Следующие несколько дней я живу той самой жизнью, о которой всегда мечтала. И в детстве, и в подростковом возрасте, и позже, уже расставшись с Керром, в своей маленькой берлинской квартирке.
Потихоньку, постепенно, не до конца доверяя себе – и что все, что происходит, не растает цветным сном с первыми лучами солнца – я обнаруживаю, что такое – семейная жизнь. В лучшем значении это фразы.
Эдвард жарит на завтрак панкейки, выставив к ним на стол целую россыпь джемов, топпингов и любимой Гийомом «Нутеллы». Он встает раньше всех двадцать первого декабря, если не считать наше рассветное чаепитие с Фабианом, оставшееся маленьким секретом, и явно планирует накормить армию. Я спускаюсь на кухню, заслышав звук шипящего теста и негромкую рождественскую музыку, и застаю Эдварда возле электрической плиты в ярко-красном фартуке «Speed Racer». Такой домашний и очаровательный, мистер Каллен встречает меня своей фирменной широкой улыбкой – и еще горячими, прямо со сковородки, подрумяненными блинчиками. Просит достать для детей вилки из верхнего ящика.
- Мне все это кажется?
- Не дождешься, Schwalbe, - смеется он и, воспользовавшись нашей близостью, быстро меня целует. – Садись-ка, будем завтракать.
Гийом, заглядывающий в кухню следом за мной, тоже своим глазам не верит. Он еще сонный, в милой пижаме с динозаврами и не приглаженными ото сна волосами. Часто моргает, как в первый раз разглядывая папу.
- Vati?..
- Нутелла уже ждет, Парки. Буди Фабиана и давайте к нам.
Мы завтракаем все вместе и это определенно одно из моих самых светлых воспоминаний теперь. Непринужденный разговор, горки блинчиков и сахарный беспредел – от джемов до топпингов. Черный чай хорошо эту сладость нивелирует, разбавляя картину – мы с Фабианом на мгновенье переглядываемся, когда Сокол ставит перед каждым чашку с чаем. Но ничего не говорим.
После завтрака – снежная горка. Плотный снег, за ночь насыпавший целые сугробы, пользуется огромной популярностью у местной детворы. У Гийома есть тюбинг, в середине поселка – оборудованная горка, и родители, пришедшие с термосами, весело обсуждают последние новости. Никто не удивляется, когда Эдвард приходит со мной. Все очень дружелюбно здороваются, а затем переключаются на мальчиков – расспрашивают, как у них дела.
Гийом уговаривает папу скатиться с ним вместе – и они оба получают от этого искреннее, восторженное удовольствие. Даже Фабиан улыбается – и тоже скатывается с горки раз-другой. Эдвард утягивает один из общих тюбингов для нас двоих – я до последнего отбиваюсь, не уверенная, что нас обоих такое чудо техники выдержит. Но Сокол берет измором – и мы летим с обледеневшей снежной горки, и я воодушевленно вскрикиваю, и Эдвард целует мои щеки, убирая налетевшие на лицо волосы – и смеется, победно и ласково, когда тюбинг останавливается у финишного флага. Мой Сокол выглядит очень счастливым.
Естественно, эмоциональная активность на свежем воздухе разжигает в детях аппетит. Фабиан и Гийом в один голос заверяют папу, что никуда, кроме пиццерии, они не пойдут. И здоровому питанию приходится потесниться. «Большая Бонанза» с курицей, креветками, маслинами, двойной моцареллой и грибами сегодня является блюдом дня. И кока-кола, конечно же. Эдвард шутит, что с таким подходом к воскресному отдыху нас можно снимать в рекламе.
Вечер насыщенного снежного дня завершает какой-то праздничный фильм, что я прежде ни разу не видела. Но мальчикам он нравится, Эдвард отдает выбор кино им на откуп, и мы, устроившись на его большом диване, все вместе смотрит эту историю. Ближе к финалу кладу голову Эдварду на плечо и Гийом, приметив это, мягко улыбается. Словно бы он что-то понял.
Утро понедельника начинается с сырных тостов. Фабиан сам варит всем кофе, аргументируя, что последние перед каникулами дни школы – самые трудные. Эдвард чуть мрачнеет при упоминании завтрашней встречи с учителем сына. Но это они обсудят наедине, сходятся на этом. У нас с Фабианом наспех созданный план событий – и он до последнего думает, что я откажусь, хотя, вроде бы, предпосылок к этому нет.
Эдвард отвозит детей в школу, пока я убираю со стола. Потом мы гуляем по району, он рассказывает мне немного больше о Портленде, обещает завтра съездить в город. Мы бросаем камешки в темную гладь холодного океана и Эдвард, обнимая меня со спины, кажется очень спокойным. Мне нравится видеть его настолько довольным жизнью – и я начинаю немного переживать, что предложила Фабиану познакомиться с Сибель за его спиной. Но отступать поздно.
Гийом в школе до половины четвертого, а Фабиан – до двух. Я вызываюсь забрать его и подождать вместе Гийома. У Эдварда последний рабочий созвон в этом году и он, с радостью приняв такое предложение, благодарно мне улыбается. Вбивает в навигатор название школы – она в другом районе, том, где мальчики живут постоянно, с матерью.
Фабиан, забираясь на переднее сидение, выглядит взволнованным. Он весь в черном, это неизменно, но кожа бледнее, чем обычно. Я делаю температуру в салоне чуть теплее.
- Готова?..
- Все отлично, Тревор, - обещаю ему я. Называю тем именем, что теперь мне доверил, и правда очень это ценю. Парень чувствует. Немного расслабляется.
Мы приезжаем на окраину Портленда, ближнюю его часть, что выходит к школе. Здесь есть кофейня с говорящим названием «Время кофе» и тихими столиками по обоим углам помещения. Несмотря на то, что все просто, здесь не подают спешелти и никогда не слышали об аэропрессе, внутри уютно. Невысокая девушка, устроившаяся за одним из крайних столиков, радостно подрывается с места, заметив Фабиана. И удивленно присаживается обратно, как только захожу я.
Я иначе представляла себе Сибель – если я вообще хоть как-то ее себе представляла. Она красива, не поспоришь, но своей красотой, несколько... особенной. Глубокий черный взгляд, немного смуглая кожа, роскошные черные кудри – и длинные ресницы, тронутые тушью. У Сибель чуть крупноватые черты лица и привычка то и дело закусывать губу, но это не критично. Сибель мне мило улыбается, несколько растерянно, когда Фабиан нас представляет. Она все еще не понимает, почему я здесь.
- Я не знала, что мистер Каллен теперь... – аккуратно говорит, задумываясь над каждым словом. У нее дружелюбный голос, но ничем не примечательный. Одежда более чем сдержанная, скромная, осторожность в каждом жесте, движении... я не знаю, почему Эдвард считает ее угрозой. Я бы эту девочку и не заметила... и мне удивительно, как ее заметил Фабиан. С его внешними данными.
- Папа встретил Беллу в Берлине, - поясняет Фабиан, стараясь поскорее закрыть тему, связанную с отцом, - она захотела познакомиться с нами поближе, приехала сюда на Рождество. Какой тебе кофе, Сибель?
- Л-латте, Тревор.
- Белла?
- Флэт-уайт, пожалуйста.
Фабиан отходит к барной стойке, не решаясь сперва, но все же оставляя нас одних. На пару минут и только, но Сибель ощутимо нервничает. Избегает моего взгляда.
- Вы очень красивы, миссис... Белла.
- Спасибо. Ты тоже прекрасно выглядишь, Сибель. У тебя уникальное имя.
- Мама читала когда-то Памука... – она нервно оглядывается на Фабиана, что делает заказ, - можно я сразу спрошу и все? Вы тоже хотите, чтобы я оставила Тревора?
- Я не знаю, можно ли кому-то предлагать кого-то оставить, Сибель.
- Миссис Каллен... мисс Уилток, то есть... его мама, - она снова закусывает губу, запутавшись в именах Террен, - она предлагала назвать сумму. Но я не стану... я же не... чего вы хотите?
- Сибель, я здесь просто чтобы выпить кофе – ничего больше, - успокаиваю ее, когда прямо-таки тонет в этой нервозности. Подавляет всхлип, отвернувшись. Смотрит на Фабиана, что возвращается к нашему столику.
- Все в порядке?
- У тебя будет хорошая мачеха, Тревор, - первую свою мысль, никак ее не обдумывая, выдает Сибель. Слабо мне улыбается.
- Я тоже так думаю, - находится Тревор. Смотрит мне в глаза, и я вижу в глубине его взгляда благодарность. Это дорогого стоит.
Мы говорим еще полчаса – может, минут сорок – о каких-то обыденных вещах. Я просто хочу послушать Сибель, увидеть, как она мыслит, понять, есть ли подоплека в этих словах, как она общается с Фабианом, отзывается об Эдварде...
Я оставляю их наедине, отойдя в уборную за отдельной ширмой и, когда выхожу, вижу, как нежно девочка Фабиана целует. И как он, бережно придержав ее за талию, на этот поцелуй отвечает. Он кажется с ней старше, чем есть на самом деле. И старается вести себя сдержаннее, мудрее, взрослее что ли. Он любит эту девочку – той гранью любви, что ему пока доступна.
Я все еще не могу спроецировать слова Сокола на Сибель. Как ни стараюсь.
Они смятенно отстраняются друг от друга, когда я все же возвращаюсь. Но руку подруги Фабиан не отпускает – держит в своей, крепко переплетя пальцы. Когда-то точно также меня рядом с ним держал Эдвард. Наша жизнь – это лента Мебиуса.
- Нам нужно забрать Гийома из школы, Тревор...
- Да, - он ответственно кивает, коротко глянув на Сибель, - здорово, что ты смогла прийти.
- У тебя большие проблемы из-за теста, Трев?..
- Сносные, - он хмурится, не желая сейчас развивать эту тему. Опасливо смотрит на меня, но всего секунду. – Увидимся утром 24-го, ладно?
- Конечно.
Она ласково гладит его ладонь в своей, прежде чем отпустить. Оборачивается ко мне, тут же смутившись. Но все же ведет себя смелее, чем вначале.
- Я была рада с вами познакомиться, Белла.
- Я тоже, Сибель. Спасибо.
Я выхожу из кофейни первой и завожу машину, дав Фабиану спокойно попрощаться со своей девушкой. Он еще раз нежно ее целует у самых дверей – и отпускает, придержав их, на узкую улицу к соседнему дому. Сибель, судя по всему, живет недалеко отсюда.
Юный Каллен садится в машину, громко захлопнув за собой дверь. Смотрит на приборную панель, будто выискивая там какие-то слова. Часто, но неслышно дышит.
- Она хорошая.
- Очень, - выдыхает, поджав губы, - и я не понимаю... что в ней такого, Изза? Что она из другой семьи?
- Я не знаю, милый, - глажу его плечо и Фабиан чуть расслабляется, не принимая больше такой закрытой позы. – Может быть, папе с мамой просто нужно время?
- Они не дают его мне.
- Дети щедрее родителей, ты об этом слышал?
Он хмыкает, глянув на меня с такой пронзительной, глубокой благодарностью, что я на мгновенье теряюсь – точно как Сибель. А потом, собственные принципы переступив, Фабиан меня обнимает, потянувшись навстречу со своего сидения. Утыкается лицом мне в плечо и тридцать секунд, не меньше, не двигается. Я медленно глажу его спину, но не опускаюсь ниже лопаток. Я помню.
- Где он тебя нашел, Белла?
- Он не искал. Я сама пришла.
- Как хорошо, что ты пришла...
Ерошу его волосы, чуть разряжая момент этого откровения. Фабиан, шмыгнув носом, неспешно отстраняется. Его глаза немного влажные. Но он улыбается. И мне греет сердце эта его улыбка.
Вместе с Гийомом мы заезжаем в «Старбакс», где мальчишки выбирают себе горячий шоколад со взбитыми сливками, а я прошу мятный чай. В соседнем супермаркете покупаю спагетти, готовый соус Болоньезе и твердый брусок пармезана. Дети не имеют ничего против пасты – как и Эдвард, вызвавшийся разобрать покупки. Мы обедаем все вместе и это еще одно чудесное воспоминание в мою копилку.
После обеда, загрузив посуду в посудомоечную машину, Эдвард ласково обнимает меня. Просит немного внимания, испытующе заглянув в глаза.
- Все хорошо, Белла? Скажешь мне?
- Что сказать?
- Все ли хорошо, - объясняется Эдвард, но не видит никакого подвоха. Я не уверена, все еще нет, что ему стоит знать о нашей встрече с Сибель. Может быть, перед Сочельником. Дети здесь до среды, после спектакля ночевать будут уже дома, у матери. Может быть – тогда.
- Да, Эдвард. А у тебя?
- На самом деле, у меня есть предложение.
- Так, - кладу обе ладони на его плечи, легко погладив ворот кофты. Мне нравится, что в Портленде все меньше места остается его строгим рубашкам. Демонстрирую, что вся во внимании.
- Мы идем на спектакль Гийома в среду все вместе, Sonne. Ты помнишь.
- Все вместе – это?..
- Террен и Хорасс тоже там будут. Я хотел бы вас познакомить. Вернее, она хотела бы познакомиться с тобой.
- Террен – познакомиться со мной?..
- Ты проводишь много времени с мальчиками, Белла, будешь еще больше, ведь мы живем вместе. Я думаю, это логичное желание матери.
- Когда ты начинаешь так завуалированно говорить, ты к чему-то ведешь, Эдвард.
Он прищуривается, приняв мои слова. Отвлекая себя, гладит мои волосы – убирает их с лица.
- Я предлагаю всем нам поужинать после спектакля. Террен с ее другом, мы, дети – чтобы им было проще это понять. И принять.
- Ты уверен, что это хорошая идея? Гийом, кажется, не очень настроен к.. другу.
- Фабиан тоже был не очень настроен к тебе, - хмыкает он, погладив мою скулу. – А теперь вы отлично общаетесь. И мне кажется, даже на какие-то закрытые темы.
- Он мне поверил, - спокойно отвечаю я. Эдвард, прищурившись, медленно кивает – все еще не понимает, что не так.
- Гийому тоже нужно будет поверить. Это жизнь, и она продолжается, к сожалению – или к счастью – ничего не попишешь.
Я вздыхаю, взяв небольшую паузу. Смотрю на снежинки по ту сторону окна, на пустой стол за нашими спинами. И на пачку с апельсиновым соком, что никто не догадался убрать в холодильник.
- Я не совсем представляю, как я с ней... знакомлюсь. С Террен.
- О ней точно переживать не стоит, Schönheit. Террен – душа компании.
- Она твоя бывшая жена, ты понимаешь? Единственная, кстати.
- Мать моих детей, - поправляет Эдвард, чуть нахмурившись, - с Террен я буду общаться всю жизнь. И если ты будешь со мной, то встречаться вам тоже придется.
- Если?..
- Белла, - Сокол обнимает меня крепче, погладив между лопатками, - все будет отлично, я ручаюсь. Мне важно, чтобы между вами не осталось недопониманий – хотя бы для мальчиков.
Я устало выдыхаю на мгновенье прикрыв глаза. Эдвард знает, к какому ответу я склоняюсь, знает, что не смогу сказать ничего другого. Но все еще ничего не говорит, только касается меня – гладит кожу, целует лицо. И легко улыбается, когда на его прикосновения отвечаю.
- Хорошо.
Вот теперь улыбается шире, обрадованно. Гладит мой лоб у линии волос, прежде чем поцеловать висок.
- Спасибо, Liebe.
- Я надеюсь, ужин пройдет без жертв...
- Никаких жертв, - уверенно отметает Эдвард, как следует прижав меня к себе. – Иди сюда, любимая. Вот так.
Я чувствую тепло его тела, его силу, едва уловимый запах одеколона – и слышу, как бьется у Сокола сердце. Этот звук меня успокаивает.
- А как же Элис?
- У нее, насколько мне известно, другие планы, - скрежетнув зубами, нехотя признает Эдвард.
Во вторник и отвозит, и забирает детей из школы Эдвард. У него встреча с учителем Фабиана, мы все это помним. И потому настроению с утра не особо веет оптимизмом.
Я остаюсь дома и дописываю статьи за большим столом в офисном кабинете Эдварда, отправив Эммету последние файлы на правку. Но его нет онлайн уже больше двадцати часов – столько же в городе Элис. Я думаю, они все же встретились, как и планировали. Вздыхаю, представив реакцию Эдварда. Ну да ладно.
Мы снова обедаем дома – и все вместе. Я запекаю мясо с картофелем, подумав, ставлю в духовку еще и овощную запеканку с сырной корочкой. Она, кстати, немного разбавляет мрачность Эдварда, когда он с мальчиками возвращается из школы. Гийом, игнорируя натянутость обстановки, рассказывает о своей роли на спектакле – он играет одного из Эльфов. Эдвард обещает, что и мама, и мы обязательно будем в первых рядах.
Гийома следует отвезти на итоговую репетицию к пяти вечера. Фабиан запирается в комнате, попросив его не беспокоить. Эдвард предлагает мне поехать вместе - и заглянуть в центр города, пока будем ждать Парки. Принимаю это приглашение.
Мы гуляем по Портленду и мужчина, немного отвлекаясь, проводит мне небольшую экскурсию. Мне нравится его слушать. Эдвард даже улыбается, когда я ему в этом признаюсь. Разворачивает нас к спешелти-кофейне, аргументировав, что смена континента – не повод отказываться от хорошего кофе. Флэт-уйат здесь и правда выше всяких похвал.
- Ты ведь знаешь про тест, да? – внезапно спрашивает Эдвард.
Я киваю.
- Еще бы ты не знала, - фыркает он сам себе, сделав большой глоток горячего американо, - с ума сойти.
- Мне кажется, ты немного драматизируешь с Фабианом, - аккуратно высказываюсь, когда официант приносит нам два стакана воды. Глажу его руку рядом со своей, и Эдвард поднимает голову. Атмосфера кофейни располагает к разговорам. И время, уже прошедшее с утра, тоже.
- Я не понимаю его, Белла. Что он делает, чего добивается?
- Он ее просто любит?
- Им пятнадцать, ты помнишь? Ей вообще только что исполнилось. Любовь – это взрослое чувство, осмысленное и осознанное.
- Ты правда в это веришь?
- Не знаю. Но она тянет его на дно – вот и вся лирика.
- Эдвард, я ее видела. Она еще ребенок, какое дно?
Он поднимает голову, сверкнув глазами, и я осекаюсь. Делаю глубокий вдох.
Эдвард не торопит меня, только внимательно смотрит, дает самой сказать. Тут уже отступать некуда.
- Мы пили кофе вчера. Я, Фабиан и Сибель. Я попросила.
- Попросила попить кофе с Сибель? – уточняет Эдвард чересчур ровным, жестким тоном.
- Да. Извини, что я не сказала.
Он прищуривается, отодвинувшись от стола. Складывает руки на груди.
- Вот почему вы поладили. Ты приняла его сторону с этой девочкой.
- Эдвард, еще раз: я не принимала ничью сторону. Но я правда тебя не понимаю.
- Возможно, тебе пока не дано понять? Потому что это мой сын. И финансирую эту «великую» любовь тоже я. Изза, я скажу раз и хочу, чтобы ты запомнила: чтобы впредь такого не было. Если я не одобряю его отношения, ты не можешь вопреки мне в них вмешиваться.
- Я признаю, что это неверно – не сказать тебе. Но он очень переживает, Эдвард, он не боится огорчить меня или разочаровать – и поэтому со мной откровенничает. Тебе нужно попытаться его услышать. Это все, что Фабиан хочет – чтобы ты попытался.
- Отлично. Я больше не хочу об этом говорить, Изза. Не сейчас.
Я вижу, что Эдвард злится – ходят пазухи его носа и темнеет взгляд, скулы становятся заметнее. И все же, он сдерживается. Резко выдыхает, поджав губы – вчера так вел себя со мной Фабиан. Господи.
- Мне жаль, что я так поступила, - накрываю его ладонь своей и Эдвард затихает, все же слушая, - конечно все решения за тобой, ты ведь его папа. Но я правда хочу, чтобы у вас – у вас всех – все было в порядке. Мне это важно.
Эдвард вздыхает. Останавливает сам себя, тормозит эту реакцию, которой прежде так боялась. Мы учимся слышать друг друга, принимать... и я горжусь тем, что Эдвард тоже старается. Я еще сильнее в эти мгновения его люблю.
- Мне тоже, - пожав мои пальцы, он с готовностью кивает. Черты его лица расслабляются. – Я все забываю, какая ты можешь быть смелая и решительная, Schwalbe. И мне льстит, что ты так беспокоишься о детях.
- Это твои дети, - поясняю, улыбнувшись, - а значит, часть тебя. Все очень просто.
- И все же, держи меня в курсе, - просит Эдвард. С нажимом.
Я делаю вид, что не замечаю жесткости его тона. И этого острого, как лезвие, взгляда – на долю секунды, а все же. Я учусь Falke понимать – и принимать – во всех его проявлениях. Уже куда лучше. Крепко пожимаю его пальцы.
- Договорились, geliebt.

Продолжение

Источник: http://robsten.ru/forum/29-3233-1