От автора: просто что-то абстрактное, с претензией на существование

Посередине кровати, свернувшись калачиком, лежала девушка. Взгляд заплаканных глаз был устремлён в пустоту. Весёлый жёлтый будильник в виде круглого улыбающегося смайлика, одиноко стоящий на прикроватной тумбочке, показывал шесть утра. Через час ей нужно быть на работе. Будучи по хронотипу «совой», пришлось ломать привычки и подстраиваться под начальство. Мистер Каллен был «жаворонком» и предпочитал начинать рабочий день раньше, чем остальная часть его корпорации. Два года назад, соглашаясь на должность его личного помощника, она понимала, что будет нелегко, но даже не могла представить насколько.

Соблазнившись высокой заработной платой, она пошла на собеседование уверенная, что её опыта работы будет недостаточно, но решив рискнуть, вытащила счастливый билет. В тот день ей казалось именно так. Только позже пришло осознание, что билет был путёвкой в личный ад.

Она с лёгкостью переносила ненормированный рабочий день, который мог закончиться глубоко за полночь. Командировки по стране и заграницей, когда на сон оставалось не больше трёх часов. Переговоры, заключение контрактов, конференции и приёмы. Она всегда должна была быть рядом. Тенью, которую заботливая Венди пришила к Питеру армированными нитками. Молчаливой, но инициативной.

Было сложно, но возможно. Пока однажды не поймала себя на том, что смотрит на мистера Каллена дольше положенного. Голос, который она и до этого считала приятным, вдруг приобрёл особенное, соблазнительное звучание. Словно прозрев, она увидела, что большую часть времени проводит с удивительно красивым мужчиной.

Впервые за двадцать четыре года, почувствовав себя достаточно женщиной, чтобы оценить привлекательность противоположного пола, обезличенный рабочей этикой мистер Каллен превратился в Эдварда, в её первую влюблённость.

Она держала свои чувства под контролем, ни разу не дав усомниться в своём профессионализме. Её любовь не была всепоглощающем пламенем, уничтожающим всё на своём пути. Её любовь горела в сердце трепетным, но стойким огоньком.

Но огонь, как и любая другая стихия, не терпит над собой власти.

Пятый день в Рио-де-Жанейро. Вспыхнувший и сгоревший, как спичка, химический завод, грозил судебными тяжбами и преследованием со стороны экологических организаций.

Попытки урегулировать всё мирным путём, превратились в бессонные ночи в окружение адвокатов и доверенных лиц.

Приказ достать бутылку хорошего виски, хоть и удивил, но был ожидаем. Даже такой человек, как мистер Каллен, иногда нуждался в передышке.

Раньше она никогда не видела его пьяным. Он не был буйным и не рвался искать приключений на свою красивую задницу. Нет. Он просто лишил её девственности. Она не сопротивлялась, позволяя любовному жару сжечь себя дотла.

На следующий день, когда он равнодушно, как и прежде, поприветствовал её с утра, она поняла, что алкоголь стёр ему память.

В тот день она впервые позволила себе сослаться на плохое самочувствие. Её поглотило чувство стыда за  то, что позволила себе надеяться на что-то большее.

От секса бывают дети. Когда задержка превратилась в утренние недомогания, стало ясно, что ночь, проведенная в крепких объятиях любимого мужчины, не прошла без последствий.

Три положительных теста. Достаточно, чтобы убедиться в том, что под сердцем у неё рос ребёнок.

***

Зеркало отражало то, что она отрицала. Страх.

Сняв пиджак и оставшись в обычной чёрной юбке и хлопковом топике, она прижимала влажные ладони к лицу, шее и плечам.

Она не станет портить ему жизнь. Так она решила, выкидывая тесты в мусорное ведро.

Но и оставаться рядом она больше не могла.

Оставалось только решиться на разговор. Ей нужно быть достаточно убедительной и не обнажить перед ним свою душу.

Пожалев, что с утра пренебрегла макияжем, сейчас она напоминала себе глупую старшеклассницу. Бледная, но с раскрасневшимися щеками. Припухшие от постоянных нервных укусов, губы кровоточили в уголках. Блестящие,  от застывших в них слёз, глаза выражали обречённость и грусть.

Положив руки на ещё плоский живот, она неожиданно почувствовала решительный прилив смелости. Она больше не была одна.

Пригладив и без того гладкие волосы, собранные заколкой в низкий хвост, она вновь оттягивала время разговора. Заявление об увольнении написано и переписано десять раз. Причина: семейные обстоятельства. Она не обязана вдаваться в подробности. Увольнение - это её законное право.

Никогда больше не увидеть его. Не услышать его голос. Не посмотреть в глаза. Не поймать редкую одобряющую усмешку.

Дрожащей рукой она постучалась в его дверь.

- Войдите.

Коротко. Ясно. Предельно равнодушно.

К удивлению, он не сидел за своим массивным дубовым столом. А стоял, повернувшись лицом к распростертому под его ногами городу.

Она замерла, залюбовавшись высоким ростом и статью мужчины. Каштановые волосы, усмиренные правильной стрижкой, манили своей мягкостью. Широкие плечи, обтянутые белой рубашкой и шелковой жилеткой, заставляли чувствовать жажду в горле.

- Сэр, мне нужно с вами поговорить.

Он не обернулся на её тихий нервный призыв.

- Говорите, мисс Свон.

Положив ладонь на живот, и радуясь, что он стоит к ней спиной, чтобы заметить этот жест, она медленно, но уверенно произнесла:

- Я увольняюсь, сэр.

Он обернулся через плечо, но во взгляде читалось нечто более сильное для такого небрежного жеста.

- Вы больны?

- Н-нет.

Она была больна. Больна им. Таким красивым и недоступным мужчиной.

Видимо, что-то решив про себя, он сократил между ними расстояние. От проницательных глаз невозможно было скрыться, и она принялась разглядывать матовые пуговицы на его рубашке.

Она ещё помнила, каково это опустить голову на его грудь. Слышать звук его сердца. Чувствовать тепло тела.

- Тогда в чём дело?

Для человека, которому всё равно, его голос был излишне требовательным.

- Семейные обстоятельства, сэр, - заученно отрапортовала и поморщилась, когда подумала о семье с ним.

Дура. Тысячу раз дура. Влюблённая и безнадёжная.

Мистера Каллена не устроил такой ответ. Он хотел конкретики. А ей хотелось избавиться, от вечного стремления искать в его словах двойное дно. Перестать грезить.

Как это и бывает, слёзы пришли неожиданно. Трусливые слёзы. Лишающие возможности рассказать о том, что чувствует. Признаться в слабости, которую позволила, но так и не смогла заставить себя раскаяться.

Она устала от одиночества. Устала сражаться сама с собой. Устала быть сильной, святой и взрослой.

- Семейные обстоятельства, сэр, - повторила упрямо, шмыгая заложенным носом, уже не пряча полных слёз глаз.

- Белла…

И это бережное «Белла» стало последней каплей в чаше терпения.

Развернувшись на каблуках, которые носила, потому что комплексовала из-за своего маленького роста, когда он предпочитал высоких и изящных, она побежала прочь от него. Схватив сумочку и пиджак, перевернув стакан с карандашами, она выбежала из офиса.

***

Она не собиралась делать аборт, но всё равно какого-то чёрта полезла смотреть. А потом долго-долго плакала, пока не отключилась, обессиленнаяот слёз.

Проснулась ближе к вечеру, чувствуя себя опустошённой, но свободной. Подобное часто случалось с ней. Впервые целительную силу слёз, она опробовала на себе в школе, в шестом классе. Глупые слова никак не хотели складываться в предложения, а предложения в мысли. Ей нужно было написать сочинение, но ничего не получалось. Раздражённая и злая она расплакалась. А потом она умылась, собрала волосы на макушку, выпила чай и сделала это.

И хоть кричи, хоть бей посуду, но она всегда делала это - справлялась.

- Прости мамочку, малыш, она у тебя глупая. Больше я о тебе не забуду, больше я тебя не обижу.

Стоя под душем, закрыв глаза и позволяя воде свободно стекать по телу, она вспоминала Эдварда.

Он был из того типа мужчин, с которым хочется дожить до морщин. Смотреть на него, любить его, восхищаться им.

С ним было интересно и за ним хотелось следовать. Рядом с ним она чувствовала себя лучше, потому что мистер Каллен брал на себя ответственность за неё, как и за тысячи своих сотрудников. Не было ничего плохого в том, что она стала испытывать к нему что-то чистое и нежное. Вопреки всему она не жалела о той ночи.

Звонка у неё не было. Стук в дверь слился с ворчливым шипением чайника, закипающего на плите.

Поправив халат, несколько раз сжав и разжав кулачки, она открыла дверь.

В своей ярости он выглядел ярче. Кончик его носа был красным, как будто немного обгоревшим. Глаза напоминали две оливки. Она любила оливки. Он дышал шумно и рассерженно.

Конечно, конечно, он сердился на неё, но почему он был здесь?

- Мисс Свон! - Он рявкнул на неё, заставляя испуганно сделать два шага назад.

И она споткнулась. Упала на пол, ударяясь копчиком, но, не чувствуя боли.

С удивлением она заметила в его подрагивающих пальцах знакомый листок. Её заявление.

Вдруг пришло понимание, что хорошо, что мистер Каллен не знает о её чувствах. Потому что она не выдержала бы унижение, когда он понял, что кто-то такой, как она, позволила думать о нём в таком русле.

- Вы пришли уволить меня, сэр?

Мелкие кусочки бумаги полетели ей на колени, напоминая снежинки. Он рвал её заявление с видимым удовольствием, наслаждаясь её приоткрывшимся ртом, округлившимися глазами и удивлённым «ох».

- А теперь назови мне настоящую причину, Белла?