Роберт часто, слишком часто думал обо всем этом полусумасшедшем калейдоскопе видений, что посетили его на пробах во время поцелуя с Кристен. Единственная мысль, которая приходила ему в голову: Кристен не смогла. Она сделала выбор, но, видимо, не тот. Иначе как объяснить этого ее бойфренда, Майка, и то, что она ничего не вспомнила после их поцелуя. Роб был более чем уверен, что это его расплата за доставленные Белле страдания, за пренебрежение, с которым он относился к Эдварду и его чувствам, за дерзкое эгоистичное желание обрести истинную любовь в осязаемой, а не астральной реальности. И он платил. Каждый день. Без жалоб.
Паттинсон принял все, что дала ему судьба, вернее, все, что он у нее попросил. Ему повезло познакомиться с Кристен, стать ее партнером по фильму, другом, объектом для флирта. Да, да, именно это было ужаснее и прекраснее всего одновременно. Стюарт все время с ним флиртовала. Сначала Роб считал, что она просто не до конца вышла из образа или, наоборот, пытается таким макаром в него войти. Потом стало ясно, что Кристен, чего уж там, гораздо опытнее и увереннее него в актерстве, и ей, конечно, требовалось время на преображение в Беллу, но уж точно не трудности с игрой толкали девушку в объятья Роба, как только они оказывались вне шпионских глаз Майка. Определенно, она вполне сознательно садилась рядом во время обеда и не отодвигалась, когда их ноги нечаянно соприкасались. Она не стеснялась пить из его чашки/бутылки/стакана, постоянно воровала его очки и кепки, один раз даже рубаху сперла, совершенно бессовестным образом, и, что важно, не возвращала ничего обратно. Кристен беспалевно приваливалась к нему спиной, когда они стояли рядом на какой-нибудь тихой мини-вечеринке после съемок. А еще она постоянно дергала его, то за рукав, то за ухо, ерошила волосы, слово он был милашным щенком, которого невозможно не тискать . Но самым мозговзрывающим издевательством Роб считал те моменты, когда Кристен вытаскивала у него изо рта сигарету, едва он успевал прикурить. Паттинсон смотрел, как она, нахально ухмыляясь, курит, словно целует фильтр своими мягкими влажными губами. Потом весь день Роберт фантазировал, что и для его возлюбленной это не просто обмен микробами, а способ впитать в себя часть его. Сам он так и не решился воплотить фантазии, которые посетили его при первой встрече, но Кристен было позволено все.
Поначалу Роб списывал все эти мелочи на разность менталитетов. Все-таки Америка - свободная страна, нравы тут иные. Его чопорные английские комплексы и интеллигентские сопли ни разу не в кассу. «Кристен просто свой пацан, а я - ее приятель-чудак Флиппи. Это не флирт, а дружеское панибратство», - увещевал себя Роберт каждый раз, когда она выкидывала очередной номер, душа надежду, которая рвала на куски те путы, в которые разум заковал сердце.
Однако та же надежда быстренько сваливала восвояси, как только на площадке/вечеринке/ перекуре объявлялся Майк. Роб смутно помнил раздражающую ревность к Эдварду, которая не давала ему покоя, так вот это было ничто, по сравнению с тем красочным набором эмоций, которые вызывал у него Майкл Ангарано. Конечно, Паттинсон понимал, что он опять не прав, что Майк любит Кристен, а она его, что они давно вместе, и парень присматривает за своей девушкой и бла-бла-бла. Но все это рациональное мышление спускалось в унитаз, когда Роб «нечаянно» становился свидетелем их поцелуев или перешептываний, когда Майк собственнически закидывал руку на плечи Кристен, а она прижималась к нему, обнимая за пояс.
Эдвард был помехой для него, безусловно. Роба бесило наличие у Кристен реальной жизни, счастливой жизни с другим, но он же не был тогда ее свидетелем. Ему не приходилось видеть все эти телячьи нежности. Да и сам Роб был с Беллой. Она была его утешением, он любил ее. По-своему, не так всепоглощающе и безнадежно, как Кристен, но любил, тихой домашней любовью, и пока астральные чувства не поглотили его полностью, Белла Свон была его домом, тихой гаванью.
Теперь не было и этого. Он, наоборот, почти ненавидел Беллу. Ведь каждый день, когда они играли в девочку и вампира, Роб чувствовал, что Эдвард находится внутри него, а Белла стремится к нему навстречу через Кристен.
«Просто супер, - думал Паттинсон, в очередной раз ощущая вибрации во время съемок сцен с Кристен, особенно тех сцен, где они должны были касаться друг с друга, - Белла с Эдвардом, Кристен с Ангарано, все гребано счастливы, кроме меня, мудака, заварившего эту кашу. Блестяще. Нон наверно кипятком ссыт, если видит все это кино».
Примерно с такими мыслями Роб провожал каждый свой день, ворочаясь в пустой и холодной постели в номере отеля. Он с отчаянием ждал окончания съемок, что означало неминуемое расставание с Кристен. Конечно, они будут общаться, пересекаться, но уже не каждый день. Во время вынужденной разлуки Паттинсон питал слабые надежды на промо-тур, в который они должны были отправиться. Но и тут его обломал чертов Ангарано, собирающийся сопровождать Крис.
Но даже присутствие Майка не загадило потрясающий момент их новой встречи. Кристен не сводила глаз с Роба, словно они не виделись не несколько месяцев, а несколько лет. Она постоянно улыбалась, вся светилась и буквально подпрыгивала от возбуждения. Роберт даже не особо удивился, когда на пати после MTV Music Awards, который они посетили вместе, Кристен кивнула ему в сторону заднего дворика. Как только они остались наедине, девушка без лишних церемоний и неуместной скромности заключила Роба в объятья. Они простояли так несколько минут, не говоря ни слова, просто обмениваясь теплом тел и душ, которые общались на своем языке. Кристен отодвинулась первая.
- Я скучала по тебе, Флиппи, - хихикнула она и убежала.
А Флиппи наконец расслабился и закурил, наслаждаясь никотином, который приятно обжигал легкие, и запахом Крис, впитавшимся в его рубашку.
А потом понеслось. Куча фотосессий, Comic Con, еще одна MTV премия. И везде Кристен была без Майка. Роб снова окунулся в неприличные фантазии о том, что у нее с Ангарано не все гладко. Конечно, он ругал себя за то, что снова желает любимой проблем с бойфрендом, как тогда с Эдвардом, но не мог не радоваться тому, что Кристен все дальше от Майка и все ближе к нему. Вплоть до фестиваля в Риме они были словно в пузыре своего счастья. Роб кайфовал от ее улыбок, объятий и поцелуев. Пусть все это было перед камерами и на благо продвижения фильма, но, черт подери, он чувствовал, что она реальна, что Кристен не играет, а получает удовольствие от их близости.
И все бы хорошо, но в Рим с ними полетел Майк. И Кристен как подменили. Она перестала улыбаться и почти не разговаривала. Не только с Робом, вообще постоянно молчала. Ангарано же время от времени постреливал в Паттинсона презрительными взглядами, на что Роб только хмыкал себе под нос. А на красной дорожке и вовсе случилась какая-то фигня. Кристен вся дрожала, кусала губы, постоянно дергалась. Роб поначалу списал все на нервы, но потом понял, что на том же MTV народу было ненамного меньше, а орали, может, и погромче. И Ангарано, от которого спасу не было с тех пор, как они сели в самолет, внезапно куда-то провалился. После сто первой попытки узнать, что стряслось, Кристен коротко бросила:
- Нужно это все прекратить.
Роба словно молния шарахнула, он слишком хорошо помнил, при каких обстоятельствах Кристен говорила ему эту фразу. В прошлый раз он поцеловал ее, чтобы развеять эти глупые сомнения, чтобы она поняла – ничего нельзя прекращать, кроме их с Майклом связи, которая действительно себя изжила и лишь причиняет боль. Только вот не мог Роберт ее целовать на глазах у изумленной публики. Зато мог многое сказать, и он говорил. Иногда чушь, иногда правду, но этот Римский фестиваль прошел у него под девизом: чтобы Кристен поверила в нас.
И она поверила. Нет, Кристен не порвала с Майком, не кинулась Робу на шею, но в ее поведении появилось нечто иное. Словно она что-то решила, но вот решиться никак не могла. Они вернулись в Лос-Анджелес и снова встречались лишь на фотосессиях, дорожках, шоу. А потом Роб улетел в Лондон, проведать родителей. На родной земле он едва не обделался от счастья, получив по прилету смс от Кристен, которая справлялась о дороге и его самочувствии. Само собой, Роб ответил, а потом и сам стал писать, чем скрашивал дни до их встречи в Японии. Он не давил на нее, хотя и баловал нежными словечками, намеками, полуневинными репликами, типа «скучаю», «целую в нос» или «вот бы ты сейчас была со мной». На грани. На кончиках пальцев. Ведь так страшно снова спугнуть свое счастье, снова орать в астрал, видя, как половина тебя уносится прочь, растворяясь, словно галлюцинация.
Через несколько месяцев Роб и Кристен приступили к съемкам «Новолуния». Майк тоже прибыл, снова обломав надежды Паттинсона. Кристен так и не призналась, что у них произошло тогда в машине в Риме, скорее всего, Ангарано закатил сцену, а, может, Кристен чего лишнего сказала, но то, что они там крупно поругались – факт. Из-за Роба – факт. И теперь эти двое походили скорее на собак, готовых вцепиться друг другу в глотки, чем на влюбленных.
Кажется, никто на площадке не понимал, по кой черт Майк притащился за Кристен в Канаду. Он постоянно дергал ее, что-то высказывал во время перекуров, а она мгновенно превращалась в фурию, ругаясь с ним. Роб испытывал извращенный кайф, когда натыкался на них во время ссоры. Крепко ругающаяся Кристен, мечущая глазами молнии, не слабо заводила его. Именно такая она нравилась ему больше всего. Роберт расплывался в улыбке вспоминая, как эта маленькая мегера завалилась к нему в «Шеви» и, хотя сама дрожала со страху, наезжала на него, словно асфальтовый каток. Но больше всего парень балдел, когда, теряя терпение, Майк уходил с площадки, и Кристен тут же искала глазами Роба, чтобы отогреться в его объятиях, успокоиться, деля сигарету, настроиться на предстоящую сцену, повторяя вместе с ним диалоги Эдварда и Беллы.
Однако, как любой нормальный человек мужского пола, Роб начал хотеть большего. Кристен, к счастью, захотела того же, только вот ее скорость и решительность все же немного не успевали за Паттинсоном, который долго терпел, уговаривал себя, копил ревность, раздражение, сдерживая пыл и страсть, но, в конце концов, взорвался.
Это был день рождения Кристен, который пришелся аккурат на съемки дня рождения Беллы. Поначалу все было тихо. Ангарано, видимо, не желая портить праздник, был хорошим мальчиком, но не выдержал и после сцены с поцелуем на парковке закатил Кристен истерику. Девушка словно ждала этого и почти не среагировала, когда Майк в очередной раз свалил в отель. Не желая изображать расстройство, во время перерыва она почти сразу подсела к Робу, который тусовался один в курилке с сигаретой, штудируя сценарий. Кристен притащила кофе и два куска торта. Роберт улыбнулся ей, поблагодарил и, прихлебывая из стакана, спросил:
- Мистер Истерика опять принял образ печального рыцаря?
- Я просила не называть его так, - тут же ощетинилась Кристен.
Они редко обсуждали Майка и их ругань. Кристен почему-то всегда защищала его, даже если Ангарано вел себя как свинья. Роб понимал, что ее терзает чувство вины, и старался не давить на больное, но иногда (вот как сейчас) молчать не мог.
- Мог бы воздержаться хотя бы сегодня.
- Может, это я не воздержалась?
Роберт только насмешливо приподнял бровь, будто говоря: «Да что ты! Правда?» Кристен рассмеялась и провела ладонью по его лицу, словно умыла.
- Прекращай это! – игриво рыкнула она.
- А что я делаю? – недоуменно пожал плечами Паттинсон.
- Ты знаешь! Твое лицо.
- Прости, оно у меня одно.
Кристен только хмыкнула. Спустя несколько молчаливых минут и полкуска торта девушка вдруг выдала.
- Знаешь, это ведь твоя вина: ему не нравится, как ты меня целуешь.
- Что? – Роб уронил нижнюю челюсть на пластиковую тарелку с недоеденным куском.
- Майк говорит, что ты меня целуешь слишком… - Кристен запнулась, то ли не решаясь привести точную цитату, то ли подбирая более приличное определение, но не найдя его лишь повторила: - Слишком.
Эта нелепая претензия стала последней каплей. Роберт вроде и понимал головой, что Кристен его специально дразнит, возможно даже пытается так начать важный разговор об их непростых отношениях, но вот душа уже не могла выносить этих издевательств. Слишком много накопилось ревности и злости, раздражения и нетерпения, страсти и желания. Роб отпустил тормоза, поняв, что взорвется, если еще раз сглотнет собственный яд. Он рывком вскочил со скамейки, пнув урну-пепельницу так, что та опрокинулась с противным звоном.
- Какие еще претензии у него будут? Я не так на тебя смотрю? Не так курю в твою сторону? - заорал Роб. – Может, пора уже заканчивать прикидываться дурочкой с переулочка и прекратить морочить голову одному из нас? А, Кристен?
- Роб… - девушка несмело сделала шаг в его сторону и протянула руку. Роб дернулся в сторону, не желая в этот раз ни ее нежности, ни жалости, ничего, кроме определенности.
- Хватит, - снова рявкнул он, обошел ее и плюхнулся обратно на скамейку. Упершись локтями в колени и уронив голову на руки, Паттинсон прогудел себе в ладони: - Просто уйди, Кристен. А еще лучше, катись к черту вместе со своим дружком.
В ушах у Роба шумело, словно он находился в самолете при наборе высоты. Видимо, от стресса у него скакнуло давление или лопнуло что-то в мозгу. Хотелось разреветься со всхлипами и завыванием, морем соплей и океаном слез, по-девчачьи, чтобы выплеснуть обиду, гнев и раздражение. Роб понимал, что и это не поможет, не вернет прежней дружбы с легким флиртом. Он и не хотел ничего возвращать. Лучше прекратить все, чем мучиться.
Паттинсон подумал, что Кристен и правда ушла, потому что стало слишком тихо. Он уже собрался слазить в карман и закурить, как ее тонкие пальчики обвились вокруг его запястий.
- Не надо, - шепнула девушка, отрывая руки Роба от его лица. Она сидела перед ним на коленях, заглядывая в глаза. - Не гони меня.
Роб уставился на их пальцы, которые сами собой переплелись. Он тут же вспомнил «Шеви» и их первое касание. Кристен тоже сглотнула, не отводя глаз от их рук, которые обменивались теплом и вибрацией. Именно она первая моргнула и одним быстрым рывком вперед сократила расстояние между их лицами. Ее губы, напряженные и напористые, но теплые и влажные, прижались к губам Роба. Разве он мог сопротивляться ее натиску, игнорировать нежное отчаяние, сочившееся в его рот с поцелуем, отравляя и исцеляя одновременно.
Кристен даже не заметила, как Роберт сгреб ее с пола, усаживая себе на колени и целуя ее в ответ. Она лишь мурлыкала, слегка задыхаясь от переполняющих ее эмоций, ощущений, воспоминаний. Они уже не раз целовались на площадке, но все было не так, не то. Лишь тогда, на пробах, в контакте их губ было что-то личное. Именно с этим и боролась Кристен. Именно это Роберт не отпускал уже больше года. Но сейчас именно он отпустил, прервал их поцелуй, потому что пришло время расставлять все и всех на свои места.
Хватило одного взгляда, чтобы Кристен все поняла. Она тут же соскользнула с его колен, ожидая приговора, но Роб молчал, поэтому она начала казнить себя сама.
- Можешь ненавидеть меня, давай, Роб.
-Я ненавижу ситуацию, а ты сама мне очень даже нравишься.
- А зря. Я ведь трусиха и лгунья.
- Ты врешь лишь самой себе, Кристен.
- Прекрати! - девушка резко обернулась. - Не надо прикидываться Эдвардом, камеры выключены. Хоть раз скажи, что ты нас самом деле думаешь, Роб. Не жалей меня.
- Причем тут твой гребаный Эдвард?
- Мой?
Роб тут же прикусил язык, заметив, как вытянулось лицо Кристен. Он решил перевести стрелки, не дожидаясь, когда она потребует объяснений на счет «твоего Эдварда».
- Хочешь знать, что я думаю? Пожалуйста. Думаю, что тебе пора прекратить держать меня возле колена, словно собачку, с которой тебе иногда весело играть. Думаю, что глупо несись к тебе по первому зову. Думаю, как ты целуешь его вот так же, как меня сейчас… И хочу что-нибудь сломать. А еще… - Роб перевел дыхание, видя, как ее глаза наполняются слезами. - А еще...
- Что еще? – Кристен вызывающе вздернула нос, несмотря на то, что из глаз текли слезы. - Чего еще ты хочешь?
Роб помотал головой, не зная, что на самом деле сказать. Девушка развернулась, желая убежать прочь от боли в его глазах, от обвинений, которым не находила оправдания, от самой себя. Но как только она сдвинулась с места, Роб поймал ее за руку.
- Я люблю тебя, Кристен. Не ходи к нему. Выбери меня, - проговорил Роб, не находя сил отпустить девушку. Он просто больше не мог каждый день ее терять. Если это его наказание, то лучше сразу принять правду, признаться.
- Не бери кольцо, - тихим эхом пробормотала Кристен себе под нос, поднимая на Роба влажные глаза.
Паттинсон не сразу осознал, что услышал, он зажмурился, готовый увидеть, как Кристен растворяется в воздухе, покидает его, но, открыв глаза, не потерял ее из виду. Напротив, маленькая ладошка сжала его руку. Тепло и уже привычные токи закололи кожу в месте соприкосновения.
- Скажи, что ты помнишь… - еще тише прошептала Кристен. - Ты мой Роб?
- Твой, только твой, - выдохнул парень, пьянея от надежды в ее голосе, от света любви в ее глазах, от жара, разливающемуся по всему его телу, насыщающему бальзамом раны.
Кристен тихо пискнула, захваченная врасплох натиском Роба, он так стремительно обрушился на ее губы, так крепко прижал к себе, что в пору было испугаться. Но Кристен не боялась. Наконец все ее сомнения и страхи были побеждены. Наконец она перестала сомневаться в чувствах Роба, да и в своих тоже. Наконец они разрушили последний барьер, что сами и воздвигли.
Когда губы уже начали болеть от поцелуев, и на неприкрытой одеждой коже не осталось мест, где бы они не пометили друг друга, Роб снова уселся на скамейку, пристроив маленькую Кристен себе на колени.
- Ты, правда, все помнишь? – негромко спросил он, не веря своем у счастью.
- Не знаю, - так же тихо ответа Кристен, пряча лицо в его толстовке, впитывая носом запах сигарет и самого Роба. -Ты мне все время снишься… Уже давно. Я все время теряю тебя. Вернее, кого-то, но теперь понимаю, что тебя.
Они немного помолчали, а потом Кристен продолжила:
-После кастинга сны стали… разными. Эдвард снился, и ты тоже, какие-то странные миры, и я всегда их смотрела, словно мультики … и всегда с тобой. Но утром просыпалась и звала тебя, а тебя нет… Это… это ведь не просто сны, да?
- Это вообще не сны, Кристен. Это было… - Роб прижался губами к ее макушке и потерся щекой о волосы. - Вспоминай, родная, вспоминай сейчас.
- Эдвард… - Кристен снова всхлипнула. - Я должна была ему рассказать тогда… Конечно, нам нельзя было жениться. Я не взяла бы кольцо.
Она тихо рассуждала вслух, вспоминая свою прошлую жизнь, то снова всхлипывая, то замолкая. Роб не перебивал, лишь кивал, гладил по спине, тихонько укачивая свою потерянную девочку.
- А когда ты?..
- На кастинге, когда поцеловал тебя. Решил, что от валиума глюки ловлю, но потом и без колес накрывало. Поначалу думал - шизофрения. Если честно, и сейчас сомнения есть, - хмыкнул Роб.
- Дурачок ты, Флиппи, – захихикала Кристен, снова целуя его, чтобы развеять все его сомнения. - Это странно, почему ты вспомнил раньше?
- Странно, что мы вообще это помним, но… Ты знаешь, я же был влюблен в тебя еще до знакомства, - Роб истово закивал в ответ на недоуменный взгляд Кристен. - Правда, правда. Все твои фильмы видел. Фанат я, каюсь. Наверное, это и сыграло роль.
- Роб, Кристен, где вы есть? Перерыв окончен. Через пять минут на грим, - крикнул ассистент, тактично не нарушая их уединение.
Они неохотно отклеились друг от друга и побрели к своим вагончикам, отложив все важные разговоры на вечер. На следующий день Майк улетел домой.
***
Прошло четыре года со дня встречи Роба и Кристен на всем известном кастинге. С тех пор утекло много воды, было сказано немало слов, совершено поступков, подведено итогов. В день премьеры последнего «Рассвета» Стюарт и Паттинсон назло всем были вместе.
- Ты чувствуешь это? – спросила Кристен Роба вечером перед последней премьерой в Берлине.
- Еще как! Устал, как сволочь, глаза, кажется, сейчас просто взорвутся, - вяло отозвался Роб с дивана, на который рухнул, как только они вошли в номер. У него не было сил даже на душ.
- Я не об этом. Белла и Эдвард.
-А что с ними? – оживился дохляк, даже приподнимаясь на локтях от внезапно затронутой темы.
- Ничего. Просто… Мы вроде как прощаемся с ними. Это как… этап… Не знаю… - Кристен явно не могла подобрать нужных слов, но Роб всегда чувствовал ее без лишних объяснений.
- Кристен, неужели ты до сих пор не поняла? Мы никогда не сможем с ними попрощаться, они - часть этого мира. Часть тебя и меня.
Они редко затрагивали тему параллелей, их прошлых жизней, предпочитая наслаждаться реальностью, но сейчас оба хотели об этом поговорить.
- Ты тоже это чувствуешь? То есть, что Эдвард….
- Да-да, этот солдафон хорошенько пустил во мне корни. Иногда дико бесит, но, в принципе, мне даже нравится, как он тянется к Белле через тебя.
- Ооо, спасибо, блин, боже, я думала, у меня одной такие ощущения. Особенно во время съемок были, - Кристен облегченно выдохнула, плюхнувшись сверху прямо на Роба.
- Хей-хей, раздавишь, - приглушенно застонал он ей в плечо, имитируя тяжкие повреждения, но, при этом, обвивая ее руками и ногами, словно плотоядный плющ, собирающийся полакомиться добычей.
Они так и отрубились на диване вдвоем, что привело к затекшим конечностям и пробуждению среди ночи, дабы с милым ворчанием перебраться в спальню. Уже во время показа в кинотеатре Кристен зашептала Робу в ухо:
- Мне кажется, они тоже сделали выбор и тоже счастливы.
Роберт лишь улыбнулся, притянув ее ладонь к своим губам. Он был полностью согласен. Паттинсон развалился в кресле, в последний раз наслаждаясь историей Эдварда и Беллы, рассеянно перебирал пальчики Кристен, то поглаживая, то снова целуя, и понятия не имел, что за ними с заднего ряда наблюдает старый знакомый из прошлой жизни. В этот раз наблюдатель так же был не один, но компанию ему составлял не Нон. Эти двое вели старые, как течение параллельных миров, беседы.
- Ну разве это не свинство? Сидят там, как ни в чем не бывало. Словно все так и должно быть, - недоумевал тот, кто наставлял Роба на путь истинный.
-Ох, ну а как еще им сидеть? Отстань уже от бедолаг. Сколько можно?
- И чего ты их жалеешь? Вечно помогаешь… Это не честно!
- Я и пальцем не шевельнул, чтобы помочь. Ты же знаешь, это не в моих правилах. В твоем стиле лезть и все портить, приятель.
- Ой, вот только не надо прикидываться передо мной. Хочешь сказать, не ты соединил их параллели?
- Нет, конечно, - засмеялся зритель.
- Ну да, ну да, - закатил глаза наблюдатель. - Не должны они вместе быть. И Эдвард с Беллой тоже. Я все правильно рассчитал, пока этот придурок Роб не полез целоваться. Господи, ну что за олух. Нельзя в астрале касаться. Он же знал это.
- Конечно, знал, - кивнул зритель. - Только вот когда очень хочется, то можно.
- Нельзя, - упрямо буркнул наблюдатель.
- Честное слово, каждый раз как первый. Ну когда ты поймешь, что правила можно нарушать, если…
- Если что? Если людишкам приперло?
- Если любишь…
- Любовь, пффф…
- Ты слишком много времени проводишь с Ноном, деградируешь, приятель. Лучше бы смотрел по сторонам, глядишь, и научился бы доверять людям. Они иногда намного умнее и смелее нас.
- Хочешь сказать, Роб и Кристен сами соединили свои параллели, а заодно и Беллы с Эдвардом? И как бы случайно при этом создалось фандом-помешательство, которое ежедневно выплевывает столько гребаной энергии, что мне и находиться то в этом мире тошно, а беднягу Нона тут сразу рвет.
- Ну ты за Нона не переживай, его свои полечат.
- Срал я на Нона, ответь мне на вопрос!
- Ты все правильно сказал, мне и добавить нечего.
- Откуда у Эдварда фото Беллы?
- Черт, вот ты дотошный. Почем бы я знал? Роб притянул саму Кристен, едва оказался на обочине ее мира, а ты загоняешься по поводу фото. Пойми уже, эти четверо связаны.
- Чушь.
- Нет, взгляни на экран.
Последние кадры «Рассвета» показали, как счастливы Белла и Эдвард.
- Окей, Эдвард и Белла возможно. А эти...?
В этот момент Кристен положила голову на плечо Роба.
- Милахи, - зритель расплылся в улыбке.
- Ты же видишь вероятности. Почти все ведут их прочь от «долго и счастливо».
- Ключевое слово – почти.
- О, да ладно. Не верю я, что они поженятся, нарожают детишек и помрут в один день.
- В этом и беда. Ты не веришь. А они верят, и миллионы верят вместе с ними. А еще они любят, и миллионы любят вместе с ними. Именно люди - хозяева своих судеб, хозяева своих миров. Они могут все, если действительно чего-то хотят, если сердца горят любовью, души искрятся добротой, а разум смел и не приемлет рамок. Я никогда не устану повторять тебе - поверь них, поверь в любовь. На эту землю больше никто не придет, кроме последнего пророка, и имя ему – любовь. Любовь – последний пророк на земле*.
Зал опустел, праздник кончился. Эти двое еще долго продолжали спорить, и, как всегда, каждый остался при своем. Наблюдатель отправился искать несовершенства в параллелях, задерживаясь в жестоких мирах, дабы напитать свой слегка обмякший от долгого пребывания в мире «Сумерек» дух разрушения. К нему, как обычно, присоединился Нон, бормоча какую-то успокоительную чушь. А зритель проводил глазами двух уставших влюбленных, которые и сами до конца не понимали, что создали себе новый мир, что зажгли миллионы сердец, пробудили тысячи умов, согрели сотни душ. У них впереди - вся жизнь, и неважно, будут они вмести или расстанутся. Главное, что это будет их решение, их выбор, независимо от которого наш мир прекрасен, ведь они подарили ему свою любовь.
КОНЕЦ.
*Игорь Сорин.
Редакция: mened.
Форум.
0
