ПРАВИЛО ПРИВЛЕЧЕНИЯ ПАРНЕЙ

Саммари № 26. Сегодня я отослала Валентинку своему самому любимому отцу... Валентинку с весьма пикантным содержанием.

Пейринг: Эдвард/Белла

Рейтинг: NC-17

Жанр: Мелодрама/Юмор

12 февраля.

Я дрожу.

Мне немного боязно, когда я подписываю свой обратный адрес на почтовом конверте грязно-бежевого цвета. Мой почерк, и без того не очень симпатичный, превратился в такой корявый, что я уже сомневаюсь, расшифруют ли адрес. Но это не важно. Главное — адресат. Да и руки дрожат, хотя эту открытку я отошлю папе. Тут волноваться не о чем.

Чуть раньше этого я совершила большую глупость. Это мне уже так кажется. Передо мной лежат два конверта и две открытки.

Одну из них я написала ему. Весьма пикантного содержания. И теперь молюсь Богу, лишь бы он не счел меня какой-нибудь полоумной дурехой, которая преследует его с десяток лет, подглядывая за тем, в каком магазине он одевается, где он стрижется, что за марку дезодоранта он использует и к какому стилисту ходит.

Кстати, стилиста у него нет; эти его сексуальные, сводящие-с-ума волосы просто его природный дар, наверное. Подарок Богов.

Господи, спасибо тебе огромное за фен, прокладки, будильник и его бронзовые, блестящие и мягкие (наверно!) волосы.

И пока я опять в мечтах о его волосах (в который раз я уже об этом упоминаю?) рисовала последнюю букву на конверте, раздался звонок.

Я подпрыгнула от неожиданности, и поэтому хвостик буквы Н моей фамилии уехал вниз намного дальше, чем надо.

— Алло? — сердито спросила я, дыша в трубку, словно пробежала сто метров на чемпионате мира… Ладно, я не смотрю их, поэтому даже не знаю, есть ли там забег на такую дистанцию.

— Белла? Ну что? Мы пойдем сегодня? Я не хочу снова идти туда одна. Он подумает, что я за ним слежу, — заскулила в конце Элис.

— О, да ладно? Как будто он уже думает что-то другое, когда ты каждый вечер вот уже две недели приходишь в бар, присаживаешься у стойки и заказываешь за вечер всего лишь один мартини … А, нет. Подожди. Он, вероятно, думает, что ты психически неуравновешенная девушка, которая хочет его убить. Или ты коп. О, дааа…. —  я бесстыдно рассмеялась и услышала на другом конце провода тихое фырканье.

— А сама-то? Каждый вечер проходишь мимо его окна…

— Бла-бла-бла-бла, — я не дала Элис закончить, по-детски начав орать в трубку несуразицу. Она в ответ лишь громко рассмеялась. Наконец, когда смех сошел на нет, она продолжила.

— Так ты пойдешь? Или мне позвонить Джессике? — перешла к серьезному тону Элис.

— Ладно, я пойду.

— Отлично! Выходи через три минуты, я жду на улице, — веселым тоном проговорила подруга.

— Что? То есть у меня даже выбора не было? Ты была так уверена, что я соглашусь? — от возмущения я начала задыхаться.

— Я знаю тебя как облупленную. И к тому же ты просто не можешь мне отказать, — я почувствовала, как Элис улыбнулась на том конце. Да, она права. Я такая бесхребетная тряпка, что, даже зная, что мне будет некомфортно, неудобно и скучно, я все равно соглашусь.

— Спускаюсь. Ладно уж.

Я нажала отбой, не выслушав ее ответ.

За время разговора я уже намотала круги по квартире и сейчас оказалась на кухне, сидя за столом. Быстро подскочив со стула, я пошла в прихожую, надела ботинки и куртку, но вовремя вспомнила, что надо отправить письма.

Уже в ботинках подойдя к столу, я быстро всунула открытки в конверты и запечатала их, попеременно поглядывая на часы. Надо было еще успеть до закрытия булочной на углу. В конце дня они продают утренние булочки со скидкой, т.к. каждое утро готовят новые. Их кексы иногда доводят меня до оргазма. Даже вечером они все еще такие же вкусные, как и с утра. Как будто только что из духовки.

Схватив конверты, я выскочила за дверь, заперла ее на замок и спустилась вниз. Элис ждала меня, облокотившись на почтовую урну. Ее наряд выражал, что она наконец-то готова перейти в наступление: короткая обтягивающая юбка темно-пурпурного цвета, такого же цвета короткое боди и черные туфли на высоком каблуке. Образ завершал черный удлиненный пиджак-пальто, эффектно сидевший на ней. В прошлые дни были просто обтягивающие джинсы и блузы. Интересно…

— Ты собираешься охомутать всех парней, сидящих в баре?  — спросила ее я, подойдя ближе.

— Нет, — отмахнулась она, — мне нужен всего один. И я намерена на День Святого Валентина заполучить его себе. Он слишком долго тянет. Мне вообще кажется, что вчера он хотел меня куда-то пригласить, но, похоже, побоялся.

— Это тебе так показалось, или ты опять напридумывала? — я прямо чувствовала, как подняла одну бровь, одаривая ее усмешкой.

— Нет, я все правильно истолковала. И поэтому решила его подтолкнуть сегодня, – пока она говорила, я опустила конверты в урну, при этом сжав их так сильно, что они слились в один. Элис бросила взгляд на мои движения, откинулась от урны и продолжила, — это та открытка, которую мы с тобой купили, или та, которую ты купила сама позавчера?

Я повернулась и кивнула в сторону улицы, начиная идти. Поняв мой знак, она последовала за мной, громко стуча каблуками. Если мой шаг и был быстр, то она нисколько не отставала от моих кед на своих "лабутенах".

И тогда меня осенило. Она не увидела второй конверт!

Спасибо, спасибо, спасибо!

Я уже морально готовилась к объяснениям из-за второго конверта. Ну, как готовилась? Пока одевалась, запечатывала их и спускалась с лестницы. Это знак. Может, все пройдет нормально? Хотелось бы…

— Та, которую мы вместе купили. Я все же решила, что она лучше.

— Эти пингвинчики такие милые, — защебетала Элис.

Мы дошли до булочной и без вопросов вместе завернули туда. Там была только одна пожилая дама, покупавшая утренний багет.

— Мне тоже так показалось. Те ангелочки…  Наверное, это было наваждение их покупать, – тихо ответила я.

Элис знала только об одной открытке. Моим родителям.

Они поженились в День Святого Валентина 24 года назад. Каждый год, пока я жила с ними, я сама рисовала открытку, пока была маленькая, а потом, повзрослев, покупала. А когда переехала учиться в Сиэтл, то стала просто посылать открытки по почте, не нарушая традицию. Им было приятно, и мне было тепло на душе.

Они живут вместе много лет: моя взбалмошная, ребяческая мать и серьезный отец – шеф полиции. По-моему, мои родители дополняют друг друга.

Когда я сообщила, что впервые начала встречаться с парнем, то отец просто сошел с ума. Он потребовал привести Майка домой, а когда я это сделала, то это был худший вечер из всех. Он расспрашивал его о его родителях (хотя и сам все знал о каждом в городке с населением в три тысячи человек), о его хобби, женится ли он на мне, что он ко мне чувствует. Причем самое главное – во время всего допроса на столе лежало его охотничье ружье. Я думаю, если бы мама не позвала нас ужинать, Чарли заставил его еще и при нем сдать анализы на СПИД, и сам бы проверил его медицинскую карточку и пробил по базе данных по наркоманам.

Это был ужас. Мама пыталась сгладить неловкие моменты как могла и иногда у нее почти получалось. Когда могла, она отвлекала отца, если я задерживалась допоздна у Майка. Отец всегда велел дома быть не позже половины десятого. Думал, наверное, что это убережет меня от ранних беременностей.

Мама забеременела сразу после школы, и, может, из-за этого он и не хотел, чтобы я пошла по ее стопам. Рене хотела стать журналисткой, но из-за ребенка она променяла карьеру на меня. Но, как говорит сама, ни о чем не жалеет. Я люблю ее. Люблю еще потому, что она всегда включала повторы матчей для папы, когда я опаздывала. Или открывала окно в моей комнате, когда я посреди ночи возвращалась домой.

А при знакомстве отца с Тайлером мама была великолепна. Актриса из меня никудышная, а вот из нее вышла бы идеальная. Чарли с Тайлером в первый же вечер чуть не набросились друг на друга из-за того, что болели за разные бейсбольные команды. Было много криков, и я уже была на грани истерики, так как мой обычно холодный, спокойный отец весь кипел от злости из-за какой-то ерунды. Конечно, ему, вероятно, претило, что я встречалась с парнем, который не такой, как он. Отцы – такие отцы.

Мама в самый разгар спора изобразила, будто падает в обморок. И потом битые полчаса мальчики только и делали, что крутились вокруг нее. Тайлер тогда показал свою хорошую сторону: прикладывал холодную тряпку к голове, принес воды, в то время как отец в панике носился по дому, думая, наверняка, что надо вызвать скорую, пожарную, дезинсектора, сантехника и еще, может, кого-нибудь до кучи.

После этого случая Чарли вроде бы свыкся с мыслью, что я и Тайлер – пара. Правда, мы ему не сказали в тот вечер, что уже живем вместе, потому что, я думаю, он тогда вообще его убил бы.

Я люблю своих родителей, очень люблю. Чрезмерная опека отца и юморная мама – это лучшее, что можно было пожелать. Поэтому мне просто в удовольствие выбирать открытку и тем самым немного напоминать, что я люблю их за все.

***

Одна я плетусь по пустынной улице ночного Сиэтла. Изредка мимо проезжают машины, но в основном в городе тихо. Логично, ведь сейчас четверг. Точнее, уже пятница, потому что, когда я выходила из бара, было уже за полночь.

Я попрощалась с Элис, которая, вероятно, меня даже не услышала. Они с Джаспером наконец-то нашли путь друг к другу. Опрокинув стаканчик-другой, подруга все-таки решила прекратить мучения Джаспера, который весь вечер не мог оторвать от нее взгляда, но первым подходить стеснялся.

После очередного томного взгляда в ее сторону она развернулась ко мне на барном стуле и отчетливо проговорила:

— Если он не перестанет так на меня смотреть, то я пересмотрю свое решение и не буду ждать 14 февраля, а трахну его прямо сегодня.

Я лишь улыбнулась ей в ответ, потягивая свой коктейль, когда она встала и направилась прямиком в конец бара, где он расставлял бутылки. Без малого через 15 минут они уже лизались около одного угла бара, а я расплачивалась и собиралась уходить. Подумав, решила, что не буду их отвлекать и тихо удалилась.

И вот я немного неровно шагаю, потому что чуть пьяна. До моей квартиры осталось всего 2 квартала. И если трезвой мне иногда совесть не позволяла пойти коротким путем (чтобы не показаться совсем уж безрассудной), то на пьяную голову мне море по колено.

Я свернула около зоомагазина направо и пошла по улице, которая всегда заставляла меня дрожать. Скорее, даже не улица, а один салон. Тату–салон.

Вот уже около трех месяцев я пару раз в неделю, возвращаясь с работы, прохожу по этой  улице и смотрю на него. Замедляю шаг, когда прохожу мимо его окна.

Эдвард Каллен.

Элис знает о моей одержимости, как и я о её. Но я сказала ей, чтобы она даже не смела ничего предпринимать. А ведь она ой как любит сводничать. Маленькая сучка. Я все еще не забыла ее последнего кандидата мне в парни.

Сэм был каким-то фанатичным уебком, помешанным на футболе. Я вообще не пойму, как ей в голову могло прийти, что он мне понравится. Ходил все время в одной и той же футболке, говорил только про футбол и всегда почесывал левое плечо. За те немногочисленные случайные (она уверяла, что они действительно случайные) встречи я воспылала к нему лютой ненавистью и в конце концов попросила подругу перестать сводничать.  Но разве же ее остановишь?

Пару раз у меня было желание сделать татуировку, и даже плевать, где и что набивать. Лишь бы хоть раз побывать с другой стороны окна, побывать на его рабочем месте и почувствовать руки на себе.

Охх…

Я шла и мечтала о нем, так что почти не заметила, как в кого-то врезалась. Пакет с булочками вылетел у меня из руки и улетел на пару метров вперед.

— О, черт! Простите, пожалуйста, я задумалась, — я сделала шаг назад и посмотрела на препятствие.

Эти волосы…

Парень развернулся и недоуменно посмотрел на меня. Его глаза ярко сверкали, хотя фонарь находился довольно далеко от салона (я так замечталась, что не заметила, как прошла половину квартала?). На голове была надета шапка в стиле хипстера, и в руках бренчала связка ключей.

Божечки… Иисус, Мария и Иосиф. Это он.

ОН!

И от него так пахнет…

Я стояла как вкопанная и не могла пошевелиться. Смотрела на него в упор, не моргая.

Парень в джинсах и темном пальто сначала был немного ошарашен, но потом мило улыбнулся, склоняя голову на бок.

— Ничего страшного, я стоял спиной, а Вы, видимо, не видели куда шли, — он усмехнулся.

— Я… эээ… Вы же татуировщик? — он чуть вытянул лицо, поднимая брови. Эдвард был сбит с толку. Я тоже. Что за фигню я несу? Я запаниковала и опустила лицо, которое, точно, залило краской.

— А Вы из полиции нравов? — он рассмеялся, когда заметил мою реакцию. — Я думаю, несложно догадаться, — он помолчал, а потом усмехнулся, видимо, думая о своем, — хотя я могу быть и вором. Что делаю здесь в такое время, когда они закрываются в девять вечера?

— Ээээ… У вас есть ключи, — я хоть и пьяна, но не слепая и тупая. Парень рассмеялся, приподнимая руку и смотря на ключи.

— Да, Вы правы… Что я несу… — он покачал головой, — я немного пьян: у коллеги был День рождения, и мы решили чуть отметить. Ребята разошлись, я остался прибраться и… И я всегда такой разговорчивый, когда напьюсь, — под конец он улыбнулся, и у меня захватило дух. Он был таким красивым, будто сошел с обложки GQ, только хипстерского издания.  Такие вообще бывают? Да ради него я создам новый журнал. И пусть он называется EC (п.п. Edward Cullen – EC). Гениально!

— На самом деле все нормально, — пытайся быть дружелюбной, не кажись странной сталкершей.

Отношения с парнями для меня всегда были трудны поначалу. Инициаторами всегда были парни. Я не была какой-то тигрицей, светской львицей и тому подобное. Полагаю, если они выносили все мои странности первые пару свиданий, начинали видеть меня
по-другому. Своего рода тест. Так описывала меня Элис при разговоре по душам одним вечером после бутылки вина.

Раз уж подошел первым, то и действуй дальше как самец. В основном это у меня так и получалось. Был случай, когда мне в колледже понравился один парень, и я решилась, проявила инициативу и подошла первой. Ну… Если вкратце – не получилось. Я все провалила. Даже не смогла выбрать место встречи.

И тут, когда передо мной парень моей мечты, преследующий меня в моих снах вот уже три месяца, я начинаю опять тупить.

СОБЕРИСЬ!

— Эээ… Мои булочки, — я указала рукой вперед, за его спину. Там на асфальте валялся пакет с моими хлебобулочными изделиями. Я ничего не думала, ничего не ждала, но его ответ просто сорвал все мои предохранители.

— Под твоим пальто не видно, но уверен, твои великолепные булочки в порядке, — и его глаза опустились на мою грудь, которая была скрыта под водолазкой, а куртка была расстёгнута.

Я проследила за его взглядом и опустила голову на свою грудь, а когда подняла голову обратно, увидела, что Эдвард уже отвернулся и наклонялся, чтобы поднять мой пакет, тем самым открывая вид на свою задницу, обтянутую джинсами.

Клянусь, это сама лучшая попа в мире.

Когда он выпрямился и протянул пакет, то ненароком (или, может, специально) посмотрел мне в глаза, и все еще смотрел, когда я забирала пакет. В них читалось как смущение, так и смех, и я просто не смогла сдержаться и громко-громко рассмеялась. Эдвард присоединился ко мне.

—Эдвард Каллен, – он протянул мне руку, после того как мы закончили смеяться.

— Белла Свон, — когда я обхватила его руку, то подумала, что рухну прямо на колени. Она была такая теплая, мягкая и крепко держала мою руку.

Ни я не хотела отпускать, ни он.

Где-то сверху послышалось прокуренное кряхтение и сплевывание, и мы разъединили руки. Эдвард несколько секунд смотрел на меня, а потом отошел в сторону, вытягивая правую руку в сторону улицы, словно пропуская меня вперед.

Я двинулась, и он пошел рядом со мной.

— Ты живешь недалеко? — мне надо было спросить это из вежливости. Конечно, я знала, где он живет. Я же чертов сталкер. Все разузнала. У Элис есть знакомый друг Эммет. Он друг Эдварда. Как-то раз мы тусовались вместе в баре, и он начал травить студенческие байки, и некоторые были с участием Эдварда. Мне стоило всего пару шотов узнать адрес Эдварда.

Черт!

Я спросила его, недалеко ли он живет.

Недалеко. Ли. Он. Живет.

Блятьблятьебаноеблядство. Он же подумает, что я захочу с ним перепихнуться.

Нет, я, конечно, хочу. Очень хочу. Но я также хотела бы узнать его. За все мое слежение я разузнала многое и нашла очень схожие с ним интересы и вкусовые предпочтения: мы не любим, когда на кофе слишком много пенки, музыка любая, кроме периода 1983-1987 годов и, безусловно, только артхаусные фильмы.

Мы! Ага. В моих мечтах…

— Да. В трех кварталах отсюда. Люблю прогуляться, — он, кажется, не заметил никаких скрытых мотивов, поэтому в душе я глубоко вздохнула, но не расслабилась. Я пьяна, черт возьми! Когда я пьяна, несу всякий бред (ну и он, похоже, тоже!), а рядом идет моя мечта мастурбации. Мне просто нельзя оплошать!

— Откуда ты идешь? – он повернул голову и с улыбкой посмотрел на меня.

В последующие мгновения, пока мы медленно плелись до моего дома (он был ближе –
я-то знаю), обсуждали все понемногу. Мне казалось, мы как-то перекидывались с темы на тему, но все равно этот разговор не чувствовался резаным, а как будто так и надо. Слова лились без перерыва. Он начинал вопрос, а потом сам же на него отвечал, при этом я вставляла свой ответ, и мы переходили к другой теме.

Эдвард был идеальным. Если до этого я себе его таким воображала, то сейчас я это вживую ощутила. Недалеко от моего дома я почувствовала, как его левая рука трется о мою, и иногда его пальцы сталкивались с моими, но не решались взять, а я так хотела этого.

— Вон там моя дверь, — немного с сожалением сказала я, указывая рукой на коричневую дверь между супермаркетом и химчисткой.

— О! Да ты хорошо устроилась, — он ухмыльнулся, посмотрев в ту сторону, куда я указывала.

— Ага. Не знаю, как вообще эта квартира оставалась на рынке так долго. Арендатор сказал, что до моего звонка предложений не поступало около четырех месяцев.

— О, — он замолчал и начал топтаться возле меня.

Меня охватило отчаяние. А вдруг он сейчас просто уйдет? Надо что-то сделать, а я стою как бабуин и боюсь отпугнуть его своей глупостью. А может, он вообще только из вежливости со мной шел?

— Было приятно познакомиться, Эдвард, — я через силу выдавила улыбку. Вся моя пьяная храбрость пошла насмарку. Мне казалось, я протрезвела за эти несколько секунд так, будто бы меня только что окатили ледяной водой.

— Ты очень милая и интересная, Белла. Мне тоже было приятно познакомиться, — он скромно улыбнулся и протянул руку к моему лицу, погладив мою щеку большим пальцем.

Ой, да гори оно все…

Моя пьяная храбрость стремительно вернулась на место и дернула к нему. Я обернула руку вокруг его шеи (а другая держала эти чертовы булки – да и все равно его волосы в шапке) и припала к губам.

Эдвард не был удивлен, его губы встретили мои почти на середине. Он мягко, но в то же время страстно целовал мои губы в ответ на мое яростное терзание. Он обхватил меня за талию и прижал к себе.

Я вбирала в себя его запах, его вкус. То, как в один момент он нежно провел своим языком по моей нижней губе, а в другой момент уже страстно боролся с моим языком за господство.

Он чуть отпрянул, переводя дыхание.

— Мы можем…— он склонил свой лоб к моему, и теперь мы дышали в унисон. Он приложил свой палец к моим губам, не давая мне закончить. Его глаза прожигали меня насквозь. Я знаю, что он хотел меня. Я это чувствовала, когда он крепко прижимал меня к себе, и теперь, когда смотрел неотрывно мне в глаза.

— Белла, ты удивительна, — он прикрыл глаза, и я уже начала готовиться к худшему, — и ты знаешь, что я бы ни за что не отказался пойти сейчас к тебе наверх, но я все же откажусь.

Я резко отпрянула, пытаясь сдержать слезы. Опять отказ. Я опять все испортила.

— Белла, — кончиком пальца он поднял мой подбородок, а я даже не заметила, что опустила его, — я немного пьян, да и моя мать воспитала во мне уважение к женщинам. Так что для начала я хочу пригласить тебя на свидание, — он замолчал, ожидая моего ответа. Я немедленно кивнула, улыбаясь. — Эти пару дней у меня много работы, поэтому могу я взять твой телефон? И я клятвенно обещаю тебе позвонить. Если мне не веришь, я оставлю и свой тоже, можешь сама позвонить.

Я начала резко и быстро кивать, от чего он рассмеялся.

Мы обменялись телефонами, и он ушел, еще раз поцеловав меня на прощание.

— Я очень рад, что ты задумалась, Белла, — последними словами он смутил меня. Если бы он знал, о чем я задумалась…

14 февраля.

Этот день, который случается каждый год. Прямо как дерьмо случается.

Так или иначе сегодня я ожидаю большого дня. Большого с большой буквой О во всем слове: бОльшОгО.

После того поцелуя у моего дома я завалилась в квартиру сама не своя. Думала, не усну. Но только присела на диван, как в такой же позе встала утром от звонка будильника на телефоне.

Зато весь вчерашний рабочий день грызла ногти, думая о его реакции: соотнесет он Беллу из открытки и пьяную Беллу. И позвонит ли он, когда получит ее, или придет.

Что он подумает? Я преследовала его? Так почему не призналась тем вечером? Примет меня за полоумную и даже не перезвонит, а я уже трушу оттого, во что ввязалась. Но навязываться не собираюсь.

Это был его выбор – провожать меня до дома. Он мог бы и слинять, если бы ему захотелось.  

Я написала и отправила ему открытку. Я описала все: как я впервые его увидела, проходя мимо салона. Как иногда преследовала его до магазинов, до дома. Как рассматривала каждую его частичку.

И плевать! Пусть думает что угодно.

Я даже набралась смелости и описала несколько сексуальных фантазий, связанных с ним. Вся левая сторона открытки была исписана мелким почерком. И в конце я закончила на том, что если уж я его заинтриговала, то пусть приходит по моему адресу, и я устрою ему реальные «фантазии».

Рискованно? Для него – очень. Возможно, он часто получает такого рода электронные письма и записочки от клиентов или разных женщин. Но я хотела заинтересовать его именно тем, что это письмо настоящее… живое.

Как-то я услышала его разговор с продавцом пластинок (да, я следила; и да, он слушает пластинки) о том, что с развитием технологий люди перестали ценить и чувствовать искусство.

Для меня было искусством делать свои собственные открытки в подарок на разные праздники родителям и друзьям, когда я была маленькая. Сейчас я тоже могу навалять снеговика, елочку или сердечко, но, если в 10 лет это прокатывало, сейчас меня поднимут на смех.

Поначалу я думала отослать ему книгу с любовными письмами великих людей, однако почти сразу же эту идею отвергла, так как вспомнила о Кэрри Брэдшоу, и как-то весь запал пропал. Я не такая, как она. И совсем не хочу себя ассоциировать с ней.

Хотя в некоторых аспектах – может быть… Когда она разошлась со своим Мужчиной, то ела мороженое в трениках и растянутой футболке. Так и я прямо сейчас сижу перед телеком, уплетаю мороженое в растянутых на коленках штанах и топе, забрызганном томатным соусом.

Жду ли я его?

Я и сама не знаю ответа на этот вопрос. Задний ход уже не дашь, поэтому тащусь на нейтралке до светофора. На горизонте пока горит красный.

С утра звонила Элис, спрашивала, как у меня обстоят дела. Но ей, видимо, было не до меня, и она просто из вежливости позвонила. За все время разговора я только и чувствовала шорох руки, прикладываемой к трубке. На другом конце она еще с кем-то разговаривала – с Джаспером, как потом выяснилось.

— Все нормально, Элис. Я весело провожу время. Смотрю сериал, вечером схожу за булочками. Можешь не заходить.

Последнее, что я услышала, был ее смешок и визгливое «Джаспер, подожди», но, видимо, она нечаянно нажала на кнопку отключения, и я уже не стала ей перезванивать.

***

Когда закончилась очередная серия, я поднялась с дивана и направилась на кухню поставить пластмассовый контейнер в раковину. На полпути меня остановил дверной звонок. Я окаменела и не могла двинуться. По коже побежали мурашки.

А вдруг это, и правда, он?

Нехотя я на цыпочках подошла к двери и посмотрела в глазок.

Черт!

Я резко откинулась в сторону, глубоко и часто дыша. Паника затмила глаза.

К этому я была не готова.

Эдвард постучал еще раз, и я, последний раз глубоко вздохнув, открыла дверь. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, его улыбка была скромной и чуть кривоватой. Сегодня он был без шапки, в кожаной куртке, что придавало ему море сексуальности, конкретно сводя меня с ума.

— Привет? … Эм… я могу войти, или мы будем стоять здесь? — он чуть вытянул шею, вглядываясь в глубь квартиры. Я тут же очнулась, как ото сна, и прижалась к двери, пропуская его вперед.

Он уверенно зашел и повернулся ко мне, пока я закрывала дверь.

— Вот так совпадение, да? Я решил не звонить, а сам занести письмо… — его рука протянула письмо мне, и я недоуменно на него посмотрела.

—Что?

— Ну, я решил все-таки пригласить тебя куда-то и … — я не такая, я не такая, я не такая. Сколько ни повторяй, но моя храбрость в отношении этого парня шокирует не только его, но и меня саму.

Я просто-напросто не дала ему договорить, набросившись на него своими губами. Нисколько не медля, он горячо ответил на мой поцелуй, жестко подгребая меня к себе. Мои руки запустились в его волосы и чуть тянули их в разные стороны, когда наши языки сталкивались. Его руки опустились на мою попу и начали по-хозяйски ее мять.

— Дерьмо, ты такая сладкая, — между поцелуями пробормотал он. Его губы маленькими поцелуйчиками терзали мои, и я просто не смогла несколько раз сдерживать стоны – настолько это было хорошо. Раз он пришел, значит, хочет меня! От счастья хотелось повизгивать, как хрюшка.

— Я не понимаю, почему меня так сильно влечет к тебе, — его губы перешли на шею, и я громко простонала его имя на всю квартиру. Мои ноги начали волочиться назад, и Эдвард не отставал от меня, подталкивая меня, пока мы не уперлись в диван.

— Не важно… Просто… Не останавливайся, — я не могла говорить. Да что уж, я не могла дышать. Его губы перешли на мою ключицу, а я тем временем стягивала его куртку с его широких плеч.

— Мы должны остановиться, — пробормотал он на уровне моего пупка. Я даже не заметила, как он там оказался. Мой топ уже валялся позади него.

— Не сейчас, — я дернула его за волосы, отрывая от своего пупка, и села на диван, сразу оказавшись на уровне его глаз. Быстро потянулась к концу его футболки, поднимая ее наверх, а потом обхватила своими руками его шею.

Его руки и плечи были расписаны татуировками, и, как бы мне ни хотелось долго их разглядывать, я просто сгорала от желания.

Он хищно смотрел на меня, не отрывая взгляд. Его глаза пылали огнем, все в нем говорило, что сейчас его стоп-краном не остановишь. Да и не надо. Я старалась не думать ни о чем. Просто не могла поверить, что он все еще здесь.

Его руки начали стягивать мои штаны с трусиками с ног, и я приподняла попку, чтобы ему помочь. Из-за резкого движения моя киска оказалась прижата к его животу, так как он сидел на коленках перед диваном. Мои ноги рефлекторно обвили его талию, и я еще сильнее прижалась к нему, вызывая его ответный стон. Я знаю, он почувствовал, что я вся мокрая.

Я уже было начала смущаться и отодвигаться, как он резво припал к моим губам, оттягивая попеременно то одну, то другую. В то же время он еще лихорадочно пытался стащить свои джинсы, но это трудно получалось. Я чувствовала мягкие удары рук о свою попу, а потом он чуть привстал, но у него все равно ничего не получалось, поэтому я отпустила свои ноги и отодвинулась назад, прижимаясь к спинке дивана.

Я смотрела, боясь моргнуть, как он плавно встал и начал стаскивать с себя штаны, а потом, когда оказался в одних боксерах (дерьмодерьмодерьмо, я вижу это! И он чудовищно огромный!), нагнулся к моему лицу, рукой прикасаясь к моей шее, и прошептал:

— Ты уверена?

Да! Давно!

Я кивнула.

Лицо парня растянулось в улыбке. Ничего не сказав, он резко дернул меня за ноги и повернул, так я оказалась лежа на диване, а он уже одаривал маленькими поцелуями мою шею,  в то время как его рука что-то искала в штанах. Его нога находилась между моих, и я не преминула потереться о нее своим жарким центром.

Он поднял голову и посмотрел на меня с жадной улыбкой. Я потянулась поцеловать его, но он отвернул голову. Повернувшись в том же направлении, я вовремя увидела, как он доставал из кармана штанов бумажник. Кое-как одной рукой он его открыл и достал оттуда презерватив.

Это реально сейчас случится? Или мне все это снится?

Он встал с дивана, выпрямился и эффектно, как стриптизер, снял штаны (Ага-ага. Я была в мужском стриптиз–клубе. Девичник Мэл был крутой, и парни были горячи, но прямо сейчас передо мной самый горячий из всех горяченьких пирожков), разорвал упаковку и раскатал резинку на своем члене.

Ох, я такая похотливая сука! Действительно… Вы только взгляните на этот член! Я думала, только в порнофильмах такие бывают!

Он сел на колени между моих ног и хищно окинул меня взглядом, отчего я задрожала. Нельзя вот так просто смотреть на голую женщину и ничего не делать, ЧЕРТ ВОЗЬМИ!

— Хватит глазеть, просто трахни меня!

От отчаяния я шипела, а он лишь легко рассмеялся. Но это было быстро. Не успела я опомниться, как его лицо оказалось около меня, и я уже чувствовала что-то большое и горячее рядом со своим бедром.

— Я хотел это сделать прямо у двери моего салона, – прошептал он мне в губы, смотря мне в глаза. Его рука нежно прижалась к моему лицу, щеке, и тогда я почувствовала, как он медленно вошел в меня.

Едва уловимый стон сорвался с моих губ. Эдвард нежно посмотрел на меня и начал плавно двигаться. Мои руки обхватили его спину, левую ногу я положила на спинку дивана, а правую – на его поясницу. Я пыталась найти ритм, чтобы подстроиться под него, когда он прошептал:

— Ты великолепна.

Я широко улыбнулась и поцеловала его.

Бум! Бум! Бум!

— Белла! Белла, ты дома?

Я резко дернулась, и Эдвард выскользнул из меня. Холод пробежал по моей коже. Парень в недоумении смотрел на меня широко открытыми глазами.

— Кто это? – спросил он шепотом.

— Это мой отец, – похоже, я до конца еще не осознала, что происходит. А в дверь все продолжали тарабанить. Поди через пару ударов Чарли ее выломает и увидит меня с…

БЛЯТЬБЛЯТЬБЛЯТЬ!

— ЧТО? – Эдвард был в шоке. Как и я.

Мы молниеносно спрыгнули с дивана и начали натягивать одежду обратно. Руки и ноги дрожали, и я не могла всунуть ногу в штанину.

— Что он здесь делает? У тебя есть пожарная лестница? – Эдвард справлялся не лучше; он надел штаны, но запутался в футболке.

— Я понятия не имею, какого хрена он тут забыл. И пожарной лестницы у меня нет, – я почти оделась и теперь лихорадочно оглядывалась, в какое место могла спрятать Эдварда: шкаф маленький, диван/кровать слишком низкая, балкона нет, кухня и ванная – не вариант.

Я определенно точно влипла. Быстро подбежала к зеркалу около входной двери, пригладила волосы и поняла, что избежать встречи им не удастся.

Заглянула из-за угла в комнату – Эдвард вроде оделся и теперь, нервничая, расхаживал из угла в угол, посматривая в холл.

— Белла! – раздался раскатистый крик отца за дверью.

— Прости, посиди здесь, может, он не зайдет сюда. Я, правда, не знаю, что ему надо, – шепотом обратилась я к Эдварду. Он незамедлительно кивнул с круглыми, как у совы, глазами и спрятался в гостиной. Я успела посмотреть, что его стояк сошел на нет.

Конечно, когда отец застает свою дочь при занятии сексом, это не круто… Как хорошо, что Эдвард не знает, кем работает мой отец.

Глубоко вздохнув, подошла к двери и открыла. Чарли с обезумевшими глазами влетел в холл, чуть не сбив меня с ног. Он озирался по сторонам, мотая головой из стороны в сторону.

— Где он?

— Кто? – я не понимала, кого он искал. По идее, они сейчас с мамой должны наслаждаться романтическим ужином в одном из ресторанов Форкса. Но в данный момент мой отец был готов, наверное, на месте меня убить, и я понятия не имею – почему.

— Этот парень, – он расстегнул молнию на своей куртке и полез в карман, – которому ты написала это, – он достал из кармана конверт, который пару дней назад я отправила родителям в Форкс. Он почти всучил мне этот конверт в руки, и мне ничего не осталось, кроме как заглянуть внутрь, потому что закралось одно подозрение…

Господи, пожалуйста… Я не могу быть вконец такой дурой!

С искривленным лицом, полным ужаса, я заглянула в конверт и увидела часть той открытки, которую я писала Эдварду. Той, где объясняла, что преследовала и наблюдала за ним в течение трех месяцев. 

Той, где я описала парочку сексуальных фантазий с ним…

Ебать меня дважды!

Мне хотелось убежать на край света, чтобы не оказаться в такой ситуации.

Чарли протиснулся мимо меня и направился на короткое исследование моей квартиры. Короткое, потому что он сразу же прошел в гостиную.

Немедля я направилась по пятам за ним и увидела, как Эдвард резко встал, когда увидел моего отца. Он, видимо, уже успокоился, потому что при виде Чарли он улыбнулся и протянул ему руку для рукопожатия.

— Здравствуйте, я…

— Это Энтони Мейсен. Мы вместе работаем над одним проектом по работе. В понедельник крайний срок сдачи, а у нас готова только половина, – затрещала я, перебивая Эдварда. Если он узнает, что Эдвард – это тот Эдвард из Валентинки, то мне надо было бы звонить 911 пять минут назад. Иначе они бы не успели, так как мой отец убил бы его на месте.

Эдвард недоуменно посмотрел на меня, но я скорчила молящую физиономию и одними губами прошептала «Подыграй мне» из-за спины отца.

— Ну, да, – слава Богу! Эдвард Каллен – святой. Спасибо, что подыграл мне.

— А где же тогда бумаги? – отец посмотрел на стол и не увидел ни ноутбука, ни бумаг.

— Я только пришел, сэр, – ответил Эдвард.

Чарли обернулся и сурово посмотрел на меня, ожидая дальнейших объяснений. Я нервно топталась за ним, опустив голову и придумывая, как выкрутиться.

— Пап, эта Валентинка… Мы с Элис поспорили. Элис говорила, что парень не клюнет просто на слова, я говорила обратное. Тогда мы придумали, что написать, нашли объект и отослали, – я несла полную чушь. Чувствовала, что это такая глупая отговорка, но все равно молилась, чтобы это сработало и отец поверил, – Элис ушла прямо перед приходом Эд…Энтони и вернется, когда мы закончим. Так что волноваться незачем. Даже если он придет – я не открою, но зато выиграю спор. Я в безопасности. Все в порядке.

Чарли смотрел на меня не верящими глазами, ожидая продолжения.  

— Я…эээ… как всегда что-то попутала. Запечатывала конверты в спешке и вам с мамой  отослала не ту открытку, – почти шепотом закончила я, боясь посмотреть в глаза Эдварду.

Отец заскрипел зубами, а потом глубоко вздохнул. Он молчал около минуты, пока я со скоростью света разбирала по полочкам все варианты дальнейшего развития событий.

— Вы вместе с Элис все это придумали? Но зачем? – Так он поверил? ПОВЕРИЛ? Я резко подняла глаза и, пытаясь скрыть свою радость, быстро закивала головой, сохраняя серьезное лицо.

— Это все идея Элис. Мы немного выпили и смотрели какую-то тупую мелодраму по телевизору. И… ну… это пришло ей в голову, – прости, Элис, я свалю все на тебя. Элис и Чарли редко встречаются. По-моему, за все мое с ней знакомство они говорили около четырех раз. Так что ко времени следующего разговора, он, наверняка, все забудет, но я все равно предупрежу Элис.

О даааа! Это будет еще один жутко смущающий разговор.

Чарли снова взглянул то на Эдварда, то на меня, а потом расслабил плечи. Я прямо почувствовала, как сама задышала глубоко.

— Ладно. Зато этот парень, наверное, теперь получил счастливое поздравление с годовщиной. Вот он удивится, – он улыбнулся мне, и я робко улыбнулась в ответ. Меня все еще нервировало создавшееся напряжение в комнате. Периферийным зрением я заметила, что Эдвард нахмурился, начиная понимать, что происходит. Я повернула голову в сторону Эдварда, увидев его серьезное лицо, которое смотрело в окно. Он делал вид, что не вникает в разговор отца и дочери, но я понимаю, что все равно слышал каждое слово.

Отец проследил за моим взглядом и тут же спохватился, когда увидел Эдварда.

— Тогда простите, что прервал вас. Работайте дальше, – и он направился к двери. Я засеменила следом, последний раз оглянувшись на Эдварда. Заметила, что он быстро отвел свой взгляд, и от этого мне стало нехорошо. Черт… – Не пугай меня так больше, дочка, – у входной двери прошептал Чарли.

Я глубоко вздохнула и выдавила улыбку.

— Прости, это была всего лишь шутка. Спор по пьяни, – я пожала плечами.

— Ну да. В споре отступать нельзя… Ну все, я пошел. В следующий раз будь осторожна. И вообще, зачем эти глупые споры? …. Эххх… Ладно. Прости, что прервал вас, – он быстро приобнял меня и открыл дверь.

 — Ничего страшно, пока, пап, – как в тумане, я закрыла за ним дверь и только потом вспомнила, что хотела спросить, где мама. Да, ладно…

Я вернулась в гостиную, держа в руках все еще этот злосчастный конверт. Эдвард уже сидел на диване, и когда я вошла, то поднял голову и грубо проговорил:

— Так вы давно это задумали? Наша встреча тоже была подстроена? – на мои глаза навернулись слезы, я еле-еле пыталась их сдержать. Глотая слова, я начала оправдываться, каждый раз подходя все ближе:

— Нет…Эдвард… – шмыгнула носом. Держись! Не плачь! – Я… Я… Все не так. Мой отец… Он… Он очень щепетилен и суров к парням, с которыми я встречаюсь…Ему никто никогда не нравится… И я такая глупая… Боже, какая я глупая… Ты ведь мне нравишься очень давно. Я набралась храбрости и отправила тебе открытку, в которой во всем призналась. Я даже призналась, что хочу, чтобы ты меня … – я не смогла сдержать слезы и, рухнув на диван, разревелась, кинув письмо на пол и приложив ладони к лицу.

Я почувствовала, как прогнулся диван и руки Эдварда неуверенно обхватили мои плечи. Я уткнулась ему в плечо, продолжая плакать. Парень чуть укачивал меня, и когда я успокоилась, то, икая, хотела продолжить, но Эдвард начал первый.

— Так вот почему у него была такая реакция? Я бы посмотрел на его лицо, когда он читал это, – я отняла голову от его плеча и посмотрела ему в глаза. Он чуть ухмылялся, отчего я не могла не улыбнуться в ответ.

— Боже…, – я помотала головой и опустила глаза, продолжив дальше объясняться. – Та встреча не была подстроена. Это была случайность. Я клянусь, – его брови были нахмурены, и он в непонимании уставился на меня.

— Но я не понимаю кое-что… Откуда ты узнала мой адрес? И ты ... что? Каждый год даришь им на годовщину открытки? 

— Ну да…  Я их очень люблю, и для меня они – пример идеального брака. И это вроде как стало для меня традицией с детства, – я пожала плечами, при этом громко шмыгнув носом. – А адрес… друг Элис, Эммет, дал его мне. Я его немного напоила, – разъяснила я и задала наиглупейший вопрос, – подожди… То есть тот конверт, который ты принес, это была открытка для моих родителей?

— Да, – протянул он. –  Я возвращался с пробежки и проверил почтовый ящик. Так и  обнаружил  конверт. Сначала подумал, это совпадение, что имя отправителя «Белла», а потом посмотрел на обратный адрес и понял, что это ты. Уж подумал, не дождалась от меня звонка и теперь пишешь... А я собирался сегодня позвонить, но, когда вскрыл конверт, понял, что кто-то что-то перепутал. Или ты так намекала мне о чем-то? – он ухмыльнулся и подтолкнул меня в плечо, выуживая нервный смешок. В ответ я покачала головой, и он продолжил, – тогда я и решил, что это повод встретиться: отдать открытку и пригласить на свидание.

— Эдвард, я клянусь. Клянусь тебе, все, что я сейчас наговорила своему отцу, – чистая ложь, кроме того пункта, где я перепутала конверты, это – правда. Я … прости меня, пожалуйста.

Я посмотрела в его глаза, и увидела лишь радость в них. Его это веселило. Мне бы в пору было разозлиться, но я так нервничала, что его смех в глазах только расслабил и успокоил меня. Я поняла, что он не сердится.

— Ты веришь мне? – с надеждой в голосе спросила я. Рукой я сжимала его футболку, а глаза опустились на мокрое пятно, которое я оставила около его плеча, когда отняла руки во время плача.

— Думаю, если то, что ты наговорила отцу, было бы правдой, то ты бы давно вышвырнула меня. Задумка ведь, как я понял, была другая… – он замолчал, поднял одной рукой мой подбородок, и я заметила, что он мягко улыбался. Его красивые зеленые глаза светились теплом, и я не смогла больше держать себя в руках. Расслабление накатило на меня волной, и я подалась вперед, целуя его губы.

 Руки Эдварда обхватили мое лицо, как хрупкую вазу, и он ответил на мой поцелуй. Мягко и нежно он поигрывал с моими губами, будто бы не было прошлого получаса, когда мы судорожно сбрасывали друг с друга одежду и яростно боролись языками. Вспомнив об этом, я отстранилась от парня, открывая глаза и опуская взгляд на свои коленки.

— Прости, что я так на тебя набросилась. Ты, наверное, был ошеломлен и не ожидал этого.

— И правда. Но как видишь, я недолго-то и сопротивлялся. Мне почему-то трудно тебе отказать, – я подняла глаза и увидела его неуверенный взгляд, который устремился на мои колени.

— Мне тоже трудно, – тихо ответила я. Эдвард взял мои руки в свои и тихонько сжал.

— Я задолжал тебе свидание, – я совсем не ожидала это услышать и от души рассмеялась. Эдвард недоуменно посмотрел на меня.

— Эдвард! Мы почти трахнулись, а потом ты познакомился с моим отцом. У нас отличное свидание, – он, наконец, понял всю комичность ситуации и рассмеялся.

Когда парень закончил смеяться, то снова быстро поцеловал меня. Я сидела и думала, что нам теперь делать дальше, как Эдвард неожиданно спросил:

— А могу я прочитать ту открытку, которая предназначалась мне? – с озорством спросил он, встал с дивана, подошел к тумбе на другом конце комнаты, куда улетел конверт, и поднял его.

Я дернулась в ту сторону, пытаясь его вырвать. Не хватало, чтобы он точно понял, какая я сумасшедшая, и убежал отсюда сломя голову.

Может, он еще и в полицию заявит.

О,  Господи. Тогда мой отец точно все узнает, и мне не останется выхода, кроме как постричься в монашки.

 Я подлетела к нему и попыталась вырвать письмо из его рук, но он поднял его высоко над головой. Я, как собачка, пару раз пыталась подпрыгнуть, чтобы достать, но успеха мне это не принесло никакого.

 И тогда я просто смирилась. Отошла к окну и стала сверлить его злым взглядом.

Эдвард, посмеиваясь, посмотрел на меня, опустил руки и, открыв конверт, достал открытку.

Я наблюдала за его лицом, пока он читал: сначала его брови были нахмурены, потом он чуть улыбнулся (это ведь хороший знак, да?), и уже под конец на его лице расплылась плотоядная улыбка.

В момент он подлетел ко мне, бросая открытку на тумбочку, и впился в мои губы страстным, но коротким поцелуем.

— Думаю, ты бы все же победила в споре. После такого письма я бы все равно заявился к тебе, горячая штучка, – он еще раз поцеловал меня, и я почувствовала его руки у себя на спине, которые плавно скользили вниз к попе. Он хитро улыбался, ожидая моего ответа.

— Так ты не считаешь меня сумасшедшей сталкершей, которой самое место в психиатрической больнице? – я робко положила руки ему на плечи, чувствуя, как он обхватил своими большими ладонями мою попку и сжал ее, прижимая к своему паху. Ох, он уже твердый!

— Нет, – он быстро поцеловал уголок моего рта, – но, мне кажется, у кого-то есть некоторые фантазии на мой счет, которые я не прочь осуществить.

Медленно до меня дошел смысл его слов. Я заглянула через его плечо на лежащий на тумбе конверт и поняла, что он имеет в виду.

— Так чего же Вы ждете, сэр?