Обложка №1

Характеры №5 

На усмотрение автора 

Жанр: Романтика 

Пейринг: Эдвард/Белла 

Рейтинг: NC–17 

Саммари: Когда людей связывают настоящие чувства, никакие козни недоброжелателей не смогут препятствовать самой судьбе, что раз за разом пытается свести их вновь. Спустя годы, после неожиданной разлуки, Белле и Эдварду само провидение помогает встретиться вновь. 

НАДЕЖДА ВО МНЕ

Теплые волны едва касались моих ног, а пальцы зарылись в теплый песок. Откинувшись назад, я ловила лучи яркого солнышка, купаясь в них и оставив все мысли там, за бортом моего сознания, – только я, солнце, песок и теплый океан.

Люблю океан. Когда смотришь на синюю лагуну, кажется, что в мире есть только ты. Шепот волн и тихий шелест ветра будили во мне воспоминания, но они были не о тепле и море, а о холодном декабрьском деньке. Заснеженная мостовая большого города и теплый кофе, нежно согревающий кожу рук…

Я отогнала свои воспоминания и вернулась в настоящее. Впереди много дел, а пока:

– Эдвард! – весело позвала я, – где ты, дорогой?

С громким криком ко мне бежал мой самый любимый человек на свете.

– Мама! – кричал он.

Когда я его поймала и подняла над головой, весело кружа, он болтал ножками и заливался веселым детским смехом. Мы немного поиграли, но пришла пора вернуться в реальный мир, где меня ждала работа.

– Пойдем домой? – нежно просила я.

– Хочу еще!

– Мы придем сюда позже, вечером, – пообещала я.

Обиженно кивнув головой, Эдвард поплелся за мной. Долго помнить обиду он не умел, поэтому через минуту уже прыгал и смеялся. Лишь возле последнего поворота он попросился на руки и через секунду уснул. Такова была его особенность выключаться, словно лампочка, едва головка коснулась мягкой поверхности.

Войдя с черного входа в гостиницу, я унесла ребенка в детскую, а сама, приняв душ, оделась.

Узкая юбка с укороченным пиджаком и лодочки на высоком каблуке являлись моей «рабочей» одеждой. Я придумала ее еще четыре года назад, именно тогда это место стало моим домом и работой.

Отель «Сирена» достался мне в наследство от матери, которая погибла четыре года назад. Я не скорбела о ней не потому, что не любила, а потому, что не знала. Последний раз я видела ее задолго до гибели. Принять это наследство я решила из-за неожиданной ситуации, возникшей в тот момент, и до сих пор не жалею об этом решении.

Мне досталась маленькое, требующее ремонта здание с комнатами, пропитанными влагой и поросшими плесенью. Но располагалось оно в самом живописном уголке. Тихий шепот волн летом и осенний рев океана привлекали в «Сирену» потоки отдыхающих. За эти годы отель приобрел статус одного из модных курортов побережья. Это стоило мне немалых сил, но я знала, ради чего стараюсь. Это все для моего сына, для Эдварда – человечка, который изменил мою жизнь, перевернул ее с ног на голову.

Обычно мой день начинался с выбора меню и очередного списка клиентов. Просмотрев список и велев приготовить нужные номера, я пошла на кухню. Там, как обычно, царил идеальный порядок, пахло травами и выпечкой. Кухня являлась моей гордостью, я много времени потратила, чтобы она приобрела такой вид. Шеф-повар, капризный и непредсказуемый мужчина, главенствовал здесь, не позволяя вмешиваться. Джейкоб сегодня был не в настроении; я это поняла, лишь подойдя к нему. Он метал грозные взгляды на подчиненных, они же съеживались под его взглядом и метались по кухне.

– Добрый день, – поздоровалась я.

Со всех сторон послышались робкие слова приветствия.

– Добрый? – шеф-повар был недоволен.

– Джейк, согласуем меню?

Это было долгое утро. После всех жалоб и капризов нам удалось договориться. Теперь оставалось лишь проследить за уборкой и ждать новых гостей. Последние приготовления проходили в стремительном ритме, Эдвард бегал под ногами, всюду преследуя меня, пока я не стала водить его с собой. Ему нравилась суета, предшествующая началу сезона.

И вот новые гости прибыли. Каждый год в это время приезжают мои любимые
постояльцы – Каллены. Эсме и Карлайл – самая прекрасная семейная пара, какую я только встречала. Они немного старше моего отца, милые интересные люди. К тому же более гармоничной и влюбленной пары я не знала.

– Три года мы отдыхаем в «Сирене» и не хотим менять место отдыха, – заявила Эсме, увидев меня.

– Я рада, что вы так думаете, и тоже очень рада видеть вас здесь.

– Как Эдвард? – спросил Карлайл.

Эдвард выбежал из-за стойки и бросился к Эсме.

– Ты меня помнишь! – обрадовалась она, подхватив его на руки.

– Белла, – мистер Каллен, потискав Эдварда, обратился ко мне, – в этом году мы познакомим, наконец, вас с нашим сыном ... твоим тезкой, – добавил он для Эдварда.

– Буду очень рада. Вы забронировали номер? – беспокоилась я.

– Да, на мисс Денали, он приедет с невестой, – добавила Эсме, скривившись при слове «невеста».

Я решила не заострять внимание на этом, но, не удержавшись, заметила:

– Вечная проблема: свекровь и невестка?

– Нет, но...

– Эсме, перестань, ее выбрал наш сын. Спасибо, что он успокоился после той вашингтонской истории, – Карлайл выглядел подавленным.

– Пойдем, проводим гостей в их номер, – позвала я Эдварда, тем самым отвлекая друзей от тяжелых размышлений.

Он, соскочив с рук Эсме, как истинный джентльмен, смешным движением пригласил Калленов пройти. Карлайл кивком головы поблагодарил его и, взяв Эсме за руку, повел ее в их номер. Я, улыбнувшись выходке сына, пошла за ними.

Их номер располагался на первом этаже. Каждый год они останавливались именно в этом месте. Он состоял из двух комнат: спальни и гостиной, а также имел выход на пляж. Прекрасный вид на океан и легкий бриз с моря – вот в чем прелесть этого номера. Войдя, Эсме поспешила что-то достать из сумки, а Эдвард замер в предвкушении. Женщина развернулась и показала игрушку – это был большой, покрытый драгоценными камнями меч, игрушечный, конечно. Мой сын запрыгал от радости, но, подойдя ближе, спрятал ручки за спину и смущенно спросил:

– Это мне?

– Тебе, дорогой, бери, – смахнула слезу Эсме.

– Спасибо, – ответили мы вместе с Эдвардом.

– Мама сказала, – Эсме обратилась к малышу, – что ты любишь оружие. Это так?

– Да, я должен защищать маму, – гордо ответил мой сын.

– От кого?

– Не знаю, – простодушно ответил мальчик, – дедушка сказал, что я должен защищать маму, когда подарил мне мою винтовку. А еще, он скоро приедет, и я просил его привезти мне полицейский пистолет. Ты знаешь, он полицейский, – шепотом добавил Эдвард.

– Кто? – удивленно спросил Карлайл, не уследивший за ходом мысли моего, слишком словоохотливого сына.

– Как – кто? Дедушка Чарли, конечно! Он живет в… не помню каком ... городе. Там всегда дождь, а ему без нас грустно. Он скоро приедет, ты знаешь?

– Простите, – перебила я Эдварда, взяв его за руку, – с тех пор, как он научился говорить, его не остановишь ни на секунду.

– О, тебе нечего извиняться, я с удовольствием вожусь с детьми. Жаль, но мои дети еще не порадовали нас внуками, – расстроилась женщина, загрустив.

Карлайл нежно обнял жену, шепнув что-то на ушко.

– Вы разрешите нам с ним погулять по пляжу, – поинтересовался Карлайл.

Не имея ничего против, я лишь предупредила, что он непоседа и может натворить бед. Затем, погрозив сыну, вышла из номера, напоследок улыбнувшись паре.

День летел, словно карусель. Гости прибывали один за другим. Семьи, одинокие женщины и мужчины, влюбленные парочки. К вечеру не осталось ни одного свободного номера, кроме двух шикарных люксов. Один был заказан на имя Тани Денали, это, видимо, и была невеста сына Калленов.

Обед накрыли возле бассейна. Дамы в праздничных нарядах перемешались с девушками в купальниках, юноши и мужчины ходили с бокалами виски. Запахи костра и еды смешивались, создавая праздничную атмосферу барбекю. На вертелах жарились цыплята, на мангалах – сочные стейки и овощи-гриль, маня своими ароматами. Гости подходили и брали сочные кусочки, а официанты, бегая между ними, предлагали напитки и спиртное.

Оглядев хозяйским взглядом место действия, я, взяв сына за руку, повела его на кухню. Для Эдварда Джейк приготовил куриный суп с овощами. Несмотря ни на что ребенок должен был питаться правильно. Он это знал и с горестным вздохом поплелся за мной. Усадив сына на детский стульчик и поставив возле него тарелку, я приготовилась уговаривать его поесть, когда за дело взялся Джейк.

– Кто хочет быть большим и сильным? – начал Джейкоб, взмахнув сжатым кулаком вверх.

– Я, – крикнул Эдвард, подхватывая игру.

– Кто хочет вырасти здоровым?

– Эдвад! – свое имя он еще не мог правильно выговорить.

– Что нужно делать, чтобы не болеть?

– Хорошо кушать, – прокричал сын и с радостным визгом схватил ложку.

– Спасибо, – одними губами прошептала я Джейку.

Он только пожал плечами, сказав тем самым, что заботится не обо мне, а о ребенке. Давние отношения, сложившиеся с Джейком, не вписывались ни в рамки романтичных, ни дружеских, ни отношений работодателя и подчиненного. Мы воевали за право владения кухней, куда он меня не допускал, а я спорила с ним из-за моих привилегий как хозяйки этого заведения. После продолжительной войны мы пришли к согласию, что худой мир лучше доброй ссоры. Отпустить я его не могла, как бы он меня ни раздражал – такие повара на дороге не валяются, однако и Джейк не спешил махнуть мне ручкой.

Обняв шеф-повара за замечательный обед, Эдвард поспешил назад, туда, где веселье шло полным ходом.

Эсме с Карлайлом танцевали под грустные мотивы приглашенного скрипача, но, увидев меня, поспешили навстречу.

– Изабелла, присоединишься к нам?

Карлайл взял за руку Эдварда и повел его выбирать сладости.

– Знаешь, Белла, – взгрустнула Эсме, – я приезжаю сюда, чтобы видеть вас с этим чудным мальчуганом. Не поверишь, но он напоминает мне моего сына.

– Как Ваша дочь? – спросила я ее, вспоминая заражающую своей энергией Элис.

– Она встретила парня. Совсем взрослая стала.

– В том году она обещала приехать с Вами.

– Она выросла, теперь ее трудно заставить отдыхать с родителями, – грустно улыбнулась Эсме и, тут же сменив тему, добавила, – но, ты только посмотри, как тут здорово. Ты просто умница. Твой отец, должно быть, гордится тобой?

– Он не любит отель, приезжает только ради Эда.

– Я понимаю почему, ведь он достался тебе от матери?

– Да. Я не хотела принимать ее наследство, ведь я ее не знала. Но случилось кое-что, и мне нужен был дом для моего Эдварда. Мне пришлось повзрослеть и справиться со всем этим.

– Мама! – перебил нас мой малыш. – Я принес тебе кекс.

– Спасибо тебе, сынок, какой он вкусный!

– И тебе, Эсме, – добавил он.

– Спасибо, – поблагодарила Эсме, пробуя выпечку.

Яркое солнце сменилось вечерней прохладой, шум океана смешивался со звуками скрипки и тонул в вечернем сумраке. Эдвард давно спал на руках у Эсме, а Карлайл рассказывал занятную историю. Мы сидели на берегу, попивая вино, взятое в баре. Свежий морской бриз ласкал лицо, было мирно и спокойно, но тут это произошло. Я услышала голос, который вернул меня на четыре года назад в Вашингтон, где и произошла судьбоносная встреча, изменившая мою жизнь.

***

Это было первое Рождество, проведенное мною вне дома. Про поездку говорили давно, но до последнего момента я не верила, что смогу выбраться из маленького скучного городка. Мои одноклассники объединились для поездки в Вашингтон. Мы все были в приподнятом настроении, настроившись на безумства. Родители ворчали, волнуясь за своих чад. Но, получив последние наставления от них, мы отправились в путешествие.

Гостиница оказалась симпатичной, хоть и не совсем в центре. После дневных экскурсий мальчишки нашли спорт-бар, где пиво продавали, несмотря на ограничения по возрасту, девочки разошлись по магазинам. А я, небольшая любительница ни того, ни другого, гуляла по улочкам города, наблюдая за прохожими.

Погода была словно создана к Рождеству. Заснеженные улочки, хрустящий под ногами снег и предвкушающие улыбки прохожих делали праздник настоящим. Из окон многочисленных кофеен смотрели десятки глаз. Не одной мне нравился этот зимний день. Густые шапки снега на деревьях иногда роняли горсти снега на прохожих, вызывая веселый смех, а детвора бегала по снежным дорожкам, грозя сбить прохожих с ног.

Проходя живописный мост, я загляделась на красоту, окружающую меня, и тут на меня налетело что-то очень большое. Перед глазами закружились тысячи снежинок, я стала падать. Меня схватили в охапку, и мы в обнимку катились с моста в сопровождении смеха прохожих. Когда я пришла в себя, то оказалось, что лежу на заснеженном тротуаре, а прямо мне в глаза смотрят зеленые омуты самых прекрасных в мире глаз. Как мне было в них не утонуть?

Глядя друг на друга, мы весело хохотали.

– Привет, – бархатным голосом прошептал парень.

– Привет,– заворожено ответила я.

– Тебе помочь? – я лишь кивнула.

Отряхивая себя от снега, я не отводила взгляда от зеленых бездонных глаз собеседника. Он взял меня за руку, помог подняться, крепко удерживая за талию, словно охраняя от нового падения.

– Тут рядом кафе, – глядя мне в глаза, сказал парень, – позволь угостить тебя кофе.

Я кивнула, соглашаясь. Искоса оглядывая своего спутника, я обнаружила потрясающую внешность парня. Он возвышался надо мной, казалось, на целый фут. Я застенчиво опустила глаза, пока он отряхивал с моего пальто снег. Когда он подал мне руку, я доверчиво вложила свою ладонь.

Его сильная теплая ладонь сжимала мои пальцы так, словно парень боялся меня потерять. Когда наши взгляды встречались, я не могла оторвать взор.

Мы вошли в маленькое помещение, где вкусно пахло кофе и выпечкой. Это было уютное кафе с маленькими круглыми столиками. Мы сели рядом, он все еще держал меня за руку, поглаживая большим пальцем ладонь.

– Мне капучино, – сказал парень официанту, а девушке...

– То же самое ... Белла, – прошептала я ему после паузы, – меня зовут Белла.

– Эдвард, – он задержался взглядом на моих губах. Я лишь облизнула их и опустила взгляд.

– Эдвард Мейсен.

Мои щеки стали пунцовыми, когда я увидела, что наши руки все еще соединены. А когда я попыталась вырваться из приятного плена, Эдвард покачал головой. Моя робкая улыбка вызвала ответную реакцию. Он нежно провел рукой по моим пальцам и поднес ладонь к губам.

Принесли кофе, но мы о нем не вспомнили. Между нами летали искры. Мои глаза смотрели в его, а его взгляд говорил о том, что единственное, о чем он сейчас думает, – это я. Наконец, Эдвард наклонился, и его губы нашли мои. И тогда словно тысячи маленьких бабочек запорхали во мне, даря неимоверное наслаждение.

Я впервые почувствовала страсть, меня бросало в жар, затем – в холод, а после я стала задыхаться. Он оторвался от меня на мгновенье, посмотрел в глаза и вновь со стоном припал к моим губам. Мне было наплевать, что где-то там, за нами, есть люди, что нас могут увидеть. Единственное, что стучало в моей голове, – он тут, со мной ... Эдвард – мужчина моей мечты.

– Так нельзя, – будто спохватился он.

– Что?! Ох...

Я замолчала, не зная, что сказать, лишь мои щеки окрасились в ярко-красный цвет.

Уютное кафе, наши пальцы переплетены под столом, а губы хранят след от страстного поцелуя. Немного погодя, остыв и выпив кофе, мы поговорили. Но это было уже неважно – если бы он сказал, что является серийным убийцей, я не обратила бы на это внимания. Побоявшись сказать, что я еще даже не студентка и опустив подробности своей жизни, я просто сообщила, что живу в гостинице «Оскар». Эдвард удивленно заметил, что живет в квартале от нее.

Позже, когда мы гуляли по ночному городу, все еще разговаривая обо всем, он мягко потянул меня за руку, ведя к себе. Не сопротивляясь, я шла за ним, мечтая о безлюдном острове, где мы будем только вдвоем.

Минутная вспышка. Самая красивая улыбка, которую я видела. Парень – мечта. Прогулка вечером, пара украденных поцелуев, и вот – я влюблена.

Его звали Эдвард Мейсен, он учился в Вашингтонском университете, любил музыку и литературу. Мы говорили всю ночь обо всем на свете. В гостиницу я попала лишь поздно ночью. Следующий день был еще более романтичным.

Никогда я так не смеялась, как в то время. Казалось, было абсолютно правильным, что той ночью мы занялись любовью. Его шепот, нежность во взгляде и умелые ласки заставили почувствовать всю силу страсти. А в награду я отдала ему всю себя, без остатка.

Утро было под стать моему настроению – солнечное. Белые снежинки переливались на ярком зимнем солнышке. А меня согревали теплые руки Эдварда, не давая вырваться. С легкой улыбкой я выбралась из нежных объятий и натянула на себя свитер.

Тихонько побродив по уютной комнате, рассматривая обстановку, я поняла, что совсем забыла о своих спутниках.

Эдвард окликнул меня, когда я, уже одетая, открывала дверь.

– Белла, – окликнул меня сонный Эдвард, – собралась куда-то?

Его лицо было слегка обиженным.

***

– Мама, мы еле вас нашли, – вещал голос из моих снов.

Я не смела обернуться, хотелось забрать сына и бежать от этого голоса. Обида росла во мне снежным комом. За четыре года я придумала сотни сценариев о том, почему мы разминулись, и ни один из них не мог оправдать его. Я ждала его, ездила к нему на квартиру, а он даже не искал меня. Судя по всему, я не оставила в его жизни значимого следа. Мою же он перевернул с ног на голову. А теперь, спустя столько времени, он снова решил нарушить мой покой.

Как он мог оказаться сыном людей, которых я полюбила?!

Тем временем Эдвард подошел к своим родителям, обнял и поцеловал их. Увидев ребенка в руках матери, он удивленно спросил:

– Где вы нашли это чудо?

Мое сердце замерло, и я, наконец, обернулась.

– О, Эдвард, познакомься, это – твой тезка, тоже Эдвард. Эдвард Свон.

– Приятно познакомиться, малыш, – нежно прошептал он.

Он стал еще красивее, только немного старше. Я и забыла, как он высок. Его волосы были слегка короче, чем я помнила. Но глаза ... они остались теми же.

Эдвард стоял рядом с моим сыном и гладил его волосики, торчащие во все стороны, – такие, как и у его отца. Затем, небрежно бросив сумку, которую держал в руках, он взял ребенка и положил себе на плечо. Мои глаза наполнились слезами. Словно отрезвляя меня, из-за плеча Эдварда вышла красивая блондинка и, обхватив его руку, прилегла ему на плечо, утверждая свои права.

Моего ребенка держал на руках человек, даже не подозревающий, что он ласкает своего сына. Я застыла. Не знаю, как я собиралась выйти из этого положения, но Эсме взяла ситуацию в свои руки.

– Позвольте представить хозяйку этого отеля, мисс Изабеллу Свон, – громко и четко сказала она. Эдвард напрягся и побледнел, поворачивая голову в мою сторону.

– Очень приятно, – промурлыкала девушка, по всей видимости, невеста. Она протянула мне руку для приветствия, – а я будущая миссис Каллен. Таня.

– Очень приятно, – пробормотала я, не отводя взгляда от знакомых зеленых омутов.

Онемев, он смотрел на меня, не отводя взгляда. Казалось, что он нашел нечто очень дорогое, но давно потерянное. Горло сдавило невидимым комом, но, пересилив его, я выдавила из себя сияющую улыбку, говорящую всем: «у меня все хорошо, я счастлива и довольна жизнью!»

Моя улыбка смутила Эдварда. Я беззаботно подошла к нему и взяла сына на руки, он пошевелился и открыл свои ясные ярко-зеленые глаза, так похожие на папины. Эдвард стоял, оглушенный навалившейся на него реальностью. Он смотрел то на меня, то на сына, все еще не отпуская ребенка.

Он все понял?!

Мой малыш захныкал, увидев вокруг много людей. Эдвард помог мне подхватить ребенка. Малыш, обхватив меня ножками и зарывшись лицом в мои волосы, тихонько наблюдал за прибывшими. Покачивая сына, я, наконец, взглянула на остальных людей, окружающих нас. Они ничего не заметили. Ни нашего безмолвного разговора, ни взглядов.

Одной рукой придерживая сына, второй я взяла туфли, и, извинившись, попыталась уйти незамеченной. Шелковый голос Эдварда остановил меня на полпути:

– Вы покажете нам нашу комнату?

– Конечно, прошу вас, – заученно ответила я.

– Мама, – тревожно позвал меня сын, – можно, я?

– Хорошо, дорогой.

Эд спрыгнул с моих рук, бросился к Эдварду и, взяв его за руку, вежливо произнес:

– Пройдите сюда, пожалуйста.

Эсме рассмеялась, а Эдвард напряженно улыбнулся и пошел за ребенком. Вся семья двинулась следом за нами.

Мой умный малыш ходил по номеру, показывая достоинства комнаты, при этом не выпуская руки Эдварда. Было видно, что этот высокий мужчина очень приглянулся моему сыну. Так благоволил он только к шеф-повару Джейку, остальных не особо жалуя.

Когда пришло время оставить гостей, Эд сильно расстроился и обиженно топтался у двери. Я взяла его за руку, пытаясь вывести и при этом сохранить лицо. Мне это удалось только с третьей попытки.

Приближалось время ужина, поэтому мне было не до капризов моего малыша. Он засел на кухне, болтая с Джейком, а я хлопотала в ресторане, рассаживая гостей и следя за порядком. Стол, предоставленный мною семье Каллен, находился неподалеку, и мои взгляды, так или иначе, возвращались к ним. Я видела, как Таня поглаживала его по спине. Завидуя ей и ревнуя, я все же не могла отвести взор. Видно было, что Эсме несильно любит прекрасную блондинку, чему я втайне радовалась, к слову сказать.

Таня была весела и разговорчива; жестикулируя и встряхивая роскошной гривой волос, она привлекала внимание многих мужчин, находящихся в зале. Эдвард, напротив, был мрачен и неразговорчив. Я терялась в догадках, было ли это из-за меня или его разъедала ревность от взглядов, обращенных на его невесту?

Ненароком поглядывая на Эдварда, я понимала, что ни на миг не забывала любимые черты. Я помнила все его жесты, выражение лица и даже его пальцы – думая об этом, я слегка покраснела. Такой он, этот Эдвард Мейсен, даже взгляд на него возбуждает меня.

Мейсен?!

Как я об этом не подумала? У него другая фамилия, не Каллен. Вот почему я не обращала внимания на совпадения. Ведь Эсме каждый год рассказывала мне о нем. Он учился в Вашингтонском университете, затем – бросил его. У него там произошла какая-то грустная история, в детали Эсме не вдавалась.

Стоп! История? Неужели это связано со мной? Не мог же он бросить университет из-за меня? Или мог?

Сердито топнув ногой, я сбежала на кухню, в мое спокойное место. «Может, я даже смогу поругаться из-за чего-нибудь с Джейкобом, – думала я, – возможно, после этого мне станет легче».

Джейк развлекал Эда веселыми песенками. Ругаться расхотелось. И я присоединилась к ним. Распевая песенку Винни-Пуха, мы пили молочный коктейль и смеялись над усами, оставленными молоком над губами.

Такими и застал нас Эдвард, прокравшийся незаметно на кухню.

– Гостям запрещено появляться на кухне, – грубо отрезал Джейк.

– Это Эдвад! – весело крикнул мой сын, хватая Эдварда за руку и притягивая к барному стулу, –
а Эдваду можно молоко?

Джейк, скрипя зубами, достал стакан и, наполнив его коктейлем, плюхнул на барную стойку.

– Спасибо, – как можно вежливее ответил Эдвард Джейку и обратился ко мне, – я могу поговорить с тобой?

Эдвард молча ждал ответа, я смотрела в пол, не зная, что сказать.

– Только не на моей кухне, – отрезал Джейк, отвернувшись.

Не захотев провоцировать грозного шеф-повара, я встала и жестом пригласила Эдварда следовать за мной. Я провела его через другой выход в сад, где мы могли поговорить наедине. Сын убежал к детской площадке, а мы остановились поодаль, присев на скамейку.

Я не знала, должна ли я начать или мне нужно подождать, пока скажет Эдвард. Мы просто молчали, уставившись вниз.

– Почему? – почти шепотом спросил он.

– Что?

– Почему ты не пришла....

– Я приходила, но... это теперь не имеет значения...

– Не имеет?

Он злыми глазами сверкнул на меня:

– Я искал тебя в каждой брюнетке, проходящей мимо. Твои глаза снились мне ночами. А ты говоришь, что это не имеет значения?!

Должна ли я рассказать, как я искала его глаза в проходящих мимо мужчинах? Мои мысли вновь вернулись в тот день, когда я видела Эдварда в последний раз.

***

Приняв душ и надев свое любимое синее платье, я подкрашивала блеском губы. Улыбнувшись про себя, я подумала, что долго он на мне не продержится. Я с нежностью вспоминала прошедшую ночь. Страстный шепот, звук поцелуев и тепло наших тел. Мои руки помнили все изгибы моего любимого, а мое сердце хранило след его ласк.

Мне пришлось вернуться в гостиницу, чтобы показаться на глаза друзьям. Однако я пообещала Эдварду вернуться в течение часа. Я улыбнулась, вспомнив обиженное лицо парня, увидевшего, что я ухожу…

Стук в дверь прервал меня.

Едва открыв дверь, я вскрикнула:

– Папа? – я удивленно уставилась на отца, стоявшего под дверью.

– Привет, Белз. Впустишь?

Всегда насмешливое лицо моего отца сейчас выглядело расстроенным. Я попыталась пошутить:

– Предполагалось, что я буду отдыхать с одноклассниками. Или ты соскучился, пап?

Когда я посторонилась, отец молча вошел в комнату и задумчиво уставился в окно. Это было настолько на него не похоже, что я в недоумении стояла около двери, все еще крепко сжимая ее ручку.

– Пап, что случилось? – наконец выдавила я.

– Дочка, – отец слегка повернулся ко мне, но мыслями он был далеко, – я приехал не просто так, хоть и очень переживал о тебе.

– Это я уже поняла, что не просто так.

– Да, да... у меня для тебя известие. Не очень приятное...

– Папа, да что произошло? Что-то с бабушкой?

Я испугалась за свою бабулю, она все еще жила неподалеку, хотя папа не раз приглашал ее переехать к нам.

– Нет, бабуля в порядке. Это про твою маму.

– И что с ней?

– Она погибла... Я знаю, что она далека от совершенства, но ты должна почтить ее память. Мы должны лететь в Финикс ... сейчас.

Свою маму я видела лишь несколько раз. Впервые она приехала, когда мне было восемь. Я была от нее без ума. Несколько дорогих игрушек завоевали детское сердечко, а сладости и вовсе растопили лед. Несколько дней пробежали, и мама отправилась на покорение новых берегов, оставив на память фотографию и диатез на сладости. Папа долго лечил меня – и не только от аллергии, но и от разбитого сердца, что ему удавалось с трудом.

Второй раз она явилась через пару лет, но меня тогда было уже не купить, поэтому она убралась ни с чем. Приехав еще пару раз и не получив ответного чувства, она сложила оружие и больше меня не беспокоила – до сегодняшнего дня.

– Хорошо, но мне нужно пару часов, чтобы...

– Нет, собирай вещи, мы уходим немедленно.

Я недоуменно смотрела на своего всегда покладистого отца и не могла поверить.

– Ты, что, до сих пор ее любишь? – вырвалось у меня.

– Да, дочка, несмотря ни на что...

Обняв отца, я задумалась о том, как непредсказуема жизнь и как слепа любовь. Мой прагматичный отец влюблен в женщину, на которой женился двадцать лет назад и которая его бросила после рождения дочери. Неожиданно.

– Мне нужно сбегать в одно место, а ты собери мои вещи. Я быстро.

Я была возле двери, но отец остановил меня:

– Заедем по дороге, – сказал он, кидая мои вещи в дорожную сумку.

Мы сделали небольшой крюк, выезжая в аэропорт. Квартира Эдварда была всего в квартале от моей гостиницы, поэтому это не заняло много времени, и отец, как всегда, был немногословен.

С грустной улыбкой на губах я выбежала из такси. Во мне боролись два чувства – радость и разочарование. Радуясь, что скоро увижу Эдварда, я грустила об отъезде. Мы едва встретились, но наши чувства были слишком сильными, чтобы отпустить их на волю случая.

Добравшись до нужной двери, я постучала. Ответа не последовало. Улыбка сбежала с моего лица. Неужели он вышел? Может, в магазин? Ведь в его холодильнике не было ничего, кроме льда, а мы хотели провести вместе весь день, не выходя на улицу. Разочарованно вздохнув, я вытащила из сумочки записную книжку. Вырвав страницу, я черкнула свой форкский адрес и телефон. Немного подумав, я дописала: «Мне жаль расставаться именно сейчас, но обстоятельства того требуют. Прости. Мой адрес и телефон у тебя есть. Буду ждать тебя. Всегда. Навеки твоя, Белла».

Немного пафосное письмо вызывало у меня раздражение, но в голову не приходило ничего другого. Вздохнув, я втиснула записку в дверь и вернулась к машине. В последний раз взглянув на окна квартиры Эдварда, я со вздохом села в машину, не зная, что ждет меня в ближайшем будущем.

Похороны матери проходили тяжело для отца. Он много думал, меряя шагами небольшую мамину квартирку. Фил, ее нынешний муж, не мешал моему папе, тоскуя не меньше. А я была немного удивлена теми чувствами, что эти двое прекрасных мужчин питали к моей ветреной матери. Когда я спросила отца об этом, он ответил просто:

– Любят не за это.

– А за что тогда любят?

– За то, что он – тот самый человек – есть, что он был в твоей жизни.

Я расплакалась впервые с момента похорон. Я была поражена этими словами, но в душе согласилась с ними. Ведь если бы я не встретила Эдварда, это было бы намного хуже, чем встретиться лишь однажды.

Немного погодя со мной начали твориться странные вещи. Тошнота меня накрыла спустя несколько недель после похорон. Усугублялось это тем, что я не могла получить звонок от Эдварда, ведь я дала ему форкские координаты, а сама находилась в Финиксе уже черт знает сколько времени. Только в конце февраля я поняла, что беременна.

К тому времени мы перебрались назад в Форкс, но звонка по-прежнему не было. Я бегала с телефоном в руке, ни на минуту не выпуская его из рук. Я принимала звонки от одноклассников, цветочника, мясника и даже нотариуса, который передал мне в наследство от мамы небольшой отель. От Эдварда звонка не было.

Долго обдумывая свои планы, я решилась.

– Папа, я еду в Вашингтон.

– Зачем? – удивленно заметил отец.

– Давай, я расскажу тебе это после поездки, – аккуратно начала я.

– Не понял, – папа напряженно вглядывался в мое лицо.

Я отвернулась, боясь показать свои чувства.

– Я уже большая девочка, – атаковала я, – справлюсь.

Удивительно, но отец сдался, позволив мне ехать самой, и даже сам отвез меня в аэропорт. Я ему так ничего и не сказала, решив оставить пока все так, как есть.

Из вещей у меня было лишь сменное белье и наличные, поэтому, не заезжая в гостиницу, я направилась на знакомую улицу. Несколько раз поворачивая назад, я все же добралась до нужного этажа и постучала в дверь. Сердце стучало, как молот.

Звук шагов и скрип двери вызвали почти нервный срыв. Наконец дверь распахнулась, и на пороге появился симпатичный парень с русыми волосами и загадочной улыбкой. Одно было не так – это был не Эдвард.

***

Моя голова раскалывалась от обилия мыслей.

Искал? Снилась?

– Но я ведь оставила тебе свой адрес, – как-то невнятно пробормотала я, не понимая, к чему он клонит.

– Какой адрес?

– Записку! Я оставила тебе записку.

Ответом мне был недоуменный взгляд. Тогда я попыталась объяснить все членораздельно.

– Когда я пришла в гостиницу, там был мой отец с сообщением о смерти матери и билетом на самолет до Аризоны. Я не могла не вернуться, поэтому по дороге в аэропорт заехала к тебе. Никого не было дома, и я оставила записку с объяснением и номером телефона. Через несколько месяцев вернулась в Вашингтон, но в твоей квартире жил другой парень.

Посмотрев на Эдварда, я увидела в его глазах неверие.

– Приняв душ, – начал он, словно рассуждая, – я услышал стук в дверь, открыл, думая, что это ты. А там была... Таня...

– Ты встречался с Таней еще тогда? – пораженно спросила я.

– Нет, нет, мы дружили ... по всей видимости, она так не считала, – заключил он.

Он меня искал! Через столько лет я наконец узнала, что он меня искал. Слезы брызнули из моих глаз. Он меня не бросил. Просто...  так вышло.

– Сколько твоему сыну лет? – тихонько спросил Эдвард.

Я боялась и ждала этого вопроса.

– В августе было три, – так же тихо ответила я.

– Мой сын, – прошептал Эдвард.

Затем добавил:

– И ты назвала его Эдвард?

– Это показалось мне логичным, прости, – добавила я.

– За что ты просишь прощения?

– За то, что перевернула твою жизнь с ног на голову.

– Да, это так. Только произошло это еще четыре года назад, – признался он, – теперь у меня сын. Мама его уже любит, а я его не знал... погоди. Но ведь я оставил там Джеймса на случай, если ты придешь. Тот парень – опиши его.

– Высокий, худощавый, с длинными русыми волосами…

– Связанными в хвост?

Я кивнула.

– Почему он ничего не сказал? Должно быть, Таня нашла записку...

Мы долго сидели в молчании. Через некоторое время к нам подбежал мой сын, показывая разноцветные камешки, найденные на берегу.

– Эдвад, почему ты грустный? – ласково дотронувшись до щеки Эдварда, спросил малыш.

– Мне жаль, – просто ответил он.

– Кого тебе жалко? – не унимался ребенок.

– Иди сюда, – просто ответил Эдвард, приглашая сына сесть ему на руки. Тот с радостью согласился, вскарабкавшись на него.

Отец смотрел на своего ребенка, нежно баюкая на руках, а на моих глазах были слезы. Не знаю почему, но мне захотелось разрушить этот интимный момент, и я спросила:

– Когда ваша с Таней свадьба?

– В следующую субботу, – раздался позади ненавистный Танин голос.

Она со злостью посмотрела на меня, а потом повисла на Эдварде, поглаживая его спину.

– Пойдем, родной, пора в кроватку. Оставь ребенка с его матерью, – добавила она, с презрением глядя на моего сына. Я хотела забрать Эдварда из рук чужого жениха, но он сбросил с себя Танины руки и, глядя мне в глаза, попросил:

– Можно, я уложу сына в кроватку?

– Конечно, Эдвард покажет, куда идти.

Он кивнул и, не взглянув на Таню, удалился.

Мне стало неуютно под Таниным взглядом, но я упорно смотрела в сторону океана.

– У тебя не выйдет, – прошипела она.

– Ты о чем, Таня?

– Пять лет я ждала его. Смотрела на постоянно сменяющих друг друга девушек. Когда он поступил в университет, я поехала за ним, мы жили в соседних квартирах. Ты не можешь представить, как тяжело каждую ночь слышать стоны и знать, что там находится любовь всей твоей жизни
с какой-то девкой!

Таня повысила голос.

– Это ты украла записку? – перебила ее я, но мне не нужно было подтверждение. Я уже это знала.

– Да! А ты думала, что после всех моих мучений я отдам своего мужчину какой-то школьнице? Услышав, что он остался один, – продолжила она, – я вошла к нему, держа в руках записку. Он только вышел из душа, такой красивый, в одном полотенце на бедрах. Увидев меня, он поднял меня на руки и закружил по комнате. Я поняла – вот оно, наконец, он увидел во мне девушку, понял, как я его люблю. А он закричал: «Таня, я встретил девушку своей мечты! Я влюбился!» Я была опустошена. Он ускользал сквозь мои пальцы. Погоревав несколько дней, он не захотел сдаваться, а я предложила ему сделать перерыв в учебе. Ведь ты могла вернуться. Я только не подумала, что ты вернешься не одна. Но это ничего не меняет – он мой!

Слезы уже блестели на моих глазах. Я не хотела ее слышать, поэтому, отвернувшись, шла в никуда, пытаясь уйти от разговора. Но она продолжала, не обращая внимания на мои слезы, следуя по пятам.

– Он страдал, горевал о тебе, а не обо мне, которая всегда была рядом с ним. Разве это справедливо? А потом Джеймс рассказал мне, что ты искала Эдварда и у тебя виднелся живот. Он был оставлен Эдвардом ждать тебя, но я его переманила, – зло рассмеялась она, а затем вновь продолжила меня мучить, – никто из знакомых не мог поверить, что Эдвард остепенился. Его больше не окружали девушки, но и на меня он по-прежнему не обращал внимания. А теперь, когда он решил забыть свою любовь и жениться на мне, появилась ты и хочешь разрушить мою жизнь?! Знай! Я этого не позволю!

Ее глаза горели фанатичным огнем. Она сражалась не на жизнь, а на смерть.

– Прекрати, Таня, ты унижаешь себя, – Эдвард вышел из тени деревьев.

– Эдвард, ведь у нас скоро свадьба…

– Свадьбы не будет.

– Что?

Хотелось потихоньку улизнуть, не очень-то приятно присутствовать при чужой ссоре. Но не успела я сделать и шагу, как на меня, словно дикая кошка, налетела Таня. Эдвард пытался оттащить ее от меня, но у нее началась истерика. И вновь Таня забрала его у меня. Эдвард увел ее, пытаясь успокоить, а я осталась на пляже, глядя вслед.

Не помню, сколько времени я провела на пляже. Мне нужно было о многом подумать. Но мои размышления прервали. Грубо прижав меня к себе, Эдвард впился в мои губы.

– Таня, – напомнила я, едва Эдвард оторвался от меня.

– Уехала домой и больше нас не побеспокоит.

– Не скажу, что рада. Я ее понимаю. Когда она рассказала о записке, я простила ее, потому что понимаю. Невозможно не влюбиться в такого человека, как ты.

– Брось, – зло прошептал он, – не было никого, кто был бы столь важен, как ты. Не надеясь, я всегда ждал тебя. Только ты...

Последние слова он прошептал мне на ухо и подхватил меня на руки.

– Покажешь мне мою комнату? – прижав меня крепче, Эдвард зарылся лицом в мои волосы.

– Лучше я покажу тебе свою, – потянувшись к его губам, прошептала я в ответ.

Мои воспоминания о той волшебной ночи не шли ни в какое сравнение с нынешней. Та ночь была ночью юноши и девушки, а эта – мужчины и женщины. Я сгорала от страсти, наслаждаясь немыслимыми ласками. Огонь горел всю ночь – то едва тлея, то разгораясь вновь. Мои чувства были напряжены до предела. Когда я смогла уснуть, мои руки все еще искали Эдварда, не давая мне поверить, что это сон.

Я проснулась, все еще ощущая тело Эдварда на себе. Его руки нежно, но надежно удерживали меня, словно не давая уйти. Я постаралась приподняться, но его руки сжали меня крепче.

– Ты куда?

– Мне нужно встать…

– Нет, – отрезал он, и его губы нашли мои. Я потерялась во времени, только чувствовала, и мое тело пело. Второй раз я проснулась от скрипа двери:

– Дочь? Ты еще в…  постели? – закончил мой отец, видя в моей постели Эдварда. Я вскочила, прикрывшись простыней. Эдвард недоуменно смотрел на двери.

– Это не то, что ты подумал, – лепетала я, – это папа Эдварда.

– Что? – рассердился отец, а я, недоумевая, прокручивала в голове свое оправдание. – Да, получилось не очень, – поняла я, когда увидела, как мой отец зарядил Эдварду хуком справа.

– Позже поговорим, – рявкнул отец, встряхивая рукой и громко хлопая дверью.

– Эдвард, ты в порядке? – со слезами на глазах спросила я, ощупывая его лицо на наличие ран.

– Да, нечасто меня бьют по морде разгневанные отцы, – недоуменно моргнул Эдвард, щупая свою челюсть, и неожиданно громко рассмеялся, повалив меня на кровать.

– Тебе смешно? – рассердилась я.

– Не волнуйся, я со всем разберусь. Все будет хорошо. Мы вместе – это главное.

Растаяв, я кивнула и углубила поцелуй. Неожиданно Эдвард вырвался из моих объятий и, отодвинув меня в сторону, стал одеваться.

– Ты куда собрался? Отец займется Эдвардом, а мы могли бы…

– Не могли!

Я обиженно надулась, а Эдвард, послав мне воздушный поцелуй, заявил, радостно выбегая за дверь:

– Разве я не должен помириться с будущим тестем?

Чудно было сидеть за столом с моими старыми друзьями – Калленами, зная, что именно их сын – любовь всей моей жизни. Тихонько хмыкнув, я перевела взгляд на отца. Он сидел, нахмурив брови, но я видела, что он оттаял. Моему сыну было все нипочем. Он лазил под столом, иногда выныривая, чтобы посидеть на руках то у деда, то у отца.

– Эдвард, объясни мне, почему ты представился Мейсеном? – тихо спросила я.

Эдвард улыбнулся, глядя на отца.

– Потому что мой отец – знаменитый в определенных кругах хирург, а я не хотел зависеть от имени знаменитого родителя. Кстати, – добавил он, – отец тоже интересовался, почему любовь моей жизни не знала мою фамилию.

– Любовь твоей жизни? – единственное, что услышала я.

– Да, и мне многое нужно тебе рассказать. Например, о том, что я на год бросил учебу, стараясь забыть тебя, и что я объездил весь штат в поисках Беллы Свон.

– Изабеллы…

– Что? Может, поэтому я не мог тебя найти…

Но это было уже неважно.

Сегодня утром мы с Эдвардом сказали малышу все. Он слишком мал, чтобы обрадоваться этому известию или огорчиться. Гораздо больше ему запомнилась наша поездка в магазин игрушек. Эдвард купил все, что мой сын выбрал, натаскав полный багажник игрушечного оружия.

Эдвард только покачал головой, удивившись:

– Оружие? Вот как!

Отсмеявшись вдоволь, я парировала:

– Его дедушка – полицейский!

– Ах, ну, да, совсем забыл, – усмехнулся Эдвард, вспоминая свой разговор с Чарли.

Не могу представить, что они друг другу наговорили. Но, пока они сидели в запертой комнате, я не раз благодарила Бога за то, что пистолет моего отца остался в Форксе.

После детального мужского разговора мужчины вышли довольные. Я утащила Эдварда в свою спальню, требуя отчета. Он ласково, но твердо сказал, что это сугубо мужской разговор и мне об этом знать необязательно. Немного подувшись, я оттаяла. Хотя, скорее, этому способствовал поцелуй, подаренный мне моим мужчиной.

Несмотря ни на что я была счастлива. А в сумерках, когда сын уже спал, Эдвард надел мне на палец кольцо, заявив, что теперь я его не должна снимать.

Я и не собиралась! О чем немедленно ему и сообщила.

***

Ночные улицы большого города жадно следили за нами. Не отрываясь друг от друга, мы медленно двигались по городской мостовой. Эдвард, словно боясь меня потерять, крепко удерживал в кольце своих рук. Мы одни! Вокруг нас – лишь огни ночных витрин и редкие парочки, которым нет до нас дела. Как, впрочем, и нам до них.

В эту ночь мы возвращались туда, где все началось, чтобы продолжить с того момента, когда все началось ... Вспоминая каждый миг той встречи ... Переживая вновь те ощущения, каждый взгляд и каждое прикосновение...

Мы улыбнулись, ступив на мост, что когда-то свел нас вместе. Прикасаясь ладонями к холодному камню, мы смотрели друг другу в глаза, вспоминая. Эдвард поднес мои ладони к губам и тихо произнес:

– В горе и радости...  болезни и здравии...

– Пока смерть не разлучит нас, – тихо продолжила я.

С тихим смешком он прильнул к моим губам, закрепляя клятву старым, как мир, способом.