышвырнуть ее вон, но, слава Богу, она ушла сама. А потом она пришла в слезах и попросила взять ее на работу… Я уже говорил, что я осел? Ну, так вот, я осел. Я взял ее на работу, несмотря на то, что она ничего не умела, несмотря на то, что чувствовал какой-то подвох.
Ее первый рабочий день стал кошмаром для нас обоих. Ей было тяжело работать официанткой. Это было совсем не то, что она хотела, и я не понимал, почему она с образованием журналиста пришла сюда. Но я не смог ей отказать. Я никогда не мог ей отказать.
Из-за острого ощущения ее присутствия в кофейне, я испытывал дикое раздражение, но оно сошло на нет, стоило мне вечером увидеть ее в кровь натертые ноги. Она плакала, а я знал, что несмотря ни на что она очень старалась.
Второй день нашей работы начался с взаимного легкого флирта, что удивило меня и обрадовало. Это было самым лучшим началом дня за последние несколько лет, до тех пор, пока не произошло что-то, что заставило меня усомниться в ее нормальности.
Где-то в середине дня я заметил, что мой мерный стакан треснул и пошел в подсобку за новым. Уже ухватившись за дверную ручку, я услышал чей-то голос в помещении и прислушался.
- Я думаю, что нет особой необходимости приносить тебе книгу. Я ведь могу просто отсканировать ее или, на худой конец, списать рецепты, а Эдвард даже ни о чем не узнает.
Было такое ощущение, что меня ударили в живот. Кувалдой.
- Как нет? Почему нет?
Она продолжала говорить, а я чувствовал какую-то глупую растерянность.
- Но Джейк…
Значит, Джейк. И здесь Джейк.
Когда я открыл дверь, мне хотелось только одного - начать выяснять отношения, но при виде Беллы, которая была смертельно бледной и дрожала я смог только спросить:
- Что с тобой?
- Все в порядке. Просто не могу найти кофе для Розали, - пожав плечами, ответила она.
Я нашел ей этот чертов кофе и ушел работать дальше, но до окончания рабочего дня я только и думал о том, что она пришла не просто так, что ей нужна моя книга. Но зачем? Какую ценность представляет для нее книга Калленов и почему она охотится за ней с Джейкобом - это оставалось для меня загадкой.
Когда в конце рабочего дня я нашел ее на кухне, где она с безумным взглядом оглядывалась по сторонам, то меня обуяла ярость.
- Что ты делаешь? – резко спросил я, ворвавшись в помещение, и она вздрогнула.
- О Боже, ты до смерти напугал меня.
- Один-один, – ухмыльнувшись, ответил я, а она раздраженно зашипела.
- Стучаться надо, – огрызнулась Белла, и я удивленно моргнул.
- Эээ… - я растерянно оглянулся, разведя руки в стороны. – Я думал, что сюда могу заходить без стука.
- Черт, – она болезненно скривилась и схватилась за голову, с силой потирая виски. – Кажется, я совсем заработалась.
- Болит голова? – спросил я, подойдя ближе, и она кивнула. Судя по ее лицу, ей было очень больно.
- Знаешь, когда у бабушки болела голова, то я всегда её ей массировал. Давай я тебе помогу.
- Нет, не надо, – слабо отозвалась она, но я уже начал пальцами нежно массировать ее голову и она издала довольный вздох. В какой-то момент я подумал, что было бы хорошо сжать ее голову руками и выдавить все подлые мыслишки наружу.
- Так что же ты тут делала? – тихо спросил я, наблюдая за ее лицом, с которого исчезали следы боли.
- Я не знала, куда поставить чашки. Искала место, – пробормотала она, а я, продолжая массировать ее виски, думал только о том, что она маленькая лгунья.
А потом я ее поцеловал. Ничего удивительного, я же осёл.
Ее губы даже спустя семь лет были такими же мягкими и нежными, как в наш первый поцелуй. Я прижал ее к себе, изводя Беллу и самого себя нежными поцелуями, пока она не оттолкнула меня.
Свон убежала, а я стоял посреди кухни в одиночестве, все еще ощущая вкус ее губ и проклиная самого себя. Но что бы я не думал, проклятое сердце билось в безумном ритме при воспоминании о ее губах.
А еще я надеялся, что не так все понял. Какой бы Белла ни была, я верил, что она не может пойти на такую ужасную подлость, как забрать книгу, которую писало несколько поколений Калленов.
На следующий день я хотел поговорить с ней, но обстоятельства складывались так, что ни у меня, ни у нее не было времени, постоянно что-то мешало. Мы могли поговорить и вечером. Да, могли, если бы не разругались в пух и прах. Причем, ссора произошла почти на пустом месте, но вспылили оба, да так, что наше обиженное молчание продлилось почти месяц.
Мы бы помирились раньше, и я бы сделал первый шаг, если бы не одно но. И это «но» было Джейкобом Блеком.
Через неделю после нашей с Беллой ссоры я встретил его вечером возле кофейни.
- Привет, Каллен, - он стоял, облокотившись о мой автомобиль и засунув руки в карманы.
- Блек, - коротко кивнул я и добавил. - Пошел вон от моей машины.
- О, какие мы злые. Ну ладно, - посмеиваясь, он отошел в сторону.
Мне было абсолютно плевать, что он тут делает, и я уже открыл дверцу, чтобы сесть в машину, когда услышал его слова:
- Не хочешь ли узнать кое-что интересное о Белле?
На секунду я замер и уже хотел послать его куда подальше, когда понял, что он действительно может сказать мне что-то важное, ведь я знал, что они как-то связаны.
- Быстро и по делу.
Он усмехнулся и покачал головой.
- Ну, раз быстро и по делу, то знай, что Белла заключила контракт, в котором говорится, что она не может сама расторгнуть его до истечения определенного срока, иначе ей придется выплатить кругленькую сумму. А она как раз хочет уволиться раньше намеченного срока.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Таких денег у Беллы нет. Поэтому я предложил ей достать книгу Калленов и принести мне.
- Откуда ты знаешь про книгу? – подозрительно спросил я, а Блек презрительно скривился.
- Твоя бабка почти перед смертью проболталась. По-моему у нее тогда совсем крыша поехала и…
Через секунду я уже схватил его за воротник рубашки.
- Не смей так о ней говорить, понял?
Джейкоб попытался вырваться, но я только сильнее встряхнул его.
- Ты меня понял или нет? – сквозь зубы, протянул я и, раздраженно фыркнув, он сказал:
- Да.
Я отпустил его и, резко развернувшись, пошел к машине, когда услышал:
- Она сказала мне, что управится за три месяца.
На мгновение я запнулся, но, даже не обернувшись, сел в машину. С этого дня начался настоящий ад.
Мы с Беллой практически не разговаривали и, возможно, это было мне даже на руку. Лишенный общения с ней я позволил себе начать наблюдать за ней, за ее поведением. Хотел докопаться до правды. Я мог поговорить начистоту, но где гарантия, что она будет честна? С одной стороны, я не мог не верить Блеку, ведь до этого я слышал ее телефонный разговор, который только подтверждал все слова, сказанные ее бывшим мужем. Но с другой стороны, я знал, что она честная, что она очень добрая и неспособна на подлость. Но это было раньше. А сейчас? Сейчас она была такой милой, со всеми этими ее скромными улыбками и взглядами на меня, что трудно было связать в одном предложении слова «Белла» и «воровка».
Каждый день я как в огне горел и только и думал о Белле и этой ситуации. Первым делом я решил спрятать книгу. Конечно же, она была в моей квартире, а не в кофейне.
Когда я только поселился здесь, бывший хозяин квартиры показал мне небольшой тайник в кухонном полу. Он представлял из себя железный ящик, вмонтированный в пол и половицу, которая его закрывала. Книга идеально встала в него и, когда я скрыл тайник, то перестал волноваться о ней. Одно дело сделано.
Потом надо было определиться с тем, что делать со всей этой ситуацией и пускать ли ее на самотек. Я разрывался между желанием послать Беллу к черту, выгнать из своей жизни и найти хоть один повод оставить ее здесь. И я этот повод нашел.
Был разгар рабочего дня, когда я пошел в подсобку, чтобы распаковать для Роуз несколько коробок с кофе и достать со стеллажа новые чашки. Посуда здесь долго не задерживалась. Вдруг Элис влетела в помещение и, тяжело дыша, прижала руку к груди.
- В чем дело? – спросил ее я, и она махнула рукой куда-то в сторону.
- Элис?
Переведя дыхание, она всего лишь сказала:
- Белла.
Но мне было достаточно одного ее имени, произнесенного взволнованным голосом, чтобы я все бросил и кинулся в главный зал. Сначала я не увидел ничего такого, что могло бы так испугать Элис. Белла стояла возле одного из столиков и разговаривала с одним из посетителей. Я не видел кто это, пока не сделал несколько шагов вперед. Джейкоб Блек. Я злобно прищурился и еле сдержал рык. Неужели он пришел сюда для того, чтобы обсудить с ней план хищения моей книги? Я чуть было не взорвался, но стоило приглядеться к Белле, как мой пыл поутих. Она была бледна, дрожала и еле сдерживала слезы. Боже, да она еле на ногах стояла, и в этот момент для меня все было решено.
- Какие-то проблемы? – напряженно спросил я, подойдя к ним, и Белла нервно дернулась.
- Оу, какие люди, - Джейкоб ухмыльнулся. - Может, присоединишься к нашей беседе?
- Пошел вон, - безапелляционно сказал я, не желая слушать этого ублюдка.
- Я сюда пришел не для того, чтобы меня выпроваживали. Это все-таки публичное место, - Джейк нервно поправил воротник рубашки.
- Я сказал, убирайся отсюда. Это моя кофейня, и я сам решаю, кого стоит обслуживать.
Я говорил спокойно и изо всех сил старался не показывать, как сильно мне хочется свернуть его шею.
Блек злобно прищурился, вальяжно развалившись на стуле. Я сделал шаг вперед и крепко сжал плечо Джейкоба.
- Убери свои руки, – истерично вскрикнул он, но я с силой дернул его на себя и, пригнувшись, начал зловещим голосом говорить:
- Можешь забыть о книге, если сейчас же не уберешься отсюда. И чем бы все это не кончилось, я тебя найду и сотру в порошок. Будь уверен в этом.
Лицо Блека резко побледнело. Когда я отпустил его, он вскочил на ноги, нервно поправляя кожаную куртку.
- Не думай, что тебе это сойдет с рук, Каллен. А ты, - он перевел взгляд на сжавшуюся Беллу. - Запомни.
Джейк выбежал из кофейни и, охнув, Белла обессилено опустилась на стул. Я отпустил ее домой, но до самого вечера думал о том, что сегодня произошло. Нет, я не встал на сторону Беллы и не перестал верить словам Блека о том, что ей нужна книга. Я знал, что она собиралась выкрасть ее, и у них с Джейком была определенная договоренность. Я мог вызвать ее на откровенный разговор, который, конечно же, закончился бы скандалом. У нас с ней иначе и быть не может. Но я этого не сделал. Я решил дать ей шанс самостоятельно, без постороннего вмешательства, сделать выбор. И я надеялся, что этот выбор будет правильным.
Все-таки Белла привыкла, что за нее решаются все проблемы, так что пора бы ей повзрослеть. Да, может жестоко, но я от всего сердца желал, чтобы она справилась с этим и отказалась бы от поисков книги.
Вечером я уже был у ее дома и, что удивительно, мы нормально поговорили и даже решили вместе приготовить ужин. Когда я увидел квартиру, в которой она жила, мне стало больно. Белла не должна была жить в этой убогой мрачной коробке. Это неправильно.
Удивительно, как хорошо и слаженно мы сработались, когда пытались приготовить пиццу. Несмотря ни на что, мне было с ней легко и… очень хорошо. А особенно хорошо стало, когда я начал ее учить месить тесто. В этот момент во мне проснулся озабоченный подросток, который думает только об одном.
- Что ты делаешь? – испуганно спросила она, когда я прижался грудью к ее спине и обхватил руками ее ладони, погруженные в тесто.
- Учу тебя, - наигранно спокойно сказал я, но внутри уже горел пожар.
Когда тесто уже не приставало к пальцам и стало воздушным, мы практически не обращали на него внимания. Я прижался бедрами к ее ягодицам и вжал ее в столешницу. Ее тело, прижатое ко мне, сводило меня с ума. Я до боли хотел ее.
Она обернулась, мы встретились взглядами. В этот момент для меня пропали все эти безжалостные годы, которые разделили нас. Сейчас мы были вместе, я держал ее в своих объятьях, она была только моей.
Я улыбнулся ей, а она встала на цыпочки и коснулась языком моей щеки. Я знал, что от улыбки у меня там появлялась ямочка. От этого прикосновения я почувствовал, как внутри все перевернулось. Когда Белла коснулась этого места губами, я сильнее сжал пальцами ее талию. В голове было пусто, и только мысль о таких желанных губах держала меня на плаву.
Я приподнял ее за ягодицы, и Белла обхватила ногами мою талию. В этот момент все было решено. И когда я наконец-то собрался ее поцеловать… в квартире прорвало трубу.
Мне пришлось врать. Врать о том, что есть друг, который через несколько месяцев собирается сдавать квартиру. Я готов был сказать все что угодно, лишь бы она приняла мое приглашение пожить в моей квартире. И к моему удивлению, она все-таки согласилась.
Когда я вез ее к себе, дымка уже рассеялась, и я боялся ее присутствия в моем доме. Но ведь так она все время будет на виду, верно? Я сразу пойму, когда она будет врать или искать книгу. Я все пойму.
- Вот и моя квартира, - тихо сказал я, когда мы вошли.
Она оглянулась и улыбнулась.
- Здесь очень мило, - мягко ответила она, и я с улыбкой кивнул.
- Надеюсь, что тебе тут понравится. На самом деле, у меня довольно скромная квартира, но вторая комната всегда свободна на всякий случай.
Я показал ей ее комнату, стараясь вести себя как можно более безразлично. Когда она ушла спать, я облегченно вздохнул. Меня несколько напрягало ее присутствие здесь, и я ничего не мог с этим поделать. Я успел только подумать, что если постараюсь, то мы будем очень редко видеться. В следующую секунду я уже стоял возле ее двери.
Я должен уйти. Я знал это…
Меня всегда раздражала Изабелла Свон. Она была моим проклятьем и той, кто методично портил мне жизнь. Нужно было ненавидеть ее, быть бдительным и не поддаваться ее чарам. Но я поддался им уже давно и поэтому без особых угрызений совести я зашел в комнату к той, которую безумно любил много лет…

---

Вот и первый бонус от Эдварда. Уж очень тяжело мне далось взламывание головы этого скрытного кондитера)))Надеюсь, что вам он понравился.
Как видите, Эдвард совсем не идеальный мужчина. Он совершал ошибки, он был груб. Но кто не ошибается?

Источник: http://robsten.ru/forum/29-494-20