…Что-то легкое, почти невесомое коснулось лба, выдергивая меня из утреннего забытья. Скользнуло вниз, чуть подрагивая, пробежалось по переносице, съехало по носу, дотронулось до щеки. Случайный солнечный лучик? Выдернутое из невесомых подушек перышко? Его губы? Очередной сорванный с ближайшей клумбы розовый бутон? Вчера закончились желтые. Он изодрал себе все руки, пока нашел садовые ножницы. Глубоко вдохнув, я опознала весну, свежесть, робость. Так я и думала…

… Тихое «Девочка моя…», - затуманило проснувшееся сознание. Следом за цветочной пыльцой на меня соскользнуло его дыхание, заполнив легкие ароматом зубной пасты, мыла и сигарет. ..Слишком бодряще…. Я непроизвольно сморщилась, отвернулась и уткнулась глубже в подушку, обреченно рухнув назад в дрему… И с чего ему не спится? Вчера, кажется, кто-то просил пощады, а я, например, даже ресницы не могу поднять…

Его голос будоражил слишком многое во мне, а я так и не решила, как ко всему этому отнестись. Вчерашний вечер, ночь…

…«Сладкая моя»…

Неа, я буду думать о другом.

…О том, как мы удирали из гостиницы, например. Это было похоже на плохой фильм о шпионах. Он – через центральный вход, нарочно медлительный и не скрывающий ослепительную улыбку, привлекающий к себе внимание всего вокруг. Шпион-приманка. Мое самое безупречное прикрытие.
Он жмурился от слепящего солнца и был готов перецеловать весь мир. Жаль, что ни у кого не хватило смелости спросить его об этом. Думаю, он был бы, от души тронут. И никому не отказал.

…Я сдержала смешок, уткнувшись сильнее в подушку, игнорируя то, как осторожно он убирал мои волосы со спины, как его размеренное дыхание касалось моих плеч….

… Я удирала через заднюю дверь в ресторане. Пыталась слиться с тенью, но у меня это плохо получалось. Кто-то сунул мне корзинку с едой в руки, и это делало меня похожей на самую нелепую версию Красной Шапочки из всех возможных. Джинсы сдались перед здешней жарой, но льняное платье, в которое шантажом меня заставила влезть мама, было размера на два больше и сердито обвивало мои лодыжки. Совсем не так плохо. Белое платье, корзинка, двое ну очень больших мужчин в темных костюмах по обеим сторонам. Они держались с большим достоинством, пряча меня за широкими плечами, оттесняя к черной машине с тонированными стеклами. Я дышала им в живот. Я чувствовала себя неимоверно мелкой. Я была безумно смущена, что они так серьезно и ответственно реализовывали поставленную им задачу. Я не понимала, как они терпели зной. И нас...
Это было так смешно. Я готова была расцеловать их за это. Они обеспечивали мою незаметность на ближайшие два часа. Пройдя вдвоем, плечом к плечу по здешним узким улочкам - они бы просто перекрыли движение и распугали всех пешеходов...
Потом мы кружили по городу, потом – неслись по шоссе. Потом мы отрывались от особо настойчивого мотоциклиста, вводя его в заблуждение своим предсказуемым маршрутом по направлению к ближайшему аэропорту, и резко увильнув почти на взлетной полосе.
Через пару часов я не выдержала и предложила им опустошить корзинку. Это было самым малым, что я могла для них сделать.
Через три часа, они привезли меня к маленькой неприметной малолитражке и, по-прежнему закрывая собой, пересадили на переднее сиденье.
Они оставались неподвижны, пока мы не скрылись за поворотом шоссе.
Спорю, что им очень не нравилась наша затея, и иначе, чем бредом сумасшедших они ее не считали. Спорю, что они готовы были ехать за нами, если бы не четкие инструкции на этот счет. Спорю, что они улыбались нам в след...

… Он что-то лениво вычерчивал на моих ребрах, и лопатку обожгло несколько самодовольное :
«Любимая моя…».

…О том, как мы встретились, можно было снять не самую худшую мыльную оперу. Потому что там было все: тайна, интрига, голодные, раздевающие взгляды, робкие прикосновения, паника от предвкушения, глупое желание обмануть время, растянув наш путь самым максимальным способом. Мы съехали в какую-то лощину у реки и, опираясь спинами о пыльные бока машины, приканчивали запасы моей бездонной корзинки. Студеная вода ворчливо набегала на камни, затихая только около берега. ..
...Там было почти прохладно. Там была нереально зеленая трава и яркие, сюрреалистические оттенки цветов, рассыпанных живописными группами вдоль берега. Там невдалеке паслись лошади. Это было так умиротворяющее. Обычная неторопливая жизнь. Без погони и тайн. Мы держались за руки, я отщипывала свободной рукой кусочки уже не вполне мягкой брускетты и кормила его. Мы даже поцеловаться не смели, словно боясь нарушить этот момент. Иногда сплетали пальцы, и он что-то начинал говорить, вроде того, что «было совсем не страшно» и « я даже не успел соскучиться, пока тебя ждал». Два с половиной часа.
На обочине. В машине с фальшивыми документами.
У него было безупречно джентльменское терпение.
Он вообще был безупречным.
Почти… Только это усугубляло впечатление...

Может, это было банальным, но кто сказал, что банальность- это так плохо? Особенно про такую банальность.
Я поежилась, когда бутон добрался до поясницы, и с трудом сдержала порыв привалиться к нему, когда он улегся рядом.

 

«…Красивая моя…» - мурлыкал он, спускаясь все ниже…


…Место, куда мы приехали, стало бы прекрасным фоном для классического фильма ужасов. Жаль, что я теперь не блондинка. Жаль, что он не маньяк. Хотя, если судить по тому, что он …

…Нереально красивый особняк, окруженный парком, замерший, точно в предчувствии чего-то страшного. Он был уединенным, прятался далеко от дорог и обитаемых мест, ничто не нарушало тишины, кроме легкого плеска воды в бассейне, журчания фонтана около главного входа, шелеста ветра в кронах вековых деревьев, покачивания маятника огромных старинных часов в гостиной. Никто не встречал нас. Так было заранее оговорено. Полная уединенность.
Массивная стрелка не останавливалась ни на миг, отсчитывая наше время. Когда мы вошли, я уставилась ее мерное движение, и не могла оторвать взгляда. Я слышала его шаги, пока он носил сумки и осматривался. Потом обернулась и стала медленно стаскивать с себя платье. У нас было слишком мало времени.

 «Где спальня?» - тихо поинтересовалась я, когда он снова появился на пороге гостиной.
Она была слишком далеко.
В его глазах плескалось слишком многое, чтобы я позволила себе смутиться. Черт, я даже не задумывалась об этом…

 

 …Капризная нотка в бархатном голосе опять отвлекла меня от воспоминаний: « А я голодный…»

Еще бы.
Никто не будет сыт от нескольких бутылок вина, заменивших вчерашний ужин. Трудно сказать, почему мы напились. От вседозволенности? От того, что долго сдерживаемое напряжение нашло выход? От счастья? Мы лежали, обнявшись на сдернутом откуда-то одеяле, прямо на полу в самой роскошной из возможных столовой, и пили вино из хрустальных, похожих на настоящее произведение искусства бокалов. Вино тоже было похоже на произведение искусства. Роскошь въедалась в нас. Реальность медленно и вкусно меняла очертания. Уходящий день менял жару и солнцепек на легкую прохладу и полумрак. В той новой реальности не было ничего странного и отталкивающего во всплывших в памяти мечтах моих подружек-нимфоманок. Все было более чем естественно. С ним. Равно, как и секс, отделенный от эмоций был не менее будоражащим? Возбуждающим? Правильным? Волшебным?…
Это ведь все равно были мы?
Просто немного более безумные, чем обычно.
Стол, за которым не раз обедал премьер-министр и элита мафии, был удостоен более фривольной участи. К его чести, он выдержал. Проклятый антиквариат…

- Ты меня накормишь или нет? - сердито пробурчал он мне на ухо, раскрошив очередной бутон, посыпая мои волосы и спину лепестками.

Я мотнула головой на подушке, отказываясь выползать в нынешний день. Я бы так и осталась там, на скомканном одеяле, пропитанная всем им…

Собственно, кажется, я там и заснула?..
Он откатился с громким вдохом...

Я еще минуту понежилась во вчерашнем дне и проснулась. Не найдя обычной своей одежды на эти дни - ни одной мужской футболки в пределах кровати - я завернулась в простыню и босиком потопала вниз. Искать его. Чувствуя виноватой себя за то, что проспала. За его голод. За свои капризы. За убранное одеяло с пола... Неумытая и непричесанная, я нашла его около бассейна. Опустив ноги в воду, он лениво ворочал ими, похожий на живую картинку из глянцевого мужского журнала. Загляденье.
Мне даже стало стыдно за себя. Могла бы хоть зубы почистить. Хотя, он бы тоже мог побриться.
Это не помешало мне плюхнуться у него за спиной, и, обвив его руками и ногами, устроить свою гудящую голову на плече, как на подушке.
- Ты оборвал все клумбы, - с обвиняющим смешком выдала я, потершись об него носом. – Нас оштрафуют.
- И черт с ним, - грустно ответил он, привалившись ко мне ближе. Я пожалела о кутающей меня простыне. Без нее было бы куда приятнее. – Хочешь, я куплю этот дом?
Я покачала головой, закрывая глаза и снова окунаясь в мир полудремы, в котором жила эти невозможные два дня…
- Почему? – настаивал он, гладя мою вытянутую ногу.
- Слишком далеко, - вздохнула я, обняв его крепче.
- Мы вообще все время слишком далеко…
Он замолчал, нашел мою ладонь у себя на плече и поцеловал ее тыльную сторону. Интимней не придумаешь. Придумаешь, и это еще лучше, но так …Хватит! Приказала я самой себе, начиная ерзать на своем месте, и попыталась его отвлечь.
- Почему ты грустишь?
Он пожал плечами.
- Завтра уезжать.
Это вызвало у меня похожий вздох, и поднимало волну необъяснимой тревоги. Мне до смерти не хотелось с ним расставаться. Теперь – это будет еще страшней и безрадостней. Ощущение, что большой мир за пределом этого кокона все испортит, меня не отпускало. Почти не отпускало. Отпускало, но … Брошенная машина у крытого навеса перед гаражом была символом неотвратимого. Казалось, едва мы загрузимся в нее, мир перевернется.
- Шшшш, - прошипела я, потершись о его плечо щекой, заставляя заткнуться наши тревоги, пытаясь переплести наши ноги в воде. – Это будет завтра. И мы все равно будем вместе. И сегодня тоже никто не отменял.
Я слышала его обреченный выдох и, извернувшись, столкнула его коленкой в прохладную воду. Он ловко захватил с собой кусок моей импровизированной тоги и сдернул меня следом. Вода вытравила остатки дремы. Прекрасный утренний экстрим.
- Это нечестно! – взвыла я, выныривая, и яростно обрызгивая его. Он в шутливом гневе надвигался. В него летела скомканная мокрая тяжеленная простыня, брызги. Я.
Нереально…

Завтракать было почти нечем. На самом деле, здесь все это было предусмотрено, но он нарочно отказался от всевозможного обслуживания. Нас никто не тревожил. Призрак голода наступал. Неотвратимо.
- Я не сяду за руль, - разочарованно вздохнула я. – И тебе не дам. Нас арестуют.
Его глаза заблестели, и он куда-то на время пропал. Я как раз успела пробежаться по запасам еды и обдумать мысль сварить овсянку. И скривиться от этой перспективы.
Он окликнул меня.

Пара блестящих сверкающих монстров, возвращающих нас в детство?
Он спятил. Я же…
Гениально.
В его глазах плясали бесенята. Если нам здесь чего-то не хватало, так это приключений.
Пришлось одеться приличней. В смысле – не простыня, а шорты, футболка, очки на нос и бейсболка на голову. Что-то похожее было и на нем. Вопреки моим сомнениям, велосипед следовал каждому моему желанию, едва я могла его оформить в мысль, и нес меня вперед. Я иногда даже обгоняла его. Напрямик, через поля и виноградники, мы доехали до ближайшего городка, похожего на картинку с рекламного буклета и заказали самый огромный обед.
Мы вели себя невозможно тихо и невинно, не привлекая к себе внимания и притворяясь в очередной раз, что никакой сенсации нет.
Ее и не было.
Назад мы ехали куда медленней. Вынужденный привал посреди сказочно красивого поля перерос почти в ночевку. Стог сена, запутавшиеся колоски в его волосах, бесконечное синее небо над нами, палящее солнце. Я впитывала это в себя, становясь пыльной, потной и пропитанной запахом травы и наступающего лета. Он был таким трогательным, когда спал. Теплым. Теранувшись щекой  о рукав его футболки, выбив позорный трепет с глаз, я закрыла их, и понадеялась, что лето...