Я никогда не любила овсяную кашу. Мне казалось, эта склизкая, мерзкая клейкая масса слепит собой все мои внутренности.
Однако сейчас я ем именно её. Ну, почти.
То, что находится в моей тарелке, с фруктами и джемом, никак нельзя назвать невкусным. Кулинарные способности поваров здесь на высоте – из ничего сделать что-то. Уверена, именно поэтому Джером и не капризничает по поводу еды. От такого грешно отказываться.
Домоправительница сегодня завтракает со мной. Перед ней та же тарелка, с той же кашей. В центре стола, на серебряном подносе две чашки с горячим чаем и маленькими блюдцами. На них – десерт – ванильные маффины.
Мы едим молча. Марлена сказала лишь «приятного аппетита», и то двадцать минут назад, когда принесла в столовую все это великолепие.
Эта тишина начинает меня угнетать.
Если заговорю первой, она поддержит беседу?..
- Очень вкусно, - перебираю ложкой мелко нарезанные бананы, рассматривая другие фрукты.
- Миссис Браун будет приятно это услышать, - женщина дружелюбно улыбается.
- Миссис Браун?
- Она наш главный повар. Блюда – пальчики оближешь.
Марлена смеется. Её лицо приобретает беспечное выражение.
Присматриваюсь к домоправительнице, подмечая, что она достаточно привлекательная женщина. Даже больше – красивая. Ярко-голубые глаза, ровная кожа, светлые волосы – она одна из тех, кто ведет курсы для будущих мамочек?
- Вы готовите лучше, - припоминаю позавчерашний плов и тоже улыбаюсь.
- Спасибо, Изабелла.
Возвращаюсь к каше. Всматриваюсь в фиолетово-серую поверхность, подумывая над тем, как бы подойти к интересующей теме.
Подсказку дает одиноко стоящий у стола деревянный стул. Вспоминаю, как на нем восседал Каллен и в сознание тут же влетают полуночные мысли.
- Марлена, - нерешительно смотрю на женщину, тщательно подбирая слова и стараясь говорить, как можно безразличнее, – вчера вечером у себя в комнате я обнаружила несколько шприцов. Они чем-то заполнены…
По лицу женщины пробегает тень.
- Вы их выкинули?
- Нет, - качаю головой, - конечно же нет. А стоило бы?
Святая невинность, Белла…
- Нет, - теперь качает головой домоправительница. – Оставьте их там, где есть, пожалуйста.
- Хорошо, - отпиваю немного из своей чашки, - а могу я узнать, что это такое?
Женщина нервничает. Данное чувство заметно в её взгляде.
- Лекарство, - наконец отзывается она. Напряжение наполняет собой комнату.
- Лекарство?.. – надеюсь получить ответ и использую все подручные средства для достижения цели. – Для Джерома?
- Для мистера Каллена, - Марлена прикусывает губу, оглядываясь за свою спину, к окну. Эта тема настолько…сложная?
- Мистер Каллен болен? – этот вариант я не рассматривала. Какое лекарство? Эдвард сказал, это наркотики. «Не совсем те», но наркотики. А Марлена утверждает, что в шприцах – лекарство. Кто недоговаривает? Или наоборот, привирает?
- Изабелла, прошу вас, - домоправительница качает головой, - я не должна обсуждать это с вами.
- Я никому не скажу, - теперь интереса больше. Не приходится фантазировать. Новая информация – новые вопросы. Их число не уменьшается ни на грамм.
- Медицинские термины вам ничего не дадут, - женщина вежливо заканчивает начатый разговор. – Если мистер Каллен сочтет нужным, он сам вам расскажет.
Прекрасно. Если сочтет нужным… А если не сочтет? Ответа не будет. Ни сегодня, ни завтра.
- Когда он вернется?.. – я произнесла это вслух?
- К субботе, - Марлена расслабляется, видя, что от основной темы я отвлеклась.
Точно. Выходные с Джеромом.
Джером.
Нерешительно прикусываю губу, раздумывая над тем, стоит ли задавать следующий вопрос.
- Пару дней назад, когда…упало дерево…
Женщина едва заметно хмурится, но меня не обрывает.
- Да?..
- Почему вы сказали нам идти гулять, если был приказ не покидать детскую? – ну вот. Я спросила.
Что дальше?
- В тот момент я этого приказа не получала, - домоправительница качает головой, безрадостно улыбаясь – Мистер Хейл как раз направлялся в особняк, дабы сообщить об этом. А Джерому тогда попросту не мешало проветриться.
- Ясно…
Усваиваю полученную информацию, молчаливо рассматривая содержимое своей тарелки. Не получила приказ? Эдвард допустил промедление?..
- Изабелла, мне кажется, мальчик уже поел. Вам не составит труда принести сюда его поднос?
Хмурюсь, не сразу осмысливая услышанное.
- Конечно, - поднимаюсь со своего стула, оставляя недопитый чай и нетронутый маффин. Жаль, мне хотелось его съесть.
У самых золотых дверей останавливаюсь. Разворачиваюсь к домоправительнице, отстраненно смотрящей в окно.
- Почему он не говорит? – спрашиваю быстро и решительно. Я должна знать.
- Мне неизвестно, - женщина качает головой, не поворачиваясь.
Вздыхаю, но ничего более не говорю. Направляюсь к лестнице, в спальню Джерома.
«Знает, черт побери», - не стесняюсь выражений, сама с собой обсуждая ответ домоправительницы. «Она все знает. Про всех».
С этого момента и понимаю, что докопаться до истины в этом доме может помочь лишь один человек. Марлена. Необходимо показать ей, что мне можно доверять. И что я готова помочь. Несомненно.

Когда вхожу в детскую, Джером сидит на огромной кровати. Поднос с двумя тарелками поставлен на прикроватную тумбочку.
- Доброе утро, - негромко приветствую белокурое создание. Не хочу напугать его неожиданным появлением за спиной.
Мальчик немного поворачивается. Его глаза находят меня, но тут же отпускают, не успевая как следует рассмотреть.
- Ты покушал? – зачем спрашиваю? Пустые тарелки недостаточно красноречивы?
Джером кивает.
- Очень вкусная каша, тебе не кажется? – перемена в моем голосе очевидна.
Рядом с ребенком я не могу быть такой, как обычно. Его естество требует совершенно иного поведения. А ещё, Джером наверняка первый мужчина, который за столько времени понравился мне. Может, даже больше – кажется, я начинаю привязываться к нему.
Не претит ли это Каллену? Его правилам? Думаю, ответ очевиден.
Мальчик ничего не отвечает.
«Бери этот поднос и уходи. Придешь немного позже».
Но я не хочу уходить! Одинокая фигурка Джерома на покрывале заставляет чувствовать многое, но среди этого всего нет даже намека на желание пойти прочь. Скорее наоборот.
Поддаваясь внезапному порыву, отбрасываю в недра сознания мысли о подносе и делаю несколько шагов, отделяющих меня от серебристой кровати.
Малыш не двигается, не напрягается. Такое ощущение, что вообще меня не замечает.
- Хочешь, я принесу тебе ещё что-нибудь? – пожимаю плечами, замирая у одного из балдахинов.
Белокурое создание снова демонстрирует свое молчаливое «нет».
Это аут. Он не хочет меня видеть.
- Ты расстроен? – иррациональный вопрос. Расстроен чем?..
Мальчик оборачивается. Уже готовлюсь прочесть в малахитах просьбу идти куда подальше, однако вместо этого нахожу в блестящих омутах тоску. Настолько явную, настолько всепоглощающую, что на мгновенье забываю, как дышать.
Джером обезоруживает меня за секунду. В груди начинает колоть. Как будто тыкают ржавыми иголками. И что это?.. Как называется?..
- Мой хороший, что случилось? – непонимающе смотрю на ребенка, ища объяснение. Хоть какое-нибудь.
Однако вместо ответа или хотя бы намека, мальчик вдруг просительно протягивает ко мне руки. Бледные ладошки направлены точно на меня. Сзади никого нет.
Сажусь на постель, притягивая к себе подрагивающее создание. Утыкаясь личиком мне в плечо, обвивая за шею, Джером замирает. Его дыхание сбилось и выравниваться не планирует.
- Эй, - ласково провожу пальцами по спинке малыша. – Ну что ты? Все в порядке.
Уверения на мальчика не действуют. Он вздыхает и лишь крепче прижимается ко мне. Не хочет отпускать. Ни на шаг, ни на миг.
Отдаленно понимаю, что тоже не хочу. Обнимаю ребенка, чувствую его запах, ощущаю теплое дыхание и осознаю, что большего мне не нужно. Джером – солнечный свет. Мой маленький свет, пролившийся откуда-то с небес так внезапно.
И вмиг приходит ещё одно озарение: я не могу без него. Не представляю более своей жизни без этого мальчика. Совсем не похоже на чувства долга к Джеймсу. Я по-прежнему знаю, что принадлежу ему, но теперь мне кажется, что маленький кусочек перепал Джерому. Переметнулся на сторону противоречивых чувств и отныне навсегда останется у малыша. Где бы и с кем бы я не была. Как бы не существовала…
Пришедшее осознание настолько неожиданно, что от обилия мыслей теряюсь. Про ситуацию, сложившуюся здесь, в детской, вспоминаю через несколько минут.
Правда, за это время ничего не меняется.
Джером все в том же положении, что и был. Его ладошки все ещё на моей шее, его личико все ещё на моих плечах.
- Все хорошо, - уже увереннее глажу светлые волосы, - я здесь, малыш.
Джером все слышит и понимает. Я знаю это.
Мы проводим в тишине, которая, на удивление, не угнетает, некоторое время. Не сразу принимаю во внимание звучащий из другого угла комнаты голос.
Женский.
- Изабелла? – Марлена стоит в дверях. Её глаза прочесывают детскую в поисках меня.
Когда они видят развернувшуюся картину, брови женщины взлетают вверх.
- Изабелла, что случилось? – она крайне быстро оказывается рядом. Озабоченное лицо направлено на Джерома.
- Все нормально, - улыбаюсь, нежно поглядывая на белокурое создание, – ничего страшного.
- Джером! – домоправительница не обращает внимания на мои слова, обращаясь напрямик к мальчику. – Джером, что такое?
Малыш прячется у меня на груди. Личика теперь совсем не видно.
- Джером! – Марлена несильно теребит его за плечико.
В ответ на это белокурое создание высвобождает одну из рук, отмахиваясь от назойливой женщины. Он изъявляет крайнее недовольство. Без слов понятно, что сейчас её видеть он не хочет.
Желая благополучного разрешения ситуации, решаю вмешаться.
- Все в порядке, - проговариваю каждую букву, - Марлена, будет лучше, если сейчас вы нас оставите. Пожалуйста.
Домоправительница хмурится. Её лицо преображается до неузнаваемости.
Поджимая губы, она отходит на несколько шагов, забирая с тумбочки поднос.
- Если понадоблюсь, я буду внизу, - она говорит деловито и собранно. Затем разворачивается и покидает комнату.
Мы с малышом остаемся наедине.
Едва дверь хлопает, Джером отстраняется, заглядывая мне в глаза.
В них благодарность или удивление? Наверное, и то, и другое.
- Ты хотел, чтобы она осталась? – разглаживаю волосы на его лбу, спрашивая это.
Он качает головой.
- Тогда все правильно?
Мальчик робко кивает.
- Хорошо. Иди сюда, - притягиваю его обратно, ласково обнимая.
Малыш не протестует.
Его голова снова на моем плече.
И снова тепло детского тельца заполняет меня изнутри и снаружи…

* * *

Этой ночью Джером отказывается отпускать меня. Изначально все происходит как обычно – малыш раздевается, чистит зубы и забирается под одеяло. Гашу лампу на прикроватной тумбочке и, улыбаясь, желаю мальчику спокойной ночи.
Но не успеваю дойти до двери, как пол отзывается громкими в ночной тишине шагами.
Белокурое создание останавливается, лишь когда я поворачиваюсь. Детское личико просительно-испуганное. Он ничего не говорит вслух, однако глаза гораздо красноречивее каких-то там слов.
Приседаю, не желая разговаривать с ним откуда-то сверху, как это делает Каллен.
- Джером, - глажу его плечико, скрытое за серой пижамой, - ложись в кроватку. Я приду завтра утром.
Мальчик отрицательно качает головой, насупившись.
Подбираюсь ближе, ласково улыбаясь.
- Звездочки будут охранять тебя. Иди.
Не пойдет. Все его естество выражает этот ответ. Не хочет.
Ситуация принимает опасный оборот. Я обещала Эдварду, обещала Марлене, что не буду более спать в кровати малыша. Это воспринимается ими слишком остро, а лишние проблемы никому не нужны.
- Пойдем, я посижу с тобой, - протягиваю ему руку, кивая на покрывала кровати.
Ладошка с готовностью вкладывается в мою.
Это очередной большой шаг. Не могу сдержать победоносной улыбки.
Забираясь под одеяло, мальчик внимательно смотрит на меня. С ожиданием чего-то.
- Я буду рассказывать сказку, а ты засыпай, - вспоминаю свою первую и единственную историю, которую услышала когда-то от мамы. Она – моя любимая. Даже спустя столько лет и столько событий.
Про маленького принца.
- В одном крохотном королевстве, с крохотными домиками и замками, жил волшебный человечек. Звали его Маленький Принц…
Смотрю в глаза Джерома, стараясь не сбиться. Не похоже, что ему скучно. Надеюсь, малышу нравится. Продолжаю рассказывать сказку:
- …и вот, когда все королевы были спасены и замки заново построили, Маленький Принц стал жить долго и счастливо. Конец.
Мальчик не спит. Его глаза не закрывались, и закрываться не намерены.
Малахиты блестят и требуют невозможного – моего присутствия. Если Эдвард узнает, всему может очень быстро прийти конец. Я понимаю это. Лучше некуда.
- Ты совсем не устал? - провожу ладонью по волосам ребенка, надеясь усыпить хотя бы таким образом.
Джером молчит.
- Нам всем нужно отдохнуть, чтобы завтра целый день заниматься чем-нибудь интересным…
Детская ладошка выползает из-под одеяла, укладываясь поверх теплой материи. Легонько по ней похлопывая.
- Я не могу остаться, - прикусываю губу, говоря это как можно тише. Не хочу, чтобы он услышал.
Пальчики перебираются с покрывал на мою руку. Вот уже десяток их обвивает её, не желая отпускать.
- Джером…
Малыш не слышит. Он крепко держит меня, заглядывая в глаза. Ждет реакции, ответа.
Боюсь его расстроить. Боюсь огорчить. Но выбора мне как всегда не дали.
- До завтра, - поднимаюсь, выпутываясь из его рук.
Нижняя губа белокурого создания подрагивает. Дурной знак.
Останавливаюсь, пристально смотря на малыша. Он кажется мне до ужаса одиноким и несчастным. Худеньким, маленьким, несправедливо обиженным.
Что же я делаю?
Неужели из-за каких-то нелепостей Эдварда можно упустить возможность утешить ребенка? Показать ему, что я достойна доверия и могу помочь? Хочу помочь. Отказаться от подобного шанса?..
Невероятно глупо.
Тем более, кто узнает? Марлена предупредила меня и наверняка догадывается, что предупредил и Каллен. Она не станет соваться сюда среди ночи. А если станет…к черту.
Я остаюсь. Сейчас.
От принятого решения на душе становится светло и спокойно. Тяжелый камень сомнений падает вниз, к ногам, разбиваясь на мелкие осколки.
Подхожу к кровати, укладываясь поверх одеяла. Малыш нахмуренно смотрит на меня.
Точно знаю, что буду делать.
- Можно тебя обнять? – ласково смотрю на мальчика, протягивая к нему правую руку. Выждав несколько секунд, тот все же несмело кивает, подбираясь ближе.
Устраиваясь на моей груди, он обвивается вокруг меня. Лежит тихонько, почти не двигаясь.
- Спокойной ночи.
Рядом с Джеромом настолько хорошо, что порой забывается самое плохо. Рядом с ним все просто и безболезненно, не надо кого-то изображать…
Рядом с ним я - это я. Всегда.
Опускаю голову на его макушку, покрепче прижимая к себе ребенка.
- Мой маленький принц, - шепчу, прежде чем с головой окунуться в приятные сновидения, - Il mio piccolo angelo… (Мой маленький ангел…)

_________________
С нетерпением жду ваших отзывов :)