18. Это была обычная частная вечеринка.

Не больше.

Та самая, где вначале косо смотрят, если путаешь вилки для салата, а потом, не смущаясь, надираются коллекционным пойлом из горлышка.

Ничего особенного. Чего я взъелась? В конце концов, лишний повод.

Десять часов на двоих...

 

Упомянутый дресс-код и список гостей неумолимо склонял в сторону новенькой, недавно утянутой футболки и любимых джинсов, хотя по нынешней погоде и шорты сошли бы, в конце концов, будто я не ходила на худшие вечеринки в таком виде? но… почему-то.

Почему-то я сделала вид, что смирилась, хотя на самом деле мой выбор стал самой страшной формой бунта из всех, что я могла затеять. Я им еще оправдаю ожидания…Так оправдаю…

Натягивая на себя узкое платье-футляр нежного оттенка утра и кофе с молоком в старом ирландском пабе из нашей прошлой встречи, стараясь не испортить замысловатую прическу, превратившую меня в примерную маленькую девочку из злобной фурии, что летала утром по дому, я отворачивалась от зеркала, чтобы не видеть свой оскал. Расправив подол, впрыгнув в шелковые лодочки, я знала, что буду похожей на сладкую конфету. Пошлее не придумаешь. Даже любимый черный лак, которому я вчера так и не смогла изменить, скривившись от идеального оттенка взбитых сливок, ничуть не портил ее вкус. Он был той тонкой ноткой горчинки, которая отличает вкусный шоколад от обычного.

От сливок конфетка была бы приторной.

Так она стала безупречной.

Уж что-что, а толк в десертах я знала.

Я даже не стала курить, чтобы не испортить тот безупречный аромат, которым окружили меня супер-пупер-ненавистно-модные духи.

Я попыталась впихнуть в малюсенькую сумку тапки, сигареты, зажигалку, ключи, салфетки, жвачку, айпод и еще кучу барахла, который всегда был со мной… Зеркальце и телефон? Дьявол, там же должна быть еще помада. «Тампакс»? Пару дней у меня еще есть…Это было так смешно. Я легко балансировала на тонких каблуках, запихивая все, что не влезло в бардачок идеально чистой после утреней помывки машины.

Ну и пусть что конфеткам положен личный шофер! Или лимузин? Не дождетесь. Скорость и свободу передвижения не отберете. Хватит того, что буду улыбаться целый вечер и строить из себя тихоню. Тем более что уходить от преследователей я уже умею. Большой парень однажды обиделся, что я не всегда беру его с собой, но узнав, куда я исчезаю и с кем, научил меня паре хитрых приемчиков.

 

Я была уверена на 99,9% , что мой любимый личный шофер, тот самый, которого моя машина любила едва ли не больше, чем моя кошка, сначала прочел бы лекцию о том, как он любит видеть меня в своей футболке, а потом бы не выдержал скромного декольте, и свернул бы уже через пару кварталов в сторону океана. Искать ближайший мотель. Он их нюхом чуял. Жаль, что он далеко. Будет нестись с другого конца света - опять. Четко рассчитав время, чтобы пробыть в гостях не больше, чем станет уместным, уйти, и все еще злясь, потому что там будет действовать наше табу, и мы будем делать вид, будто друг друга не видим.

Девочка-конфетка и сладкий мальчик с обольстительной улыбкой.

Несостоявшаяся новость года. Черт.

 

Он вряд ли удержится от чего-то, крепче воды, и значит удержаться нужно мне. Так что здоровый подростковый аппетит тоже оставляем дома. Если мы сегодня вернемся… Придется ему спать на диване внизу с теплой предательницей под боком…хоть он и наговорил что-то, полностью реабилитировавшего нашу добродетель, моему отцу, и тот перестал ворчать, если я пропадала по ночам, но спать в моей комнате отказывался. Они оба по-мужски стойко молчали о подробностях, и нам с мамой оставалось только гадать, о чем они говорили в те полтора часа за запертыми дверями. Что дало ему такой небывалый кредит доверия? Сентиментальная чушь, вроде обещания жениться, если мы залетим? Обещание, что мы не залетим, по крайней мере, еще пару лет? Что не поженимся без их родительского присмотра? Брачный контракт без брака как такового? Симфония вечной любви?

Словом, если у нас в очередной раз снесет чердак и мы завеемся в поисках приключений, то главное было вовремя подзарядить  хотя бы один телефон и напялить маску невидимок. Не самая сложная работа. Поэтому футболку, джинсы, еще одну футболку и белье, я аккуратно сложила еще утром в рюкзак вместе с сумкой-холодильником с запасом продуктов на неделю и спрятала в багажнике. Он же всегда голодный.

Кинув последний взгляд в зеркало, я надула губы и потопала навстречу празднику.

 

Он появился как раз в разгар самого веселья, когда мои скулы уже сводило от улыбок, дамы были само фривольное очарование, а джентльмены держались из последних сил. Я не стала мучить его своим приветствием. Стоя на площадке второго этажа с безалкогольным пуншем в руках и компанией пытающихся вспомнить бесшабашную молодость мужчин, которые иногда меня пугали своим вниманием, я с неким новым чувством всего лишь наблюдала за ним. Бесконечное множество раз делала так раньше, но теперь на это уже не было времени. Мне хотелось не наблюдать, а чувствовать его рядом, и это было сильнее многих других потребностей. По-прежнему. Еще немного и я начну привыкать.

Наверное.

 

Я старалась делать это небрежно, просто поглядывая в просвет окружающих меня «белых воротничков », но…

 

Нет, то, что эта рубашка ему идет на столько, что я отберу ее сегодня же – не обсуждается. Может, даже по дороге. И то, что он действительно красавчик, потому что сделал над собой усилие и оделся безупречно, и вел себя так же, разительно отличаясь от многих стоящих рядом со мной - тоже. И то, что при всем этом, он был все так же мило смущен вызванным эффектом и беззастенчиво шарил глазами по сторонам, выискивая меня – тоже. И то, что он легко поддерживал беседу с влиятельной хозяйкой дома и удостоился кучи слюнявых поцелуев от ее трехлетней дочки, ничуть не поморщившись – тоже. Так кто из нас конфетка?

Черт.

Я лениво скривилась на наболевший вопрос «а было ли что-то?» и продолжила олицетворять беззаботность.

 

Тетка кокетничала с ним напропалую, словно забыв, что муж тоже был близко, явно завидуя крохотуле, повисшей на его шее. Она бы понравилась ему. Она была классной, на самом деле. Умная, начитанная, с легкой житейской хитринкой и бездной обаяния. Подтянутая, хоть и без фанатизма и, безусловно, красивая в своем материнстве. Она пустила все свое наработанное кокетство, пытаясь увлечь его, и кружок вокруг них медленно растекался. Дочка удрала. Мужчины здоровались и расходились. Подружки не рисковали мешать, кроме самых настойчивых, но и они пасовали перед хозяйкой. Сменив коктейль в руке, я с удивлением глубоко внутри, отметила…что он ведется. Реже смотрит по сторонам и чаще смеется над ее шутками. Реже морщится и легко глотает выдержанное виски из тонкого стакана. Он сыплет ей комплиментами и хлопает ресницами. Он улыбается и стягивает с себя пиджак. Он ерошит волосы и …

Я едва не уронила свой бокал ей на голову. Вот было бы смеху. Я сбежала вниз по другой лестнице, танцевать, назад, в толпу, лишь бы не видеть этого. Это даже не было больно. Это была не ревность к моей глупой подружке, это было сильнее, опасней и безнадежней.

Я злилась на себя, продолжая ему верить. Я всегда ему верила. В мире просто слишком много соблазнов, так?

Мир манит и переливается, словно россыпь бриллиантов на моей подвеске.

Я стиснула зубы, и дала себе слово, что выцарапаю ему глаза, едва только мы окажемся наедине. Ему понравится. Он всегда упивался всей той прорвой эмоций, что я испытывала. Я втянула слезы через нос и обещала себе, что все эти сверхвлиятельные ублюдки будут через полчаса валяться около моих конфетных туфель.

Я не знаю, что я делала. Это было какое-то забытье. Спасибо, что хоть не напилась. Через двадцать минут, когда один уже пытался сделать мне предложение, а второй вытребовать номер телефона или мейл, он с кипящими глазами прошел мимо, и, лениво потягивая виски, с неприкрытым раздражением, спрятанном в чуть заметные морщинки у глаз, проворчал:

 - Они все раздевают тебя глазами.
Я фыркнула ему в след. Не только глазами, но зачем ему это знать? Я картинно похлопала глазками и безразлично уточнила, сцепив пальцы в кулаки, чтоб не ухватиться за его рубашку, исчезающую в толпе:

- Нашел время, чтобы заметить это?

 

Он обернулся и иронично посмотрел на меня. Из наигранного шутливого образа вынырнули его настоящие глаза, и я едва не сникла в тот же миг, постанывая про себя от желания обнять его, разуться и сбежать отсюда, куда глаза глядят. Я сделала пару шагов назад, с дансхолла в манящую темень парка. Сохраняя ленивый вид и вроде как наслаждаясь кислятиной в бокале. Милая дорожка, прекрасный парк, отличный вечер…

 

 - Ты похожа на конфетку, - фыркнул он, догоняя меня, оттесняя в сторону газона и непроглядной темноты. – И все равно это ты, так что шутка не удалась…

Его дыхание окутывало мое лицо, каблуки тонули в дерне, и я опять оказывалась намного ниже его. В такие моменты это  до смерти бесило. Он попытался обнять меня, склонившись и прошептав почти у моих губ:

- Поехали, пожалуйста, сейчас?

Можно подумать, что у меня были другие планы, едва не фыркнула я, почти не сопротивляясь, когда он склонился еще ниже и уткнулся в мои губы, жадно, настойчиво целуя.

- Сейчас, - тихонько просил он. – Пожалуйста. Я так соскучился, что почти ни черта не соображаю.

 

Его руки запутались на моей спине, и я сама собирала звуки в слова с большим трудом, сдавшись и вцепившись в его рубашку, чтоб не упасть.

- Они нас убьют, - попыталась твердо отстранить его, но это получилось жалким бесформенным оправданием закинутых на плечи рук. Он застонал и приподнял меня, зарываясь руками в мою тщательно уложенную конфетную прическу, и тут же отпустил. Я едва не шлепнулась назад ему на грудь, потеряв равновесие на высоких каблуках.

Он сердился. Еще возбужденный и милый, родной и домашний, наверное, мечтающий выцарапать мои бесстыжие глаза за что-то, что видел он и не отдала себе отсчета я.

- Скажи, по крайней мере, что это единственное, что тебя останавливает, - тихо потребовал он, когда я обошла его, намереваясь вернуться во внешний проклятый мир, пока нас никто не застукал. Я замерла на миг от его горечи и собственнических ноток, прорезавшихся под конец фразы, потом медленно обернулась и вернулась на три шага назад, пока не оказалась так близко к нему, что сквозь тугой корсет чувствовала его тепло и дрожь. Я потянулась вверх, скользнула губами по его губам, щеке и дотянулась до уха.

Он склонился ко мне, покрылся мурашками от моего вдоха, но это нисколько не мешало тоже собственнически ему ответить:

- С чего ты взял, что …меня это остановит? – тихо прошептала я, и быстро отпихнув его в темноту, побежала вперед к свету, в толпу, суету, надеясь, что на каблуках не осталось дерна, а блеск с губ уже съеден.

- Десять минут, - с угрозой в охрипшем голосе буркнул он, обгоняя меня.

 

 

Черт.

 -Люблю тебя, - едва слышно шепнула я удаляющейся белоснежной сорочке.

Черт, я опять не удержалась. На границе света и теней, когда вокруг уже грохотала музыка и тосты. Он обернулся. Черт, черт, черт… Просто скользнул по мне взглядом, достаточным, чтобы я почувствовала себя голой и единственной, мир рассыпался на осколки калейдоскопа, и остались мы одни. Проклятый липкий захлопывающийся пузырь.

Привыкну?

К этому можно привыкнуть?

Не смешно.